CC BY
0
ФИЛОСОФИЯ РЕЛИГИИ И РЕЛИГИОВЕДЕНИЕ
УДК 133.1 DOI: 10.31249/rphil/2024.02.07
ХЛЕБНИКОВ Г.В.* РЕЦЕНЗИЯ НА КНИГУ: ГРЕКОВ ИМ. ЭЗО-
ТЕРИЧЕСКИЕ УЧЕНИЯ ХХ ВЕКА: ИДЕИ И ФЕНОМЕНЫ
Аннотация. В книге рассматриваются эзотерические учения четырех авторов: В.А. Шмакова, Н.П. Рудниковой, Г.И. Гурджие-ва, Б.П. Муравьева.
Ключевые слова: эзотеризм; русское зарубежье; русская философия; современная философия; новые религиозные движения; мистицизм; В.А. Шмаков; Н.П. Рудникова; Г.И. Гурджиев; Б.П. Муравьев.
KHLEBNIKOV G.V. Book review: Grekov I.M. Esoteric teachings of the twentieth century: Ideas and phenomena. - Rostov-on-Don: Foundation for Science and Education, 2020. - 274 p.
Abstract. The book examines the esoteric teachings of four authors V.A. Shmakov, N.P. Rudnikova, G.I. Gurdjieff, B.P. Muravyov.
Keywords: esotericism; Russian abroad; Russian philosophy; modern philosophy; new religious movements; mysticism; V.A. Shmakov; N.P. Rudnikova; G.I. Gurdjieff; B.P. Muravyov.
Для цитирования: Хлебников Г.В. [Рец. кн.] // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3 : Философия. - 2024. - № 2. - С. 97-111. Рец. на кн.: Греков И.М. Эзотерические
* Хлебников Георгий Владимирович - кандидат философских наук, ведущий научный сотрудник отдела философии Института научной информации по общественным наукам РАН.
учения ХХ века: идеи и феномены. - Ростов-на-Дону: Фонд науки и образования, 2020. - 274 с. - DOI: 10.31249/фЫ1/2024.02.07
Взрыв интереса в постсоветской России к «эзотерическому» когда-то обстоятельно проанализировал Лев Владимирович Скворцов в статье «Возвращение эзотеризма?», связав это явление с трансформацией научной парадигмы и, кроме всего прочего, - с политическим контекстом и подтекстом: «В условиях исторического тупика, в котором оказывается человечество, происходит массовая реанимация веры в способность магическими средствами решать те проблемы, перед которыми оказываются бессильными и наука и техника. В условиях подъема анархических волн, возникающей угрозы эрозии общественного порядка представляется спасительным государственный эзотеризм как средство утверждения социальной псевдогармонии»1.
Автор рассматриваемой книги, Игорь Михайлович Греков (научный сотрудник Научного центра высшей школы Южного федерального университета), во введении к своей работе обосновывает свой личный и общественный интерес к «эзотерической проблематике» как актуальность, требующую институализации «эзотериологии» как научной дисциплины, призывает вывести её из «области обыденно-практического понимания» и интерпретаций эзотерического как чего-то странного и праздного, представляемого как воздействие «на эту реальность с помощью гаданий, заговоров, оберегов, манипуляций с предметами» (с.4), то есть того, что скорее уже является предметом изучения этнографической демонологии.
В первой главе «Существует ли как феномен знание абсолютное, подлинное?» (с.5) автор дает обстоятельное перечисление дефиниций эзотерического в контексте философских концепций и методологических подходов в учениях антропологического поля и гносеологии. При этом понятием «эзотерические учения» автор обозначает не чисто философские или религиозные, а именно эзотерические учения, специфику которых он основательно разбирает в первой главе, и здесь не возникает вопроса о соответствии
1 Скворцов Л.В. Возвращение эзотеризма? // Октябрь. - Москва, 1996. -№ 3. - С. 157-171.
названия книги ее содержанию. Однако, если автор ограничивает предмет исследования временными рамками ХХ в., значит, в его исследование не включены ни учения ХК, ни тем более начала XXI в., а именно - все учения ХХ в. И, поскольку в названии нет никаких региональных ограничений, то это должны быть учения всего мира: и Запада, и России, и Востока. И здесь к названию / содержанию книги возникают непринципиальные вопросы.
Ограничение, которое накладывается автором на рассмотрение эзотерических учений, это аспект - идеи и феномены: т.е., в книге не идет речь об эзотериках как персонах, биографические сведения минимальны. На первом плане здесь учения как комплексы, системы идей и сквозные эзотерические идеи, свободно перетекающие от учителя к ученикам, объединяющие и уточняющие их учения. Очевидно, автору не так важны различия учений, как главная суть их идей, в которые он пытается вникнуть, освоить и представить читателю. Согласимся также, что каждое учение и сама фигура эзотерика, рассмотренного в книге, это своего рода феномен.
Название имеет значение, и оно должно отражать содержание. И мы находим, что содержание книги И.М. Грекова сосредоточено в основном на тщательном изложении четырех учений: В.А. Шмакова (1887, Москва - 1929, Аргентина), Н.П. Рудниковой (1890, Санкт-Петербург - 1940, Кёнигсберг, Пруссия), Г.И. Гур-джиева (1866, Александрополь - 1949, Нёйи-сюр-Сен, Франция) и Б.П. Муравьева (1890, Кронштадт - 1966, Женева). Их идеи излагаются в контексте других эзотерических и религиозно-философских учений первой половины ХХ в., к которым автор обращается более эпизодически. Итак, все четыре учения, составляющие основной предмет исследования, были созданы русскими эмигрантами. Таким образом, книгу было бы точнее назвать как-то вроде: «Эзотерические учения русского зарубежья (Шмаков, Рудникова, Гурджиев, Муравьев и др.): идеи и феномены».
Чем обусловлен именно такой выбор персон? Для этого вполне достаточно двух причин: очевидно, это личный интерес автора к этим учениям и их недостаточная изученность. Герметические (арканологические, тарологические) учения Шмакова и Рудниковой остаются малоизвестными или незаслуженно забытыми в своем отечестве. То же можно сказать и о Муравьеве, ученике
Четвертого Пути (и создателе своего «Пятого Пути»). Он остается менее изучен, чем П.Д. Успенский и другие ученики Гурджиева. Правда, того же нельзя сказать о самом Гурджиеве, жизнь, учение и идейное влияние которого, казалось бы, изучены вдоль и поперек. После выхода многих переводных изданий о Гурджиеве его учеников (а также отечественной фундаментальной работы Аркадия Ровнера «Гурджиев и Успенский»1, изучившего не только все источники, но и многие гурджиевские группы по всему миру) о нём трудно сказать что-нибудь новое. Зато об идеях Муравьева, а также Шмакова и Рудниковой, в книге И.М. Грекова можно найти много интересного и мало кому известного.
Понятийно-терминологические экспликации
В первой главе «Методологические подходы к пониманию эзотеризма и экзотеризма» рассматриваются современные философские концепции, а также определения эзотерического, данные самими эзотериками конца XIX (начиная с Е.П. Блаватской) - середины XX в. Автор выделяет девять разных подходов: исторический (А. Февр), эмпирический (В. Ханеграафф), симпатический эмпиризм (А. Верслуйс), редукционистский историзм (Л.О. Уэд-делл), традиционализм (Р. Генон, А. Кумарасвами, Ф. Шуон), компаративизм (П. Риффар, А. Корбен), герменевтический подход (В. Дильтей, Г. Гадамер, А.Б. Гусев), типологический подход (Дж. Гринберг), биографический подход (В. Дильтей) (с. 10-15).
В конце главы автор обобщает: «Эзотерическое определяется как внутренний смысл, общность и сердцевина всех религий, сокровенность, тайна избранных, теософия, Религия Мудрости, Божественная Мудрость (Е. Блаватская, Е. Рерих, Н. Рерих, А. Безант), "высокий взгляд", уровень внутреннего созерцания, выявляющего единство и родство существующего, знание о постижении сверхчувственных миров (Р. Штайнер), центральная, синтетическая область традиции, трансцендентность фундаментальных принципов и их трансляция (Р. Генон), "Роза Мира", учение, опирающееся на соборный мистический разум человечества (Д. Андреев), мистическое (Н. Бердяев), объективное знание о мире, которым владеет
1 Ровнер А.Б. Гурджиев и Успенский. - Москва : Номос, 2016. - 416 с.
100
внутренний круг человечества, способный понимать и действовать ради достижения общей цели - духовной эволюции человечества (Г. Гурджиев), "университетский" уровень образования человека, ставшего на путь духовного развития (Б. Муравьев).
Экзотерическое характеризуется в следующих контекстах: во-первых, как внешняя сторона эзотерического, выраженная в религиозных учениях и богослужениях, теологии (Е. Блаватская, Е. Рерих, Н. Рерих, А. Безант, Н. Бердяев), периферическая область традиции (Р. Генон), и, во-вторых, как первый уровень овладения эзотерическим знанием (Г. Гурджиев, Б. Муравьев)» (с. 39-40).
В начале главы 4.1 «Понятие работы в гностической традиции человечества» (см.: с. 168-173) Автор пытается разобраться и с другой парой терминов, родственных «эзотерическому» - это «гнозис» и «гностицизм»: гнозис как великая мировая традиция священного, божественного знания и гностицизм как локальное позднеантичное учение первых веков нашей эры. Тут возникает также и чисто лингвистическая путаница: в прилагательном «гностическое» не всегда ясно, которое из двух имеется в виду. Похоже, автору так и не удалось до конца разграничить эти понятия. Например, в Заключении он пишет: «Гностицизм как учение, основанное на мистическом опыте человечества, является фундаментом построений многих религиозных систем (эзотерическое христианство, суфийская традиция в исламе, буддизм). Это учение о природе человека и Вселенной, полученное благодаря индивидуальному опыту, мистическому переживанию, прозрению, откровению» (с. 245). Здесь, конечно, Автор имеет в виду не гностицизм как учение первых веков н.э., а всю мировую традицию гнозиса.
Здесь же (на с. 244, а также на с. 167) говорится об антропософии Четвертого Пути в смысле гурджиевской антропологии (как типологии человека). Такое употребление штейнеровского термина, обозначающего именно его учение, в общеантропологическом смысле только все путает. Может возникнуть ложное впечатление, что Гурджиев был учеником Штейнера или наоборот, тогда как они были независимыми друг от друга духовными учителями.
Четыре учения
Во 2-й главе рассматриваются эзотерические идеи Шмакова и Рудниковой, в 3-й главе - Гурджиева и Муравьева. То есть, они берутся попарно (подобно героям «Жизнеописаний» Плутарха). И для этого есть свои основания, несмотря на известные различия внутри каждой пары. Шмакова и Рудникову можно отнести к одной, хоть и разветвленной, традиции герметизма-арканологии-тарологии. Муравьев же, будучи учеником Успенского, вышел из гурджиевской традиции Четвертого Пути. Здесь надо, правда, сразу оговориться, что они с Гурджиевым были не равновеликие величины. Это же относится и к Шмакову, и Рудниковой, если сопоставить их с Гурджиевым, который был мировым духовным учителем в полном смысле слова и оказал большое влияние на сотни учеников и известных людей XX века. Оригинальностью своего учения и масштабом влияния на духовную культуру Гурджиев ближе к уровню, например, Рудольфа Штейнера, и подобно его антропософии, Четвертый Путь тоже стал широким «гурджи-евским движением» с десятками групп последователей по всему миру.
Владимир Алексеевич Шмаков (1887-1929)
Шмаков является самой философской фигурой из всей четверки. Он имел высшее научно-инженерное образование, а философию изучал, очевидно, уже самостоятельно. На него особенно повлияли диалектика Гегеля, монадология Лейбница, метафизика Шопенгауэра. Позднее общался с русским религиозным философом Павлом Флоренским (также имевшим университетское физико-математическое, а также духовно-академическое образование). Шмаков испытал глубокое влияние французских эзотериков, оккультистов, каббалистов. В начале 1920-х годов он стал уже признанным руководителем Московской школы розенкрейцеров разного толка, пока не эмигрировал в 1924 г. (через Прагу в Аргентину).
Оригинальное арканологическое и пневматологическое учение Шмакова, синтезирующее эзотеризм, религиозную философию и науку, изложено в четырех фундаментальных трудах:
- Священная книга Тота: Великие Арканы Таро. Абсолютные начала синтетической философии (1916);
- «Закон синархии и учение о двойственной иерархии монад и множеств» (1920);
- «Основы пневматологии. Теоретическая механика становления Духа» (1922);
- «Основные законы архитектоники мира. Единство - бинер, тернер и кватернер» (труд, изданный на немецком языке, находится в швейцарской публичной библиотеке в г. Лозанне) (см.: с. 4142).
Все это объемные сложные труды, написанные интеллеги-бельным, абстрактно-философским языком. Надо отдать должное И.М. Грекову, проштудировавшему эти книги, изложившему их идеи и проследившему ходы мысли и взаимосвязь категорий в учении Шмакова.
«Центральными категориями философии В.А. Шмакова являются Абсолют, Божество Абсолютное, Божественный Тернер, Божество Творящее, Субстанция, Бытие, Сознание, Человек Совершенный» (с. 45). Далее автор подробно излагает содержание арканов как верховных принципов, связанных в одну систему законом синархии... «Таким образом, совокупность доктрин об истине представлены В.А. Шмаковым стройной системой - аркано-логией... (семьдесят восемь символов, каждый из которых и есть абсолютный принцип, система совершенных законов). Отмечается, что постижение Арканов всецело зависит от уровня развития познающего и именуется Наукой о Боге, Вселенной и Человеке. В монадологии и учении о множестве раскрывается положение об органическом делении Абсолюта, отраженном в иерархии идей и монад» (с. 69-70).
Нина Павловна Рудникова (1890-1940)
Рудникова имела историко-филологическое образование, увлекалась поэтическим творчеством. Ее интересы к древнеегипетскому герметизму сформировались в петербургской Школе посвящения эзотеризма под руководством оккультиста, масона-мартиниста и арканолога-таролога Григория Оттоновича Мёбеса (известного также как Г.О.М., 1868-1930 / 1934). (Кстати, никаких
сведений о знакомстве Рудниковой со Шмаковым не видно ни в книге И.М. Грекова, ни в др. источниках. По жизни и в своем творчестве они двигались как бы параллельно, но в одну сторону.) После эмиграции в Эстонию в 1919 г. Рудникова сблизилась с теософскими и рериховскими кругами, писала статьи в альманах «Оккультизм и йога» (под ред. А.М. Асеева), переписывалась с Еленой Рерих. В 1937 г. (с благословения Рерихов) Рудникова основала духовное общество «Солнечный путь». Тогда же, в середине 1930-х годов, вышли ее труды «Учение минорных Арканов» (которые она изучала у Г.О. Мёбеса) и «Солнечный путь. Арканы Таро» (1936).
Эту последнюю книгу, переизданную в 2000-х под названием «Сакральный мистицизм Египта. 22 ступени посвятительного пути», и излагает И.М. Греков. Книгу Рудниковой, кстати, отличает не только глубина мысли, но и прекрасный литературный стиль. 22 аркана предстают как система посвящения, постижения и проявления 22 принципов: «Божественная сущность; Первичная энергия, жизнь; Мировой разум; Космический закон; Всемирный магнетизм; Выбор путей; Колесница победителя; Космическое правосудие; Посвящение; Осуществление; Чистота восхождения; Духовная жертва; Смена этапов жизни; Личность; Астральный свет; Господство воли над формой; Природный покой; Отраженный свет; Солнечный свет; Новый человек; Любовь; Реализация Великого Делания».
«Таким образом, - заключает автор, - концепция мироздания представлена Н.П. Рудниковой в форме арканологии - учения о принципах существования мира, месте человека в системе мироустройства, сущности человека, его "изъянах", необходимости духовной эволюции, пути посвящения (посвятительской традиции)» (с. 91).
Георгий Иванович Гурджиев (или Гюрджиев; 1866-1949)
Учение Гурджиева несет печать высших откровений, но воспринять их ему помогли учителя суфийских братств и восточного христианства, к которым он приобщился в своих путешествиях вместе с группой друзей, «искателей истины». Некоторых своих учителей, начиная со своего отца, он описал в автобиографической
книге «Встречи с замечательными людьми». Его учение получило название Четвертый Путь, поскольку объединяло в себе три отдельных дотоле духовных пути «факира, монаха и йога»: «Путь, продвигаясь по которому, человек приобретает шанс познания истины, шанс обретения таких свойств, которыми он не обладает по праву рождения, но может трансформировать в себе лишь благодаря сознательным усилиям» (с. 92).
Поначалу у Гурджиева были некоторые проблемы для изложения своего учения на русском языке. Преодолеть их помог ему один из лучших русских учеников - Успенский, с которым они познакомились в Москве в 1915 г. Петр Демьянович Успенский (1878, Харьков - 1947, Лайн Плейс, Суррей, Англия), к тому времени известный эзотерический философ, лектор и литератор - на добрые десять лет попал в добровольный духовный плен к Гур-джиеву и стал блестящим транслятором его учения, которое носило прежде всего духовно-практический характер. Эмигрировав вместе с Успенским и другими учениками в 1920 г., Гурджиев открыл в купленном замке под Парижем Институт гармонического развития человека в 1922 г. Через пару лет Успенский покинул учителя, уехал в Лондон и стал вести там свои группы Четвертого Пути. Тогда же, попав в автомобильную аварию, Гурджиев прекратил работу Института и переехал в Париж, где и продолжил свои встречи с учениками, а также написание серии книг под общим названием «Всё и вся»: объемные «Рассказы Вельзевула своему внуку», «Встречи с замечательными людьми», «Жизнь реальна только тогда, когда Я есть» и др. Они были опубликованы уже в послевоенное время и отчасти посмертно новыми учениками Гурджиева вместе с книгой Успенского (который умер раньше) «В поисках чудесного: фрагменты неизвестного Учения», которую Гурджиев успел прочесть и одобрить. Среди новых учеников были и те, кто приехал к Гурджиеву из лондонских групп после смерти Успенского.
Излагая идеи Гурджиева и Успенского, И.М. Греков активно цитирует его старых и новых учеников, в качестве комментаторов, систематизаторов и интерпретаторов Учения или, как его еще называли, Системы. Это целый ряд талантливых философов и психологов: Дж.Г. Беннетт, М. Николл, Ч.С. Нотт, Р. Коллин, Р.Э. Бёртон, а также Б.П. Муравьев, которому Автор посвятил от-
дельную главу. Все они - от П.Д. Успенского до современных гур-джиевцев и исследователей, например А.Б. Ровнера (1940-2019), который полжизни посвятил активному изучению Гурджиева и Успенского - помогают читателю понять и освоить гурджиевские идеи в теории и на практике. О претворении эзотерических идей в практику, без чего гностическое знание повисает в воздухе, автор говорит в специальной главе, посвященной практической Работе.
Борис Петрович Муравьев (1890-1966)
Почти все предки Муравьева были графы и князья, адмиралы и генералы. И он просто был обязан стать офицером Императорской Российской военно-морской академии и сделать карьеру на военном поприще, участвуя в Первой мировой войне, дослужившись до заместителя начальника штаба Черноморского флота в 1917 г. Однако один его двоюродный дед, А.Н. Муравьев (умерший в 1874 г.), был причастен к основанию скита Св. Андрея, великого православного монастыря на горе Афон, и как историк исследовал традиции Восточной православной церкви. И когда в 1918 г. Б.П. Муравьев уволился из армии, он эмигрировал в 1920 г. в Константинополь, где решил заняться по стопам деда историко-археологическими изысканиями эзотерической традиции Восточного православия. В Константинополе же в 1920 / 21 гг. он посещал публичные лекции Успенского и познакомился с Гурджие-вым, к которому потом приезжал и в Фонтенбло, и в Париж. Муравьев еще ближе подружился с Успенским и приезжал к нему в Лондон (вплоть до 1937 г.), где помогал работать над рукописью «В поисках чудесного». С 1924 г. он жил с семьей как беженец во Франции, но в 1944 г. был арестован и интернирован немцами, от которых ему удалось сбежать в Женеву.
Там, в университете, в 1950-е годы Муравьеву наконец удалось продолжить исследования и лекции как по русской истории, так и по эзотерической философии Восточного православия. В 1961 г. он основал Центр эзотерических христианских исследований. В том же году вышел 1-й том главного труда всей его жизни: «Гнозис. Кн. 1. Экзотерический цикл: Исследование и комментарии к эзотерической традиции Восточного православия». Удалившись от преподавания, он в 1962 г. дописал «Гнозис. Кн. 2.
Мезотерический цикл...», а в 1965 г. закончил «Гнозис. Кн. 3. Эзотерический цикл...». Параллельно он вел практические группы, углубляющие учение «Гнозиса». Последней работой Муравьева стал «Сборник заметок по эзотерическому христианскому учению: строматы», 1-я глава которого вышла в 1966 г., а 2-я и 3-я уже посмертно, в 1968 и 1970 гг. (благодаря усилиям его вдовы Ларисы Муравьевой).
И.М. Греков в третьей главе рассматривает идеи Муравьева вместе с идеями Гурджиева, как их прямое продолжение, широко привлекая также идеи Успенского, С. Айсселя и других учеников. Таким образом, в аспекте идейного единства гурджиевских учеников (что не факт) автор излагает их космологические идеи, «идеи о природе, сущности и духовной трансформации человека» и «понятия низших и высших психических центров человека» (см.: с. 114167). Заканчивается эта глава «общей классификацией людей» от «человека № 1, физического» до «человека № 7», достигшего «всего того, что вообще может достигнуть человек в результате своей индивидуальной эволюции» (четвертый уровень сознания).
Дойти до конечного пункта своей трансформации, который представляется слишком далекой перспективой, способен человек, постоянно «работающий над собой» (с. 167).
Понятие работы в гностической традиции человечества
(гл. 4.1)
Эту главу автор начинает с описаний и определений гностицизма и гнозиса (см. выше замечание о нечетком различении этих терминов). Далее он пишет о специфике «гностического знания», когда «происходит значительное изменение сознания, которое переносит познающего за пределы личного сознания и, по сути, за рамки ограничений самого мира. Это знание "приходит" в условиях внутренней концентрации, в ситуации обращенности "внутрь себя", которые необходимы для так называемой внутренней работы познающего, осуществляемой с целью достижения определенных состояний сознания, свидетельствующих о соприкосновении с Высшим, Божественным» (с. 172-173).
Далее автор приводит примеры исихастской умной молитвы и суфийского пути (тарикат). «Внутреннее делание "безобразной
молитвы" состоит в непрестанном повторении имени Бога... В результате "непрестанного делания" человеку может открыться за "грубою корою вещества" та настоящая реальность, отраженными символами которой являются вещи этого мира.
В суфизме как религиозно-мистическом направлении и учении о любви к Богу основополагающей идеей является идея о пути восхождения к Творцу посредством духовного самосовершенствования человека... Однако этот путь может пройти только человек, постоянно работающий над собой, или, по словам шейха суфиев Идриса Шаха (1924-1996), находящийся в Работе» (с. 175). Суфийские идеи Идриса Шаха более подробно излагаются автором на нескольких страницах ниже.
«Таким же стремлением к расширению гностического опыта, - заканчивает автор эту главу, - путем внутренней работы над собой обладали сторонники и последователи Блаватской, Рерихов, Гурджиева, Муравьева, Веора» (с. 179).
Кстати, о Веоре, который здесь упоминается в первый раз (а второй и последний раз его имя повторяется в «Заключении» на с. 245). Его более точное духовное имя - Самаэль Аун Веор (1917, Богота, Колумбия - 1977, Мехико) или просто Учитель Самаэль. Очень оригинальный и влиятельный колумбийско-мексиканский гностик, о котором надо говорить много или - ничего. Автор предпочел последнее.
Идея работы в эзотерических учениях ХХ века (гл. 4.2)
В этой главе автор более подробно излагает методы Работы, практикуемые и предлагаемые учениками Гурджиева. Самопознание начинается с самоизучения и включает самонаблюдение, анализ и регистрацию (самоучитывание), самовоспоминание.
«Необходимым условием данной Работы является ее регулярный, ежедневный характер. Работать - сегодня, каждый день, понимая, что каждый день есть сокращенное содержание, небольшая точная копия всей жизни человека» (с. 188).
Работа ведется по трем линиям: первая - индивидуальная работа над собой (самонаблюдение и самовоспоминание); вторая -работа над отношениями с другими людьми в группе (для чего требуется сдерживание отрицательных эмоций); третья - работа на
благо целого (группы и учения). Беннетт выделял целых семь направлений Работы, которые тоже разбирает автор (см.: с. 195205).
«Гурджиевская работа не требует ухода из "мира", она может протекать в условиях, которые являются для человека повседневными: его окружение, семья, профессия, привычки и обязанности. Условия, в которых человек находится в данный момент времени, в настоящий момент, считаются наиболее благоприятными для начала трансформации, работы с целью познания самого себя и мира» (с. 207).
Психология экзотерического: специфика духовной работы на начальном этапе (гл. 5.1)
«Одним из самых распространенных психических заболеваний человечества (об этом свидетельствовали Г.И. Гурджиев, П.Д. Успенский, М. Николл) является болезнь "завтра". Однако "завтра" никогда не наступает, человек остается в иллюзии "усиленной работы" над собой. Чтобы избежать этого, необходимо усвоить идею необходимости работы над собой сегодня. Жить в ощущении, состоянии сегодня - это значит изменить в целом восприятие собственной жизни. В состоянии отождествления со своей профессией, социальным статусом и ролью, "очень важными и неотложными делами" человек спит, он может так и не приступить к работе над собой, забывая о том, что эта работа носит прежде всего ежедневный психологический характер в моменте, который обозначается как "сейчас"» (с. 213).
«По Г.И. Гурджиеву: "Человек понимает посредством делания". Но что значит не спать, бодрствовать и делать? М. Николл отмечает, что здесь начинать необходимо с отношения к своей жизни как к "одному дню", стремясь фиксировать и исправить каждую негативную реакцию в состоянии "здесь и сейчас", отмежеваться от этой реакции, "вспомнить себя", изолировать свой внутренний мир, стать герметичным, трансформировав отрицательные впечатления» (с. 216).
«Идея трансформации, необходимости изменения внутренней среды, внутреннего мира человека является ключевой в эзотерических учениях» (с. 221). «В этом контексте "эзотерический"
означает "внутренний", т.е. касающийся внутренней психологической жизни человека, его возможный духовный рост (как количественное изменение соотношения "положительных»" и "отрицательных" "я") и эволюция (как качественное изменение уровня осознанности и бытия)», - подводит итог автор (с. 226).
О причинах возникновения деформационных форм экзотеризма (гл. 5.2)
Ученики Гурджиева выявляли как психологические, так и онтологические причины искажения эзотерического знания на его низшем, внешнем экзотерическом уровне. «Согласно Б.П. Муравьеву, восприятие эзотерического учения в современном мире осуществляется через призму человеческой личности, сформированной обстоятельствами внешней жизни. Этот факт затрудняет понимание и распространение эзотерических идей, приводит к их деформации» (с. 227).
«...Появление деформационных форм экзотеризма (на первоначальном этапе соприкосновения с феноменами эзотерического знания и опыта) позиционируется как следствие нарушения структуры личности человека, функционирования его психических центров: интеллектуального, эмоционального, двигательного, искажения их ролей и взаимосвязей». А деформирующая психологию личности дисгармония внешнего, «феноменального мира во всех многообразных формах онтологична по своей природе. В преодолении множественности, обретении единства и гармонии видится смысл всей эзотерической работы, которая начинается с экзотерического уровня и таит в себе множество "сюрпризов", связанных с проникновением в области "чудесного"» (с. 238).
К анализу причин экзотерических деформаций эзотерического, проведенного учениками Гурджиева, И.М. Греков мог бы добавить и такой неоднозначный «сюрприз», как широчайшее распространение эзотерической литературы и видео в Интернете с конца XX в. Появление в каждом книжном магазине отдела «Эзотерика», а в интернет-магазинах того же, иногда и под рубрикой «Увлечения и досуг», сделало эзотерику, с одной стороны, более открытой и доступной для читательских масс, но, с другой стороны, массовая «эзотерика» неизбежно профанируется и вульгаризи-
руется. Само слово «эзотерическое» размывается и почти потеряло свой внутренний, глубокий, строгий смысл.
Несомненным достоинством книги является библиографический список редких изданий, многие из которых оказываются доступными сегодня только в электронном виде, ссылки на которые автор любезно предоставляет (с. 249-270).
