CC BY
24Д. Е. Алимов
Huzic Ivan. Hrvatska povijest devetoga stoljeca. Split: Naklada Boskovic, 2006. (Biblioteka povjesnice Hrvata; 3). 263 s. ISBN 952-263-020-1
В истории Европы IX столетие отмечено событиями, сыгравшими не последнюю роль в складывании современной этнической, политической, конфессиональной и культурной карты этой части света. Среди важнейших процессов, протекавших в данную эпоху на территории зентральной части Европы, следует отметить этногенез, формирование государственности, христианизацию и обусловленную этим последним процессом интеграцию в ку льту рную сферу Рима или Константинополя. Подобными тенденциями определялась и хорватская ал'орня этого периода. Новая книга хорватского ученого Ивана Мужича «Хорва тская негоція девятого столетня» посвящена именно этой сложной проблематике. Несмотря настоль общее название, содержание книги показывает, что ее автор не стремился к простому обобщению имеющихся к настоящему времени нау'гных знаний об историческом развитии Хорватии. И. Мужич сконцентрировал внимание на проблемах ранней хорватской истории, зоиыне остающихся спорными, кроме того, во многих случаях он указывает на существенные недостатки их решений, казалось бы, уже довольно прочно вошедших в историографию.
Автор начинает свою книгу с обширного введения, в котором последовательно рассматривает этническую историю западной части Балканского полуострова в эпоху поздней античности и раннего Средневековья, давая основанные на результатах новейших исследований характеристики этнокультурного облика автохтонного населения хорватских земель,
а именно иллирийских этнических общностей яподов, либурнов, далматов. Как известно, в историографии последгах десятилетш! распространенное представле!шс о почти полном исчезновении автохтонного населения, именуемого в античных источниках иллирийцами, из занятых славянами областей западной части Балканского полуострова подверглось ревизии. обусловленной, главным образом, результатами активно проводившихся археологических раскопок. Присутствие автохтонов на территории бывшей римской провинции Далмации к моменту прихода славян, как и тесное взаимодействие автохтонного и пришлого населения к настоящему времени без особых колебаний признается учеными. Однако И. Мужич вдет гораздо дальше, утверждая, что именно далматинские автохтоны составили наиболее многочисленный этнический элемент из тех, какие участвовали в сложном процессе формировать этноса балканских хорватов. Этот важный тезис автор отстаивал и в ряде других своих работ, в частности в специально посвященном роли автохтонного элемента в хорватском этногенезе фундаментальном труде «Хорваты и автохтонносггь», первое издание которого вышло еще в далеком 1989 году1. В повой книге автор значительно расширяет аргуметацию своей теории, активно используя, помимо письменных источников, результаты археологических раскопок, этнографических, антропологических исследовании, а также— и это следует подчеркнуть особенно—результаты исследований в области генетики, которые лишь относительно недаш ю стали важным элеме1Ггом в дискуссии о хорватском этногенезе. Автор утверждает, что «эпический элемент автохтонов остался несравнимо большим по отношению ко всем тем, которые переселились на территоршо римской Далмации» (Б. 55).
Едва ли стоит особо подчеркивать, что нарисованная И. Мужич ем картина соотношения этнических элеме!гтов на территории бывшей римской провинции Далмации, прежде всего, автохтонов и славян, способна в корне изменить наше представление о ключевых процессах ранней хорватской истории. Если степень участия автохтонов в хорватском этногенезе действительно была столь велика, то, конечно, следовало бы иначе, чем это виделось прежде, в том числе таким корифеям хорватской медиевистики, как Ф. Рачки, Ф. Шишнч, Н. Клаич. рассматривать христианизацию хорватов, cклaдывaJ те хорватской государствешюсш. формировать самобытной хорватской культуры и т. д. Вместе с тем выводы И. Мужичасдвалн можно адекватно оценить, не приняв в расчет основанные на результатах новейших исследовании концепции взаимодействия автохтонов с пришлым населением в других решонач Европы, на что справедливо обратил внимание автор предисловия к книге—Д. Дзшкг Интересно отметить, что трактовка 1-1. Мужичем процесса хорватского этногенеза отчасти приближается к появляющимся в современной историографии попыткам базирующегося, главным образом, на результатах археологических исследований концептуального переос-мыслашя сущности процесса так называемого «расселения» славян на Балканах’. При этом., однако, следует особо подчерк! |уть, что выводы никоим образом не являются результатом применения к хорватской ситуации разработанных на ином материале концепций, но, напротив, всецело исходят из анализа конкретного хорватского материала. Возможно, боле-, широкое использование сравнительно-исторического материала сделало бы концепцию исследователя не такой «революционной» в глазах читателя, мало знакомого с ситуацией з других регионах Европы. Однако, как нам представляется, в ограничении рассмотрсни*
пробле
позван
ОТНОСИ!
Расс готског при это которсн «Исторз рассказ шийсгтв номере* являете щемувс Хрошж их авто{ (поздна (хорвате вая на т< полносг менных! ских гоп готскоп ПОЗИЦИЯ
теории»»
Сплитов
ТОВСГОТ5
землях, с
нымвар!
обуслоал
Салютах
ников. Ц<
теории»!
зизантий
И. Мужи
оровинш
рин соврс
ствениых
зальноер
протохор
раннего х<
1 См. новое дополненное издание: Midi с I. Hrvati i auioluonost. Split, 2001.
! Dzino D. "Bill”, "Cinili" i “Znati": Multietniinost hrvatskog tdcniileiau ranom srednjem vijeku. (Predgovor) H Muzic I Hp-alska povijcsl devetoga sloljcia. Split. 2006. S. 9-19.
'Cm.: Curia F The Making of the Slavs: History and Archaeology of the Lower Danube Region. Cambridge, 20ul P. 500-700.
‘О«гота
aaaoopMzre !Qu.Kzq 996.S. 7-Sk
Xn'JOL SpfaL
IMuzc Spfcs
проблемы взаимоотношения азтохтонного и пришлого,элементов пределами Далмации, позволившем автору максимально полно учитывать специфику этнокультурной истории этого относительно небольшого региона, заключена как раз сильная сторона труда И. Мужича.
Расселение славян в Далмации И. Мужич ставит в тесную связь с обстоятельствами готского владычества на этой территории. Основные письменные источники, на которые три этом опирается исследователь, — это Летопись попа Дуклянина, латинская редакция жоторой относится к середине - второй половине XII в., и относящаяся к середине XIII в. «История архиепископов Салоны и Сплита» Фомы Сплитского. Детально проанализировав паосказ Хроники Фомы Сшп-гтского о происхождении хорватов. И. Мужич дает исчерпывающий ответ на вопрос, какой самому хронисгу виделись картнла хорватского этногенеза. Закономерен. однако, вопрос: в какой мере нарисовашшя жившим в XIII веке хронистом картина валяется отражением реальных событий раннего Средневековья? Согласно преобладающему в современной историографии мнению, изображенная в Летописи попа Дуклянина и Хронике Фомы Сплитского картина хорватского этногенеза является плодом соединения их авторами сведений разных исто та и ко в и разновременных традиций, одной из которых позднейшей и не имеющей под собой реальных оснований) было отождествление славян | хорватов) с готами. И. Мужич решительно возражает против подобной трактовки, указывая на то, что изображаемая в названных источниках тесная связь славян с го гами почти полностью согласуется с тем, что нам известно об этом времени как из более ранних письменных источников, например свидетельств Прокопия Кесарнйскогоо подчинении балканских готов византийцам и о славяно-готском взаимодействии во време! Ш борьбы с Виза! пней готского вождя Тотилы. так и из материалов археологических раскопок. В этом смысле позиция И. Мужича отчасти приближается к одному из вариантов так называемой «готской теории» происхождения хорватов, сторонники которой видели в свидетельствах Фомы Сплитского и Дуклянского Летописца отражаше реальной связи славян и/или протохорватов с готами, которые, как известно, некоторое время господствовали в западнобалканских землях, составлявших часть территории Остготского королевства'1. Наиболее сомнительным вариантом «готской теории» является, конечно, объявление готами самих хорватов, обусловленное весьма спорной интерпретацией Летописи попа Дуклянина и Хроники Фомы Сплитского, сведешш которых при этом абсолютизируются в ущерб данным других источников. Центральную роль в разрабатываемом И. Мужичем «умеренном» варианте «готской теории» играет предположение о сохра1 шнии готского населения в Далмации посте победы зизантийцев над остготами. Так. на основании анализа сведеш ш Летописи попа Дуклянина 1!. Мужич делает вывод о существовании в VI-VIII вв. натеррнтории бывшей римской провинции Далмации *:готославянского» политического образования с центром па территории современной Босшш. Комгаексное использование разных типов источников, от вещественных памятниковдо антропошшов. позволило И. Мужичу предложить свое оригинальное решение проблемы роли готского элемента в этнической и политической истории протохорватов. Нашедшая отражение и в других работах авт ора, посвящештк проблематике раннего хорватского Средневековья5, эта концепция И. Мужича является, пожалуй, наиболее
J О «готской теории» см. .GuldesniS. History of Medieval Croatia. The Hague. 1964. P. 46-67,317-320. См. также
подбор материалов u книге: Hrvati i Coti / Prircdio: R.Tufni. Split, 1996.
3 См., например: MuzicL I' Goti ili Sklavi i riastajanjc hrvatske drzave u Libumiji i mettu Ddmatima/7 Hrvati i Goti. Split,
1996. S. 7-Я0; 2) Slaveni. Goti i Hrvati Zagreb. 1997; 3) Doscljenje. snjeStaj i pokritavanjc Hrvala prcma izvorima // Hrvatska
povijest. Split. 2002. S. 5-69 —См также комментарий И. Мужича к Хорватской хронике: Hrvatska kronika / Prircdio: I. Muiie. Split. 2001.
Recensioncs
солидной в современной историографии попыткой доказать достоверность известий Летописи попа Дукл янина и Хроники Фомы Сплитского в той их части, где излагается ранни история хорватов.
Опираясь на результаты анализа сведений Хроники Фомы Сплитскогоо первоначальн; занятой хорватами горной области Курения, по словам хрониста, граничащей с Далмация: с севера. Летописи попаДуклянина о местоположении Белой Хорватии на Балканах, а так*; на сведешіях ряда позднейших источников, также именующих Хорватией область, простирающуюся за Велебитским хребтом. И. Мужич выдвигает тезис, согласно котором;-первоначальным районом распространения этнонима <осорват» была контииеіггальная часть позднеантнчной провинции Либурния. Согласно И. Мужичу, подобная локализация первоначального хорватского «ядра» подтверждается и содержащейся в труде Константина Багр*-нородного «Об управлении империей» информацией о находящейся под управлением баш особой области Хорватского государства, охватывающей Лику. Гацку и Крбаву и. по интерпретации И. Мужича, территориально совпадающей с «Курецией» Фомы Сплитского. Ні территории «байской» Хорватии, которую И. Мужич, вслед за Н. Клаич, готов отождестви с «Белой Хорватией» трактата Константина Багрянородного", хорваты, по мнению исследователя, могли проживать, по крайней мере, с середины VI века. Из первоначально населенных хорватами горных областей Либурі ши хорватское имя. согласно И. Мужичу, постепенно распространилось по всей территории этой провинции, а в коше VII] - начале IX в. хорваты стали расселяться и в приморских областях соседней Далмации, завладев этой территорией с санкции франков, зависимость от которых признали незадолго до этого. Детально проанализировав относящуюся к рассматриваемому региону географическую номенклатур; античных и раннесредиевекозых источников, И. Мужич приходит к заключению, что Либурния и Далмация еще в начале IX в. воспринимались как отдельные политические единицы которые лишь при хорватском князе Борне (около 818-821 гг.) стали частями одного «гое- -дарственного объединения». При этом И. Мужич не исключает и возможности дальнейшего сохранения политической обособленности Далмации и Либурнии, ссылаясь на сообщение «Анналов королевства франков» о бегстве посавского князя Людевита в Далмацию • * Людемыслу», который, по И. Мужичу, в отличие от Борны мог быть правителем только Далмации.
Оставляя в стороне сомнительную локализацию «Белой Хорватии» императора Константина, которая в данном случае отнюдь не является ключевым моментом во всем построении, отметим, что аргументы И. Мужича достаточно весомы и наводят на серьезны; размышления относительно проблемы первоначального размещения протохорватских посэ-лений на территории Далмации в широком смысле слова. К сожалению, в историографии этой проблеме уделялось довольно мало внимания, во многом из-за господствовавшего убеждеїшя в том, что хорватские переселенцы являли собой не что иное, как славянское племя (или группу славянских племен), образовавшее в Далмации «племенной союз-'с поселившимися здесь ранее славянами. В настоящее время, когда все большее распространение получает взгляд на протохорватов как на относительно немногочислешюе воинское сообщество, к тому же неславянского (скорее всего, тюркского и/или иранского) происхождения, проблема их первоначального поселенческого ядра, откуда могла расширяться
‘Такую локализацию «Белой Хорватии»трула императора Константна, будто бы являвшейсялревней ролин.Ч хорватов, Н. Клаич предложила в своих последних работах. См., налрнмер: KJaic N. Poganska Stara ili Vela Hrvaiskacse Konslantina Porfiragencta •'/Croaiica Christiana Pcriodica. Br21. GodiSle XII. Zagreb, 1988. S.49-62.
зона их контроля над автохтонами и далматинскими славянами, приобретает дополнительную актуальность. Впрочем, даже если считать протохорватов славянами, в пользу концепции И. Мужича может свидетельствовать отмечаемое археологами относительно позднее — з копце VIII - начале IX в. — появление славянских древностей в приморской полосе, наводящее некоторых исследователей на мысль о длительном пребывании хорватов (=славян) з удаленных от моря внутренних районах Далмации7.
При всем том нам трудно согласиться с локализацией древнейшего ядра хорватского эшополитического организма в завелебнтской Либурнии. С идеей о том, что хорваты именно отсюда, пользуясь поддержкой франков, начали свою экспансию в приморские области Далмации, трудно согласовать скудость находок предметов франкского воинского снаряжения в районах, где локализуется область, находившаяся под управлением бана. Хотя этому обстоятельству в связи с недостаточной археологической изученностью данного района и нельзя придавать решающего значения, попытка локалт шваль именно на территории Лики, Гацки и Крбавы первоначальное ядро хорватского этнополитического организма представляется на этом фоне слишком рискованным. Неясным в случае локализации протохорватов на территории байской Хорватии становится и соотношение этнонимов «хорвать&> и «гудус-каны», как именуются во франкских источниках жители Гацки, входившей в состав «банс-кой» Хорватии императора Константина. Напротив, есть основатшя полагать, что жители гористой байской области, представлявшие собой особый этнополитическин организм, не аходили в состав древнейшего хорватского политического образования и лишь позднее признали хорватского князя своим правителем, очевидпо, сохранив при этом автономный ггатус8. Результаты археологических раскопок, склоняют к тому, что наиболее способная к экспансии сила—хорватский правитель и его дружинники—базировалась на территории между хребтом Велебити рекой Цетиной, где в погребениях VIII-IXbb. обнаружено доста-гочно большое количество предметов франкского воинского снаряжения и где засвидетельствованы древнейшие упоминания этнонима «хорват», датируемые LX столетием. Более продуктивной, с точки зрения поисков ядра хорватского этнополитического организма, представляется нам гипотеза И. Мужича о Книне как главном политическом центре Хорватии IX века. В пользу раннего значения этого района, где во второй трети IX в. уже определение фиксируется один из центров княжеской власти, свидетельствует открытая раскопками на некрополе в месте Црквина в Бискупии под Книном значительная концентрация принадлежавших, по всей видимости, дружинной знати погребений с предметами франкского вооружения. Как справедливо подчеркивает И. Мужич, изКнинахорватский прав!ггель мог с успехом контролировать как далмата ккое приморье, так и район Либуршш. Относительно удаленный от моря, район Юпша, действительно, мог являться местомдревнейшей хорватской поселенческой структуры. Вместе с тем ire вызывает сомнения то, что, как и в случае с выводами И. Мужича о степени участия автохтонов в хорватском этногенезе, тобой исследователь, занимающийся ранним хорватским Средневековьем, долже! i принять во внимание концепцию И. Мужича о расположешш первоначального района расселения протохорватов на территории горной части Либурнии. Ясно, что окончательно подтвердить или опровергнуть концепцию И. Мужича смогу" лишь результаты дальне!шл гх археологических раскопок па территории Лики. Гацки и Крбазы.
'Goldstein I. Hrvaiski ranisrednji vijek.Zagreb. 1995.S.123-125.
* Алимов Д. E. «Boma dux Guduscanorum». К вопросу о характере княжеской власти в Далматинской Хорватии в первой чегверш IX в. //Европа: Международный альманах. Вьт. VI. Тюмень. 2006. С.5-21
Recensiones
Не менее интересным и провоцирующим дискуссию пунктом в предложенной И. Мужи-чем реконструкции этлюполшической ситуации на землях Далмации в раннее Средневековье, является определение исследователем этнической принадлежности и политического статуса 11аселения тех далматинских земель, которые в начале IX в. стали занимать пришедшие из Либуршш первоначальные носители этнонима «хорват». Согласно И.Мужичу. на территории между реками Зрмапя и Цетина (т. е. там, где в IX в. располагалось полишческое адро Хорватского княжества) еще в конце VIII в. существовало самостоятельное этнополитическое образование, основным населением которого являлись далматы—этническая общность, хорошо известная античным авторам, причислявшим ее к иллирийским «племенам». Как полагает И. Мужич, первоначальные хорваты после франкского завоевания Либурнии н Далмашш «особенно со второго десятилетия IX в.» стали составной частью общего политического объединения с далматами, сохранив, однако, «определенную политическую самостоятельность» в области первоначального проживания—«бановине». Часть хорватов стала, между тем, постепенно расселяться на землях далматов, «принеся с собой хорватское имя» (5.78). Подчиненныев IXв. протохорватами, но численно превалировавшие над славянскими и протохорватскимн пришельцами далматы, по И. Мужичу. еще долгое время сохраняли свою идентичность. Помимо уже упомянутых многочисленных свидетельств континуитета в культуре, а также данных антропологии и генетики, свидетельствующих о сохранении с античных времен основного этнического массива. И. Мужич привлекает к обоснованию своего тезиса свидетельства письменных источников, позволяющие, по его мнению, говорить о сохранении не только самого древнего населения провинции, но и его самоназвания Дело в том. что упоминаемое во франкской анналистике и сочинении бенедиктинца Гот-тшалка обозначение «ИаИпаИт» И. Мужич, вопреки распространенному мнению, относит не к славянам и хорватам, а к далматам, сохранявшим, по его мнению, свою идентичность и спустя много веков после римского завоевания Далмации. Потомками древних далматов И. Мужич считает также «далма тинцев», фигурирующих в титулах хорватских правителя': Х-Х1 веков9. Как бы ни относиться к этой, несомненно, смелой гипотезе (ее подробный разбор и критика требуют, разумеется, отдельного рассмотрения), следует отметить, что и в данном случае И. Мужич касается проблемы, значение которой, как представляется, долгое время недооценивалось в историографии. Речь вдет о проблеме соотношения друг с другом различных эп отческих наименований, употреблявшихся в источниках применительно к жителям заладнобалканского региона в раннее Средневековье. К сожалению, до сих пор нет полной ясности в вопросе о том, какие наименования действительно относились к раз-ным этническим общностям10, какие отражали присущие одной общности разные уровни этнического самосознания11, а какие представл яли собой появившиеся в ситуации восприятия общности извне этниконы. Не отрицая важности изучения собственно традиции упот-
9 Проблема использования наименования «Dalmatini» в источниках IX-XI вв. подробно рассматривалась в предшествующих работах И. Мужича. См., например: Muzic/ Hrvati i autohtonost. S.249-283.
10 Так, Jl. Маргстич склонен усматривать в попеременном использовании хорватского и славянского этнонимов s тнтулатуре хорватских правителей отражение борьбы между i федегавитепяуш двух правящих слоев—хорватского v. славянского, будто бы происходившей в Хорватии во второй половине IX в. См.: MargeiicL Povezanosl simkmrc hrvatskog drujtva i poliliSkih odnosa u srednjem vijeku (do pojavc staleia) H Rad HAZU. ICnj. 487. Zagreb. 2003. S. 51-56
11 На недостаточную разработанность этой проблемы примешгтельно к западнобалканскому региону в целомв свое время справедливо указывал Е. П Наумов: Наумов Е П. К вопросу о разных уровнях этнического самосознание у южных славян: (Эпоха раннего средневековья) // Этносоциальная и политическая структура раннсфсодальньп славянских государств и народностей. М.. 1987. C.10R-114.
Ьзеиия этнонима «йаіпшііпі» в письменных памятниках, отметим, что степень вероятности звания, предлагаемого И. Мужичем, должна, как нам кажется, проясниться в результате ілексного изучения всех употреблявшихся в регионе в данную эпоху ЭТНОН1ШОВ, что, і наш взгляд, является весьма актуальной научной задачей.
И. Мужич оспаривает мнение, ставшее преобладающим в науке со времен М. Дринова, асно которому упомянутые в 31 -й главе трактата Константина Багрянородного «Об злении империей» хорватские «архонты» Трпимир, Крешимир и Мирослав правішії в эй половине X в., являясь преемниками Томислава. И. Мужич относит правление этих иггелей к IX столетию, возвращаясь тем самым к старой историоірафической традиции, аествлязшей «артої гга» Трпігмііра, фигурирующего з трактате императора Константина, хившим э го имя хорватским правителем IX века, хорошо известным по другим истомам. Чем мотивирует исследователь столь радикальный пересмотр, казалось бы. уже давно | стоявшейся в историографіш датировки? Прежде всего, И. Мужич присоедішяется к давно иным аргументам Г. Манойловича, согласно которым контекст сообщений 31 -й главы I с хорватских архонтах подразумевает не современную императору Константину ситуацию, і относительно далекое прошлое. Ссыпаясь на новую и, і іадо заметить, весьма убедитель-г.ю датировку грамоты Трппмира, предложенную Л. Маргетичем12, И. Мужич отклоняет вши из аргументов Ф. Шишича против ранней датировки, состоящий в том, что со времени оставления фамоты Трішмнра до начала правлеіпія Домагоя прошло слишком мало вре-кян, чтобы помешать сюда правление Крешимира и Мирослав;!. По мнению И. Мужича, зьзндетельствоваїшая Готтшалком победоносная борьба Трпимира с «народом греков» *.: рошо согласуется и с известиями императора Константина о военной мощи хорватов, *: торые, таким образом, следует относить к IX столетию. И. Мужич подчеркивает, что Трпимир II, соответствующий, по мнешпо большинства современных исследователей. Трпимиру из трактата императора Константина, не у поминается ни в одном из известных источников. Хронология правления хорватских «архонтов» вьіглядігг, согласно И. Мужичу, сэедующим образом: Трпимир закончил іфавление около 850 г., после него приблизительно *о 860 г. правил Крешимир. а затем четыре года, как о том сообщает император Константин. правіш Мирослаз (около 860 - 864/865 гг.). сверпіутьш баном Прибнной. Следует отдать лолжиое И. Мужичу, справедіпшо указавшему на уязвимость господствующей в современной историографии хронолоппі хорватских правителей IX века. Вместестем нельзя забывать, что здесь, как и в случае со многими другими проблемами хорватского раннего Сред-незековья, мы можем говорить только о большей или меньшей вероятности того или иного гз предложенных в историографии вариантов. Понятно, что пока в нашем распоряжении не окажется новых источников (их в віще эпиграфических памятников может дать археология), гешаюшее значение имеют результаты анализа самого труда Константина Багрянородного'-.
Освобождеїше Далматш іской Хорватии от верховной власти франков И. Мужич, вопреки укоренившимся в историографии воззрениям, относит ко времени правления Мислава. 05 ?том, по мнению исследователя, свидетельствует самостоятельная роль этого правителя
Я
п
Г)
«
3
t/1
о'
3
I
См..MargeticL 1) Biljeskc uzTYpimirovu ispravu(CD 1,3-8)//ZbomikradovaPruvnog lakultcau Splitu. God. 30. Br. I. Split, 1993.S.48;2)Bilje5ksuvezisnastimkomhrvaiskcdr2avcu9.stol)ecu''/EtnogenoaHr\ata.Zagreb, 1995 S. 145-146= l! В новейшей историографии продолжается дискуссия о том, каким образом составлялся трактат «Обуправлении империей». Сравнительно недавно с новыми результатами выступил Дж. Ховард-Джої істон, отнесший создание разделов. составивших ядро трактата, к началу X в. См. об этом'.Джаксон Т. И. [Реи. на км.:1 «Les cenlres proio-uthains rassesenlrcScandmavie. Byzance el Orient / Ed. Par M. Kazanski, A. NercessianelC. Zuckerman. Pans. 2000» //Древнейшие государства Восточной Европы. М.. 2003. С. 391-392.
Бічсііа Бісп'іса еі Ваісапіса Рсігороіііапа
в заключении мирного договора с Венецией в 839 г. Придавая большое значение именов^ іиію Тршшира королем в сочинении Готтшалка, И. Мужич считает возможным имено: королями Трпимира, и являвшихся, согласно И. Мужичу, его преемниками Крешимира Мирослава. Мислава и других предшественников Трпимира И. Мужич именует банаых. полагая, что латинский термин «сіах» соответствует в данном случае хорватскому ттуэя «баи». Идея переводить латинский титул «Лш> хорватским словом «баи» уже данз: высказывалась в хорватской историографии, хотя имела скорее характер простой догала. У И. Мужича подобный перевод во многом вытекает из его концепции, основанной на данных Летописи попа Дуклянина, о существовании в \'1-УШ вв. на территории совреме Хорватии и Боснии и Герцеговины «готославянского» политического образования, одной составных частей которого являлась хорватская бановина в горной части Либурнии. В латтэ-ской редакшш Летописи прямо говорится о том, что «баи» — это то же, что «Лих», на чтс. главным образом, и ссьшается И. Мужич, предлагая именовать древнейших хорватских правителей санами. Понятно, что именовать хорватских правителей банами можно, лишь сч*-тая банскую область местом, где зарождалась хорватская государственпость, что, как уас говорилось вьшіе. вряд ли соответствует действительности. Однако справедливости раз следует заметить, что распространенное в современной историографии мнение о том. чи древнейшим хорватским обозначением правителя был славянский термин «князь», основывается только на свидетельствах позднейших источников, освещавших реалии уже зрелое Средневековья, а также на аналогии с другими славянскими странами. Ясно, что при этом а: принимается во внимание различие между позднейшими носителями этнонима «хорват»* собственно протохорватами, которых., таких образом, априорно относят к славянам. Остается констатировать, что на основании имеющихся источников определить древнейший хорватский эквивалент латинскому обозначению «Ли» (также как и греческому «архонт». именовались хорватские правители УІІ-Х вв. в византийских источниках) не представляет л возможным.
И. Мужич принадлежит к числу исследователей, считающих на основании известий Фо<^ Сплитского, что среди протохорватов было распространено арианство. Как известно, в IV ^ церковные центры Паннонии и, прежде всего, Сирмий бьши важными очагами арианста. Распространенность арианства па территории Паннонии и Далмации во времена готскош владычества также не вызывает больших сомнений. Вместе с тем тезі іс о распространи ш»-сти арианства среди самих хорватов основывается исключительно на сведениях Хронн* Фомы Сплитского. В современной историографии сведения Хроники Фомы Сплитского об арианстве у хорватов интерпретируются обычно как следствие легенды об их готском пре-исхождешш, идеологическая подоплека которой связана с церковной полемикой в усиления глаголяшского движения. Но для И. Мужича, склонного усматривать в извес Хроники отражение реалій раннего Средневековья, исповедание протохорватами ариаа также представляется весьма реальным. Так, одним из результатов сохранения у хорвата древней арианской традиции, бытовавшей у готоз и некоторых других германских наро; у которых существовал свой епископ, находившийся при королевском дворе и осущ лявший церковнуло власть над всем своим народом. И. Мужич считает существование і раппесредневековой Хорватии особого «хорватского епископа». Влиянием арианских траэ-шоі объясняет И. Мужич и приверженность хорватского клира богослужешпо на наро, языке, вызвавшую в годы церковных реформ XI в. драматический раскол в рядах хор кого духовенства. Подмеченные И. Мужичем интересные аналогии в церковной жизни невековой Хорватіш и некоторых «варварских» королевств, где получилораспростран
130
Петербургские славянские и балканскиеиссяедовачия
арианство, все-таки мачо о чем говорят на фоне отсутствия сколько-нибудь прочных свидетельств существования арианства в раннесредневековой Хорватии. И, в то же время, мы не находил» оснований, по которым гипотезу И. Мужтгаа об арианстве можно было бы «с порога» отвергать. Коль скоро мы признаем возможность сохранения остатков готского населения на территории Далмации к моменту прихода сюда славян и хорватов, мы не можем исключать и возможного воздействия на пришлое население готских арианских традиций. Рассматривая возможность длительного сохранения арианских традиций на территории Далмации, а также Посавской Панношш, И. Мужич уделил много внимания ряду важных особенностей религиозной ситуации в средневековой Хорватии. Следует констатировать, что многие из них до сих пор не получили удовлетворительного объяснения. Не исключено, что ответ на этот вопрос позволит получить как раз развиваемая И. Мужичем концепция автохтонного происхождения наиболее многочисленного этнического элемента из числа тех, что участвовали в хорватском этногенезе. Хотя в историографии последних лет не отрицается сохранение на территории, оказавшейся под контролем славян и хорватов, христианских общин автохтонного населения, исследователи обычно пренебрегают возможностью воздействия их на дальнейшую церковную жизнь Хорватии, вследствие господствующего представления ;ю их малочисленности. Если же доля автохтонов, среди которых, как известно, было в довольно значительной степени распространено христианство, была, действительно, столь зелика, как полагает И. Мужич, некоторые известные нам явления церковной жш! ш средневековой Хорватии могут предстать перед нами в ином свете, нежели прежде. На религиозную практику местного населения могла, например, оказать влияние длительная изоляция оказавшихся в языческом окружении христианских общин от прибрежных городов. С наличием большого числа хрнстнаи-автохтонов. возможно, связана и еще одна интересная особенность религиозной ситуации в раш1есреднсвсковой Хорватии—отсутствие сколько-нибудь сметного сопропгвления введеншо христианства в годы активной деятелы юсти в Хорватии рранкских миссионеров. Хотя христианство в среде хорватской верхушки могло, как нам представляется, сохраняться еще со времен описанного Константином Багрянородным крещения хорватов в VII веке, koi щенция И. Мужича способна дать еще одно заманчивое объяснение специфики религиозной ситуации в раннесредневековой Хорватии.
Мы остановились здесь лишь на наиболее значимых, с нашей точки зрения, пунктах обширной работы И. Мужича, которые непременно вызовут полемику—надеемся, плодотворную — в историографии. Однако за этими сквозными темами нельзя упускать из виду грайне I штересные результаты, достигнутые исследователем по так называемым «частным» вопросам хорватской истории. Так, важным вкладом в изучение христианизации хорватов полагая, что первоначальные хорваты являлись арианами, И. Мужич использует термин tpokaiolicavanje») является соответству ющий раздел книги И. Мужича, где исследователь с-собо останавливается на некоторых до сих пор не решенных вопросах, в частности, на .проблеме происхождения известий о минских епископах V1I-1X вв., содержащихся в труде ■лдарского историка XIX столетня К. Ф. Бнанки «Zara Cristiana»'*. В историографии эти азвестия обычно игнорировались как неподтвержденные и крайне сомнительные. Между тем излишне говорить о том, насколько важно было бы выясшлъ источник этой информа-_ии. Надеемся, что усилия, предпринятые в этом направлении И. Мужичем, будут стимулировать дальнейшие поиски, чтобы выяснить, наконец, источник этих данных.
и Bicmchi С. F. Zara Cristiana. Vol. И. Zara. 1879. S. 198-201.
Recension&s
Какова бы ни была дальнейшая судьба гипотез, выдвинутых И. Мужичем, уже сейчас очевидно, что его книга «Хорватская история девятого века»—важное явление в новейшей историографии хорватского раннего Средневековья. Это смелая и вместе с тем серьезная попытка разобраться в трудных вопросах хорватской истории, заставляющая задуматься над тем, насколько укоренившаяся в историографии картина ранней хорватской истории соответствует истор! шеским реалиям. Многое из сказанного И. Мужичем на страшшах этой книги позволяет по-новому взглянуть на старые проблемы хорватского ра!п юго Средневековья и, как кажется, помогает отыскать пути к их разрешению.
Д. Е. Алимов
Hadzijahic М. Povijest Bosne u IX і X stoljecu. Sarajevo: BZK Preporod, 2004. 336 s. ISBN 9958-820-27-7
Вышедшая в сараевском издательстве «Ргеротй» со вкусом оформленная книга—итег длительного пути к читателю труда из рукописного наследия известного боснийского историка Мухамеда Хаджияхнча (1918-1986)1. К сожалеігаю. этот объемный труд, лишь некоторые разделы которого можно считать обобщением результатов уже опубликованньа автором исследований-. остался незаконченным. Как явствует из комментария издателя'. при подготовке рукописи к печати ее более чем 700-страничный текст, научную редактур; которого осуществляла проф. 3. Яиековнч-Рёмер (Загреб), был изрядно сокращен, очевидно, из соображений сделать изложение более доступным для читателя. Эти обстоятельства, разумеется, необходимо иметь в виду, оценивая содержание книги.
Уже само название новой книги М. Хаджияхича—«История Боснниз IX и X столетию— способно заинтриговать всякого, кто имеет хотя бы самое общее предст авление об истории Балкан*. Впервые в историографии в центре внимания автора монографии оказалась эпох*
1 Вклад М. Хаджияхича в развитие боснийской историографии значителен. Основные направления деятельнее» ученого кратко охарактеризовал в своем послесловии к книге М. Имамович: Imamovic >4. Pogovor djeluhist crudicije Muhameda Hadiijahica (S. 315-321).
: Hadzijahic М. I) Pitanje vjcrodoslojnosti sabora na Divanjskom polju // uodiSnjak Centra za balkanoIoSka ispi ANU ВІН. God. 8. Krj. 6. Sarajevo, 1970. S. 201-261; 2) Das RegnumSclavorumalshistorisdic Quelle undalstem Subs in t і I SUdost-Foischungen. Bd42. MUnchen. 1983. S. 11-60; 3) Kakosu nastali najstariji nasi Ijetopisi? ii D God. 28. Br. 4. Dubrovnik, 1985. S. 61-84:4)Cirilo-metodijevskctradicijeCrkvebosanske//Nova et vetera. God. 35. Br Sarajevo. 1985. S. 117-128; etc.
1MaglajlicM. Nap^mcna izdavada// Hadiljahic M. Povijest Bosne u IX і X stoljetu. Sarajevo. 2004. S. 335-336.
4 В предисловии редактора 3. Янскович-Рёмср упоминает оригинальное название авторской рукописи—•• взгляды на историю Боснии в IX и X столетии» ("Noviji pogledi na povijest Bosne u IX і X stoljecu”).
