CC BY
120
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009
5. Крейг Р.Т. Теория коммуникации как область знания // Компаративистика-III: Альманах сравнительных социогу-манитарных исследований / под ред. В.В. Васильковой, Л.А. Вербицкой, В.В. Козловского, Н.Г. Скворцова. — СПб., 2003. - С. 4-11.
6. Barker L. Communication. Boston, 1996.
7. Berko R. M., Wolvin A.D., Wolvin D.R. Communicating. Boston, N. Y., 2001.
8. West R., Turner L. Introducing Communication Theory. Analysis and Application. N. Y., 2004.
9. Wood J.T. Interpersonal Communication: everyday encounters. Belmont, 2002.
10. Яковлев И.П. Основы теории коммуникаций. — СПб., 2001. — 160 с.
11. Конецкая В.П. Социология коммуникации. — М., 1997. — 304 с.
12. Shannon C. & Weaver W. The mathematical theory of communication. Urbana and Chicago, 1949/1963.
13. Peters J.D. Institutional sources of intellectual poverty in communication research //Communication Research, № 13, 1989.
14. Deetz S.A. Future of discipline: The challenges, the research, and the social contribution //Deetz S.A. (Ed.) Communication Yearbook 17, 1994.
15. Соколов А.В. Общая теория социальной коммуникации. — СПб., 2002. — 461 с.
16. FiskeJ. Introduction to Communication Studies, 2nd edition. Routledge, 1995 — 203 с.
17. Cunningham S. Intrapersonal communication: a review and critique // Aitken J.E., Shedletsky L.J.(eds.)Intrapersonal communication processes. Plymouth, 1997.
18. Barker L., Wiseman G. A model of Intrapersonal Communication // The Journal of Communication, Vol. XVI, № 3 (September 1966).
19. Vocate D.R. Preface // Vocate D.R. (Ed.) Intrapersonal communication: different voices, different minds. Hillsdale, 1994.
20. Intrapersonal Communication Processes. Original Essays / Roberts C.V., Watson K.W. (Eds.). New Orleans, 1989.
21. Intrapersonal Communication: Different voices. Different minds / Vocate D.R. (Ed). Hillsdale, 1994.
22. Intrapersonal communication Processes / Aitken J.E., Shedletsky L.J. (Eds.). Plymouth, 1997.
23. Barker L., Kibler R. (Eds.) Speech communication behavior: perspectives and principles. NJ, 1971.
24. Shedletsky L., Meaning and Mind: an Intrapersonal approach to human communication.Bloomington, Annandale, 1989.
ПИМЕНОВ Павел Александрович, аспирант кафедры философии и социальных коммуникаций.
E-mail: pimenovpa@mail.ru
Дата поступления статьи в редакцию: 24.07.2009 г.
© Пименов П.А.
УДК 1111 К. В. ЛОПАТИНА
Омский государственный педагогический университет
РИЗОМАТИЧЕСКОЕ МОДЕЛИРОВАНИЕ ОНТОЛОГИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА
Словосочетание, заявленное в названии статьи, предполагает использование ризомы в качестве модели, построение которой должно позволить раскрыть суть онтологического пространства современности, а также перенос на сам процесс моделирования характерных черт ризомы, приводящий к появлению ризоматического моделирования, специфика и преимущества которого обосновываются.
Ключевые слова: ризома, модель, моделирование, постмодерн, бытие.
Понятие «ризома» вполне однонаправленно отсылает к философии постмодернизма, ассоциируясь сегодня именно с ней. Многие воспринимают ризому в качестве своеобразной эмблематической фигуры постмодернизма, характеризуя ее как прообраз лабиринта.
Рассматриваемый термин был заимствован Ж. Делезом и Ф. Гватарри из ботаники. С целью установления изначального значения понятия, имело место обращение к указанной сфере знания, ограниченное просмотром соответствующих словарей и энциклопедий.
Предлагаемые в рамках последних источников определения корневища, а именно так переводится
с французского ризома, не содержат существенной разницы, отличаются, в основном, лишь приведением подробностей. Ризома понимается как подземный стебель, или подземный долговечный побег многолетних травянистых растений, служащий для отложения запасных веществ, вегетативного возобновления и размножения, нередко образует разветвленные системы. Формируются эти системы или непосредственно в почве или сначала растут надземные ассимилирующие побеги, которые постепенно погружаются в почву. В узлах или пазухах листьев на корневище образуются почки, ежегодно дающие новые подземные побеги и придаточные корни, использующие отлагающиеся в корневище питательные вещества. Новые побеги
образуются также после гибели надземной части растения, под воздействием неблагоприятных условий и после скашивания или стравливания скотом.
Отличие корня от ризомы состоит в наличии у последней мелких чешуйчатых или пленчатых листьев, оставляющих после опадения рубцы, а так же в отсутствии на конце побегов растущей части чехлика. Указанное отсутствие чехлика представляет собой ключевой момент относительно определения специфики ризомы как таковой. Характерный для корня чехлик обеспечивает наиболее типичный для него рост прямо вниз, в силу того, что в его клетках содержатся крупные зерна крахмала, указывающие своим давлением направление действия силы тяжести. Еще Ч. Дарвин обратил внимание на то, что корень, лишенный чехлика, «теряет ориентацию» в пространстве и начинает расти «куда попало». Дарвин называет такой корень «обезглавленным», отсюда, любое корневище, характеризуемое отсутствием чехлика, априори оказывается «обезглавленным». Лишенное «головы», а соответственно не подчиненное силе тяжести корневище нарушает типичное расположение — «прямо вниз» и получает часто встречающееся для него горизонтальное расположение, то есть вдоль поверхности.
Из ботанического определения можно вычленить следующие определяющие и существенные для понимания ризомы моменты:
— она может образовывать сложные системы;
— дезориентирована в пространстве, разнона-правлена;
— располагается в близи поверхности (земли) и переходит в надземное и подземное состояния.
Включенное в оборот постмодернистской философии понятие «ризома» наделяется глубоким смыслом, в соответствии с которым, она может служить образом постмодернистского мира, характеризующегося отсутствием централизации, упорядоченности и симметрии, наблюдаемым нами сегодня повсеместно.
Наиболее полно рассматриваемый феномен представлен в произведении Ж. Делеза и Ф. Гватарри «Капитализм и шизофрения». Здесь философы-постмодернисты предлагают ряд принципов организации ризомы-корневища, соотносимых со всеми сферами общественной жизни. Говоря конкретнее, имеются ввиду следующие шесть принципов:
1 и 2. Принцип сцепления и гетерогенности: в соответствии с этими принципами каждая точка ризомы может быть и должна быть присоединена к любой другой, при этом нет в ней той точки, из которой исходило бы развитие. По своей природе рассматриваемая децентрирована и антииерархична. Нет преобладающих и посредственных в ней единиц, все точки в нее входящие не имеют по отношению друг к другу преимуществ, так же как и нет привилегированных связей между ними. Здесь точки с необходимостью связаны друг с другом. Таким образом, ввиду этих принципов ризома стирает грани между всем ее составляющим, ставя на одну линию даже то, что раньше на восходящей лестнице располагалось на противоположных ее концах, при этом высшее и низшее обращаются во взаимную зависимость. При чем соединение не предсказуемо, что свидетельствует о случайности связей между точками.
3. Принцип множественности: при ризомати-ческом подходе главенствующая роль отводится не точкам контакта, а линиям, соединяющим точки — именно они имеют наибольшее значение. Множественности определяются через внешнее за счет абстрактных линий, линий истечения или детерри-
торизации, следуя которым они изменяют свою природу, вступая в связи с другими множественностями. Линии истечения демонстрируют и реальное число конкретных изменений, которые наполняются множественностью, и невозможность дополнительных измерений, пока множественность не трансформируется с этой линией.
4. Принцип неозначающего разрыва: ризома может быть разорвана в любом месте, но это ни только не приводит к прекращению ее роста, а напротив, так сказать, расширяет сферу деятельности подобно тому, как у дракона на месте одной отсеченной головы появляются две. После разрыва она возобновляется, следуя той или иной своей линии, а также возможно следование новой линии. Ризома состоит из линий сег-ментарности, по которым она организована, и линий детерриторизации, по которым она истекает. Когда линии сегментарности и истечения пересекаются, происходит разрыв, но и эта линия истечения, включается в состав последней. Ввиду сказанного об этом принципе, становится понятным смысл его названия «неозначающий разрыв». Разрыв здесь не означает разрыва в привычном своем значении, он приводит к образованию новых связей, а, следовательно, к разрастанию ризомы.
5 и 6. Принцип картографии и декалькомании: ри-зома отчуждается от идеи генетической оси в качестве глубинной структуры. Признается, что генетическая ось имеет принцип кальки, который состоит в копировании каких-либо объектов, выступающих как данность. Ризома же — это не механизм копирования, а карта, необходимо имеющая множественные входы, выходы и свои линии истечения. Карта открыта, обратима, модифицируема, восприимчива, переворачиваема и вариативна.
Рисунок изображенный на карте никогда не может считаться законченным — он подвержен постоянным изменениям подобно самой действительности. Так как ризома имеет множественные входы, в нее можно войти путем калек, соблюдая при этом ряд предосторожностей. Она может существовать независимо от того, существует ли что-то вне ее, так как не репродуцирует реальность, а экспериментирует, пытаясь с ней соревноваться.
С одной стороны, обозначенные выше, определяющие ризому принципы отрицают возможность рассмотрения последней в качестве системы, с другой же — само наличие специфических принципов организации делает возможным рассмотрение ее как системы, но системы принципиально иного, нового характера.
Таким образом, ризома является нецентрирован-ной системой, неиерархической и неозначающей. Она не начинается и не заканчивается, есть всегда в середине, между — бытие. Причем середина — это ни нечто среднее, а место, где вещи набирают скорость. «Ручей без начала и конца, который подмывает свои берега и разгоняется по середине» [1].
Приведенные Ж. Делезом и Ф. Гватарри принципы оставляют вопрос: по какому принципу, все-таки, происходит движение от одной точки ризомы к другой и как строятся отношения межу множеством этих точек и линий их истечения, почему, несмотря на присущий новой структуре характер случайности точка-1 сменяется точкой-5, а не точкой-3, 2, 9, 4 и т. д. и почему истекает она именно по той, а не иной линии истечения, при свойственном и точкам, и линиям истечения, по мнению постмодернистов, равенству.
В поисках понятия, позволяющего адекватно и наиболее полно охарактеризовать ризому как систему
«ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009
и процессы в этой системе протекающие, внимание было привлечено еще одной постмодернистской категорией — сериацией, которой отведено значительное место в работе Ж. Делеза «Логика смысла».
Сериальная форма по Ж. Делезу выражается в необходимости обозначения именем смысла, которым обладает каждое обозначающее имя и реализуется в одновременности, по крайней мере, двух серий, управляемых законом, согласно которому они никогда не равнозначны, а именно, одна представляет означающее, другая — означаемое. При этом под означающим Ж. Делез понимает любой знак, несущий в себе какой-либо аспект смысла, а под означаемым, то, что служит коррелятом этого аспекта смысла, строго говоря, означаемое — это понятие [2].
Связь и распределение серий в целом выглядит так: «Прежде всего, термины каждой серии находятся в непрерывном смещении в отношении терминов другой серии. Между ними имеется существенное несовпадение. ...Подобное соотносительное несовпадение является как раз изначальной вариацией, без которой ни одна серия не открывалась бы в другую, не останавливалась бы раздвоением и не отсылала бы к другой серии благодаря этой вариации» [3].
Ризому можно изобразить в виде двухуровневой сериальной формы, в которой в одновременности реализуется множество серий, представленных точками, на первом уровне, и, на втором уровне — множество серий, представленных линиями истечения. А их равенство назвать потенциальным, в силу того, что в любой момент означаемое и означающее могут поменяться местами.
Прежде чем продолжить разговор о ризоме, требуется определиться с понятием моделирования.
Каждое время и пространство, составляя реальность, требуют появления соотносимого с ней метода исследования. Учитывая существующее выделение исторически сменяющих друг друга этапов: премо-дерн, модерн и постмодерн и соответствующих им экономических характеристик: аграрное общество, промышленное общество и информационное общество, соответственно, а так же, имея ввиду характерную на сегодняшний день тенденцию нашего общества к информационности, и в этом смысле, следовательно, к постмодерновости, вполне уместно сослаться на то, что с информационными процессами связано функционирование моделей, а значит, на столько же уместным будет и обращение к моделированию как методу.
Моделирование определяется, в первую очередь, как исследование объектов познания на их моделях и изучение моделей реально существующих предметов, процессов и явлений с целью получения объяснений этих явлений, а так же для предсказания явлений, интересующих исследователя. Исходя из данного определения, моделирование выступает однозначным гносеологическим методом, для которого на сегодняшний день определена структура и предлагается структура его выполнения, характеризуемая цикличностью.
Структуру моделирования можно представить в составе трех элементов, среди которых: субъект исследования, объект исследования и модель, которая отражает отношения познающего субъекта и познаваемого объекта.
Сам процесс построения и исследования модели и есть моделирование, которое можно представить как циклический процесс, состоящий из четырех этапов.
Изначально требуются представления, некоторые знания об объекте — оригинале, именно тем, что мо-
дель отражает некие существенные черты объекта — оригинала, определяются ее познавательные возможности. При этом необходимым является не совпадение модели с оригиналом, поэтому любая модель замещает оригинал лишь в строго ограниченном смысле.
На втором этапе модель уже выступает в качестве самостоятельного объекта исследования. Одной из форм такого исследования является проведение «модельных» экспериментов, при которых сознательно изменяются условия функционирования модели и систематизируются данные об ее «поведении». Конечным результатом этого этапа является совокупность знаний о модели.
На третьем этапе осуществляется перенос знаний с модели на оригинал — формирование множества знаний. Одновременно происходит переход с языка модели на «язык» оригинала.
И наконец, на четвертом этапе осуществляется практическая проверка получаемых с помощью моделей знаний и их использование для обобщающей теории объекта, его преобразования или управления им [4].
Словосочетание «ризоматическое моделирование онтологического пространства», сформулированное в названии статьи предполагает вариативные допущения из него вытекающие: с одной стороны, можно здесь подразумевать использование ризомы в качестве модели, построение которой позволит раскрыть суть онтологического пространства, по указанной выше схеме, с другой, ризома здесь преобразована в определение к моделированию, что может означать перенос на сам процесс моделирования характерных черт ри-зомы как объекта постмодернистского дискурса.
С целью определения с обозначенными допущениями, представляется целесообразным проецирование механизма становления модели — ризомы. на поэтапный, как сказано выше, процесс моделирования.
Итак, если предположить возможность модели — ризомы, то в первую очередь, необходимо установить, что есть объект — оригинал, при этом учитывая дальнейшее возвращение к нему и изначальную направленность на исследование именно этого объекта. Первое, что навязывается сразу на роль такого объекта — это изучаемое в биологии корневище (ризома). Введение во всеобщий обиход биологического термина не есть заслуга ученых, обозначенную науку поднимающих, эта заслуга по праву может быть отдана философам — постмодернистам, и предположить их тайные цели глубокого исследования природы корневища (ризомы) — биологического объекта абсолютно не уместно. Вся проделанная постмодернистами работа по описанию последнего объекта не обращена на возвращение к «родной» среде и пополнению знаний о корневище как таковом. Но вместе с тем, постмодернистская ризома в себе, бесспорно, содержит все признаки в оригинале выделяемые. И если исходить из того, что моделью может выступать мысленно представляемый объект, замещающий в процессе исследования объект — оригинал, то ризома, в этом смысле, есть эта модель, но замещение происходит окончательное, вытесняющее и ход цикла сокращается до трех этапов, путем отмирания первого этапа и обращения сразу ко второму, на котором постмодернистская ризома уже начинает исполнять роль модели — оригинала, тем более, что это не противоречит дальнейшему ходу цикла. На втором этапе уже определенная ризома начинает помещаться во всевозможные срезы, то есть выделенные для нее характеристики переносятся на явления действительности, в системе этих явлений признаки
наполняются новым содержанием, получают качественное расширение, после чего переносятся на саму ризому, что типично уже для третьего этапа, и естественно всех интересует реализация перенесенных на явления действительности признаков на практике — что есть четвертый этап, а уже полученные результаты замыкают весь цикл. В таком формальном виде можно говорить о модели — ризоме, но этого не достаточно для отражения специфики процесса моделирования, производимого с ризомой, поскольку в данном случае не учитывается перенос самих характеристик ризомы на процесс, вместе с тем, осуществление обозначенного учета приводит к появлению понятия «ризома-тическое моделирование».
Когда речь идет об известном гносеологическом методе моделировании, то в первую очередь указывается на то, что модель воспроизводит, отражает некие существенные черты оригинала. Понятие существенное связывается содержательно с понятием сущность, в том значении, в каком она была определена в работе ранее, и потому существенное понимается как важное, главное, необходимое, определяющее и вполне уместно в этот ряд включить такие определения как коренное или даже коренящееся, и это коренное отсылает к обозначенной ранее паре: корень — корневище. Это определение оказывается играющим принципиальную роль. Процесс моделирования на самом деле предполагает выделение существенного (коренного), но, беря тот или иной объект и выделяя в нем коренное, интерес представлять всегда будет не то, что есть это коренное, если свести его до корня, а в первую очередь то, что дано как вырастающее из него. Корень у объекта один, берущий начало в глубине, в нее продолжающий углубляться и направленный на высвобождение в виде растущей наземной части, представленной, как правило, вариативной разветвленностью. При создании модели предполагается акцентирование внимания на одной из сторон, моделируемого объекта ценой отказа от исследования других сторон, а в данном контексте на одном из ответвлений, в совокупности с корнем, ценой отказа от рассмотрения подобной совокупности с другим ответвлением. Отсюда получается, что модель есть некая линейная структура, предполагающая, несомненно, углубленное освоение объекта и прогнозирование ее дальнейшего роста (то есть это двунаправленная: «в глубь» — «в высоту» линеарная структура) и вместе с тем, отказ от всего простирающегося в пространстве: «вправо», «влево», «вперед», «назад». То есть, если предположить возможность рассмотрения модели сверху, то она будет иметь вид точки, в противовес к котором корневище (ризома) дает область.
На самом деле, взяв объект, имеющий корневище (ризому) моделирование представить можно иным образом. Теперь попытка выделить существенное, единое, уходящее в глубину оказывается не состоятельной, поскольку корневище (ризома) характеризуется, как сказано ранее, разветвленностью вдоль поверхности, а так же не возможно сконструировать линеарную структуру «в глубь» — «в высоту» направленную, которая определяла возможность прогнозирования роста в том числе. Но, жертвуя этими возможностями, появляются новые ранее не существовавшие. Ризоматическое моделирование дает модель — область, некий срез, отражающий объект в пространстве в направлениях: «вправо», «влево», «вперед», «назад», это, во-первых, и, во-вторых, имеет смысл вспомнить еще одну особенность корневища (ризомы): подземные побеги выходят на поверхность
и становятся зримыми, но надземные побеги, могут обращаться в корневище, и установление первенства этих взаимопереходов оказывается не выполнимым, следовательно, появляется заключение о переворачивании подземной и надземной частей единого корневища (ризомы) относительно поверхности — почвы, откуда рассмотрение надземной — зримой части ее будет давать представление о подземной от глаз скрытой.
Учитывая постоянно выносимые на обсуждение сомнения относительно невозможности усмотрения сущностного и сущности в том числе, вполне обоснованным оказывается принять условие отказа от глубинного освоения, дающего основательную проработку «точки» объекта через «точку» — модель, в пользу проработки распространяющейся подобно растекающемуся пятну области, охватывающей и сам распространяющийся объект и его окружение через «область», достижимую, посредством ризо-матического моделирования. Кроме того, шансы положительной оценки эффективности подобного моделирования, увеличиваются спецификой самих объектов современной реальности, которые сами в большинстве своем приобретают ризоматический характер.
Сегодня, рассмотренные ранее принципы ризомы соотносимы со всеми сферами общественной жизни. Соответствие этим принципам прослеживается в экономической и политической сфере, в сфере образования и культуры, а ярчайшее явление нашей действительности — Интернет — можно сказать, создано на основе этих принципов и на сегодняшний день успешно существует. На возможность раскрытия сущности устройства и функционирования всемирной паутины Шете! указал В. Емелин, показав, что идеи Ж. Делеза воплощаются в самой современной информационной технологии, он приходит к выводу, согласно которому ризоморфная конструкция Интернета влияет на социальные отношения, выстраиваемые вокруг глобальной сети и способствует формированию киберкультуры.
Совсем недавно называние «глобальная сеть» было относимо лишь к Шете!;, сегодня ситуация изменилась и все разностороннее пространство принимает на себя постепенно характер и структуру этой глобальной сети, что подтверждает адекватность признания постмодернистами ризомы, недавно еще не имеющей такой практической воплощенности, перспективной формой организации общества, в связи с чем, она ими использовалась при создании образов, потенциально внедряемых в сферу общества структур.
В том смысле, что ризома может быть принята как некий закон, лежащий в основе бытия и из которого можно объяснить все существующее она принимается в философии постмодернизма в качестве онтологического принципа: ризома есть образ бытия и констатация существующего положения вещей. Но в определенный момент ризома как закон мироустройства оборачивается в закон миросоздания, после чего она не только отражает уже сложившиеся образы существования и способы действия, но активно формирует соответствующие нормы и методы, обеспечивающие и определяющие развитие постмодернистской онтологической системы. Ризома задает характерную для нее последовательность действий на основе четкого описанного собственными принципами плана, воплощаемую в самых различных видах познавательной и практической деятельности. То есть путем описанного выше оборачивания ри-зома приобретает методологическую роль, рождает
«ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009 ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ
ФИЛОСОФСКИЕ НАУКИ «ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК» № 6 (82), 2009
новый выше описанный гносеологический метод — ризоматическое моделирование, обращение к которому обеспечивает развитие онтологической сущности ризомы.
Библиографический список
1. Делез Ж. Анти — Эдип: Капитализм и шизофрения. — Екатеринбург : У-Фактория, 2008.
2. Делез Ж. Логика смысла // URL: http: //bookz.ru/ authors/delez-jil_html.
3. Делез Ж. Логика смысла // URL: http: //bookz.ru/ authors/delez-jil_html.
4. Лукашевич В.К. Модели и метод моделирования в человеческой деятельности. — М., 1983.
ЛОПАТИНА Ксения Владимировна, аспирантка кафедры философии.
E-mail: lopatina@mail.ru
Дата поступления статьи в редакцию: 07.05.2009 г.
© Лопатина К.В.
УДК 111 Л. А. ЯШКОВА
Омский государственный педагогический университет
УПРОЩЕНИЕ КАК СУЩНОСТНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА СОВРЕМЕННОГО ЧЕЛОВЕКА И УГРОЗА ГИБЕЛИ
Данная статья рассматривает трансформации, происходящие с внутренним миром современного человека, которые, проявляясь в его деятельности и бытии в целом, привели к угрозе уничтожения как самого человека, так и всей биосферы в целом. Эти изменения характеризуются упрощением картины мира, представленной в сознании человека и упрощении его самосознания. Также в статье показаны тенденции взаимосвязи характеристик внутреннего мира человека и особенностей переживания кризиса и преодоления катастрофы. Данная статья может быть полезна анализом проблем современности с точки зрения философской антропологии.
Ключевые слова: кризис, культура, упрощение, картина мира, самосознание, катастрофа.
Современное бытие включает в себя угрозу катастроф, которые стали следствием деятельности самого человека. Экологическая катастрофа, угроза ядерной войны, существование бактериологического оружия, глобальное изменение климата, грозящее наводнением в случае таяния ледников, исчерпаемость энергоресурсов, вымирание видов животных и растений, следствием чего могут быть непредсказуемые изменения флоры и фауны, возникновение смертельных болезней (СПИД, другие вирусные болезни, распространение рака и т.д.), техногенная катастрофа, кризис экономики, политики, культуры, науки и других сфер жизнедеятельности человека — это неполный перечень глобальных проблем человечества, которые в настоящее время называют системным кризисом. Люди своим поведением, своей деятельностью поставили под угрозу существования не только свой собственный вид Homo sapiens, но и всю биосферу в целом.
Этология рассматривает поведение человека как функцию системы, которая существует именно в такой форме, благодаря историческому развитию и становлению в ходе эволюции, которая и отразилась в истории отдельного индивида, вида в целом и в истории культуры. Поведение человека во многом определяется его мировоззрением. Истоки мировоззренческого кризиса восходят к 800 — 200 гг. до н.э. —
эпохе, которую К. Ясперс назвал «осевым временем». Это время формирования современного человека во всей полноте его духовного мира, разработки основных категорий, отражающих жизнь людей. «Человек в это время осознает самого себя и свои границы, бытие в целом. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность» [1]. Осознавая свои границы, он начинает иначе смотреть на окружающий мир, ставит перед собой высшие цели, выходит за пределы своего индивидуального существования. Это происходит посредством рефлексии. Изменения, происходящие с отдельным человеком, косвенным образом оказывают влияние на всех людей. Подлинная духовная связь между народами явилась впоследствии базой для формирования мировых религий. Таким образом, выкристаллизовались основные ценности. Они и стали играть в истории определяющую роль.
В настоящее время происходит трансформация человека сформировавшегося в «осевое время», наблюдаются обратные тенденции, когдачеловек перестает осознавать свои границы и бытие в целом. Наблюдается разрушение подлинно человеческого в человеке. Негативные изменения, связанные с духовностью, проявляясь в его деятельности, приводят к угрозе уничтожения самого человека. Если в конце XIX века Ф. Ницше утверждал, что «Бог умер», то уже
