CC BY
17
■ ■ ■ РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ С.А. КРАВЧЕНКО «СОЦИОКУЛЬТУРНАЯ ДИНАМИКА ЕДЫ: РИСКИ, УЯЗВИМОСТИ, ВОСТРЕБОВАННОСТЬ ГУМАНИСТИЧЕСКОЙ БИОПОЛИТИКИ»
М., МГИМО (У) МИД России, Институт социологии РАН, 2014. 198 с.
Автор: ГОЛЕНКОВА З.Т.
ГОЛЕНКОВА Зинаида Тихоновна - доктор философских наук, профессор, заместитель директора по научной работе Института социологии РАН. Адрес: 117218, Москва, Ул. Кржижановского, 24/35.
XVIII Всемирный социологический конгресс проходил под девизом: «Сталкиваясь с неравным миром: вызовы глобальной социологии». Новые неравенства в значительной степени относятся к проблемам питания, которые занимают все более значимое место в мировой социологии. На Конгрессе, в частности, прошли сессии, затрагивавшие вопросы «альтернативных практик питания в глобализирующемся мире», «мирового голода», «безопасности еды» в контексте современных либеральных реформ, «будущего еды и фермерства», «иной сельскохозяйственной модернизации», сохранения «экологически дружественной почвы» и т.д.
На этом фоне появление и презентация книги профессора С. А. Кравченко, посвященной «переоткрытию места и роли еды в нашей жизни» [1, с. 6] является, без преувеличения, событием неординарным, привлекшим внимание социологического научного сообщества.
В первой главе монографии показывается, что еда играет весьма важную роль в повседневной жизни людей. Она заряжает человека не только энергией жизни, но формирует социокультурные условия его существования - необходимость единения, коммуникаций с себе подобными, приобщения к деятельности других людей. Однако не все так просто. Еда не только объединяет, но и разъединяет людей, будучи значимым маркером социальной иерархии. «На определенном историческом этапе, - пишет автор, - еда перестает быть просто пищей, приобретая роль фактора дистанцирования, конкурентной борьбы за статус, средством социального утверждения» [1, с. 22]. В любом обществе была и есть социальная дифференциация, однако сегодня она существенно усложнилась, и в монографии раскрывается природа этой сложности -питание людей оказалось в разных темпомирах. В то время как одни россияне привержены гастрономической новизне, другие озаботились «добыванием» экологически чистых продуктов, третьи - сохраняют при-
верженность социальным и этническим традициям питания, четвертых продолжают кормить индивидуальные хозяйства, а еще некоторые вынуждены были вернуться к «собирательству» [1, с. 70]. Более того, проблема социального неравенства ныне усугубляется тем, что само социальное неравенство становится более сложным - сужается число людей, имеющих доступ к экологически чистой еде и воде, уменьшается «экологически дружественная почва» [1, с. 182]. Мне представляется, что это лишь начало нового направления исследования еды как фактора социальной и культурной дифференциации.
Несомненным достоинством рецензируемой работы является то, что в ней акцент был сделан на социокультурной динамике еды, которая рассматривается в общем контексте развития человечества от традиционализма к индустриализму, а от него к реалиям риска и уязвимостей современного общества [2]. В частности, показывается, что принципы рационального индустриализма сделали наше питание более быстрым и стандартизированным. В дома советских людей пришли холодильники, электро- и газовые плиты, вытеснившие дровяные печи, керосинки и примусы, соответственно, увеличивалось время на работу и учебу, а также свободное время; снижалась доля семейного бюджета на приобретение еды. Однако появились и новые дисфункции в виде побочного ущерба от детрадиционализации еды. Порой у когорты людей советского периода возникает ностальгия по традиционной «бабушкиной пище».
Еще большие амбивалентности возникают при переходе от индустриализма к современному обществу рисков и уязвимостей. С тревогой Кравченко пишет о возникновении новых, нелинейных опасностях для нашего здоровья, содержащиеся в современной весьма вкусной еде. Некоторые из них - рукотворные опасности, вызванные ненамеренными последствиями научной и технологической деятельности человека. К ним, в частности, относятся: загрязнение почвы неорганическими удобрениями и ядохимикатами; использование антибиотиков, стимуляторов веса животных, что может негативно влияет на качество продукта, поставляемого потребителям, и даже может вредить здоровью человека. Кроме того, спонтанно шел процесс разгосударствления сельскохозяйственной собственности, создания структур рыночной экономики, установивших контакты с глобосетевым агробизнесом, основанном на следовании принципам формального рационализма, прагматизма и меркантилизма. В итоге в стране, особенно в 90-е годы прошлого века, возникли невиданные ранее опасности хаотизации еды, алкогольных и безалкогольных напитков, поставляемых потребителям. Для многих россиян стали значимы не столько проблемы социальной справедливости в доступе к продовольствию, к которым всегда относились с особым трепетным чувством, сколько проблемы личной безопасности при употреблении зачастую суррогатной и некондиционной еды [1, с. 142-148].
Выход из создавшейся ситуации Кравченко видит в переходе к гуманистической биополитике, имея в виду стратегическую нацеленность на гуманизацию социума и природы. По его мнению, необходимо критически переосмыслить природу известных типов рациональности, включая макдональдизацию и играизацию, их предрасположенность к производству иррациональных для человека последствий, что олицетворяет современную организованную безответственность, в частности, в виде экстенсивного производства генетически модифицированных продуктов, быстрого и перформативного питания. Этим разновидностям формальной рациональности могут противостоять разные типы ценностной рациональности, идеология гуманизма, этика здорового питания экологически чистыми продуктами, которые произведены в «экологически дружественной среде» [1, с. 184]. Соглашаясь с этим, хочу особо подчеркнуть значимость собственно российских кулинарных традиций в противостоянии глобальному агробизнесу, навязывающему космополитический вкус.
Однако это книга не только о еде, но и о тенденциях развития современной социологии, вызовах, с которыми она столкнулась. Ответы на эти вызовы профессор Кравченко видит, прежде всего, в поворотах социологии к междисциплинарности, задействовании самых разных подходов к анализу динамики еды как усложняющейся социо-культурной реальности [3]. Среди них: лингвистический поворот, позволяющий анализировать динамику языка еды, изменяющегося значения пищи, предложенный К. Леви-Строссом [4] и М. Мид [5], ресурсный поворот Дж. Урри, обосновывающий новый вгляд на настоящее и будущее еды в контекста становления социо-природного мира [6], культуральный поворот Дж. Александера, нацеленный на изучение динамики смыслов социальной жизни [7]. Кроме этого, задействованы теория различения социальных вкусов П. Бурдье [8], теория биополитики М. Фуко [9], макдональдизации общества Дж. Ритцера раскрывающая латентные стороны индустрии быстрой еды [10] и др. По мнению автора монографии, повороты в социологии позволяют вырабатывать более валидный теоретико-методологический инструментарий, через призму которого предлагается социологическое определение современной еды, содержащей интегрально ряд компонентов, находящихся в нелинейной динамике: 1) био-природную субстанцию, осуществляющую воспроизводство физической и психической функциональности человека; 2) социальный компонент в виде характера социальных действий по отношению к ней; 3) институционализированные культурные ценности и нормы, традиции, регулирующие не только характер диеты и вкуса, но и собственно человеческие отношения, складывающиеся во время принятия пищи; 4) биополитические дискурсы [1, с. 30]. Не могу сказать, что даже такое развернутое определение еды является исчерпываю-
щим. Но, безусловно, оно дает импульс к новым социологическим изысканиям в этом направлении.
Наконец, не могу не сказать о лексике предложенного социологического подхода к еде. Знаю, что профессор Кравченко неравнодушен к систематизации социологической терминологии, что получило отражение к его энциклопедических [11, 12] и толковых социологических словарях [13, 14]. Я была приятно поражены многообразию социологических трактовок таких понятий как еда, пища, диета, вкус, трапеза, культурно приобретенный синдром как результат определенного питания и др. Полагаю, в новых изданиях социологических словарей эта лексика найдет свое законное место.
Список литературы:
1. Кравченко С.А. Социокультурная динамика еды: риски, уязвимости, востребованность гуманистической биополитики. М., МГИМО (У) МИД России, Институт социологии РАН, 2014.
2. Кравченко С.А. Модерн и постмодерн: «старое» и новое видение. // Социологические исследования. 2007. № 9.
3. Кравченко С.А. Сложный социум: востребованность поворотов в социологии. Социологические исследования, 2012. № 5.
4. Леви-Стросс К. Мифологики: происхождение застольных обычаев. М., 2007.
5. Mead, M. The Changing Significance of Food // Food and Culture: A Reader / Ed. by C. Counihan and P. Van Esterik. London: Routhledge, 1997.
6. Urry, John. Climate Change and Society. Cambridge: Polity Press, 2011.
7. Кравченко С.А. Культуральная социология Дж. Александера (генезис, понятия, возможности инструментария). // Социологические исследования, 2010. № 5.
8. Бурдье П. Различение: социальная критика суждения // Экономическая социология. 2005. Т. 6. № 3.
9. Фуко М. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Колледж де Франс в 1978-1979 учебном году. СПб., 2010.
10. Ritzer, G. The McDonaldization of Society. Thousand Oaks, L., New Delhi: Sage, 2013.
11. Кравченко С.А. Социологический энциклопедический англо-русский словарь. Более 15 000 словарных статей. М., 2002.
12. Кравченко С.А. Социологический энциклопедический русско-английский словарь. Более 10 000 словарных статей. М., 2004.
13. Кравченко С.А. Социологический толковый англо-русский словарь. М.: МГИМО-Университет, 2012.
14. Кравченко С.А. Социологический толковый русско-английский словарь. М.: МГИМО-Университет, 2013.
