CC BY-NC-ND
32
А.В. Сиренов*
РОДОСЛОВ СЕРБСКОГО АРХИЕПИСКОПА ДАНИИЛА И СТЕПЕННАЯ КНИГА1
Русская историография эпохи позднего Средневековья представляет значительный интерес для исследователя. В ХУ1-ХУП вв. происходит переход от традиционных для Средневековья форм исторического повествования - летописей и хроник - к произведениям других жанров. Важнейшим среди них оказывается составленная на рубеже 50-60-х гг. XVI в. Книга Степенная царского родословия. Степенная книга излагает исторический материал не хронологически, как летописи, а тематически. Текст памятника состоит из семнадцати степеней-ступеней, составляющих «золотую лествицу» русской истории. Каждая ступень Степенной книги посвящена очередному правителю Руси, князю из рода Рюриковичей, от Владимира Святого до его потомка в семнадцатом колене Ивана Грозного.
Изучая Степенную книгу, исследователи неоднократно пытались найти ей аналоги в историографии других народов. К.Н. Бестужев-Рюмин, разделяя ошибочное мнение В.Н. Татищева о написании Степенной книги на рубеже XIV-XV вв., в качестве зарубежного аналога указал памятник сербской историографии XIV в. «Животи кральева и архиепископа српских», составленный сербским архиепископом Даниилом2. Сходство между этими произведениями состоит в том, что их основу составляют биографии правителей страны. Поскольку в настоящее время датировка Степенной книги аргументированно пересмотрена и составление памятника отнесено к середине XVI в., родство этих произведений исследователи считают маловероятным3. И все же их сходство несомненно. Произведение сербского архиепископа Даниила, называемое в литературе Цароставником,
* Сиренов Алексей Владимирович - кандидат исторических наук, доцент кафедры источниковедения истории России исторического факультета Санкт-Петербургского государственного университета © Сиренов А.В., 2008
А.В. Сиренов
или Родословом, является важнейшим произведением сербской исторической письменности XIV в. Оно оказывало большое влияние на сербскую историографию вплоть до XVIII в.4 По наблюдению А.А. Турилова, сербский Родослов на русских землях появился только в XVII в.5 Приведем замечание А.А. Турилова о жанровой особенности Родослова и Степенной книги: «Такая форма исторического повествования вполне традиционна для Сербии с ее традицией персонифицированной истории, которая до конца XIV в. (а во многом и позднее) развивается в рамках агиографического жанра, но являет новшество для России, обладавшей многовековой культурой летописания»6.
Таким образом, персонификация исторического повествования, изложение истории через жития ее героев было свойственно для сербской культуры и является новшеством на Руси XVI в. Случайно ли это совпадение? Мог ли автор Степенной книги если не познакомиться с текстом Родослова, то знать о его существовании? Полагаем, что мог, и вероятность этого высока. Дж. Даничич, издавший текст Родослова, писал, что этот памятник известен в трех списках. Самый ранний из них, хранившийся в XIX в. в университетской библиотеке Львова, содержит запись, в которой говорится о покупке рукописи в Хотине в 1575 г.7 Два других списка XVIII в. из собрания митрополичьей библиотеки в Карловцах имеют однотипные выходные записи, из которых следует, что они написаны в Хиландарском монастыре «особливым же настоянием» проигу-мена монастыря Тимофея Иоанновича соответственно в 1763 и 1780 гг. В выходной записи списка 1780 г. к тому же указано, что он «преписася с подлиннаго»8. Это указание позволяет предполагать существование в Хиландарском монастыре другого, более древнего, списка Родослова.
Такой список действительно существовал - он хранился в монастырской библиотеке еще в начале XX в., и в нашем распоряжении есть его описание. Это бумажная рукопись in folio, написанная на 210 листах. На последнем листе читалась выходная запись, исполненная основным почерком рукописи: «Сьписа се сиа книга вь лето 7061 вь храме светаго Вьзнесениа Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, идеже почивають светии и чьстнии мощи отьца нашего прьваго архиепископа Сави Срб-скаго, трудом и настоянием раба Божиа проигумена Никанора и старца нектариа, и приложише ю у Свету Гору храму Пресветие Владычице наше Богородице и Приснодеви Марие монастиру Хиландару»9. Обратим внимание на некоторое сходство в за-
Родослов сербского архиепископа Даниила и Степенная книга
писях на этой рукописи и на списках XVIII в. В частности, во всех трех записях о заказчике сказано, что рукопись переписана его «настоянием». Можно предположить, что списки XVIII в. восходят именно к рассматриваемой хиландарской рукописи. Из выходной записи на ней видно, что эта рукопись в 1553 г. была вложена в Хиландарский монастырь.
Контакты московской митрополии с Хиландарским монастырем активизировались именно в 50-е гг. XVI в., в то время, когда появился замысел Степенной книги и, как доказывает А.С. Усачев, был создан основной текст памятника10. В 50-е гг. хиландарские монахи месяцами жили в Москве. Правительство Ивана Грозного и митрополита Макария было крайне заинтересовано в официальном признании вселенскими патриархами правомерности венчания на царство и законности царского титула на Руси11. Именно поэтому контакты с южнославянскими иерархами становятся тогда наиболее активными. Начало тесных взаимоотношений царя с Хиландарским монастырем можно отнести к 1549-1550 гг., когда хиландарский проигумен Геннадий обратился к Ивану Грозному с грамотой, в которой описывалось бедственное положение монастыря, а также содержалась просьба о милостыни и заступничестве перед турецким султаном12. 28 августа 1550 г. игумен Паисий и три монастырских старца приехали к царю с дарами: иконой Саввы и Симеона Сербских и крестом-энколпионом святого Симеона13. Дары были благосклонно приняты14, турецкому султану отправлена соответствующая грамота с просьбой об облегчении дани и защите Хиландарского монастыря15. С этого времени, можно думать, контакты с Хиландарским монастырем стали постоянными. В 1556 г. монастырю был пожалован двор в Китай-городе16. Точнее, на монастырский двор была выдана жалованная грамота. Видимо, двор был в распоряжении хиландарских монахов и до этого времени. Жалованная грамота сопровождалась требованием заупокойных молитв по членам царского рода17.
В начале 1557 г. Иван Грозный сделал в Хиландарский монастырь следующие вклады: расшитую золотом, серебром и драгоценными камнями катапетазму (завесу) и 300 рублей милостыни18. Царевич Иван Иванович тогда же пожертвовал позолоченную панагию из серебра. Брат царя князь Юрий Васильевич дал вкладом 50 рублей19. В мае 1559 г. царь пожаловал еще 300 рублей20. Все эти вклады неизменно сопровождались требованием молиться о царской семье и поминать отца, мать, деда и «всех родителей» Ивана Грозного. Это требование, обычное
А.В. Сиренов
в практике общения Москвы и восточных церквей того времени, надо думать, предполагало какой-либо историко-генеало-гический экскурс, по крайней мере, должно было пробуждать интерес к этой теме. В начале 1557 г. архимандрит Феодорит, развозивший по кафедрам и монастырям восточных патриархов милостыню Ивана Грозного, получил в секретной памяти такое поручение: «...заехати во Святую гору и посмотрити Хилондаря монастыря чину церковного и всего строенья монастырского, и которым обычаем анхимарит и старцы живут, и все ли у них идет по чину церковному. Да что розсмотрит, и Феодориту то себе записати памяти для, да сказати царю и великому князю»21. Не углубляясь в причины такого интереса к монастырю, отметим, что о Хиландарском монастыре у московской элиты того времени была подробная и достоверная информация. Более того, можно утверждать, что имели место контакты с Хиландарским монастырем у книжников царского окружения.
Из личных книжных собраний грозненского времени наиболее представительным исследователи считают библиотеку благовещенского священника Сильвестра22. Знаменательно, что одна из принадлежавших ему рукописей попала в книжное собрание Хиландарского монастыря. Это список Толковой Псалтири в двух переплетах. на верхней крышке переплета первой части этого кодекса читается запись: «Благовещенского попа Селивестра и сына его»23. Сильвестр же имел непосредственное отношение к замыслу Степенной книги. Приняв за основу составленное Сильвестром Житие княгини Ольги, составитель Степенной написал житие князя Владимира, ставшее ядром Степенной книги24. Можно думать, что Сильвестр оказывал влияние не только на царя (как тот выражался впоследствии в послании к Курбскому, Сильвестр и его единомышленники пугали царя «детскими страшилы»25), но и на царское окружение, в которое, конечно же, входил духовник царя Андрей-Афанасий - будущий митрополит и автор Степенной книги.
Можно предположить, что столь активные и тесные контакты, которые сложились у окружения царя и митрополита с монахами Хиландарского монастыря в 50-е гг. XVI в., привели к тому, что в Москве стало известно и о существовании Родослова архиепископа Даниила. Именно в это время, в 1553 г., список родослова был вложен в Хиландарский монастырь. Он не мог не заинтересовать хиландарцев, так как архиепископ Даниил в 1305-l3l 1 гг. был настоятелем Хиландарского монастыря, а в более позднее время, в 1314-1316 гг., жил там и занимал-
Родослов сербского архиепископа Даниила и Степенная книга
ся литературными трудами. Перед царем и митрополитом в 1550-е гг. стояла задача обосновать исконность, наследственность на Руси царского титула. Решение этой задачи в Степенной книге было подано через идею симфонии светской и духовной властей. Как раз эта идея является определяющей для Родослова.
Родослов состоит из двух частей. В первой излагаются жития сербских королей из династии Неманичей, т. е. светских властителей, а во второй - властителей церковных - архиепископов и для позднего времени патриархов. В первой части, таким образом, помещены жития королей Уроша, Драгутина, королевы Елены, королей Милутина, Стефана Дечанского и Стефана Душана. Во второй части - жития архиепископов Арсения, Саввы II, Даниила I, Иоанникия, Евстафия I, Иакова, Евстафия II, Саввы III, Никодима, Даниила II (автора Родослова), Иоанникия и трех первых патриархов Иоанникия, Саввы и Ефрема. Исследователи справедливо полагают, что Даниилом написаны не все жития, входящие ныне в состав Родослова. Так, им не могло быть написано собственное житие, жития своих преемников-первосвятителей сербской церкви - архиепископа Иоанникия и следующих за ним патриархов. Полагают, что после Даниила над текстом Родослова работал его ученик, имя которого неизвестно. Он составил жития последних двух королей - Стефана Дечанского и Стефана Душана, а также житие самого Даниила. Позднейшим продолжателям принадлежат краткие заметки о королях Радославе и Владиславе (не выделенные в качестве особых произведений), архиепископах Савве II, Данииле I, Иакове, Евстафии II, Савве III, Никодиме и трех патриархах. Но все же, как полагают, текст Родослова окончательно сложился уже в XIV в.26 Своей композицией Родослов мало напоминает Степенную книгу в ее окончательном варианте. Правда, на первоначальной стадии Степенная представляла собой сборник княжеских житий, и в этом была близка к Родослову. Обратим внимание и на текстуальное сходство в предисловиях обоих памятников. Г. Ленхофф выявила источник соответствующего чтения Степенной книги - первый псалом Давида27, и все же сходство с Родословом здесь очевидно, тем более что Родослов не испытал влияние первого пслама.
Кроме того, можно указать на сходные формулировки, характеризующие правящую династию в обоих памятниках. В Родослове: «Оть доброплодьнааго бо корени древа маслинь-ная...»28, «...оть благааго бо корене прекрасный и предивьный цветь изшьдь...»29, «...прьвое начело преподобьный и богоносьный
А.В. Сиренов
отьць Симеонь Неманя и доброплодьная и многокрасьная отрасль сынь его кирь Сава...»30. В Степенной книге: «...процветший иже от чресл его многорасленый плод благословеный...»31, «святаго корени многорасленная ветвь и доброплодная»32, «.от корени святаго и Богом насажденнаго саду отрасль благоплодна и цвет прекрасный.»33 и др. Налицо тематическая, стилистическая и даже терминологическая близость.
Следует отметить, что в середине XVI в. наблюдается влияние сербских памятников на традицию русского изобразительного искусства. Здесь можно упомянуть изготовленные в это время копии с древних сербских икон34 и знаменитую икону «Благословенно воинство царя небесного». Наиболее близкие аналоги ее сюжета встречаются в болгарских и молдавских фресковых росписях XIV-XVI вв.35 А последние, как известно, обнаруживают близость именно с сербской традицией. Наконец, в росписях кремлевского Архангельского собора, кроме русских самодержцев, изображены самодержцы сербские: святые Савва, Симеон (Стефан) и Лазарь36. Перечисленные (далеко не с исчерпывающей полнотой) факты, на наш взгляд, обозначают тот контекст русско-сербских культурных связей середины XVI в., в который вполне вписывается и составление Степенной книги.
Трудно судить, однако, насколько подробным было знакомство московских книжников и Андрея-Афанасия в частности с сербским Родословом. Но, полагаем, что такое знакомство было и что Родослов повлиял на составление Степенной книги.
Примечания
1 Работа выполнена при поддержке American Council of Learned Societies.
2 Бестужев-Рюмин К.Н. Русская история. СПб., 1872. Т. 1. С. 34-35. К.Н. Бестужев-Рюмин писал о «Родословце» Даниила, под которым, по всей видимости, имел в виду вышеназванное произведение (см. об этом: Васенко П.Г. «Книга Степенная царского родословия» и ее значение в древнерусской исторической письменности. СПб., 1904. Ч. 1. С. 30-31).
3 Гаврюшина Л.К. К проблеме исторического развития жанра жития в средневековых литературах Сербии и Руси (сравнительный аспект) // Славянские литературы. XI междунар. съезд славистов. Братислава, сент. 1993 г. Доклады российской делегации. М., 1993. С. 49; Турилов А.А. Древнейшая история славян и Руси в «Книге Степенной царского родословия» (хронология, круг источников, их отбор и использование) // Славяне и их соседи. Миф и история. Происхождение и ранняя история
Родослов сербского архиепископа Даниила и Степенная книга
славян в общественном сознании позднего средневековья и раннего Нового времени: Тез. XV конф. М., 1996. С. 51-52.
4 Гаврюшина Л.К. Указ. соч. С. 49.
5 Турилов A.A. Указ. соч. С. 51-52.
6 Там же. С. 52.
7 Животи кралева и архиепископа српских. Написао архиепископ Данило и други / На свщет издао H. ДаничиЬ. Загреб, 1866. С. VI-VII. Современное местонахождение этой рукописи нам установить не удалось. В справочнике Д. Богдановича «Инвентар Ьирил-ских рукописа у ^гославщи (XI-XVII века)» (Београд, 1982) она не числится.
8 Животи краева... С. VI. Современное местонахождение обоих списков нам не известно.
9 БогдановиЬ Д. Каталог Ьирилских рукописа манастира Хиландара. Београд 1978. Т. 1. С. 167. № 435.
10 Усачев А.С. К вопросу о датировке Степенной книги / / Древняя Русь: вопросы медиевистики. 2005. № 4 (22). С. 28-40.
11 Хорошкевич А.Л. Россия в системе международных отношений середины XVI века. М., 2003. С. 187-189, 200, 224-227 и др.
12 Россия и греческий мир в XVI веке. М., 2004. Т. 1. С. 182-186.
13 Там же. С. 181.
14 Там же.
15 Там же. С. 187.
16 Там же. С. 199-203.
17 Там же.
18 Там же. С. 210, 225. Вложенная Иваном Грозным завеса и ныне хранится в Хиландарском монастыре (ПетковиЬ Сретен. Хиландар, 1989. С. 47).
19 Россия и греческий мир в XVI веке. С. 226.
20 Там же. С. 253.
21 Там же. С. 222.
22 Розов Н.Н. Библиотека Сильвестра (XVI век) // Исследования источников по истории русского языка и письменности. М., 1966. С. 191-205.
23 БогдановиЬ Д. Каталог Ьирилских рукописа манастира Хиландара. Т. 1. С. 86-87. № 116, 117.
24 Сиренов А. В. Житие князя Владимира и составление Степенной книги // Археографический ежегодник за 2001 год. М., 2002. С. 83-94.
25 Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским / Текст подгот. Я.С. Лурье и Ю.Д. Рыков. М., 1981. С. 94.
26 Гаврюшина Л.К. Сербская литература / / История литератур западных и южных славян. М., 1997. Т. 1: От истоков до середины XVIII века. С. 207. См. также: Мулич М.И. Сербские агиографы XIII-XIV вв. и особенности их стиля // ТОДРЛ. Л., 1968. Т. 23. С. 131.
27 Ленхофф Г. «Степенная книга»: замысел, идеология, адресация // Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам: Тексты
А.В. Сиренов
и комментарий: В 3 т. / Отв. ред. Н.Н. Покровский, Г.Д. Ленхофф. М., 2007. Т. 1. С. 133-134.
28 Животи кралева... С. 4.
29 Там же. С. 5.
30 Там же. С. 216.
31 Степенная книга царского родословия по древнейшим спискам. С. 230.
32 Там же. С. 379.
33 Там же. М., 2008. Т. 2: Чудовский список. Л. 446 (в печати).
34 Попов Г.В. Три памятника южнославянской живописи XIV века и их русские копии середины XVI века / / Византия. Южные славяне и Древняя Русь. Западная Европа. Искусство и культура: Сб. ст. в честь
B.Н. Лазарева. М., 1973. С. 340-344.
35 Там же. С. 343-344; Grabar A. Les croisades de l'Europe orientale dans l'art // Ménages Ch. Diehl. II. Paris, 1930. P. 19-25.
36 Сизов Е.С. Русские исторические деятели в росписях Архангельского собора и памятники письменности XVI в. // ТОДРЛ. М.; Л., 1966. Т. 22.
C. 270-271. Отметим, что Е.С. Сизов допускал возможность влияния на создание росписей и сербского Родослова.
