CC BY
8
Т. Ю. Степанова. Роль именных основ с консонантами в отражении индоевропейской категории.
faster and higher-pitched than tidewater southern and more nasal than Appalachian English.
After the War between the States the rapid and extensive move West of settlers from all dialect areas of the eastern US led to a leveling of eastern dialectal features and the creation of a more General American, or Middle American dialect.
People who are said to speak "without an accent" are actually speaking with this leveled-out western accent. Now, this western, "leveled" English is itself showing signs of dialect genesis. Talk to teenager from California if you don't believe me. The history of American English and English is far from over. .
Т. Ю. Степанова
РОЛЬ ИМЕННЫХ ОСНОВ С КОНСОНАНТАМИ В ОТРАЖЕНИИ ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ КАТЕГОРИИ ОДУШЕВЛЕННОСТИ/НЕОДУШЕВЛЕННОСТИ
Консонантные основообразующие суффиксы на определенном этапе развития германских языков выполняли роль индикаторов одушевленности (активности), являясь в то же время и словообразовательными формантами [Осипова, 1980: 69]. Сосуществование нескольких функций в одном форманте отражает разные периоды развития одного языка, что отмечалось лингвистами [Ярцева 1960: 49-60; Макаев, 1970: 10-11]. В частности, ММ. Гухман подчеркивает: "Нередко старый словообразовательный показатель использовался в дальнейшем развитии индоевропейских языков в качестве словоизменительного форманта, вследствие чего в системе одного языка, являющейся результатом развития в течение ряда эпох, отлагались явления, относящиеся к разным периодам. .. Не следует здесь забывать и того обстоятельства, что для древнейшего этапа истории индоевропейской семьи приходйтся предполагать большую обособленность так называемых словоизменительных форм в пределах одной парадигмы, так что эти формы нередко приближались по характеру существовавших между ними связей к группе производных слов, образованных от одного корня при помощи системы словообразовательных аффиксов. Тесная связь словоизменения и словообразования проявляется так же в древних индоевропейских языках в той зависимости оформления склонения имен от структуры именной основы, которая и создавала большую дробность классов в системе именного склонения" [Гухман, 1956:212].
Одушевленные существительные составляли первоначально большинство слов в консонантных основах, не принимая во внимание более поздние образования и заимствования и учитывая, что в класс активных переходили имена по принципу приобретаемой ими социальной значимости. В настоящее время считается общепризнанным, что парадигма склонения формируется раньше у активных имен [Гронский, 1967: 79; Климов, 1977]. Этот факт подтверждается анализом индоевропейского склонения, который проделал ВВ. Иоффе и заключил, что "склонением обладали только имена активного класса" [Иоффе, 1973: 13]. Поскольку одушевленные (активные) имена сосредоточиваются главным образом в склонении существительных на согласные основы, постольку мы предполагаем, что склонение на согласные основы зародилось раньше гласного склонения, в котором гласные
почти с самого начала служат для обозначения грамматического рода [Савченко, 1974: 175, 187, 198]. В этом отношении представляет интерес высказывание ВЛ. Конецкой: "Если в именах неодушевленных эти основообразующие элементы выражали признак только грамматического рода и выполняли формообразовательную функцию - относили существительные к определенному типу склонения, то в именах одушевленных эти элементы выражали не только грамматические признаки- род, но и лексические признаки - пол живых существ" [Конецкая, 1973: 102]. Поскольку мы заинтересованы показать отражение древнего индоевропейского состояния имени, его категории одушевленности/неодушевленности, постольку предметом нашего рассмотрения будут готские существительные, имеющие параллели в других древнегерманских и индоевропейских языках или продолжающие индоевропейскую модель nomina agentis. Из всех консонантных основ в древнегерманских языках наименее всего изучены основообра-зуюшие форманты -ja, -jcT, -wa, -wó, где -j-, -w- проявляюг себя как согласные элементы [СГТЯ, 1963: 170, 184, 174, 187]. Склонение существительных на согласные основы отличалось своей маркированностью. В нем согласные элементы основообразующих суффиксов выступали в качестве показателей одушевленности (активности). В противоположность существительным согласных склонений инактивные имена должны были характеризоваться немаркированностью [Осипова, 1980: 70-71]. Таким образом, мы можем предположить, что элементы -j-, -w- в склонении готских существительных ja-, jó-, wa-, wo-основ выполняли, видимо, роль маркеров одушевленности. Ориентация на семантический анализ готских существительных мотивируется тем фактом, что основообразующий суффикс, несущий сему одушевленности, мог присоединяться не ко всем существительным, а прежде всего к тем, которые являлись активными именами. Класс активных имен, отмеченный в индоевропеистике как класс одушевленных, включал существительные, наиболее полно перечисленные А. Мейе: "В индоевропейском все, что движется, все, что действует, тем самым попадает под понятие "одушевленного"... Названия активных органов- одушевленные, как, например, "нога" (муж. рода)... или "рука" (часть жен. рода, т. к. она есть орган воспринимающий)... Названия деревьев относятся к
Вестник ТГПУ, 1998. Выпуск 6. Серия: ГУМАНИТАРНЫЕ НАУКИ (ФИЛОЛОГИЯ)
одушевленному роду..." [Мейе, 1938: 345-346]. Эта группа, видимо, не была стабильной, а расширялась и изменялась соответственно с новыми культурно-хозяйственными потребностями людей [Климов, 1977: 212]. Климов выдвигал гипотезу об активном прошлом индоевропейских языков [Климов 1977: 206-207] и это подтверждается типологически сходными данными из других языков, например, кетскош, в котором к одушевленным именам относятся многие явления природы, часги тела (активные органы) и вещи, играющие важную роль в культурной и хозяйственной жизни [Крейно-вич, 1961: 116;Вернер, 1972:48]. Из вышесказанного мы можем предположить, что группа существительных готского языка, особенно с элементом -j-, охватывает гораздо больше активных имен, чем это приводит А. Мейе. Рассматривая существительные ja-, jó- основ, можно выделить следующие группы имен, принадлежащих к категории одушевленности:
существительные, обозначающие людей: готск. írijondi "подруга", mawi "служанка";
существительные, обозначающие родственные отношения: berusjos "родители" (мн. ч.); beruseis, biruseis "отец"; nithjis "родственник"(эта основа получила дальнейшее развитие - др.-сканд. niotr, англ.-сакс, neta "дядя, племянник", др.-в.-н. nevo "племянник, родственник") [Uhlenbeck, 1896: 112];
существительные, обозначающие пишу людей: hwaiteis "пшеница", weina-basi "виноград'' ("винная ягода");
существительные, обозначающие природные реалии и явления: nati "гнездо"; fairguni "гора"; filigri "пещера"; lauhmoni "гроза"; haiti "пустошь";
существительные, обозначающие предметы обихода: skalja "чаша" (в других древнегерманских языках это существительное сохранило более древнее значение: др.-скацд. skel; англ.-сакс. scyll "ковш"; др.-в.-н. scala "ковш" [Uhlenbeck, 1896: 127]; waggari "подушка";
собирательные существительные: kuni "семья", род; haijis "армия" (с данным корнем слова можно обнаружить во всех древнегерманских и индоевропейских языках с этим же значением: др.-сканд. herr, англ.-сакс. here, др.-в.-н. hari, heri, др.-прус. kaqis "смотр войсками", др.-ирл. coire, др.-перс. kara, в греч. же обозначает, кроме того, родственное существительное "военачальник, войско, рать, армия" [Uhlenbeck, 1896: 69-70];
существительные, обозначающие животных: awi "овца"; unbiari "зверь";
существительные, так или иначе относящиеся к человеку: banja "рана"; manauli "стиль, мода"; hiwi "внешность";
так называемые абстрактные существительные: kunthi "знание"; waldufrii "власть"; arbi "наследство"; barniski "детство" [Степанова, 1996:139-140].
Необходимо упомянуть об одном важном заключении, что те же самые основообразующие форманты часто характеризуют абстрактные существительные в германских языках: e.g. гот. fulhsni (-ja) "тайна", weitwodi (-ja) "свидетельство". Объяснение этому явлению лежит в
выражении притяжательных отношений. Так, ТВ. Гамкрелидзе и ВВ. Иванов отметили, что до появления родительного падежа данные отношения были выражены с помощью конструкций с притяжательными местоимениями: e.g. man son his = man's son [Гамкрелидзе, Иванов 1984: 278]. MA. Журинская исследует именные притяжательные конструкции с точки зрения выражения и содержания отношений между их членами и указывает, что конструкции "неотторжимой принадлежности" обычно оформляются присоединением к имени объекта местоименного суффикса. Названия имен родства и некоторых других имен лиц входят в класс лексем, образующих данные конструкции, скорее всего не в результате метафорического переосмысления их как частей личности, а благодаря своей релятивной семантике [Журинская, 1977: 195, 240]. Тем же образом, существительные, выражающие абстрактные понятия в современном понимании, не являлись абстрактными для первобытных людей. Различие живых существ и неодушевленных предметов не имеет такого интереса для мышления первобытных людей, как для нашего [Леви-Брюль 1930: 22]. В конце концов такие понятия были неотделимы от конкретных вещей, к которым они относились.
Можно предположить, что ряд слов, которые в готском языке не обозначают объекты животного или растительного мира, на более раннем этапе развитая германских языков обладали одним из значений характерных для активных имен. Иначе говоря принадлежность таких существительных готского языка к ja-, jo- основам была обусловлена сосуществованием родственных слов в других индоевропейских языках, обозначающих что-либо живое, растущее, активное. Так, рассмотрим готское существительное waggari "подушка", которое является родственным словом в других древнегерманских языках: др.-сканд. wanga "щека", др.-в.-н. wangari, ср.-в.-н. wanger, др.-исл. yengi "щека" [Uhlenbeck, 1896: 159-160; Feist, 1920: 410]. Из анализа ввдно, что существительное "waggari" имеет непосредственное отношение к "щеке", которое является именем одушевленным. Итак, данное имя существительное имеет релятивную семантику.
В данной статье разбираются готские существительные wa-, wo- основ. Поэтому проделаем этимологический анализ имени существительного wö-основы: e.g aiws "время, вечность", которое имеет родственные в индоевропейских языках: англ.-сакс. Ew "время, вечность", др.-в.-н. ewa "долгое время, вечность"; в древних индоевропейских языках др.-ирл. ais. Отсюда лат. aevum, aetas "возраст, древность" и греч. aiwv "время жизни, вечность", а др.-инд. ayus "продолжительность жизни" [Uhlenbeck, 1896: 7-8]. На основании сравнения этого существительного в разных индоевропейских язьжах мы можем восстановить более раннее значение из древнеиндийского "продолжительность жизни", т. е. более конкретное значение, передающее активное начало.
Перенос обозначения животного организма на какой-либо предмет неживого окружения, видимо, был основан на той же аналогии, о которой ГА. Климов пишет в отношении отождествления животного и растительного
С. Н. Татарченко. О характере временной лимитации-признака предикатива двойного.
организма, типичного доя языков активного строя: "В качестве структурной фреквенталии активного строя следует назвать широко распространенные в его представителях факты этимологического тождества целой серии именных и отчасти глагольных лексем, основанного в конечном счете на тех или иных аналогиях, существующих между животным и растительным организмом и их функциями. При этом имеется в виду материальное тождество обозначений таких семанем, как "кровь" ~ "сок", "рог" ~ "ветвь", "сук", "ухо" ~ "лист", "шкура" ~ "кора", "тело" ~ "ствол", "мясо" ~ "мякоть", "голова" ~ "корона" ~ "вершина"..." [Климов, 1977: 112-113, 184, 216]. В некоторых случаях и в индоевропейских языках обнаруживаются подобные же аналогии, что свидетельствует, по мнению ГА. Климова, о точках соприкосновения структуры этих языков с активным строем [Климов, 1977: 184].
Итак, оформление имен консонантными основообразующими показателями в других германских языках в значительной мере было связано с их семантикой, т. е. имена активного класса получили прежде всего соответствующее оформление. Они, как правило, имели консонантный маркер. Подтверждением приводимых положений является семантический анализ древнегерманских существительных на консонашные основы. Таким образом, на основе анализа готских существительных в данной статье мы можем заключить, что, во-первых, на определенном этапе консонантные основы служили средством выражения одушевленности, во-вторых, обладали релятивной семантикой. Дальнейший же анализ существительных с основами на -}а, -]о, -ш, -шов готском языке входит в задачу нашего исследования, где мы будем ориентироваться на более древние пласты лексики, имеющие параллели в Других германских языках.
Литература
1. Вернер И.Г. Категория рода в кетском языке. АКД, Томск, 1972.
2. Гамкрелидзе Т.В. и Иванов В.В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Тбилиси, 1984. ч. 1.
3. Гухман М.М. Вопросы методики сравнительно-исторического изучения индоевропейских языков. М.: АН СССР, 1956.
4. Журинская М.А. Именные посессивные конструкции и проблема неотторжимой принадлежности II Категория бытия и обладания в языке. М„ 1977, с. 194-258.
5. Иоффе В.В. Происхождение и развитие категории рода в праиндоевропейском языке. АКД, Ростов-на-Дону, 1973,
6. Климов Г.А. Типология языков активного строя. М.: Наука, 1977.
7. Конецкая В,П. Супплетивизм в германских языках. М.: Наука, 1973.
8. Крейнович ЕА Именные классы и грамматические средства их выражения в кетском языке. ВЯ, 1961. № 2.
9. Леви-Брюль Л, Первобытное мышление. М.: Атеист, 1930.
10. Макаев Э.А. Структура слова в индоевропейских и германских языках. М.: Наука, 1970.
11. Мейе А. Введение в сравнительное изучение индоевропейских языков. М. - Л., 1938.
12. Осипова O.A. Отражение категории одушевленности/неодушевленности в парадигме склонения в древнегерманских языках. Томск, 1980.
13. Савченко Л.Н. Сравнительная грамматика индоевропейских языков. М., 1974.
14. Сравнительная грамматика германских языков (СГГЯ), т. III. 1963 - М., 1963.
15. Степанова Т,Ю. Склонения готских существительных с основами на -ja, -jö II Языковые единицы в системе и тексте. Томск, 1996, с. 136-141.
16. Тронский И.М. Общеиндоевропейское языковое состояние. Л., 1967.
17. Ярцева В.Н. Историческая морфология английского языка. М. - Л., 1960.
18. Feist S. Etymologisches Wörterbuch der Gotischen Sprache. Halle, 1920.
19. Uhlenbeck C.C. Etymologisches .Wörterbuch der Gotischen Sprache, Amsterdam, 1896,
С. Н. Татарченко
О ХАРАКТЕРЕ ВРЕМЕННОЙ ЛИМИТАЦИИ ПРИЗНАКА ПРЕДИКАТИВА ДВОЙНОГО СКАЗУЕМОГО
СОВРЕМЕННОГО АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА
Настоящая статья посвящена вопросу внутренних ли-митативных отношений, наблюдаемых между глагольным и именным компонентами двойного сказуемого современного английского языка.
В предыдущих исследованиях по вопросу о двойном сказуемом в качестве основного отличительного признака, как правило, выделяется почти полная семантическая самостоятельность составляющих его элементов. В то же время отмечается, что функционально эти семантически независимые друг от друга компоненты, объединяясь,
образуют единый член предложения, имеющий в структурном отношении составной характер [Ильиш, 1971; Смирницкий, 1957 и др.] В связи с этим возникает вопрос: что является основой для подобного объединения?
Как будет показано ниже, такое объединение происходит на основе общего представления о времени проявления признаков, независимых друг от друга, но связанных с одним и тем же объектом реальной действительностью, являющимся денотатом подлежащего. Эти признаки выражаются соответственно глагольным и именными
