CC BY
164
Выпуск 17/2015
V. Рецензии
О.Э. Душин
Рецензия на книгу Divine Essence and Divine Energies. Ecumenical Reflections on the Presence of God in Eastern Orthodoxy («Божественная Сущность и Божественные Энергии. Экуменические размышления о присутствии Бога в Восточном Православии»). Edited by Constantinos Athanasopoulos and Christoph Schneider. Cambridge: James Clarke & Co, 2013. 298 p.
Издание является сборником статей, авторы которых представляют различные университеты и колледжи буквально всего мира (Австралии, Великобритании, Греции, США, Швейцарии), что само по себе демонстрирует актуальность заявленной теологической проблемы. При этом все работы объединены тремя главными темами. Прежде всего, они в той или иной мере связаны с обсуждением монографии профессора Дэвида Брэдшоу из Университета Кентукки «Аристотель на Востоке и Западе: Метафизика и разделение христианского мира», которая уже появилась в переводе на русский язык.754 Во-вторых, все работы, безусловно, затрагивают богословские вопросы понимания соотношения божественной сущности и божественных энергий. В частности, среди статей есть отдельные исследования, посвященные интерпретации данной важнейшей христианской теологической темы в учениях Василия Великого и Максима Исповедника. Третья составляющая данной коллективной монографии обусловлена осмыслением, как некоторых сложившихся фундаментальных оппозиций, так и имеющихся точек соприкосновения между богословскими традициями православного Востока и католического Запада. В этой связи некоторые статьи включают в себя сопоставительный анализ учения Григория Паламы с соответствующими богословскими положениями Фомы Аквинского и Дунса Скота, другие сравнивают стратегии усвоения философских идей платонизма и аристотелизма в рамках традиций византийской мысли и средневековой западноевропейской схоластики, одна из работ обращается к историко-философским параллелям, соотнося тему различия сущности и энергий с теорией Фреге и кантовским делением между ноуменами и феноменами.
Переходя к краткому содержательному изложению этого интересного международного проекта, стоит отметить, что работа приобрела многоплановый характер, но при этом сохранила целостность. Важную роль в этом сыграли статьи самого Дэвида Брэдшоу «Понятие божественных энергий», с которой начинается сборник, и «В защиту различия сущности/энергии: ответ на критику», которая завершает издание. Не имея возможности раскрыть все нюансы мысли и тонкости богословских интерпретаций, представленных в статьях участников монографии, имеет смысл остановиться на некоторых наиболее значимых положениях, отражающих особый пафос каждой работы. Так, первая статья Д. Брэдшоу продолжает и развивает тематику его исследования «Аристотель на Востоке и Западе». В начале работы он отдает дань должного русским богословам о. Георгию Флоровскому, Владимиру Николаевичу Лос-
754 Брэдшоу Д. Аристотель на Востоке и Западе: Метафизика и разделение христианского мира / Отв. ред. А.Р. Фокин / Ин-т философии РАН. - М.: Языки славянских культур, 2012. 384 с.
239
VERBUM
скому и о. Иоанну Мейендорфу, отмечая их особое значение в развитии исследований святоотеческой традиции и учения Паламы в XX веке. Далее он обращается к историко-философскому анализу аристотелевского понятия energeia, а затем рассматривает его современные коннотации и представляет историю экспликации в христианской мысли. При этом ученый высказывает примечательную позицию относительно идеи обожения в традиции греческой патристики, которая рассматривается им в качестве «непрерывного и постепенно возрастающего участия в божественных энергиях» (С. 43).
В статье доктора Константина Афанасоуполоса «Св. Григорий Палама как ответ православной мистической теологии на (нео-)платоническую и аристотелевскую метафизику» особый акцент ставится на противоположности усвоения идей Аристотеля на Востоке и на Западе. В частности, автор подчеркивает, что «для Августина человек может видеть только сотворенные вещи (принадлежащие к зрительным образам или звукам), а не несотворенные» (С. 57). Профессор Рой Клоусер в работе с символичным названием «Потерянное все-сотворение: закат теологии» утверждает, что «именно это отождествление бытия Бога с совершенствами, понимаемыми как платоновские формы, вместе с гипотезой простоты, ... является не чем иным, как закатом христианской теологии» (С. 76-77). Он также рассматривает христианскую концепцию творения через призму противопоставления двух мыслительных традиций: с одной стороны, Августина - Ансельма - Аквината, с другой стороны, Каппадокийцев и реформационного учения.
Отец-доминиканец Антуан Леви в исследовании «Проблемы оригинальности: обсуждая аристотелевское путешествие Дэвида Брэдшоу в неопала-мизм» затрагивает тему неприятия западного modus aristotelicus на православном Востоке и антипаламитских настроений в среде католических богословов. В данной перспективе он сравнивает доктрину Паламы с томизмом и видит свою задачу вполне определенно: продемонстрировать «существование логической и метафизической схемы, которая является общей для Паламы и Фомы Аквинского» (С. 101). В итоге, он настаивает на том, что «оппозиция между Аквинатом и Паламой, которую формулирует Брэдшоу, представляется иллюзорной» (С. 108). Соответственно, профессор и президент Духовной Академии Салоник Николас Людовикос в статье «Стремление к причастию: паламитская аналогия как диалогическая синергия и томистская аналогия как эманацион-ное подобие» объясняет, что различия между учениями двух выдающихся христианских богословов обусловлено разными концепциями аналогии. При этом он подчеркивает, что «Паламитское мнение есть традиционное греческое святоотеческое понимание аналогии как аналогического действия между разными сущими. Аналогия здесь всегда означает синергетическое диалогическое взаимодействие, когда эти сущие вступают в общение всецело, а не только интеллектуально, и “энергия” является циркулирующим даром любви между ними» (С. 145).
Профессор Георгиос Мартзелос из Университета Салоник в небольшой работе «Значение различия между сущностью и энергиями Бога у св. Василия Великого» осуществляет принципиальную стратегию осмысления святоотеческого наследия, подчеркивая при этом, что «Василий был первым из великих Отцов Церкви, кто разработал не только онтологически, но и эпи-
240
Выпуск 17/2015
стемологически, это различие, конституируя основание для его дальнейшего развитияи другими двумя Каппадокийцами и последующими великими Отцами Церкви, особенно св. Григорием Паламой» (С. 149). Однако и в отношении св. Василия он признает, что его учение о различии между сущностью и энергиями Бога «не является результатом философского предположения, но скорее продолжением библейской и патристической традиции, которая сформировалась до него» (С. 149). В свою очередь, профессор Джон Милбанк из Университета Ноттингема обращается к теме «Христианство и платонизм на Востоке и Западе». Ученый ставит своей целью доказать, что «мысль лучших теологов на Западе находится в полной гармонии с надлежащим пониманием взаимоотношения между сущностью и энергиями Бога и в преемственности с мыслью греческих Отцов Церкви» (С. 162). В ходе реализации поставленной задачи он сравнивает доктрину Паламы с учением Дунса Скота и затрагивает его известный принцип формального различения. Но совершенно неожиданным является название десятого параграфа его достаточно объемной статьи: «Поступок и причастие: почему Аквинат является большим византийцем, чем Палама» (С. 198).
В последних двух статьях - исследователя из Австралийского Католического университета Н.Н. Тракакиса «Смысл и значение сущности и энергий» и Митрополита Василиоса Караянниса (Констанции-Аммохостоса Кипрской Православной Церкви) «Различие между сущностью и энергией у Максима Исповедника» - находит свое продолжение и развитие основная тема сборника. Так, Тракакис настаивает на том, что «сами понятия “сущности” и “энергии” уже являются философскими», поэтому «взаимоотношения между философией и теологией являются скорее перихоретическими, чем дуалистическими, вариантом совместного пребывания и обогащения, а не взаимного исключения и оппозиции» (С. 212). В контексте такого подхода он обращается к историко-философским сопоставлениям и рассматривает проблему различия сущности и энергий в связи с известной работой Фреге «О смысле и значении» (1892) и кантовской оппозицией между ноуменом и феноменом. В свою очередь, Митрополит Василиос напоминает, что «это различие не является обоснованным исключительно философски, но имеет также теологические истоки в богословии Каппадокийских Отцов» (С. 233). В этом смысле учение Максима Исповедника о различии сущности и энергий не просто повторяет философские термины и теории эллинистической мысли, но исходит из принципиально иных христианских оснований.
В целом, представленная в данной рецензии коллективная монография имеет par excellence теологическую направленность, хотя включает в себя и моменты историко-философских штудий. Она являет интересный пример не только межконфессионального сотрудничества, но и предстает в качестве плодотворной формы научной дискуссии в области гуманитарных исследований, когда получившее признание изыскание становится предметом обстоятельного обсуждения с участием самого автора. Несомненно, такой подход будет интересен многим, но особенно тем, кто занимается историей христианской мысли, проблемами философии религии, религиоведения. Конечно, не все соавторы книги находят точки примирения, подчас они следуют
241
VERBUM
разными путями и просто не слышат друг друга, но, в конечном счете, именно наличие различий делает необходимым и актуальным диалог.
242
