CC BY
21Лютик Д.В.
Рецензия: [Смольянинов М.М. Беларусь в Первой мировой войне, 1914-1918 гг. / М. М. Смольянинов. Национальная академия наук Беларуси, Институт истории. Минск: Беларуская навука, 2014. 317 с.]
Книга Михаила Митрофановича Смольянинова «Беларусь в Первой мировой войне» появилась в 2014 году. Учитывая весьма небогатую белорусскую историографию, посвящённую Первой мировой войне, появление обобщающего труда могло бы стать важной вехой и итогом изучения данной тематики на протяжении многих лет и одновременно отправной точкой для последующих исследований. Работа М.М. Смольянинова претендовала на то, чтобы стать по-своему знаковой. Однако этого не произошло. Разберёмся, почему.
Книга «Беларусь в Первой мировой войне, 1914— 1918 гг.» структурно состоит из введения, 11 глав и заключения. Главы посвящены отдельным направлениям или хронологическим периодам войны. Например, здесь есть части, освещающие мобилизацию в белорусских губерниях, начальный период войны (август—декабрь 1914 г.), эвакуацию населения, предприятий и государственных учреждений, боевые действия войск Западного фронта российской армии в 1915-1916 гг., газовые атаки на территории Беларуси, падение морально-боевого состояния
войск, перемирие, демократизацию и демобилизацию русской армии, февральское наступление германских войск.
Рецензентами работы выступили доктора исторических наук, профессора А.М. Литвин (специалист по партизанскому и подпольному движению в Беларуси в годы Второй мировой войны) и А.В. Шарков, занимавшийся проблематикой военнопленных на территории Беларуси, войсками НКВД в годы Второй мировой войны, воинскими захоронениями в годы Первой мировой войны.
Во введении автор анализирует историографию Первой мировой войны на территории Беларуси, начиная с 1930-х гг. до современности. Среди прочего, М.М. Смоль-янинов выступает и с критикой плагиата, упрекая в этом исследователя М.В. Цубу, а также указывает на то, что рассматриваемая тематика в нашей стране развита весьма слабо. Отчасти это объясняется тем, что важнейшие документы по данной теме хранятся в архивах, расположенных за пределами Беларуси. Справедливо отмечается и то, что «в отечественной и зарубежной историографии до последнего времени не было комплексных научных работ, освещающих место и роль белорусских губерний в Первой мировой войне» (с. 10). При работе над монографией автор использовал документы из РГВИА, ГАРФ, НИАБ и НАРБ. Следует отметить, что и до М.М. Смольянинова белорусские исследователи использовали материалы российских архивов (например, гродненские исследователи А.Н. Плешевеня и С.А. Пивоварчик работали с материалами РГВИА по данной тематике задолго до 2014 года, а первый из них — еще 1990-х гг.). Фонды, с которыми
работал автор, были доступны. Однако объём источнико-вой базы, используемый М.М. Смольяниновым в своей монографии, безусловно, заслуживает уважения. Его заслуга заключается во введении в белорусскую историографию Первой мировой войны большого комплекса материалов российских архивов.
Описывая мобилизацию в белорусских губерниях Российской империи в начале войны с использованием материалов из РГВИА и НИАБ, автор? помимо формирования Государственного ополчения (приведены все дружины, сформированные на территории Беларуси), отмечает волнения на призывных пунктах и проблемы при формировании воинских частей. Но в целом, несмотря на указание на проблемы со снаряжением для солдат, слабость железнодорожной сети, ошибки при проведении мобилизации раскрыты недостаточно. Присутствуют в первой главе и некоторые неточности. Так? на с. 14 301-й и 302-й пехотные полки представлены как квартировавшие на территории Беларуси на момент начала мобилизации. Однако это не так: те были уже второочередными полками, которые начали формироваться с объявлением мобилизации. В выводах автором подчёркивается, что мобилизация прошла оперативно и в установленные сроки (с. 34). Всего же с территории Беларуси летом 1914 года было мобилизовано около 150 тыс. человек.
В главе, посвященной сосредоточению и развёртыванию войск, боевым действиямв августе — декабре 1914 г., автор избрал весьма противоречивый способ подачи информации. Здесь отсутствует последовательный и цель-
ный рассказ о начале войны на территории Беларуси, хотя это напрашивается из самой логии повествования. Например, можно было бы описать выдвижение на фронт частей 2-й армии или действия, связанные с формированием и действиями 10-й армии. Вместо этого автор вкратце пересказывает начало войны и первые операции российской армии в Восточной Пруссии и Галиции. Складывается ощущение, что перед читателем предстают фрагменты не очень связанной информации о разных участках фронтов.
Автор отмечает, что сосредоточение войск на 15-й день мобилизации, когда те ещё не были готовы (лишь на 1/3), явилось преждевременным. Командование и руководство империи спешили, чтобы соответствовать союзной конвенции. И тем не менее даже по этим срокам Россия отставала от своих противников.
Предпочтение в описании боевых действий 1-й и 2-й русских армий Северо-Западного фронта отдается 4-му армейскому корпусу, в частности, 30-й и 40-й пехотных дивизий, с архивными делами которых собственно и работал автор [РГВИА. Ф. 2187. Оп. 1. Д. 18]. Дело в том, что корпус дислоцировался в Минской губернии. Кроме этого, при описании боевых действий использованы работы А.К. Ко-ленковского [Коленковский 1940], И.И. Ростунова [Росту-нов 1976], А.М. Зайончковского [Зайончковский 1938] и А. Керсновского [Керсновский 2004]. Автором описано также Гумбинен-Гольдапское сражение. При этом действия 2-го амейского корпуса, дислоцировавшегося в Гродно, не описываются автором вовсе.
Далее довольно подробно характеризуются действия Юго-Западного фронта. По архивным документам описаны действия 38-й пд: 151-го, 152-го пп и 38-й артибригады 19-го амейского корпуса [РГВИА. Ф. 2368. Оп. 2. Д. 601]. Автор, вероятно, вновь отдаёт предпочтение частям, дислоцировавшимся на территории Беларуси до начала войны. Но из-за того, что он не указывает критерий своего выбора, у читателя может возникнуть недоумение — при чём же здесь Беларусь в Первой мировой войне?
При описании Варшавско-Ивангородской операции внимание автора сосредоточено на 2-м и 4-м армейских корпусах 2-й армии и 19-го АК 5-й армии. Упоминаются погибшие офицеры и общее количество нижних чинов (с. 61-63). В Лодзинской операции описываются действия 2-го АК, а в Ловичском сражении — 76-я пд того же корпуса [РГВИА. Ф. 2911.Оп.1. Д. 2].
Автор отмечает, что на данном этапе войны удельный вес мобилизованных из белорусских губерний и принявших участие в войне был наиболее высоким (с. 69).
Из неточностей можно отметить достаточно странную фразу — «второстепенная дивизия» (с. 37). Возможно, в данном случае автор имел в виду второочередную дивизию. Номера армейских корпусов российской армии на с. 37 даны римскими цифрами, в то же время как по всему тексту книги — арабскими.
Отдельная глава посвящена полкам, дислоцировавшимся на начало войны на территории Беларуси и входившим в состав 2-го, 3-го, 4-го и 19-го корпусов. Кроме того, отмечаются 52 дружины ГО, сформированные в бело-
русских губерниях. В период мобилизации в Беларуси были сформированы также 5 полков: 298-й Мстиславский, 300-й Заславский (в Брест-Литовске), 301-й Бобруйский, 302-й Суражский (в Боруйске), 303-й Сенненский (в Могилёве).
По архивным материалам описывается укомплектование новобранцами 303-го полка и 159-го Гурийского (выделявшего «кадр» для него), занятия солдат, укомплектование обоза и т.п. [РГВИА. Ф. 2912. Оп. 1. Д. 21]. Достаточно интересно выглядит прибытие полка в Гродно и его первая служба на фортах крепости. По 302-му пехотному полку описано первое участие в боевых действиях под Летценом и прибытие в Гродно. Подробно описано и формирование 300-го пехотного полка (с. 75-76). По архивным документам восстанавливаются действия на фронте 300-го и 301-го пп (с. 82-85). При этом не объяснено, почему предпочтение отдано именно полкам 76-й пд, а не 26-й или 43-й, например. Было бы интересно описать и действия хотя бы некоторых дружин государственного ополчения, сформированных на территории Беларуси.
Представлялось бы целесообразным объединить главы 2 и 3, т.к. речь в них идет о начальном периоде войны и действиях полков, сформированных на территории современной Беларуси. Не совсем понятно, зачем нужно было для этого выделять еще главу. Остается вопросом и то, почему автор не описал действия всех дивизий, дислоцировавшихся или сформированных в белорусских губерниях.
В целом достаточно спорным выглядит повествование о Первой мировой войне в Беларуси, в то время как немалые
объемы текста описывают боевые действия в Галиции и Пруссии. К тому же дивизии, дислоцировавшиеся на территории современной Беларуси, также не следует считать, собственно «белорусскими». Тем более что автор не ставил своей целью подсчитать количественно или хотя бы в процентах, сколько белорусов там находилось.
Одна из наиболее ценных и интересных глав в книге — «Эвакуация населения, предприятий и учреждений (июнь — ноябрь 1915 г.)», полностью написанная на основе архивных материалов. Здесь рассматривается, как решался военными и гражданскими властями вопрос о беженцах. М.М. Смольянинов подчёркивает, что первоначально его не ставили в белорусских губерниях для всех жителей. Эвакуации подлежали только раненые, семьи служащих и т.д. После Горлицкого прорыва начала применяться эвакуация в более широком объёме, а также практика уничтожения всей инфраструктуры и угон скота. Всё это делалось по приказу Верховного главнокомандования. В Беларуси же эти меры приняли характер эвакуации всего и всех, а также тактики «выжженной земли» (с. 95). Несмотря на попытки великого князя Николая Николаевича придать действиям по уничтожению инфраструктуры, посевов и строений упорядоченный характер, составлять акты, компенсирующие разрушение построек и уничтожение посевов, многие командиры не придавали этому значению. Как выражается автор, «процесс пошёл» (с. 97).
По архивным документам приводятся примеры жалоб населения, информация о «перегибах» местных гражданских и военных властей. Автор отмечает невозможность
вывезти вообще всё, пагубность принятия такого решения. Огромная масса сорванных со своих мест людей порождала огромные проблемы и надрывала и без того слабую железнодорожную сеть. Более подробно автор описывает эти процессы по Гродненской губернии, используя информацию из монографии В.Н. Черепицы [Черепица 2006], эвакуацию Минска и Витебска. Особо описана эвакуация фабрики «Двина», однако в целом информация об эвакуации промышленности и учреждений приводится эпизодически. Также автор отмечает, что Витебская губерния не была эвакуирована до конца, т.к. фронт остановился. Ещё в меньшей степени подверглась эвакуации Могилёв-ская губерния. Здесь расположись многие эвакуированные учреждения и много беженцев. Затронута в данной главе и судьба усадьбы Тышкевичей и Несвижский замок.
Автор отмечает неопределённость позиции по вопросу эвакуации со стороны самих военных: то принимались решения об эвакуации жителей, то запрещалось эвакуировать всех поголовно, если это не было вызвано условиями боя. Не всё, например, эвакуировали и вывозили в 10-й армии. Об этом же было написано в приказе главнокомандующего Северо-Западного фронта от 20 июля (с. 105-107). В 3-м армейском корпусе 5-й армии, наоборот, реквизировали у крестьян весь скот! В книге также есть упоминания об эвакуации Брест-Литовской и Гродненской крепостей.
В целом процессы эвакуации в годы Первой мировой войны были слабо организованы. Отказаться от тактики «выжженной земли» у военных властей не получилось. Командиры полкового и дивизионного уровня всё равно
применяли эту тактику, а командование уже не могло их остановить.
Большой интерес представляет описание проблемы беженства мирных жителей и её решение на белорусских землях, для чего используются материалы из НИАБ и РГВИА. Автор справедливо отмечает, что данная тема — «одна из самых трагичных страниц истории Первой мировой войны». Также отмечено, что беженство было как добровольным, так и принудительным. Например, немецкие колонисты эвакуировались первыми, без учёта их желания.
В результате эвакуации массы населения снялись со своих мест, но планов, что с ними делать, не было. Действия властей, по словам М.М. Смольянинова, были «разрозненные и стихийные» (с. 131). Автор описывает действия властей Минской и Витебской губерний: перевозка беженцев на железнодорожном транспорте, организация пунктов питания, врачебных пунктов, организация бань, колодцев, теплой одежды, помощь детям и т.д.
По информации, приводимой в книге, в Минской, Мо-гилёвской и Витебской губерниях осело около 260 тыс. человек беженцев.
В выводе к главе отмечалась очень большая помощь именно общественных организаций — Всероссийского земского союза, Татьянинского комитета, Российского общества Красного Креста, «Северопомощь» и др. Также неоднократно отмечена жертвенность белорусов, помогавших, часто безвозмездно, беженцам.
При описании боевых действий войск Западного фронта автор опирался в основном на материалы РГВИА. Однако
некоторые моменты были описаны и на основе работы А.П. Жилина [Жилин 1983] и Н.Е. Подорожного [Подорожный 1938]. При этом вновь возникает чувство, что автор спешил при написании данной части книги и совмещал разные куски текста, не совсем заботясь о переходах и логической связи.
Глава 6 начинается с описания газовой атаки крепости Осовец, что вызывает удивление по ряду причин. Во-первых, далее будет отдельная статья о применении газов. Во-вторых, как это связано с Беларусью? При этом в главе ничего нет об Августовской операции в январе-феврале 1915 г., действия которой как раз проходили на территории Беларуси в районе Гродно.
Часть главы посвящена Гродненской крепости. При этом цитируется дело 510 фонда 2003 (РГВИА) о ходе расследования обстоятельств её падения. Но в книге, к сожалению, присутствует и ряд досадных неточностей.
При описании состава Сводного Осовецкого корпуса упоминается некая 3-я пехотная дивизия (с. 155,157). Однако в составе Сводного корпуса не было 3-й пехотной дивизии и даже её частей. Вероятнее всего, ошибка в том, что 111-я пехотная дивизия была автором прочитана как римская цифра III. ЗдесьМ.М. Смольянинов, скорее всего, повторил ошибку гродненского исследователя А.Н. Пле-шевени, на статьи которого он с сылается.
На стр. 156 Гродно назван автором «старинная крепость... которая была модернизирована. Проходили работы по строительству полевых укреплений: опорных пунктов, земляных валов, проходов, проволочных загра-
ждений. Было возведено 13 фортов и 24 опорных пункта». Невольно задаёшься вопросом, а почему крепость, начало строительства которой относится к 1913 г., «старинная»? Кроме того, похоже, автор не совсем представляет себе, что вообще такое Гродненская крепость. Так, на стр. 158 опорные пункты Гродненской крепости названы «полевыми опорными точками», что вызывает недоумение.
На стр. 157 указываются 1-й и Осовецкий корпуса, для которых в Гродненской крепости были распределены 53 крепостных пулемёта. Для читателя, однако, непонятно, что это за корпуса и при чём здесь пулемёты? Нигде до этого не указывалось, что они составили гарнизон крепости и должны были оборонять её укрепления. Далее упоминается, что гарнизон состоял из 12 дружин ГО и что Гродно прикрывали части 1-й и 10-й армий. Также автор почему-то говорит, что Сводный Осовецкий корпус состоял из 22-й и 24-й пд. На самом деле 1-й армейский корпус (АК) состоял из этих дивизий, а Сводный Осовецкий корпус — из 57-й пд и 111-й пд. Достаточно странно, что в книге целых две страницы посвящены описанию гарнизона крепости и его расположению и лишь 7 строчек (!) отводится описанию боев за Гродно и падению его укреплений (с. 158). После описания потери Гродно (19-21 августа, ст. ст.), автор упоминает о совещании в Волковыске 3 августа. Думается, здесь нарушена последовательность и хронология (с. 159-160).
В книге описывается Свенцянский прорыв. Особенно подробно об обороне Ново-Свенцян отрядом полковника Назимова. Также приводится описание боя за Смор-
гонь (с. 165-166). Бои 1915 года завершаются описанием боёв у Сморгони, оз. Нарочь и Вишневское и действий 1-го конного корпуса генерала Орановского по вытеснению германской кавалерии и ликвидации прорыва. Боевые действия остальных армий в Великом отступлении отсутствуют.
Бои 1916 года начинаются с Нарочанской операции (большинство информации было взято из работы Н.Е. Подорожного и документов РГВИА). Автором описаны планирование операции, пополнение 2-й армии, слабость артиллерии (в снарядах) и авиации российских войск. К сожалению, не приводится состав противостоящих немецких сил и их вооружения. Описаны неудачи наступления 5-8 марта, огромные потери наступавших. В книге подчёркивается неудачность выбора времени наступления, погода, недостаточность сил и средств. Результатами наступления были падение морального духа, большие неоправданные потери в 77 тыс. человек, мизерность трофеев. Отмечается, что немцы перебросили из резерва к месту проведения операции около 30 тыс. штыков, 230 орудий и 200 пулемётов. Кроме того, автор повторяет известный тезис о том, что наступавшие русские войска, «возможно, спасли Париж от захвата германцами» (с. 177).
Кроме Нарочанской, описана и Барановичская операция (в основном по работе А.М. Зайончковского «Мировая война 1914-1918 гг.». Так, автором приводится состав 4-й армии генерала Рагозы, неудача наступательных действий русских дивизий. Основной причиной этого называется нехватка тяжёлой артиллерии, в особенности — снарядов,
слабое управление войсками. При описании обеих операций автором практически не были привлечены новые архивные материалы. Автор следует традиционной советской историографии. Вместе с тем приводятся и локальные неудачные действия 10-й Сибирской дивизии на Огинском канале 17-18 июля 1916 г. (по документам РГВИА), что, безусловно, представляет особый интерес. Однако в основе своей в книге представлены лишь самые известные и описанные ранее операции. К сожалению, этим описание боевых действий 1916 г. завершается.
В отношении 1917 года говорится о наступлении 10-й армии Западного фронта (по работе [Жилин 1983]) М.М. Смольянинов обращает внимание на огромную подготовку, указывает большое превосходство русской армии в силах (184 батальона против 29 батальонов), агитацию представителей правительства. Однако всё это оказалось напрасным, потому что войска отказывались наступать. В итоге 9-10 июля часть войск не подчинилась приказу, в то время как другая пошла в атаку, но быстро отступила. Последнее наступление Западного фронта провалилось. К сожалению, и при описании этой операции автор не приводит новых данных, сведений, воспоминаний. Объём использованных архивных материалов (РГВИА) минимален. Больше, в описании событий на фронте в 1917 году ничего нет. Это, безусловно, вызывает лишь сожаление, т.к. этот период практически не исследован.
Автор отмечает, что за годы войны до осени 1917 г. из Минской, Витебской и Могилёвской губ. было мобилизовано 634,4 тыс. человек. Данная цифра является открытием
автора и была им введена в оборот задолго до появления настоящей книги (см. [Смольянинов 2008]).
Отдельно в книге представлена глава, посвященная газовым атакам на территории Беларуси, написанная на материалах РГВИА, с использованием воспоминаний Лю-дендорфа и книги А.Н. де Лазари [Лазари де 1935]. Автор справедливо отмечает, что впервые химическое оружие было применено германцами ещё в январе 1915 г. на Восточном фронте у Болимова (Воля Шидловская), а не у Ипра.
Дается описание первой атаки газами на территории Беларуси. Это случилось 19-20 июня 1916 г. у Сморгони на позиции 253-го и 254-го полков 64-й пд. Полки понесли значительные потери (254-й Николаевский полк потерял более 1100 человек отравленными), но фронт прорван не был. Автором приводятся интересные документы об атаке, о самочувствии нижних чинов и офицеров после атаки. Отмечается очень слабое оснащение русских войск противогазными средствами. Далее (на стр. 196) автором говорится, что «коварству германцев не было предела», ведь они не только применяли химическое оружие в нарушение Гаагской конвенции 1907 г., но и не давали хоронить умерших. Однако в условиях той войны обе стороны применяли отравляющие вещества.
Через месяц (19-20 июля 1916 г.) газовая атака была повторена в том же месте, но уже против 1-й Кавказской гренадёрской дивизии. Своевременно секреты не предупредили, поэтому отравленных было более 3800 человек, а вместе с 48-й пд потери составили более 8000 человек.
Газовая атака была очень долгой — около 6 часов. Но все же атака немецкой пехоты была отбита.
В ответ командование Западного фронта разработало ответные газовые атаки. Ночью 24 августа газ был пущен в районе Сморгони у дер. Перевозы и Боровой Млын. Однако атака была неудачной и продолжалась только 15 мин (ветер поменялся и немецким обстрелом был уничтожен блиндаж с баллонами). К сожалению, автор не приводит никаких данных о немецких и русских потерях в данном эпизоде. Потери русских войск возможно найти в РГВИА.
Следующие атаки последовали 9 сентября — германская атака южнее оз. Нарочь (отравлены 2660 человек из 2-й Сибирской стрелковой дивизии), 12 сентября — германская атака у Барановичей (русские войска был оповещены и подготовлены, отравленных — 988 человек, умерло 76), 24-25 октября у Барановичей — русская атака (самая успешная атака, германцы подавлены и отстреливались слабо, однако русские и не собирались атаковать — все войска были выведены из окопов в тыл, а команды разведчиков не смогли до утра порезать проволоку, потери германцев не приводятся; у русских погиб 1 человек и отравлено 68).
27 октября германцы применили огнемёты севернее Барановичей. Результаты атаки и потери не приводятся. Между тем немцы смогли захватить первую линию окопов, но дальше продвинуться не смогли. Применение огнемётов на Западном фронте очень интересный и уникальный момент (это было самое массовое их применение — всего применено 240 шт.), представляющий несомненный интерес в боевых действиях.
Вполне справедливо автор отмечает, что русские войска были подготовлены значительно хуже германцев. Однако ни та, ни другая сторона так и не смогли изменить ход войны посредством применения газов или огнемётов. Безусловным плюсом является то, что автор собрал доступную для него информацию обо всех случаях применения отравляющих газов на Западном фронте. К сожалению, М.М. Смольянинову не удалось полностью раскрыть и описать применение нового вида оружия.
При описании падения морально-боевого состояния российских войск Западного фронта, его причин и последствий упор сделан на литературу времен СССР [Чаадаев 1935], [Документы и материалы... 1953], [Победа Советской власти... 1967], [Игнатенко 1987], [Китанина 1985], есть даже ссылки на собрание сочинений В.И. Ленина. Архаично выглядит и целый ряд фраз: «брожение умов», «лавирование буржуазии», «буржуазные партии эсеро-меньшевики», «российская армия — оплот самодержавия», «военщина», «в России победила Февральская буржуазно-демократическая революция, явившаяся прологом Великой Октябрьской социалистической» (с. 216). Эти лексические обороты выглядят анахронизмом и заведомо снижают доверие к исследованию.
Автор отмечает, что в 1917 г. происходило падение морального и боевого духа в войсках, что было связано с отступлением, большим количеством беженцев, нехваткой всего и на фронте и в тылу, политической пропагандой. На фронте нехватало всего — мяса и др. продовольствия. Весной 1917 г. на Западном фронте недоставало хлеба (были
сухари), мяса, сушеных овощей, круп (была чечевица), чая и сахара (с. 215). Войскам не хватало вооружения, обмундирования, теплой одежды.
Начало агитации на фронте представителей разных партий было положено Приказом № 1. Во время апрельского кризиса 1917 г. на Западном фронте проявилось желание командования прекратить двоевластие и сплотиться вокруг правительства. М.М. Смольянинов отмечает, что огромное влияние на революционные массы имели воззвания и деятельность Ленина (с. 222). Широко используется советская риторика, например, «июньское наступление на Западном фронте принесло десятки тысяч новых жертв в угоду империализму» (с. 224). Автор называет «контрреволюцией» подавление июльского выступления в Петрограде, что привело к падению двоевластия, запрету большевиков, введению смертной казни с 12 июля, расформированию революционных частей (с. 224). Это была попытка превратить армию «в послушное орудие империалистической политики».
В тексте практически ничего нет о положении на Западном фронте, о настроении в конкретных частях и т.п. Ничего нет и о Корниловском мятеже (кроме воспоминаний прапорщика Филатова), создании при Минском совете «Штаба революционных войск по борьбе с корниловщиной», а также блокировании 30 составов возле Гомеля. Думается, материалы РГВИА могли бы восполнить этот пробел.
Автор приводит цифры роста большевистских организаций на Западном фронте. О других партиях нет подобной
информации. Использованы слова В. Ленина о роли Западного фронта и западных губерний. Также автор перечисляет белорусов — участников октябрьского переворота в Петрограде (с. 240).
Интересно, что нет даже упоминания имени Колотухина, руководителя Комитета спасения революции. Зато отмечается, что войска Западного фронта внесли большой вклад в разгром контрреволюции под Петроградом (с. 244). Отсутствуют и описание событий в Могилёве, где находилась ставка Верховного Главнокомандующего, ничего нет и об убийстве генерала Духонина. В то же время в конце 8-й главы автор заявляет, что «Великая Октябрьская социалистическая революция была подготовлена всем ходом общественного развития» (с. 245).
Начиная описание заключения перемирия на Западном фронте, М.М. Смольянинов вновь цитирует В. Ленина, а также активно задействует литературу времен СССР [Октябрьская революция и армия... 1973], [Великая Октябрьская социалистическая.. .1957], [Победа Советской власти в Белоруссии... 1967], [Гапоненко 1953].
После принятия Декрета о мире советское руководство отдало приказ генералу Духонину начать переговоры с Германией. После его отказа тот был отстранён от командования. Последовала радиограмма Ленина и Крыленко комитетам полковым, дивизионным, корпусным и армейским начать переговоры. Главкомзап генерал Балуев был отстранен. ВРК Западного фронта брал власть в свои руки.
Автором приводятся данные о заключении перемирия в Гренадёрском, 15-м, 20-м, 35-м, и др. 2-й, 3-й и 10-й армий
(по РГВИА). Таким образом, большинство частей договорились о прекращении военных действий самостоятельно.
Переговоры в м. Солы начались 20 ноября между ВРК Западного фронта и группой армий генерала фон Эйх-горна. Утром 21 ноября перемирие было подписано (с 23 ноября 1917 г. по 24 января 1918 г.). На всём русско-германском фронте перемирие было заключено 2 декабря 1917 г. в Брест-Литовске.
В советской литературе заключение перемирия подавалось как победа дипломатии. По мнению автора — это было признание поражения Россией в Первой мировой войне, т.к. огромная территория оставалась под оккупацией. Такая позиция автора определённый шаг вперёд для белорусской историографии. В то же время, отмечает М.М. Смольянинов, перемирие было необходимой передышкой. Однако после Октябрьского переворота заключение перемирия способствовало нарастанию противостояния политических сил в стране (с. 262). Не совсем понятно, что же хотел тем самым сказать автор, говоря вначале об успешной деятельности большевиков, а в конце — что переворот в октябре 1917 г. привел к поражению в войне.
Отдельную главу М.М. Смольянинов отводит такой малоизученной теме как «Завершение демократизации и демобилизация армий Западного фронта». В работе над ней использованы материалы РГВИА — по 15-му и 20-му АК. Автор отмечает, что демократизация армии — это инструмент её слома. Начало данному процессу было положено ещё «Приказом № 1» Петросовета.
После октябрьского восстания в частях Западного фронта при советах были организованы ВРК. Были отстранены от командования офицеры, не пожелавшие вступить в переговоры с германцами и не признавшие власть СНК (например, генералы Духонин, Балуев, Парский и др.). На основе архивных материалов отмечаются случаи ареста офицеров в частях Западного фронта.
Говоря о процессе демократизации армии, приводятся Временные положения о командном составе от 12 ноября 1917 г. — новые правила о проведении выборов комсостава. Здесь говорится о порядке отстранения и выборов комсостава войсковыми комитетами. 2-й съезд армий Западного фронта (20-25 ноября 1917 г., Минск) принял резолюцию о том, чтобы все командиры до полкового командира включительно выбирались на общих собраниях. Командиры выше полкового звена должны были выбираться комитетами. Упразднялись офицерские и унтер-офицерские звания, ношение орденов, кроме Георгиевских орденов и медалей. Эти правила были одобрены ВРК при Ставке. Чуть позже было разработано «Положение о демократизации армии» от 30 ноября 1917 г.
Далее М.М. Смольянинов приводит данные о выборах командиров в частях Западного фронта. Например, в 11-й Сибирской артбригаде большинство офицеров были выборными, в других частях выбирали на командные должности солдат (4-й Сибирский стрелковый полк даже на должность комполка). Главкомзапом был назначен прапорщик Мясников, командующим 2-й армией — прапорщик Киселёв, 3-й армией — подпоручик Анучин. Выдвижение
на руководящие посты младших офицеров объяснялось политической целесообразностью, а не практической или военной. Отсутствие опыта должны были компенсировать опытные штабные работники. Комиссары чаще всего в ыбирались из солдат. Автор подчёркивает, что в частях, где поменяли комсостав на выходцев из солдат, боеспособность снизилась.
ВРК сливались с войсковыми комитетами. В декабре войсковые комитеты начали реорганизовываться в Советы солдатских депутатов, командные должности упразднялись. Так, в 15-м и 20-м АК были упразднены командиры, их функции взял на себя Совет (с. 275-276).
Главной целью большевиков была демократизация армии для того, чтобы «вырвать» её из рук старого командования и не дать использовать против Советской власти. Единоначалие было преобразовано в коллегиальное командование. Также М.М. Смольянинов указал, что массы солдат поддерживали большевиков, а офицеры не оказывали открытого противодействия на Западном фронте.
Одновременно описывается процесс демобилизации армии. В ноябре 1917 г. были демобилизованы солдаты 1899 г. призыва, в декабре — 1900 и 1901 гг., в январе — 1902, 1903 и 1904, 1906 и 1907 гг.
Также отмечается, что большевики не смогли снабдить армию всем необходимым, о чём обещали. В 15-м и 20-м корпусах продовольствия оставалось только на несколько дней.
Интересно, что в те дни многие ВРК высказывались за демобилизацию солдат с оружием. Командование фрон-
том было против этого. Происходило массовое бегство солдат. Причинами этого были отсутствие командного управления, голод, падёж скота, лошадей. Войсковые комитеты самочинно расформировывали небольшие команды и части. Отправлялись в тыл небольшие части. В январе 1918 г. на Западном фронте осталось не более 150 тыс. штыков (на версту по 15-20 штыков). К началу февраля на отдельных участках охраняли позиции только сторожевые посты (с. 290).
Описывая данные деструктивные процессы, М.М. Смольянинов завершает свой рассказ на процессе формирования новых вооруженных сил. 25 декабря 1917 г. появился приказ Крыленко о формировании армии на добровольных началах. К середине февраля 1918 г. на Западном фронте в народно-социалистическую армию записалось около 5 тыс. человек. Однако справедливо отмечается, что большевики, распустив старую армию, не успели создать новую.
В целом приводимое М.М. Смольяниновым описание демократизации и демобилизации армии ценно благодаря использованным архивным источникам, уточняющим и раскрывающим приводимые выше процессы. Позиция автора совпадает с советской, однако в некоторых моментах присутствует доля критики (например, по поводу заключения перемирия).
Малоизученной в белорусской историографии является «Февральское наступление германских войск. Организация отпора противнику», чему М.М. Смольянинов посвящает отдельную главу. Но, к сожалению, при этом он не
использовал ни одного немецкоязычного источника, что является довольно необычным.
Автор отмечает, что германцы начали подготовку наступления ещё с середины января. Это не скрывалось ими. Накануне наступления многие немецкие офицеры сообщили русским офицерам, с которыми были в приятельских отношениях, о начале операции, предупреждали их не приходить к ним в окопы.
Армии Западного фронта и начштаба Верховного главнокомандующего Бонч-Бруевич запрашивали Крыленко о порядке действий в случае немецкого наступления. Однако только в день его начала (18 февраля 1918 г.) главкозап Мясников просил оповестить войска оказывать сопротивление в виде партизанских вылазок, в последнюю минуту вооружить надёжное местное население, эвакуировать казначейское и штабное имущество, остальное уничтожить (с. 298). По приводимому в книге документу с цитированием начштаба 10-й А Рыльского — это было самостоятельное решение Мясникова. Автор солидаризируется с Рыльским в том, что стрельба только развязала бы руки немцам, а население пострадало бы ещё сильнее.
Описывается начало наступления — немецкий обстрел позиций, пролеты самолетов и высланные разведочные партии. Войска Западного фронта сразу разбежались, и штабы потеряли связь с ними. Сам Мясников в панике бежал из Минска. Ничего не было организовано для обороны. При этом штаб фронта остался в Минске, а его начальник Соллогуб своим приказом расформировал его утром 21 февраля.
М.М. Смольянинов перечисляет штабы, не успевшие отойти и попавшие в плен: 2-й армии, Гренадерского, 9-го, 3-го Сиб., 50-го, 38-го, 3-го, 35-го. Ничего не было вывезено со складов ввиду полной дезорганизации ж/д сообщения. При этом, по оценке автора, в Беларуси и на Западном фронте отряды Красной гвардии и революционных войск насчитывали лишь около 20 тыс. человек.
В книге описаны боевые столкновения с немцами под Оршей, Толочиным, Бешенковичами. Однако здесь нет никакой конкретики — кто, сколько, каковы потери? Отмечено, что Речица переходила из рук в руки, но так и непонятно — какие воинские соединения противостояли здесь друг другу.
Странным выглядит упрек автора германцам за то, что они повели наступление в феврале 1918 г., а «советской делегации на переговорах предложены кабальные, унизительные условия». В целом, безусловно, интересная тема представлена далеко не полно. К сожалению, при разработке книги не были использованы материалы из Национального исторического архива Беларуси. А между тем в 2014 г. по материалам архива был опубликован сборник документов. [Беларусь в годы Первой мировой войны... 2014]. При описании немецкого наступления автором был опущен ряд важных моментов. Например, вообще не упоминается о существовании белорусского национального движения. О создании первого белорусского правительства — Народного секретариата — в день вступления германских войск в Минск.
Отдельным блоком в книге представлены фотографии. При этом некоторые из них не привязаны к конкретному
месту, как фото «Санитарный автобус» (с. 19), изображающее автобус Санитарного отряда Гродненской крепости в ноябре 1914 г. Другие же вовсе не имеют никакого отношения к Беларуси, как представленное на с. 21 изображение Большой Берты.
Следует признать, что предложенное исследование М.М. Смольянинова имеет целый ряд недостатков. Главный минус данной монографии — в большинстве своем недостаточная глубина исследования и не всегда удачный отбор наиболее важных из предъявляемых читателю фактов. Ряд важных событий истории Первой мировой войны на территории Беларуси и вовсе опущен. Возможно, это стало следствием недостаточного количества архивных материалов, обработанных и использованных автором.
Некоторые главы являются простой компиляцией давно изданных работ. При этом следует заметить, что ряд глав написаны глубоко, с привлечением новых источников, но они не делают всей картины в целом. К сожалению, автор проигнорировал немецкие источники, при том, что в современных условиях многие из них находятся в свободном доступе, как, например, полковые истории.
Также следует отметить, что не всегда понятны критерии выбора автором воинских частей и подразделений, боевой путь и боевые действия которых он описывает. Об этом приходится догадываться самому. Также вызывает сожаление тот факт, что автор не исследует на самом деле, сколько же выходцев из белорусских губерний служило в описываемых частях и можно ли их по национальному признаку, хотя бы условно называть «белорусскими».
Книга состоит из разных, не совсем связанных друг с другом глав, не всегда цельных внутри. Автором было рассмотрены далеко не все имевшие место, операции, проводившиеся обеими сторонами на территории Беларуси. Обращает внимание и тот факт, что автор практически не делает выводов, не даёт оценок происходящим событиям, не раскрывет читателю собственную позицию.
Анализируя текст, можно заключить, что очень большое влияние оказывает на автора материал, который он использует. Если глава пишется на архивном материале, то изложение ведётся довольно объективно. Если же автор пишет о революционных событиях, особенно после октября 1917 г., то начинается совершенно некритичное компилятивное изложение советских работ. Тем не менее, учитывая небогатую отечественную историографию, следует отметить, что книга освещает довольно широкий спектр проблематики Первой мировой войны на территории Беларуси.
Источники и литература:
1. Документы и материалы по истории Белоруссии. Мн., 1953.
2. Жилин А.П. Последнее наступление (июнь 1917 г.). М., 1983.
3. Зайончковский А.М. Мировая война 1914-1918. М., 1938.
4. Игнатенко И.М. Февральская буржуазно-демократическая революция в Белоруссии. Мн., 1987.
5. Керсновский А. История русской армии. 1881-1916 г. Смоленск, 2004.
6. Китанина Т.М. Война, хлеб и революция. Л., 1985.
7. Коленковский А.К. Маневренный период мировой империалистической войны 1914 г. М., 1940.
8. Лазари де А.Н. Химическое оружие на фронтах Мировой войны 1914-1918 гг. М., 1935.
9. Неизвестная крепость Российской империи. Историческая реконструкция событий / Д.В. Лютик, С.А. Пивоварчик, А.Р. Се-менчук. Вильнюс, 2014.
10. Победа Советской власти в Белоруссии. Мн., 1967.
11. Подорожный Н.Е. Нарочанская операция в марте 1916 г. на русском фронте мировой войны. М., 1938.
12. РГВИА. Ф. 2187. Оп. 1. Д. 18.
13. РГВИА. Ф. 2368. Оп. 2. Д. 601.
14. РГВИА. Ф. 2911.Оп.1. Д. 2.
15. РГВИА. Ф. 2912. Оп. 1. Д. 21.
16. Ростунов И.И. Русский фронт Первой мировой. М., 1976.
17. Чаадаев О. Армия накануне Февральской революции. М., 1935.
18. Черепица В.Н. Город-крепость Гродно в годы Первой мировой войны. Гродно, 2006.
