CC BY
1
�уют модус, дополняющий диктум. Различаются эксплицитный и имплицитный модусы. Характерной формой выражения эксплицитного модуса является главная часть в составе сложноподчиненного предложения с придаточным изъяснительным. В образовании таких предложений большую роль играют модальные глаголы, обозначающие суждение говорящего о предмете речи, диктуме. Модус и диктум дополняют друг друга [5].
По мнению Г.В. Гака, в российском языкознании различение денотативного (номинативного) и коммуникативно-модального аспектов предложения в сущности соответствует в общих чертах различию диктума и модуса. Под
диктумом он понимает пропозициональное значение — отображение определенного события, положения вещей («предметная ситуация»), модус же выражает то, что говорится о диктуме: кем, кому, когда, в каких условиях, с какой целью («речевая ситуация»). Модус «охватывает переменчивые элементы высказывания, субъективно окрашенные, зависящие от интенции говорящего» [6. С. 19-26].
М.И. Черемисина, Т.А. Колосова соотносят понятия «модус» и «дик-тум» с понятиями пропозиция, событие. Диктум понимается ими как «основное сообщение, референтом которого является некоторое положение дел в той реальности, которая отображается в речи. Объективная реальность противостоит связанному с нею психическому переживанию, языковое выражение которого понимается как модус. Для различения понятий «модальность» и «модус» авторы предпочитают называть модусами фрагменты предложения, содержащие модальную интерпретацию диктума: я считаю/полагаю/уверен/мне кажется/может быть и др. Модусы этого типа могут иметь форму предложений со свободно замещаемой позицией субъекта, прямого или косвенного (я/ты убежден, мне/ему показалось ...). Модусная часть предложения представляет собой специфическую пропозицию. Они дают следующее определение, которое, на наш взгляд, кажется наиболее точным: «Модус — это вербализованная субъективная интерпретация диктумного события, которая может даваться в аспекте модальности (то есть возможности, вероятности события и степени достоверности его) или в аспекте характера психической обработки представления/информации о диктумном событии» [7. С. 34-95; 8. С. 47-53]. В дальнейшей работе данное определение модуса берется нами за основу.
В лингвистике установлено, что модус может занимать по отношению к диктуму как начальную, так и конечную позицию. Инверсии модуса и пропозиции зависят прежде всего от семантики модуса. Значения эксплицитного модуса распределены по следующим основным планам: перцептивному (сенсорному) — модусы чувственного восприятия: видеть, слышать, чувствовать и др.; ментальному (когнитивному, эпистематическому) — модусы полагания: думать, считать, казаться, представляться и т.п., модусы сомнения и допущения: возможно, может быть и др., модусы истинной оценки: правда, верно, неверно, невероятно и т.п., модусы знания и незнания: знать, не знать, быть известным и др., модусы общей оценки: плохо, хорошо и др.; эмотивному — модусы эмоционального состояния: грустно, жаль и т.п.; волеизъявительному (волитивному) — модусы желания, волеизъявления и необходимости: хотеть, желать и др., нужно, необходимо и т.п. Все указанные модусы могут иметь субъективную валентность, могут не иметь ее и быть нейтральными.
Итак, подведем итоги по данному вопросу:
1. В каждом предложении можно выделить основное содержание (диктум) и модальную часть (модус). Модус выражает субъективное отношение говорящего/пишущего к основному содержанию предложения с точки зрения его достоверности/недостоверности.
2. Диктум и модус взаимосвязаны, они дополняют друг друга.
3. В плане выражения выделяются эксплицитные и имплицитные модусы. Основными формами выражения эксплицитного модуса являются главная часть в структуре сложноподчиненного предложения с придаточными изъяснительными, а также специальные показатели в простом предложении — вводные (модальные) слова и вставные конструкции различного типа, рассмотрение которых выходит за рамки данной статьи. Далее остановимся коротко на одной из эксплицитных форм выражения модуса, а именно на сложноподчиненных предложениях (СПП) с придаточной изъяснительной частью.
Известно, что характерной формой выражения эксплицитного модуса считаются СПП изъяснительного типа, получившие в литературе название «псевдосложных предложений», где главная часть (модус) и придаточная часть (диктум) имеют свою модальность, выражаемую грамматически (наклонением, модальными словами, союзами). Единая модальность СПП данного типа есть результат «сложения» предикативных единиц его частей, то есть модуса и диктума. Модус занимает по отношению к диктуму прежде всего препозицию. В составе модусной конструкции решающая роль отводится модальным словам, в частности модальным глаголам, обозначающим суждение, чувства, восприятие говорящего о предмете речи, сопровождаемые предска-зуемой/присловной связью [9-11].
Наши наблюдения позволяют считать, что стремление писателя к созданию естественной, доверительной беседы с читателем приводит его к эффективному использованию СПП с придаточным изъяснительным. Апелляция писателя к модусу служит для актуализации неожиданности, необычности сообщения, для создания атмосферы доверительности общения, для выражения эмфазы и т.д. В связи с этим в транскультурном тексте модусы служат показателями авторского заинтересованного участия в изображении событий, явлений, особенностей жизни и быта казахского народа, его географического местоположения; описанные события как бы «пропущены» писателем «сквозь себя», через его мировоззрение, миропонимание.
Без сложных предложений данного типа художественный текст писателя походил бы на роман-хронику, где исторические факты излагаются конкретно и точно, без актуализации субъективного фактора в повествовании. Поэтому в транскультурном тексте писателя-билингва речь повествователя, помимо философско-публицистических отступлений автора, сентенций, рассуждений, насыщена различными типами модуса — модусами перцептивного (сенсорного) плана (видеть, слышать, чувствовать, видно, слышно и т.д.),
модусами ментального (когнитивного) плана (думать, считать, полагать, казаться, возможно, может быть и т.д.) и др., т.е. такими, которые регулярно выражаются единицами русского языка, получившими в науке название «предикатов внутреннего состояния» [12-14]. Особенностью этих слов является их способность эксплицировать модусы, связанные с основными сферами внутренней жизни человека — мыслительной и эмоциональной.
Нами выделяются две основные группы СПП изъяснительного типа в зависимости от компонентов, составляющих главную часть — модус: 1) СПП, модус которых представлен предикативной конструкцией с опорным словом-глаголом, выражающим достоверность (верить, знать, считать), и 2) СПП, модус которых представлен предикативной конструкцией с опорным словом-глаголом, выражающим недостоверность информации (думать, вспоминать, казаться, чудиться и др.).
1. Сложные предложения первого типа в основном встречаются в речи персонажей, в отдельных случаях — и в собственно авторской речи. Такое соотношение в употреблении СПП изъяснительного типа, модусная часть которых выражает достоверность сообщаемого в придаточном — диктуме, закономерно, так как повествуется о событиях давно прошедших лет и говорить об их достоверности категорично от имени самого автора (я знаю, я считаю, что.) было бы некорректным. Анализ показал, что в контексте произведений данные конструкции СПП органично вплетаются в синтаксическую структуру речи персонажей, обретая при этом функциональную значимость. Ср.:
Манай продолжил беседу: «Горе одного не тяжелее печали народа», — говорили древние. Если сын останется жив, то вернется, если погибнет, то я верю, что он умрет, не опозорив чести ни своего рода, ни своего отца1.
В речи старика Маная выражается уверенность в том, что его сын Кенже (единственный из оставшихся живых) лучше умрет, но не опозорит «чести ни своего рода, ни своего отца». На наш взгляд, с такой уверенностью может говорить тот отец, кто воспитывал настоящего джигита, воина, человека, знающего и почитающего обычаи и традиции своего народа.
СПП изъяснительного типа с модусной частью, выражающей достоверность сообщаемой информации, представлены в транскультурном тексте писателя-билингва не только в речи повествователя, но и в открытом авторском «слове». Рассмотрим фрагменты, в которых содержатся конструкции с использованием глагола знать: знать, как...; знать, что...; знать о том, что... и др. Например:
1 АлимжановА. Гонец. М.: Молодая Гвардия, 1974. С. 69.
После того как попытка открыть через третье лицо глаза Спаргапису окончилась неудачей, замолчал и Бахтияр. Он лучше других знал, как страшна и безжалостна царица в гневе2;
По рассказам Нургали он (Абен. — Уточнение наше.) знал, что старики проводили отца в последний путь с почестями: зарезали на поминки единственную корову. Закончится война, будет жив - приедет, поставит кладку на мо-
3
гиле .
Как видим, семантическая структура предиката внутреннего состояния 'знать' дала возможность репрезентировать дополнительные модусные смыслы, заложенные в нем в ментальной области человека. Как правило, в художественный текст исторического характера, помимо основного содержания, вводятся подлинно исторические сведения. Так, например, в речи повествователя говорится о том, что после долгих преследований предводитель казахских повстанцев Махамбет был схвачен властями и посажен в царскую тюрьму в Калмыково, где он и узнает о подробностях многих преступлений. Например:
Находясь в тюрьме в Калмыково, Махамбет узнал, что на берегу Жаика атаман Донсков открыл огонь из орудий по кочевьям у брода, чтобы перейти на восточный берег — на свободные земли Среднего жуза. Река была затоплена трупами. А Кайбала, обещавший счастливую жизнь, бежал4.
С этих позиций интересны и фрагменты, в которых содержатся конструкции с использованием глаголов утверждать, считать: утверждать/считать, что... и др. Например, в СПП с придаточным изъяснительным:
Халебцы утверждают, что великий философ из Дамаска вновь вернулся в Халеб и последние дни жизни провел здесь, и потому, безусловно, Мухаммед аль-Фараби похоронен в этом городе, где-то возле старой крепости5.
Модусные конструкции фрагментов репрезентируют достоверную ('утверждают') либо относительно достоверную ('считают') информацию, представленную в диктуме сложных предложений, поэтому истинность сообщае-
2Жанддарбеков Б. Томирис. Алматы: Жалын, 1975. С. 56.
3 Санбаев С. Дорога только одна. М.: Молодая гвардия, 1974. С. 50.
4АлимжановА. Стрела Махамбета. М.: Известия, 1983. С. 45.
5 Алимжанов А. Возвращение учителя. М.: Советский писатель, 1983. С. 248.
мого здесь относительная. И на самом же деле никто не знает точного места захоронения великого Учителя, сына двух народов — казахов и арабов.
Итак, модусы, выражающие достоверность излагаемой информации в диктуме, используются наиболее широко в речи персонажа (реже — в речи повествователя) и придают речи говорящего естественный, непринужденный характер, обогащая ее новым, национально ориентированным содержанием, накладывающимся на знания читателя и обогащающим их. Схематически это можно представить следующим образом:
верю,
Имя собственное + знаю, что (как)...
считаю,
2. СПП, модус которых представлен предикативной конструкцией с опорными словами-глаголами понимать, думать, вспоминать, казаться, чудиться и др., выражающими недостоверность информации (и предположение, и воспоминание, и мечта, и иллюзия, и размышление и т.п.).
В транскультурном тексте писателя-билингва СПП данного типа используются широко и своеобразно. Анализ фактического материала позволил нам сделать следующую градацию в выражении значения недостоверности сообщаемого: а) модусная часть сложного предложения со значением недостоверности первой степени — выражение возможности, предположения информации (при помощи опорного глагола понимать, думать, вспоминать и т.п.) и б) модусная часть сложного предложения со значением недостоверности второй степени — выражение предположения малого до невозможного при помощи глаголов типа казаться, чудиться.
а) Модусная часть сложного предложения со значением недостоверности первой степени. Они чаще всего встречаются в речи повествователя для передачи внутренних переживаний, волнений, различных чувств и потому особенно субъективно мотивированы. Сравним:
Очень скоро Ишпакай понял, что удержать в повиновении эту грозную степную вольницу невозможно, если ее не объединить общей целью. И он, соблазнив кочевников заманчивой картиной богатства и славы, повел свои орды в дальний и тяжелый подход6.
Интересен тот факт, что рассматриваемая конструкция употребляется писателем и при описании животных, делая при этом более понятным для читателя их внутреннее состояние. Например, однажды в зимнюю пору Тани с
6Жанддарбеков Б. Томирис. Алматы: Жалын, 1975. С. 218.
маленькими детьми возвращалась домой и неожиданно в открытом поле встретилась лицом к лицу с голодной волчицей. Забыв о страхе, Тани бросилась защищать своих детей. Сравним:
Волчица поняла, что встретилась с непобедимой силой. Поняла, потому что
знала эту силу в самой себе .7
б) СПП изъяснительного типа с модусной частью, выражающей вторую степень недостоверности, — выражение предположения малого до невозможного при помощи различных форм глаголов казаться, чудиться. В художественном дискурсе писателя-билингва данная группа является самой многочисленной. Опорными словами модуса здесь выступают безличные глаголы казаться, чудиться. Отметим, что данные глаголы оказываются очень близкими по значению. Сравним: глагол чудиться означает — 'казаться, мерещиться', а слово казаться, помимо своих основных значений ('иметь тот или иной вид, производить то или иное впечатление'; вводное: 'как будто, по-видимому'), имеет еще одно: 'представляться воображению'8. Анализ показал, что частотность употребления данных глаголов позволяет писателю перевоплощаться в своих героев, передавать их внутреннее состояние, думать их мыслями, чувствовать их радости, печали и т.п.
В связи с особенностями структуры модуса СПП изъяснительного типа нами приводится следующая градация: 1) модусная часть (субъектно-преди-катная конструкция), включающая имя собственное или его эквивалент (личное местоимение) и безличный глагол, присоединяемая к диктуму при помощи союза что; 2) модусная часть, представленная определенной видо-вре-менной формой безличных глаголов, присоединяемая при помощи союза что; 3) модусная часть в форме глагола казаться, присоединяемая к диктуму без союза что.
1. СПП изъяснительного типа, модусная часть (субъектно-предикатная конструкция) которого включает имя собственное или его эквивалент (личное местоимение) и безличный глагол — чудиться, казаться. Например, молодому талантливому композитору Курмангазы «кажется, мерещится» в вое ветра волшебный гул и пение родной земли:
Никто, кроме Курмангазы, пока не мог ощутить этот звон от воя ветра. Кур-машу почудилось, что гудит и поет земля, у него захватило дух от могучих аккордов, от волшебного гула земли9.
7 Жаксылыков А. Шаг навстречу. Алматы, 1987. С. 98.
8 Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Русский язык, 1978. С. 240; 825.
9 Алимжанов А. Стрела Махамбета. М.: Известия, 1983. С. 92.
Здесь с помощью оценочного компонента в семантике предиката внутреннего состояния '(по)чудиться' очень точно передан элемент творческого перевоплощения. Как известно, музыка, так же как и поэзия, имеет огромную силу воздействия на слушающих, тревожа их сердца, поднимая дух.
В следующем фрагменте сарбазам 'кажется, видится', что рядом с ними их друзья несутся лавиной, и это вселяет уверенность в освобождении и скорой победе — «распрямились плечи джигитов»:
Бурные, гневные, призывные аккорды тревожат сердце султана и поднимают дух пленных сарбазов.
Им чудится, что где-то близко лавиной несутся их друзья. От дробного стука копыт содрогается сердце. Распрямились плечи джигитов10.
Использование конструкции модуса возможно и без субъекта, тем не менее смысл излагаемого вполне понятен и завершен. Сравним:
Пели люди, чудилось, что это поет один человек с нежной глубокой душой, тоскующей по необыкновенному добру и любви...11
Рассмотрим фрагменты, в модусной кострукции которых содержится в различных видо-временных формах безличный глагол казаться. Десятидневное вынужденное ожидание начала боя утомило сарбазов и раздражало их, вселило неуверенность в правильности такого решения предводителей Исатая и Махамбета; началось брожение в войске повстанцев, наблюдаются отдельные случаи измены, убийства. И во всем этом Махамбет винил только самого себя, ему представлялось, что «он причина всех бед и гибели Туке...»:
Ничто не удивило Махамбета — ни слова Исатая о том, что он, Махамбет, должен оставить его, ни уход батыра Асау, ни измена старшин бершцев... Его ошеломила весть о смерти Туке. Махамбету казалось, что он причина всех бед и гибели Туке .12
Приведем примеры СПП изъяснительного типа, в которых изображаются картины природы. Образное описание окружающей действительности у русскоязычного писателя сочетается с элементами метафоризации. Ср.:
Сеит вел Кенже по известным только ему одному тропам. А может, и тропинок-то не было. Кенже казалось, что небо опрокинулось на них, закрыв все
13
пути.
10АлимжановА. Стрела Махамбета. М.: Известия, 1983. С. 162-163.
11 ЖаксылыковА.Ж. Алма-Ата: Жазушы, 1987. С. 33.
12 Алимжанов А. Стрела Махамбета. М.: Известия, 1983. С. 144.
13 Алимжанов А. Гонец. М.: Молодая Гвардия, 1974. С. 23.
Закат был чудесен, Солнце приблизилось к земле и запылало красным пламенем. Тысячи золотых стрел бросило оно в степь. Курмашу казалось, что лучи
14
звенят, поют и по степи несутся сладостные звуки тихои песни .
Анализ показал, что данная группа СПП изъяснительного типа наиболее многочисленная и продуктивная. В них структура модуса состоит из сочетания имени собственного (Курмаш, Кенже, Махамбет, автор/повествователь и др.) или его эквивалента (он, она, они и др.) в дательном падеже с различными видо-временными формами безличных глаголов казаться, чудиться. Схематично это выглядит так:
Примечание: М — модус; СС — семантический субъект; СП — семантический предикат
Наряду с рассмотренными выше типами модуса в транскультурном тексте писателя-билингва регулярно употребляется ее редуцированная форма — казалось, кажется, то есть используются глаголы без эксплицитно выраженного субъекта. В таких СПП речь персонажа полностью сливается с авторской. На наш взгляд, при изъятии семантического субъекта сам писатель проявляется ярче и выразительнее. Перед нами особое, нестандартное мироощущение, мировосприятие художника слова, отсюда и необычное, субъективированное творческое отражение реально существующей окружающей действительности. Рассмотрим это на примерах. Так, использование слова казалось помогает создать иллюзию непосредственного участия самого писателя в событиях:
Казалось, что массагеты и савроматы решили полечь все до единого на этом окровавленном поле15;
Алдияр остановился, оглянулся назад. Казалось, что слова Зарбая вывели его из оцепенения. Он услышал, как жиделинцы слали проклятья карателям, увидел Курмангазы, медленно перевел взгляд на Мынбая16.
Также в сложном предложении смысл недостоверности может быть передан при помощи субъектно-предикатной конструкции, присоединяемой
14 Алимжанов А. Стрела Махамбета. М.: Известия, 1983. С. 78
15 Жанддарбеков Б. Томирис. Алматы.: Жалын, 1975. С. 68.
16 Алимжанов А. Стрела Махамбета. М.: Известия, 1983. С. 177.
СС
М = в дат. падеже
(имя собств. или местоим.)
+ в наст./прош. вр.
(кажется, по/казалось, чудится, почудилось)
СП
к диктуму без союза что. На наш взгляд, писатель преднамеренно опускает союз что, удлиняя паузу и тем самым акцентирует внимание читателя на данном моменте, достигая тем самым оценочной цели. Ср.:
«Брат... Мой брат...» — колотилось сердце, переполненное небывалым чувством светлой, чистой любви. Мне казалось, вот-вот лопнет в груди горячая, натянутая струна. Сейчас для Акана я готов был пойти на все17.
Итак, модусы в структуре сложных предложений в виде форм глаголов казалось, оказалось, кажется, присоединяемые к диктуму при помощи союза и без него, стилистически мотивированы единой авторской точкой зрения на описываемые события. Модус находится обязательно в препозиции к диктуму сложного предложения, выделяется интонационно и графически. Схематически модус выглядит так:
кажется,
М = казалось, что/как + Д оказалось,
Примечание: М — модус; Д — диктум
Заключение
Итак, в результате анализа транскультурного текста русскоязычного писателя-билингва нами сделаны следующие выводы:
1. СПП изъяснительного типа с модусной частью, представленной сочетанием имени собственного или его эквивалента в дательном падеже в функции семантического субъекта (и без него) с разными формами безличных глаголов казаться, чудиться (казалось, оказалось, кажется; чудится, почудилось), выбраны художником слова не случайно. Их использование в художественном дискурсе стилистически и семантически мотивировано, так как писатель в своих произведениях стремится «представить воображению» историческое прошлое и/или то или иное событие настоящего, при этом нереально гарантировать полную достоверность его.
2. Недостоверная информация передается путем привлечения художественного вымысла, домысливания, творческого перевоплощения писателя, что неизбежно репрезентируется средствами языка, а подлинные исторические факты легко и естественно вклиниваются в текст произведения, не нарушая плавного течения авторского повествования. Для выполнения этих задач и употребляются рассмотренные выше конструкции сложных предложений.
17 Жаксылыков А. Окно в степь. Алматы, 1987. С. 30.
3. Кроме основной функции оценки диктума, то есть того, что «представляется воображению» субъекту речи, модус выполняет и дополнительные функции: отражение специфики мировоззрения национального писателя, его творческого мировосприятия, особенностей его ЯКМ; стремление к реальному отражению важных событий из жизни казахского народа, придание торжественности, образности речи повествователя и персонажей произведений; желание «оживить» не только давнопрошедшие события, но и их участников и т.д.
Все сказанное прекрасно удается выполнить русскоязычному писателю, так как описываемые события, факты, образы и их чаяния «пропущены» художником слова «сквозь себя», прочувствованы им и предопределяют, на наш взгляд, адекватное декодирование информации от реципиента/читателя. Следовательно, модальную интерпретацию диктума СПП изъяснительного типа можно считать одним из продуктивных способов экспликации модусных смыслов с точки зрения достоверности/недостоверности излагаемой информации, а конструкции такого типа являются эффективными способами реализации авторского отношения к изображаемому.
Список литературы
1. Бахтикиреева У.М. Творческая билингвальная личность (особенности русского текста автора тюркского происхождения): монография. Изд. 2-е, доп. Астана: Изд-во «ЦБО и МИ», 2009.
2. Бахтикиреева У.М. Художественный билингвизм и особенности русского художественного текста писателя-билингва: автореф. дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.19. М., 2005.
3. Туманова А.Б. Контаминированная языковая картина мира в художественном дискурсе писателя-билингва: монография. Алматы: КБТУ, 2010.
4. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990.
5. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка. М.: Иностранная литература, 1955.
6. Гак В.Г. О категории модуса предложения // Предложение и текст в семантическом аспекте. Калинин: КГУ, 1978. С. 19-26.
7. Черемисина М.А., Колосова Т.А. Очерки по теории сложного предложения. Новосибирск, 1987.
8. Колосова Т.А. О диктуме и модусе в сложном предложении // Филологические науки. 1979. № 2. С. 47-53.
9. Шмелева Т.В. Семантический синтаксис. М.: Наука, 1988. 240 с.
10. Чумаков Г.М. Синтаксис конструкций с чужой речью. Киев: Вища школа, 1975.
11. Зализняк А., Падучева Е.В. О семантике вводного употребления глаголов // Вопросы кибернетики. Прикладные аспекты лингвистической теории. М.: Кибернетика, 1987. С. 80-96.
12. Дешериева Т.И. О соотношении модальности и предикативности // Вопросы языкознания. 1987. № 1. С. 34-45.
13. Зализняк А., Падучева Е.В. Предикаты пропозициональной установки в модальном контексте // Логический анализ языка. Проблемы интенсиональных и прагматических контекстов. М.: Наука, 1989.
14. Касевич В.Б., Храковский В.С. От пропозиции к семантике предложения // Типология конструкций с предикатными актантами. Л.: Наука, 1985.
References
1. Bakhtikireeva, U.M. 2009. Creative bilingual personality (features of the Russian text by an author of Turkic origin): monograph. Astana: Publishing house "TsBO and MI." Print. (In Russ.)
2. Bakhtikireeva, U.M. 2005. "Literary bilingualism and features of the Russian literary text of a bilingual writer." Author's abstract. dis. ... Dr. Philol. Sciences. Moscow. Print. (In Russ.)
3. Tumanova, A.B. 2010. A contaminated linguistic picture of the world in the artistic discourse of a bilingual writer. Monograph. Almaty: KBTU publ. Print. (In Russ.)
4. Linguistic encyclopedic dictionary. 1990. Edited by V.N. Yartseva. Moscow: Soviet Encyclopedia publ. Print. (In Russ.)
5. Bally, S. 1955. General linguistics and issues of the French language. Moscow: Foreign literature publ. Print. (In Russ.)
6. Gak, V.G. 1978. "On the category of sentence mode." In Sentence and text in the semantic aspect. Kalinin: KSU publ., pp. 19-26. Print. (In Russ.)
7. Cheremisina, M.A., and T.A. Kolosova. 1987. Essays on the theory of complex sentences. Novosibirsk. Print. (In Russ.)
8. Kolosova, T.A. 1979. "On dictum and mode in a complex sentence." Philological Sciences, no. 2, pp. 47-53. Print. (In Russ.)
9. Shmeleva, T.V. 1988. Semantic syntax. Moscow: Nauka publ. Print. (In Russ.)
10. Chumakov, G.M. 1975. Syntax of constructions with foreign speech. Kyiv: Vishcha sckola publ. Print. (In Russ.)
11. Zaliznyak, A., and E. Paducheva. 1987. "On the semantics of introductory use of verbs." Questions of cybernetics. Applied aspects of linguistic theory. Moscow: Cybernetics, pp. 80-96. Print. (In Russ.)
12. Desherieva, T.I. 1987. "On the relationship between modality and predicativity." Questions of linguistics, no. 1, pp. 34-45. Print. (In Russ.)
13. Zaliznyak, A., and E. Paducheva. 1989. "Predicates of propositional attitude in a modal context." In Logical analysis of language. Problems of intensional and pragmatic contexts. Moscow: Nauka publ. Print. (In Russ.)
14. Kasevich, V.B., and V.S. Khrakovsky. 1985. "From proposition to sentence semantics." In Typology of constructions with predicate actants. Leningrad: Nauka. Print. (In Russ.)
Сведения об авторе:
Туманова Айнакуль Бектасовна — доктор филологических наук, профессор, кафедра русской филологии и мировой литературы, Казахский национальный университет им. аль-Фараби. E-mail: a.tumanova@inbox. ru
Bio note:
Ainakul B. Tumanova is a Doctor in Philology, Professor, Department of Russian Philology and World Literature, al Farabi Kazakh National University. E-mail: a.tumanova@inbox.ru
