CC BY
8
Pe^ Ha: The Oxford Handbook on the Writings of the Hebrew Bible / D. F. Morgan, ed. Oxford. 2019. XX, 505 p.
Rev. of: The Oxford Handbook on the Writings of the Hebrew Bible / D. F. Morgan, ed. Oxford. 2019. XX, 505 p.
Рецензируемая книга, относясь к популярному в западной науке (но, к сожалению, не у нас) жанру handbook, представляет собой нечто среднее между учебником, энциклопедией и справочником. Она посвящена разделу еврейской Библии (Танаха), называемому «Писания» (евр. «Кетувим», греч. «Агиографы»)1. Ввиду большого объема книги мы, конечно, не можем в рамках рецензии пересказать все ее содержание, поэтому постараемся сосредоточиться на ее особенностях, достоинствах и недостатках.
Главным редактором издания выступил Донн Морган, бывший профессором библеистики в Тихоокеанском университете Беркли, автор нескольких монографий по ветхозаветной тематике.
Структура книги не совсем обычна и не сводится просто к обзору конкретных библейских книг, как бывает часто в учебной литературе по библеистике. Это, конечно, повышает ее интересность. Книга начинается с исторического очерка эпохи персидского владычества накануне и после возвращения иудейского народа из плена. Далее следуют литературные очерки о таких жанрах, как культовая поэзия, литература мудрости, апокалиптика, прозаические повествования и «светская» поэзия. Далее, наконец, следует обзор конкретных книг из Писаний, причем каждая рассматривается в общем контексте, а не сама по себе. Последняя часть данного издания посвящена истории интерпретации Писаний, начиная от свитков Мертвого моря и до европейского искусства Нового времени.
В качестве положительного момента можно также отметить, что каждая глава сопровождается отдельной библиографией (конечно, не исчерпывающей, а указывающей только рекомендуемую литературу). Кроме того, все статьи написаны на весьма высоком научном уровне (в историко-филологическом плане) и показывают, что их авторы являются признанными специалистами, ориентирующимися в историко-культурном контексте исследуемых ими книг. Самым известным из них является проф. Нью-Йоркского университета Лоуренс Шифф-ман, автор статьи о кумранских текстах, один из крупнейших современных специалистов по межзаветной литературе (и, пожалуй, единственный из авторов данного сборника, имеющий мировую известность). Среди авторов также есть и представители «младшего поколения», например, археологический очерк, достаточно содержательный и сбалансированный, написан молодым преподавателем Питтсбурского университета Бенджамином Гордоном.
1 В дальнейшем мы обозначаем словом «Писания» именно этот раздел еврейской Библии, а не Священное Писание в целом.
Большое внимание уделено самому понятию мудрости и мудрецов в библейской и межзаветной литературе — этому посвящен раздел, написанный проф. Джеймсом Крэншоу, выдающимся американским исследователем (р. 84—98). Это тем более ценно, что такая тема редко удостаивается подробного разбора в учебниках по библеистике. В частности, объясняются соответствующие еврейские термины, социальное положение книжников и мудрецов на Древнем Востоке и его исторические изменения. Правда, в этой же статье нам кажется весьма спорным разделение книг на «мудрость для детей» (книги Притчей и Сираха) и «мудрость для взрослых» (книги Иова, Екклесиаста, Премудрости Соломона), но этот вопрос требует отдельного обсуждения.
Полезным для многих может быть очерк о библейской поэзии, написанный преподавателем Оксфордского университета Сьюзан Гиллингэм (р. 132—148), хотя бы потому, что в отечественной литературе не так много материала можно найти по этой теме.
В разделе, содержащем обзор отдельных книг Писаний, можно выделить статью о книге Плача Иеремии, написанную проф. Скоттом Эллингтоном из колледжа Эммануила в Джорджии (р. 199—214). Примечательно, что проф. Эллингтон является пятидесятником: среди представителей этой конфессии не часто можно встретить академических ученых; тем не менее Эллингтон является признанным специалистом по книге Плача, и данная статья весьма интересна и познавательна. Возможно, что она кажется более яркой из-за небольшого объема книги Плача, что позволило более подробно ее рассмотреть.
Статья о книге Руфи написана проф. Грэмом Олдом, представителем университета Эдинбурга (р. 215—228). Она любопытна тем, что здесь подробно обсуждаются ссылки и аллюзии на другие библейские книги, содержащиеся в книге Руфи. Опять же, такую информацию редко можно найти в учебниках, скорее она характерна для научной литературы.
Неожиданно отрадное впечатление производит статья о книге Есфири, написанная Тимоти Стоуном, преподавателем христианской школы Стоуни Брук (это, пожалуй, единственный из авторов данной книги, не являющийся вузовским преподавателем) (р. 229—244). Несмотря на «светский» характер сборника (см. ниже), Стоун, на наш взгляд, достаточно глубоко и проницательно изучил содержание книги Есфири и смог понять ее богословский смысл (насколько адекватно, это уже другой вопрос, по которому могут быть совершенно разные мнения).
Однако недостатки данного издания заслуживают еще более подробного рассмотрения.
Глобальным недостатком (а для кого-то, возможно, достоинством), из которого, собственно, вытекают почти все частные, является то, что большинство авторов данной книги рассматривают Библию просто как часть мировой литературы и, что, на наш взгляд, еще хуже, имплицитно настаивают на том, что такая позиция является единственно возможной для научного подхода к Библии.
Это можно продемонстрировать на примере большинства глав, но мы постараемся отметить самые яркие моменты. Прежде всего, зачем понадобился очерк о персидском периоде иудейской истории в начале книги (р. 19—32)? Затем, что
авторы настаивают на послепленном происхождении почти всех текстов, входящих в раздел Писаний, и на этом основании вполне справедливо разбирают особенности данного исторического периода. Один из главных их аргументов в пользу того, что повествование Писаний об обстоятельствах возвращения из плена (т. е. в книгах Ездры и Неемии) не совсем исторично и является лишь позднейшей реконструкцией уже забытых (в частностях) событий, звучит так: зачем царь Кир уделял такое большое внимание какой-то маленькой удаленной провинции (т. е. Иудее) и дал ее жителям такие огромные средства2 на восстановление иерусалимского Храма: «Должны ли мы верить, что маленькая провинция на краю империи получила 15 процентов годового дохода Персидской империи, большая часть которых была от самого царя? Ездр 8 кажется просто невероятным» (р. 30—31)? Действительно, такой вопрос вполне законен, если мы не допускаем возможности существования Божественного Промысла и его влияния на Кира.
В книге далее следует археологический очерк (р. 49—63). В нем уже упомянутый Б. Гордон явно больше опирается на точку зрения «либеральных» археологов (И. Финкельштейна и др.), чем «консервативных» (т. е. отстаивающих традиционную датировку библейской истории). Хотя надо отдать должное, что труды последних (например, Э. Мазар) также упомянуты в библиографии.
Что касается обзора конкретных библейских книг, то в целом они более интересны, объективны и информативны, чем общие очерки первых частей книг, и могут принести пользу читателям, желающим узнать больше историко-филологических данных о книгах Писаний. Например, нам ранее не попадалась информация о том, что в книге Притчей содержится в общей сложности 375 отдельных притчей, и это соответствует числовому значению букв в евр. написании имени Соломона (р. 187), что, конечно, любопытно. Однако, к сожалению, среди прочих, как нам кажется, «не повезло» книгам Даниила (р. 307—324) и Песни песней (р. 261—275), статьи о которых нам показались особенно ангажированными, что мы хотели бы обсудить более подробно.
Общеизвестно, что книги пророка Даниила и Есфири представляют большую сложность в плане их исторического контекста, так как содержащиеся в них исторические данные явно или неявно противоречат другим, известным из «светских» источников, например в том, что касается имен и последовательности персидских царей соответствующего периода. Этот вопрос требует фундаментального исследования с позиции «традиционной» библеистики, которое, как мы надеемся, рано или поздно появится. В любом случае, вполне естественно, что авторы данной книги, исходя из своей концепции, рассматривают повествование книги Даниила как не историческое, но художественное. Но проблема здесь заключается в другом, а именно в том, что они совершенно безапелляционно отвергают возможность цельного прочтения книги Даниила (т. е. даже не рассматривают такой вариант!) и понимают каждую главу первой части (написанной в основном по-арамейски) как отдельное произведение отдельного авто-
2 Л. Граббе, автор данного очерка, утверждает, что сумма пожертвования Кира составляет 31 млн современных долларов США. Мы, к сожалению, не обладаем достаточной квалификацией для проверки этих данных.
ра, а вторую часть (на евр. языке) как отдельное позднее апокалиптическое произведение. Такая позиция совершенно нам непонятна, ведь даже предполагая неисторический характер данной книги, ее (или хотя бы первую часть) вполне естественно рассматривать как цельное произведение, и, с нашей точки зрения, именно это было бы более объективной и непредвзятой позицией. Причем они утверждают, что авторы этих историй (из первой части книги) намеренно создали пародийный образ «нехорошего» царя Навуходоносора (р. 309—314), дающего, например, явно безумное повеление истолковать его сон, который он сам не помнит (см. Дан 2. 1—13): «Эта глава изображает царя, которого легко обманывает его окружение, и правителя, которому не удается обеспечить безопасность Даниила, даже когда он знает, что тот прав. Та же самая насмешка над царской властью присутствует в двух апокрифических историях о Виле и драконе» (р. 313). Но тут, как нам кажется, будет достаточно сослаться, например, на царя Ирода Великого, дававшего не менее безумные и жестокие приказы, в историчности которых никто почему-то не сомневается. Вообще, отношение авторов данной книги к пророчествам вполне укладывается, к сожалению, в принцип, сформулированный (в критическом смысле) современным библеистом Дж. Нолландом: «Критическая наука обладает любопытной способностью считать "подлинными" те пророчества, которые не исполнились, и слишком часто настаивает на том, что исполнившееся пророчество — лишь описание события, сделанное позднее»3.
Что касается Песни песней, то здесь вполне ожидаемо авторы понимают ее просто как любовную поэзию, и только несколько строк посвящены упоминанию о традиционной, духовной экзегезе этой книги: «По большей части в постбиблейский период Песнь песней читалась не как эротическая книга — которой она является4, — но как аллегория любви Бога к Израилю для иудеев или любви Христа к Церкви для христиан» (р. 265). Опять же, совершенно непонятно, почему, хотя бы ради минимальной объективности, нельзя было бы кратко перечислить и классифицировать традиционные подходы к ее толкованию (иудейские и христианские), кроме этой фразы. И, как и прочие современные светские исследователи, они даже не пытаются задаться вопросом, почему эта «любовная поэма» попала в состав Библии. Хотя, справедливости ради, следует отметить, что вопросу о каноне Писаний авторы уделили большое внимание и перечислили все варианты порядка этих книг в разных иудейских и христианских версиях канона, что обычно не делается в учебных пособиях (р. 414—429). Особенно интересным показался вопрос, почему иудейский библейский канон остался трехчастным (Закон, Пророки и Писания), а христианский — четырехчастным (Пятикнижие, исторические, учительные и пророческие книги)? Авторы справедливо указывают, что этот вопрос остается открытым и требует дальнейшего исследования.
3 Цит. по: Иларион (Алфеев), митр. «Демифологизация» новозаветной науки // История и теология в евангельских повествованиях: Материалы VII совместного симпозиума восточноевропейских и западных исследователей Нового Завета. М., 2018. С. 12.
4 Курсив наш. — И. Х.
Статьи из последней части книги в целом вполне интересны и познавательны. Некоторое недоумение вызывают только две статьи из нее. Первая посвящена сравнению Писаний с конфуцианскими текстами (p. 369—383). С одной стороны, ее автор дает интересную информацию об определенном сходстве учения библейских (точнее, именно Писаний) и конфуцианских сочинений, тем более что они (по его мнению) появились примерно в одну и ту же эпоху, и большинство читателей вряд ли бы узнало об этом из других пособий по библеистике. Но, с другой стороны, учитывая спорность такого сравнения, не совсем очевидно, что эту статью следовало включать в данную книгу.
Вторая статья — о христианской рецепции Писаний — может ввести читателя в заблуждение, так как в ней говорится только об их влиянии на новозаветные тексты (причем часто весьма спорном), но при этом ничего не говорится о позднейших, т. е. патристических, толкованиях (p. 448—462). Было бы желательно, конечно, пригласить какого-нибудь специалиста по патристике, который хотя бы кратко изложил основные принципы святоотеческого подхода к толкованиям. Тем более что в данном издании достаточно много говорится об иудейской рецепции Писаний в кумранских текстах, Талмуде и другой иудейской литературе. То есть здесь, как нам кажется, налицо явная необъективность.
Можно кратко сказать и об отдельных «технических» недостатках издания. Это в основном касается отображения еврейского текста. В разных статьях латинская транслитерация выполнена по разным системам, и иногда, например, буквы «син» и «самех» передаются одинаково — как s. Если же используется еврейский шрифт, то иногда огласовки смещаются относительно своих согласных (например, p. 194) (это, очевидно, недостаток верстки). С одной стороны, это просто мелочь, но, с другой стороны, учитывая, что данная книга предназначена в первую очередь для студентов, такие недочеты могут приучить их к небрежности, а любой человек, имевший дело с текстом еврейской Библии, понимает, что даже мелкая ошибка в букве или огласовке может привести к серьезному искажению смысла.
Подводя итог, можно сказать, что прочтение данной книги подвело нас даже к такому неожиданному вопросу: есть ли принципиальная разница между современной западной секулярной библеистикой и, например, советскими марксистскими исследованиями по библеистике? С одной стороны, ангажированность последних несравнимо более явная и агрессивная, но, с другой стороны, их авторы сразу честно обозначали свою позицию и не пытались изображать идеологическую нейтральность. Этот вопрос требует отдельного исследования, тем не менее мы бы рискнули поставить эти две категории библейских исследований в одинаковую оппозицию к традиционной библеистике и указать, что они могут быть вполне полезны, но только в качестве вспомогательной научной литературы для прояснения историко-филологических вопросов.
В заключение уточним, что мы совершенно не утверждаем, что вся современная западная библеистика придерживается того же подхода, что и авторы данного издания. Есть масса исследований, либо отражающих различные конфессиональные убеждения их авторов, либо даже никак не отражающих их или написанных совершенно светскими авторами, которые тем не менее восприни-
мают библейские тексты не как равные светским, но по крайней мере в качестве понимаемых их [человеческими] создателями как Священное Писание и, таким образом, не лишают их богословской глубины. При этом, как правило, такие исследования ничуть не уступают прочим по серьезности и научной добросовестности, в том числе в историко-филологическом плане. И на наш взгляд, для развития современной православной библеистики нам необходимо ориентироваться именно на такие исследования5. Еще раз хочется подчеркнуть, что мы вовсе не утверждаем, что «традиционные» библейские исследования более научные и серьезные, чем «либеральные». Мы только считаем, что такие исследования, которые априори отвергают возможность традиционного подхода, являются заведомо необъективными и поэтому заслуживают меньше внимания. Надеемся, что рано или поздно появятся отечественные издания, близкие по формату данному handbook, но не уступающие ему по качеству и сохраняющие церковный подход к Библии. А что касается «секулярных» исследований, то они, по нашему убеждению, во многом уводят библейскую науку в тупик, поэтому их изучение вряд ли может быть приоритетной задачей для церковной библеистики6.
Хангиреев Илья Александрович,
начальник научно-административного отдела
Богословского факультета ПСТГУ
Российская Федерация, 127051,
г. Москва, Лихов пер., д. 6, стр. 1
khangireev@gmail.com
ORCID: 0000-0001-9590-9046
Ilya Khangireev, Head of Scientific and Administrative Department of the Faculty of Theology, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities, 6/1 Likhov pereulok, Moscow 127051, Russian Federation khangireev@gmail.com ORCID: 0000-0001-9590-9046
5 В качестве примеров можем указать на некоторые современные монографии, которые были нами отрецензированы ранее: Cook J., Kooij A. van der. Law. Prophets and Wisdom. On the Provenance of Translators and their Books in the Septuagint Version. Leuven et al.: Peeters, 2012; Ellis T. A. Gender in the Book of Ben Sira: Divine Wisdom, Erotic Poetry, and the Garden of Eden. B.; Boston: Walter de Gruyter, 2013; Melton B. N. Where Is God in the Megilloth? A Dialogue on the Ambiguity of Divine Presence and Absence. Leiden, Boston: Brill, 2018. Из комментариев можно назвать такие авторитетные серии, как International Critical Commentary, New International Commentary, Anchor Bible, Biblischer Kommentar.
6 Весьма точную характеристику аналогичным новозаветным исследованиям («исторический Иисус» и т.п.) дал митр. Иларион в упомянутой выше статье.
