CC BY
60
УДК 130.2
И. В. Котенко
РЕЦЕПЦИИ РИМСКОЙ ДОБЛЕСТИ В РУССКОЙ АРИСТОКРАТИЧЕСКОЙ КУЛЬТУРЕ
Рассматриваются ключевые заимствования русской культуры в сфере героического на важнейшем этапе становления русской аристократии. На примере рецепций из римской культуры устанавливается понятие «римская доблесть» и механизмы ее влияния на мировоззрение русских дворян.
Ключевые слова: героизм, доблесть, рецепция, аристократия, римская доблесть.
Героизм в России всегда являлся одной из важнейших ценностей культуры. Одной из значимых особенностей нашей культуры было активное заимствование всего лучшего из мирового опыта, и восприятие героического происходило под влиянием примеров из прошлого других культур.
Не была исключением и русская аристократическая культура, в литературе неоднократно упоминается о глубоком влиянии Античности на культуру России XIX в. [1, 2]. Аристократия особенно восприимчива к категориям героического: спецификой аристократической культуры является ощущение ее носителями духовной связи с героями древности [3]. Среди этих категорий наибольшее значение для аристократии имела категория доблести, что можно проследить даже в этимологии слова «аристократ». Корень «арете» переводится с греческого языка как «доблесть», поэтому аристократ, с одной стороны, обязан быть доблестным, а с другой - наделен доблестью априори. Рассмотрим, на каком героическом материале воспитывалась доблесть русской аристократии.
Особенностью аристократии в России являлось то, что с XVIII в. (с эпохи Петра I) формирование ее ценностей происходило во многом под влиянием европейской культуры. В свою очередь, европейская цивилизация позиционировала себя как наследницу Римской империи, в культуре которой героическое начало было доминирующим, а доблесть (у^ш) даже была обожествлена. Так, например, в 234-233 гг. до н. э. и в 101 г. до н. э. в Риме были построены храмы Доблести; считалось, что человек, показавший высокую доблесть, после смерти становится божеством, охраняющим весь свой род.
Что же входило в понятие римской доблести? Так как исторически сложилось, что высшей ценностью римлян был их родной Город, римская доблесть - это прежде всего подвиги на благо Горо -да. При этом награда за эти подвиги носит нематериальный характер («почет», «похвала»). Более того, человеку, который претендовал на такую похвалу, нужно было тратить довольно крупные суммы для того, чтобы народ предоставил ему полномочия для реализации своего героического потенциала.
Эта демонстрация безвозмездности и самоотверженности поступка в мире героического переходила к демонстрации скромности и даже бедности в обыденной жизни. В действительности римские патриции (а именно они чаще всего были героями) были людьми состоятельными - ведь для того, чтобы находиться в первом классе граждан (который имел большинство голосов на любых народных собраниях), нужно было пройти внушительный имущественный ценз. Однако «нравы предков» запрещали достойному человеку иметь хоть какую-то роскошь. Эта сдержанность касалась не только быта, но и поведения. Римлянин (особенно патриций) должен вести себя невозмутимо даже при угрозе смертельной опасности.
Перечисленные качества наглядно иллюстрируются на материале римской героики. Консул Фа-бриций, который пренебрег возможностью отравить опаснейшего врага Рима - Пирра, чтобы разбить его в честном бою [4, с. 69; 5, с. 498]; диктатор Цинцинат, от сохи призванный спасти Отечество и отказавшийся от своих чрезвычайных полномочий на шестнадцатый день, вместо отведенных 6 месяцев [6, с. 168]; посол Регул - пленник Карфагена, отпущенный в Рим, чтобы ходатайствовать перед сенатом о выгодных условиях мира, на деле убеждавший не прекращать войны и связанный клятвой, вернувшийся назад, чтобы принять мучительную смерть [4, с. 68]. Таковы образцы героев у античных авторов. Как видим, герой демонстрирует подвиги на благо Города в сочетании с внутренней невозмутимостью и скромностью. Именно подобные образцы охотно воспринимались русскими аристократами, о чем имеется множество свидетельств.
Ю. М. Лотман приводит интересный пример из жизни будущего декабриста Никиты Муравьева, который наглядно иллюстрирует приверженность молодежи к римским героям. «Маленький Ники-тушка, будущий декабрист, на детском вечере стоит и не танцует, и, когда мать спрашивает у него о причине, мальчик осведомляется (по-французски): „Матушка, разве Аристид и Катон танцевали?“ Мать на это ему отвечает, также по-французски: „Надо полагать, что танцевали, будучи в твоем возрасте“. И только после этого Никитушка идет
танцевать» [7, с 63.]. Аристид и Катон, жившие в героическую эпоху, отстаивали традиционные ценности в условиях кризиса полиса и отличались характерным набором качеств: твердость, упорство, честность, независимость, невозмутимость, аскетизм, воинская доблесть. Этим качествам, очевидно, и пытается подражать Н. Муравьев.
Широкую распространенность в аристократической культуре подобных представлений о скромности, как обязательном атрибуте доблести, демонстрируют тексты Н. М. Карамзина, который также указывает на приверженность к роскоши как на причину «утраты воинского мужества». При этом Карамзин делает прямые отсылки к Риму и соотносит события в Римской империи с фактами российской истории. «Рим, некогда сильный доблестью, ослабел в неге и пал, сокрушенный мышцею варваров северных» [8, с. 16]. Та же мысль продолжается у Н. М. Карамзина и в описании упадка Новгорода: «Падение Новагорода ознаменовалось утратою воинского мужества, которое уменьшается в державах торговых с умножением богатства, располагающего людей к наслаждениям мирным... он более и более успевал в купечестве, но слабел доблестию» [9, с. 310]. В другом примере теми же словами объясняется упадок рыцарского Ордена: «Вторым союзником нашим был Великий Магистр Немецкого Ордена Албрехт Бранденбургский. Пламенный дух сего воинственного братства, освященного Верою и добродетелию, памятного великодушием и славою первых его основателей, угас в странах Севера: богатство не заменяет доблести, и Рыцари-Владетели, некогда сильные презрением жизни, в избытке ее приятностей увидели свою слабость» [9, с. 486]. Из этого можно заключить, что Карамзин не только принимает римские сюжеты для исторических аналогий, но и разделяет концепцию, которая была разработана римлянами.
Сравнение современников с римскими героями часто встречается в литературе рубежа XVIII-XIX вв. Так, например, в «Истории» Н. М. Карамзина характеризуется князь Острожский: «Дома благочестивый Нума... в сражениях Ромул» [9, с. 402]. Мысль Карамзина понятна, если помнить представления о Ромуле (первом царе-основателе Рима) как о воплощении римской воинственности и о Нуме Помпилие как основателе древнеримских гражданских и религиозных институтов. Н. М. Карамзин выделяет качества человека, показавшего себя в 30 битвах и отличающегося гражданскими добродетелями.
Кроме Карамзина подобным приемом сравнения современников с римскими героями пользовался Ф. Н. Глинка: «Всего удивительнее для меня необычайная твердость ведущего армии наши
(имеется в виду Барклай-де-Толли. - И. К). Смотря на него, я воображаю Катона. Тут же и прекрасный Горациев стих сам собой приходит на ум: „И на развалинах попранныя вселенной, Катон, под бурями, неколебим, стоит!..“» [10, с. 13]. Здесь развалины вселенной - это гибель республики, а Катон под бурями - это тот момент, когда он возглавляет разбитые войска в последнем сопротивлении узурпатору-Цезарю и, стоя на краю гибели, остается невозмутимым подобно легендарным героям древности. Катон Младший совершенно уместно используется Глинкой как образец твердости, даже упрямства в достижении высокой цели в обстановке непонимания и насмешек. Автор, конечно же, не подразумевает под своим сравнением политическую подоплеку относительно главнокомандующего, зато прекрасно демонстрирует свои взгляды относительно судьбы Отечества.
Римские черты доблести отражаются и в мемуарах офицеров: «Я тронула остальною шпорою свою лошадь; но она, видя, что надобно идти в глубокий ров, замялась. „Что ж, вы не хотите меня слу-шать!“ - закричал Милорадович. Удар шпорою и саблею заставил коня моего броситься стремглав в овраг, и я, как Курций, слетела вместе с лошадью в эту пропасть!» [11, с. 125]. Марк Курций - легендарный герой Рима, который спас Город от ужасного проклятия, когда среди форума разверзлась пропасть и оракул сообщил, что она закроется, если римляне бросят туда самое ценное, что у них есть. Туда бросали золото и драгоценности, но Кур-ций решил, что самое ценное в Риме - это доблесть, и в полном вооружении на коне бросился вниз. Надежда Дурова, конечно, не спасала Отечество, когда прыгала в «пропасть», здесь речь скорей идет о художественном сравнении, и этот эпизод доказывает, что даже эстетические взгляды аристократии соотносились с эталонами римской доблести.
Доказать связь римской доблести с русской можно еще на одном показательном примере подвига «русского Сцеволы». В 1812 г. неизвестный крестьянин попал в плен к французам и ему на руке выжгли клеймо, которое означало собственность Наполеона. Крестьянину удалось бежать из плена, после чего он отрубил себе руку, чтобы не носить след рабства. Несмотря на то, что подвиг исходил от крестьянина, это не помешало воспринять его русской аристократии. Именно она дала ему прозвище русский Сцевола, а его настоящее имя было забыто. Легенду о римском герое Му-ции Сцеволе относят к 507 г. до н. э. Он попытался убить этрусского царя Порсенну, когда тот осадил Рим. Ему это не удалось, и он положил свою руку на огонь жертвенника в доказательство верности
клятве убить врагов родины. Потрясенный мужеством юноши, Порсенна отпустил его и снял осаду города. Юношу, лишившего себя правой руки, стали звать Сцевола, что переводится как Левша. Этот эпизод из римской истории был одним из самых популярных в русской аристократической среде как проявление сверхгероизма, а Муций Сце-вола был воплощением римской доблести. Впоследствии подвиг русского Сцеволы был запечатлен в скульптуре Демута-Малиновского. Соблюдая традиции своего времени, автор изобразил мужскую фигуру Сцеволы почти обнаженной, а стиль
1.
2.
3.
4.
5.
6.
7.
8.
9.
10.
11.
Котенко И. В., аспирант.
Томский государственный педагогический университет.
Ул. Киевская, 60, Томск, Россия, 634061.
E-mail: scipio@lenta.ru
одежды напоминает классические драпировки античных скульптур.
Таким образом, идеи римской доблести оказали существенное влияние на русскую аристократическую культуру и способствовали порождению собственных образцов для подражания. Так, например, Суворов брал для себя в пример Цезаря, однако после его жизни России уже не понадобился Цезарь в сфере идеального - у России уже был состоявшийся Суворов, ничуть не хуже Цезаря. Этот аспект доблести «блистательного полководца» был уже усвоен в национальном варианте.
Материал поступил в редакцию 20.03.2012.
Список литературы
Кнабе Г. С. Русская античность. Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России. М.: РГГУ, 2000.
Рылова О. Н. Русская античность в отечественной литературе: к проблеме культурного диалога // Вестн. Томского гос. пед. ун-та (Tomsk State Pedagogical University Bulletin). 2010. Вып. 5 (95). С. 100-106.
Сапронов П. А. Феномен героизма. СПб.: Гуманитарная академия, 2005. 512 с.
Цицерон. О старости. О дружбе. Об обязанностях. М.: Наука, 1974. 248 с.
Плутарх. Сравнительные жизнеописания. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2007. 1504 с.
Ливий. История Рима от основания Города: в 3 т. М.: Ладомир, 2005. Т. 1. 704 с.
Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - нач. XIX в.). СПб.: Искусство - СПб, 1994. 404 с. Карамзин Н. М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М.: Наука, 1991. 127 с.
Карамзин Н. М. История государства Российского: в 3 кн. СПб.: Кристалл, 2003. Кн. 2. 752 с.
Глинка Ф. Н. Письма русского офицера. М.: Воениздат, 1987. 383 с.
Дурова Н. А. Избранные сочинения кавалерист-девицы. М.: Московский рабочий, 1988. 575 с.
I. V Kotenko
RECEPTION OF ROMAN VALOUR IN RUSSIAN ARISTOCRATIC CULTURE
The publication examines the key borrowing of Russian culture in the heroic in the most important stage of the Russian aristocracy. On the example of Roman culture receptions set of “Roman valour” and mechanisms for its effect on the world outlook of Russian noblemen.
Key words: heroism, valour, reception, the aristocracy, the Roman valour.
Tomsk State Pedagogical University.
Ul. Kievskaya, 60, Tomsk, Russia, 634061.
E-mail: scipio@lenta.ru
