CC BY
322
ся весьма актуальным и важным, так как способствует лучшему пониманию культуры и мышления народа, говорящего на данном конкретном языке, что, в свою очередь, влияет на успех межкультурной коммуникации, которой в современном мире в эпоху глобализации отводится безусловно важная роль.
Библиографический список
1. Гак, В.Г. Сопоставительная лексикология (на материале французского и русского языков) [Текст] /
B.Г. Гак. - М. : Междунар. отношения, 1977.
2. Гудавичюс, А. Глубинный уровень отражения культуры в лексической семантике [Текст] / А. Гудавичюс // Исследования по семантике. - Уфа, 1993. -
C. 16-23.
3. Добровольский, Д.О. Национально-культурная специфика во фразеологии [Текст] / Д.О. Добровольский // Вопросы языкознания. - 1997. - № 6.
- С. 37-48.
4. Куражова, И.В. Имена животных как отражение ценностной картины мира в английской лингво-культуре [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук / И.В. Куражова. - Иваново, 2007.
5. Мечковская, Н. Б. Семиотика. Язык. Природа. Культура [Текст] / Н. Б. Мечковская. - М. : Академия, 2004.
6. Стернин, И.А. Структурная семасиология и линг-водидактика [Текст] / И.А. Стернин // Русское слово в лингвострановедческом аспекте. - Воронеж : Изд-во Ворон. ун-та, 1987. - С. 104-121.
7. Стернин, И.А. Контрастивная лингвистика. Проблемы, теории и методики исследования [Текст] / И.А. Стернин. - Воронеж : Истоки, 2004.
8. Шамне, Л.Н. Актуальные проблемы межкультур-ной коммуникации: учеб. пособие [Текст]. - Волгоград : Изд-во Волг, ун-та, 1999.
Список источников примеров
1. Бинович, Л.Э. Немецко-русский фразеологический словарь [Текст] / Л.Э. Бинович, Н.Н. Гришин. - М. : Русский язык, 1975.
2. Кунин, А.В. Англо-русский фразеологический словарь [Текст] / А.В. Кунин. - М. : Советская энциклопедия, 1967.
3. Ожегов, С.И. Словарь русского языка [Текст] /
С.И. Ожегов. - Изд. 4-е, стереотип. - М. : Русский язык, 2000.
4. Cambs, E. Guitarist [Text] / E. Cambs. - London : Music Maker Publications, 1992.
5. Clifford, D. The affair of the forest [Text] / D. Clifford.
- Windlesham, Surrey : Springwood Books, 1983.
6. Dibdin, M. Dirty tricks [Text] / M. Dibdin. - London : Faber & Faber Ltd, 1991.
7. Duden. Deutsches Universal Wörterbuch. A - Z [Text].
- Mannheim; Leipzig; Wien; Zürich : Dudenverlag. 1996.
8. Flaubert, G. Madame Bovary [Text] / G. Flaubert. -Berlin : Rütten und Loening, 1976.
9. Harvey, T. Making an impact [Text] / T. Harvey, Liz G. - Newton Abbot, Devon : David & Charles Publishers plc, 1989.
10. Heselton, P The elements of earth mysteries [Text] / P. Heselton. - Shaftesbury, Dorset : Element Books Ltd, 1991.
11. Leonard, A. Gate-crashing the dream party [Text] / A. Leonard. - London : Walker Books Ltd, 1990.
12. Malley, I. Censorship and libraries [Text] / I. Malley. -London : Library Association Publishing Ltd, 1990.
13. Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English [Text] /Hornby A.S., Cowie A.P. - Moscow; oxford : Russian language Publishers, oxford university Press, 1982.
14. Strahl, R. Ein ruhiger Mieter [Text] / R. Strahl. - Berlin : Rütten und Loening, 1990.
15. Vine, B. King Solomon’s carpet [Text] / B. Vine. -London : Penguin Group, 1992.
УДК 811 ББК 81.0
Е.В. Лаврищева
репрезентация негативных эмоции в языковой картине мира русского и немецкого языков (на материале соматической лексики)
В рамках антропоцентрической лингвистики вербализация эмоций вызывает большой интерес. В статье речь идет о способах репрезентации негативных эмоций с помощью соматической лексики в русской и немецкой языковых картинах мира. Посредством соматической лексики в языке репрезентируются не только внешние проявления эмоций, но и внутреннее состояние человека. При этом общий спектр негативных эмоций и душевных состояний человека достаточно богат и отмечен национальной спецификой.
Ключевые слова: соматизм; негативные эмоции; антропоцентризм; метафора; фразеология; картина мира
E.V Lavrischeva
REpRESENTATION OF NEGATIVE EMOTIONS IN THE RUSSIAN AND GERMAN VERBAL pERCEpTION OF The WORLD (based on the material of somatic lexicon)
Within the bounds of anthropocentric linguistics, verbalization of emotions arouses a great interest. The present article expands on the ways of representing negative emotions with the help of somatic lexicon in the Russian and German perception of the world. Not only external manifestations of emotions in the language by way of somatic lexicon are represented but also a person’s internal state. The common spectrum of a person’s negative emotions and states is diverse & marked by ethnic specificity
Key words: somatisms; negative emotions; anthropocentrism; phraseology; metaphor; picture of the world
Человеческие эмоции всегда находились в центре пристального внимания со стороны представителей отечественной и зарубежной психологии, физиологии, философии. в лингвистике проблематика данной научной области разрабатывалась в трудах таких ученых, как Ш. Балли, Як. ван Гиннекен, М. Бре-аль. С изменением парадигмы гуманитарного знания в сторону антропоцентризма изучение эмоций занимает одно их ключевых мест в современном языкознании. Данные, полученные учеными в области психологии, физиологии, помогают в разработке лингвистических проблем эмоций. И психологи, и лингвисты имеют один общий объект исследования: эмоции и чувства, но подходы к их изучению различаются. суть лингвистического подхода к изучению эмоций В.И. Шаховский сформулировал следующим образом: «Фиксирование эмоциональных процессов проходит посредством психического механизма их отображения в семантике слов, используемых для вербализации эмоциональных отношений. Отображение видового опыта эмоционального состояния локализуется в смысловой структуре соответствующих слов — образов тех объектов, с которыми они соотносятся. Это отображение кодируется в слове специфическими компонентами его семантики, которые и формируют эмотивность слова. Так эмоции “проникают” в слова, закрепляются в них, “хранятся” в них и при необходимости мани-
фестируются, выражаются и опознаются с помощью этих слов» [Шаховский, 2008, с. 5].
Ученый отмечает, что эмоциональные переживания, репрезентированные в языке, понятны для всех носителей данного языка, так как «все эмоции данной общности социологи-зированы и психологизированы, т.е. обобщены видовым национальным опытом данного народа» [Там же].
Эмоциональная система является одной из самых сложных систем человека. Известный психолог К. Изард, говоря о сложности рассматриваемого явления, дает следующее объяснение: первая проблема заключается в том, что эмоций много, и каждая из них проявляется по-своему, а, кроме того, эмоции - чрезвычайно сложный феномен, который активизирует нейронные, когнитивные и моторные процессы. Так, К. Изард предлагает следующее определение: «Эмоции — это нечто, что переживается как чувство (feeling), которое мотивирует, организует и направляет восприятие, мышление и действие» [Изард, 1999, с. 27]. Ученый выделяет 10 базовых эмоций: интерес-волнение, радость, удивление, страдание, гнев, отвращение, презрение, страх, стыд, вина. В то же время, согласно теории Джонсона-Лэрди/Оутли, в качестве основных эмоций называются лишь отвращение, гнев, печаль, страх, счастье. Таким образом, вопрос о количестве эмоций, их классификации остается открытым.
Традиционно эмоции связываются с удовлетворением физиологических потребностей, в то время как чувства — с интеллектом человека. Отсутствие однозначного решения проблемы разграничения эмоций и чувств затрудняет создание единой классификации эмоций и чувств, но при этом дает возможность лингвистам рассматривать их в широком смысле в качестве формы оценивания человеком предметов и явлений окружающего мира, их личностной значимости для него [Булгарова, 2008, с. 66-68]. Эмоции составляют значительный фрагмент картины мира, многими учеными подчеркивается необходимость изучения языковых репрезентаций эмоций. В языке эмоции представлены необычайно богато своими наименованиями, характеристиками и оттенками.
В нашем исследовании мы остановимся лишь на примерах вербализации негативных эмоций, чувств, душевных состояний человека посредством соматической лексики. При этом мы, вслед за В .И. Шаховским, признаем, что в языке происходит лишь приблизительная вербализация переживаемых эмоций, поскольку язык в значительной степени отстает в адекватности их оформления: «языковое одеяло» никогда не может покрыть все «эмоциональное тело» человека: оно уже, с дырками, беднее, примитивнее [Шаховский, 2008, с. 13]. В процессе коммуникации с помощью невербальных средств передается значительное количество сведений о мире. Как отмечает большинство исследователей (И.А. Стернин, Л.И. Гришаева, Л.В. Цурикова и др.), человек, в силу своих когнитивных особенностей, более склонен доверять интерпретации, основывающейся на невербальных сигналах, так как они в наименьшей степени подвержены сознательному контролю со стороны коммуниканта, а в ряде случаев и вообще не поддаются какому-либо контролю [Гришаева, Цурикова, 2004, с. 26].
корпус исследуемого материала в русском и немецком языках составил примерно одинаковое количество соматических фразеологизмов: 81 в немецком языке и 84 в русском, что может свидетельствовать об одинаковой релевантности вербализации эмоции в обеих языковых картинах мира. Интересным представляется следующее наблюдение: количество репрезентаций негативных, астенических
эмоций значительно превышает количество репрезентаций положительных, стенических эмоций, и данное утверждение справедливо и для немецкой, и для русской языковых картин мира. Так, в немецком языке это 65% от общего числа проанализированных репрезентаций, в русском языке - 72%. В.И. Шаховский отмечает, что в «лексиконе всех эмоций отмечается дихотомия по типу оценочного знака» [Шаховский, 2008, с. 19]. Ученый подчеркивает, что эмотивов с отрицательной оценочной семантикой во многих языках в количественном отношении больше, чем эмотивов с положительной оценкой, однако при общении они употребляются намного реже, чем положительно оценочные эмотивные знаки. данное утверждение оказывается справедливым и для немецкой, и для русской языковых картин мира: в эмоциональных системах данных народов превалирует негативность. С другой стороны, исходным моментом для различных языковых культур является то, что положительные эмоции выражаются всеми народами более однообразно и диффузно, чем отрицательные, которые всегда конкретны, отчетливы и многообразны.
кроме того, общий спектр негативных эмоций и душевных состояний человека, вербализованных в русском языке и репрезентированных соматическими фразеологизмами, значительно богаче, чем в немецком языке. можно отметить достаточно низкий уровень коммуникативной сдержанности русских, а также стремление к выражению негативных эмоций, переживаний [Прохоров, Стернин, 2007, с. 181-190].
что касается немецкой языковой картины мира, то склонность немцев к преувеличению всего негативного отмечается многими исследователями. В современной Германии данная тенденция получила довольно широкое распространение, что «нашло свое адекватное отражение и в общеязыковой лексике, которая содержит гораздо больше выражений для отрицательной характеристики, чем для положительной» [Голодов, 2006, с. 48].
Количество соматических фразеологизмов, передающих состояния раздражения/ гнева/ярости/злости в немецком и русском языках, составляет 20% и 17% соответственно от общего числа проанализированных соматических фразеологизмов, репрезентиру-
ющих эмоции и чувства. Гнев трактуется как чувствование, аффект, характеризующееся стремлением сломить препятствие, которое понимается как испытываемая несправедливость. По шкале интенсивности менее интенсивным проявлением данной эмоции будет являться раздражение, наиболее интенсивным -ярость.
В немецком языке репрезентантами данной эмоции являются такие соматизмы, как das Auge, das Blut, die Galle, der Nerv, die Niere.
в немецкой языковой картине мира четко определено место локализации гнева -der Bauch: einen Bauch voll Zorn (Wut) haben (быть вне себя от ярости, кипеть злобой).
в рамках данной группы можно выделить соматические фразеологизмы, характеризующие:
- состояние субъекта: aus der Haut fahren, ihm kommt die Galle hoch, ihm läuft die Galle über, schwillt die Galle. Данная эмоция может также сопровождаться разными формами физиологической экстериоризации: изменение цвета лица, тремор и т.д.: Als ich wiederkam, stand sie im Zimmer, halb angezogen, zitternd vor Wut, weiß im Gesicht. «Wie kannst du so einfach gehen» (B. Schlink. Der Vorleser). Попытки сдержать гнев также имеют внешнее проявление: sich auf die Lippen beißen. Следует отметить, что состояние гнева развивается стремительно и бурно протекает;
- действия по отношению к объекту гнева: seine Worte waren voll Galle, Galle verspritzen, seiner Galle Luft machen, (Gift und) Galle speien (spucken); предвкушение расправы: sich (D) die Hände reiben; действия по отношению к объекту гнева могут быть направлены, в том числе, и на причинение физического вреда: jmdm am liebsten die Augen auskratzen mögen;
- действия по отношению к субъекту, которые могут явиться причиной гнева: jmdm das Blut in den Adern sieden machen, jmdm böses Blut machen (verursachen), es geht an (auf) die Nieren, auf die Nerven gehen. Следует отметить, что хотя гнев является эмоцией краткосрочной, т.е. проявления данного эмоционального состояния охватывают небольшой временной промежуток («вспышка гнева»), но действия по отношению к субъекту могут продолжаться достаточно длительный срок и в итоге стать причиной данного состояния.
что касается русской языковой картины мира, то репрезентантами гнева являются, так же как и в немецком языке, кровь, глаз, сердце, жёлчь, но в отличие от немецкого, в русском языке печень, а не почка обладает символическим значением «гнев».
В данной группе также можно выделить соматические фразеологизмы, характеризующие:
- состояние субъекта, и в данном случае русская языковая картина обнаруживает сходные черты с немецкой языковой картиной мира. В русском языке зафиксировано как внутреннее состояние субъекта (сердце горит, кровь бросилась в голову), так и внешнее проявление данной эмоции (сверкать глазами): Эва-а-а! — удивленно и даже как бы обрадовано, что подозрения ее оказались не пустыми, протянула Семеновна и вдруг подскочила на своих больных ногах, сдавленно, зайдясь от бешенства, вскрикнула и долго не в состоянии была выговорить ни слова, только трясла головой (В. Распутин. Живи и помни);
- действия по отношению к объекту гнева в большей части пассивные (держаться за сердце, срывать сердце): Старуха тебя, конечно, не пожалеет, у ей счас все косточки против тебя бренчат (В. распутин. Живи и помни), объект, вызвавший гнев, воспринимается как помеха, препятствие (сидит в печенках, стоять/становиться поперек горла, стоять комом (колом, костью) в горле. Так же как и в немецком языке, в русском зафиксировано желание причинить физический вред объекту гнева (перегрызть горло), что может служить признаком высокой степени интенсивности данной эмоции;
- действия по отношению к субъекту, которые можно расценивать в итоге как причину гнева: портить кровь, действовать на нервы.
Кроме того, в русской языковой картине мира нашли свое отражение действия субъекта по отношению к самому себе, что не является типичным для немецкой языковой картины: портить себе кровь. Представляется, что гнев воспринимается как эмоция, состояние, которое действует разрушительно, прежде всего, на человека, который эту эмоцию испытывает.
Символическим значением «гнев, злость» в русском языке, так же как и в немецком, об-
ладает жёлчь, о чем свидетельствуют примеры из художественной литературы и СМИ: В другое время и в другом месте этот результат, безусловно - сенсационный, не вызвал бы столько жёлчи. (Д. Навоша. Не ту страну назвали Гондурасом. Полуфиналы Кубка Америки впервые пройдут без Бразилии и Аргентины (2001) (Известия, 2001, 07, 24).
как показывают вышеприведенные примеры, состояние гнева, ярости ассоциируется с горьким вкусом (вкус жёлчи), в основе многих фразеологизмов лежит метафора жары.
Довольно значимой является группа соматических фразеологизмов, репрезентирующих такие эмоции, как печаль, уныние, горе, отчаяние, грусть, тоска: 19% в немецком языке и 20% в русском языке.
Эмоциями низкой степени интенсивности будут являться грусть, печаль, высокой степенью интенсивности отличаются тоска, горе, отчаяние, уныние. в наивной картине мира печаль воспринимается как нерадостное, невеселое настроение, уныние - это безнадежная печаль, грусть - чувство легкого уныния, печали (книжн. поэт), тоска - сильное душевное томление, душевная тревога в соединении с грустью и скукой, горе - беда, несча-стие, тоска, печаль. Следствием состояния печали, уныния может стать отчаяние - состояние крайней безнадежности, упадка духа из-за горя, неприятности. можно отметить еще ряд отличий: грусть - более интимное, личностное чувство, которое, как правило, возникает спонтанно, печаль - это чувство коллективное, не зависящее от настроения отдельной личности, обычно вызванное смертью близкого человека или разлукой с ним [Сте-фанский, 2009].
когда человек находится в состоянии печали, когда его постигает горе, то естественной реакцией организма являются слезы: sich die Augen ausweinen, sich die Augen aus dem Kopf weinen, da bleibt kein Auge trocken, jmdm gehen die Augen über, die Tränen stiegen (etwas steigt, schlägt) ihm in den Hals. Высокая степень интенсивности данного состояния репрезентируется посредством метафорической модели дисфункция органов (jmdm blutet das Herz, jmdm ist (wird) das Herz schwer, das Herz schnürt (krampft) sich jmdm zиsammen): Wenn ich ging und sie (die tochter) aus dem Fenster sah und ich unter ihrem traurigen Blick ins Au-
to stieg, brach es mir das Herz (B. Schlink. Der Vorleser); «Sie sind Ludwig Kern, staatenlos, Student, geboren 30. November 1914 in Dresden?» fragte der Mann gleichgültig und blickte in ein Papier. Kern nickte. Er konnte nicht sprechen. Seine Kehle war ihm plötzlich trocken (Е.М. Remarque. Liebe deinen Nächsten). Высокая степень интенсивности отчаяния выражается в желании причинения себе физической боли: sich (D) die Haare ausraufen.
Русская языковая картина мира обнаруживает большое сходство с немецкой. В основе русских и немецких фразеологизмов, репрезентирующих горе, печаль, лежат одинаковые образы: глаза на мокром месте, глаза не осушаются, не осушать глаз, выплакать все глаза. метафорическая модель «дисфункция органов» указывает на высокую степень интенсивности данного состояния (сердце кровью обливается, камень на сердце (душе), сердце перевертывается, свет померк в глазах): И вдруг невесть с чего, с какой-то невольной и неясной обиды, такой она почувствовала себя одинокой, такой окаянно-несчастной, понапрасну загубленной, обманутой и чужой, что горло тут же забил удушливый комок и захотелось плакать - горько, опустошительно, навзрыд (В. Распутин. Живи и помни).
Высокая степень интенсивности отчаяния выражается в желании причинения себе физической боли: рвать на себе волосы, хоть головой об стену бейся.
Уныние в обеих языковых картинах мира репрезентируется через пространственную метафору: das Maul, die Nase, den Kopf, das Ohr hängen lassen; опускать руки, складывать руки, махнуть рукой, руки опускаются (отнимаются), вешать нос.
Значительную группу составляют и соматические фразеологизмы, репрезентирующие страх в немецком и русском языках (16% и 8% соответственно). Страх является естественным, неотъемлемым чувством человека, он заложен в нем генетически в виде инстинкта самосохранения. Страх - одно из самых древних и самых сильных чувств [Рябцева, 2005, с. 246]. Обращает на себя внимание количественная асимметрия. Ученые отмечают, что концепт Angst/страх является центральным концептом немецкой культуры, в русском же языковом сознании страх не является «популярной» эмоцией.
В немецком языке репрезентантами данной эмоции являются такие соматизмы, как das Blut, die Haut, die Kehle, das Haar, das Herz, der Rücken, das Knie. В репрезентации данной эмоции в немецком языке основную роль играют следующие метафорические модели:
- холод: das Blut erstarrt (stockt, gefriert) in den Adern, die Haut schauderte ihm, die Haut schauert, es lief ihm den Rücken herunter, die Haare stehen (das Haar steht) zu Berge;
- физическая дисфункция, т.е. концептуализация психического состояния через симптомы, которые «приписываются этому состоянию в обыденном сознании носителя данного языка» [Баранов, Добровольский, 2008, с. 135], а именно нарушение физиологически важных функций организма — остановка сердца (jmdm steht das Herz still, jmdm rutschte das Herz in die Hosen) , потеря способности двигаться, слабость (ihm brachen die Knie, die Knie wurden (ihm) weich), дышать (jmdm an die Kehle gehen), die Angst schnürte ihm die Kehle zu), интенсивная реакция организма (Blut (und Wasser) schwitzen)).
В русском языке репрезентантами данной эмоции являются такие соматизмы, как волосы, зуб, нога, кожа. В русской языковой картине мира также представлены такие метафорические модели, как:
- холод (мороз по коже (спине) дерет, мурашки бегают по коже, кровь стынет, мурашки бегают по телу (спине, коже): У меня зуб на зуб не попадал от страха, а Вова вошёл в роль, схватил меня за загривок (Сати Спивакова. Не всё);
- дисфункция органов (волосы становятся дыбом; волосы шевелятся на голове) : От ужаса ее продрал мороз, ноги обмякли и не слушались (В. Распутин. Живи и помни).
Все выделенные выше метафорические модели представлены в обеих языковых картинах мира, что может свидетельствовать об их универсальности, так как они обусловлены тесной связью с физиологией [Баранов, Добровольский, 2008, с. 138].
Соматические фразеологизмы, обозначающие страх как в русском, так и в немецком языках, выражают, как правило, очень сильное интенсивное чувство, можно предположить, что для выражения неинтенсивных, слабых эмоций используются другие средства языка.
В русском языке находит также свое отражение представление о безрассудстве, бесшабашности, даже при наличии угрозы человек не хочет ее замечать (в ус не дуть (устар.), и носом (глазом, ухом) не ведет), а также недооценивает ситуацию и обстоятельства (море по колено).
Стыд, смущение репрезентированы в 5 % немецких соматических фразеологизмов и в 2% русских. Следует отметить, что во многих исследованиях отмечается количественное превосходство номинаций эмоции стыда по сравнению с другими языками. можно предположить, что соматические фразеологизмы играют незначительную роль в репрезентации данной эмоции, для этой цели используются другие средства.
В немецком языке данное состояние реализуется во фразеологизмах с соматизма-ми das Blut и в художественной литературе также с помощью соматизма der Schweiß: das Blut stand ihm in den Ohren (он покраснел до ушей), das Blut stieg ihm ins Gesicht (in die Wangen)(он густо покраснел): Potzloch winkte Kern nach der Vorstellung zu sich. «Junger Mann», sagte er, «was ist heute los mit Ihnen? sogar mit dem Schweiß der Verlegenheit auf der Stirn. Schweiß ist schwer darzustellen, das weiß ich» (E.M. Remarque. Liebe deinen Nächsten); Kern hielt den Atem an. Er hatte die Zimmer verwechselt. «Ist jemand da?» fragte die Stimme noch einmal. Kern blieb stocksteif stehen. Er fühlte, wie ihm der Schweiß ausbrach (E.M. Remarque. Liebe deinen Nächsten); Am bahnhof verschwand Kern und kaufte einen Strauß Rosen. Er segnete dabei den Mann mit dem Monokel und den Wirt des «Schwarzen Ferkels». Ruth war völlig verwirrt, als er mit den Blumen ankam. Sie errötete, und aller Kummer wich ais ihrem Gesicht. «Blumen», sagte sie, «Rosen! Ich reise ab wie ein Filmstar» (E.M. Remarque. Liebe deinen Nächsten).
В русском языке стыд, смущение вербализуются в соматических фразеологизмах с компонентами глаз, кровь: не знать, куда глаза девать, кровь бросилась в лицо.
как показывают вышеприведенные примеры, как в немецком, так и в русском языках в соматических фразеологизмах, репрезентирующих стыд, смущение, наиболее продуктивным является образ покрасневшего лица.
Незначительное количество соматических фразеологизмов репрезентирует презрение/ отвращение (2% в русском и немецком языках). Репрезентантом в обоих языках является соматизм die Nase/нос, который вербализует внешнее проявление данной эмоции: die Nase rümpfen (ziehen, verziehen), воротить нос (рыло, морду). Кроме того, данное состояние в русском языке может быть репрезентировано через метафору «дисфункция органов»: Вспоминается, как Хрущев на встрече с творческой интеллигенцией сказал, что у него колики в животе от музыки Ойстраха, а сумасшедшего Неизвестного надо спрятать в психушку (АиФ, № 18, 2007).
В русском языке соматический фразеологизм плевать в лицо (глаза) также репрезентирует данную эмоцию, образ, лежащий в основе данного фразеологизма, не является типичным для немецкого языка.
В основе немецких фразеологизмов с компонентом der Zahn, репрезентирующих отвращение, также лежит образ, отсутствующий в русском языке: mit eklem Zahn berühren, die Zähne (hoch)heben/lange Zähne machen. Данная эмоция может иметь и внешнее проявление, подтверждение этому мы находим в художественной литературе: Aufder Terrasse saß Marill und las mit einem Gesicht voll Abscheu und Hohn noch immer und seiner Zeitung (E.M. Remarque. Liebe deinen Nächsten).
Таким образом, проанализировав соматическую лексику русского и немецкого языков, репрезентирующих эмоциональную сферу, а именно негативные эмоции, можно констатировать, что, c одной стороны, сравниваемые языковые картины мира демонстрируют большое сходство, так как эмоции гнева, страха,
УДК 801.31
ББК Ш 103.14 Ш 103.2
отвращения, тоски, печали являются психологической универсалией, с другой стороны, в языке, в частности во фразеологии, находит свое отражение национальная специфика вербализации данных состояний.
Библиографический список
1. Баранов, А.Н. Аспекты фразеологии [Текст]/ А.Н. Баранов, Д.О. Добровольский. - М. : Знак, 2008.
2. Булгарова, Б.А. Трудности, возникающие при исследовании эмотивной лексики русского языка [Текст] / Б.А. Булгарова // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом, культурологическом аспектах: сб. участников IV междунар. науч. конф., 25-26 апр. 2008 г. Челябинск. - Челябинск : ООО «Издательство РЕКПОЛ», 2008. - Т 3. - С. 66-68.
3. Голодов, А.Г. Негативная оценочность в специальной лексике (на материале разговорного варианта немецкого языка футбола) [Текст] / А.Г. Голодов // Вестник ВГУ Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. - 2006. - № 1. - С. 47-54.
4. Гришаева, Л.И. Введение в теорию межкультурной коммуникации: учеб. пособие [Текст] / Л.И. Гришаева, Л.В. Цурикова. - Воронеж : Воронежский гос. ун-т, 2004.
5. Изард, К.И. Психология эмоций [Текст] / К. Изард.
— СПб. : Изд-во «Питер», 1999.
6. Прохоров, Ю.Е. Русские: Коммуникативное поведение [Текст] / Ю.Е. Прохоров, И.А. Стернин. - М.
: Флинта : Наука, 2007.
7. Рябцева, Н.К. Язык и естественный интеллект [Текст] / Н.К. Рябцева. - М. : Academia, 2005.
8. Стефанский, Е.Е. Концептуализация негативных эмоций в мифологическом и языковом сознании (на материале русского, польского и чешского языков) [Текст] : автореф. дис. ... д-ра филол. наук / Е.Е. Стефанский. - Волгоград, 2009.
9. Шаховский, В.И Лингвистическая теория эмоций : монография [Текст] / В.И. Шаховский. - М. : Гно-зис, 2008.
А.М. Литовкина
исследование семантики онимов с позиций когнитивной
лингвистики
Данная работа посвящена описанию семантики онимов, в частности топонимов, ставших именами русских национальных концептов, с точки зрения лингвокультурологического направления когнитивной лингвистики. Представлена модель топонимической семантики лингвокультурного концепта «Сибирь», актуализированного в русской языковой картине мира весь-
