CC BY
50
РЕВОЛЮЦИОНИЗАЦИЯ ЛАЗЕРНОЙ ФИЗИКИ, НЕЛИНЕЙНОЙ ОПТИКИ И СПЕКТРОСКОПИИ
Научные исследования и разработки белорусских ученых в лазерной физике и нелинейной оптике развиваются на высоком международном уровне. Известный ученый-физик, лауреат Государственной премии Республики Беларусь, заслуженный деятель науки Республики Беларусь академик-секретарь Отделения физики, математики и информатики академик Валентин ОРЛОВИЧ начал изыскания по этой тематике на заре ее зарождения, когда упомянутым наукам было лишь 7-8 лет. С тех пор значительно вырос их объем, расширилась тематика, появились новые направления и подходы. Мы предложили Валентину Антоновичу провести анализ научного багажа, накопленного в этой сфере, и оценить свою лепту и вклад коллег в решение многочисленных задач лазерной физики, создание и практическое применение лазерных технологий, формирование ряда принципиальных положений и основ этой области знаний.
Труд ученого -достояние всего человечества, и наука является областью наибольшего бескорыстия.
Максим Горький
У ИСТОКОВ лазерной наук
Я учился на физфаке в БГУ, отделение радиофизики. К учебе относился серьезно, почти всегда получал повышенную стипендию. Видимо, это послужило основанием для того, чтобы Н.А. Борисевич предложил мне распределиться на работу в Институт физики АН БССР. Осенью 1968 г. я прибыл в институт на преддипломную практику и был направлен в лабораторию нелинейной спектроскопии (ЛНС), которой руководил тогда кандидат физико-математических наук (позднее - академик, лауреат государственных премий СССР и БССР, директор Института физики) Павел Андреевич Апанасевич. За год до этого в ЛНС начал работать выпускник БГУ Владимир Русак, еще
немного ранее - выпускник Саратовского госуниверситета Анатолий Афанасьев (впоследствии член-корреспондент НАН Беларуси и Председатель ВАК). Владимир и я должны были заниматься экспериментом, а Анатолий Александрович - теорией.
Нашей группе было поручено исследовать вынужденное комбинационное рассеяние (ВКР) - это нелинейный эффект, открытый экспериментально в 1962 г. Уже в 1965-м в теоретических работах тогдашнего директора Института физики академика Б.И. Степанова и П. А. Апанасевича были предсказаны такие важнейшие свойства ВКР, как высокая эффективность преобразования лазерного излучения в новые спектральные области, возможности получения спектрально узкополосного излучения, компрессия (уменьшение) длительности лазерных импульсов при ВКР-преобразовании и т.п. Задача экспериментаторов состояла в проверке предсказаний теории на практике. Однако условия для этого были ограничены. Фактически имелся в наличии деревянный лабораторный стол, оптический рельс, спектрограф производства пятидесятых годов и простейшее зарядное устройство. Самое главное - не было измерительной аппаратуры. Пришлось параллельно осваивать теорию твердотельных лазеров, нелинейную оптику и спектроскопию и создавать экспериментальную установку. Тем не менее к началу 1971 г. сложности были преодолены и начались систематические исследования. Результаты этих и последующих экспериментов блестяще подтвердили на качественном и даже количественном уровнях выводы теоретических работ Б.И. Степанова и П.А. Апанасевича, которые не потеряли своей актуальности и поныне.
Исследования были очень интересными, многие фундаментальные и практически важные эффекты лежали буквально на поверхности. Еще в 1968 г. при выполнении дипломной работы я наблюдал эффект обращения волнового фронта при ВКР, но нехватка знаний по нелинейной оптике не позволила мне понять суть этого явления. Я просто списал наблюдение на ошибку в постановке эксперимента (позднее, в 1982 г., П.А. Апанасевич, А.С. Рубанов и Е.В. Ивакин из нашего института совместно с коллегами из России за исследование этого и других эффектов были удостоены Государственной премии СССР). В 1973 г. я впервые предложил и реализовал так называемую много-проходовую поперечную накачку. Позднее этот подход, названный когерентным суммированием, был использован для создания в СССР наиболее высокоэнергетич-ного на то время боевого лазера для «звездных войн».
По результатам исследования в 1975 г. я оформил кандидатскую диссертацию. Однако началось реформирование ВАК СССР, поэтому защита состоялась годом позже.
«НАУЧНЫЕ ОТЦЫ»
Я всегда называл Н.А. Борисевича моим крестным отцом в науке, а П.А. Апанасевича - научным отцом. Павел Андреевич - удивительный человек: мягкий, интеллигентный, думающий, душевный, и в то же время глубокий физик и отличный организатор. Он создал лабораторию нелинейной спектроскопии, в которой начали работу будущие доктора наук Г.С. Круглик (впоследствии декан одного из факультетов БНТУ), А.Г. Маханек, А.А. Афанасьев, С.Я. Килин (ныне академик, заместитель Председателя Президиума НАН Беларуси), В.П. Козич, А.С. Грабчиков, А.П. Низовцев, М.В. Корольков, Р.Г. Заположченко. Сотрудники лаборатории были удостоены Государственной премии СССР, трех Государственных премий БССР и Республики Беларусь, премий Ленинского комсомола Беларуси и ЦК ВЛКСМ. Академик П.А. Апанасевич возглавлял Институт физики в самые тяжелые до- и постперестроечные времена. Сейчас он почетный директор этого института и в свои 88 лет активно занимается теоретическими исследованиями.
Что касается руководства моей научной работой на начальной стадии, то это была постановка общей задачи и глубокие еженедельные обсуждения. При этом никогда не было ограничений для моих предложений. Главное, что ценилось,- стремление работать и думать.
Наша лаборатория была по нынешним меркам весьма многочисленной - около 30 сотрудников. Старшее поколение представляли лишь 3 человека - это сам Павел Андреевич, Г.С. Круглик и А.Г. Маханек. Все они были теоретиками и уже в 1974-1977 годах защитили докторские диссертации. Остальные - недавние выпускники университетов.
В ЛНС, как и в целом в Институте физики, царила атмосфера дружелюбия, взаимопомощи и взаимоуважения. Было совершенно естественно поделиться идеями, предоставить оборудование, открыто обсудить наболевшие научные проблемы. Но в то же время требовались высокие результаты исследований, которые обязательно докладывались на лабораторных семинарах. В конце каждого года директор Института физики Б.И. Степанов выступал с обзором и оценкой работ, выполненных в учреждении, анализировал новые направления, обрисовывал перспективы их развития в институте. Практиковались заслушивания лабораторий на заседаниях ученого совета и индивидуальные беседы с молодыми сотрудниками. Лично для меня такая встреча с директором была большой школой. Кандидатский экзамен по специальности, который длился более двух часов, принимала комиссия во главе с Борисом Ивановичем. Помнится, по итогам экзамена он сказал, что я хорошо соображаю, но знаний недостаточно, и поставил четверку.
d S
с?
ю ^
S S
4 tt О X
МАГИЧЕСКИЕ ПОЛЯРИЗАЦИИ И ЛАЗЕРЫ ДЛЯ КОСМИЧЕСКИХ применений ^^
В моей кандидатской диссертации были экспериментально реализованы простейшие подходы к исследованиям ВКР в органических жидкостях. Это были первые эксперименты такого рода в Беларуси и одни из немногих в СССР. В конце 70-х гг. в Москве, зарубежных странах начали интенсивно развиваться исследования эффекта ВКР в газах. Параллельно создавались пико- и фемтосекундные лазеры. Поэтому мы постепенно начали трансформировать тематику на переход к газовым системам и к использованию коротких лазерных импульсов. Это было непросто, поскольку предстояло научиться работать с большими (вплоть до 150 атм.) давлениями таких взрывоопасных газов, как водород, метан, дейтерий, с высокими интен-сивностями лазерного излучения. Надо было проводить измерения в ближнем и среднем инфракрасном диапазонах, учитывать такие новые эффекты, как оптический пробой, четырехфотонные параметрические процессы, самофокусировку.
Исследования в рамках кандидатской диссертации показали перспективность использования основанных на кубической нелинейности четырех-фотонных параметрических процессов в спектроскопии. Это было актуальной проблемой, так как стандартная спектроскопия спонтанного комбинационного рассеяния имеет существенный недостаток - малую интенсивность рассеянного света. Новый вариант нелинейной спектроскопии носит название когерентного антистоксова (стоксова) рассеяния света (КА(С)РС). Мы взялись за развитие самых сложных, до того времени никем не реализованных методов невырожденного КА(С)РС, когда необходимо одновременно использовать три источника перестраиваемого лазерного и один - мощного неперестраиваемого импульсного излучения. Все эти лазеры должны были работать с высокой частотой следования импульсов, а системы регистрации успевать измерять параметры каждого из них. В то время ни в Беларуси, ни в СССР таких мощных импульсных твердотельных лазеров, ни спектрально узкополосных лазеров на красителях с оперативной перестройкой длины волны генерации, ни системы регистрации не существовало. Мы в течение трех лет упорной работы успешно решили эти проблемы, создали уникальную экспериментальную установку и получили много новых научных результатов. Например, наши методики лишь через 10 лет повторили немецкие физики и дали им название «magic polarizations» - магические поляризации. Кроме того, совместно с лабораторией академика Г. П. Гуриновича нам повезло обнаружить
новую фотохимическую реакцию во взаимодействии медных порфиринов с кислородсодержащими растворителями. Позднее мы наблюдали ее во взаимодействии медных порфиринов с ДНК в совместных работах с французскими биофизиками.
Фактически это положило начало созданию в Беларуси нового научно-технического направления, которое развивается в Институте физики и сейчас. Как потом оказалось, наши усилия в области КА(С)РС были не напрасными. Два моих ученика, В.П. Козич и В.В. Квач, стали лауреатами премии ЦК ВЛКСМ, а мы с П.А. Апанасевичем вместе с сотрудниками МГУ и Физического института РАН, включая лауреата Нобелевской премии А.М. Прохорова, были выдвинуты на соискание Госпремии СССР. Но на последнем этапе нас победила команда учеников будущего нобелевца Ж. И. Алферова.
Много сил и времени в 80-х гг. мы потратили на выполнение работ специальной направленности. Например, разработали усилительную часть лазеров для космических применений, создали и испытали уникальную установку для бесконтактного измерения температуры на поверхности теплоизоляционных плиток многоразового космического аппарата «Буран». Очень обидно, что с началом перестройки все это оказалось никому не нужным. К концу 80-х гг. мы столкнулись с проблемой воспроизводимости выходных характеристик преобразованного нелинейно-оптическими методами лазерного излучения. Теоретик нашей лаборатории С.Я. Килин занимался квантовой оптикой. Трансформация теоретических подходов к ВКР позволила в совместных работах объяснить наблюдаемые флуктуации выходных параметров макроскопическими проявлениями квантовых шумов, то есть определить фундаментальные ограничения на стабильность работы ВКР-преобразователей.
Создание экспериментальных установок, проведение экспериментальных и теоретических исследований, да и генерация научных идей - это коллективный труд всех или почти всех сотрудников лаборатории. Когда я говорю «мы», то подразумеваю, что после защиты кандидатской диссертации я стал руководителем научной группы, в которую входили молодые и талантливые выпускники БГУ, МФТИ и МГУ: В.П. Козич, А.И. Водчиц, В.В. Квач, С.Г. Круглик, В.Н. Песоцкий, Б.М. Концевой, Г.Г. Котаев, Д.Е. Гахович, В.В. Ермоленков, А.С. Грабчиков, И.А. Ходасевич. Они стали костяком лаборатории нелинейной оптики (ЛНО), которая была создана в 1994 г.
Случались в работе и казусы. Первую оптическую кювету для сжатого водорода я сконструировал сам. Она работала вполне хорошо. Однако для выполнения специальных работ по заказу оборонного комплекса
СССР понадобилось несколько иная конструкция. Ее поручили разработать и изготовить СКТБ с ОП Института физики. При расчетах конструктор напутал единицы измерения давления, а я не обратил внимания. В результате была изготовлена кювета из нержавеющей стали для давления 600 атмосфер вместо 60 и весом в несколько сотен килограммов. Потом пришлось токарям несколько месяцев стачивать до приемлемой толщины стенки этой кюветы, а мне выслушивать весьма нелестные выражения от них на великом и могучем русском языке.
ОТ ТЕОРИИ К ПРАКТИКЕ
Эксперименты в области лазерной физики, нелинейной оптики и их приложения в советские времена примерно по 80% финансировались оборонными ведомствами, поэтому во всех наших работах было хорошее сочетание фундаментальных и прикладных исследований, причем первые обычно опережали вторые. Тогда научные группы, уже известные в СССР, не испытывали существенных проблем с получением средств по оборонным тематикам. Проблемы крылись в другом - жестком фондировании выпускаемого оборудования и его явном недостатке. Поэтому приходилось много времени тратить на разработку и создание экспериментальных установок и даже измерительных систем. Зато прикладная часть работ завершалась лишь созданием лабораторных прототипов либо апробированных методов. Однако приходилось заниматься и внедрением. Например, в 80-е гг. для строящегося в Минске опытно-промышленного предприятия АН СССР (ныне РУП «Приборостроительный завод «Оптрон») под моим руководством нашей лабораторией совместно с СКТБ с ОП Института физики АН БССР был создан комплекс «Малсан», включающий мощный АИГ: М<1-лазер (0,8 Дж, 12,5 Гц), перестраиваемый лазер на красителях и ВКР-преобразователь. Это устройство обеспечивало получение плавно перестраиваемого лазерного излучения в спектральном диапазоне от 0,3 до 6 мкм и по комплексу параметров не имело аналогов в мире.
В наше время в связи с насущными потребностями по инновационному развитию страны интерес у ученых к практическому использованию полученных результатов существенно возрос. Это прослеживается на примере нашей лаборатории. В рамках государственных научно-технических программ мы выполнили ряд разработок в области лазерной техники и нелинейной оптики. Объем выпуска продукции по ним превысил 4 млн долларов, причем в основном она поставлялась в страны дальнего зарубежья. Сейчас мы совместно и в интересах НТЦ «ЛЭМТ» выполняем крупный внебюджетный договор. Предполагается
наше участие в последующей реализации ОКР. Тем не менее нам надо всегда помнить слова известного итальянского науковеда Умберта Эко о том, что разработки и «технологии только придатки, только следствие, но никак не первостепенность. Технологии -это когда предлагается все и сразу. А наука движется постепенно».
НАУЧНЫЙ АВТОРИТЕТ - ЗАЛОГ МЕЖДУНАРОДНОГО СОТРУДНИЧЕСТВА
В постперестроечные времена тематика исследований в нашей лаборатории была частично обусловлена мировыми тенденциями развития науки в традиционной для нас области - спектроскопии спонтанного комбинационного рассеяния. Для полномасштабной реализации этого метода мы создали установку, оснащенную специально разработанным источником излучения, перестраиваемым по длинам волн в широком спектральном диапазоне. Это позволило резко увеличить возможности проведения измерений и перейти (совместно с другими лабораториями Института физики и БГУИР) к новой тематике, а именно: к исследованиям в области так называемого гигантского комбинационного рассеяния (ГКР). Суть этого метода состоит в усилении интенсивности рассеяния при использовании наноструктуриро-ванных подложек, на которые наносится исследуемое вещество.
Новым направлением нашей работы стало исследование и создание микрочип- и мини-лазеров с продольной диодной накачкой и внутрирезонаторным нелинейно-оптическим преобразованием. За последнее десятилетие в лаборатории получен ряд приоритетных результатов, высоко оцененных на международном уровне и вылившихся в новые направления, которыми занимаются научные лаборатории в США, Англии, Китае, Австралии. В последние годы большое внимание мы уделяем исследованиям нелинейно-оптических свойств кристаллов и поиску новых лазерных и нелинейно-оптических кристаллов. Работаем в тесной кооперации с БНТУ, учеными СО РАН, Москвы, Украины, где имеются крупные центры по росту кристаллов. В качестве примера укажу, что нам совместно с БНТУ впервые удалось продемонстрировать возможности получения лазерной генерации на ионах европия, внедренных в различные кристаллические матрицы.
Как показывает практика, по научному уровню наши работы не уступают зарубежным. Да, мы отставали, и существенно, в оснащении экспериментальным оборудованием, вычислительной техникой. Но наше преимущество состояло (и пока в ряде случае сохраняется) в хорошем разностороннем базовом образовании и широте знаний. Это позволяло нам даже с малыми
ресурсами оригинальными методами решать актуальные научные задачи и в ряде случаев добиваться мирового приоритета.
Конечно, без признанного международного научного авторитета организовать совместные исследования и получить зарубежное финансирование невозможно. Это потребовало установления широких международных связей, систематической публикации качественных статей в ведущих мировых журналах.
Еще в середине 80-х гг. по моей инициативе было заключено соглашение о сотрудничестве между НАН Беларуси и Университетом им. П. и М. Кюри (Университет Париж - VI), благодаря чему появилась возможность совместно использовать хорошее оборудование и новые объекты для исследований. Примерно за 15 лет вместе с французскими коллегами было опубликовано 100 работ. Некоторые из них были включены в мою докторскую диссертацию.
Тесно сотрудничаем с научными коллективами из США, Франции, Германии, Италии, Польши, Японии, Индии, Вьетнама, Саудовской Аравии. Нашей лабораторией в коллаборации с учеными ряда стран, по нашим идеям и под моим руководством выполнены 4 крупных проекта, которые финансировались Международным научно-техническим центром (МНТЦ), проект с Саудовской Аравией. Суммарный объем привлеченных в страну валютных средств в качестве грантов и оплаты за научные исследования составил около 2 млн долл. Это позволило обеспечить хорошие доплаты сотрудникам и полностью обновить экспериментальную базу. Сейчас оснащение лаборатории соответствует европейскому уровню, и на ее базе создан Научный центр стран - участников Центральной европейской инициативы. В нем обучались аспиранты из Молдовы и Украины, а наши аспиранты стажировались в Италии. Поэтому оценка достижений лаборатории зарубежными учеными положительна. У меня, например, сохранился отзыв на один из наших проектов МНТЦ лауреата Нобелевской премии, одного из мировых классиков нелинейной оптики и нелинейной спектроскопии профессора Н. Бломбергена (США), в котором он утверждает, что мы революционизируем лазерную спектроскопию.
НАУЧНАЯ ШКОЛА
Я осуществляю научное руководство лабораторией нелинейной оптики (ЛНО) в Институте физики им. Б.И. Степанова. Под моим руководством защищено 9 кандидатских диссертаций. Два ученика стали докторами наук. Один из них - В.П. Козич работает в Германии, кандидаты физико-математических наук В.В. Ермоленков, С.Г. Круглик и Д.Е. Гахович - в США, Франции и Австралии. Г.Г. Котаев - главный инженер
одного из предприятий Министерства промышленности, а В.В. Квач возглавляет частное предприятие. Выходец из нашей лаборатории Б.М. Концевой стал крупным бизнесменом.
Сейчас в лаборатории работает 12 сотрудников, включая двух аспирантов. Готовятся к защите две кандидатских и одна докторская диссертации. Главным научным сотрудником является мой учитель академик П.А. Апанасевич. Наша лаборатория известна благодаря достижениям в области лазерной физики, нелинейной оптики и спектроскопии. Ежегодно мы публикуем статьи в серьезных международных журналах с вполне обоснованными утверждениями, что результаты получены впервые в мире. И научным сообществом признается наш приоритет. Я не склонен утверждать, что это только моя заслуга - это коллективная работа всех увлеченных наукой сотрудников лаборатории.
Имею около 15 национальных и международных патентов. Политика, которой я придерживаюсь при их подготовке, - защита технических решений, вытекающих из результатов, полученных впервые в мире, либо защита технических решений на изделия, непосредственно внедряемые в производство. Может быть, мой подход и не совсем правильный, но нет желания тратить время на оформление многочисленных бумаг для получения национальных патентов на изобретения, а тем более - на полезные модели, которые защищают авторов лишь на территории Беларуси, где лазерный рынок небольшой.
Что касается личных наукометрических данных, то я автор более 500 публикаций, в том числе в зарубежных научных базах числится более 200 моих научных работ, индекс цитирования составляет около 1400, а индекс Хирша - более 21.
Имел неоднократные приглашения на длительную работу в Японии, Германии, Италии. Взамен таких приглашений я предлагал выполнять интересующие именно нас исследования в Минске и в приглашающей организации с направлением туда на относительно короткий срок (до полугода) моих молодых коллег. Это позволяло нашей научной молодежи расширить свой кругозор, освоить новые методики работы и, главное, выполнить эксперименты на уникальном и дорогостоящем оборудовании. Для руководства работой и обсуждения результатов мне было достаточно 1-2 коротких визитов в зарубежную организацию. Этот подход оказался чрезвычайно плодотворным. Например, реализация наших идей позволила обнаружить макроскопические проявления квантовых шумов в спектрах нестационарного ВКР, продемонстрировать возможности создания нового типа лазеров, обобщить ранее обнаруженную фотохимическую реакцию на биомолекулы.
ЛЮБОПЫТСТВО НЕ ПОР А ИСТОЧНИКЗНАНИЙ
В 70-е гг. отношение к науке, к ученым было самым благоприятным со стороны общества. Считалось, что в этой сфере трудятся особенные люди. Государственные органы проявляли большую заботу об обеспечении им достойных условий для работы и жизни. И ученые отвечали большими достижениями. По данным США, по лазерной физике, космическим исследованиям и атомной физике СССР был первым в мире. Сильный удар, как все знают, по науке нанесла перестройка и развал СССР. Это вызвало отток из науки молодых квалифицированных ученых, многие из которых и сейчас успешно работают в зарубежных научных центрах. В качестве примера укажу, что мой ученик С.Г. Круглик недавно опубликовал в журнале «Nature» -самом престижном журнале в мире - совместно с канадскими физиками статью, в которой описаны уникальные результаты измерений кинетики фазового перехода из кристаллического в аморфное состояние.
В последние годы престиж научного труда восстанавливается. Многое для этого делается и руководством нашей академии. Однако без радикального увеличения финансирования науки, обеспечения достойных условий работы вернуть престижность научного труда на советский уровень сложно.
В основе научной работы всегда лежало любопытство. Жак-Ив Кусто когда-то заметил: «Что такое ученый, в конце концов? Это любопытный человек, подглядывающий в замочную скважину - замочную скважину природы, чтобы узнать, что происходит». Задача руководителя научного коллектива - направить любопытство своих коллег в определенные, но очень широкие рамки, по возможности установить разумную последовательность действий по достижению цели и обеспечить условия для работы.
ИЗ «СЕРОЙ» ЗОНЫ СОМ К НОВЫМ ИДЕЯМ
Вовлечение в выполнение конкретных научных исследований специалистов различных научных направлений, широкий поиск сфер применения уже полученных результатов всегда приносили свои плоды. Я уже приводил примеры открытия нами новых фотохимической и фотобиологической реакций, которые оказались возможными благодаря совместной работе со специалистами в фотохимии и биомедицине. Результаты исследований по квантовой оптике неожиданно для нас использованы для объяснения возникновения гигантских волн в океане. В последние годы с помощью разработанных нами лазеров получены обнадеживающие
результаты в медицине, в охране окружающей среды. Совместно с ядерщиками из ОИЯИ «Дубна» создаются элементы для регистрации частиц высоких энергий. Мультидисциплинарность, как показывает наш опыт, позволяет зачастую с меньшими, чем обычно, усилиями получать первоклассные научные результаты. Кроме того это прямой путь к созданию инновационной продукции.
В заключение хочу сделать небольшую ремарку относительно возникновения новых научных идей. Мне за свою жизнь пришлось предложить, обосновать и обеспечить качественное выполнение более 20 международных проектов - от локальных до крупных, с финансированием более 500 тыс. долларов. Обычно крупный проект для всестороннего обоснования, написания на английском языке выверенного и логически увязанного текста, поиска потенциальных коллабарато-ров, обладающих мировой известностью, требует около полугода постоянной напряженной работы. После окончания оформления и отсылки проекта чувствуешь себя совершенно опустошенным: все, что мог, написал, что предлагал -аргументировал. И возникает ощущение, что нет новых идей, не знаешь, чем заниматься через год-два. Это мучает, заставляет усомниться в себе как в научном сотруднике и руководителе. А если подготовленный проект не получит финансирования, то как обеспечить в дальнейшем поступательное развитие научного коллектива?
Такое состояние может продолжаться и месяц, и квартал. В голове бродят отрывочные мысли, ими делишься с коллегами, изучаешь научные статьи, обсуждаешь промежуточные результаты плановых научных исследований. И неожиданно мозаика мыслей складывается в относительно стройную и логически довольно непротиворечивую картину, которая еще далека от желаемой, но которую можно далее обдумывать, шлифовать, оценивать. Еще через некоторое время понимаешь, что пора ставить ключевые эксперименты и браться за обоснование нового направления исследований. Переход из «серой» зоны сомнений, колебаний, неуверенности к формированию новой идеи - это самое трудное, но счастливое, эмоциональное, окрыляющее состояние души и разума, импульс к творческой деятельности. СИ
Подготовила Ирина ЕМЕЛЬЯНОВИЧ
55
