Результаты оперативно-розыскной деятельности в уголовном судопроизводстве Текст научной статьи по специальности «Право»

вАдОЁООАОи I ТАвАОЁАГ 1-В1диЙЁГ 1Ё ААВОАЁОГ I ЙОЁ АОА 1Ё1АГ I 1 ЙОАмВ1ЁдА1АЙОАА А. А. ЁбпёуёеёГ

А поаоиа аТаТЭеопу Т ЭТёё ЭадоёиоаоТа и'аЭаоёаП-ЭТдйпёПё аауоаёиТТпоё а оаТ-ёТаТп поаи'ЭТёдаТапоаа. I Эааёааааопу УЭёааои ё! поаооп аТёадаоаёипоа ё аТапоё пТТоааопоао^йёа 'т'Эааёё а оаТёТаТТ-УЭТоаппоаёиТТа даёТТТааоаёипоаТ.

Нет необходимости говорить о том, что оперативно-розыскная деятельность нужна государству, обществу, гражданам, поскольку без нее не может эффективно осуществляться борьба с преступностью. Однако как вид социально полезной деятельности она всегда будет вызывать в обществе неоднозначную оценку, которая в первую очередь связана с ограничением прав и свобод граждан, применением специфических средств и методов борьбы с преступностью, использованием мер принуждения и т. д.

С принятием Закона «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» Верховным Советом Российской Федерации 13 марта 1992 г. (это можно без преувеличения назвать событием исключительной важности) удалось:

1) создать нормативно-правовую основу оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации;

2) придать оперативно-розыскной деятельности официальный статус государственно-правовой формы борьбы с преступностью [1].

Оперативно-розыскная деятельность как вид государственной деятельности наконец стала легитимной.

Закон «Об оперативно-розыскной деятельности в Российской Федерации» был нормативным актом переходного периода, создавался впервые и опередил по времени принятие Конституции [2], поэтому он обладал существенными недостатками определенной декларативностью, неконкретностью отдельных положений, противоречивостью статьям основного закона. В связи с этим возникла необходимость внесения в указанный закон изменений и дополнений, приведения его в соответствие с Конституцией РФ, а также с насущными потребностями реальной обстановки в стране. Как следствие, 5 июля 1995 г. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» был принят в новой редакции, 12 августа подписан Президентом Российской Федерации и вступил в силу с 18 августа 1995 г. Им предусмотрен ряд прин-

ципиально новых правовых установлений, например:

— включение в число основных задач добывание информации о событиях или действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической или экологической безопасности Российской Федерации;

— дополнение перечня оперативно-розыскных мероприятий оперативным внедрением, контролируемой поставкой, оперативным экспериментом, которые на практике проводились оперативными подразделениями государственных органов, но на основании ведомственных нормативных актов;

— более четко сформулированные основания проведения оперативно-розыскных мероприятий;

— нахождение под судебным контролем оперативно-розыскных мероприятий, проведение которых ограничивает конституционные права граждан на неприкосновенность жилища, тайну почтовых, телеграфных и иных сообщений, снятие информации с технических каналов связи, прослушивание телефонных переговоров;

— положение, регламентирующее основания и порядок судебного рассмотрения материалов об ограничении конституционных прав граждан;

— использование результатов оперативнорозыскной деятельности для подготовки и осуществления следственных действий, которые могут служить непосредственным поводом и основанием для возбуждения уголовного дела;

— возможность использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации, регламентирующими сбор, проверку и оценку доказательств;

— установление порядка передачи результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд.

© А. А. ЕопёуёёёТ, 2009 ААЯ0ГЕЁ1 ТЭаТапёТаТоГёааЭпеоаоа | 2009 | 1 4

В п. 36.1 ст. 5 действующего Уголовно-процессуального кодекса РФ дается определение результатов оперативно-розыскной деятельности, под которыми понимаются сведения, полученные в соответствии с Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности», о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших преступление и скрывшихся от органов дознания, следствия или суда [3].

В соответствии со ст. 74 УПК РФ доказательствами по уголовному делу являются любые сведения, на основе которых суд, прокурор, следователь, дознаватель в порядке, определенном УПК РФ, устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных сведений, имеющих значение для уголовного дела. Согласно ч. 2 данной статьи в качестве доказательств принимаются показания подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, заключение и показания эксперта и специалиста, вещественные доказательства, протоколы следственных и судебных действий, иные документы, но не говорится о результатах оперативно-розыскной деятельности. Нет о них упоминания и в ст. 140 УПК РФ среди поводов и оснований для возбуждения уголовного дела, к которым законодатель причисляет заявление о преступлении, явку с повинной, сообщение о совершенном или готовящемся преступлении, полученное из иных источников.

Легитимными для уголовного судопроизводства в соответствии со ст. 86 и 89 УПК РФ являются лишь материалы оперативно-розыскной деятельности, которые получены посредством следственных действий, т. е. в результате производства контроля и записи переговоров (ст. 186 УПК РФ), но в отношении лишь двух категорий преступлений. В итоге из совокупности ценнейшей первичной информации о преступлении и преступнике, собранной при проведении оперативно-розыскных мероприятий, в сферу уголовного судопроизводства попадает лишь та их часть, которая получена по уже возбужденному уголовному делу при производстве

единственного в УПК следственного действия [6].

В связи с усеченностью процессуального статуса результатов оперативно-розыскной деятельности эффективность их использования в уголовном судопроизводстве крайне низка. Как показывает практика, оперативные аппараты органов, указанных в ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» [3], располагают обширным конфиденциальным материалом, содержащим прямые свидетельства деятельности организованных криминальных структур, сообществ и совершаемых ими преступлений. Однако для уголовного судопроизводства эти сведения почти не используются либо «мертвы», так как в результате отставания уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации в этом аспекте от требований времени они не могут быть ни поводом, ни основанием к возбуждению уголовного дела, ни бесспорным процессуальным доказательством. Если же из этого правила делается исключение, то оно непременно становится предметом рассмотрения нескольких судебных инстанций, в том числе Верховного Суда РФ, о чем свидетельствуют судебная практика по уголовным делам, а также определения Конституционного Суда Российской Федерации, вынесенные им по результатам рассмотрения заявлений граждан о несоответствии положений отдельных статей Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» Конституции Российской Федерации [4; 5].

В связи с этим для устранения указанного пробела в законодательстве представляется целесообразным внести изменения в УПК РФ, в частности в ст. 74 и 140, придав результатам оперативно-розыскной деятельности статус доказательств. В пользу этого предложения говорит и определение доказательств, данное в ч. 1 ст. 74 УПК РФ, соответствующее определению результатов оперативно-розыскной деятельности, обозначенному в п. 36-1 ст. 5 кодекса [6]. Отличие результатов оперативно-розыскной деятельности по механизму их образования от доказательств выявляется только в процессуальной форме, которую необходимо привести в требуемое соответствие.

АЁАЁЁIАВАОЁхАМЁЁЁМТЁМIЁ

1. даёТТ ВО «Та ТУаЭаоёаТТ-ЭТдйпёТТё аауоаёшШё // Аааитоё Ыйадаа ТаЭТаТйо ааГооаоТа

ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё ё АаЭоТаТТаТ ЫТааоа ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё. — 1992.— 1 17. — №. 892.

2. ЕТтоёоооёу ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё. 1ЭёТуоа 12 ааёааЭу 1993 аТаа // ВТп. аад. — 1993. —

25 ааё.

3. Та ТУаЭаоёаТТ-ЭТдйпёТТё аауоаёшШё : ОаааЭаёшйё даёТТ ВО То 12 аааопоа 1995 а.

1 144-Од // ыд ВО. — 1996. — 1 33. — №. 3349.

4. Т адТЭи поаааТТё 1'Эаёоёёё АаЭоТаТТаТ Ыоаа ВТппёёпёТё ОаааЭаоёё [УёаёоЭТТТйё Эа-поЭп]. — Важё! аШо'Та : ИКр:// шшш/$шрсошЧ.гш/у$_<Зос$.р1пр. — дааё. п уёЭаТа.

Йй5ёу«^5ёаё^йпеёйГаоеё»

151

5. ТТЭаааёаТёа ЕIТпоёоооёI Т ТIаI Ыоаа ВО VI ааёо I ТЭтаЭёа ё и поёоооё и Т тоё У|ё1жаТёё

ОаааЭаёиТТаТ даёТТа «Та ТТаЭаоёаТТ-ЭТдипёТТё аауоаёиТТпоё» VI жаёТаа аЭ-ёё хаЭТТаТё Ё. О. То

14 ё|эёу 1998 а. 1 86-Т // Ыд ВО. — 1998. — 1 34. — Ыо. 4368.

6. ОаТёТаТТ-ТЭТоаппоаёиГ иё ё I ааёп ВтпёёпёТё ОаааЭаоёё : VI п I по I у Т ё^ Та 1 ааёааЭу

2009 а. — 1. : ЕТТЭоп, 2009. — 224 п. — (даёТТи ё ЕТааёпи).

I ТпооУеёа 30.09.09.

N0и Г IN00ЁсГАхАГЁАТIЙОАГIАЁАГЁЁ

л. ■ ■ О ■ ■ О • • О ж -V ■ ■ О л л. ж г- «« V -V ж■ • •

Ё I IВАААЁАI ЁЁN0АА IАВА IЁ Ё1N0АIОЁЁ 1 . А. Таёи^ёеТаа

Ыоаоиу '1'тауйаТа пойТТпоё ё дТа+аТё|э '1'тоаТТаёаТёё ё ТТЭаааёаТёё поаа 1'аЭаТё ёТпоаТоёё а ЭТппёёпёТ! ОаТёТаТТ! '1'ЭТоаппа ёаё ТЭиажооТ-нио поаааТио ЭаиаТёё, аи'|'ТёТу|эйёо аажТо|э ооТёоё|э ё ТоЭажа|эйёо оТа апааТ поаааТТаТ ЭадаёЭаоаёи-поаа. А поаоиа ЭапМТоЭаТи пойТТпоТиа 1Т1аТои, ТоЭажа|эйёа ёо дТа+аТёа аёу апааТ поаааТТаТ ЭадаёЭаоаёипоаа ё аёу '1'тоаТТаёаТёу '1'ЭёаТаТЭа ёаё ёоТаТаТаТ Эа0а-Тёу.

Судебное разбирательство — процедура сложная, многофункциональная, несущая, помимо прочего, воспитательное и идеологическое значение. Именно в этой стадии осуществляется правосудие [2, С. 369] — деятельность суда по рассмотрению уголовного дела по существу и разрешению его путем вынесения соответствующего определения.

На суд как на носителя государственной власти возложена обязанность по принятию решений, причем в них должна быть отражена воля государства, но в то же время они должны быть правосудными. Кроме того, суд — единственный орган власти, где индивид вправе рассчитывать на «разговор» с государством на равных.

В уголовном судопроизводстве уровень законности прежде всего выражается в действиях и решениях, которые исходят от органов и должностных лиц, осуществляющих судопроизводство. Суды уходят от политики закрытости, становятся прозрачными для общества.

Осуществляя правосудие в рамках судебного разбирательства, судья (суд) соблюдает определенную процедуру (уголовно-процессуальную форму). Чем логичнее и последовательнее она будет закреплена в законе, тем проще судье разрешать поставленные задачи, не отвлекаясь на продумывание нерегламентированных моментов, касающихся вынесения и фиксации указанных решений. Точность и полнота детальной регламентации порядка и оснований совершае-

мых в рамках судебной процедуры действий, принятия на их основе решений, их процессуальной фиксации и оформления судебных актов позволяют суду полнее реализовывать возложенные на него функции именно по разрешению дела по существу. Соблюдение указанных положений снизит количество вынужденных и невынужденных отступлений от незыблемых принципов судопроизводства.

Суд не вправе давать органам расследования указания относительно необходимости получения каких-либо дополнительных доказательств или изменения квалификации преступления на более тяжкое, предъявлять обвинение или отказываться от него, но обязан оказывать содействие сторонам в реализации их прав и обязанностей, обеспечивать по их просьбе получение и исследование дополнительных доказательств, имеющих значение для дела.

Следует отметить, что сводить весь смысл деятельности суда исключительно к разрешению вопроса о виновности либо невиновности лица излишне. В процессе рассмотрения дела к задачам судебного разбирательства прибавляется также соблюдение процедуры, обеспечивающей реализацию в судебном разбирательстве всех уголовно-процессуальных принципов. Именно это позволяет последовательно добиваться эффективной деятельности всей судебной системы.

В суде надлежащая процессуальная форма достигается за счет строго определенного уго© 1. А. I аёи+ёёТаа, 2009

152

ААЯ0ГЕЁ1 ТЭаТапёТаТ6Гёаа5пёоаоа | 2009 | 1 4