CC BY
109
РЕСПУБЛИКИ СЕВЕРНОГО КАВКАЗА: ФАКТОРЫ И ОСОБЕННОСТИ РЕГИОНАЛЬНОГО РАЗВИТИЯ
С.А. ЛИПИНА,
кандидат экономических наук, профессор Государственное научно-исследовательское учреждение Совет по изучению производительных сил Минэкономразвития и РАН
Структурные изменения экономики, произошедшие за годы экономических преобразований в России, не учитывали в полной мере специфические условия экономических моделей хозяйствования северокавказских республик, где приоритетом в развитии ранее являлся промышленный сектор экономики, в то время как сельские районы, где проживало большинство населения, по большей части оставались отсталыми. Нищета, безграмотность, низкий уровень развития общественных отношений как нигде в других российских регионах способствовали развитию коррупции, которая не только поразила властные структуры, но и стала образом жизни для большинства населения. Спад производства, высокая рождаемость, запредельный уровень безработицы, особенно в сельских районах, где «теневая занятость» перерождается в организованную преступность, создающую угрозу межнациональных и территориальных конфликтов, упадок сельского хозяйства, наличие конфликтных ситуаций, большое количество беженцев и вынужденных переселенцев, неконтролируемые миграционные потоки, и как итог — обострение межнациональных отношений, распространение радикальных течений ислама (ваххабизма).
Будучи многонациональными, многоконфессиональными и трудоизбыточными, все республики Северного Кавказа с высоким приростом населения, с традиционным отставанием темпов роста рабочих мест от темпов роста трудовых ресурсов уже в советское время отличались теневой безработицей.
Однако незанятость трудом населения по причине отсутствия рабочих мест не ощущалась остро за счет «отходничества» — маятниковой миграции из районов в города, в соседние территории Северного Кавказа, в регионы Севера и Востока, а также
68 -
за счет развития секторов этноэкономики республик (кустарной переработки продукции аграрного сектора, производства товаров массового спроса, организации надомного женского труда).
К середине 1980-х гг. в социально-экономической сфере СССР четко обозначились признаки застоя и нарастания системного кризиса. Падали темпы производства, жизненный уровень населения из месяца в месяц снижался. Как известно, политическое руководство страны установило курс на «ускорение социально-экономического развития народнохозяйственного комплекса». Настроения в обществе все чаще диктовали необходимость проведения кардинальных изменений и преобразований. По всей стране росла роль политической оппозиции. Общественные движения объединяли не только социально активную молодежь, но и имели в лице кооперативного движения развивающуюся экономическую основу. Как отмечает Г. В. Саенко, «данный этап играл большую роль в формировании активного политического самоопределения значительной части общества, вызревании умонастроений оппозиционного характера» ^
После волны экономических забастовок, прокатившихся летом 1988 г. по всей территории Советского Союза, политическая обстановка в стране обострилась до предела. На фоне отмежевания партийных организаций большинства республик СССР и правительств союзных республик, бездействия исполнительных союзных структур оппозиция вела активную психологическую атаку на массовое сознание населения страны через СМИ. Происходили децентрализация власти и передача больших полномочий в субъекты советской федерации. Сама ситуация остро
1 См. Г. В. Саенко //Российское государство с 90-х годов XX века и мы — общество. — М. 2002.
требовала изменений, реформирования советского федерализма. Бездействие партийного руководства вызывало все большее недовольство национальных элит, возглавляющих республики.
На фоне «перестройки» и ослабления советской системы управления, резкой социальной поляризации населения, неприятия национальными регионами стратегии реформ в Чечено-Ингушской АССР (в одном из самых спокойных, с точки зрения стабильности общественно-политической жизни, регионе, как собственно и в других субъектах уже лишь де-юре существующего государства) начало формироваться активное движение, оппозиционное существующей власти. Если вначале это были выступления интеллигенции против извращения истории и в защиту окружающей среды, то вскоре выступления стали принимать массовый характер с выдвижением на первый план политических требований: «Давно скрываемый конфликт между нахождением Чечено-Ингушской автономной республикой в составе РСФСР и необходимостью подчинения советским законам, с одной стороны, и этнополитической и этнорелигиозной организацией чеченского общества— с другой, привел к нарастанию стихийной суверенизации и к процессам перерождения власти»2.
В чеченских событиях отразились противоречивые социально-экономические и политические процессы. «Это, с одной стороны, исторически обоснованное стремление чеченского народа к самоопределению, с другой — борьба социальных низов за равенство и социальную справедливость. Трагедия Чечни состоит в том, что на волне общедемократического и национального движения к власти прорвалась маргинальная элита. В результате под флагом идей национального возрождения, суверенитета был совершен очередной передел власти и собственности в корпоративных интересах. Свергнув власть коммунистической номенклатуры, социальные низы вскоре стали жертвой новой власти—диктатуры постсоветской элиты, национальной по форме, антинародной по содержанию» 3.
Тезис о полной независимости Чечни был обманом, рассчитанным на непросвещенных людей. Ведь если говорить о жизненных интересах чеченского народа, то он был заинтересован в сохранении единого с Россией политического, правового, экономического и культурного пространства.
В принятой в ночь с 26 на 27 ноября 1990 г. на внеочередной сессии Верховного Совета ЧИАССР Декларации о государственном суверенитете
ЧИАССР «не было оговорено, в состав какого государства — СССР или РСФСР входит республика... что вызвало особую нервозность у союзного руководства и руководства России. Хочу добавить, что содержание Декларации для высшего союзного и российского руководства не было секретом. Более того, после ее принятия обе стороны проявили к ней интерес. Естественно, каждая из них преследовала свои цели. Таким образом, Чечено-Ингушетия поневоле оказалась втянутой в борьбу между союзным центром и федеральной властью. Союзный центр, выстраивая тактику в соответствии с логикой своих стратегических задач, стал поощрять желание Чечено-Ингушской Республики поднять свой уровень до союзного и тем самым удовлетворял амбиции большинства народных депутатов ЧИР. А федеральный центр тоже, исходя из своих целей, пытался использовать позицию Чечено-Ингушетии, четко выраженную в только что принятой Декларации, и против союзного руководства, якобы поощряющего сепаратизм российских автономий (в частности Татарстана и Чечено-Ингушетии), и против коммунистической номенклатуры, якобы узурпировавшей власть в ЧИАССР»4.
В рассматриваемый период происходила перегруппировка политических сил республики. В результате нерешительной политики республиканской власти, не признающей лидеров народного движения в качестве равноправных партнеров, организационно оформилась оппозиция, успевшая приобрести свою социальную базу поддержки. Теперь она могла ставить перед собой конкретные задачи по завоеванию власти в республике. Собственно, в Центре России чуть ранее начали происходить те же политические изменения, когда лидеры оппозиции пришли к выводу, что союзный центр практически повержен, в начале 1990 г. ими был взят курс на взятие власти в России в свои руки.
Приход к власти Общенационального конгресса чеченского народа (ОКЧН) привел к возникновению нового правящего класса, расслоению чеченцев по имущественному принципу, усилению внутренних противоречий в чеченском обществе, его криминализации. В ноябре — декабре нелегитимный парламент принял решение об упразднении в республике существующих органов власти и об отзыве народных депутатов СССР и РСФСР от ЧИР. Используя национально-религиозные лозунги, исполнительная власть по существу ликвидировала власть законодательную.
2 Джандаров И. А-Х. Становление государственности Чечни. С. 119.
3 ГакаевЖ. Там же. С. 316.
4 Бугаев А. М. Национально-государственное строительство в Чечне: история и современность. //Чеченская Республика и чеченцы. История и современность. — М.: Наука. 2006.
Очевидно, не является случайным, что центробежные процессы в Российской Федерации наибольшее развитие получили в Чечне. Из комплекса причин, обусловивших подобный исход событий, необходимо выделить два фактора: социально-экономический и историко-политический.
Исследователи современных политических процессов на Северном Кавказе О. Васильева и Т Музаев5 главную причину «чеченской революции» видят в социально-экономическом факторе, в частности, в пауперизации основной массы сельского населения Чечено-Ингушетии, что было результатом непропорционального развития хозяйственной инфраструктуры автономной республики в советский период.
В течение десятилетий сельскохозяйственные районы Чечено-Ингушетии являлись аграрным придатком гигантской нефтедобывающей и нефтехимической промышленности Грозного. Кадровая политика советской администрации поощряла приток в грозненский нефтепромышленный район квалифицированной рабочей силы из центральной части России и, фактически, препятствовала трудоустройству чеченцев и ингушей. В результате в сельских районах Чечено-Ингушетии, отличающихся высоким естественным приростом населения, появились десятки тысяч безработных, что усугубило положение в республике. К 1991 г. количество «избыточного сельского населения» в Чечено-Ингушетии превысило 100 тыс. человек (а по неофициальным данным это число приближалось к 200 тыс.), что составляло приблизительно 20 % (по неофициальным данным — около 30 %) трудоспособного населения. Эти люди и стали основной ударной силой развернувшегося движения. Несомненно, что кроме национальных чувств, их воодушевляла надежда на социальное обновление.
Однако едва ли можно отрицать, что не менее важную роль сыграл и исторический фактор. На протяжении 6—7 поколений, которые зафиксированы в исторической памяти чеченцев, «Российское государство, сначала в лице царской империи, а затем — Советского Союза, неоднократно вело против них истребительные войны, проводило массовые депортации населения и другие противоправные действия, квалифицируемые сегодня как геноцид. Чеченцы доступными им способами оказывали активное сопротивление. Эта длительная, бескомпромиссная борьба в значительной степени повлияла на формирование современного чечен-
ского менталитета. Сказанному, разумеется, не противоречит тот факт, что между многими представителями чеченского и русского народов всегда существовали вполне мирные и дружеские связи. За несколько веков тесных взаимоотношений русский язык стал для чеченцев, как и для многих других народов бывшего Советского Союза, вторым родным языком, а русская культура, в определенном смысле, способствовала развитию национальной культуры. Однако негативный опыт политических отношений с государством, на фоне развала СССР и «парада суверенитетов», зародил в чеченском обществе стремление к независимости»6.
Закон Верховного Совета РСФСР «О реабилитации репрессированных народов», став важнейшей вехой в восстановлении справедливости в отношении балкарцев, карачаевцев, чеченцев, ингушей, казаков, не будучи подкреплен социально-экономическими мерами, послужил импульсом к множеству конфликтов, основанных на территориальных претензиях. Так, в ст. 3 указанного закона утверждается, что «реабилитация репрессированных народов означает признание и осуществление их права на восстановление территориальной целостности, существовавшей до антиконституционной политики насильственного перекраивания границ, на восстановление национально-государственных образований, сложившихся до их упразднения, а также на возмещение ущерба, причиненного государством»7. А ст. 6 того же закона предусматривает осуществление «правовых и организационных мероприятий по восстановлению национально-территориальных границ, существовавших до их антиконституционного насильственного изменения»8.
Наследие административно-территориальных переделов за годы советской власти (более 40!) до сих пор негативно отражаются на этнополити-ческой обстановке в регионе и межнациональных отношениях.
После выселения карачаевцев в 1943 г. в Среднюю Азию их земли, включая Эльбрус, Теберду и Домбай, отошли к Грузии и были возвращены в Россию только в середине 1950-х гг. В ноябре 1956 г. пленум ЦК КПСС принял постановление о возвращении карачаевцев на Северный Кавказ. После начавшейся их репатриации в 1957 г. была восстановлена двуединая Карачаево-Черкесская АО
5 Васильева О, Музаев Т. Северный Кавказ в поисках региональной идеологии. — М.: Прогресс, 1994. — 69 с.
6 Анчабадзе Г. З. Вайнахи — Тбилиси. 2001.
7 Москва, Дом Советов РСФСР 26.04.1991 г. № 1107-1; Ведомости Съезда НД РФ и ВС РФ, № 18. С. 572. http://www.pcpi. m/mamge/prmtdoc?tid=&nd=9003294&prevDoc=9003294.
8 Там же.
в составе Ставропольского края, однако карачаевцы были расселены по равнинным районам, где они раньше никогда не жили. В ноябре 1990 г. на съезде депутатов Карачая всех уровней была провозглашена Карачаевская автономная область, что, в свою очередь, спровоцировало попытки территориального обособления других народов Карачаево-Черкесии. На протяжении 1990—1991 гг. было объявлено о создании Черкесской, Абазинской, казачьих Урюп-ско-Зеленчукской и Баталпашихинской республик. После принятия в 1991 г. Закона РСФСР «О реабилитации репрессированных народов» Чрезвычайным съездом карачаевского народа 13 июля 1991 г. была принята Декларация о государственном суверенитете Карачаевской Республики.
Положение стабилизировалось лишь после общенационального референдума — 28 декабря 1992 г. 84,5 % жителей Карачаево-Черкесии высказались за единство и самостоятельность республики в составе Российской Федерации. Это послужило основанием для выведения автономной области Карачаево-Черкесия из состава Ставрополья и повышения ее статуса до уровня республики9. И все же многонациональный состав республики (по данным переписи 1989 г., на территории нынешней Карачаево-Черкесии проживало 90 народов и национальностей, 42,3 % из которых составляло русское население, 31,2 % — карачаевцы, 9,6 % — черкесы, 6,6 % — абазины, 3,1 % — ногайцы и т. д.) способствовал поддержанию относительной межэтнической стабильности, и именно в этой республике отмечена слабая, по сравнению с другими северокавказскими республиками, миграционная мобильность русских.
Не привлекали в этот период серьезного внимания общественности проблемы образованной (1991 г.) суверенной Кабардино-Балкарской Республики в составе России. Этому способствовала в немалой степени позиция руководства республики. Вот что по этому поводу пишет С. И. Аккиева10: «В результате насильственного выселения балкарцев и последующего 13-летнего проживания в местах спецпоселений у этого народа возник целый комплекс проблем. Имеет смысл остановиться на некоторых из них:
1. После возвращения балкарского населения на свою историческую родину и восстановления их государственности не было восстановлено административно-территориальное деление Кабардино-Балкарии. В результате этого во всех админис-
9 Сегодня, газета, 1995, 15 февраля.
10 http://old. iea. ras. ru/Russian/publications/applied/68.html.
тративных районах, за исключением Советского, балкарцы оказались в меньшинстве. Этот и целый ряд других факторов привели к тому, что за истекшие с момента возвращения балкарцев более трех десятков лет инфраструктура балкарских сел развивалась очень слабо и отставала от инфраструктуры русских и кабардинских населенных пунктов, хотя в 1957—1959 гг. в восстановление многих балкарских сел и хозяйств были вложены значительные денежные средства и многого удалось тогда достичь.
2. В результате депортации балкарцы потеряли почти треть своей численности, в связи с чем на долгие годы было нарушено нормальное воспроизводство этноса. Значительная часть балкарцев в силу целого ряда причин не смогла вернуться в КБР, а в дальнейшем в связи с распадом СССР их возвращение в силу экономических причин стало еще более проблематичным.»
Большинство ученых, экспертов считает, что проблемы этого региона порождены, во-первых, доминированием в экономических и политических структурах республики кабардинцев и зависимым положением малочисленных балкарцев; во-вторых, в незавершенности территориального разграничения населенных кабардинцами и балкарцами районов и наличием «спорных территорий» «Формирование кабардинского, балкарского, карачаевского и черкесского народов проходило различными путями. Кабардинцы, наряду с другими адыгскими субэтносами (адыгейцами, черкесами) составляют единый адыгский этнос. Балкарцы же принадлежат к тюркской группе, к которой относятся также карачаевцы, кумыки и ногайцы. Наиболее близки балкарцам карачаевцы, и ученые-этнологи считают правомерной постановку вопроса о едином карачаево-балкарском языке и едином процессе этногенеза этих народов.
Освоение кабардинцами и балкарцами нынешних территорий также проходило по-разному. Этногенез балкарцев и карачаевцев происходил в процессе смешения автохтонных горских племен с ирано-язычными аланами и тюрко-язычными болгарами и кипчаками. После монгольского нашествия предки балкарцев и карачаевцев были оттеснены в горные ущелья Центрального Кавказа. Формирование кабардинцев как отдельного народа было связано с продвижением адыгских племен после монгольского нашествия из Прикубанья на левый берег Терека. Ко времени прихода русских на Северный Кавказ кабардинцы были расселены на равнинах, и их государственные образования были одними из первых, установивших контакты с Московским государством. В отличие от них,
- 71
балкарцы и карачаевцы локализовались в труднодоступных горных ущельях. Начиная с XVII в. они были связующим звеном во взаимоотношениях России с Закавказьем11.
Адыги, пережив величайшую трагедию и изгнание со своей земли в результате русско-турецкого соперничества на Кавказе, сохранили свою историческую родину и стали центром притяжения диаспоры, проживающей по всему миру. Адыгейская автономная область в связи с административно-территориальными изменениями на Северном Кавказе поочередно входила до 1924 г. в Кубано-Черноморский край, до 1934 г. — в Северо-Кавказский, до 1937 г. — в Азово-Черноморский, а с 1937 по 1991 г. — в течение 54 лет являлась составной частью Краснодарского края. 12 июня 1990 г. была принята Декларация о государственном суверенитете РСФСР. Автономные области России были выведены из состава краев и стали самостоятельными субъектами Российской Федерации. 28 июня 1991 г. 5-я сессия областного Совета народных депутатов приняла «Декларацию о государственном суверенитете Советской Социалистической Республики Адыгея». Эксперименты в сфере национально-государственного строительства привели к тому, что единый народ — адыгский (черкесский) оказался разделен и представлен в трех национально-государственных единицах (Адыгея, Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия). Этот принцип стал основой конфликтов, развернувшихся на территориях республик. Достаточно сказать, что после депортации чеченцев, ингушей, балкарцев и карачаевцев территории их проживания оказались перераспределены между соседними народами.
Дагестан обрел политический статус после революции 1917 г., 20 января 1922 г. был принят декрет об образовании Дагестанской АССР в составе РСФСР. В 1991 г. Дагестан стал суверенной республикой в составе нового государства — Российской Федерации. Но перечень неразрешенных территориальных проблем пришелся и на период радикальных экономических реформ в России. Наиболее острыми оказались кумыкский, аварский, даргинский, лезгинский (затрагивающий соседствующий Азербайджан) вопросы. Добавилась и территориальная претензия чеченцев-акинцев, что породило спор с Чечней, уже находящейся в противостоянии с федеральным центром. До настоящего времени в единственной республике Северного Кавказа, не имеющей титульной этнической груп-
11 Бабич И. Соотношение политической, религиозной и этнической идентичности в современном кабардино-балкарском обществе // Фактор этноконфессиональной самобытности в постсоветском обществе. М. 1998.
пы (коренных — 14 этносов) поднимаются вопросы создания административно-территориальных единиц, соответствующих территориям компактного проживания отдельных этносов.
Осетинский вопрос после развала Советского Союза приобрел международный статус. Народ, проживающий на территории центрального Кавказа, оказался по разные стороны кавказского хребта. Северная Осетия, входившая в советский период в РСФСР, стала Республикой в составе России. Южная Осетия, в советский период входившая на правах автономной республики в Грузинскую ССР, в 1990-е гг. оказалась с неопределенным международным статусом. Грузино-осетинский конфликт конца 1980-х — начала 1990-х гг. унес сотни человеческих жизней, вызвал массовую миграцию населения Южной Осетии в Северную Осетию. А в 1992 г. в результате принятия необеспеченного социально-экономическими мерами Закона «О реабилитации репрессированных народов» произошел вооруженный осетино-ингушский территориальный конфликт, унесший много жизней, нанесший тяжелейший урон экономике республик, породивший тысячи беженцев и вынужденных переселенцев. Территория Пригородного района входила в состав Горской автономной социалистической республики (1924 г.) и считалась ингушской. В 1936 г. Чечня и Ингушетия стали единой республикой. После депортации чеченцев и ингушей в Среднюю Азию (1944 г.) Пригородный район отошел к Северной Осетии. «В 1957 году, когда была восстановлена Чечено-Ингушская АССР, ей были переданы три района — Шелковской, Наурский и Каргалинский, ранее не принадлежавшие ей. Территория этих трех районов в несколько раз превышает территорию отошедшего в 1944 году от бывшей Чечено-Ингушской АССР к Северо-Осетинской АССР Пригородного района, из-за которого не утихают межнациональные конфликты, доходящие до кро-вопролития»12. В 1991 г. после разделения Чечни и Ингушетии районы Шелковской, Наурский и Кар-галинский остались в составе Чечни. Вновь остро встал вопрос о судьбе Пригородного района. Этот район является одним из уникальных предгорных мест Северного Кавказа. Тучные предкавказские черноземы Пригородного района предопределили развитие сельскохозяйственного сектора, обеспечивающего близлежащие районы разнообразной сельхозпродукцией. Это своеобразная житница Северного Кавказа, поэтому при «малоземелье»
12 Дзидзоев В. Д. Национальная политика: уроки опыта (третье издание). — Владикавказ, 2002. С. 103.
республик Северной Осетии и Ингушетии данный район является предметом острых противоречий и конфликтов.
Республика Ингушетия, находясь в начале 1990-х гг. в вооруженном противостоянии с Северной Осетией и с востока имея границу с бурлящей Чечней, отделившись от ЧИАССР в 1991 г., начинала строительство своей государственности с самого начала. Все остальные республики уже имели различные практики государственного строительства.
Таким образом, тезис о максимальной суверенизации субъектов создал условия для развития центробежных тенденций и усиления сепаратистских идей, а отсутствие механизма реализации Закона о «Реабилитации репрессированных народов» разожгло заново все территориальные проблемы. По всей России в этот период останавливались многие крупные предприятия, замерли целые отрасли промышленности. Валовой внутренний продукт, уровень жизни населения снизились примерно вдвое по сравнению с дореформенными показателями. Кардинальное разрушение системы на основе «шоковой терапии» и приватизации легли на плечи населения вместе с невиданным обогащением новой экономической и политической элиты. Реформирование в начале 1990-х гг. сопровождалось широкой криминализацией населения, разных сфер общественной жизни и структур власти. Преступность становилась для одних основным способом обеспечения высокого и материального статуса, для других — средством выживания, для третьих — выражением социального протеста.
К этому времени экономика республик Северного Кавказа, так же как и экономика всей России, переживала глубокий и затяжной кризис: промышленные предприятия останавливаются, катастрофически растет безработица, люди, проживающие в республиках, лишаются работы, задерживаются выплаты пенсий, начинается массовый отток, в основном «русскоговорящего», населения из республик. «В многонациональном и многоконфессиональном регионе это имеет негативные и практические следствия. Вытеснение нетитульных национальных групп из сферы государственного управления, административных органов, особенно МВД и прокуратуры, системы образования, включая высшее, имеет ощутимые отрицательные последствия в регионе. Следует подчеркнуть, что русское население, помимо своей воли, вовлечено в кризисные процессы и явления в экономике республик Северного Кавказа, особенно в Чечне, Ингушетии и Карачаево-Черкесии. В силу различных причин рус-
ские, проживающие в городах республик Северного Кавказа и не имеющие родственных связей с селом, значительно острее, чем автохтонное (коренное) население, переживают тяготы и последствия переходных процессов в экономике, в целом низкого уровня жизни россиян»13.
В период 1990-х гг. в Чеченской Республике происходит дальнейшая милитаризация, нарастает преступный беспредел. Среди населения распространяется огромное количество огнестрельного оружия, которое продолжает поступать в республику как из других регионов, так и из-за рубежа. Наблюдается резкий рост преступности — волна бандитизма, грабежей, убийства захлестнула республику. Преступность в некотором смысле становится единственным способом социального выражения человека, видом поведения. Это был способ достижения социальных благ и власти, это был способ выражения желаний и потребностей, оставшихся неудовлетворенными другим способом. Лишенные в одночасье всех социальных благ, обещанного благополучия, уставшие от тупиковой политической ситуации жители республики, каждый по-своему, пытались выжить.
«Экономика, производственная деятельность, работа — все это было забыто, власть перестала интересоваться этой «материей». Приоритет был отдан разовым финансовым операциям дельцов. Так происходило сращивание дудаевской власти с федеральным, военным, гражданским чиновничеством и влиятельной группой «новых» русских, специализирующихся на финансовых операциях, продаже оружия, масштабных сделках с нефтепродуктами. В то же время основная масса населения оказалась безработной, предоставленной судьбе. Социальные институты общества деградировали, исчезла культурная жизнь, учеба для молодежи перестала быть привлекательной. Соответственно, стремительно нарастали преступность, кражи, разбойные нападения, убийства. Виновников некому было отлавливать — правоохранительные органы оказались подорванными и тотально коррумпированными, отныне они обслуживали исключительно интересы правящей верхушки и «влиятельных людей». Целые шайки молодежи специализировались на ввозе краденых машин из других государств, городов России и СНГ. Наркомания, проституция, бытовое разложение, а несколько позже и работорговля в форме похищения людей для получения выкупа — эти совершенно чуждые ранее для че-
13 Дзидзоев В. Д. Национальная политика: уроки опыта (третье издание). — Владикавказ, 2002. С. 103.
- 73
ченского общества явления стали быстро распространяться повсюду. Все эти разлагающие процессы развивались под вой правящей камарильи и ее добровольных пропагандистов о «торжестве идей суверенитета», «независимого уникального Ичкерийского государства», «восстановления истинных шариатских норм»14.
В России в это время начался процесс строительства российского федерализма. Предполагалось, что принятый 31 марта 1992 г. Федеративный договор остановит «парад» суверенитетов. Но два региона — Татарстан и Чечня его не подписали. Лишь в феврале 1994 г. был подписан Договор с Татарстаном «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан». Согласно этому Договору Республика Татарстан получила значительную самостоятельность в решении не только внутренних, но и внешнеполитических и внешнеэкономических вопросов. С руководством Чечни так и не удалось договориться. Также и попытки Центра силами оппозиции изменить положение в республике, восстановить на ее территории соблюдение элементарных прав человека и действие российской Конституции зашли в тупик. Руководством России было принято решение об урегулировании конфликта силовым методом, что привело не только к военному конфликту на территории Чечни, но и к распространению данной конфликтной ситуации на территории близлежащих республик. Оружие стало легко доступным и постепенно распространилось по всем республикам и краям, сделав весь регион, за небольшими исключениями, предельно взрывоопасным.
Процесс формирования республик как субъектов Российской Федерации в 1990-е гг. проходил на фоне не только этнических конфликтов, но и полного поступательного развала экономики.
Предприятия, являющиеся градообразующими, останавливаются, нет заказов, нет рынка сбыта продукции, происходят масштабные сокращения. Крайне остро ощутили кризис обрабатывающие отрасли, особенно производящие продукцию с высокой добавленной стоимостью, наукоемкие и высокотехнологичные. Кроме того, сильно пострадали отрасли, которые после открытия внутреннего рынка оказались практически полностью неконкурентоспособными. Практически останавливаются предприятия строительной индустрии, легкой промышленности, наблюдается процесс развала общественного сектора сельского хозяйства, имущество колхозов и совхозов расхищается. Эти отрасли обеспечивали более половины населения республик рабочими местами.
Оставшись без работы, без возможности создать минимально необходимые условия для выживания семьи, гонимые из регионов России антикавказскими настроениями люди уходили в криминальные структуры, пополняли ряды преступных группировок. В условиях глубокого и продолжительного экономического и политического кризиса, в период реформирования и структурной перестройки экономики и землепользования в сельском хозяйстве проблемы незанятости большей части населения не замедлили сказаться. А узкоспециализированная структура экономики в каждой республике, сформированная без учета этно- и природно-ресурсного потенциала, привела в 1990-х гг. не только к обострению старых противоречий, но и к появлению новых, более сложных проблем.
Именно здесь произошли наиболее серьезные конфликты в межэтнической сфере. И здесь продолжает сохраняться реальная угроза территориальной целостности и национальной безопасности России, так как сохраняется противоречие между процессами глобализации и регионализации в межэтнической и культурной сферах.
14 Хасбулатов Р. И. От несвободы — к тирании. Культура Чечни: история и современные проблемы. — М.: Наука. 2002.
