CC BY
81
УДК 94(47)084
В. Д. Пузанов, г. Шадринск
Революция 1917 года и российские историки
В статье исследуется влияние революции 1917 г. на жизнь ученых историков России. Многие ученые умерли в период революции, были расстреляны или эмигрировали. Российские историки, письма и дневники которых дошли до нас, революция 1917 г. была разрушением государства и общества России.
Революция, террор, академик, профессор, монархия.
V. D. Puzanov, Shadrinsk
The Revolution of 1917 and Russian historians
The paper examines the impact of the 1917 revolution on the lives of scientists Russian historians. Many scientists died during the Revolution, were killed or emigrated. Russian historians, letters and diaries which have reached us, the 1917 Revolution was the destruction of the state and society in Russia.
Keywords: Revolution, terror, Academician, Professor, monarchy.
Русская революция 1917 г. одно из крупнейших событий мировой истории XX в. так же как и Французская революция 1789 г. в XVIII в. Эти перевороты не только изменили историю стран, где они произошли, но и оказали громадное влияние на историю Европы и всего мира. Однако, признавая это влияние, надо сказать, что и Франция и Россия очень дорого заплатили за эти великие революции.
Заплатили в прямом смысле своим народом. В годы Французской революции 40 тысяч человек были казнены на гильотине. Причем, вопреки распространенному представлению о том, что революция казнила, прежде всего, аристократов, среди казненных представители старых привилегированных сословий - дворяне и священники составили соответственно 8,5% и 6,5%, а остальные 85% были представителями третьего сословия, во имя которого революция и совершалась. Из казненных 60% были представителями социальных низов - крестьянами, рабочими и ремесленниками. Но 40 тысяч гильотинированных - это только малая часть жертв революции, те, кто дожил до суда. Сотни тысяч крестьян были убиты без соблюдения подобных формальностей. В частности, потери крестьян в Вандейском восстании, направленном против политики революции определялись в научной литературе от 500 тысяч до 1 миллиона человек. Население 4 департаментов на р. Луаре сократилось наполовину [6, с. 339].
Французская революция привела к серии революционных войн 1792 - 1799 гг, которые затем были продолжены войнами Наполеона в 1799 - 1815 гг. В целом Франция потеряла в эпоху революции от репрессий революционеров, восстаний гражданской войны и революционных войн 1792 - 1799 гг., более 2 млн. чел. Это примерно 10% от населения страны 25 млн. чел. к 1789 г.
В итоге революционные войны и войны Наполеона, порожденные революционным взрывом, привели к завоеванию и присоединению к Французской империи многих соседних государств (Бельгии, Голландии, Швейцарии, Италии). Эти войны привели к
такому доминированию Франции в Европе, которое конечно было подготовлено длительным развитием Французского королевства, но которого ранее Французская монархия пыталась достигнуть, и не могла добиться даже в эпоху своего расцвета при Людовике XIV. Однако эта эпоха военного и политического доминирования Франции в эпоху революции и Наполеона оказалась очень краткой. Завоевания и военное доминирование Франции вызвало образование многих военных коалиций - союзов европейских монархий, а также породило национальные движения против французских захватов в России, Испании, Германии. В итоге великий полководец Французской революции основатель империи Наполеон, талантливые маршалы, которым революция открыла путь к военной славе и новая армия Франции после десятков победоносных походов и побед были разбиты, а Франция была оккупирована иностранными войсками в 1814 г., а затем после «Ста дней» Наполеона в 1815 г. Все иностранные завоевания были потеряны. Миллионы солдат французов были убиты или стали инвалидами напрасно. Союзники, в первую очередь император Александр I, очень мягко обошлись с завоеванной страной, отказавшись от раздела территории собственно Французского королевства, каким оно было к 1789 г. Однако «великие потрясения» Французской революции не прошли даром для общества и государства. После революции 1789 - 1799 гг. в XIX в. Франция стала очень нестабильным государством в политическом и социальном отношении, в стране произошли еще 3 крупные революции 1830 г., 1848 г. и 1870 г., не считая восстаний, переворотов и попыток переворотов. В результате Франция потеряла ведущую роль в экономике Европы и в мировой политике.
Население императорской России в XVIII - начале XX в. быстро росло. В XVIII в. население выросло в 2,5 раза с 16 до 40 млн. чел. В XIX в. рост в 3 раза с 40 млн до 126 млн. чел. (перепись 1897 г.) К 1914 г. по данным ЦСК МВД население выросло до 175 млн. чел. (без Финляндии), а к 1917 г. до 185 млн. чел. В 1920 г. по данным неполной переписи население России составило около 137 млн. чел., а по новым подсчетам менее 135 млн. чел. Таким образом, после революции 1917 г. и порожденной ей гражданской войны население России сократилось примерно на 1/3. Из них часть около 25 млн. чел. составили население потерянных территорий (Польши, Прибалтики, Бессарабии), а остальные бежали из страны или стали жертвами социальной катастрофы. В первой мировой войне было убито 2 млн. чел. Покинули родину более 2 млн. чел. По разным оценкам потери России от революции и гражданской войны в 1917 - 1922 гг. составили от 11 млн. (П. Сорокин) до 20 млн. чел. (генерал-майор Верховский).
Революция привела к тяжелым потерям всех групп российского населения, особенно городского. Так население Петрограда в годы «военного коммунизма» сократилось в 3 раза с 2 347 тыс. чел. (1915 г.) до 799 тыс. чел. (1920 г.) до 30,8%. По данным академика С. Г. Струмилина к лету 1921 г. средняя зарплата рабочего составляла в реальном исчислении 16 коп. в месяц от уровня 1913 г. [4]. В городах в особенно тяжелом положении в результате революции и социальной политики большевиков оказалась интеллигенция, большинство которой и до 1917 г. жило на небольшое жалование за службу в государственных учреждениях - университетах, гимназиях, больницах. Академик М. И. Ростовцев писал «Общий голос всех бежавших из России коллег: Кассо, Шварц, Делянов, реакционные министры старого режима — маленькие дети в сравнении с любым комиссаром большевистского просвещения. Никогда этим министрам старого режима не приходило в голову, что можно без суда расстрелять по доносу
крупного учёного, как это сделали большевики с известным славистом, профессором Киевского университета Флоринским и с... историком церкви, профессором Петроградского университета И.Д. Андреевым, недавно расстрелянным в Ельце. Никогда не ломали школу так нагло, невежественно и варварски, как в эпоху «просвещённого» диктатора Луначарского» [3, с. 95].
В результате экономического эксперимента большевиков - политики «военного коммунизма» население городов России было лишено возможности свободно покупать продовольствие и переведено на карточки. При этом даже рабочие - опора нового строя, которым большевики давали хлеб в первую очередь, в 1918 - 1919 гг. получали часто по 50 - 100 грамм хлеба на человека, а то и вообще оставались без хлеба. Ученые, профессора и даже элита российской науки - академики в 1918 - 1919 гг. получали хлеба намного меньше. Один из крупнейших социологов и философов России Питирим Сорокин писал: «Строителям нового общества мало того, что люди мрут как мухи по естественным, так сказать, причинам. Машина красного террора работает безостановочно. Каждый день и каждую ночь в Петрограде, Москве и по всей стране растут горы трупов. Щепкин и полтораста других деятелей, среди них много профессоров, только что расстреляны в Москве. Каждый день арестовывают так много людей, что монастыри и школы переоборудуют в тюрьмы. Утром никто не знает, будет ли он на свободе к вечеру. Покидая дом, не знает, вернется ли. В сорока семи губерниях советской России население сократилось на одиннадцать миллионов человек» [5].
В 1917 г. Российская академия наук имела в составе 44 академика. По данным одного из крупнейших историков России академика М. И. Ростовцева в 1918 г. умерли 17 членов Академии Наук, за первые 3 месяца 1919 4 академика. Покончил с собой академик А. М. Ляпунов (1857 - 1918), всемирно известный математик, покончил с собой от нищеты крупнейший геолог России член - корреспондент Академии А. А. Иностранцев (1843 -1919) [3, с. 38]. В 1918 - 1920 гг. умерли от недоедания археолог и историк академик Я. И. Смирнов (1868 - 1918) хранитель Эрмитажа один из крупнейших археологов Европы, академик А. С. Лаппо - Данилевский (1863 - 1919), академик М. А. Дьяконов (1855 -1919), филолог академик член Сербской Академии наук, почетный доктор философии Пражского и Берлинского университетов А. А. Шахматов (1864 - 1920), востоковед академик В. В. Радлов (1837 - 1918), крупнейший востоковед России академик Б. А. Тураев (1868 - 1920).
В феврале 1919 г. Питирим Сорокин писал «Сегодня после обеда хоронили академика Лаппо-Данилевского. На прошлой неделе, когда я посещал его, он выглядел живым скелетом. Слабо улыбаясь, он рассказал, что несколькими днями ранее по дороге в академию упал и слегка повредил ногу. Три дня спустя я навестил его в больнице, где ему сделали хирургическую операцию. Лежа в больничной койке, этот умирающий человек читал "Феноменологию духа" Гегеля. "Никогда не было времени внимательно проштудировать ее, - прошептал он. - Начну сейчас". На следующий день он скончался»
[5].
В 1917 - 1920 гг. были расстреляны или умерли сотни ученых преподавателей в России. Многие уехали, как историки П. Н. Милюков, Г. В. Вернадский, Г. П. Федотов, Е. К. Шмурло или были высланы большевиками силой, как крупнейший социолог России П. А. Сорокин, историк А. А. Кизеветтер, философы Н. О. Лосский, Н. А. Бердяев, С. Н. Булгаков, С. Л. Франк, И. А. Ильин. М. И. Ростовцев писал «Никогда мир не видел такого
ужасного зрелища. Лучшие умы и лучшие силы, полные патриотизма и любви к своему делу, готовые работать при каких угодно условиях для своей страны, не могут выдержать наглого издевательства над своими идеалами и своей свободой и... бегут». Академики экономист П. Б. Струве (1870 - 1944) химик и П. И. Вальден (1863 - 1957), химик В. Н. Игнатьев эмигрировали. Покинули родину в 1921 г. археолог историк академик Кондаков Н. П. (1844 - 1925), археолог историк академик М. И. Ростовцев. Многие российские ученые смогли продолжить научную деятельность в эмиграции. Так М. И. Ростовцев академик Российской и Берлинской академий, член - корреспондент Британской академии наук, в 1925 г. стал профессором ведущего в США Йельского университета, а в 1935 г. был избран президентом Американской исторической ассоциации.
Большинство российских историков, выживших в годы гражданской войны, остались на родине. Но независимая историческая наука не была нужна руководству СССР. В 1929 г. ГПУ организовало Академическое дело, по которому были арестованы 115 крупных историков, в том числе 4 академика С. Ф. Платонов (1860 - 1933), Н. П. Лихачев (1862 -1936), М. К. Любавский (1860 - 1936), Е. В. Тарле (1874 - 1955). Планировался арест академика М. М. Богословского (1867 - 1929), но он умер до ареста, позднее заочно был зачислен ГПУ в руководство контрреволюционеров. Кроме академиков были арестованы крупнейшие российские историки С. В. Рождественский, Ю. В. Готье, С. В. Бахрушин, Д. Н. Егоров, В. Н. Бенешевич, А. И. Заозерский, М. Д. Приселков, А. И. Андреев, Б. А. Романов, Б. Д. Греков и многие другие.
К сожалению, только часть наследия российских историков с оценкой революции 1917 г. дошла до нас. Революция 1917 г. была осознана крупными учеными, исследователями истории России как тяжелая катастрофа государства, общества и народа. С. Б. Веселовский в марте 1917 г. пришел к заключению, что «роль России как великой европейской державы окончена». 21 августа 1917 г. С. Ф. Платонов в письме С. Д. Шереметеву писал «Вчера получил Ваше письмо от 10-го и вполне понял Ваши чувства и настроение. Народную бурю надобно выдерживать, как выдерживают здоровые листы на крепком стебле. Я стараюсь тем сильнее питать в душе старую "веру", чем острее отчаяние от действительности» [2].
Большую ценность представляет дневник академика М. М. Богословского ученика В. О. Ключевского, в 1911 г. занявшего кафедру русской истории Московского университета. М. М. Богословский критически относился к многим решениям старой власти, но Февральская революция и Октябрьская революция воспринимались им еще в 1919 г. как «крушение России» и «великорусской национальности». В январе 1917 г. М. М. Богословский отметил приближение революции в стране: «Вечером я был у Карцевых отдать деньги и бланк для подоходного налога. Сам Карцев только что вернулся от сына с фронта, где провел несколько дней праздников, и рассказывал разные подробности о жизни в окопах и землянках... В продовольствии там поразительное изобилие. Ну и отлично, что армия так хорошо снабжена, а мы в тылу можем и потерпеть. Вся семья Карцевых настроена революционно, и это теперь общий психоз. Происходит нечто подобное тому, что Англия переживала во второй четверти XVII в., когда все общество было охвачено религиозной манией. С тою разницей, что у нас мания политическая. У нас. политические резолюции об ответственном министерстве, и политические клеветы, высказываемые гнусными голосами, и надежды на переворот, с близорукими взорами в будущее. Ослепление состоит в том, что кажется, что введи ответственное министерство --
и вот устранится продовольственный кризис, и мы будем одерживать победы. Наивно! А сколько лжи и клеветы! Не понимают, что революции в цивилизованных странах проходят по-цивилизованному, как в 1688 г. или 18305. А ведь у нас политическая революция, как в 1905, повлечет за собой экспроприации, разбои и грабежи, потому что мы еще не цивилизованная страна, а казацкий круг Разина или Пугачева. У нас и революция возможна только в формах Разиновщины или Пугачевщины» [1].
В марте 1917 г. после отречения государя М. М. Богословский размышляет: «.Да, опасно наше положение, и как бы нам не оказаться не великой, а второстепенной державой, слабой республикой между двумя военными империями: германской и японской. К чему приводили перестройки государства по теориям, мы видим по примеру Франции в течение XIX века. Не дай нам Боже только последовать примеру польской республики!» [1]. 17 апреля М. М. Богословский пишет - «Наше общество, охваченное порывом, слишком увлечено революцией и верит, что с марта месяца 1917 г. наступит в России земной рай. Отрезвляющие и предостерегающие речи бесполезны. Единственным вразумителем и учителем будет опыт. Пусть сама жизнь отбросит то, что не может привиться, и удержит то, что окажется жизнеспособно. Правда, с такой философией мы дойдем до крайностей. Но что же делать, когда другие методы обучения невозможны?» [1]. В мае ученый отмечал: «Да, революция хороша, когда она сменяет старый порядок новым, лучшим; но хороша ли она, когда сменяет старый порядок полным беспорядком, полнейшим хаосом и развалом!... Революция -- роскошь, которую могут позволить себе лишь развитые общества, не вчерашние рабы. Революция 1762 г. была благодетельна потому, что на место дурака посадила замечательную умницу, которая и процарствовала на славу России 34 года. Революция 1917 г. плохой порядок, но все же порядок сменила беспорядком и развалом и потому может быть для нас гибельна» [1].
В июле 1917 г. М. М. Богословский размышляет: «Тысячу лет исторический процесс шел в направлении собирания Руси и объединения. Неужели с сегодняшнего дня в угоду нескольким проходимцам большевикам, начитавшимся немецких брошюрок в плохом переводе, он пойдет вспять? Распадалась Русь после Ярослава, зато и была под игом татар. Монархия сошла у нас, далеко не кончив своей исторической задачи -объединения России, -- и потому я думаю, что она сошла только на короткое время. Россия в начале XVII в. видала единоличных самозванцев, в начале XX в. увидела самозванцев коллективных и столь же темных. За три века мы не исправились. У нас все то же тяготение к самозванщине. Наша интеллигенция -- всегда была нигилистической: не знала ни веры в Бога, ни патриотизма. У нее не было ни одной из этих двух положительных сил. Теперь она и принуждена расплачиваться за атеизм и космополитизм; она оказалась дряблым, бессильным сбродом, который разлетается от разыгравшейся бури. Эти ее свойства способны разлагать и разрушать, а не создавать что-либо положительное. В 1612 г. нас спасли горячая вера и все же имевшийся запас национального чувства, хотя и тогда верхи общества не прочь были сблизиться с поляками. Теперь что нас спасет? Исполнилось 3 года войны. И какой позор к концу третьего года» [1].
23 июля 1917 г. М. М. Богословский отмечал, что старая монархия в России была основой государства и общества: «Я никак не думал, все-таки, чтобы наш социализм оказался настолько слаб и беспомощен, каким он теперь явился. На войне крах, пустая казна, полная анархия, отпадение Украины и Финляндии -- вот его результаты. Партии сталкиваются, борются, стремятся достигнуть своих партийных целей и стремлений, и нет
такой силы, которая бы стояла над партиями и хотя бы символизировала только всю Россию в целом и общем. Подумав об этом, многие станут монархистами. То, что она может беспристрастно выситься над партиями и взирать только на государство как единое общее, -- есть ценное свойство монархии. Даже президент республики -- все же член той или иной партии и невольно клонит в партийную сторону. Опыт пережитого выясняет мне с большою убедительностью два заключения. 1) Монархия в России не доделала своего, может быть, жестокого и неблагодарного, но необходимого дела, которое было доделано ею ко времени революции во Франции. Она не закончила еще слияния частей России в одно национальное целое. Части эти только и держались монархом, а когда его не стало -они начали разваливаться. Монархия объединяла их, нередко прибегая и к принудительным, насильственным мерам, и весь odium за них падал на нее. Но это дело необходимости, если мы не хотим развалиться. 2) Русский народ не приобрел еще такого характера, выдержки и развития, чтобы те партии, на какие он теперь распадается во взаимной своей борьбе, могли обойтись без "верховного арбитра", голос которого был бы уже окончательным и безапелляционным. Может быть, во Франции и Америке это можно. Но у нас, как показывает опыт, гибельно, и жизнь сама приведет нас к тому, к чему она всегда приводила при раздорах партий: или к тирании, если в народе есть спасительное чувство самосохранения, или к такой же политической гибели, какую испытала Польша. Из абсолютной монархии прямо в "демократическую республику" не прыгают» [1].
ЛИТЕРАТУРА
1. Богословский, М. М. Дневники. 1913-1919: Из собрания Государственного Исторического музея [Электронный ресурс] / М.М. Богословский // История России до 1917 года: материалы для активного изучения отеч.: лекции, фото, видео, аудио, карты, б-ка, архивы. - Режим доступа: http://russiahistory.ru/download/library /Мемуары,_воспоминания/Богословский%20М.%20Дневники%201913-1919.pdf - 20.09.2016.
2. Платонов, С.Ф. Переписка с историками [Электронный ресурс]. В 2 т. Т. I. Письма С.Ф. Платонова, 1883-1930 / С.Ф. Платонов ; Ин-т славяноведения. - М. : Наука, 2003. - Режим доступа: http://az.lib.ru/p/platonow_s_f/text_1930_pisma.shtml. - 20.09.2016.
3. Ростовцев, М. И. Политические статьи [Текст] / М. И. Ростовцев. - СПб. : Наука, 2002. - 208 с.
4. Семанов, С.Н. Ликвидация антисоветского Кронштадского мятежа 1921 года [Электронный ресурс] / С. Н. Семанов. - Режим доступа: http://militera.lib.ru/research/semanov_sn/01.html. - 20.09.2016.
5. Сорокин, П. Дальняя дорога. Автобиография [Электронный ресурс] / П. Сорокин. - Режим доступа: http://www.e-reading.club/chapter.php/1001881/58/Sorokin_Pitirim_-_Dalnyaya_doroga._Avtobiografiya.html. -20.09.2016.
6. Урланис, Б. Ц. История военных потерь [Текст] / Б. Ц. Урланис. - СПб. : Полигон, 1994. - 558 с.
