CC BY
486
л
^ ^ В статье сопоставляются революции в их классическом понимании, начи-а. ная с приведенных в классических работах по истории политического мышле-
ш | Революция уб «цветная революция»
Дж. Савино, Н.А. Новодержкин
ния в начале ХХ в., и новые механизмы государственных переворотов и смен режимов, которые были названы «цветными революциями». Авторами приводится краткий анализ интерпретаций американского социолога и политолога Дж. Голдстоуна и его подходов к новым событиям, потому что сегодня местные конфликты, столкновения и войны интерпретируются обычно как «революции», без внимания к их особенностям. Проведен обобщенный анализ «цветных революций» второй половины XX - начала XXI вв. с выявлением причин нарушения стабильности «нового мирового порядка». Уделено внимание тому, как и почему события, которые не всегда приводят к переменам в плане государственного, экономического и политического строя, получают название «революции». На основе обсуждения различий в классических определениях термина «революция», бывших ключевыми для интерпретации данных феноменов в ХХ в., сделан конечный вывод о том, что название «цветные революции» не совсем точно отражает их суть и не подходит для анализа современных социальных и гражданских конфликтов в нашем мире.
Ключевые слова: революция, «цветная революция», социальный взрыв, государственный переворот.
С конца 1960-х гг. вместе с революциями, в классическом их понимании, появляются новые механизмы, которые позднее были названы «цветными революциями». Их появление стало одной из причин наблюдаемого нами на мировой политической карте явления - падения общей политической стабильности.
В мировой истории проблемы, связанные с демонтажем политических режимов, возникали всегда. Но прежде инструментами этого демонтажа выступали, в основном, силовые методы в их классическом понимании, т.е. революции. По мысли К. Маркса, революция -это концентрированное выражение прогресса, а не регресса, поэтому она - «локомотив истории» [9, с. 86]. Это продолжение эволюционного прогресса другими средствами, а не деструктивный бунт. Революция объективно обусловлена, и именно поэтому социальные революции непобедимы. Маркс говорил и о соотношении социальной и политической революции: «Каждая революция разрушает старое общество, и постольку она социальна. Каждая революция низвергает
о' 2 ^
старую власть, и постольку она имеет политическии характер» ¡2 5 & [10, с. 448]. В.И. Ленин в своеИ работе «Государство и революция» г-с
(1917 г.), опираясь на учение о классовой борьбе, так определяет о з ° отношение государства и революции: «Государство есть продукт § ^
о
и проявление непримиримости классовых противоречий. Государство ^ ^ возникает там, тогда и постольку, где, когда и поскольку классовые ^ противоречия объективно не могут быть примирены. И наоборот: о существование государства доказывает, что классовые противоречия непримиримы» [6, с. 7]. Революция - событие не только политическое, но и социальное, и должна приводить к возникновению нового общества, новой эпохи без государства. Ленин цитирует и Ф. Энгельса: «С исчезновением классов исчезнет неизбежно государство. Общество, которое по-новому организует производство на основе свободной и равной ассоциации производителей, отправит всю государственную машину туда, где ей будет тогда настоящее место: в музей древностей, рядом с прялкой и с бронзовым топором» [Там же, с. 15; 14, с. 173].
Современный американский социолог и политолог Дж. Голдстоун в статье «Теории революции: Третье поколение», написанной в 1980 г., выделяет три поколения исследователей, занимавшихся в XX в. теориями революции. К первому поколению он относит П.А. Сорокина, Л. Эдвардса, Г. Лебона, Ч. Эллвуда, Э. Ледерера, Дж. Петти и К. Брин-тона, утверждая, что они тщательно исследовали картины революций, но им не хватало широкой теоретической перспективы [16]. Первое поколение разработало модель базовой интерпретации феномена революции, в рамках которого удалось выделить общие черты, стадии и характеристики т.н. «великих революций» (Английской 1640-1660 гг., Американской 1775-1783 гг., Французской 1789-1799 гг., двух русских революций 1917 г.), а также рассмотреть их в качестве переломных точек в истории [15].
Второе поколение исследователей, деятельность которого Голдстоун датирует 1940-1970 гг., на основе политики (плюралистическая теория групп, интересов и конкуренции), социологии (структурно-функ-ционалистские теории) и психологии (когнитивная психология, теория фрустрационной агрессии) разработало довольно сложный механизм теоретического анализа революции. Голдстоун относит к этому поколению Дж. Дэвиса, Н. Смелзера, Ч. Джонсона, Т. Гарра, С. Хантингтона [16]. Они попытались выработать всеобщие модели революций, которые подчеркивали значение того или иного ее общего паттерна. Революции в рамках этих концепций превратились в специфическую реакцию на процесс модернизации и объяснялись тем или иным разрывом между потребностями ушедшего вперед модернизированного общества
о
(с новообразованным средним классом, рыночной экономикой и т.д.) и отстающей политической системой (относительно более закрытой, не создавшей каналов для новых форм политического участия, т.е. недостаточно модернизированной) [15].
С 1975 г., по мнению Голдстоуна, действует третье поколение исследователей, которое представило альтернативный анализ революций. Представители этого поколения: Ш. Эйзенштадт, Дж. Пэйдж, Т. Скоч-пол, К. Тримбергер. Третье поколение потребовало возвратить государство в центр теоретического анализа революций. Исследователи выдвинули на первый план в объяснении революционных потрясений структуру противостояния внутри традиционных элит, вариации их контроля над государственной политикой, а также конфликт государственной бюрократии с автономными элитами, разворачивающийся на фоне обостряющейся межгосударственной военной и экономической конкуренции в рамках капиталистической миросистемы [Там же].
В начале XXI в. вышла статья Голдстоуна «К теории революции четвертого поколения» [4]. Говоря о четвертом поколении, Голдстоун отмечает, что «прежде четко структурированная подобласть исследований, занимавшаяся, в первую очередь, немногочисленными "великими революциями" в Европе и в Азии, отныне охватывает и крушение африканских государств, и переход к демократии в Восточной Европе и других странах, и исламские фундаменталистские движения на Ближнем Востоке, и партизанские войны в Латинской Америке» [Там же]. Исследователи четвертого поколения пытаются объяснить микропроцессы революционной мобилизации и лидерства, используя для этого всевозможные подходы: от анализа рационального выбора до социологических и антропологических исследований социальных движений. В связи с этим, по мнению Голдстоуна, «изучение революций переросло в многостороннее исследование самых разнообразных событий» [Там же].
С.Ф. Хантингтон в книге «Политический порядок в меняющихся обществах» определяет революцию как быструю, фундаментальную и насильственную, произведенную внутренними силами общества, смену господствующих ценностей и мифов этого общества, его политических институтов, социальной структуры, руководства, правительственной деятельности и политики [13]. К этому типу относятся т.н. «классические революции» (Французская, русские революции).
Термин «цветные революции» используется для описания единого явления - ненасильственных протестов, благодаря которым удалось свергнуть авторитарные режимы в течение первого десятилетия XXI в. Большинство исследователей определяют «цветную революцию» как технологию осуществления государственного переворота, процесс
О 2 ^
провоцирования политических, культурных и социально-психологиче- р 5 ê ских конфликтов, имеющих четкую стратегическую цель: захват госу- ^ s г-с дарственной власти [3; 8; 12; 15; 17]. Феномен «цветной революции», з° по мнению специалиста по политическим коммуникациям А.А. Федо- è| р^ ровских, возник и развивается в рамках стратегии «мягкой силы» (soft ^ ж power) [12]. g *
У каждой революции есть свой символ, который является важным о PR-методом осуществления такой революции, что продиктовано необходимостью быть видимым, идентифицируемым, а также содействовать солидарности между демонстрантами [11]. Такой символ должен быть легко узнаваемым, понятным и несложным в нанесении в различных общественных местах. По мнению украинского психолога Б.А. Базы-ма, человечество находится на стадии социально-психологического этапа цветового символизма, где цвет - символ политики и общества [1]. Однако в «цветных революциях» не только цвет формирует символ. Согласно мнению лингвиста М.Э. Будиной, все символы можно разделить на три группы по сфере их происхождения: цвет (оранжевый, сиреневый и т.д.); растительный мир (роза, кедр, жасмин и т.д.); окружающий мир (бульдозер, белая лента и т.д.) [2].
Многие события второй половины XX и начала XXI вв. в разных странах исследователи относят к «цветным революциям»1. Все они подробно описаны исследователями. Хронология событий, как правило, одна: определенная часть общества (оппозиционная партия, студенты или военные), недовольная действиями власти, проводит митинг. А вот далее возможны варианты: власть уступает без борьбы, как это произошло в Португалии; лозунги поддерживаются широкими массами, волнения приобретают масштабный характер и приводят к смене власти (Чехословакия, Югославия, Грузия, Киргизия, Ливан, Молдова, Тунис, Египет); власть подавляет протестные настроения (оговоримся, что это
1 Перечислим их по хронологии: Революция гвоздик (Португалия, 1974 г.), Желтая революция (Филиппины, 1986 г.), Бархатная революция (Чехословакия, 1989 г.), Бульдозерная революция (Югославия, 2000 г.), Революция роз (Грузия, 2003 г.), Оранжевая революция (Украина, 2004-2005 гг.), Пурпурная революция (Ирак, 2005 г.), Тюльпановая революция (Киргизия, 2005 г.), Революция кедров (Ливан, 2005 г.), Васильковая революция (Белоруссия, 2006 г), Шафрановая революция (Мьянма, 2007 г.), Сиреневая революция (Молдавия, 2009 г), Зеленая революция (Иран, 2009 г.), Дынная революция (Киргизия, 2010 г.), Жасминовая революция (Тунис, 2011 г.), Революция лотоса (Египет, 2011 г.), Революция достоинства (Украина, 2013-2014 гг.). Надо заметить, что из всех перечисленных событий португальская «Революция гвоздик» только в плане логотипа имеет общие черты с «цветными революциями». В Португалии в 1974 г. рухнул авторитарный режим, возникший во время европейского фашизма, и социальные процессы были похожи на «традиционные» сценарии революций ХХ в.
о а.
возможно, только если они не получили поддержки большей части населения (Мьянма, Белоруссия)).
Основой «цветной революции» является недовольство общества действующей властью. Движущей силой революции зачастую выступает оппозиционная партия, но иногда это могут быть военные («Революция гвоздик») или студенты (Бархатная революция, Шафрановая революция).
Непосредственной причиной недовольства или катализатором событий могут выступать различные факторы, в большинстве случаев таким активатором являются результаты выборов. В этом случае формой революции являются демонстрации и массовые митинги, проводимые оппозицией, которая утверждает, что выборы были сфальсифицированы. Массовые выступления приводят либо к повторному голосованию (Украина, 2004 г.), либо к силовому захвату зданий органов власти (Грузия, 2003 г., Киргизия, 2005 г.) [11]. Кроме того, пусковым механизмом может быть и неадекватная реакция властей, когда применяемая сила значительно превышает волнения в обществе, как это было в 1989 г. в Чехословакии, когда студенческая демонстрация 17 ноября, в годовщину похорон Яна Оплетала (чешского студента, погибшего в 1939 г. во время протестов против нацистской оккупации), сначала проходившая под студенческими лозунгами и только потом приобретшая политическое звучание, была жестоко разогнана полицией.
Таким образом, в классической революции накал противоречий, когда верхи не могут управлять по-старому, а низы не хотят жить по-старому [5; 7], приводит к полному переустройству государства, начиная с политической системы и заканчивая социальной структурой общества, тогда как в «цветной революции» низы не хотят жить по-старому, а верхи не хотят управлять по-новому и социальный взрыв приводит только к смене властных элит, а сама социальная структура остается неизменной.
Библиографический список
1. Базыма Б.А. Цвет и психика. Харьков, 2001.
2. Будина М.Э. Символы цветных революций в составе их наименования // Концепт. 2014. № 8. С. 1-8.
3. Гапич А.Э., Лушников Д.А. Технологии «цветных революций». М., 2014.
4. Голдстоун Дж. К теории революции четвертого поколения // Логос. 2006. № 5 (56). С. 58-103.
5. Ленин В.И. Маевка революционного пролетариата // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 23. М., 1973. С. 296-305.
6. Ленин В.И. Государство и революция // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 33. М., 1969. С. 1-120.
о-в ^
m ^ öl
к и ^ У 2
7. Ленин В.И. Детская болезнь «левизны» в коммунизме // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. М., 1981. С. 1-104. ш! ^
8. Манойло А.В. Цветные революции и технологии демонтажа политических vo Ч сВ режимов // Мировая политика. 2015. № 2. С. 1-44. Я
9. Маркс К. Классовая борьба во Франции // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 7. ^ Е^ М., 1955. С. 5-110. ^
10. Маркс К. Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прусский ^ и социальная реформа» // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. М., 1955. q С. 430-443. ^
11. Ситнова И.В. Сравнительный анализ «цветных революций» в странах постсоветского пространства // Власть. 2011. № 5. С. 145-147.
12. Федоровских А.А. «Цветная революция» как разновидность государственного переворота: административный ресурс бюрократии vs. манипуля-тивная демократия групп давления // Вопросы управления. 2015. № 1(32). С. 7-17.
13. Хантингтон С.Ф. Политический порядок в меняющихся обществах. М., 2004.
14. Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 21. М., 1961. С. 23-178.
15. Юсупова-Фарзалиева Д.М. Информационно-коммуникативные технологии как основа «цветных революций» в современных политиях: Автореф. дис. ... канд. полит. наук. Пятигорск, 2012.
16. Goldstone J. Theories of Revolution: The Third Generation // World Politics. 1980. Vol. 32. № 3. P. 425-453.
17. The Colour Revolutions in the Former Soviet Republics: successes and failures / Eds. by D. О Beachain, A. Polese. L.-N.-Y., 2010.
С.Н. Федорченко
Феномен информационной империи
Статья посвящена феномену информационной империи, предполагающему формирование в интернет-коммуникациях структуры центральных и периферийных узлов, зависимых от своей метрополии. Рассмотрен механизм информационного доминирования, а также показаны технологии soft-power, подрывающие классический национальный суверенитет современных государств. Обозначено, что Россия, в отличие от США и их союзников по информационному противоборству, не имеет аналогичной сетевой Ойкумены, способной стать транслятором некой альтернативной модели цивилизационной идентичности.
