CC BY
61
Вестник Московского университета. Серия 9. Филология. 2019. № 2
РЕЦЕНЗИИ
Л.М. Лещёва
Рецензия на кн.: СКРЕБЦОВА Т.Г.
КОГНИТИВНАЯ ЛИНГВИСТИКА:
КЛАССИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ, НОВЫЕ ПОДХОДЫ.
М.: ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ ЯСК, 2018. - 392 с.
Учреждение образования «Минский государственный лингвистический университет»
220034, Захарова 21, Минск, Республика Беларусь
В рецензии анализируется книга, посвященная современным теориям в когнитивной лингвистике, а также их применению в решении ряда языковых проблем. В рецензии рассмотрены такие разделы монографии, как история формирования этого нового лингвистического направления как составной части когнитивной науки, причины и истоки появления когнитивной лингвистики в США и ее основополагающие принципы, или когнитивные обязательства (холистический подход к интерпретации языковой способности; изучение когнитивных процессов человека посредством анализа языка; экспланаторность, объяснение языковых фактов с привлечением широкого круга экстралингвистических данных; особый интерес к лексической семантике; антропоцентричность языка, пронизывающего все его структуры и др.), а также разделы о теориях ведущих лингвистов-когнитологов в США и России, что вызвано крайней разнородностью подходов, существующих в рамках данного научного направления, которые объединяет лишь общность главной концепции и ее основополагающих принципов. Рецензент дает высокую оценку большому объему информации, представленному в монографии, глубокому уровню наблюдений и выводов, касающихся критического анализа основных направлений в современной когнитивной лингвистике, что делает монографию ценным источником информации по когнитивной лингвистике для учебных и научных целей.
Ключевые слова: когнитивная лингвистика; концепт; фрейм; экспери-енциальный реализм; концептуальная метафора/интеграция; когнитивные теории многозначности; эволюционно-синтетическая теория языка; язык как реляционная область взаимодействий.
Анализируемая книга Т.Г. Скребцовой посвящена актуальной проблеме глубокого и всестороннего анализа когнитивной лингвистики — научного направления, хотя уже и не совсем нового, но
Лещёва Людмила Модестовна — доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой общего языкознания Минского государственного лингвистического университета (e-mail: [email protected]).
современного, привлекательного по своим задачам, наиболее востребованного, однако по-прежнему недостаточно освещенного в русскоязычной литературе.
Более полувека прошло со времени «когнитивной революции» конца 50-х годов, когда, в первую очередь, молодые ученые-психологи в США попытались избавиться от жестких оков бихевиоризма, который, в отличие от Европы, господствовал в научной сфере в этой стране. Бихевиоризм препятствовал обращению к актуальным вопросам ментальности, разума, рационального мышления, сознания и подсознания, без которых нельзя даже пытаться понять сложное поведение человека (в том числе языковое) — весьма отличное от поведения животного и никоим образом не сводящееся к формированию условных рефлексов. Иные подходы к изучению сознания искали и апробировали на совместных конференциях в конце 1940-х — начале 1950-х годов также американские нейрологи, философы, антропологи, лингвисты, первые разработчики искусственного интеллекта. В результате можно считать, что нейропсихо-лог Карл Лешли, нейрофизиолог Уоррен Мак-Каллок, математики Джон фон Нейман, Клод Элвуд Шеннон, Норберт Винер, а чуть позже — когнитивные психологи Джордж Миллер, Джером Брунер, лингвист Ноам Хомский и др. стали у истоков новой междисциплинарной науки, изучающей ментальные процессы, которая получила название когнитивной.
С самого начала важнейшей составляющей этой комплексной когнитивной науки стала лингвистика, пытающаяся понять природу языка как особой когнитивной способности человека, поскольку именно в языке видели «окно», приоткрытое в невидимый, неосязаемый, недоступный органам чувств ментальный мир. Это новое направление в лингвистике, как составной части когнитивной науки, было предложено Ноамом Хомским в виде Генеративной грамматики. Именно оно стало исследовать язык в совершенно другом ракурсе, непривычном для исторического и структурного языкознания: язык рассматривался как особая когнитивная способность человека. Соответственно, совершенно иными стали и задачи лингвистики: необходимо было определить, что такое языковое знание, как оно приобретается, как используется, хранится и как оно связано с другими когнитивными способностями человека и видами знаний.
Хотя именно Н. Хомский впервые сформулировал эти новые задачи для лингвистики как когнитивной науки, в силу целого ряда причин, в том числе и субъективного характера, прототипические когнитивные подходы к их решению были предложены в работах других ученых, в том числе некоторых его учеников и последователей. Они, как правило, дистанцировались от главных положений
его теории, касающихся причин и характера порождения сознанием правильных предложений, признания автономного, независимого от других когнитивных процессов, характера языковой способности, и, в отличие от Н. Хомского, широко использовали в своих работах ставший к этому времени особо популярным термин 'когнитивный' для обозначения своих теорий. Так, Когнитивная грамматика Р. Лангакера [Langacker, 1987] проводит аналогию между лингвистическими структурами и особенностями зрительного восприятия, направляя, тем самым, лингвистику еще глубже в русло когнитивной науки; Когнитивная семантика в ее различных разновидностях: теории фреймов [Fillmore, 1976; 1982]1, идеализированных когнитивных моделей [Lakoff, 1987] и др., бросила вызов структурной семантике, пытающейся объяснить значение языковых единиц в терминах семантических признаков как минимально необходимых и достаточных условий для их распознавания, и приблизила понимание языкового знания к энциклопедическому; Когнитивная фонетика рассматривает вопросы описания фонетико-фонологического модуля языка как динамического нейрокогнитивного образования, теснейшим образом связанного с другими аспектами и уровнями когнитивной грамматики [Lakoff, 1989; Eliasson, 1991] и др. В настоящее время в область интересов когнитивных лингвистов входит не только организация языковых знаний в сознании человека, не только их связь с другими когнитивными явлениями и процессами, но и с культурой, в которой язык функционирует [Itkonen, 2003; Tomasello, 2003].
Ж. Фоконье, один из ярких представителей когнитивной семантики, так определил понимание языка когнитивными лингвистами: «Язык — это лишь вершина грандиозного когнитивного айсберга, и когда мы включены в любую языковую деятельность — ежедневную приземленную или художественно творческую — мы неосознанно подключаем огромные когнитивные ресурсы, пробуждаем бесчисленные модели и фреймы, устанавливаем многочисленные связи, координируем большие потоки информации, создаем отображения, трансформации и преобразования. Вот что такое язык и вот для чего язык служит». ("Language is only the tip of a spectacular cognitive iceberg, and when we engage in any language activity, be it mundane or artistically creative, we draw unconsciously on vast cognitive resources, call up innumerable models and frames, set up multiple connections, coordinate large arrays of information, and engage in creative mappings, transfers, and elaborations. This is what language is about and what language is for") (Перевод автора) [Fauconnier, 1999: 96].
1 Следует отметить, однако, что Чарльз Филлмор, основатель теории фреймов, не отмечал свою принадлежность к когнитивному направлению в лингвистике.
Когнитивная лингвистика как самостоятельное новое направление на фоне разных подходов к языку как когнитивному явлению, появилась в 1980-е годы как вспышка на лингвистическом небосводе в виде ярких работ отдельных авторов, весьма условно объединенных общими целями и принципами исследования (cognitive commitments 'когнитивными обязательствами': холистический подход к интерпретации языковой способности; изучение когнитивных процессов человека посредством анализа языка; экспланаторность, объяснение языковых фактов с привлечением широкого круга экстралингвистических данных; особый интерес к лексической семантике и др.). Она интенсивно продолжала далее свое формирование в условиях острого противостояния с генеративистским и структурным направлениями — такого острого противостояния в нашей стране не было. Происходило это в ходе многочисленных дискуссий, открытых и имплицитных, даже соперничества отдельных личностей. При этом каждый из выдающихся когнитивных лингвистов или лингвистов, только в основном разделяющих их взгляды, но не причисляющих себя к таковым, в значительной степени имел свою область исследований, работал в рамках своей системы терминов, выдвигал свою гипотезу, приводил свои аргументы. Следить за развитием этих дискуссий в силу целого ряда причин было весьма проблематично. Вот почему уже в 1990-е годы и в течение уже почти четверти нового столетия в Америке и особенно в Европе, а также на всем постсоветском пространстве появилось большое количество работ о когнитивной лингвистике. Вряд ли здесь можно перечислить статьи и монографии, словари и справочники, в которых объяснялись и интерпретировались основные положения этой новой научной парадигмы. Созданы электронные базы работ по когнитивной лингвистике (например, The Cognitive Linguistics Bibliography — CogBib). Написаны учебники и справочники по когнитивной лингвистике, главным образом в Великобритании, например: [Lee, 2002; Croft & Cruse, 2004; Evans & Green, 2006; The Cambridge Handbook of Cognitive Linguistics, 2017] и др.
Тем не менее вся англоязычная литература по когнитивной лингвистике по финансовым и языковым причинам для большинства русскоязычных читателей остается недоступной, а русскоязычная литература учебного и справочного плана остается весьма немногочисленной. К ней относится, например, Краткий словарь когнитивных терминов под общей редакцией Е.С. Кубряковой [Краткий словарь..., 1996]; учебные пособия В.А. Масловой Когнитивная лингвистика [Маслова, 2004] и Введение в когнитивную лингвистику [Маслова, 2007], в которых, несмотря на название, представлено лишь одно, культурологическое направление когнитивной лингви-
стики; Когнитивная лингвистика З.Д. Поповой и И.А. Стернина [Попова, Стернин, 2007], в которой обсуждаются вопросы, свойственные главным образом русскоязычной когнитивной лингвистике: значение и концепт, концептосфера и когнитивная картина мира, номинативная плотность концепта и его ассоциативное поле и др. Особо следует отметить книги Н.Н. Болдырева Когнитивная семантика: Введение в когнитивную лингвистику [Болдырев, 2014] — курс лекций с изложением ключевых проблем когнитивной лингвистики: концептуализации и категоризации, соотношения когнитивных и языковых структур, типов знания, а также Когнитивная лингвистика [Болдырев, 2016], представляющую собой, как отмечает сам автор, сборник ранее опубликованных статей, в которых излагается авторское видение ряда проблем в области когнитивной лингвистики.
В настоящее время русскоязычному читателю доступны также многочисленные переводы классических работ зарубежных когнитивных лингвистов, а также научные статьи и исследовательские монографии, подготовленные отечественными исследователями в области когнитивной лингвистики, материалы научных конференций. Однако по-прежнему остро не хватает литературы обобщающего и справочно-учебного характера.
На постсоветском пространстве когнитивная лингвистика долго пробивала себе дорогу, поскольку лингвистика в учебных заведениях еще долгое время оставалась преимущественно структурной или социокультурно-ориентированной, несмотря на выдающиеся заслуги отдельных отечественных ученых в области изучения сознания, поведения, в области искусственного интеллекта. Для современного начинающего русскоязычного исследователя когнитивная лингвистика, особенно в ее первоначальном и главном понимании, как она складывалась в США, и сегодня остается слишком сложной для понимания, а тем более — для активной научной работы в этой области.
В этой связи изданная работа Татьяны Георгиевны Скребцовой, ориентированная на анализ истории и современного состояния американской и европейской когнитивной лингвистики (она является продолжением работ автора [Скребцова, 2000] и [Скребцова, 2011]) и содержащая также анализ отечественных авторов, работающих в этом направлении, является особо значимой и своевременной.
Книга включает краткую пояснительную часть «От автора», 9 глав, библиографию, включающую свыше 500 единиц наименований анализируемых или упомянутых наиболее значимых работ зарубежных и отечественных авторов по когнитивной лингвистике, а также указатель имен.
В главе 1 «Когнитивная лингвистика как научное направление» автор дает глубокий анализ причин зарождения когнитивного направления в американской лингвистике, его основных источников и главных постулатов. Рассматривается история семантики главным образом лексической, а также показывается, каким образом когнитивная лингвистика входит в состав комплексной когнитивной науки. Отмечается сближение современной когнитивной лингвистики с другими направлениями лингвистическими направлениями и сдвиг в сторону прикладных наук, высказываются предположения о её будущем.
Глава 2 естественно и закономерно посвящена когнитивным исследованиям метафоры, поскольку именно книга Дж. Лакоффа и М. Джонсона Metaphors We Live By ('Метафоры, которыми мы живём') [Lakoff, Johnson, 1980] стала мощным толчком для оформления когнитивной лингвистики в самостоятельное направление и породила во всем лингвистическом мире тот «метафорический бум», который продолжается и сегодня.
В данной главе Т.Г. Скребцова обращает наше внимание на, как считает автор, «удивительное совпадение» идей В.А. Успенского в статье «О вещных коннотациях абстрактных существительных» [Успенский, 1979] и вышеупомянутой работы Лакоффа и Джонсона [Lakoff, Johnson, 1980], касающихся проявления семантики слов в сочетаемости. В.А. Успенский не просто анализирует сочетаемость (и до него семасиологи уделяли большое внимание этой проблеме) — он формулирует в словах образ, который возникает при ее изучении, например, ГОРЕ — это ТЯЖЕЛАЯ ЖИДКОСТЬ, а РАДОСТЬ — это ЛЕГКАЯ ЖИДКОСТЬ, что весьма похоже на известную концептуальную метафору Лакоффа и Джонсона.
В данной главе также рассматриваются популярные исследования политической метафоры и менее известные, посвященные историческим изменениям семантики слова в когнитивном ракурсе.
Глава 3 посвящена другой ключевой проблеме в когнитивной лингвистике —категоризации и ее проявлениям в языке. Автор анализирует эту проблему на основе известной работы Дж. Ла-коффа "Women, Fire and Dangerous Things" [Lakoff, 1987], а также работ Л. Витгенштейна, У. Лабова, Э. Рош, Л. Барсалу, Б. Берлина, Е.В. Рахилиной и др.
Здесь же автор анализирует, так называемые, идеализированные когнитивные модели (ИКМ) Дж. Лакоффа, которые обеспечивают хранение информации и ее узнавание, и рассматривает их основные типы (кластерные и метонимические); поясняет разработанную Лакоффом и Джонсоном философскую концепцию экспериен-циализма, или экспериенциального реализма (experiential realism);
анализирует термины 'значение', 'понятие', 'истина', 'знание' и 'объективность'.
Глава 4 «Когнитивная грамматика» посвящена работам Р. Лан-гакера — еще одного основоположника когнитивной лингвистики. Как и многие другие когнитивисты, вышедшие из Генеративной грамматики, Р. Лангакер уделяет много внимания формулировке того, в чем он не согласен с Н. Хомским, и именно на этом строит свою теорию, в значительной степени используя терминологию, построенную на антонимах терминологии Н. Хомского. Так, свою теорию он называет максималистской в отличие от минималистской теории Хомского, а свою когнитивную грамматику, в отличие от порождающей и композициональной грамматики Хомского — непорождающей и некомпозициональной, складывающуюся из имеющегося в сознании ресурса языковых единиц и шаблонов их соединения, но учитывающей контекст.
Далее автор рассматривает поднимаемые Р. Лангакером вопросы о принципах хранения лексической информации в ментальном лексиконе и её воспроизведения, о связях языковых знаний с неязыковыми. Она также сравнивает предлагаемые им ответы с мнениями по этим вопросам российских исследователей Е.В. Рахилиной, Б.М. Гаспарова, Е.С. Кубряковой и др.
Как и в других главах, Т.Г. Скребцова внимательно анализирует литературный источник и объясняет используемую автором терминологию, что весьма полезно для тех, кто знакомится с работами лингвистов-когнитивистов впервые.
В главе 5 «Ментальные пространства и их интеграция» анализируется теория концептуальной интеграции, представленная в книге лингвиста-когнитолога Жиля Фоконье Mental Spaces и статье Conceptual Integration and Formal Expression, написанной им совместно со специалистом по когнитивной поэтике и риторике Марком Тернером. А в главе 6 «Топологическая семантика» анализируется теория Л. Талми, где особое внимание уделяется языковой концептуализации пространственных отношений.
Поскольку школы и направления в когнитивной лингвистике связаны в первую очередь с отдельной личностью, а их взгляды и интересы и объекты исследования настолько разные, что сравнивать и сопоставлять их в одной главе зачастую просто невозможно, каждая глава книги Т.Г. Скребцовой посвящена, как правило, работам отдельного представителя когнитивной лингвистики. В этой связи главы 7 и 8 занимают особое место, поскольку в них рассматриваются не только работы отдельных авторов, но и языковые явления, чаще всего являющиеся предметом когнитивной лингвистики: полисемия и набирающая все большую популярность грамматика конструкций,
под которыми понимаются двусторонние знаки трех уровней языка морфологического, лексического и синтаксического.
Особую ценность и новизну, на наш взгляд, представляет глава 9 «Отечественные когнитивные исследования языка».
Если работы ведущих американских лингвистов когнитивного направления изучает и анализирует целая армия специалистов (что не снижает, однако, важности появления рецензируемой монографии), то отечественным лингвистам-когнитологам обычно можно только уповать на то, что их прочитают и заметят. В этой связи выполненный Т.Г. Скребцовой весьма тщательный и профессиональный анализ работ таких уникальных для отечественной когнитивной лингвистики авторов, как А.Д. Кошелев и А.В. Кравченко особенно ценен. Данные исследователи не просто умеют работать в рамках той или иной когнитивной парадигмы — они, что самое важное, создают собственные теории и применяют их на практике. Их обширная область научных интересов, талант, а также свобода взглядов и интерпретаций, которая даруется когнитивной лингвистикой, дали, как показала Т.Г. Скребцова, прекрасные результаты.
Междисциплинарность и когнитивность работ А.Д. Кошелева обусловлены уже самим образованием автора: по основному формальному образованию он математик, имеет ученую степень в этой области. В своих исследованиях А.Д. Кошелев стремится создать эволюционно-синтетическую теорию языка, которая бы учитывала всю сложность его формальной структуры, эволюцию, а также ингерентную ментальность, теснейшим образом связанную с сен-сорностью.
Давая общую оценку работам А.Д. Кошелева, Т.Г. Скребцова пишет:
«Книги А.Д. Кошелева необычны: они будят мысль, интригуют и порой вызывают протест, желание не соглашаться и спорить. В новой области, каковой является когнитивная лингвистика, так и должно быть. Но самое интересное происходит тогда, когда отдельные фрагменты вдруг складываются в единую непротиворечивую картину, образуя законченную теорию. В этот момент перед читателем возникает целое здание, точнее, его каркас, который можно так или иначе дорабатывать, усовершенствовать, заполнять ячейки и т.д., но сам по себе он уже задан и прочно выверен» [Скребцова, 2018: 284].
Она также отмечает оригинальность воззрений исследователя на целый ряд вопросов в области когнитивной лингвистики, например, на сущность и возникновение базовых концептов. А.Д. Кошелев считает, что они возникают уже к полутора годам жизни ребенка, не будучи еще им поименованными, на базе предметных и двигательных
«протоконцептов», формирующих перцептивную модель. Структуру уже сформировавшегося базового концепта А.Д. Кошелев выражает с помощью формулы:
Базовый концепт = (Форма ^ Функция) & типичное (Действие человека ^ его психофизическое Состояние),
или:
Базовый концепт = (Форма ^ Функция) & типичный Двигательный концепт.
Формулы подчеркивают единство предметного и двигательного концептов, а стрелка указывает на «отношение интерпретации: визуальной характеристике приписывается функциональная характеристика» [Скребцова, 2018: 339]. Такой подход представляется весьма интересным не только для теории о базовых концептах, но и для когнитивно-типологических исследований вербализованных базовых и периферийных концептов.
В книге Т.Г. Скребцовой уделяется большое внимание еще одному интересному и оригинальному представителю современного отечественного языкознания — А.В. Кравченко. Как и А.Д. Кошелев, А.В. Кравченко отмечает отсутствие общей лингвистической теории, особо ощутимое после структурализма, что ведет к научному кризису. Он рассматривает язык как реляционную область взаимодействий разных сфер и делает попытку создания общетеоретического метода на основе учения чилийского ученого У. Матураны о «биологии познания». Главный тезис этого учения в том, что «нельзя познать живое в отрыве от той среды, в которой живой организм существует и с которой он постоянно взаимодействует как наблюдатель» [Скребцова, 2018: 303]. В этой связи А.В. Кравченко полагает, что язык как важнейшее биологическое свойство вида homo sapiens не должен рассматриваться как объективная данность, существующая вне самого субъекта и что биолингвистика — это направление, следующее после когнитивной лингвистики.
В книге Т.Г. Скребцова анализирует также работы Л.Г. Зубковой, специалиста в области истории языкознания, которая считает, что хронологическая смена лингвистических парадигм, которую мы наблюдаем, не является случайной: она — закономерный результат рассмотрения разной комбинации трех опорных компонентов, учитываемых в разных лингвистических концепциях: Языка (Я), Бытия (Б) и Мышления (М). На этом основании она устанавливает cемь этапов в эволюции лингвистических теорий: от синкретизма бытия, мышления и языка в работах древнегреческого философа Парме-нида — к натуроцентризму в преимущественно логических учениях модистов в XIII—XIV вв., затем — к логоцентризму в Грамматике Пор-Рояля, через синтез, наблюдаемый в работах В. фон Гумбольдта,
А.А. Потебни, И.А. Бодуэна де Куртене, с одной стороны, и Э. Сепира и Б.Л. Уорфа — с другой, и готовящий почву к лингвоцентриз-му Ф. де Соссюра и Л. Ельмслева и к новому синтезу лингвистики с когнитивными науками, что передается формулой:
I II Ш IV V VI УП
(БМЯ)=>(Б—>[МЯ])=>(Б—>[М—>Я])=>(Б?*[МДЯ])=>(Б^[М«гЯ])=>(БуЯУМ)=>(Б )
•«м
В книге также анализируются работы Л.М. Лещёвой и Г.И. Кустовой, выполненные в свете когнитивных подходов к полисемии.
Л.М. Лещёва в своем исследовании многозначности английских имен существительных и прилагательных совмещает когнитивные и традиционные подходы. Она рассматривает полисемию как сложную концептуальную структуру кластерного типа, в которой активно действуют центробежные силы, ведущие к распаду полисемии на омонимы, и центростремительные силы, вовлекающие в нее всё новые концепты, обнаруживающие значимые для человека признаки фамильного сходства, что ведет к дальнейшему развитию у слова многозначности. Отмечается принципиальный разный характер развития полисемии предметных и признаковых слов, описываются выявленные модели развития многозначности с указанием регулярных производных значений и потенциальных. В работе также представлены результаты наблюдения за развитием полисемии в речи ребенка и характером нарушений в восприятии и производстве многозначности у пациентов с нарушениями работы левого и правого полушария головного мозга. Предлагается семантическое описание многозначного слова, в котором находили бы более полное отражение семантика лексической единицы и приемы ее презентации.
Г.И. Кустова, как и Л.М. Лещёва, стремится выявить закономерности семантической деривации. Но материалом ее исследования является главным образом глагольная лексика, а поиск закономерностей осуществляется с учетом именуемой ею внеязыковой реальности. Автор подразделяет внеязыковую реальность на энергетическую сферу — сферу воздействия человека на мир, и экспериенциальную (информационную) сферу воздействия мира на человека. Первая, наблюдаемая, описывается словами, именующими физические ситуации и содержащими большой состав актантов, семантических признаков и ассоциаций, а вторая, ненаблюдаемая и описываемая, соответственно, словами, значительно более бедными по содержанию. С учетом сказанного автор прогнозирует полисемию этих двух подгрупп лексики.
Есть в книге и ценные критические замечания, в том числе в адрес ряда работ, которые лишь прикрываются модными словами «когнитивный», «концепт» и т.д., и которые пишутся «как под копирку».
Поскольку книга посвящена когнитивной лингвистике, ассоциированной, прежде всего, с именем Дж. Лакоффа, в ней остались в тени, хотя они и были упомянуты в тексте, работы некоторых авторов, которые не причисляют себя к лагерю когнитивной лингвистики, но содержат глубочайшие мысли о языке как особой когнитивной способности. К ним относится прежде всего Рэй Джэкендофф (Джекендофф, Джакендофф в других русскоязычных источниках).
Заключая рецензию, хотелось бы отметить, что настоящая книга является аналитическим обзором крупнейших работ по когнитивной лингвистике, и хотя всегда лучше читать оригиналы работ, данному анализу можно полностью доверять. Очевидно, что в отечественной когнитивной лингвистике есть высокопрофессиональный критик-аналитик — без них невозможно развитие любой научной отрасли. А главное — в ней появилась книга, которая станет для читателя (студента, магистранта, аспиранта, сформировавшегося ученого) источником знаний и размышлений, надежным справочником и учебником, позволяющим самостоятельно выходить в море литературы по когнитивной лингвистике.
Нельзя не отметить также высокое качество издания книги: художественное оформление переплета и полное отсутствие каких-либо технических замечаний по тексту.
Список литературы
1. Болдырев Н.Н. Когнитивная семантика: Введение в когнитивную лингвистику. Тамбов, 2014.
2. Болдырев Н.Н. Когнитивная лингвистика. М.; Берлин, 2016.
3. Краткий словарь когнитивных терминов / Под общ. ред. Е.С. Ку-бряковой. М., 1996.
4. Маслова В.А. Когнитивная лингвистика. Минск, 2004.
5. Маслова, В.А. Введение в когнитивную лингвистику. М., 2007.
6. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика. М., 2007.
7. Скребцова Т.Г. Американская школа когнитивной лингвистики. СПб, 2000.
8. Скребцова Т.Г. Когнитивная лингвистика: Курс лекций. СПб, 2011.
9. Успенский Б.А. О вещных коннотациях абстрактных существительных // Семиотика и информатика. Тарту, 1979. № 11. С. 142—148.
10. Croft W., Cruse D.A. Cognitive Linguistics (Cambridge Textbooks in Linguistics). Cambridge, 2004.
11. Eliasson S. An outline of a cognitively-based model of phonology // Languages in contact and contrast / Ed. by V. Ivir and D. Kalgojera. N.Y., 1991. P. 155-178.
12. Evans V., Green M. Cognitive Linguistics: An Introduction. Edinburgh, 2006.
13. The Cambridge Handbook of Cognitive Linguistics / Ed. by Barbara Dancygier. Cambridge, 2017.
14. Fauconnier G. Methods and Generalizations // Cognitive Linguistics: Foundations, Scope, and Methodology / Ed. by Theo Janssen, Gisela Redeker. Berlin; N.Y., 1999. P. 95-128.
15. Fillmore Ch. Frame semantics and the nature of language // Annals of the New York Academy of Sciences: conference on the Origin and Development of Language and Speech, 280. N.Y., 1976. P. 20-32.
16. Fillmore Ch. Frame semantics // Linguistics in the morning calm / Ed. by the Linguistic Society of Korea. Seoul, South Korea, 1982. P. 111-137.
17. Hale M., Reiss C. Phonology as cognition // Phonological knowledge / Ed. by N. Burton-Roberts et al. Oxford, 2000. P. 161-184.
18. Itkonen E. What is language? A study in the philosophy of linguistics. Turku, Finland, 2003.
19. Lakoff G., Johnson M. Metaphors We Live By. Chicago, 1980.
20. Lakoff G. Women, Fire, and Dangerous Things: What Categories Reveal About the Mind. Chicago, 1987.
21. Lakoff G. Cognitive phonology. [Berkeley, CA] Berkley University, 1993. URL: https://escholarship.org/uc/item/45n1m8xk (accessed: 01.07.2018).
22. Langacker R.W. Foundations of Cognitive Grammar. Vol. 1. Theoretical Prerequisites. Stanford, 1987.
23. Lee D. Cognitive linguistics: An introduction. Oxford, 2002.
24. Tomasello M. Constructing a language: A usage-based theory of language acquisition. Cambridge (MA), 2003.
Liudmila Liashchova
Book Review: SKREBTSOVA T.G.
COGNITIVE LINGUISTICS: CLASSICAL THEORIES, NEW
APPROACHES. M.: PUBLISHING HOUSE JASK, 2018. - 392 p.
Minsk State Linguistic University
21 Zakharova Str., Minsk, Republic of Belarus, 220034
This is a review of a newly published book on cognitive linguistics. Special emphasis is laid on why the book should be in demand. Most Russian linguists have had limited access to American cognitive studies, if at all, and few were aware of the irreconcilable contradictions between American behaviorists and structuralists, on the one side, generative grammarians, on the other, and cognitive scientists, on the third, as mid-20th-century Russian linguistics had different aims
and objectives. The appreciation of cognitive linguistics in Russia came much later than in America. Even today, textbooks and reference literature on cognitive linguistics are quite scarce. The review stresses that the book offers well-grounded interpretations and explanations of linguistic facts, provides a thorough analysis of theories and approaches by key figures in American and Russian cognitive linguistics. The book can be used as a reliable textbook and reference source for students of linguistics and professional scholars.
Key words: cognitive linguistics; concept; frame; experiental realism; conceptual metaphor / integration; cognitive theories of polysemy; evolutionary-synthetic theory of language; language as a relational domain of interactions.
About the author: Liudmila Liashchova — Prof. Dr., Professor, Head of the Department of General Linguistics, Minsk State Linguistic University (e-mail: [email protected]).
References
1. Boldyrev N.N. Kognitivnaja Semantika: Vvedenie d kognitivnuju lingvistiku [Cognitive Semantics: An Introduction to Cognitive Linguistics]. Tambov: TGU Publ., 2014. 235 p.
2. Boldyrev N.N. Kognitivnaja Lingvistika [Cognitive Linguistics]. Moskva-Berlin: DirectMEDIA, 2016. 251 p.
3. Kratkij slovar' kognitivnyx terminov [Concise dictionary of cognitive terms] / Ed. by E.S. Kubrjakova. Moskva: Izdatel'stvo MGU, 1996. 245 p.
4. Maslova V.A. Kognitivnaja Lingvistika [Cognitive Linguistics]. Minsk: TetraSistems, 2004. 266 p.
5. Maslova V.A. Vvedenie dkognitivnuju lingvistiku [An Introduction to Cognitive Linguistics]. Moskva: Flint, 2007. 296 p.
6. Popova Z.D., Sternin I.A. Kognitivnaja Lingvistika [Cognitive Linguistics]. Moskva: ACT: "Vostok-Zapad", 2007. 314 p.
7. Skrebtsova T.G. Amerikanskaja skola kognitivnoj lingvistiki [American School of Cognitive Linguistics]. S.-Petersburg: Anatolia Publ., 2000. 204 p.
8. Skrebtsova T.G. Kognitivnaja Lingvistika: Kurs lektsij [Cognitive Linguistics: Course of Lectures]. S.-Petersburg: SPbGU Publ., 2011. 256 p.
9. Uspenskij B.A. O vescnyx konnotatsij ax abstraktyx suscestvitel'nyx [On object connotations of abstract nouns]. Semiotika i informatika (Tartu), 1979, No 11, pp. 142-148. (In Russ.)
10. Croft W., Cruse D.A. Cognitive Linguistics (Cambridge Textbooks in Linguistics). Cambridge: Cambridge University Press, 2004. 356 p.
11. Eliasson S. An outline of a cognitively-based model of phonology. Languages in contact and contrast, ed. by V. Ivir and D. Kalgojera. N.Y., 1991, pp. 155-178.
12. Evans V. and M. Green. Cognitive Linguistics:: An Introduction. Edinburgh: Edinburgh University Press, 2006. 811 p.
13. The Cambridge Handbook of Cognitive Linguistics, ed. by Barbara Dan-cygier. Cambridge, 2017.
14. Fauconnier G. Methods and Generalizations. Cognitive Linguistics: Foundations, Scope, and Methodology, ed. by Theo Janssen, Gisela Redeker. Berlin; N.Y., 1999, pp. 95-128.
15. Fillmore Ch. Frame semantics and the nature of language. Annals of the New York Academy of Sciences: conference on the Origin and Development of Language and Speech, 280. N.Y., 1976, pp. 20-32.
16. Fillmore Ch. Frame semantics. Linguistics in the morning calm, ed. by the Linguistic Society of Korea. Seoul, South Korea, 1982, pp. 111-137.
17. Hale M., Reiss C. Phonology as cognition. Phonological knowledge, ed. by N. Burton-Roberts et al. Oxford, 2000, pp. 161-184.
18. Itkonen E. What is language? A study in the philosophy of linguistics. Turku, Finland: University of Turku, 2003. 226 p.
19. Lakoff G. and M. Johnson. Metaphors We Live By. Chicago: University of Chicago Press, 1980. 256 p.
20. Lakoff G. Women, Fire, and Dangerous Things: What Categories Reveal About the Mind. Chicago: University of Chicago Press, 1987. 632 p.
21. Lakoff G. 1993. Cognitive phonology. [Berkeley, CA], Berkley University. URL: https://escholarship.org/uc/item/45n1m8xk (accessed: 01.07.2018).
22. Langacker R.W. Foundations of Cognitive Grammar. Volume 1. Theoretical Prerequisites. Stanford, CA: Stanford University, 1987. 516 p.
23. Lee D. Cognitive linguistics: An introduction. Oxford: Oxford University Press, 2002. 240 p.
24. Tomasello M. Constructing a language: A usage-based theory of language acquisition. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2003. 388 p.
