CC BY
45
РЕЦЕНЗИИ. ОТЗЫВЫ
Рецензия на книгу «Научные концепции развития российского законодательства»
(монография. 7-е изд., доп. и перераб. / С. Е. Нарышкин, Т. Я. Хабриева, А. И. Абрамова и др.; отв. ред. Т. Я. Хабриева, Ю. А. Тихомиров. М., 2015. 544 с.)
Седьмое издание «Концепций...» совпало с 90-летним юбилеем Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ и вполне может рассматриваться как своеобразный теоретический рубеж в издании этого уникального труда в сфере отечественного правообра-зования. В сравнении с предыдущими книгами очевидны «концептуализация» Концепций, попытки представить мегапроцессы в сфере отечественного законотворчества, оценить правотворческий опыт пореформенного периода и сделать этапные выводы.
Потребность именно в такой постановке проблемы правотворчества в отечественной науке очевидна, однако в условиях неопределенности социальных и политических процессов она сложна и предполагает выход за пределы традиционных догматических формул. Поэтому важно, что злободневный объект исследования — макропроцессы в национальном праве — выступает центральным предметом книги, сделав ее практически единственной публикацией такого уровня в этом виде научного творчества.
В монографии представлена оригинальная версия национального опыта России в концептуализации правового регулирования. Значимость работе придает и тот факт, что в последние годы возник, по сути, новый институт законотворческой импле-ментации юридической доктрины в России — уникальная практика обсуждения в Государственной Думе и Совете Федерации Концепций, подго-
товленных Институтом (С. Е. Нарышкин, с. 15), использование документов Института при подготовке ежегодных докладов и отчетов Палат Парламента о состоянии и развитии российского законодательства. Это явление в отечественной государственно-политической практике характеризуется несомненной новизной и придает Институту особую значимость в системе отечественного правообразования даже по сравнению с советским периодом его истории. Дополнительный коммуникативный колорит статусу Института придает и представительство интересов нашей страны в Венецианской комиссии, которое значительно укрепило позиции России доктринальным авторитетом системного подхода к развитию национального права.
Возможно ли сейчас, в условиях многочисленных новых вызовов и угроз, продолжающейся экономической нестабильности, формулировать нетривиальный теоретический взгляд на развитие российского законодательства? Сохраняет ли российское законодательство статус самостоятельного, целостного и прогнозируемого элемента отечественной политической и социально-экономической практики? В чем новизна и одновременно преемственность в развитии основополагающих институтов отечественного права в новых условиях?
Ответы на эти имплицитно подразумеваемые вопросы содержатся во Введении «Новые горизонты юридической науки» директора Института академика РАН Т. Я. Хабриевой. Введение имеет очевидный методологический статус
в книге и выступает связующим звеном всего последующего изложения. В сжатом очерке автор формулирует взгляд, который условно может быть назван доктриной поиска структурно-идеологической идентичности российского законодательства как сущности современного этапа его развития. Характерными чертами этого подхода являются: выявление ключевых направлений правового прогресса в контексте задач «консервативной модернизации» российского законодательства; стимулирование его технико-регулятивной инновационности; национальная адаптация законотворчества к методологии верховенства права и правового государства; принципиальная нацеленность на интеграцию в глобальную правовую культуру.
Центральным вектором развития законодательства академик Т. Я. Хаб-риева называет совершенствование системы российского законодательства на основе прогнозного плана его последовательной модернизации с применением новых методов и средств правового воздействия (с. 19). Представленная во Введении картина методологии правовой модернизации в России сильно отличается от робких и разрозненных «эскизов» первых изданий Концепций. В новом издании речь идет о зрелом и расширенном доктриналь-ном взгляде на пути совершенствования системы российского законодательства с использованием современного правотворческого инструментария: программно-целевого подхода, анализа стратегических задач социально-экономического развития страны, применения современных импе-ративно-диспозитивных, фактически неизвестных отечественному праву композиционных методов и средств правового воздействия; о смещении всего вектора прогресса национального права в направлении социально-гуманитарных вопросов на основе сбалансированности частных, социально-групповых и общегосударственных интересов.
Доктрина, развиваемая Т. Я. Хабрие-вой, по сути, исходит из факта наступ-
ления следующего этапа развития отечественного права, в известной мере преемственного, но радикально нового по отношению к предыдущему периоду. Автор отрицательно относится к образу экстенсивного развития российского законодательства, выступая в пользу целенаправленной законодательной политики, предлагая целый набор ее инструментов — от гармонизации предметов регулирования, в том числе через модернизацию правового федерализма на принципе субсидиарно-сти, до технологий социализации всего российского законодательства. Характерной чертой направления, связанного с концептуальным влиянием автора Введения на генеральные подходы монографии, является системная попытка серьезного пересмотра догматических формул, конструкций и теоретических определений правотворчества ХХ в., что получило в книге довольно яркое, хотя и не везде одинаково системное, раскрытие.
Т. Я. Хабриева далека от подражательной или схоластической интерпретации дореволюционного, советского и зарубежного опыта правового регулирования, чем значительно отличалось советское и в целом характеризуется нынешнее правоведение. Ее Введение не дает догматически однозначных ответов на предметы извечных споров юристов; в этой части книги доминирует своеобразная «волевая» теоретическая рациональность, проникающая далее в базовые отраслевые концепции в виде доктринально заточенной идеи социального практицизма и новой технологичности современного российского законодательства.
Последующий материал книги усиливает первоначальное впечатление о целостности исходной идеи Концепций. В развитие этой идеи в монографии предпринята попытка дать логико-историческую интерпретацию сложного развития отечественного законодательства с 1994 по 2015 г. под углом зрения развития научных воззрений на отечественное законотворчество. Эта задача решена удивитель-
но органично через соединение исто-рико-теоретического (гл. 1), методологического (гл. 2), доктринального (гл. 3) и технико-прикладного (гл. 4) аспектов жизни российского законодательного комплекса в пореформенный период. Мысль соединить эти ракурсы в первом разделе «Законодательство и юридическая наука» книги оказалась настолько продуктивной, что, вероятно, в итоге можно говорить о создании целостной методологии своеобразного «правового преодоления» состояния переходности отечественной государственности. Методология перевода нетвердой нормативной почвы и невнятных теоретических перспектив отечественного права 1990-х гг. в концепт современного национального правопорядка, интегрированного в правовой мир, безусловно, заслуживает серьезного внимания. Связующую целостность этой многогранной исследовательской работе, как известно, придал Ю. А. Тихомиров — легендарная личность в отечественной юриспруденции и государственности, который работал в условиях, когда российского права как системы еще не существовало, но политические новации в экономике и социальной сфере шли полным ходом. С именем Ю. А. Тихомирова и его коллег связаны критический поворот в осмыслении новой правовой реальности, постановка ключевых задач в правовой доктрине, обновление и адаптация нового категориального аппарата в теории и практике законотворчества.
В монографии выявляются общие закономерности, присущие развитию российского законодательства в 2004—2015 гг.: интеграция, дифференциация, расширение или сужение сферы правового регулирования, специализация нормативных общностей. В системе законодательства постепенно усиливается взаимосвязь и взаимообусловленность норм различных отраслей права; на базовые отраслевые правовые режимы влияют нормы других отраслей, изменяя весь регулятивный ландшафт, появляются новые комплексные правовые образования.
В первом разделе монографии убедительно показана технология восстановления новой целостности отечественной правовой идеологии. На турбулентность реформ Институт откликнулся новой доктринальной практикой в форме научных концепций законодательства. Узловыми моментами содержания этой правовой инновации стали методология многоуровневого правового регулирования, радикально изменившая технику администрирования правотворчества; новые, по сравнению с советскими (И. С. Са-мощенко, С. Н. Братусь, С. С. Алексеев), представления о механизме действия права — предвидение, корреляция, саморегулирование, мониторинг, риски и «поле вероятности», правовые модели и оценка последствий действия закона. Важно, что Ю. А. Тихомиров как ведущий методолог этих рефлективных процессов успешно сочетал собственный дореформенный теоретический и практический опыт с практиками, накопленными ведущими научными центрами страны, а также с новыми разработками сотрудников Института и осмыслением международных технологий законотворчества.
В книге подводятся некоторые итоги концептуализации законодательства, ряд выводов носит стратегический и прогностический характер (укрупнение нормативных правовых массивов, формирование новых правовых институтов и комплексов, необходимость подготовки «резервных» решений, изменение режимов правовой деятельности, внимание к «позитивным отклонениям» и ряд других).
Новая законодательная методология, развиваемая в монографии, фактически ведет к принципиальному преодолению в России грани между правотворчеством и правореализаци-ей. Этот кардинальный теоретический концепт служит базисом обновления законодательной стратегии. Так, назрела необходимость в существенном пересмотре сложившейся системы административного права в направлении перехода от преимущественно деликтно-юрисдикционной концепции
к регулятивно-обеспечивающей в целях более эффективного административно-правового воздействия на многообразные общественные отношения. Схожие социальные заказы имеются в других базовых отраслях. Картина нового соотношения правообразова-ния и правореализации в книге фактически носит характер сетевой методологии и придает черты значительной новизны всему стратегическому подходу к формированию российского законодательства, развиваемому авторским коллективом. Этот механизм включает многочисленные инструменты, сквозные и синтетические правовые технологии, включая описываемый инструментарий юридического прогнозирования и диагностики правовых рисков (Ю. А. Тихомиров).
В контексте указанной методологии синтеза правотворчества и правореа-лизации находится и вопрос подготовки закона о нормативных правовых актах, разрабатываемого Институтом с конца 1980-х гг. В главе 4 монографии представлена современная концепция этого проекта, идея которого характеризуется принципом широкой предметности, включающей различные аспекты как законотворческого процесса, так и механизма применения нормативных правовых актов. Надо отметить, что за последние годы проект сделался более масштабным по своему содержанию и ныне включает не только определение системы нормативных правовых актов, в том числе муниципальных, но и все фазы появления и действия актов, закрепление соотношения национальных и международных источников права, характеристику системы понятий в правовой сфере государства, процессов правотворчества и правоприменения, способов определения эффективности нормативных актов, включая мониторинг и оценку регулирующего воздействия, участие граждан в правотворчестве и правореализации, использование информационных технологий и многие другие темы.
Разрастание предмета закона фактически ставит вопрос о его соотно-
шении с другим источником права — правовой доктриной. Проекты Института (и Минюста России) стали авторитетной формой развития доктрины правообразования в России и, скорее всего, переросли сами себя в исходном статусе проектов утилитарных нормативных актов. Наблюдение за значительным прогрессом в их разработке обусловливает вопрос: можем ли мы через закон настолько формализовать объективный процесс формирования законодательства? Вместе с успешной подготовкой символического акта, фактически регламентирующего процесс правообразования в России, нарастает теоретическое сомнение в самой возможности «закона о законах» технического характера, затрагивающего внерациональные механизмы развития национального права в его подлинной целостности. Кто из ученых в России знает структуру нашего права? Разве что аспиранты (докторанты) и их руководители. Известны ли нам все его (права) формы, предметы и методы правового регулирования настолько, чтобы отлить в законодательном металле картину правотворчества, не сковав тяжелой композиционной конструкцией принципы народного суверенитета, справедливости, правового федерализма, собственно верховенства права? Проект закона о нормативных правовых актах — значительное творческое достижение Института пореформенного периода; этот законопроект фактически уже превратился в инновационный доктринальный источник совершенствования российского законодательства, реально меняющий парадигму работы в сфере нормотворчества. Именно в научном авторитете проекта как образце мягкого права кроется, на мой взгляд, перспектива его места в системе правового регулирования.
Свод концепций отраслей законодательства строится в монографии на идее целостности правового регулирования, стремлении примирить единство законодательного регулирования со все более усложняющейся правовой системой (разд. II—V). В работе замет-
на эволюция доктринальных подходов к разработке отраслевых концепций — от предложений и констатаций с целью «упростить» российскую правовую систему, повысить уровень ее эффективности через устранение раздробленности и множественности правовых актов, увидеть проблематику развития законодательства в основном в повышении его доступности и подготовке нового Свода законов РФ к научному предвидению развития современной системы национального законодательства на основе поиска субсидиарных принципов и связанных между собой отраслевых характеристик. Это — принципиально новый краеугольный методологический принцип отраслевых концепций, представленный в современном издании книги. Следует отметить последовательность авторов в характеристике ключевых тенденций в развитии базовых отраслей и межотраслевых комплексов: дальнейшая модернизация традиционных отраслей и сложившихся в законодательстве правовых массивов; появление новых правовых образований и новых правовых общностей; усиление процессов интеграции и дифференциации законодательства и появление новых нормативных блоков; развитие внутрисистемных связей, включая имплемен-тацию норм международного права, интеграцию правовой системы России в глобальные и региональные правовые системы.
В базовых отраслях эти тенденции авторами показаны особенно наглядно. Так, в конституционном праве (гл. 5) при констатации сохранения определяющего воздействия норм Конституции на развитие конституционного законодательства имеет место внутрисистемное движение к внутренней трансформации законодательства через новую сбалансированность ключевых принципов народовластия, разделения властей, механизмов защиты прав и свобод человека и гражданина; формирование новых смыслов законодательства о формах прямой демократии, федеративного устройства и межнациональных отношений; но-
вый каркас взаимосвязей с правовой «периферией» Конституции в сфере местного самоуправления.
Еще одна область внутрисистемного развития в структуре классического права — движение базовых отраслей гражданского, административного, финансового, трудового и уголовного законодательства (гл. 6—10). Эти отрасли находятся в мощном силовом поле неоднозначных процессов дифференциации, осложненной влиянием экономической политики и непрерывным пореформенным притяжением институтов континентальной (европейской) и англо-американской правовых традиций. В книге показаны направления усилий по концептуальной консолидации базовых отраслей законодательства, которые, по сути, ведут себя крайне неадекватно своей прежней советской природе и отрицают классические представления отечественной доктрины о системности правового регулирования. Взгляд на макроустройство права на основе предмета и метода правового регулирования в современном российском законотворчестве корректируется политико-правовой практикой, диктующей задачи переосмысления сложившихся институтов законодательства. В результате структура базовых отраслей характеризуется значительной гибкостью, асимметричностью институтов, в известной мере асистемностью своей организации. Все усилия по консолидации законодательства наталкиваются на неэффективность крупных кодификаций, невозможность рассматривать их в качестве стабильных органических законов долгосрочного действия. Система базовых отраслей законодательства, призванная подчеркивать симметричность и структурированность правовой организации в практическом плане, демонстрирует значительную условность границ своих элементов. Авторы Концепций фактически показывают, что между базовыми отраслями практически нет закономерных, раз и навсегда данных линий разграничения, и последние суть результа-
ты политики систематизации. В монографии достаточно глубоко анализируется содержание новаций в базовых отраслях законодательства под углом зрения его влияния на структурные и социальные последствия действия российского права.
Серьезная структурная проблема российского законодательства — соотношение уголовного и административного материального права и судопроизводства. В последние годы в штрафных отраслях происходит постоянное движение норм. Поток многочисленных изменений нарушил стабильность базовых кодификаций — Уголовного кодекса РФ и Кодекса РФ об административных правонарушениях, в последнем ужесточаются санкции. Юридическая природа этого движения далеко не всегда понятна, о чем говорится в книге. Административные санкции могут быть жестче уголовных. Получается, что КоАП РФ — это квазиуголовное право, выделенное в автономную сферу по сугубо кодификационным и структурным причинам. Законодательство об административной ответственности, по сути, превращается в хаотическое продолжение криминализации.
Фактически законодатель идет в фарватере Европейского суда по правам человека, настаивающего на применении в отношении дел об административных правонарушениях принципов, установленных для уголовных дел. Отечественное законодательство об административной ответственности по принципам и институтам все более копирует Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы. Однако административная ответственность в российской правовой традиции не является структурным элементом уголовной репрессии. Преступления и проступки — фундаментальное разделение нашего права на основе критерия общественной опасности, о чем правильно пишут авторы монографии. Фактически речь идет о вмешательстве в ментальные основы отечественного правосознания, которое имеет устойчивый образ преступления и преступника.
Еще одна структурная проблема отечественного права — сбалансированность гражданско-правового регулирования. В книге представлены известные позиции Института, во многом уже отраженные в действующем гражданском законодательстве, в частности, о нецелесообразности разработки торгового, предпринимательского, хозяйственного кодексов в России, недопустимости дуализма торгового и гражданского права, верховенстве Гражданского кодекса как кодифицированного и направляющего источника в системе гражданского права и законодательства, закреплении непосредственно в Кодексе положений о видах ограниченных вещных прав, вещных правах на природные ресурсы и ряд других концептуальных положений, направленных на гармонизацию гражданско-правового законодательства (гл. 6).
Следует отметить, что регулярные попытки утвердить симметричность и системность гражданского законодательства натолкнулись на иные правовые закономерности. Авторы Концепций считают значительной проблемой ГК РФ невыполнение им систематизирующей роли центра правового регулирования экономической и частноправовой жизни, так как важнейшие вопросы этой сферы по-прежнему решаются в рамках налогового, валютного, таможенного, земельного и иного законодательства. На правительственном уровне заметно движение в сторону консолидации регулирования (последняя реформа ГК РФ включила в предмет гражданско-правового регулирования корпоративное и вещное право). Однако сомнения в правильности классического доктри-нального, в том числе советского, подхода остаются.
Можно предположить, что асимметрия законодательства в сфере гражданско-правового регулирования (и не только) — закономерность нашей правовой культуры, которая не является копией романской и тем более германской правовых систем. Российское право целостно не в разделении ча-
стей, а в сплочении методов и уровней регулирования. Системность гражданского права не может быть сведена к системе Гражданского кодекса. Стремление к культу догматических памятников, неестественно растяжимых по всей предметной области социальных статусов, не дает точного выражения юридической природы для огромного массива правоотношений. Российское законодательство не может быть структурой одномерных кодексов и иных органических законов, не нарушая сложного рельефа социальных связей в стране, олицетворяющей удивительную полноту и разнообразие укладов, традиций, региональных и национальных специфик. Иначе право (и гражданское право) будет чистой отвлеченностью от смысла своих предметов, что мы и имеем сейчас в образе действия и социальных последствиях ГК 1994 г.
Российское право не исчерпывается структурно-функциональными связями односторонних правовых систе-матизаций. Право по своей сущности опосредуется народом, его реальным хозяйственным и социальным бытом. Ни самое глубокое латинство в романской своей природе, ни германство, протестантские абсолютизации которого в праве мы видим в англо-американской доктрине, не могут быть методологическими ориентирами для структуризации российского права. В них — лишь частные отражения системной природы права, которое нуждается в освобождении от ограничений формы, сковывающих его полноту. Необходим поиск оптимальных характеристик правовой индивидуальности законодательных источников отечественного права.
Следует, на мой взгляд, очень осторожно и прагматично подходить к формированию предмета (состава) ГК РФ, дабы не нарушить тонкого баланса и пределов применения чистой диспозитивности в сложных правовых отношениях. Так, включение в предмет Кодекса корпоративных отношений и тем более институтов вещного права не должно идти лишь на ос-
новании догматических римских или иных сугубо доктринальных подходов. Введение раздела о вещных правах — сердцевина реформы ГК РФ — напрямую касается оборота земли (сейчас либо собственность, либо аренда), что открывает простор частноправовым отношениям в очень чувствительной для России сфере. В целом последняя реформа Кодекса показала, что у нас пока нет удовлетворительной исследовательской базы для окончательных решений в сфере регулирования имущественных отношений.
Подлинным связующим звеном для права и социальных отношений являются реальные ситуации, вокруг которых, как показано в монографии, идет непрерывное наращивание законодательных комплексов. В работе выделяются комплексные отрасли российского законодательства (разд. III) и формирующиеся законодательные комплексы (разд. V). Вокруг ситуаций, требующих правового регулирования, идет процесс генезиса нормативных решений. В отличие от правового монизма традиционной системной методологии права правовые комплексы демонстрируют богатство и разнообразие регулятивных средств. Характерной чертой нормативных образований здесь выступают дискретность, индивидуальность, асимметричность методов и режимов правового регулирования. Эти разделы монографии производят весьма благоприятное впечатление широтой анализа тенденций правового регулирования, показывая одновременно значительную субъективность (положительную!) законодателя в определении структурных и содержательных компонентов юридических актов. Сфера комплексных отраслей не имеет общей композиции в системе российского законодательства и во многом представляет собой средоточие структурных инноваций в правовой системе.
Происходят структурные изменения в процессуальном законодательстве (разд. IV). Важная закономерность — искомая социально-право-
вая тождественность национального права — формируется в области не столько материального, сколько процессуального законодательства. Недостаточно эффективные нормы материального права могут быть адаптированы социально адекватным правоприменением. Пореформенный опыт показывает, что хороший сам по себе закон часто наталкивается на юсти-ционную неспособность довести его до реальной жизни.
В монографии подробно рассмотрены все основные направления развития процессуальной формы: гражданской, арбитражной, административной, уголовной, а также судоустрой-ственной и несудебной. Констатация противоречивых процессов консолидации и дифференциации процессуального законодательства сопровождается обоснованными предложениями по оптимизации юридических процессов. Концепции исходят из представлений о процессе как части материально-правового регулирования, что в принципе представляется верным. Автономизация процессуального права, фактическое появление в России элементов судебного права противоречат закономерному для отечественной правовой традиции единству материального и процессуального права, целостность которого не может быть сведена к приоритету какой-либо его части.
В России пока не сложилось современной теории правоприменения. Как показано авторами монографии, в литературе споры уходят в основном в структурные вопросы кодификации гражданского и административного процессуального законодательства, моделей уголовного процесса, что само по себе важно, но не представляет всей проблематики процессуально-процедурной правореализации.
Между тем в двух третях случаев требуется специальная государственная деятельность по реализации права. Наша доктрина перекошена в сторону формального правообразования. Недостаточен авторитет судебной власти, правоохранительной системы, на-
лицо слабость и неадекватность процедур правоприменения, доказывания, даже толкования, и все это взаимосвязано. Так, российская теория толкования окаменела на уровне советского периода; до сих пор нет достаточно приемлемой теории юридической (судебной) аргументации. Необходима современная методология процессуального доказывания. В Институте в последнее время приступили к этой сложной и многоплановой работе, есть необходимый потенциал в отраслевых и специальных науках — уголовном и гражданском процессах, криминалистике, теории судебной экспертизы, судебной идентификации, логике, судебной психологии, который нуждается в осмыслении на уровне общей теории права и управления.
Требуются сквозные критерии тождества для создания баз данных, применения информационных технологий межотраслевого характера для уголовной, гражданской, административной юстиции, судебной статистики, таможенной, банковской, управленческой деятельности. Имеется реальная возможность создания современной доктрины правореализации на основе значительных методологических заделов специальных и отраслевых юридических наук.
От прогресса именно этой работы будет зависеть выстраивание эффективных юрисдикционных структур в сферах гражданской, арбитражной, административной и уголовной юстиции, а не наоборот. Противоположная организация ведет к консервации проблем: реформа полиции не дала пока ожидаемых результатов; оптимизация следствия и дознания находится в стадии перманентного обсуждения; концептуально не прояснен статус прокурорского надзора, судебная власть находится в состоянии неопределенности и незавершенности своей организации.
Книга содержит серьезный научный анализ влияния международно-правовых регуляторов на российское законодательство, включая тенденции в развитии частноправовых ме-
тодов международного сотрудничества (разд. VI). На политической карте мира происходят изменения в экономических и социальных процессах. Правовые системы испытывают сильное влияние правовой глобализации и под ее воздействием меняют свои институты и правила. В работе представлена убедительная концепция места и роли России в международно-правовом пространстве, очерчены контуры современного понимания национального правового суверенитета; обобщены теория и практика сопряжения системы международно-правовых и национальных правовых регуляторов. В связи с этим значительное внимание уделено интегративным объединениям государств, которые во многом меняют представления о правовой карте мира. Этот раздел монографии построен на обновленной методологии имплементации международных правовых норм в российское законодательство и правоприменение, представлениях об адекватных общим правовым ценностям методах импле-ментации, преодолевающих крайности политизации глобальных концепций правового развития.
Фактически в работе формулируется образ сверхновой международной постклассической правовой традиции, в которую концептуально включается Россия. Успешность такой интеграции во многом обусловлена способностью отечественной юридической доктрины к системной идентификации российского права.
В заключение работы Ю. А. Тихомировым сформулированы общие выводы, которые имеют итоговый характер проведенного коллективного исследования. В целом монография является новым шагом в понимании закономерностей нашего законодательства, которое, без сомнения, выступает главной доминантой правового регулирования в России, обеспечивает преемственность и стабильность в социальных отношениях. Авторский коллектив представил значительно обновленный творческий материал, освещающий картину происходящих
процессов в российском праве и проливающий свет не только на новые технологии и методики правотворческой деятельности, но и на мегапараметры отечественного правового регулирования, закономерности обеспечения внутренней целостности и непротиворечивости правовой системы. В работе обоснован широкий подход к изучению природы российского законодательства в единстве всех его измерений: нормативного правового акта, право-положения судебной практики, нормативного договора и доктрины, что имеет принципиальное значение для эффективности национального право-образовательного механизма.
Пореформенный опыт показал, что сбалансированность правового регулирования возможна только на основе идентичности национального права в самом широком его смысле — исторической, социальной, духовно-нравственной, правовой. Итоги исследования ученых Института убеждают: мы находимся на пути к крупнейшей преемственной концептуализации путей развития правового регулирования со времен СССР. Речь идет о преодолении идеализаций, иллюзий переходного времени в строительстве государственных правовых институтов, о создании современной методологии правового регулирования.
Положительным результатом чтения монографии является мысленное уточнение ее названия с множеством отраслевых концепций до единой концепции развития нормативных источников российского права. Случайно или нет, но седьмое издание совпало по времени не только с юбилейной вехой в истории Института, но фактически и с новым периодом жизни Российского государства. Книга создает ощущение многолетней и мощной теоретической подготовки к доктринальным ответам на вызовы времени.
В. Н. СИНЮКОВ, доктор юридических наук, профессор, проректор по научной работе МГЮА, заслуженный деятель науки Российской Федерации
