CC BY-NC-ND
22
О.А. Гуревич
РЕЦЕПЦИЯ ТВОРЧЕСТВА ГУАРЕСКИ В ИТАЛИИ И ЕЕ ПАРАДОКСЫ
В статье на примере рецепции одного из самых печатавшихся и переводившихся итальянских авторов (переведен более, чем на 100 яз., на русском выйдет летом 2008) Джованнино Гуарески рассматривается один из интереснейших феноменов итальянской культуры - влияние политики, а в особенности, коммунистической идеологии на культурную жизнь, оценку критики, литературную репутацию. Рассматривается восприятие итальянскими и зарубежными критиками литературного творчества известного своей жесткой антикоммунистической позицией Джованнино Гуарески и показываются внелитературные причины исключения его из круга итальянских писателей со стороны итальянских авторов антологий, учебников и энциклопедий. Последняя часть статьи посвящен процессу переоценки творчества Гуарески, происходящей в XXI в.
Ключевые слова: итальянская литература, юмор, репутация, двадцатый век.
В июне 1954 г. в главном миланском литературном кафе собрались около двадцати лучших итальянских писателей и поэтов: среди них Эудженио Монтале, Леонида Репачи, Энрико Люпиначчи. Они пришли туда, чтобы выпить за обвинительный приговор, согласно которому журналист и писатель Джованнино Гуарески должен был отправиться в одиночную тюремную камеру. Невозможно не задать вопрос, почему цвет итальянских литераторов отказал в сочувствии собрату, автору юмористической прозы и главному редактору юмористической газеты «Кандидо».
Джованнино Оливьеро Гуарески прожил 60 лет (1.5.1908 -22.7.1968). Его литературная карьера продлились более сорока лет (с конца 20-х по 1968 г.). На протяжении всего этого времени он совмещал работу в газетах и журналах с художественным творчеством.
В газете он начинал корректором, но уже с 1927 г. стал редактором; писал хронику, юмористические заметки и очерки повсед-
невной жизни, социальные и политические фельетоны. Политическая составляющая, в журналистике Гуарески появилась после войны, как писал сам автор. После 1954 г. деятельность Гуарески как активного политического журналиста стала невозможна из-за запрета на публикацию его политических статей, однако очерки нравов и фельетоны он публиковал вплоть до смерти.
Гуарески не только писал для газет, но и рисовал «виньетки» и карикатуры. С 1927 он напечатал в газетах и журналах более 2000 рисунков.
Литературное творчество Гуарески также началось на страницах периодических изданий, где выходили сначала его отдельные рассказы, а, затем, в продолжающихся рубриках, романы и повести. Впервые в виде книги он выпустил повесть «La scoperta di Milan»o в 1941 г. Еще две повести он выпустил в 1942 и в 1943. Вернувшись из немецкого лагеря для военнопленных (1943-1945), он опубликовал сначала написанную там Рождественскую сказку (1945), а впоследствии «Подпольный дневник» (1949). В послевоенное время Гуарески написал свои самые важные произведения - цикл рассказов о Малом Мире главными героями которого были священник дон Камилло и мэр-коммунист Пеппоне (1948, 1953, 1963), и два сборника рассказов о семейной жизни (1948, 1954).
Тексты Гуарески всегда пользовались огромным успехом, в каких бы периодических изданиях он ни работал. Уже с 1936 г. Гуарески начал вести интенсивную корреспонденцию с читателями: его рубрика, посвященная разбору проб пера читателей и их писем, приобрела большую популярность. Послевоенная юмористическая газета ««Кандидо»», имела не только огромные тиражи, но и была совершенно уникальным для того времени интерактивным проектом: тысячи читателей «Кандидо» составляли своего рода виртуальное информационное агентство «Кандидо» информ и состояли в переписке с главным редактором. Впоследствии ни одно юмористическое издание не смогло сравняться с «Кандидо» ни по количеству читателей, ни по влиянию, оказанному на взгляды широкой публики.
Огромным успехом пользовались рисунки и карикатуры Гуарески. Иллюстрации к передовицам 1948 гг., ставшие самыми популярными в то время итальянскими плакатами, сыграли большую роль в политической жизни Италии.
Повести и романы Гуарески успешно продавались. Тиражи его книг и темпы их продаж были для того времени неслыханные, полмиллиона, миллион экземпляров за месяц. Книги перево-
дились практически на все языки мира, и имели неизменный успех, причем, как во Франции, Англии и США, так и в Корее и Индии.
На протяжении последних 60 лет Гуарески оставался одним из самых читаемых и любимых авторов в Италии (более 60 переизданий сборника «Дон Камилло»), и не только в Италии: для многих стран Гуарески стал первым переведенным итальянским автором двадцатого века.
Главное произведение Гуарески было несколько раз экранизировано, первые пять фильмов были сняты с участием знаменитых актеров: Фернанделя в роли дона Камилло и Джино Черви в роли Пеппоне и имели огромный всенародный успех. Даже через сорок лет, в самое жаркое время года (август 1999 г.) телетрансляция этих фильмов собрала рекордное количество зрителей. Первый тираж всех пяти фильмов на ДВД был заказан еще до официального поступления в торговую сеть, несмотря на почти запредельные цены.
На фоне этой любви и признания читателей парадоксальным выглядит отношение к Гуарески литературно-критической среды, как на протяжении его жизни, так и после смерти.
В 1920-е гг. Гуарески, живя в Парме, посещал литературные кафе и вел активную культурную жизнь, а главное, был высоко ценим главными пармскими литераторами того времени Чеза-ре Дзаваттини, Аттилио Бертоллуччи, Пьетро Бьянки и др. В 30-е гг. в Милане Гуарески стал частью большого творческого коллектива - редакции газеты «Бертольдо». Все ее авторы, среди которых лучшие юмористические писатели и художники: Джованни Моска, Карло Мандзони, Массимо Симили, Саул Стейнберг, Витторио Мец, Вальтер Молино вспоминали впоследствии о Гуарески с любовью и уважением, вне зависимости от того, насколько далеко разошлись впоследствии их творческие пути. Об этом свидетельствует, в частности, книга Карло Ман-дзони «Зеленые годы Бертольдо»1, в которой Гуарески - один из главных персонажей. Неаполитанский писатель Джузеппе Маротта ценил Гуарески: в 1943 г. он писал: «Мне нравится Гу-арески, потому что, кроме того, что он умнее любых своих двух коллег вместе взятых, он идет по своему собственному пути»2, поощрял его писать про Малый Мир и даже утверждал публично что если бы Гуарески отправился в Нью-Йорк и стал писать про Америку, Стейнбеку нечего было бы делать3. Свою веру в писательский талант Гуарески он сохранил до самой его смерти. И старший друг, а во многом учитель Гуарески, Чезаре Дзават-
тини, ставший впоследствии отцом итальянского неореализма, сохранял с Гуарески дружеские отношения и поддерживал его творчество. Этот дружеский круг, который сложился в Милане во второй половине 30-х годов и частично распался во время войны, остался единственной литературной средой, в которую вписался Гуарески.
В послевоенные годы вокруг Гуарески в газете «Кандидо» собрались некоторые из его соавторов по «Бертольдо»: Джованни Моска, Карло Мандзони, Оресте дель Буоно. Но отношения с литераторскими кругами в целом ухудшались, причем обратно пропорционально его литературному успеху. Ни в 1948 г., когда вышел первый сборник о доне Камилло, ни в 1953, когда был издан второй, и Гуарески сразу перевели на 17 языков, не появилось ни одной серьезной рецензии ни в одном итальянском издании. Литературная критика в Италии либо игнорировала Гуарески, либо пренебрежительно высказывалась о тиражах его книг или о личности автора, в частности о его переезде в деревню, который рассматривался как вызов культурному сообществу, с которым Гуарески не хочет иметь ничего общего4. Только после второй экранизации в 1953 г. появились отклики, но не на книги, а на фильмы. Показательна маленькая, на полколонки, критическая заметка известного писателя Коррадо Альваро, который написал с совершенно советской формулировкой: «Я книжку не читал и не знаю, насколько ей соответствует экранизация, но хотел бы осудить...»5.
В 1954 разразился скандал: Гуарески опубликовал на страницах «Кандидо» письма Де Гаспери, политически его компрометирующие (в письмах времен немецкой оккупации содержались призывы к союзникам бомбить жилые окраины Рима). Де Гаспери - «отец нации», крупнейший политический деятель послевоенной Италии, неизменный лидер ХДП, в 1948 не без помощи Гуарески избранный премьер-министром (как писала впоследствии американская «Лайф»6: «юморист одержал победу в итальянской политике») . Де Гаспери объявил письма фальшивкой, Гуарески судили, и он на год с лишним оказался в одиночной камере пармской тюрьмы. Именно на этот период пришлось публичное выражение тех чувств, которые питали к нему собратья по перу. Именно тогда и был произнесен тост, за «Гуарески - в тюрьме» и за «гения кретинизма». Единственной крупной фигурой, выступившей в его защиту, был журналист и историк Индро Монтанелли7, завязалась довольно острая полемика. Эта полемика во многом определила тон и направление практически всех последующих текстов, посвященных Гуарески.
Писатели и журналисты разделились на тех, кто поддерживал Гуарески-человека, и тех, кто его осуждал и высмеивал. И, хотя и те, и другие, оперировали словами «писатель», никто, как ругая его книги, так и отмечая их небывалый успех, не отнесся к Гуа-рески как к автору, нуждающемуся в критике, в анализе. Даже в тех редких случаях, когда масштаб его личности не ставился под сомнение, его писательские достоинства не признавались. Как написал еще за год суда Энцо Бьяджи «Невозможно подвергнуть сомнению феномен Гуарески, это часть нашего времени. Успех рассказов о доне Камилло и Пеппоне известен всем; невероятный международный успех. Как журналист, я должен его признать и сказать: этому писателю крупно повезло. Разделяем ли мы его политическую позицию или нет, согласны ли с его идеями -а мы всей душой и безусловно являемся их противниками - нельзя не признать: Гуарески - большая фигура»8. Именно так, фигура, а не писатель.
Современные критики, пытаясь истолковать такое отношение к Гуарески, высказывают порой мнение, что основной причиной нелюбви к Гуарески были тиражи его книг. Джулия Боргезе, описывая эпизод с тостом в Багутте предполагает, что восклинувшим в сердцах: «Гуарески - гений кретинизма», (многие впоследствии повторили за ним эту фразу) Энрико Люпиначчи двигала зависть к огромным и мгновенно распродававшимся тиражам его книг: «которые можно объяснить только тупостью и дурным вкусом народа» - цитирует Боргезе одного из багуттианцев9. Действительно, популярность Гуарески, не закончившего даже двух курсов в университете и писавшего только юмористическую прозу, могла раздражать литераторов, и даже не только итальянских. Об этом свидетельствует рассказанный Марко Ферраццоли10 эпизод, когда на парижской книжной выставке Гуарески оказался за соседним столиком с Сартром и подписывал тысячи автографов, в то время, как к Сартру не подошел ни один человек. После двух часов ожидания Сартр не выдержал и ушел в страшной злости.
Однако представляется, что дело здесь не в банальной зависти. Многие итальянские авторы и критики действительно ненавидели тексты Гуарески, объясняя эту ненависть отсутствием литературных достоинств, но в этой ненависти крылось нечто другое. Вся суть полемики с Гуарески, начиная с 1945 г. - идеологическая. Политическая ситуация в Италии в послевоенный период напряженная, общество расколото. На исторических выборах в парламент 1948 г. коммунисты имели столько же шансов на
победу, сколько христианские демократы. Коммунистическая партия в Италии была не только сильной и активной, она, кроме того, была тесно связана с коммунистической партией СССР. До 1953 г., когда, после смерти Сталина, центристы христианские демократы одержали окончательную победу, в стране существовала реальная угроза (а для кого-то надежда) превращения Италии в советскую социалистическую республику. Однако, проиграв политическую битву сороковых-пятидесятых годов, левые идеи, левые партии и левые настроения почти безраздельно заняли культурное пространство. Христианско-демок-ратическая партия, несколько десятилетий стоявшая у власти в Италии, не могла, а, может быть, и не считала нужным ничего противопоставить тотальному обращению мыслящего населения к коммунистическим идеям. Развернувшаяся после войны дефа-шизация, политическая чистка, реабилитация репрессированных фашистским режимом партий и, главное, полное присвоение себе левыми заслуг партизанского движения, вместе с косностью и медлительностью традиционных церковных структур и сросшихся с ними новых государственных, привели к тому, что практически все представители итальянской культурной элиты имели партийные билеты коммунистической партии.
Гуарески к 1954 г. оказался ни с теми, ни с другими. Еще с 30-х он был известен своим антикоммунизмом и антисоветизмом, с середины 30-х он писал о доносительстве и арестах в СССР, рисовал картинки про раскулачивание и голод, в 1947 он создал знаменитый плакат с подписью «в глубине кабинки для голосования Бог тебя видит, а Сталин - нет». Однако к середине пятидесятых годов он ясно видел и в христианско-демократичес-кой партии то же лицемерие и те же пороки, которые обличал у коммунистов: стремление поставить партийное выше личного, заменить разум сердце идеологией, установить безраздельный партократический режим. Когда Гуарески напечатал письма, компрометирующие Де Гаспери, то все официальные структуры оказались против него: суд принял решение письма сжечь без предварительной экспертизы, поверить государственному деятелю на слово, а Гуарески посадить в тюрьму за оскорбление чести и достоинства недавнего премьера.
Сила журналистики Гуарески была так велика, что, пока он был на свободе, его критики боялись писать, но теперь, когда его политическая карьера закончилась, полемических выпадов сразу стало гораздо больше и не только литературные мэтры заговорили о «гении кретинизма».
После выхода Гуарески из тюрьмы в 1955 вражда к нему не ослабла. В 1961 «Кандидо» был закрыт. С Гуарески продолжали сотрудничать только два издания «Оджи» и «Боргезе». В 1963 г. его пригласили в Рим, участвовать в кинопроекте Гастоне Ферранти «Ярость». Фильм должен был состоять из двух частей, кадры хроники предыдущего года за кадром комментирует сначала Пьер Паоло Пазолини (взгляд слева), затем Гуарески (взгляд справа). Работать должны были в строгой изоляции, однако Пазолини отсмотрел часть Гуарески до выхода фильма и отозвал свою подпись, поместив во всех главных римских изданиях гневные статьи, в которых называет Гуарески фашистом и доктором Эйхманом11.
После смерти писателя 22 июля 1968 г. все газеты были буквально заполнены статьями о нем. Множество некрологов скорбело о смерти писателя. Некоторые заметки отмечали отсутствие на похоронах средств массовой информации, представителей политических и литературных кругов. В «Гадзетта ди Парма» было напечатано несколько теплых заметок, там же появилось несколько статей Алессандро Минарди, последнего редактора «Кандидо» и последнего друга Гуарески. Писали о его смелости, о доброте и глубине сердца. Писали и друзья детства, и коллеги по «Бертольдо», «Кандидо» и плену, и те, кто никогда раньше не писал. Но в главных литературных и политических газетах Италии вновь с силой выплеснулась наружу ярость литераторов и критиков. В «Коррьере дела Сера» утверждалось, что политическая сатира в его исполнении была то грубо-деревенской, то жалкой, хотя при этом признается, что «Кандидо» был последним изданием, где о политике говорилось насмешливо12; миланская Нотте назвала умершего писателя «глубокой и ничем не огороженной ямой»13; а Унита и Рома отметили редакционными передовицами, что «умер писатель, никогда и не восходивший»14, а во «Фьера Леттерариа» утверждалось, что, начиная с пятидесятых годов, Гуарески находился в упадке. Многие газеты выражали уверенность, что творчество Гуарески после смерти автора долго не продержится, его имя и тексты будут забыты, в газете «Нуова Репубблика» об этом говорилось, как об уже свершившемся факте: «Молодежь о нем уже и не знает ничего, и он умер, унося с собой свои идеи и мечты»15. Эдилио Антонелли сразу после смерти писателя заявил о том, что «Гуарески озвучил посредственность среди итальянцев», что «он был совратителем (...) ему уже давно было нечего сказать, и в эти дни он умер уже вторично»16.
После смерти Гуарески в литературном мире и в средствах массовой информации на 15 лет установился негласный запрет на его упоминание: о нем не писали, его не включали в литературные антологии, на телевидении в 1972 г. были уничтожены все пленки с его участием. Ставились препоны переизданию и распространению его книг.
Но оставался огромный интерес к его творчеству среди читателей. Любители Гуарески, невзирая на негласные запреты и отпор в литературном мире, продолжали поддерживать память о нем, собирать в сборники рассеянные по газетам рассказы. В 1973 вышла его первая биография, написанная Беппе Гуалац-цини17. Вопреки предсказаниям критиков у Гуарески появилась масса молодых читателей. Изданные после его смерти полтора десятка новых сборников рассказов и газетных публикаций продолжали расходиться невероятными темпами. Всеобщими стали созданные Гуарески неологизмы, окончательно закрепились в языке в качестве нарицательных имена его героев: дона Камилло и Пеппоне.
Лишь с начала 1990-х, когда прекратили свое существование и коммунистическая, и христианско-демократическая партия, отношение к Гуарески в культурных кругах стало медленно меняться. Пожилой поэт Рабони еще пишет в прежнем духе, его статья в газете «Коррьере дела Сера! 1992 года озаглавлена «Его грех не в том, что он правый, а в том, что не умеет писать»18. Однако один из самых талантливых писателей молодого поколения, Алессандро Барикко, выразил новое отношение к Гуа-рески, написав, что тот был неудобным автором, «подкладывал петарды под кресла критиков», к тому же далеко опередил свое время, и его тексты еще ждут современной критики19. В целом изменился тон прессы; даже газета коммунистов Унита, которая в 1968 г. утверждала, что такого писателя нет, в 1993 признала его литературные и человеческие заслуги20.
Но только в юбилейном 1998 г., - шестьдесят лет со дня рождения и тридцать со дня смерти - произошел переворот. Хотя по-прежнему оставались критики, утверждавшие, что Гуарески «был всего лишь способным сценаристом для Фернанделя», прошла первая конференция, посвященная творчеству Гуарески, в том числе и литературному21, фильмы о доне Камилло были показаны по телевидению в прайм-тайм, вышел шестисерийный документальный фильм о личности Гуарески.
Среди новейших работ о Гуарески выделяются монография Марко Ферраццоли «Гуарески смеховой еретик»22, в которой
рассматриваются взгляды и идеи Гуарески, а также политическая составляющая его конфликта с эпохой; историческое исследование Паоло Тритто23. «Судьба Джованнино Гуарески», где подробно изложена история писем Де Гаспери и последовательно доказывается правота Гуарески, чудовищная несправедливость процесса, а в конечном итоге, всего режима.
В университетах, где раньше Гуарески нельзя было предложить даже как тему для реферата, стали возможны дипломные работы по Гуарески, правда, по всем аспектам жизни и творчества (рисункам, журналистике, архитектуре, географии в его книгах, богословию, политике, роли в истории), кроме собственно литературного.
Не все его творчество осознано литературной средой как заслуживающее внимания. Если по отношению к циклу Малого мира поворот в восприятии уже произошел, и этот цикл постепенно начинает рассматриваться, как потенциально возможный предмет изучения, то все остальные произведения Гуарески в литературоведческом сознании еще не существуют. Хотя, например, такие авторитетные сегодня прозаики, как Алессандро Барикко и Умберто Эко призывают вчитаться в ранние повести Гуарески и в Подпольный дневник, критики и литературоведы еще этого не сделали.
Переоценка Гуарески идет по нарастающей. В 2008 г. исполняется сто лет со дня его рождения и сорок лет со дня его смерти. Шестьдесят - с выхода первого тома Малого Мира. Готовятся масштабные празднования, которые проходят в государственном бюджете Италии отдельной строкой. Запланированы выставки и концерты, велопробег и речная экскурсия по реке По, открытие памятника и переименование площади.
Однако до сих пор сохраняется парадоксальность восприятия Гуарески: о нем много пишут как о политике, о журналисте с твердой позицией, о художнике, о землевладельце, о сценаристе, о рестораторе и плотнике, о большой фигуре в истории и культуре, но до сих пор не определено его место в литературном процессе, почти нет литературоведческих исследований его творчества. Как сам он горько замечал: «Самое большее, что мне было разрешено в Италии - это быть «современным», а писателем ни один критик, ни одна важная персона в области литературы мне не позволила называться».
Складывается впечатление, что для итальянской критики и литературоведения вопрос, а был ли Гуарески настоящим писателем, все еще остается открытым.
Примечания
1 Manzoni C. Gli anni verdi del «Bertoldo». Rizzoli; Milano, 1964.
2 Marotta G. «Strettamente confidenziale» // «Film - Roma». 1943. 19 giugno. 10 luglio. 14 agosto. P. 11, 13.
3 Marotta G. Con uova e avventurieri sgarbato inizio del '48 // Omnibus. 1948. 17 gennaio. P. 5.
4 Olivieri R. Il padre di don Camillo si h ritirato in campagna // Il Tirreno. 1952. 18 ottobre.
5 Alvaro C. I drammi dei furbi // Il Mondo. 1952. 29 marzo.
6 Sargeant W. Anti-communist Funnyman // Life. (USA). 1952. 10 novembre.
7 Montanelli I. «Piccola posta»: Sul caso Guareschi // Il Borghese. Milano 1954. 20 agosto . P. 112.
8 Biagi E. Il fenomeno Guareschi. Un grande successo che non h facile spiegare // La Nuova Stampa. 1953. 16 luglio. P. 3.
9 Borgese G. Quando i comunisti divennero // Corriere della Sera. 1992. Dicembre.
10 Ferrazzoli M. Guareschi, l'eretico della risata - Costantino Marco E. Lungro (CS), 2001. P. 14.
11 M. G. La Rabbia di Pier Paolo Pasolini e Giovannino Guareschi // Avanti. 1963. 16 aprile.
12 Frosini V. Il gusto del dissenso // Corriere della Sera. Milano. 1968. 9 agosto.
13 Conforti, F. «Una buca profonda senza mattoni attorno» // La Notte. Milano. 1968. 23 luglio.
14 Unitó" ("L'). H morto Giovanni[no] Guareschi // Milano; Roma. 1968. 23 luglio.
15 Accame G. Tutta la verita // Nuova Repubblica. 1968. 28 luglio.
16 Antonelli E. Guareschi diede voce all'italiano mediocre // Il nostro Tempo. 968. 29 luglio.
17 Gualazzini B. Come Guareschi ci ridimensionT // Biblioteca 70. Biblioteca della Cassa di Risparmio di Parma. Tip. Benedettina, 1973. P. 115-123.
18 Raboni G. Corriere della Sera. 1992. 11 dicembre.
19 Baricco A. Guareschi, petardi d'autore sotto le poltrone dei critici // La Stampa. 1993. 17 luglio.
20 Faeti A. Il candido Giovannino // L'Unita. 1993. 21 giugno.
21 Ferroni G. «Scrittori ritrovati»: Bravo sceneggiatore di Fernandel // Cultura (L'Espresso). 1998. 10 dicembre. P. 114.
22 Ferrazzoli M. Guareschi, l'eretico della risata - Costantino Marco E. Lungro (CS), 2001.
23 Tritto P. Il destino di Giovannino Guareschi / Altre Muse Editore. Matera, 2003.
