CC BY
45
УДК 946.06/930.1(09)/312.8
Игорь Любомирович Жеребцов Коми НЦ УрО РАН, д.и.н.
г. Сыктывкар
Рецензия на монографию:
Прокопенко С.А. Население Испании в ХУ1-ХУН вв.: демографическая и социальная характеристика. Историографическое исследование. - М.: Прометей, 2002. - 244 с. - Библ.: С. 221-242.
В последнее десятилетие в России активно развиваются исследования в области исторической демографии. Сложилось уже несколько специализированных региональных центров историков, среди которых можно выделить исследовательские группы из Барнаула, Тамбова и Сыктывкара. Хотя существуют некоторые расхождения в подходах и методиках этих научных коллективов, объективно складывается возможность для сопоставления региональных вариаций демографических процессов столь разных территорий. Для лучшего решения этой задачи представляется необходимым боле серьёзный анализ опыта зарубежных партнёров, учитывая опережающее развитие исторической демографии в Западной Европе. Тем более, что как свидетельствует анализ метрических книг и переписей алтайских историков (Владимиров В.Н., Силина И.Г. и др.), пропасть между нами и Западом с точки зрения характера и полноты источников не выглядит уж такой непроходимой.
К сожалению, после известной монографии Ю.Л. Бессмертного, в это десятилетие в нашей стране вышла только одна монография, посвящённая анализу историографических процессов на зарубежном материале. Речь идёт о работе ульяновского историка С.А. Прокопенко «Население Испании в ХУ1-ХУ11 вв.». Факт появления монографии по столь экзотической для нашей исторической науки стране и периоду сам по себе заслуживает внимания. Но дело не только в энтузиазме исследователя. Как убедительно показывает автор, Испания раннего Нового времени обладает очень хорошим собранием приходских актов и уникальной коллекцией кастильских цензов за эти столетия: 7 для XVI в. и 5 для
XVII в. Это позволяет и в квазистатистический период вполне объективно анализировать динамику народонаселения и особенности воспроизводства населения Испании той эпохи. Разумеется, надо учитывать, что многие отечественные специалисты в лучшем случае рассматривают процессы периода демографического перехода, а большинство сосредотачивается на изучении народонаселения России ХХ столетия. Но для лучшего понимания динамики долгосрочных трендов и глубинных механизмов неизбежно более систематическое изучение воспроизводства российского населения традиционного типа.
Исследование написано на материалах российских и испанских библиотек. Монография содержит пять глав. В первой рассматриваются этапы развития исторической демографии в Испании, начиная с формирования ядра истори-
ко-демографической проблематики раннего Нового времени - т.е. с XVII столетия. На основе объективных критериев выделено четыре этапа эволюции историко-демографической мысли и исторической демографии. Хотя, может быть, автор не всегда последовательно разделяет демографию и историческую демографию. По понятным причинам, основной упор сделан на изучении «современного» этапа в развитии исторической демографии - на второй половине XX в. Как видно из материалов, существует большое сходство в траектории и формах развития исторической демографии в Испании и России: тесные связи с экономической историей и этнологией/антропологией, преобладание коллективных методов работы, постоянное внимание к современности, в том числе для получения дополнительного финансирования. Во второй главе проанализированы прямые и косвенные источники по демографической истории Испании раннего Нового времени. Большое внимание уделено опубликованным версиям сводных материалов цензов, переписям и некоторым региональным цензам, которые были использованы С.А. Прокопенко для реконструкции движения народонаселения.
Особый интерес представляет третья глава, где анализируются динамика населения в Новое время и основные параметры демографических моделей, существовавших в Испании в XVI-XVII вв. Общеизвестно какую проблему представляет пересчёт дворов в число душ. Как показала ещё в 1960-е гг. группа П. Ласлетта, существует большое разнообразие в конфигурации семьи/домохозяйства (до 24 типов). В испанском случае ситуацию отягощает дробление налоговых единиц («дворов», «очагов») по количеству земельных угодий, а не по числу членов семьи (с. 56). Решая эту задачу, испанские историки также в своё время активно использовали среднеарифметический подход. Однако в последние десятилетия автор отмечает явный поворот в испанистике в сторону выявления конкретно-исторических типов семей, существовавших в разных регионах страны. Актуальным представляется предостережение об опасности игнорирования закономерностей естественных фаз развития отдельной семьи и необходимость минимизации этой погрешности путём расширения выборки и сокращения интервалов между срезами. Важно также навести порядок в терминологии, в частности, уточнить понятия «домохозяйство» и «семья».
Для реконструкции динамики народонаселения Кастильской и Арагонской корон сейчас широко используются методы ретроспекции. Это связано не только с трудоёмкостью составления «карт семьи» (или «метода Анри»), а с необходимостью учёта миграций. Высокий индекс региональной экзогамии (от 40 до 60%) в южных регионах Испании свидетельствует о чрезвычайно интенсивных миграциях в XVI-XVII вв. в этой стране. Поэтому анализу данного феномена посвящена отдельная - четвёртая - глава монографии. Однако из-за природа приходских книг учесть миграционный фактор чрезвычайно трудно. Потому нивелирующие эти проблемы сложные математические модели, особенно разработанные британскими (Ригли, Шеффилд) и американскими историками (Иппен), сегодня чрезвычайно популярны у специалистов. Суть таких методов «бэк-проекции» сводится к перепроверке результатов линейной ре-
троспекции, установленных по более надежным переписям и поздним цензам (за
XVIII столетие), данными горизонтальных срезов гендерно-возрастных когорт населения, сделанным по цензам раннего Нового времени и по приходским книгам, с последующей математической формализацией и интерпретацией полученных сведений. А затем уже эмпирически выведенные математические закономерности используют для экстраполяции данных более узких выборок.
Интерес представляет также описание механизма демографического гомеостазиса на территории Испании. Это наиболее документированный в Западной Европе пример неомальтузианского цикла до начала «демографического перехода» (в связи с промышленной революцией). Хотя по очевидным источниковым ограничениям упор в книге сделан на анализе основных переменных: смертности (обычной и катастрофической), рождаемости/плодовитости и брачности. В вопросе о роли каждого фактора в гомеостазисе С.А. Прокопенко склонен придерживаться точки зрения о решающем значении скорее смертности, чем брачности. Заслуживает внимания анализ соотношения понятий «обычная смертность» и «катастрофическая смертность», что напрямую связано с подсчётами уровня смертности. Хотя, может быть, уместно было раскрыть методику подсчёта «катастрофической смертности» не только наиболее популярную в испанистике (М. Ливи Бачи, Л. дел Плата), но и упомянутые в монографии методики Ж. Дюпакье и проч. Наиболее важным нам кажется вывод автора о существовании ни одной «общеиспанской» демографической модели, а нескольких региональных субмоделей. Справедливость этого вывода для воспроизводства населения традиционного типа подтверждает имеющиеся наблюдения для других эпох и моделей. Следовательно, переосмысливая такое заключение для современной ситуации, было бы неверно говорить о единой демографической макромодели в России и соответственно о единой демографической политике.
Как уже говорилось, в четвёртой главе рассмотрены миграции как элемент демографического гомеостазиса, а также с точки зрения проблемы феномена депопуляции Испании. В т. ч. проанализированы процессы эмиграционные (в Западные Индии; ущерб от мобилизационных мероприятий в связи с военными действиями) и иммиграционные (французская и португальская иммиграция), депортации этно-религиозных и этно-культурных меньшинств (иудеев и мори-сков), внутренние перемещения. Можно повторить вслед за автором слова известного испанского демографа Х. Надаля Ольера: «Миграции являются элементом, восстанавливающим равновесие между людьми и ресурсами. Он дополняет факторы смертности, браков как агентов регуляции величины населения и помогает преодолеть упрощённую, биологическую интерпретацию исторической демографии» (с. 146-147). Что же касается роли миграций в т. н. «испанском декадансе», то нам кажется, материалы этой главы способствуют развенчанию многих мифов об Испании, укоренившиеся в нашей историографии и общественном сознании.
Пятая глава «Социальная характеристика испанского общества», на наш взгляд, несколько выпадает из общего контекста монографии в том смысле, что
она написана в традиционном ключе и плохо связана с предшествующей собственно историко-демографической информацией. Хотелось бы выяснить, например, в какой мере прослеживаются особенности демографического поведения отдельных социальных групп. Впрочем, возможно, это - отражение уровня развития социальной антропологии на тот момент в Испании. Но, несомненно, здесь видны перспективы для дальнейших исследований.
Алексей Владимирович Коробейников НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ПУБЛИКАЦИИ ТРУДОВ М.Г.ХУДЯКОВА1
Передо мной публикация избранных работ историка Михаила Георгиевича Худякова. Фамилия этого человека на слуху региональных историков, так как она часто упоминается в связи с его "Историей Казанского ханства". Однако данная публикация содержит работы об этнической истории финно-угорских народов.
Книга начинается обширным биографическим очерком, написанный М.В. Гришкиной и С.В. Кузьминых. Читатель найдёт в нём не только перечисление событий жизни, но и объективные оценки личностных качеств Худякова. Так, для меня было неожиданностью узнать, что Худяков считал себя археологом. Едва ли не впервые в нашей литературе здесь можно увидеть и довольно нелицеприятные формулировки, описывающие сервилизм Худякова, его готовность идти на многие неблаговидные поступки во имя обслуживания текущих потребностей правящего режима, вплоть до участия в процессах по политическим делам в качестве свидетеля обвинения.2
Помещённые в сборник произведения М.Г.Худякова представляют определённый историографический интерес. Например, "Исторический очерк города Малмыжа" содержит историю поселения на протяжении столетий. К сожалению, адекватному восприятию текста весьма препятствует довольно "приблизительный" ссылочный аппарат: зачастую невозможно установить, откуда Худяков заимствовал ту или иную информацию. По крайней мере, на первый взгляд, бросается в глаза то, что в списке использованных им источников не упомянуты многочисленные публикации и о Малмыже в таком известном издании, как Вятские губернские ведомости. Удивление читателя вызывает и то
1 Худяков М.Г. История Камско-Вятского края: избранные труды; коммент. М.В.Гришкиной, С.В.Кузьминых, В.К.Семибратова, В.С.Чуракова.-Ижевск : Удмуртия, 2008.-416 с.
2 Можно сказать, что Худяков- это типичный представитель "красной профессуры": университетский диплом он получил без сдачи выпускных экзаменов, а докторскую степень без защиты диссертации. Впрочем, сервилизм, как и "диссиденство" были и продолжают быть характерными чертами значительной части Российской интеллигенции, которая не может или не хочет реализовать себя в общественно-полезной деятельности: служить людям, а не начальству или абстрактной идее.
