CC BY
13
РЕЗУЛЬТАТ ДЕКОНСТРУКЦИИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ЛИЧНОСТИ В ЭПОХУ ПОСТМОДЕРНА
© Власова Ю.В.1
Международный институт компьютерных технологий, г. Воронеж
В современном обществе постмодерна отчуждение принимает иные, часто скрытые формы, все более и более затягивая человека в мир неподлинного бытия. Отчуждением пронизана буквально каждая сфера общественного бытия, которое и формирует сознание современного человека. Современная молодежь больше не чувствует своего отчуждения, так как она не стремится к преодолению совей неполноты, одномерности, не испытывает стремления к совершенствованию. Здесь можно прийти к парадоксальному выводу: ведь если отчуждение везде, значит его нигде нет, так как нет больше разницы между отчужденностью и не отчужденностью, между подлинным и не подлинным бытием.
Усиливающийся научный интерес к проблематике форм современного постмодерна в рамках социально-философского дискурса побуждает интерес к размышлениям на тему глобализации и порождаемой ей массовой культурой, с одной стороны и как следствием отчуждения, с другой. Современные процессы «пост-индустриальной» технологизации, информатизации и универсалистской глобализованности современного развития России привели не только к сущностным противоречиям между Россией и Западом, но и к глубокому противоречию между материальным аспектом существования человека и общества и его духовным аспектом.
Поиски ценности или общего блага в глобальном мире закончились неудачей, склоняющей даже к пессимистическим выводам о прогрессирующем упадке социальности в глобализирующемся мире. ... В этой ситуации остается лишь отказаться от поисков общего блага как основания аксиологической демократии, современной культуры и цивилизации и пристальнее приглядеться к иной пропозиции, получившей название «процедурной» (Хабермас). В соответствии с ней общее благо возможно благодаря наличию определенных процедур, с которыми должен согласиться каждый человек и которые помогают достичь согласия в случаях противоречий или групповых интересов. Только благодаря им можно достичь индивидуального блага или блага группы, с которой данный гражданин себя идентифицирует [7, С. 15].
По этому поводу И.А. Василенко констатировал: «Технократы первыми усмотрели в глобальной технологической цепи, где действуют неуто-
1 Доцент, кандидат исторических наук
мимые машины, «слабое звено» - естественного человека с его хрупким телесным субстратом»; возникли разные теории адаптации человека к технике, что и стало «началом колоссальной программы дегуманизации западного мира» [2, С. 141].
Угрозой разрушения природной, социальной и духовной среды, подвергающейся небывалому давлению со стороны технической цивилизации, стали выступать глобальные проблемы. Эти проблемы можно охарактеризовать следующими особенностями. Во-первых, это несоответствие между неограниченным воспроизводством факторов, входящих в систему «техники», и ограниченными воспроизводящими возможностями системы под названием «природа»; во-вторых - между индустриальным, техническим средством производства и кустарным; в-третьих - между уникальными продуктами высокой культуры и неограниченно тиражируемыми продуктами культуры массовой, которая в настоящий момент и формирует нравственный мир современной молодежи.
Отсюда становится очевидным, что все сферы современной жизнедеятельности теснят, деформируют и могут способствовать разрушению тех явлений, которые можно отнести либо к уникальным явлениям природы, либо к культуре. Неслучайно Ф. Фукуяма считал, что: «Люди, не испытывающие доверия друг к другу, станут взаимодействовать лишь в рамках системы формальных правил и положений, которые нужно постоянно вырабатывать, согласовывать ... а потом обеспечивать их соблюдение, в том числе и с помощью мер принуждения. Все эти приемы, заменяющие доверие, приводят к росту того, что экономисты называют «трансакционными издержками» [11, С. 136].
Поэтому наиболее актуальным для России становится выбор идеологии, проповедующий высокую ценность индивидуального и коллективного труда, защиту своей культуры от «антикультуры» не столько путем все новых и новых запретов, сколько путем действительного просвещения молодежи и обогащения «ядра» российской культуры новыми, не чуждыми ей идеями и образами. В этом случае у России появится шанс оригинальным образом соединить ценности Запада и Востока, стать великой цивилизацией в ряду других цивилизаций, о чем мечтали многие русские мыслители.
На наш взгляд, особую опасность представляет привлекательность для молодежи культуры постмодерна, отличительной особенностью которой следует считать пересмотр всех ценностей, так как: «студенты учатся повторять и выстраивать рассуждения, в которых они мало что понимают ... В конечном счете, обдуманно невразумительные рассуждения и сопутствующая им интеллектуальная бесчестность отравляют часть интеллектуальной жизни и усиливают и без того распространенный среди населения примитивный антиинтеллектуализм» [11, С. 168-169]. Под влиянием гло-
бализации молодежь стремительно изменяется и меняет жизненные принципы советского поколения на потребительские ориентиры: «границы нравственности для нас размыты, непонятны . граница эта постоянно отдвигается, традиции уходят на второй план». Ради достижения цели (богатство и успех) они готовы пойти на многие жертвы: терпеть бытовые неудобства - 62,4 %; работать без выходных и социального пакета -41,3 %; вступить в брак по расчету - 19 %; пожертвовать принципами -14,5 %; нарушить закон - 11,5 %; лгать 10 %» [5, С. 100-106].
Так как человек эпохи постмодерна - это массовый человек, характерной чертой которого является полная потеря своей индивидуальности, при стремительно набирающем обороты процессе отчуждения и как следствие все большее развитие самого процесса.
В современном постиндустриальном обществе отчуждение проявляет себя в новых формах. Оно начинает пронизывать все сферы общественного и личного бытия человека, определяя его внутренний мир: «отчуждение ... достигло того предела, за которым оно граничит с безумием, поскольку подрываются и разрушаются религиозные, духовные и политические традиции ...» [10, С. 321-322]. Но мир нейтрален лишь вне человека, поскольку вне его мир не способен мыслить. В человеческих обществах, напротив, ничто не нейтрально: только человек создает смысл, и он является человеком только в отношении того, чему он придал смысл.
Отличительной особенностью эпохи постмодерна, следует считать и то, что в настоящий момент происходит овеществление человеческого интеллекта в технике, в частности, освободившись от жесткой природной необходимости, человек на ее место поставил другую необходимость -техническую. Данное явление, помимо того, что включает в себя, новый вид интеграции, взаимосвязанность мира, имеет в своей основе такие элементы как разобщенность, фрагментарность сознания, которые становятся одним из доминирующих моментов формирования менталитета современной людей. Неслучайно, что К. Ясперс определяет современную цивилизацию как «парализующий триумф средств над целями». Так, средства эмансипируются от целей, происходит инверсия средств и целей.
Поэтому техническое отчуждение можно определить как следствие действия техники как самостоятельной силы, пронизывающей общество целиком, изначально подчиняя себе человека и общество. Новая культура искусственно навязывает людям, в первую очередь молодежи одномерное сознание, самое примитивное из всех возможных, но доминирующее в западном индустриальном обществе. На западе, была осознана губительность доминирования подобной модели мышления и от него, во всяком случае, от наиболее грубых моделей небезуспешно пытаются уйти. В сегодняшней России, человек, чем меньше у него личного социального опыта и социальной памяти, тем больший пропагандистско - идеологический прессинг он испытывает, тем больше шансов у него стать носителем
одномерного сознания, полуграмотным иммигрантом в собственной стране, готовым колонизировать дикие просторы, бывшие для его предков Родиной. В связи с чем, «эпоха постмодерна - это эпоха космополитизма и игнорирования патриотизма, так как глобализация ведет не только к исчезновению национальных границ, но и к игнорированию патриотизма» [3, С. 171].
Если говорить о науке, то глубокий кризис коснулся и гуманитарных наук, особенно философии, все больше проникающейся духом иррационализма. Постмодернистская философия фактически нивелирует философию до уровня неаргументированных тезисов. Посмодернисты лишают ее мировоззренческих и гносеологических, прогностических функций. «Они сводят ее к бесконечному дискурсу, к словесным упражнениям и пустым разговорам» [3, С. 182]. Постмодернизм в философии не дает новых знаний, так как он не может непрерывно воспроизводить одни и те же дискурсы, он не ставит проблем, без чего вообще не мыслима никакая наука, никакая философия. Нельзя согласиться и с отрицанием постмодернизмом мировоззренческих функций философии. Ведь если философия перестает играть какую-то мировоззренческую роль, если она не способствует формированию культуры мышления, не помогает духовному обогащению человека, то она теряет всякое значение, и нет никакого смысла тратить время на ее освоение. И, конечно, абсолютно неприемлемо нигилистическое отношение посмодернистов к философии рационализма. Потому что именно рационализму принадлежит исключительная роль в преодолении кризиса современного общества.
На усиление иррационализма в развитии общества обратил внимание К. Манхейм. В частности, он выдвинул следующие тезисы, которые, не потеряли своей актуальности и по сей день. Суть первого тезиса в том, что «современное общественное устройство ждет крушение, если рациональное самообладание всех людей и отдельных индивидов не будет идти в ногу с техническим развитием [6, С. 287]. Манхейм К. считает, что возникла диспропорциональность в развитии человеческих сил. С одной стороны, наблюдается развитие науки и техники, с другой - моральное совершенствование общества не успевает за этим развитием. Отсюда следует второй тезис: «рост рациональности, формирование инстинктов и моральности являются в общественном развитии не чем-то случайным и отнюдь не в первую очередь делом отдельных индивидом, а зависят от данной общественной структуры задач». Одни индивиды социальной группы оказываются в более привилегированном положении, чем другие, что не может не сказаться негативно на всем развитии общества. Третий тезис связан с тем, «что все предшествующие общества могли допускать диспропорциональность в распределении рациональности и моральности сил, так как они основывались именно на этой социальной диспропорцио-
нальности рациональных и моральных элементов ... Новое в современном обществе состоит, по моему мнению, в том, что оно длительно не может выносить обе упомянутые формы диспропорциональности: ни общий недостаток рациональности и моральности в духовном господстве над общим прогрессом, ни их неравномерное социальное распределение» [6, С. 288].
Социализация человека, выражающаяся в бытии межличностных отношений, является решающим фактором его формирования как личности. В данном аспекте становление человеческого бытия есть движение человека к самому себе, к своей экзистенциальной сущности, представляющей собой интегральное социально-психологическое образование. В общественной деятельности индивид овладевает своей социальной сущностью и благодаря этому «вписывается» в социум. Однако социализация при всей своей значимости в отрыве от смысложизненных и других экзистенциальных проявлений жизнедеятельности индивида не дает цельного представления о человеческом бытии, так как только в единстве социальной и экзистенциальной сущности образуется бытие человека.
Произошли изменения и в интерпретации исторических фактов, так как постмодерн предложил собственную оригинальную трактовку исторических процессов. Марвик А., уже в 1971 г. отмечал начало поворота «к такому типу истории, который характеризуется тесной близостью с литературой». Под влиянием «лингвистического поворота» и конкретных работ «новых интеллектуальных историков» радикальным образом преобразилась история историографии, которая неизмеримо расширила свою проблематику и отвела центральное место изучению дискурсивной практики историка. Но, отклоняясь в сторону литературной критики, она имеет тенденцию к превращению в ее двойника - историческую критику. «У посмодернистов отсутствует исторический взгляд на общество. Они в этом плане оказались на уровне французских просветителей XVIII века, которых они любят критиковать, но которые были людьми своей эпохи, когда еще не созрели необходимые условия для исторического подхода к социальным и природным феноменам.
Но сейчас, когда науки достигли колоссальных успехов, игнорировать принцип историзма означает шаг назад. Нельзя, скажем, писать о современной цивилизации без исторического подхода к анализу этого сложного социального феномена» [3, С. 137]. Конечно, посмодернисты понимают трудности социального, в том числе исторического познания, связанные, прежде всего с самими объектами познания, т.е. с обществом. В социально-исторических исследованиях наиболее ярко проявляются мировоззренческие позиции исследователей, которые, так или иначе, привносят в научное исследование что-то субъективное, личное. В противном случае, научное исследование, особенно в гуманитарных науках, превратилось бы в набор сухих фактов, тогда как именно живое восприятие реальности,
сквозь призму собственной личности позволяет стать научным исследованиям такими интересными и неповторимыми. Но нельзя на этом основании все гуманитарные науки превратить в дискурс, так как перевод исторических явлений на язык дискурса способствовал развитию информационного отчуждения, так как история, как никакая другая наука способствует формированию мировоззрения и мышления.
В частности, информационное отчуждение мы можем наблюдать в тех ситуациях, когда человек погружен в непрерывный поток информации, но вместе с тем от него ускользают основные смыслы, которые и являются определяющими в нашем мировоззрении. В связи, с чем человек утрачивает способность к разгадыванию предназначенных для него смыслов, так как содержательная сторона сообщения обращена к человеческому фрагменту: телу, чувственности, успеху, а внутриличностные смыслы становятся всеобщими, универсальными, бессмысленными [4, С. 52]. Будучи вовлеченным, в мир непрерывно воспроизводимой информации, индивиду становится все труднее связать информацию со знанием, означаемое со смыслом.
Отсюда следует, что функции информации, предназначение которых сохранение устойчивости функционирования социальной системы, начинает оказывать обратное действие. За знаками информации начинают скрываться смыслы, никому не понятные, все поглощено информацией, которой никто не интересуется, которая не используется субъектом для реализации своего потенциала. Вместо того чтобы стать определяющим началом для эффективного структурирования социальных структур, информация их разрушает и создает мир гиперреальных структур. В данном случае становится актуальным мнение Ж. Бодрийяра о том, что: «Когда вещи, знаки, действия освобождаются от своих идей и концепций, от сущности и ценности, от происхождения и предназначения, они вступают на путь бесконечного воспроизводства. Все сущее продолжает функционировать, тогда, как смысл существования давно исчез. Оно продолжает функционировать при полном безразличии к собственному содержанию» [1, С. 11-12].
Сорокин П. в работе «Кризис нашего времени» писал: «Все важнейшие аспекты жизни, уклада и культуры западного общества переживают серьезный кризис . Больны плоть и дух западного общества, и едва ли на его теле найдется хотя бы одно здоровое место или нормально функционирующая нервная ткань . Мы как бы находимся между двумя эпохами: умирающей чувственной культурой нашего лучезарного вечера и грядущей идеациональной культурой создаваемого завтра. Мы живем, мыслим, действуем в конце сияющего чувственного дня, длившегося шесть веков . Свет медленно угасает, и в сгущающейся тьме нам все труднее различать это величие и искать надежные ориентиры в наступающих сумерках»
[9, С. 427]. Под кризисом П. Сорокин подразумевал кризис духовной культуры западного общества. Однако в начале XXI века мы можем наблюдать не только духовный кризис западного общества, но и глобальный кризис, охвативший все сферы общественной жизни - экономическую, политическую, социальную и духовную. Этот кризис вызван многими причинами, но в первую очередь глобализацией современной общественной жизни, которая поставила перед человеком ряд пока еще не решенных задач. И насколько адекватно мы справимся с проблемами, которые поставила перед нами эпоха постмодерна, покажет время и мы сами.
Список литературы:
1. Бодрийяр Ж. Прозрачность зла. / Ж. Бодрийяр. - М., 2000.
2. Василенко И. С. Диалог цивилизаций: социокультурные проблемы политического партнерства. / И.С. Василенко. - М.: Эдиториал УРСС., 1999.
3. Гобозов И.А. Куда катится философия. (Философский очерк). / И.А. Гобозов. - М.: Изд-ль Савин А., 2005.
4. Гоноцкая Н.В. Отчуждение: сущность, истоки, современные модификации. / Н.В. Гоноцкая // Философия и социальная теория. Сб. науч. тр.: Вып. 2. - М.: Полиграф-информ, 2004.
5. Лисаускене М.В., Лихачева Т.И. Новое поколение студенческой молодежи - прагматичные перфекционисты или романтики потребления / М.В. Лисаускене, Т.И. Лихачева // Тезисы докладов и выступлений Всероссийского социологического конгресса «Глобализация и социальные изменения в современной России», Т.9. - М.: Альфа-М, 2006.
6. Манхейм К. / К. Манхейм/ Диагноз нашего времени. - М., 1994.
7. Рарот Х. Общее благо глобального мира / Х. Рарот // Социология. -2007. - № 2.
8. Сокал А., Брикман Ж. Интеллектуальные уловки. Критика современной философии постмодерна. / А. Сокал, Ж. Брикман. - М., 2002.
9. Сорокин. П. Человек. Цивилизация. Общество. / П. Сорокин. - М., 1992.
10. Фромм Э. Душа человека. / Э. Форм. - М., 1992.
11. Фукуяма Ф. Доверие: социальные добродетели и созидание благосостояния. / Ф. Фукуяма / Новая постиндустриальная волна на Западе. -М., 1999.
