CC BY
142
раничена стремительно снижающимися темпами роста реальных денежных доходов, находившихся ранее на уровне примерно 5-8 % в год. Соответственно, с учетом объема рынка, его прирост за счет изобретения новых «мобильных благ» составлял порядка
15-25 млрд руб. в год. В условиях кризиса эти цифры существенно сократятся. Однако это только подчеркивает актуальность мо-циологии в исследовании кризисных явлений, а также их последствий в повседневной жизни россиян. Услуги сотовой связи занимают лидирующее место в телекоммуникационном секторе России, не зависимо от кризиса. Это обусловлено географическими размерами нашей страны и крайне низкой плотностью сети фиксированных телефонов в удаленных от центра регионах.
1. Гинграс И. Мотив радикализма. О некоторых новых тенденциях в социологии науки и технологии / пер. с фр. О.И. Кирчик // Альманах РФЦСиФ ИСРАН. Социология. 2003. С. 322.
2. Парсонс Т. О структуре социального действия. М., 2000. С. 318.
3. Готлиб А. С. Основные черты качественного подхода в социологическом исследовании // URL: http://ecsocman. Загл. с экрана.
4. Токарев В.В. Мобильная связь большого города // Социология и общество: пути взаимодействия: тез. докл. и выступлений на III Всерос. социологическом конгрессе / Институт социологии РАН, Российское общество социологов. М., 2008.
5. Ортега-и-Гассет. Новые симптомы // Проблема человека в западной философии. М., 1988. С. 202-206.
6. URL: http://www.kommersant.ru
Поступила в редакцию 18.03.2009 г.
Lisova E.V. Outlook of mociology development in social studies. The article is devoted to one the new branches of sociology - mociology (“mobile” sociology). The given branch of sociology studies behavior of people who are active in using cellular communications in every day life. Short messages become universal way of communications, and that is why mobile companies and their subscribers have learnt lately to make any information of consumer value by SMS.
Key words: mociology, mobile communications, informatization of society.
УДК 301
РИСКОВЫЕ ФАКТОРЫ В ПРОЦЕССАХ ПРОФЕССИОНАЛИЗАЦИИ ПАТОЛОГИЧЕСКОЙ АНАТОМИИ
© Л.М. Федорова
В статье исследуются рисковые факторы, выступающие барьерами процессов профессионализации в патологической анатомии. Выделяются внешние и внутренние факторы, влияющие на самоидентификацию врача-патологоанатома в процессе профессиональной деятельности, а также влияющие на социальную значимость профессии, ее место и роль в структуре медицинского знания и практики.
Ключевые слова: социология профессий, врач-паталогоанатом, самоидентификация врача-пата-логоанатома.
В настоящее время интересной социологической проблемой выступает исследование влияния социальных факторов на профессиональную деятельность субъектов. При этом практически для каждой профессии совокупности этих факторов могут существенно различаться между собой, оказывая различное влияние на социальную значимость профессии, ее престижность и процессы са-
моидентификации субъекта в ходе профессиональной деятельности.
Рассматривая профессию как 1) вид специализированной деятельности; 2) совокупность навыков, знаний и умений; 3) особый вид социальной общности, Е.А. Андриянова определяет профессионализацию как процесс, в ходе которого индивид, овладевший определенными навыками, знаниями и уме-
ниями, реализует их в ходе своей деятельности в рамках определенной социальной общности [1]. Из этого следует, что активным началом профессионализации всегда выступает субъект.
Так как эти профессиональные социальные общности вписаны в ткань социальной системы в целом, то возможными становятся такие ситуации, которые негативным образом влияют как на процессы развития инди-вида-профессионала, так и на социальный имидж и полезность профессии.
Целью настоящей работы, таким образом, выступает анализ рисковых факторов, выступающих барьерами процессов профессионализации в патологической анатомии.
Проблематика, связанная с исследованиями социальных рисков, в настоящее время является одной из интереснейших проблем в социальных науках как с теоретической, так и с практической точек зрения. Посредством данной категории хорошо описываются и анализируются личностно-психологические модели поведения, а также социально-коммуникативные процессы в современном обществе. При этом актуальность исследований риска постоянно возрастает: обостряющиеся проблемы социальной, культурной, экологической, информационной безопасности свидетельствуют о возрастании рискогенности в мировом масштабе.
Прежде всего, необходимо определить само понятие риска. В современной науке существует множество определений этого понятия, в зависимости от подходов к риску. Наиболее удачным нам кажется следующее определение: «Риск - это действие, направленное на привлекательную цель, достижение которой сопряжено с угрозой потери, или как ситуативная характеристика деятельности, включающая неопределенность исхода и неблагоприятные последствия в случае неуспеха» [2].
Но объяснить механизмы возникновения рисковых ситуаций только исходя из особенностей поведения индивидов невозможно. Причиной возникновения рисков служит неопределенность внешней среды. Другими словами, средой возникновения рисков является неопределенность, которая выражается в различных состояниях окружающей среды, но актуализация рисков происходит посредством активной деятельности личности. Не-
определенность выражается в невозможности предвидения наступления каких-либо событий, строгий детерминизм заменяется вероятностным, в основании которого лежат статистические законы, подтвержденные сначала физикой, а затем и другими науками, включая социально-гуманитарное знание.
Действительно, социальная среда не является статической системой, ее состояние определяется бесконечным множеством факторов. По своей сути неопределенность возникает вследствие недостаточной информации о будущих процессах и событиях, поэтому, в сущности, она есть информационная неопределенность. Содержательная сущность неопределенности выражается в том, что для момента времени, следующего за текущим моментом, имеется определенное количество наборов качественных и количественных характеристик, определяющих существование данного объекта. Эти состояния объекта могут актуализироваться с разной степенью вероятности, которая всегда меньше 100 %, иными словами, невозможно абсолютно точно предсказать наступление каких-либо событий.
Таким образом, наиболее полно подчеркивает природу риска объективно-субъективный подход, который утверждает, что природу риска можно понять исходя из двух его взаимосвязанных компонентов: субъективного и объективного. Один только объективный подход сводит риск к неопределенности внешней среды, субъективный же подход не дает полного ответа на вопрос об источнике и необходимости таких оценок.
Рисковые ситуации возникают в процессе оценивания субъектом окружающих его условий через соотнесение их с поставленными перед собой целями, социальный субъект осуществляет оценку определенной ситуации как рисковую / нерисковую и исходя из этого принимает решение. Ситуация риска возникает в момент осознания субъектом несовпадения состояния среды с желаемым видением настоящего и будущего этой системы. Очевидно, что важнейшим источником ситуации риска выступает неопределенность внешней среды, включающая в себя определенный набор факторов-угроз. Эти угрозы выступают в качестве ее детерминантов.
Говоря о детерминантах, определяющих возникновение рисковых ситуаций в профес-
сиональном пространстве патологической анатомии, отметим, что их можно условно разделить на две группы: внутренние и внешние. Под внутренними детерминантами риска мы понимаем те факторы, которые лежат в сфере профессиональной компетенции и профессиональной деятельности патологоанатома. Внешние же факторы касаются социальной значимости и социальной полезности деятельности патологоанатома, влияющие на социальную востребованность профессии и ее имидж в глазах окружающих.
Тем не менее такое разделение достаточно условно, т. к. нельзя однозначно говорить о том, что внутренние проблемы профессионализации в патологической анатомии никак не сказываются на выполнении ее социальных функций и, прежде всего, функций по охране общественного здоровья и развития медицинского знания о заболеваниях и их течении. Медицина является социально значимой наукой, и по этой причине она наиболее чувствительна к тем процессам, которые происходят в обществе. Таким образом, рисковые ситуации, возникающие в ходе деятельности как отдельных патологоанатомов, так и отделений и служб патологической анатомии являются теми барьерами, которые сказываются на качестве и степени профессионализации субъектов, оказывают общее негативное влияние на развитие медицинской науки.
Рассмотрим эти риски подробнее. Они, главным образом, связаны с некачественным выполнением патологоанатомической службой возложенных на нее функций. Основными задачами патологоанатомических отделений являются:
1) улучшение прижизненной диагностики заболеваний с помощью исследований биопсийного и операционного материала, а также по данным патологоанатомических вскрытий;
2) обеспечение достоверных сведений, необходимых для изучения структуры заболеваемости и причин смерти в государственной статистике о смертности населения;
3) повышению квалификации медицинских работников, оказывающих медицинскую помощь больным.
Если говорить о внутренних рисках, связанных с системой компетенций и профессиональной деятельности патологоанатомов,
развитием патологической анатомии и патологической физиологии как медицинской науки, то наиболее значимыми рисками здесь выступают статус патологической анатомии среди других медицинских дисциплин, состояние патологоанатомических отделений и бюро, а также самооценка профессионалов-патологоанатомов и их отношение к своей профессиональной деятельности.
В частности, по данным профессионального, но неофициального ресурса «Я-пато-лог» [3], уровень лояльности к собственному роду занятий у патологоанатомов достаточно высокий: около 50 % от общего количества участников опроса заявили о любви к своей профессии и готовности заниматься любимым делом. Однако само состояние патологоанатомических служб профессионалами оценивается как весьма плачевное: 44 % охарактеризовали его как «неудовлетворительное», еще 23 % выбрали вариант «полный развал» и только 10 % респондентов считают, что все достаточно хорошо.
Действительно, патологоанатомическая служба переживает сейчас не лучшие времена. В 80-е гг. XX в. в СССР вышло несколько приказов Министерства здравоохранения, которые сформировали целую систему патологоанатомической службы в стране. В частности, патологоанатомические отделения были созданы при многопрофильных лечебнопрофилактических учреждениях, а в 1988 г. помимо этого было решено создать специальные патологоанатомические бюро уровня субъектов Союза и крупных городов [4]. Кроме этого, были сформулированы обязательные требования к оборудованию прозекторских служб и определен порядок формирования их штатных единиц [5].
В настоящее время приходится констатировать тот факт, что большинство патологоанатомических бюро функционируют как структурные подразделения лечебно-профилактических учреждений, их поддержка лежит в сфере компетенции главного врача учреждения, которая, зачастую из-за недостатка средств, оказывается на очень низком уровне. Вот как описывает ситуацию один из патологоанатомов: «Мне приходится с пеной у рта доказывать «администрантам» больницы, что нельзя идти на вскрытие через 10 минут после получения истории болезни, надо вчитаться, подготовиться, что раствор
формалина и хлорной извести мы не пьем и консервы с ними не закатываем, а заказываем только для работы, что готовая смесь для заливки блоков лучше и ее дороговизна окупается качеством препаратов, что в течение двух лет работать без санитара морга просто преступно, потому что у доктора патолога не 9 жизней и не железное здоровье, что от того, какой микроскоп на столе морфолога -тоже что-то зависит... и так далее до космической бесконечности...» [3].
Действительно, низкая укомплектованность патологоанатомических служб кадрами является одной из основных проблем. Особенно критическое положение сложилось в муниципальных лечебно-профилактических учреждениях (ЛПУ). «В патологоанатомических отделениях муниципальных ЛПУ, как правило, регистрируется крайне низкая укомплектованность штатного расписания врачей-патологоанатомов и лаборантов-гистологов. В значительной части патологоанатомических отделений муниципальных ЛПУ малых городов и сельских районов работают один, реже - два врача-патологоана-тома при выполнении объема работ и услуг более чем на 2 врачебные ставки на одного специалиста. Практически в этих ЛПУ отсутствует или крайне неэффективно работает система внутриучрежденческого контроля качества патологоанатомической диагностики. При этом нередко регистрируются и дефекты коллегиального клинико-анатомического анализа летальных исходов, проводимых на больничных клинико-анатомических конференциях» [6].
Кроме этого, количество патологоанатомических бюро и отделений при ЛПУ стремительно сокращается. Во многих муниципальных районных больницах недостаток ресурсов привел к полному их закрытию, что неизбежно приводит к падению качества патологоанатомических услуг и снижению оперативности по их оказанию.
Таким образом, причина существующих проблем кроется в недопонимании роли, значимости и возможностей патологоанатомической службы на местах, систематическом ее недофинансировании. Это делает невозможным внедрение инновационных технологий для более эффективного решения национальных программ в рамках здравоохранения и демографической безопасности. По этой
причине высокие технологии не получают должной поддержки и распространения, несмотря на актуальность их внедрения в лечебно-диагностический процесс.
В итоге мы имеет противоречивую двоякую ситуацию. С одной стороны, очевидно, что патологическая анатомия в рамках клинических дисциплин выполняет ряд уникальных, присущих только ей функций. Это, во-первых, функции внутреннего аудита относительно качества предоставления медицинской помощи. Врач-патологоанатом осуществляет заключительный контроль правильности и своевременности диагностики больного и его лечения, тем самым косвенно влияя на формирование имиджа медицины и ее полезности для общества в целом. Во-вторых, «врач-патологоанатом до 80 % своего рабочего времени сейчас затрачивает на исследование биопсийно-операционного материала и, по своей сути, стал клиническим патологом, а его заключение (клиникоморфологический диагноз) определяет последующие лечебно-диагностические мероприятия» [6]. Таким образом, достаточно рутинная работа патологоанатома формирует эмпирический научный базис для развития клинической медицины, формулирования перед ней наиболее актуальных задач.
С другой стороны, неудовлетворительное состояние патологоанатомической службы, увеличение потребности в патоморфологических исследованиях, повышение нагрузки на врачей-патологоанатомов, вредные условия труда, повышенное психологическое давление снижает престиж службы и приток молодых кадров. Несмотря на высокую приверженность профессии, наличие достаточного количества мест в ординатуре по патологической анатомии, преемственность в обеспечении кадров нарушена, что служит важнейшим рисковым фактором в развитии процессов профессионализации в патологической анатомии.
Следующим важным фактором риска профессионализации выступают профессиональные ошибки. Профессиональные ошибки всегда оказывают негативное влияние на профессию, ее носителей и ее имидж, но цена таких ошибок существенно отличается друг от друга в зависимости от сферы деятельности. Очевидно, что врачебные ошибки имеют наиболее высокую цену, их влияние
на процессы профессионализации очень значительно.
Несмотря на важность данной проблемы, никакого официального определения понятия «врачебная ошибка» в законодательстве РФ не существует. В юридической литературе, как правило, под врачебной ошибкой понимают противоправное виновное деяние медицинского работника, повлекшее причинение вреда здоровью пациента, либо случайное невиновное причинение вреда, либо обстоятельство, смягчающее ответственность [7-9]. В медицинской литературе общепринятым является определение врачебной ошибки, разработанное И.В. Давыдовским, понимаемое как добровольное заблуждение врача, основанное на несовершенстве современного состояния медицинской науки и ее методов исследования либо вызванное особенностями течения заболевания определенного больного, либо объясняемое недостатками знаний и опыта врача [10].
В зависимости от того, в какой сфере или на каком этапе оказания медицинской помощи они были допущены, можно выделить:
- диагностические ошибки - ошибки в распознавании заболеваний и их осложнений, просмотр либо ошибочный диагноз заболевания или осложнения. Эта группа ошибок является наиболее многочисленно;
- лечебно-тактические ошибки, которые, как правило, являются следствием диагностических ошибок, хотя такая взаимосвязь не является абсолютной;
- технические ошибки - просчеты в проведении диагностических и лечебных манипуляций, процедур, методик, операций;
- организационные ошибки — недостатки в организации тех или иных видов медицинской помощи, необходимых условий функционирования той или иной службы;
- деонтологические ошибки - ошибки в поведении врача, его общении с больными и их родственниками, средним и младшим медперсоналом;
- ошибки в заполнении медицинской документации - малопонятные, неточные записи операции, неправильное ведение дневника послеоперационного периода, выписки при направлении больного в другое медицинское учреждение.
Статистика врачебных ошибок началась вести недавно. Одним из первых исследований такого рода являлся отчет под названием «Человеку свойственно ошибаться: повышение безопасности в здравоохранении» выполненном Агентством по исследованиям и качеству в здравоохранении США в 1999 г. [11].
В отчете отмечалось, что в результате медицинских ошибок в больницах США ежегодно умирает от 44000 до 98000 человек. С медицинскими ошибками связаны огромные финансовые издержки. В отчете Института медицины отмечается, что медицинские ошибки обходятся США примерно в 37,7 млрд долл. в год, причем из них около 17 млрд долл. связаны с расходами, которые можно было предотвратить. Приблизительно половины этих средств расходуется на лечение последствий предотвратимых медицинских ошибок.
В России официальной статистики медицинских ошибок не существует, однако имеется ряд разрозненных данных. Например, вскрытие трупов больных четырех крупных больниц Москвы показало, что в 21,6 % случае диагноз, установленный при жизни, был неправильным, причем в каждом из пяти случаев не было установлено воспаление легких, а ошибки при диагностике злокачественных новообразований составляли 30-40 % [12]. Причинами врачебных ошибок чаще всего становится недостаточное обследование пациента (20-22 % случаев), невнимательное изучение медицинской карты (16 %), неправильное истолкование результатов лабораторных анализов (6 %).
Как уже отмечалось, патологоанатомическое вскрытие является, по своей сути, последней инстанцией для определения окончательного диагноза или проверки клинического диагноза. Тем не менее, несмотря на это, возможны врачебные ошибки, допущенные самими патологоанатомами в своей работе.
В настоящее время, как свидетельствует опыт оценки качества диагностики в работе патологоанатомов централизованных отделений, ошибочные трактовки прозектором сущности болезни, танатогенеза встречаются с большим постоянством и нередко с такой же частотой, как диагностические ошибки клинициста. Причем ошибки патологоанатомов могут быть обусловлены как объектив-
ными, так и субъективными причинами [13]. К объективным причинам следует отнести:
а) невозможность произвести полное и детальное вскрытие трупа;
б) отсутствие возможности произвести микроскопические, бактериологические, вирусологические и другие специальные методы исследования;
в) отсутствие необходимых для раскрытия сущности заболевания, танатогенеза данных клинического и параклинического обследования больного.
К субъективным причинам ошибок прозектора относятся:
а) недостаточная квалификация производящего вскрытие прозектора в вопросах своей специальности и смежных дисциплин, а также переоценка своих знаний;
б) поспешность, недостаточное внимание и несистематичность в производстве вскрытия;
в) отсутствие дополнительных исследований (цитологических, микроскопических, бактериологических и др.), когда они доступны для выполнения;
г) недоучет клинических данных, а также их некритическое восприятие, переоценка патологоанатомических данных и стремление «подогнать» их к клиническому диагнозу;
д) отсутствие консультаций секционных наблюдений с более опытными патологоанатомами при наличии такой возможности.
Таким образом, во-первых, главные ошибки патологоанатома относятся к группе диагностических ошибок. Во-вторых, несмотря на то, что сиюминутная цена патологоанатомической ошибки несравнимо меньше ошибки клинической, в долгосрочной перспективе потери от нее могут значительно возрасти. Это объясняется тем, что во многих спорных и неизвестных случаях патологоанатомический анализ часто входит в практику клинической медицины, ошибки обобщаются и закрепляются в медицинской практике, а значит, продолжают непрерывно транслироваться, приводя к неправильному пониманию клинической картины и неправильному выбору тактики лечения. Неправильная диагностика опасных инфекций, а значит, несвоевременные меры по остановке их распространения могут привести к опасным последствиям для окружающих, создать угрозу эпидемии, что свидетельствует о по-
вышенной социальной ответственности в профессиональной деятельности патологоанатома.
Помимо этого, важное значение для процесса профессионализации в медицине имеет и этический аспект, не является исключением и деятельность патологоанатома. Этический фактор, являясь внешним фактором, играет ключевую роль общественного восприятия профессии, ее важности и полезности. Здесь необходимо отметить важность и корректность коммуникативного взаимодействия патологоанатома с родственниками умершего. Во-первых, процедура вскрытия означает для родственников, что они лишаются доступа к телу на все время, пока проводится аутопсия. Родственники часто воспринимают это болезненно. Во-вторых, вскрытие - это процедура, способная потрясти близких, если бы они это увидели. Связь между физической формой, личностью и сознанием умерших для тех, кто их знал, является основной причиной, по которой вскрытие должно проводиться незнакомыми людьми за закрытыми дверями. Помимо этого, врач-патологоанатом должен сообщить всю важную информацию родственникам, во избежание появления у них разного рода сомнений по поводу причины смерти близкого, одновременно сохраняя конфиденциальность информации относительно третьих лиц, не допускать доступа к медицинской документации посторонних лиц. Только такими методами можно снизить рисковые факторы, возникающие в медико-этическом поле.
В итоге можно сказать, что обеспечение процессов профессионализации в патологической анатомии невозможно без учета специфики выявленных рисковых факторов и ситуаций, которые могут создать угрозу данному процессу, и поставить под сомнение важность и самостоятельность патологической анатомии как пространства профессионального роста и развития.
1. Андриянова Е.А. Современная медицина: социально-профессиональные основания науки и практики: монография. Саратов, 2005.
2. Зубков В.И. Риск как предмет социологического анализа // Социологические исследования. 1999. С. 4.
3. иКЬ: http://www.ipath.ru
4. Об организации патологоанатомических бюро: приказ министерства здравоохранения СССР от 11 марта 1988 г. № 203.
5. О штатных нормативах медицинского персонала патологоанатомических отделений (прозекторских): приказ министерства здраво -охранения СССР от 21 окт. 1981 г. № 1095.
6. Коваленко В. Работы и услуги по специальности «патологическая анатомия»: проблемы контроля качества // Медицинская газета. 2005. № 63. 17 авг.
7. Зыкова Н.А., Ривенсон М. С. К анализу судебно-медицинских экспертиз по делам о профессиональных правонарушениях медицинских работников // Судебно-медицинская экспертиза. 1998. № 3. С. 3-6.
8. Ргелъман Р. Как избежать судебных ошибок.
Книга практикующих врачей. М., 1994.
С. 170-171.
9. Томилин В.В., Соседко Ю.И. Судебно-медицинская оценка дефектов оказания медицинской помощи в учреждениях здравоохранения Российской Федерации // Судебно-медицинская экспертиза. 2000. № 1. С. 3-7.
10. Давыдовский И.В. Врачебные ошибки // Советская медицина 1941. № 3. С. 3-10.
11. Olsen P.M., Lorentzen Н., Thomsen К., Fogt-mann A. Medication errors in a pediatric department // Ugeskr. Laeger. 1997. № 159 (16). Apr. 14. Р. 2392-2395.
12. Акопов В.И., Маслов Е.Н. Право в медицине. М., 2002. С. 128.
13. Абдуллаходжаева М.С, Упгепов Я.Ю. Ультраструктура гиппокампа в норме и патологии. Ташкент, 1981.
Поступила в редакцию 25.03.2009 г.
Fedorova L.M. The risk factors within the processes of professionalization of Pathological anatomy. In the article the risk factors acting as barriers of processes of professionalization in the pathological anatomy are investigated. The external and internal factors influencing the self-identification of the doctor-pathologist in the course of professional work, and also trades influencing the social importance, its place and a role in structure of medical knowledge and practice are allocated.
Key words: sociology, professions, the doctor-pathologist, self-identification of the doctor-pathologist.
УДК 301.085
ДЕТСТВО КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН
© А.Е. Краснослободцева
Статья посвящена анализу детства как социокультурного феномена. На основе концепции социокультурной эволюции детства М. Мид формулируется авторское представление о детстве как социокультурном феномене - явлении, которое определяет роль, место, положение детей в обществе на определенном этапе его развития. Рассматривается место детства в системе координат «общество -культура».
Ключевые слова: детство, социокультурный феномен, экономическая культура, политикоправовая культура, духовная культура, социальная культура.
Если проследить процесс становления идеи детства в социологии с точки зрения диахронического подхода, на разных этапах социального развития, то можно увидеть, что детство - феномен не только определенного этапа развития общества. Каждое общество имеет определенный уровень ценностного восприятия детства, следовательно, детство -феномен культуры. Дихотомичность социального и культурного в анализируемом предмете позволяет его рассмотреть как социокультурный феномен.
Процессы социальных взаимодействий общества и подрастающего поколения изме-
нялись от условий полного игнорирования детства в традиционной культуре к признанию ребенка в качестве действительного социального актора в эпоху индустриализации. Современные процессы постиндустриализма и информатизации общества еще больше изменяют положение ребенка в обществе, что делает актуальным исследование процессов становления, развития и изменения феномена детства под влиянием социокультурных процессов.
На наш взгляд, с диахронической точки зрения наибольший интерес представляет концепция социокультурной динамики дет-
