CC BY
258
10. Murdoch I. The Time of the Angels. Frogmore Triad, 1978.
11. Salinger J. The Catcher in the Rye. M., 1979.
12. Stevenson R.L. The Pavillion on the Links. The Strange Case of DrJekyll and Mr.Hyde and Other Stories. Essays, Poems. M., 1963.
13. Trollope A. The Warden. Lnd., 1913.
Е.Ю. Кильмухаметова
РИТОРИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ КАК КОСВЕННЫЕ РЕЧЕВЫЕ АКТЫ (НА МАТЕРИАЛЕ ФРАНЦУЗСКОГО ЯЗЫКА)
Томский государственный университет
Речевое общение - сложный процесс, включающий в себя часто ситуации, когда говорящий, произнося какое-то предложение, имеет в виду совсем не то, что говорит. Коммуникативная лингвистика, ориентированная на исследование языкового общения в реальных условиях, позволяет по-новому оценить различные «нетипичные» виды высказываний, которые в силу своего скрытого прагматического потенциала могут вызвать затруднение для понимания.
К таким явлениям языка можно отнести риторические вопросы, представляющие собой «пограничное» явление на стыке между вопросительными и повествовательными предложениями. Цель статьи - рассмотреть функционирование риторических вопросов в качестве косвенных речевых актов. В связи с этим одна из задач работы заключается в изучении механизма возникновения косвенного значения риторических вопросов.
Речевая деятельность осуществляется, как известно, в условиях непосредственного общения, а оно предполагает не только понимание косвенного речевого акта и адекватную реакцию на него, но и объяснение таких явлений, как интенция говорящего при произнесении косвенного речевого акта, причина выбора данной языковой формы, в нашем случае - риторического вопроса. Ответам на эти вопросы посвящена вторая часть статьи.
Что же такое риторический вопрос?
Риторический вопрос известен и широко употребляется еще со времени Античности. Название относит его к науке красноречия - риторике. Тогда в ряду гуманитарных наук риторика занимала видное место. Позже, в Средневековье, риторика входила в состав «тривия» гуманитарных наук наряду с грамматикой и логикой. В риторике нового времени изучение риторического вопроса как средства убеждения собеседника ведется на примере исследования целей его применения знаменитыми ораторами в политических выступлениях, в юридической практике. С Античности до Нового времени риторический вопрос относился к фигурам мысли, которые
определялись и описывались как определенные типичные приемы воздействия на слушающего. Поэтому в теории красноречия нет описания собственно риторического вопроса. Однако она выделила его и сделала первые шаги в его описании (см. [1]).
В течение XIX в. риторический вопрос находился в ведении стилистики и долгое время не был объектом лингвистического анализа. Ближе к середине XX в. интерес к лингвистике как науке красноречия стал возрождаться. Возрос интерес и к проблеме риторических предложений.
Риторический вопрос был предметом исследования в работах зарубежных и отечественных лингвистов. Перед исследователями встал, прежде всего, вопрос классификации вопросительных предложений и проблема определения места риторических вопросов в их составе.
Проблема определения места риторических вопросов в составе вопросительных предложений решается различными исследователями по-разному.
Нормативные грамматики не учитывали содержательный аспект вопросительных высказываний, а потому не включали в свою классификацию риторические вопросы. Одним их первых, кто стал учитывать коммуникативно-содержательные факторы при классификации вопросительных высказываний, был Ф. Брюно. По содержанию, а не по грамматической форме он выделяет:
а) реальные вопросы, то есть вопросы, где говорящий действительно запрашивает о чем-либо;
б) мнимые вопросы, то есть такие, в которых говорящий ничего не запрашивает, а наоборот, утверждает [2].
Эти положения ознаменовали собой поворот к новым методам исследования вопросительных предложений для раскрытия глубоких внутренних связей в их содержании. Это разграничение вошло во французский синтаксис. Так, некоторые грамматисты выделяют среди вопросительных конструкций два типа:
а) реальный вопрос;
б) ложный, или риторический вопрос [3; 4].
При этом риторический вопрос допускает положительный ответ в случае, если вопрос содержит отрицание, и наоборот [4, с. 584]. Например:
(1) Est-il possible qu’il ait fait une telle faute? («Возможно ли, чтобы он совершил такую ошибку?») - [= Il n’est pas possible qu’il ait fait une telle faute] («Невозможно, чтобы он совершил такую ошибку»).
(2) Ne vous avais-je pas averti? («Неужели я вас не предупредил?») - [= Je vous avais averti] («Я вас предупредил»).
Риторическим в некоторых ситуациях является и так называемый частичный запрос информации:
(3) Quel grammairien d’aujourd’hui oserait recommander à son public de pratiquer la syntaxe de Racine? («Какой грамматист осмелился бы сегодня рекомендовать своим читателям использовать синтаксис Расина?») - [= Aucun grammairien d’aujourd’hui n’oserait ...] («Ни один грамматист не осмелился бы...») [4, с. 585].
В отечественной лингвистике по поводу места риторического вопроса в составе вопросительных предложений существуют разные точки зрения. Одни исследователи выносят его за пределы вопросительных предложений, отмечая, что в конструкциях подобного рода говорящий не задает вопроса и не ожидает ответа [5; 6]. Поэтому для обозначения этого типа предложений в лингвистической литературе используются термины «обратно-вопросительные» и «отрицательно-вопросительные» предложения, «псевдовопросы».
Другие исследователи, принимая за критерий деления вопросительных предложений целенаправленность на выяснение неизвестного компонента положения дел, различают [7]:
а) собственно вопросы (или реальные, информативные);
б) несобственно вопросы (или неинформативные).
Среди вопросов второго типа выделяются такие, которые передают предположение спрашивающего о действительном положении дел или констатируют определенное положение дел в мире говорящего. Такие вопросы называются риторическими. Они могут также выражать констатацию противоположного положения дел:
(4) Qui veut mourir? («Кто хочет умирать?») - [= Personne ne veut mourir] («Никто не хочет умирать»).
В работе Л.З. Терешкиной вопросительные конструкции делятся на три типа [8]:
1. Информативно-вопросительные предложения, выражающие значение вопросительности.
2. Неинформативно-вопросительные предложения, выражающие значение сообщения.
3. Побудительно-вопросительные предложения, выражающие значение побуждения.
Предложения второго типа (неинформативновопросительные) не содержат запроса информации, а их целью является передача какого-либо сообщения, нечто «нового». По характеру сообщения неинформативно-вопросительные предложения делятся, в свою очередь, на риторические вопросительные предложения и нериторические вопросительные предложения.
Нетрудно заметить, что в рассмотренных классификациях риторические вопросы входят в состав вопросительных конструкций.
«Русская грамматика» в составе вопросительных предложений выделяет типы, объединяемые на основе первичных и вторичных функций этих предложений [9]. В своих первичных функциях вопрос направлен на поиск информации, то есть на получение ответа (функция вопросительности): Qu ’est-ce qui est arrivé? («Что случилось?»); Que pensez-vous de cette homme? («Что вы думаете об этом человеке?»). В своих вторичных же функциях вопрос не требует ответа.
Что касается риторического вопроса, то в «Грамматике» сказано, что во вторичных функциях он «ориентирован не на получение ответа, а на передачу информации, - всегда экспрессивно окрашенной» [9, с. 396]. Ему соответствуют два вида экспрессивно окрашенных вопроса, содержащих или скрытое отрицание, или скрытое утверждение:
(5) Qui ne veut pas être honnête? («Кто не хочет быть честным?») - [=Tout le monde veut être honnête] («Все хотят быть честными»).
(6) Qui se souhaite du mal? («Кто желает себе зла?») - [= Personne ne se souhaite du mal] («Никто не желает себе зла»).
Риторический вопрос, по мнению В.Г. Гака, представляет собой характерный случай использования вопросительного высказывания во вторичной функции, который не требует ответа, хотя ответ и возможен:
(7) Comment peux-tu ignorer ces choses-là? («Как ты можешь не знать эти вещи?») - [= Tu ne peux pas ignorer ces choses-là, или: Je ne sais pas] («Ты не можешь не знать эти вещи», или: «Я не знаю») [10].
Вопросительное предложение, употребленное во вторичной функции, качественно изменяется, что приводит к изменению и его коммуникативного значения. Вторичные функции, согласно В.А. Григорьеву, возникают под влиянием контекста и представляют собой транспозицию коммуникативного или грамматического значения и проявляются в определенном окружении [1]. Так, высказывание Où aller maintenant? («Куда теперь идти?»), обращенное к собеседнику, выражает обычный вопрос. Обращенное к самому себе, оно значит: Je ne peux peut-être aller nulle part («Я, вероятно, никуда не могу идти»), представляя собой «внутреннее обращение».
В составе риторических конструкций, в свою очередь, можно выделить несколько типов. Обзор рассмотренных классификаций [1; 8] позволяет констатировать: риторические вопросы могут быть разделены на два основных типа, которые в дальнейшем мы будем именовать:
1. Собственно-риторические вопросительные предложения.
2. Несобственно-риторические вопросы.
Предлагаемая типология опирается на определение риторического вопроса как вопроса, основная функция которого состоит в том, чтобы передать какое-либо сообщение, информацию. При разграничении типов риторических вопросов учитывались специфические черты каждого типа.
К первому типу предложений - собственно-риторическим вопросительным предложениям - относятся такие, которые посредством «обратной констатации» выражают суждение-ответ. При этом положительные конструкции содержат скрытое имплицитное отрицание, отрицательные - утверждение:
(8) Peut-on faire la guerre à la Serbie de Milosevic et rester l’ami de la Russie d’Eltsine et de Poutine? («Можно ли вести войну в Сербии Милошевича и оставаться одновременно другом Ельцинской и Путинской России?») - [=On ne peut pas faire la guerre ...] («Нельзя вести войну... и оставаться...») [NO, p. 32].
(9) Montesquieu n’a-t-il pas déclaré qu’il y a «une maison où l’on apprécie le café d’une telle manière qu’il donne de l’esprit à ceux qui en prennent»? («Не объявил ли Монтескье, что существует заведение, где ценят кофе таким образом, что он дает остроумие тем, кто его пьет?») - [=Montesquieu a déclaré qu’il y a...] («Монтескье объявил, что .») [LF, p. 39]
Второй тип риторических предложений - несобственно-риторические вопросы - включает в себя такие вопросно-ответные единства, где говорящий задает вопрос не для получения ответа: он сам обязательно отвечает на вопрос, чтобы привлечь внимание слушающего к своему сообщению. Таким образом, несмотря на то, что вопрос употребляется в своей первичной функции (требует ответа), по содержанию это риторический вопрос. Например:
(10) Auteur d’un «Dictionnaire de la réforme», Edouard Balladur est-il capable de la mener à bien? La longue liste de ses renoncements, depuis avril 1993, permet le doute. [Exp/1, p. 34].
(«Способен ли Э. Баладюр, автор «Словаря реформ», довести реформу до благополучного конца? Длинный список его отказов, начиная с апреля 1993 года, заставляет усомниться в этом»).
В составе несобственно-риторических вопросов можно выделить еще одну разновидность ритори-
ческих вопросов. Это такие вопросы, которые не дополняются ответом, но предполагают имплицитный ответ: Je (on) l’ignore («Я не знаю/Никто этого не знает») или частичное отрицание (aucun, jamais, nulle part - «никакой, никогда, нигде») [1; 8]. Например:
(11) Comment en est-on arrivé là, comment un juif, un soir de Schabbat, jour de paix, a-t-il pu tuer un autre juif, celui qui lui avait rendu Jérusalem? («Как могло произойти, что один еврей в Шаббат, День мира, смог убить другого еврея, того, кто возвратил ему Иерусалим?») - [=On l’ignore] («Никто этого не знает») [Exp/2, p. 10].
Этот тип предлагается назвать «игноративными риторическими вопросами».
Итак, в классификации вопросительных предложений риторические вопросы во французском языке выделены в особый тип. Риторические вопросы - это вопросительно оформленные высказывания, лишенные коммуникативного признака запроса информации и выполняющие основную речевую функцию передачи какого-либо сообщения логикоинтеллектуального характера.
С позиции теории речевых актов риторический вопрос представляет собой косвенный речевой акт. По мнению Р Конрада, «косвенный речевой акт имеет место тогда, когда посредством языковой структуры, которая связана в системе языка с выражением одного речевого акта, SA, выражается некий другой речевой акт, SA» [11]. Приведем пример:
(12) Il faudrait être fou pour dépenser plus, reconnaissent, en privé, des responsables de l’UDF... puisque le Premier ministre bénéficie d’un accès privilégié - et gratuit - à la télévision. Pourra-t-il, néanmoins, faire l’économie d’une contribution de l’UDF, du PR et du CDS ? Et résistera-t-il au plaisir politique de recevoir une participation - même symbolique - du très chiraquien RPR? [Exp/1, p. 24]
(«Надо быть совсем безумцем, чтобы тратить больше денег, признают в частной беседе ответственные лица в СДФ ... поскольку премьер-министр пользуется исключительным и бесплатным доступом к телевидению. Сможет ли он, тем не менее, избежать растрату фондов СДФ, РП и ЦСД? И будет ли он сопротивляться политическому соблазну получать помощь - даже символическую -проширакской партии СПР?»).
Данное риторическое вопросительное предложение относится к типу собственно-риторических вопросительных предложений. Ассерция этого высказывания представляет собой имплицитное отрицание: Il ne pourra pas, néanmoins, faire l’économie d’une contribution... Et il ne résistera pas au plaisir... («Он не сможет, тем не менее, избежать . И он не будет сопротивляться.»).
Теперь разложим это высказывание таким образом, чтобы оно содержало иллокутивный глагол в 1-м лице ед. ч. настоящего времени изъявительного наклонения: Je prédis qu’il ne pourra pas faire l’économie d’une contribution... et il ne résistera pas au plaisir... («Я предсказываю, что он не сможет избежать. Он не будет сопротивляться.»).
Говорящий сообщает высказыванию определенную иллокутивную силу, а именно: он предсказывает. Согласно же классификации Дж. Р. Серля [12], это репрезентативный иллокутивный акт, или реп-резентатив.
Таким образом, риторическое вопросительное предложение (12), формально представляющее собой вопросительную конструкцию, по содержанию является повествовательным предложением, а если называть в терминах теории речевых актов - «реп-резентативом». Асимметрия между формой и содержанием и позволяет считать его косвенным речевым актом.
Попытаемся теперь исследовать прагматическое воздействие риторических вопросов на собеседника. Другими словами, ответим на вопросы: каковы мотивы использования говорящим риторического вопроса, какого эффекта он хочет добиться от слушающего.
I. Собственно-риторические вопросительные предложения
(13) Le banquier : Pourquoi prendre des alliés si suspects ?
L’archevêque : Avais-je le choix? Conrad et lui ont envahi mes terres... Heureusement j’ai appris que la discorde s’était mise entre eux, et j’ai promis à... [Sartre, p. 17].
(Банкир: Зачем подозревать союзников?
Архиепископ: Был ли у меня выбор? Конрад и он захватили мои земли. К счастью, я узнал, что между ними возникло разногласие, и я пообещал.).
Риторический вопрос представляет собой имплицитное отрицание Je n’avais pas le choix («У меня не было выбора»). При этом идентифицируется лишь первичная цель данного вопроса, а именно: сообщить собеседнику некоторую информацию. Между тем это обедняет смысл риторического вопроса и не отражает его прагматических функций. Слушающий, по-видимому, правильно поймет мысль, тем более она эксплицируется высказыванием, следующим за риторическим вопросом. Однако семантическое содержание не дает гарантии желаемого воздействия на слушающего. Дополнительная прагматическая функция проявится в следующей импликации: Réfléchissez vous-même, si j’avais le choix («Подумайте сами, имел ли я выбор»). В результате выявляется особая прагматическая цель - побудить адресата к самостоятельно-
му поиску решения сообщения. Но между сообщением и побуждением к решению нельзя поставить знак равенства. Ассерция риторического вопроса может быть представлена как Evidemment, je n’avais pas le choix («Совершенно очевидно, что у меня не было выбора»).
Таким образом, обнаруживается интенция говорящего: побудить слушающего к самостоятельному поиску ответа, заинтересовать его, подсказав тут же единственно правильное решение, а также убедить собеседника в достоверности передаваемого сообщения. Обрисовав ситуацию, говорящий отмечает очевидность правильного выбора.
Прагматическая цель использования адресантом собственно-риторического вопроса заключается в усилении их воздействия на адресата по сравнению с синонимичными повествовательными высказываниями. Посредством собственно-риторического вопроса говорящий как бы подключает слушающего к мыслительному и речетворческому процессу, предоставляя ему более активную роль в коммуникации и лучшее усвоение передаваемого ему сообщения [1].
Особую прагматическую цель собственно-риторического вопроса, следовательно, можно разделить на следующие составляющие: 1) побудить слушающего самостоятельно найти ответ; 2) убедить его в единственно правильном ответе.
(14) Le moment n’est-il pas venu d’organiser la sécurité sur la route sur la base non de la défiance, mais de la confiance? [Exp/2, p. 65]
(«Не пришло ли время организовать безопасность на дорогах не на основе недоверия, но на основе доверия?»).
Ассерция риторического вопроса может быть представлена следующим образом: Il est venu le moment d’organiser la sécurité sur la route... («Пришло время организовать на дорогах.»). Говорящий выражает пожелание, а возможно, даже требование, чтобы ответственные лица обратили свое внимание к данной проблеме. Хотя модифицированный в повествовательное предложение риторический вопрос не отличается высокой степенью эмоциональной интенсивности, зато четко видно, какие действия ожидает говорящий. А именно: он требует, чтобы безопасность на дорогах обеспечивалась с помощью более справедливой системы штрафов и наказаний.
II. Несобственно-риторические вопросы
Как отмечалось выше, сообщение, которое должен выражать несобственно-риторический вопрос, дается эксплицитно самим говорящим. А вопрос задается только для того, чтобы самому же и сообщить ответ. Например:
(15) Je suis bien dans la vie, c’est affreux, je ne sais pas pourquoi, quelque chose en moi s’accorde avec la vie dès que je m’éveille. Je ne pouvais jamais changer.
Qu’est-ce que je peux faire? Travailler? Je n’ai pas de dons. Il faudrait que j’aime, peut-être, comme vous. [S, p. 30-31]
(«Мне хорошо в жизни, и это ужасно. Я не знаю почему, но что-то во мне согласуется с жизнью, как только я просыпаюсь. Я никогда не могла измениться. Что я могу делать? Работать? У меня нет способностей. Вероятно, мне необходимо, чтобы я любила, как вы»).
Эти риторические вопросы говорящий задает себе, чтобы самому и ответить на них. Ассерция вопросов представляет собой следующее: Je ne peux pas travailler parce que je n’ai pas de dons. Je sais ce que je peux faire: je dois aimer («Я не могу работать, потому что у меня нет способностей к этому. Я знаю, что я могу делать: я должна любить»). Героиня примера (15) пытается убедить собеседника (читателя) в том, что она не может работать, так как у нее нет к этому способностей, а потому ей остается только любить. Она задает вопрос, чтобы добиться одобрения своего решения, которое она уже приняла для себя.
В отличие от собственно-риторического вопроса, здесь говорящий почти полностью исключает необходимость для слушающего самостоятельно найти ответ: он тут же предлагает его сам. Какого же эффекта добивается в таком случае говорящий? Во-первых, задавая вопрос, он привлекает внимание адресата. Во-вторых, отвечая на него, говорящий убеждает слушающего (читающего) в единственно правильном в данной ситуации решении. При этом последний лучше воспринимает сообщение. Иначе говоря, иллокутивная цель данного риторического вопроса - организовать адекватное восприятие сообщения слушающим, обеспечить для этого наилучшие условия. Тем самым говорящий усиливает свое воздействие на слушающего: улучшается усвоение последним сообщения и повышается убежденность в его правильности.
Такая иллокутивная цель свойственна большинству несобственно-риторических вопросов. В.А. Григорьев отмечает еще одну их особенность. Речь идет о «полифоническом значении» большинства из них. Это означает, что слушающий должен был бы сам поставить вопрос, который ему задает говорящий. То есть говорящий не просто подготавливает слушающего к восприятию новой информации, но и представляет дело так, как будто потребность в ней возникла сама у адресата [1, с. 132]. Речь идет о все том же подключении адресата к речетворческому акту.
III. Игноративные риторические вопросы
Вопросы этого типа всегда содержат в себе однозначное сообщение, а именно: говорящий объявляет свою некомпетентность относительно предмета вопроса. Например:
(16) L’Officier: Ce que je vais lui faire... si tu avais du sang dans les veines, il y a beau temps que tu le lui aurais fait.
Catherine: Qu’est-ce qui je deviendrais s’il meurt? Tout le camp me sauterait dessus. [Sartre, p. 137]
(Офицер: Что я ему сделаю. если бы у тебя была кровь в венах, ты бы уже давно это ему сделала.
Катарина: Что со мной будет, если он умрет? Весь лагерь набросится на меня.)
Ассерция вопроса может быть представлена как: Je ne sais pas ce que je deviendrais s’il meurt («Я не знаю, что будет со мной, если он умрет»). В данном случае адресата не побуждают к ответу. Имплика-тура данного высказывания: J’en suis angoissée («Я этим встревожена»). Очевидна цель говорящего -воздействовать на адресата через сообщение эмоций по поводу предмета незнания, чтобы побудить адресата к совершению какого-либо акта. В примере (16), выражая свою тревогу, персонаж Катарина рассчитывает добиться от офицера гарантий относительно своего будущего.
Итак, подведем итог. Риторические вопросы занимают в системе вопросительного предложения совершенно особое положение. Несмотря на то, что формально они представляют собой вопросительные предложения, коммуникативной целью таких вопросов является не запрос информации и побуждение адресата к ответу, а привлечение его внимания к информации, представляющей собой ответ на сам вопрос. Иными словами, с риторическим вопросом связывается не выражение вопроса, а осуществление другого речевого акта (например, акт сообщения информации, акт выражения негодования, удивления, упрека и т.д.). С точки зрения теории речевых актов такие высказывания именуются косвенными речевыми актами. Сознательный выбор говорящим риторического вопроса связан, по-видимому, с тем, что имплицитный, завуалированный, способ выражения своего намерения (утверждение, побуждение, требование под видом вопроса) является более экспрессивным и эффективным средством вызвать у собеседника определенную реакцию, побудить его к определенным действиям и добиться, таким образом, желаемой цели.
Литература
1. Григорьев В.А. Семантико-прагматические функции риторических вопросов во французском языке. Дисс...канд. филол. наук. Кишинев, 1987.
2. Brunot F. La pensée et la langue. Paris, 1936.
3. Grammaire Larousse du XX-ème siècle. Paris, 1936.
4. Grevisse M. Le Bon Usage. Grammaire Française. 13e éd. Paris, 1993.
5. Жинкин Н.И. Вопрос и вопросительное предложение // Вопросы языкознания. № 3, 1955.
6. Санников В.З. Русский язык в зеркале языковой игры. М., 2002.
7. Голубева-Монаткина Н.И. Проблема классификации вопросов и ответов диалогической речи. Дисс... докт. филол. наук. М., 1990.
8. Терешкина Л.З. Функционально-семантические типы вопросительных предложений в современном французском языке. Автореф. дисс.
канд. филол. наук. М., 1971.
9. Русская грамматика. Т. 2. М., 1980.
10. Гак В.Г. Теоретическая грамматика французского языка. М., 2000.
11. Конрад Р. Вопросительные предложения как косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 16. Лингвистическая прагматика. М., 1985.
12. Серль Дж. Р. Классификация иллокутивных актов // Новое в зарубежной лингвистике: Вып. 17. Теория речевых актов. М., 1986.
Цитируемая литература и принятые сокращения
Exp/1 - L’Express. № 2271, 19 janv. 1995. S - Sagan F. La Chamade. Paris, 1987.
Exp/2 - L’Express. № 2314, 9 - 15 nov. 1995. Sartre - Sartre J.-P. Le Diable et le Bon Dieu. Paris,
LF - Label France. № 23, mars 1996. 1949.
NO - Le Nouvel Observateur. № 1827, 11-17 nov.
1999.
Е. О. Мерзлякова
О СЕМАНТИКЕ ИКОНИЧЕСКИХ ЗНАКОВ BAKED BEANS, PUDDING, ROAST BEEF, FISH AND CHIPS
Томский государственный педагогический университет
Лингвистика времен Ф. де Соссюра ставила перед собой проблему соотношения естественного и искусственного в языке. Эта проблема имеет прямое отношение к сущности языка. Естественные и искусственные факторы в языке неразрывно связаны. К естественным факторам относятся выразительные возможности языка, в которых открывается его символическая функция - культурно-выразительный смысловой опыт. К искусственным факторам относятся все свойства языковой знаковости, основывающиеся на принципе условной искусственной связи означающего и означаемого [1].
Ф. де Соссюр дает свое рабочее определение языка: «Язык - это система знаков, в которой единственно существенным является соединение смысла и акустического образа» [2, с. 53]. Язык в той или иной степени должен обладать свойствами языковой знаковости. Благодаря Соссюру лингвистика совершила переход от филологической к онтологической парадигме развития. Однако для того, чтобы действительно понять природу искусствен-
ного в языке, необходимо исследовать и естественную сторону языка, с которой они неразрывно связаны. Современная лингвистика от принципа абстрактной языковой знаковости переходит к новым представлениям, которые обращаются к человеку, культуре, смысловой стороне языка, его символической функции [1, с. 6-7]. Знак и символ являются одной и той же материей языка. Выражением этой единой знаково-символической материи является слово. Символ - это знак, представленный во всей совокупности его выразительного смыслового опыта. Символ - это всегда знак, представленный конкретно, феноменологически, то есть знак, в котором учтены и отражены все аспекты его бытия (включая данное речевое). Фактором, подготавливающим рождение символа, является смысл. Символ - важнейший итог становления смыслового знака. Учитывая то, что смысл есть сторона значения, необходимо сказать, что нет ничего проще и сложнее значения. Смысловой аспект значения следует понимать комплексно. С точки зрения его ос-
