CC BY
30
IV. Studia philologica classica
А. Г. Грушевой
Институт восточных рукописей Российской Академии наук, Санкт-Петербург agrush@yandex.ru
РИМСКАЯ ВЛАСТЬ В ВОСПРИЯТИИ ГРЕКОВ (НАДПИСИ ИЗ ЛАМПСАКА, МЕТРОПОЛИСА, КЛАРОСА И ПРИЕНЫ II В. ДО Н. Э.)
Многочисленные надписи II в. до н. э. из Греции и Малой Азии с превосходными эпитетами в адрес Рима и римлян, защитников и гарантов всех свобод, возникают не на пустом месте. Возвышенные характеристики, встречающиеся в надписях, являются закономерным развитием витиеватой лексики царских писем эллинистического времени. Оба эти явления прекрасно иллюстрируют суть последнего этапа политического развития Древней Греции. Если в классический период ^-М вв. до н. э.) демократическое устройство полисов было политическим завоеванием демоса и обеспечивало демократию для свободных и полноправных мужчин, то с эпохи эллинизма, народовластие (власть демоса) начинает формализоваться и вырождаться. Формальное сохранение всех демократических институтов не может скрыть основного: народовластие из политического завоевания превращается в «управляемую демократию», ибо с эпохи эллинизма возможность каждого города жить по своим законам и политическим нормам традиционного народовластия определяется милостивым отношением эллинистического монарха, затем — римского сената и римского наместника в провинции. Отражением первого этапа складывания «управляемой демократии» как раз и являются греческие надписи II вв. до н. э. из Лампсака, Метрополиса, Клароса и Приены с
восторженными эпитетами в адрес римлян и установления римского господства.
Ключевые слова: Греция, Малая Азия, Рим, дипломатия, древнегреческая демократия, упадок древнегреческой демократии
Alexander G. Grouchevoy
Institute of Oriental Manuscripts of the Russian Academy of Sciences, St. Petersburg
ROMAN POWER AS PERCEIVED BY GREEKS (GREEK INSCRIPTIONS FROM LAMPSAKOS, METROPOLIS AND PRIENE OF II CENTURY B. C.)
A great number of Greek inscriptions of the II century B. C. from Greece and Asia Minor contain plenty of epithets of a very high style concerning Rome and the Romans. This specific attitude to Rome and the Romans has been prearranged by political development of Greek polices in the previous, Hellenistic period, when the official letters addressed to any monarch were full of high style expressions of gratitude for his generosity and benevolent attitude. Both of these phenomena can give us a true picture of the last period of political development of Ancient Greece. If in a classical period (V-IV centuries B. C.) the democratic constitution of a Greek polis was a real effect of political development and the victory of the people (demos), that made available the democracy for free men possessing the civic rights in the polis, whereas in the Hellenistic period the democratic constitution started transforming into something very formal. This degradation of the democracy was very slow and all traditional democratic institutions were functioning, but really the democracy from the III century B. C. was "the democracy under control". Each city could live under traditional constitution and laws only where the monarch was ready to be benevolent to the city. Since the II century B. C., from the beginning of
Roman contacts with eastern Mediterranean countries, Roman Senate and Roman legate of each province has been playing the same role as previously the Hellenic monarchs. Only benevolent attitude of Roman authorities gave cities the possibility to live under their traditional laws. The inscriptions from Lampsakos, Metropolis, and Priene with their high style epithets for Rome and the Romans shed the light on of the first stage of formation of this "democracy under control" in Greek cities of Asia Minor and Greece. Key words: Greece, Asia Minor, Rome, diplomacy, the Ancient Greek democracy, the decline of Ancient Greek democracy
Начало активной политики Рима в Восточном Средиземноморье закономерно привело к установлению стабильных связей Рима с полисами как собственно Греции, так и Малой Азии. Многочисленные надписи II в. до н. э. из этих регионов позволяют рассмотреть взаимоотношения греков и римлян с позиций обеих сторон. До наших дней сохранились как надписи, рассказывающие об удачных посольствах того или иного полиса в Рим, так и надписи, отражающие реакцию римских должностных лиц на появление в Риме греческих посольств. Она была более сложной и многообразной, ибо для них приём послов греческих полисов ради установления с ними союзнических отношений, был лишь одной из возможных форм взаимоотношений Рима с Грецией и греческими городами Малой Азии1. Римским должностным лицам во
1 Основной сборник надписей, отражающий взаимоотношения Рима с греческими полисами см.: Sherk R. K. Roman Documents from the Greek East. Senatus consulta and epistulae to the Age of Augustus. Baltimore: The Johns Hopkins Press, 1969. Также см.: Baronowski D. W. Treaties of Military Alliance between Rome and Hellenistic States in the Last Three Centuries B. C. (Ph. D. diss., University of Toronto, 1982). Из обобщающих научных исследований см.: Кащеев В. И. Эллинистический мир и Рим. Война, мир и дипломатия 220-146 гг. до н. э. М.: Греко-лат. каб. Ю. А. Ши-чалина, 1993; Ferrary J.-L. Philhellénisme et impérialisme, Aspects
II в. до н. э. доводилось бывать арбитрами в спорах между греческими полисами.2 В те же годы оформляются клиентские отношения Римского государства с правителями, в основном — в восточном Средиземноморье.3 Хотелось бы также отметить, что вопрос о восприятии греками римлян редко привлекал внимание исследователей. Чаще всего исследователи обращали внимание на историческую преемственность политического развития Греции и Малой Азии от эллинистического периода к римскому.4
Судя по всему, единственным специальным исследованием восприятия римлян греками является заключительная глава первого тома известной монографии Э. Грюна о римской экспансии глазами греков.5 Основной
idéologiques de la conquête romaine du monde hellénistique. Rome: École française de Rome, 1988 (Bibliothèque des écoles françaises d'Athènes et de Rome, 271).
2 См.: Кащеев В. И. Посредничество и арбитраж во взаимоотношениях эллинистических государств и Рима // Из истории античного общества. Межвузовский сборник. Нижний Новгород: Изд-во ННГУ, 1991. Вып. 5. С. 38-49; Кащеев В. И. Из истории межгосударственных отношений в эпоху эллинизма: два очерка. М.: Греко-лат. каб. Ю. А. Шичалина, 1997. С. 81-100; Camia. F. Roma e le poleis. L'intervento di Roma nelle controversie territoriali tra la communità greche di Grecia e d'Asia Minore nel secondo secolo a.C.: le testimonianze epigraphiche. Atene: Scuola Archeo-logica Italiana di Atene, 2009.
3 См.: Badian E. Foreign Clientelae (264-70 B. C.) Oxford: Clarendon Press, 1958; Braund D. C. Rome and the Friendly King: the Character of Client Kingship. L.-Canberra: Croom Helm; N.-Y.: St. Martin's Press, 1984.
4 Таких работ достаточно много. Преемственность — это основная тема первого тома известной работы Дэвида Мэги, см.: Magie D. Roman Rule in Asia Minor to the End of the Third Century after Christ. Princeton: Princeton University Press, 1950. Также см.: Jones A. H. M. The Greek city from Alexander to Justinian. Oxford: Oxford University Press, 1967; DmitrievS. City Government in Hellenistic and Roman Asia Minor. N.Y. - Oxford: Oxford University Press, 2005. P. 289-328.
5 Gruen E. S. The Hellenistic World and the Coming of Rome.
вывод Э. Грюна об отсутствии единства в восприятии римлян представляется правильным лишь частично и особенно потому, что он основан практически исключительно на сведениях античных авторов, но не на надписях.
Основное количество надписей, по интересующим нас вопросам относится к рубежу III-II вв. до н. э. и в особенности — к последней четверти II в. до н. э. Однако сами тексты договоров Рима с греческими полисами сохранились до наших дней лишь в небольшом количестве.6 Первая группа надписей со сведениями о посольствах в Рим с желанием стать другом римлян относится ко времени завершения второй Македонской войны и появлению в Греции римской армии во главе с Титом Квинкцием Флами-нином. Наиболее информативной из них является надпись из Лампаска в честь Гегесия, датируемая по упоминанию римского полководца 197-196 гг. до н. э. (Michel, 529=Syll3 59i=ILampsakos, 4).7 Сохранившийся текст надписи из Лампсака, декрета в честь Гегесия, имеет 77 строчек. Надпись изобилует лакунами, которые, правда, легко восполняются вследствие стандартности языка надписи. Начало и конец текста не сохранились. Поэтому представляется
Vol. I. Berkeley - Los Angeles - L.: University of California Press, 1984. P. 316-356.
6 См.: Syll3 693 (договор с расположенной на острове Лесбос Метимной — 129 г. до н. э.), SylP 694 (пергамский декрет о союзе с Римом — 129 г. до н. э.). Основное количество надписей об арбитражных спорах с участием римских представителей также относятся к последним годам существования Пергамского царства, см.: Syll, з 679 -143 г. до н. э. (арбитраж между Приеной и Магнезией); SylP 685-139 г. до н. э. (арбитраж между Итаной и Гиерапитной при участии Магнезии и Рима).
7 О данной надписи см.: Кащеев В.И. Эллинистический мир и Рим. С. 203-204; Grieb V. Hellenistische Demokratie: Politische Organisation und Struktur in freien greichischen Poleis nach Alexander dem Großen. Stuttgart: F. Steiner, 2008. P. 366 (Historia Einzelschriften, 199); BattistoniF. Rome, Kinship and Diplomacy // Diplomats and Diplomacy in the Roman World. Ed. by C. Eilers, Leiden: Brill, 2009. P. 83-86; Ferrary J.-L. Phihellénisme et imperialisme. P. 133-141.
возможным говорить лишь о том, что надпись в честь Ге-гесия по характеру идентична почетным декретам в честь эвергетов-благодетелей, и в изобилии на встречающихся в греческих полисах собственно Греции и Малой Азии.
Перед нами очень подробный рассказ об успешной для Лампаска дипломатической поездке в Рим представителей города с остановкой в Греции и заездом в Мас-салию. Это посольство возглавлял, скорее всего, главный персонаж надписи Гегесий. Дата надписи легко определяется по упоминанию в тексте Тита Квинкция Фламинина, что позволяет говорить уверенно о 197-196 гг. до н. э.
Описываемая в надписи ситуация в общем ясна. В тех условиях, когда в Малой Азии реальной политической силой начали становиться римляне, у местных элит, как полисов Греции, так и Малой Азии, для сохранения своих городов автономными (управляющимися по своим собственным законам) и демократическими (под властью демоса) не было выбора кроме попыток добиваться для самих себя статуса друга римского народа, воспользовавшись для этого максимальным набором верноподданнических чувств, словесное воплощение которых занимает большую часть рассматриваемой надписи. На наш взгляд, В. И. Кащеев с излишней иронией пишет в связи с данной надписью Syll3 591 о долгих и скучных разглагольствованиях греков, которых римляне вынуждены были отныне регулярно выслушивать.8
После весьма благосклонной встречи в Греции, вероятно, с братом Тита Квинкция Фламинина, члены посольства Лампсака были благосклонно приняты в Сенате особенно после изобилия правильных слов о желании быть союзниками римлян и дружеских чувств к римлянам. В начале надписи рассказывается, среди прочего, о встрече членов посольства Лампсака с Луцием, стратегом флота. Именно эту должность занимал в рассматриваемое время Луций Квинкций Фламинин (Plut. Flam. 3).
Кащеев В. И. Эллинистический мир и Рим. С. 204, 206.
Итог поездки в Рим оказался для жителей Лампаска более чем успешным. В связи с заключением мирного договора Рима с Филиппом V Македонским, Лампсак получил статус друга и союзника римлян. Непосредственно текст договора не сохранился. У Тита Ливия (XXXIII, 30), Полибия (XVIII, 27), Плутарха (Flam.10) и Аппиана (Mac., 2-3) только общие переложения договора, но не конкретный текст.
Некоторое представление о содержании такого типа договоров могут дать их немногочисленные образцы, сохранившиеся до наших дней. Договор включал в себя, прежде всего, взаимные обязательства по противодействию агрессивным намерениям третьей стороны в адрес заключивших данный договор, а также — обязательства по содействию в отражении агрессии третьей стороны. По взаимному согласию в договор могли быть включены иные положения, которые, опять же по взаимному согласию, могли быть из него изъяты (Syll3 693). Договор мог дополняться витиеватыми фразами с выражением благодарности римлянам как гарантам законности и порядка. Документ завершался специальным уточнением в тексте о том, что тексты договора размещаются для всеобщего ознакомления в обоих городах на бронзовых табличках и на стелах (Syl|3 694).
По косвенным данным — и прежде всего благодаря Титу Ливию, мы можем говорить, что Гегесий со спутниками из Лампсака не мог быть в Риме один. Римский историк отмечает в качестве основополагающего условия мира с римлянами освобождение всех греческих городов в Европе и Азии и добавляет, что Филипп V должен был вывести войска из следующих азиатских городов, которые тоже должны были стать свободными — Эвром, Пе-диаса Баргилия, Иасос, Мирина, Абидос, Фасос и Перинф. Иными словами, римские представители одновременно регулировали взаимоотношения со многими полисами, а это требовало полноценного юридического оформления,
которое осуществлял Сенат. История повторяется через несколько лет, когда по случаю завершения Сирийской войны и подписания Апамейского мира, римские представители опять же одновременно оформляли уровень своих отношений с множеством греческих городов и Малой Азии, и собственно Греции (Liv, XXXVIII. 38-39).
На наш взгляд, эта информация позволяет говорить о постоянном присутствии в Риме в это время определённого количества послов греческих городов с изъявлением верноподданнических чувств и с желанием стать другом римского народа.9 В новой политической реальности восточного Средиземноморья это сулило немалые выгоды греческим полисам, точно также как и в предшествующий период дружественные взаимоотношения с эллинистическими монархами были основой политического благополучия греческих полисов.
Здесь важно отметить, что юридические основы взаимоотношений Рима с греческими полисами могли значительно различаться друг от друга. Чаще всего — по крайней мере, по форме — и Рим, и любой греческий полис заключали соглашение как равные по значению политические образования. Однако вполне возможным оказывался и совершенно иной вариант развития событий. Договор Рима с этолийским союзом (Liv, XXXVIII, 11, 1-7) основан на неравноправии сторон, что видно уже по первой постулирующей примат норм римского права во всех международных вопросах, представляющих взаимный интерес.
Успешное обращение в начале II в. до н. э. многих греческих городов, в том числе Лампсака, за дружбой и поддержкой в Рим открывает новую, длительную и по внешним признакам вполне успешную страницу в полити-
9 О роли в политической жизни Греции и городов Малой Азии дипломатии, дипломатов и посольств в Рим см.: В. И. Кащеев: Эллинистический мир и Рим. С. 199-240; Ferrary J.-L. After the Embassy to Rome: publications and implementation // Diplomats and Diplomacy in the Roman World. P. 127-142.
ческой истории античной Греции, по-настоящему оформляющуюся к концу II в. до н. э.
Иными словами, история посольства Гегесия, описание встреч с римскими представителями, сопровождавшихся многочисленными заверениями в преданности и дружбе, быстро стала для II в. до н. э. типичной. Поток посольств в Рим, в Сенат от тех, кто хотел стать другом римского народа, был постоянным. Об этом свидетельствует как рассмотрение почётных декретов греческих городов в честь эвергетов, так и официальных решений Сената и писем римских представителей, обнаруженных в различных городах Греции и Малой Азии.
К первым годам II века до н. э. относится ещё одна надпись 593=SHerk, 33), характеризующая взаимоотношения Рима с греческими полисами. Это — письмо Тита Квинкция Фламинина жителям Хиретиены в Фессалии о полном благорасположении римлян к жителям города. Надпись показывает, что для установления исходного уровня взаимоотношений с римлянами отправлять специальное посольство в Рим не требовалось. Первичное решение о благорасположении римлян к любому полису мог в рассматриваемое время принимать полководец, представляющий в регионе интересы Рима. Количество документальных свидетельств установления дружественных отношений с Римом по инициативе греческой стороны только возрастает.10 Об этом свидетельствует и тот факт, что до наших дней сохранилось определённое количество сенатусконсультов, посвящённых проблемам малоазий-ских городов, или официальных писем римских должностных лиц в тот или иной город региона, составлявшихся всегда по результатам посольства какого-то полиса в Рим.
Так, 189 г. до н. э. датируется письмо Спурия По-стумия в Дельфы и соответствующий сенатусконсульт о
10 Основным, хотя и не единственным, сборником документов о взаимоотношениях Рима с греческими полисами Малой Азии является издание, подготовленное Р. Шерком, упомянутое в первом примечании к данной статье.
дельфийских привилегиях (Syll3 6i2=Sherk, 1). В первых же строках сообщается, что письмо в Дельфы и сенатускон-сульт подготовлены как ответ на обращение посольства в Рим из Дельф.
Надпись Syll3 679 — сенатусконсульт и письмо М. Эмилия о споре между Магнезией-на-Меандре и При-еной (середина II в. до н. э.). Надпись содержит упоминание о доставке в город решения сената. Этот факт весьма важен для понимания процедуры. Обращение послов в Рим завершалось не только принятием решения по вопросу, интересующему просителя, и его извещением, но и доставкой ответа. Заключалась она в составлении официального письма от имени Сената, которое затем в городе назначения воспроизводилось на стеле для всеобщего ознакомления. Именно таковыми являются, например, надписи Syl|3 612 (189 г. до н. э.); SEG, 3, 451 (175— 160 гг. до н. э.).
Отметим также, что к концу II в. до н. э. формуляр надписей политического характера был очень хорошо разработан вследствие часто возникавшей необходимости составлять такого рода документы о дружественных отношениях с тем или иным греческим полисом.11
Состояние источников не позволяет ответить на вопрос, не было ли к середине II в. до н. э. некоторого сокращения количества оформляемых договоров между греческими полисами и Римом. Можно лишь отметить надпись IPriene 40 (ранее 136 г. до н. э.), в которой сообщается об обновлении дружеских отношений Приены и Рима. Этот факт сам по себе говорит о том, что договорные взаимоотношения Рима и Приены были оформлены раньше.
11 Не случайно для восполнения лакун одной надписи представляется возможным использовать документ аналогичного характера из другого региона. Так, издатель надписей из Книда сознательно воспроизводит рядом с надписью IKnidos 31 (100 г. до н. э.: Lex de provinciis praetoriis) надпись того же времени и аналогичного содержания из Фив.
Вторая большая группа надписей об установлении дружественных отношений греческих полисов Малой Азии с Римом относится к последней четверти II в. до н. э. Это был период краткого вакуума власти на территории бывшего Пергамского царства, когда территория самого царства была уже завещана Риму, но восстание Аристо-ника помешало быстрому установлению власти Рима в регионе (133-127 до н. э.).12
В этот момент многие представители греческих городов Малой Азии срочно искали контактов с римлянами с заверениями в дружеских чувствах и преданности. Среди особо отличившихся политических деятелей этого момента следует отметить, прежде всего, Мосхиона из Приены, главного героя надписи !Рпепе1 108=!Рпепе2 64 — почётный декрет в честь Мосхиона сына Кидима. Надпись весьма велика — 387 строк, из которых не менее 75 % текста сохранились, что дает возможность оценить деятельность Мосхиона со многих сторон. Достаточно высокий уровень сохранности текста позволяет детально проследить деятельность Мосхиона. В надписи упоминается победитель Аристоника римский полководец Марк Перперна. Упоминание о нем позволяет с уверенностью датировать надпись 129 г. до н. э.13
Большая часть деяний Мосхиона традиционна. Это добровольное внесение денег на те или иные срочные городские нужды, из которых на первом месте обеспечение горожан продовольствием. Ввиду того, что Приена входила в состав ионийского койнона городов, городу надо было вносить деньги за участие в этой организации. В силу наступивших в очередной раз финансо-
12 См.: Snowdon. M. An Unexpected Province: The History of the Roman Province of Asia from 133 B. C. to 128 B. C. (2005). Open Access Dissertations and Theses. Paper 5370 — это единственное, судя по всему, специальное исследование этого краткого периода истории.
13 См.: Gauthier Ph. Les cités grecques et leurs bienfaiteurs. Athènes-Paris: École Française d'Athènes, 1985. P. 58-59, 73-74.
вых затруднений, Мосхион и его брат внесли 2158 драхм и 40 оболов. К сожалению, мы не знаем, какова была сумма в целом, которую надо было внести в казну ионийского койнона. Может быть братья — Мосхион и Афинополид — внесли всю сумму, причитающуюся с Приены за определённый год.
Деятельность Мосхиона не ограничивалась родным городом. Он являлся политическим деятелем по-настоящему международного масштаба. В качестве по-сла-феора он побывал в Магнесии, Траллах и Кибире. Он был в Александрии в составе посольства к царю Птолемею. Он же ездил в Аравию, в Петру. Это уникальное свидетельство о контактах греков и набатейским царством. Других нет. Что именно могло привлечь посла-феора Приены в Петре — остаётся, к сожалению, неизвестным.
Мосхион был также членом посольства от города к Марку Перперне, победителю Аристоника. О контактах посольства Приены с римлянами в надписи сообщается немного. Римляне и представители городов обменялись дипломатическими любезностями и заявлениями о лояльности после победы римских войск над Аристоником.
Здесь для лучшего понимания римского фактора в жизни греческих городов Малой Азии необходимо обратиться к почётным декретам в честь эвергетов, принимавшихся в других городах. Так, в почётных декретах в честь Полемея и Мениппа из Клароса содержится описание целого ряда ценных деталей, касающихся установления взаимоотношений греков с римскими властями во II в. до н. э.
Согласно почётному декрету в честь Полемея, найденному в Кларосе (II, 24-31),14 Полемей был принят высокопоставленными римлянами, проявил себя достойным их дружбы и добился для родного города выгодных патронажных связей с римлянами. Эти события описыва-
14 Cm.: Robert L. et J. Claros I: Decrets hellenistiques. Fasc. I. Paris: Ed. Recherche sur les civilisations, 1989.
ются в восторженных словах. Никакой конкретной характеристики Полемея в тексте надписи нет. По контексту ясно, что речь идет о состоятельном и влиятельном какого-то из соседних городов, ибо Кларос, находившийся рядом с несколькими городами, не обладал статусом полиса, являясь почитаемым культовым центром Аполлона.
Согласно почетному декрету в честь Мениппа, также найденному в Кларосе, он, Менипп, ездил в Рим по делам родного города дважды и обе его миссии в Рим были успешны в том смысле, что, благодаря приёмам в Сенате, ему, Мениппу, удавалось успешно обеспечивать родной город привилегиями. Непосредственно в тексте надписи сообщается о двух поездках в Рим, однако изобилие в надписи упоминаний о контактах Мениппа с римлянами позволяет думать, что он мог быть в Риме и гораздо большее количество раз.
Менипп принимал (II, 42-45) у себя дома Квинта Муция, римского наместника, его квестора и военных трибунов его войска. Он имел многочисленные рекомендации от состоятельных римлян и в связи с этим многократно ездил в качестве римского представителя по греческим городам, вызывая у них доверие. В надписи также подчёркивается (III, 5-15), что Менипп был посредником, деятельность которого приносила немалую выгоду обеим сторонам — и греческим городам, и римлянам. Под выгодой греческим полисам авторы надписи понимают поиск Мениппом в Риме достойных патронов, которые могли бы наладить взаимоотношения между сторонами.
В декрете в честь Аполлония из города Метропо-лис встречается целое идеологическое обоснование необходимости грекам данного региона ориентироваться на Рим (I Metropolis, I, 13-20). Римляне объявляются спасителями и благодетелями всего и всех. Римляне также торжественно объявляются гарантами всеобщей свободы.15 Контекст, правда, подсказывает, что свободой в
Издание надписей из Метрополиса см.: Die Inschriften von
данном случае названа не абстрактная свобода, а независимость полиса от власти атталидских династов. По той же причине Аристоник характеризуется авторами текста надписи как похититель свободы.
Обилие описаний контактов с римскими представителями в надписях из Клароса и Метрополиса вызывает известное удивление в том смысле, что в почетном декрете в честь Мосхиона контакты с римскими представителями (в данном случае — с Марком Пер-перной) описаны очень кратко. Здесь можно высказать два предположения. Достаточно скоро за упоминанием в тексте надписи в честь Мосхиона (IPriene, 108) Марка Перперны следует лакуна. Иными словами, рассказ о дружеских клиентских связях Мосхиона, сына Кидима, с римлянами мог просто не сохраниться. Возможно, другое объяснение. Как уже отмечалось, в надписи IPriene 40, относящейся к 136 г. до н. э. жители Приены несколько раз названы друзьями римлян.16 Это даёт основания предполагать, что дружески-клиентские взаимоотношения Приены и римских властей могли быть установлены несколько ранее.
Metropolis. T. 1. Die Dekrete für Apollonius: Städtische Politik unter den Attaliden und im Konflikt zwischen Aristonikos und Rom. Herasgeg. von B. Dreyer und H. Engelmann. Bonn: Habelt, 2003 (Inschriften griechischer Städte aus Kleinasien, 63). Характеристика римлян как всеобщих благодетелей встречается в целом ряде других надписей. Некоторые примеры: Syll 3 630-182 г. до н. э.; Syll3 702-157 г. до н. э.; Syll3 685-139 г. до н. э.). Это выражение привлекло внимание Л. Робера (Robert L. Études anatoliennes recherches sur les inscriptions grecques de l'Asie mineure. Paris: Boc-card, 1937. P. 448, note 3), однако известный французский эпиграфист никаких исторических интерпретаций такой оценки римлян не предлагает.
16 Первые документальные свидетельства о начале официальных взаимоотношений Рима и Приены относятся к середине II в. до н. э. Это две надписи об арбитражных спорах Приены с соседними полисами, в которых принимали участие в том числе и римские представители: IPriene1 39 (надпись 156 г. до н. э.); Syll3 679 (надпись 143 г. до н. э.).
Рассмотренные надписи II в. до н. э. из Малой Азии показывают два тесно связанных исторических явления:
1) как устанавливались взаимоотношения городов региона с новой силой Средиземноморья, с Римом;
2) какими возвышенными и превосходными эпитетами характеризовался образ Рима в официальных документах греческих полисов, стремящихся к установлению дружественных отношений с Римом.
Сведения этих надписей позволяют также сформулировать ряд выводов более общего характера об особенностях политического развития мира греческих городов в эпоху эллинизма. Возвышенные и восторженные высказывания в адрес Рима — спасителя и благодетеля всего — возникают во II в. до н. э. не на пустом месте. В предшествующий исторический период, до начала вмешательства Рима в жизнь государств Восточного Средиземноморья, ещё более многословными и изощрёнными были объяснения в дружеских чувствах между горожанами и эллинистическими монархами.17
В обоих случаях жители греческих полисов понимали, что они смогут жить спокойно по своим внутренним законам только в случае благоволения к ним повелителя — монархов тех царств, на территории которых города находились, а для более позднего времени — римлян. Альтернативой, вследствие хронической политической нестабильности эпохи эллинизма, мог быть только упадок и гибель гражданского коллектива. Именно поэтому сравнительно невелико было количество тех полисов, которые пытались, до окончательного завоевания Римом Греции и Восточного Средиземноморья, сохранять
17 Лучшие характеристики взаимоотношений эллинистических монархов и городов см.: Бикерман Э. Государство Селев-кидов / Пер. с фр. Л. М. Глускиной. М.: Главная редакция восточной литературы изд-ва «Наука», 1985. С. 124-153; Capdetrey L. Le pouvoir séleucide. Territoire, administration, finances d'un royaume hellénistique (312-129 avant. J.-C.). Rennes: Presses Universitaires de Rennes, 2007. P. 195-208.
политическую независимость и не вверять свою судьбу Риму.
Завоевание благоволения эллинистического монарха в III в. до н. э. достигалось чаще всего принятием почётного декрета в честь правящего монарха, который, после получения такого декрета, распоряжался составить ответ от своего имени с выражением взаимности чувств и готовностью сделать во благо города множество благодеяний.18
Завоевание благосклонности римлян достигалось в принципе сходным образом. Греческие полисы и Малой Азии, и собственно Греции, почувствовав появление в регионе настоящего «хозяина» — римлян — вынуждены были доказывать, что они достойны дружбы римлян, искать выгодных патронов для себя и своего города и преданно служить интересам завоевателя. Чаще всего это достигалось путем отправки приуроченных к тому или иному событию специальных посольств в Рим, в Сенат.
Одним из самых удивительных, на наш взгляд, примеров оценки греками позитивности роли римлян в своей политической жизни является надпись Syll3 742=IEphesos, 8. Она датируется примерно 85 г. до н. э.19 В этом длинном тексте, посвящённом исключительно внутренним проблемам жизни Эфеса, римляне упоминаются неоднократно в качестве гарантов счастливой и спокойной жизни. Среди прочего, составители текста указывают, что когда Митридат Каппадокийский выступил против Рима и захватил Эфес, жители города приняли решение
18 О «царских письмах» см.: Welles Ch. B. Royal Correspondence in the Hellenistic Period. A Study in Greek Epigraphy. Chicago: Ares Publishers, 1974. P. XXXVII-L; Бикерман Э. Ук. соч. С. 177-183. О взаимоотношениях монархов и греческих полисов см.: Грушевой А. Г. Взаимоотношения верховной власти и городов в монархии Селевкидов (на примере надписей из Малой Азии) // Verbum. Вып. 18. Псков: Изд-во ПсковГУ, 2016. С. 155-181.
19 В данном случае имеется в виду позитивность в глазах современников.
вступить в войну с Митридатом ради господства римлян и всеобщей свободы (илер те т^с ^Yфovíаc ка!
ко1^с ¿\su0spiac).20 Это красноречивое заявление свидетельствует не о каком-то специальном пристрастии к зависимой жизни под римской властью. Горожане, судя по всему, понимали, что при римском господстве жизнь будет стабильнее и безопаснее, чем под контролем известного противника римлян Митридата VI Евпатора.
Приведённые выше примеры показывают формирование устойчивого представления о предпочтительности для греков римского господства по сравнению с классическим — даже для самой Греции — пониманием свободы в сфере политической жизни.21 Отражением этого является появление с начала II в. до н. э. в официальных документах греческих полисов характеристики завоевателей римлян как всеобщих благодетелей и гарантов свободы.
Таким оказался совершенно закономерный финал развития демократических политических институтов в древней Греции, возникших после греко-персидских войн и укрепившихся в Афинах при Перикле. Демократическая политическая организация греческих полисов всё больше превращается в «управляемую, подконтрольную демократию».
Правда, при характеристике политической жизни Древней Греции классического и эллинистического периодов лучше употреблять термин «народовластие», ибо греческая б^цокрапа была лишь относительно демократической, если иметь в виду современное понимание демократии и демократичности. Как отмечает в своей книге
20 Данное выражение является логическим завершением отмеченной выше характеристики римлян как универсальных благодетелей.
21 Об истоках демократии в Греции классического периода см.: Carlsson S. Hellenistic Democracies. Freedom, Independence and Political Procedure in Some East Greek City-States. Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 2010. P. 25-28 (Historia Einzelschriften, 206).
С. Карлссон, в современных условиях правительство страны, оцениваемой как демократическая, выражает, хотя бы в теории, интересы всех слоёв общества.22 В Древней Греции администрация любого отдельно взятого полиса выражала интересы только полноправных граждан, к каковым относились лишь взрослые свободнорождённые мужчины. Гражданскими правами не обладали женщины и имевшиеся в любом городе периеки и катэки, т. е. свободные по статусу жители других городов, оказывавшиеся по той или иной причине на территории другого полиса. По приблизительным оценкам, количество полноправных граждан в Афинах классического периода не превышало одной седьмой, или одной восьмой от общей численности населения.23
В современной научной литературе политическая организация греческих полисов классического и эллинистического периодов, в которых господствующее положение занимал демос, достаточно часто называется демократией, без учёта этой специфики.24
22 Ibid. P. 45.
23 См. Ehrenberg V. L'Etat grec (la cité — l'état fédéral — la monarchie hellénistique). Paris: F. Maspero, 1976. P. 67; Суриков И. Е. Античная Греция. Политики в контексте эпохи. Архаика и ранняя классика. М.: Наука, 2005. С. 40-41.
24 Прежде всего, хотелось бы отметить работы И. Е. Сурикова. Помимо уже указанной монографии, см.: Суриков И. Е. Державный демос — правитель и подданный (Власть и социокультурная норма в демократических Афинах V в. до н. э.) // Правитель и его подданные: социокультурная норма и ограничения единоличной власти. М.: Институт Африки РАН, 2008. С. 67-80 (Серия «Цивилизационное измерение», Т. 14); Он же. Демократия и достоинство: к характеристике некоторых аспектов правовой и политической культуры граждан классических Афин // Из истории античного общества. Сб. науч. трудов. Вып. 13. Нижний Новгород: Изд-во Нижегородского ун-та, 2010. С. 37-60. Также см.: Карпюк С Г. Общество, политика и идеология классических Афин. М.: ИВИ РАН, 2003. При этом сам автор определяет афинскую демократию как слегка организованную толпу (Карпюк С. Г. Ук. соч. С. 233). Более правильным представляется
Трансформация народовластия классического периода шла медленно, однако уже в эллинистический период те политические нормы, которые изначально оформились как политическое завоевание демоса, со временем превращались в нормы, по которым благосклонно настроенный монарх разрешал жить. Несколько позже ту же роль исполнял по отношению к греческим полисам Римский Сенат и наместник провинции.
В итоге, к концу эпохи эллинизма в греческих городах Малой Азии и Греции складывается специфическая политическая система «дозволенного народовластия». Повсеместно сохранялись традиционные демократические институты, восходящие к классическому периоду, реальное содержание которых всё более формализовалось. Общий итог такого развития политической системы в первом приближении был для греческих полисов идеальным. Греки, заключив союз с Римом и признав свою в известном смысле слова вассальную зависимость от него, получили многое. Они обрели гарантию защиты, безопасности и сохранения самих себя как субъектов политической жизни.
В последующем, при римлянах, эти обстоятельства стали одним из факторов последнего расцвета античной языческой культуры и литературы в эпоху Империи во II-III вв. н. э., но одновременно и упадка. Авторы эпохи Ранней Империи отмечали, при сопоставлении с предшествующим периодом, значительные изменения всех проявлений общественной жизни, вызывавшие у них глубокие сожаления о порче нравов (к примеру — Tac. De Oratoribus, 34-35).
Итоги политического развития Греции в последние десятилетия существования республики в каком-то смысле подвел Цицерон, относившийся к грекам весьма неод-
конкретно-исторический подход, когда политическая жизнь в Греции рассматривается не в целом, а конкретно, применительно к отдельно взятому полису, как, например, в указанных работах Сюзанн Карлссон и Фолькера Гриба.
нозначно.25 В одном из писем своему брату Марк Туллий даёт Квинту Туллию следующий совет. Цицерон пишет о том, что следует воздерживаться от установлений тесных дружеских связей с греками. Лишь немногие из них соответствуют идеалам Греции прошлых веков, а в большинстве своём греки, по оценке Цицерона, коварны, легковесны и страшно льстивы по причине длительного рабства.
Цицерон тут же уточняет, что к ним ко всем следует относиться ровно и любезно, но надо серьёзно думать в тех случаях, когда собираешься устанавливать с греками дружеские отношения, ибо они не знают меры в проявлении дружеских чувств и не являются уж очень верными людьми (Cic. Ad QF., I, 1, V, 16).
Началом же этой трансформации стала первая — насколько мы можем судить — успешная попытка Лампсака получения статуса союзника римского народа, находящегося под его покровительством и защитой. К первой половине II в. до н. э. относится первая надпись с характеристикой римлян как всеобщих благодетелей. Первыми же образцами идеологического обоснования необходимости поиска покровительства римлян становятся характеристики Рима, которые относятся к последней трети II в. до н. э. Это цитированные выше надписи из Метрополиса, Клароса и Приены. Настоящий расцвет политической системы, которую представляется возможным назвать «дозволенным народовластием», относится к следующей исторической эпохе — к Ранней Империи.
Список сокращений: IEphesos=Die Inschriften von Ephesos. Teil 1a. № 1-47 (Texte). Herausgegeben von H. Wankel. Bonn, 1979. IKnidos — Die Inschriften vpn Knidos. Teil I. Herausgegben von W. Blümel. Bonn, 1992
25 О сочетании в произведениях Цицерона очень разных оценок греков, греческого менталитета и греческой культуры см.: Никишин В. О. Цицерон и греки // Studia historica. Вып. 11. М., 2011. С. 167-189.
IPriene1 — Inschriften von Priene unter Mitwirkung von C. Fredrich, H. von Prott, H. Schräder, Th. Wiegand, H. Winnefeld. Herausgegeben von F. Hiller von Gaertringen. Berlin, 1906.
IPriene2 — Die Inschriften von Priene. Teil I. Text. Zusammengestellt, überstzt und kommentiert von W. Blümel und R. Merkelbach in Verbindung mit F. Runscheid. Bonn, 2014. SEG — Supplementum epigraphicum graecum.
