CC BY
9
Научная статья УДК 81.1
DO110.52070/2542-2197_2022_9_864_74
Репрезентация концептов «колокол» и «звон» в русских, немецких и французских фразеологизмах
О. М. Куницына1, Р. И. Первозванский2
1Московский государственный лингвистический университет, Москва, Россия, kunitsyna_mglu@mail.ru
2Московский педагогический государственный университет, Москва, Россия, romanpervozvan@mail.ru
Аннотация. Статья посвящена репрезентации концептов «колокол» и «звон» в русской, немецкой и фран-
цузской лингвокультурах. Наиболее наглядно данные концепты вербализуются во фразеологизмах. Проводится сравнительный анализ содержательной структуры фразеологических единиц, репрезентирующих исследуемые концепты, что позволяет выделить различные концептуальные компоненты в каждом из исследуемых языков. Показаны сходства и различия в интерпретации данных концептов в разных языковых картинах мира.
Ключевые слова: концепт, колокол, звон, фразеологизм, языковая картина мира, лингвокультура
Для цитирования: Куницына О. М., Первозванский Р. И. Репрезентация концептов «колокол» и «звон» в русских, немецких и французских фразеологизмах // Вестник Московского государственного лингвистического университета. Гуманитарные науки. 2022. Вып. 9 (864). С. 74-79. DOI 10.52070/2542-2197_2022_9_864_74
Original article
Representation of the Concepts "Bell" and "Ringing" in Russian, German and French Phraseological Units
Olesya M. Kunitsyna1, Roman I. Pervozvanskiy2
1 Moscow State Linguistic University, Moscow, Russia kunitsyna_mglu@mail.ru
2Moscow Pedagogical State University, Moscow, Russia romanpervozvan@mail.ru
Abstract.
Keywords: For citation:
The article is devoted to the study of the representation of the concepts "bell" and "ringing" in Russian, German and French linguistic cultures. These concepts are most clearly verbalized in phraseological units. A comparative analysis of the content structure of phraseological units representing the studied concepts is carried out, which makes it possible to identify different conceptual components in each of the studied languages. The similarities and differences in the interpretation of these concepts in different linguistic worldviews are shown.
concept, bell, ringing, phraseology, linguistic view of the world, linguoculture
Kunitsyna, O. M., Pervozvanskiy, R. I. (2022). Representation of the concepts "Bell" and "Ringing" in Russian, German and French phraseological units. Vestnik of Moscow State Linguistic University. Humanities, 9(864), 74-79. 10.52070/2542-2197_2022_9_864_74
введение
Язык как связующее звено между внутренним миром человека и социумом фиксирует результаты, полученные носителем языка в ходе познания окружающей действительности. Такие вербализованные представления отражаются в концептах. Вся совокупность концептов формирует языковую картину мира определенного народа или этнической группы. Для каждого языка характерна своя специфическая и уникальная картина мира с накопленным социокультурным опытом, стереотипами, установками. Они присущи каждому сложившемуся языковому сообществу. Благодаря анализу концептуальных систем можно выявить специфику той или иной картины мира, сравнить понимание единых сфер жизни различными национальностями.
Лингвокультурные концепты «колокол» и «звон» являются сложными многокомпонентными образованиями. Набор их концептуальных элементов в русском, немецком и французском языках разнится, что естественно, учитывая условия исторического и социокультурного развития трех упомянутых стран. Тем не менее, наблюдаются и сходные этнические интерпретации единых концептов.
В данной статье под концептом мы будем понимать структурированное во фрейм знание, в котором отражаются не просто существенные признаки, а все признаки, которые в данном языковом коллективе заполняются знанием о сущности [Те-лия, 1996]. Концепт представляет собой ментальный конструкт, моделируемый на основе семантики, репрезентирующей его языковые единицы. Он состоит из набора концептуальных признаков, образующих его структуру и находящихся в определенных отношениях друг с другом [Иванова, 2015].
Особенно наглядно лингвистическая репрезентация концептов «колокол» и «звон» реализуется во фразеологических единицах, что стало основным мотивом выбора данного языкового материала для исследования.
Концепт всегда национально маркирован, функционирование концептов в языковой картине мира тесно связано с национальной культурой того или иного народа.
концепты «колокол» и «звон» в сознании носителей западной
и русской культуры
Колокола и колокольные звоны - древнейшие атрибуты мировой культуры. Изначально напрямую не связанные с церковным искусством колокола и колокольчики многие тысячелетия выполняли сигнальную функцию в различных культурах.
Постепенно колокольный звон становился органической частью богослужения в христианской церкви. Точные сроки этого процесса неизвестны, но кампанолог Н. И. Оловянишников указывает, что официальное введение колокольного звона приписывают папе Сабинианусу, возглавлявшему церковь в 604-606 гг. В VI-VIM вв. колокола уже весьма часто использовались в богослужении в христианских храмах [Оловянишников, 2003]. По мере обретения колокольным звоном нового, уже богослужебного, функционала, значение колокольного звона для сознания носителей языка возрастало. Историки склонны считать, что Русь заимствовала колокола не из Византии,а из Западной Европы.
При этом развитие колокольного звона в европейской и русской церковно-музыкальных культурах не было одинаковым: в западной традиции, с одной стороны, колоколам «поручают» несоответственную им задачу[Ильин, 1999] исполнения конкретной мелодии, а с другой - звон часто оказывается лишен ритмической организации (колокола и их языки раскачиваются произвольно); в русской же традиции звон почти всегда ритмичен, но при этом колокольный подбор не выстраивается таким образом, чтобы на нем можно было сыграть определенную мелодию.
Колокола и колокольные звоны прочно вошли в культуру европейских народов, в их языковую картину мира. Она являет собой исторически сложившуюся в сознании языкового коллектива и отраженную в языке совокупность представлений о мире, определенный способ восприятия и устройства мира, концептуализации действительности (определение А. Вежбицкой) [Вежбиц-кая, 2000]. По мере развития колокольного звона и расширения сфер его применения формировались концепты «колокол» и «звон». Постепенно они получали новые интерпретации и приобретали новые концептуальные смыслы. С возрастанием смыслоразличительной роли колоколов и звонов связана их фиксация во фразеологизмах и паремиях многих языковых общностей - в первую очередь, христианского мира.
концепты «колокол» и «звон» в русской лингвокультуре
В русском языке существует множество фразеологических единиц, построенных вокруг образа колокола, звона и даже звонаря. Известен фразеологизм звонить / забить / бить / трезвонить во все колокола со значением «бить тревогу» и очень похожий по форме, но почти противоположный по
содержанию фразеологизм звонить / раззвонить (во все) колокола (что-либо) со значением «распускать слухи», «сделать что-либо общеизвестным». Формально переосмысление колокола в этих фразеологизмах одинаково, оно связано с изначальной сигнальной функцией этого инструмента - и набата, и колокола церковного. Однако во втором фразеологизме колокол переосмысляется с негативной коннотацией: колокол - говорливый, много болтающий. Такая же интерпретация колокола встречается, например, в поговорке «чужой человек в доме колокол». В данном случае подчеркивается природа колокола как субъекта, распространяющего вести (гость, пришедший в дом, сообщит - растрезвонит всем, что там происходит). Еще один пример негативного осмысления колокола - поговорка «колокол в церковь людей зовет, а сам никогда не бывает».
Во фразеологической единице «лить колокола» со значением «говорить неправду» мотивировка обращения к колоколу определяется, по всей видимости, самим процессом литья. Это выражение встает в один синонимический ряд с фразеологизмами «пули лить», «лить пушку», где в качестве «объекта литья» выбраны другие распространенные в то время предметы, требующие отливки. Во фразеологии существует версия этимологии этого фразеологизма, отсылающая к обычаю колоколо-литейщиков во время отливки колоколов рассказывать друг другу небылицы. Эта версия отражена, в частности, во Фразеологическом словаре русского литературного языка под ред. А. И. Федорова [Федоров, 2008]. В кампанологии приведенная версия не поддерживается, поскольку достоверные подтверждения означенного обычая не найдены.
Фразеологическая единица иже под колоко-лы относится к сфере профессиональной лексики истории и архитектуры. Так называется особый тип конструкции православного храма. Компонент иже вышел из употребления в языке, раньше он имел значение «который», таким образом на современный русский язык фразеологизм дословно переводится «(храм), который под колоколами». Форма «колоколы» морфологически преобразовалась в «колокола». В данном случае основой фразеологизма является колокол как непосредственно церковно-музыкальный инструмент.
Имя существительное звон, в свою очередь, входит во фразеологизмы малиновый / красный звон и звон во вся (тяжкая),характеризующие звон как очень красивый или очень полнозвучный. Существует несколько версий этимологий фразеологизма малиновый звон. Наиболее распространена версия, связанная с названием ныне расположенного в Бельгии города Мелехена, во французском
языке называвшегося Малин. Этот город с XVII в. и до сегодняшнего дня является одним из центров европейской колокольной музыки и колокололи-тейного дела. Пример паремии с этим словом -пословица: «Слышу звон - не знаю, где он», в которой замечена и переосмыслена акустическая особенность звона,трудность в определении его источника, метафорически перенесенная на всякую информацию.
Э. Р. Лассан, выполняя анализ репрезентации концепта «колокол» в речи носителей русского языка, приводит ряд и других паремий, в которых колоколу приписываются негативные характеристики («Поп за колокол, а мы за ковш»; «Звони поп в колокола, чтобы попадья не спала»), и делает предположение о том, что сакрализация колокола может быть относительно поздним явлением, характерным для рефлектирующего сознания (а не для бытового восприятия колокольного звона) [Лассан, 2014]. Данную точку зрения нельзя считать однозначно верной, поскольку очевидно, что к колоколу (как к предмету богослужебному) носители пусть даже и бытовой картины мира не могли относиться с осуждением.
В приведенных фразеологических оборотах в основном представлен концептуальный компонент «передача информации», который имеет негативную коннотацию. Это такие содержательные элементы, как «говорить много», «говорить лишнее», «говорить неправду», «сообщать недобрые вести», «говорить, не понимая, о чем идет речь», «распускать слухи». Положительная коннотация колокола проявляется в репрезентации «малиновый звон» с содержанием «благозвучие».
концепт «колокол» в немецкой лингвокультуре
В немецкой лингвокультуре в репрезентации концепта «колокол» вербализуются два основных смысла: «передача информации» и «часть тела человека».
Фразеологические единицы eins auf die Glocke kriegen («получить удар по голове», букв. 'получить по колоколу') и jemandem eins auf die Glocke hauen («ударить кого-либо по голове», букв. 'ударить кого-либо по колоколу') зафиксированы в словаре немецкого языка Duden1. Здесь слово die Glocke («колокол») обозначает «голову» в прямом смысле, т. е. в структуре концепта «колокол» появляется дополнительный смысловой компонент «часть тела».
1 Словарь немецкого языка Duden. URL: https://www.duden.de/suchen/ dudenonline/Glocke9
К. В. Манерова посвящает одно из своих исследований сравнительному анализу русских и немецких фразеологизмов религиозной тематики. В ее работе приведены три фразеологизма со стержневыми компонентами «колокол» и «звон». Анализ этих единиц показывает, что в немецком языке есть фразеологизмы как близкие по семантике русским фразеологизмам, так и принципиально отличающиеся от них по семантике [Манерова, 2016].
Фразеологизм an die große Glocke hängen («растрезвонить о чем-л., раструбить что-л. повсюду, афишировать»; букв. 'повесить на большой колокол') близок по значению фразеологизму «звонить во все колокола», в нем так же, как и в русском эквиваленте, подчеркивается природа колокола как сигнального инструмента, вестника, распространителя информации (в реальной жизни - звуковой, в метафорическом переосмыслении - всякой информации).
Немецкий фразеологизм an die große Glocke kommen («стать общеизвестным»; букв. 'попасть на большой колокол') точных аналогов в русском языке не имеет, но пути переосмысления колокола в этом фразеологизме кардинально не отличаются от путей переосмысления колокола в русской языковой картине мира. И в немецкой, и в русской языковой картине мира колокол-вестник в принципе может распространять сведения о конкретном человеке, делать его знаменитым. Аналога фразеологизма wissen, was die Glocke geschlagen hat («смекнуть, в чем дело»; букв.'знать, о чем звонит колокол') со стержневым компонентом «колокол» в русском языке нет, но, как отмечает К. В. Манерова, переосмысление колокола в этом выражении продолжается в русле все той же концептуальной метафоры «знание, оповещение» [Манерова, 2016].
концепты «колокол» и «звон»
во французской лингвокультуре
Во французской языковой картине мира мы видим иные интерпретации колокола во фразеологических единицах. Например, во фразеологизмах se taper la cloche («хорошо поесть, наесться», букв. «ударить в колокол») и une pauvre cloche («дурачок, нелепый человек», букв. 'бедный колокол') колокол осмысляется как часть тела человека (в первом случае - живот, во втором случае - голова). Языковед Вальтер фон Вартбург отмечает, что выражение se taper la cloche в значении «напиться» стало употребляться еще в середине XIX в., однако единого мнения о времени возникновения этого
выражения во французском языке нет. Распространение фразеологизмов с таким типом переосмысления значения стержневого компонента связано и с особым значением слова une cloche: авторитетный французский толковый словарь Larousse третьим из четырнадцати значений слова фиксирует фамильярное «глупый, неспособный и неуклюжий человек»1. Отсюда, по всей видимости, еще один фразеологизм son de cloche («мнение», букв. 'звук колокола') и тесно связанный с ним фразеологизм entendre le même son de cloche / un autre son de cloche («услышать одну версию события / другую версию события», букв. 'услышать один звук колокола / другой звук колокола'), в котором звук колокола уподоблен человеческому мнению. То же уподобление замечаем в пословице: «Oui n'entend qu'une cloche n'entend qu'un son» (приблизительный перевод: «кто слышит только один колокол, тот слышит только один звук»), призывающей при решении вопроса всегда выслушивать не одну, а обе стороны.
Фразеологизм французского языка déménager à la cloche de bois («проехать тайно, не заплатив», букв. 'передвигаться по деревянному колоколу') по значению эквивалентен русскому фразеологизму проехать зайцем. В лексической структуре этого фразеологизма акцентируется материал, из которого изготовлен колокол. Дело в том, что при входе в помещение над дверью часто размещался металлический колокольчик, издававший звук в те моменты, когда дверь открывалась и закрывалась. Однако колокольчик, сделанный из дерева, громкого звука издавать не будет, поэтому вошедший внимания к себе не привлечет. Во французском языке есть еще одно выражение со сходной структурой, в котором глагол déménager сочетается с наименованиями музыкальных инструментов: déménager sans tambour, ni trompette («незаметно уйти», букв. 'передвигаться без барабана и трубы').
В других французских фразеологизмах мы видим еще одну интерпретацию колокола, не фиксирующуюся в русской языковой картине мира: колокол воспринимается как символ власти. Яркими примерами такой интерпретации являются фразеологизмы sonner les cloches à quelqu'un («отругать, отчитать кого-либо», букв. «позвонить кому-то в колокола») и faire sonner la plus grosse cloche («заставить говорить человека, обладающего наибольшим авторитетом», букв. «звонить в самый большой колокол»).
Отметим фразеологизм французского языка dormer comme un sonneur («крепко спать», букв.
1 Larousse: энциклопедический онлайн-словарь. URL: https://www. larousse.fr
«спать как звонарь»). В этом фразеологизме нет компонентов «колокол» и «звон», но есть близкий им компонент того же лексико-семантического поля - «звонарь». По значению этот фразеологизм эквивалентен фразеологизмам русского языка спать как убитый, спать как младенец.
В ряде случаев русским фразеологизмам, героями которых являются колокола, соответствуют французские фразеологизмы с различными музыкальными инструментами. А. П. Василенко, сравнивая русский фразеологизм звонить во все колокола и французский фразеологизм battre le tambour (battre или rouler du tambour), буквально переводящийся на русский язык как 'бить (в) барабан', отмечает, что во внутренней форме русского фразеологизма отражается архетипическое представление «близкое - далекое». Достичь далекого пространства можно было только колокольным звоном, так как аналогичных по силе звучания сигнальных музыкальных инструментов на Руси в древности не было [Василенко, 2010].
Таким образом, во французской лингвокульту-ре концепт «колокол», вербализованный во фразеологических оборотах, имеет четыре основных компонента: власть, передача информации, оповещение, часть тела человека, неуклюжесть.
заключение
Концепты как динамические образования отражают исторические и мировоззренческие реалии. В русском, французском и немецком языках наблюдаются как общие, так и различные
направления репрезентации концептов «колокол» и «звон». В этом отношении из рассмотренных нами языков наиболее близки русский и немецкий. Общими для русского и немецкого языков являются фразеологизмы со значением «сообщить всем о чем-либо», однако в немецком языке значения «общеизвестность» и «знание» раскрываются во фразеологизмах со значением «стать общеизвестным» и «смекнуть, в чем дело».
Остается заключить, что и в русском, и в немецком языковом сознании ключевое концептуальное значение колокола - значение информирования. Причем информирование может иметь как положительную, так и отрицательную коннотацию. В русском языке - преимущественно отрицательную, в немецком - преимущественно нейтральную или положительную («узнать что-то», «стать известным», «понять что-то»). Кроме того, в немецкой лингвокультуре репрезентируется значение «часть тела человека», которое характерно и для французского языка. В остальном переосмысление колокола и звона во французском языке отличается от их переосмысления в русском и немецком языках. Во французских фразеологизмах актуализируются такие не свойственные русским и немецким фразеологизмах концептуальные компоненты, как «власть» и «неуклюжесть». Репрезентации концептов «колокол» и «звон» во французском языке являются более светскими, нежели в русском и немецком языках. Анализ языковых единиц, связанных с колоколом и звоном, важен для лингвокультурологических исследований. На наш взгляд, он может быть продолжен с опорой на материалы других языков.
список источников
1. Телия В. Н. Русская фразеология. М.: Языки русской культуры, 1996.
2. Иванова Е. В. Фразеологическая репрезентация концепта // В мире науки и искусства: вопросы филологии, искусствоведения и культурологии. 2015. №12 (55). URL: https://cyberl.enmka.m/artide/n/ frazeologicheskaya-reprezentatsiya-kontsepta
3. Оловянишников Н. И. История колоколов и колокололитейное искусство. М.: Русская панорама, 2003.
4. Ильин В. Н. Эстетический и богословско-литургический смысл колокольного звона // Музыка колоколов: сборник исследований и материалов. 1999. С. 228-232.
5. Вежбицкая А. Языковая картина мира как особый способ репрезентации образа мира в сознании человека // Вопросы языкознания. 2000. № 6. С. 33-38.
6. Федоров А. И. и др. Фразеологический словарь русского литературного языка. М.: Астрель, АСТ, 2008.
7. Лассан Э. Р. Благовест сменяется набатом (дискурс колокола в русской культуре) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Лингвистика. 2014. № 3. С. 28-42.
8. Манерова К. В. Ключевые компоненты фразеологизма как носители культурного кода (контрастивный анализ немецких и русских фразеологизмов религиозной тематики) // Филологические науки: вопросы теории и практики. 2016. № 10-1 (64). С. 111-115.
9. Василенко А. П. Межъязыковые русско-французские семантико-фразеологические корреляты // Современные исследования социальных проблем. 2010. № 2. С. 90-91.
references
1. TeLiya, V. N. (1996). Russkaya frazeologiya = Russian phraseology. Moscow: Yazyki russkoj kul'tury. (In Russ.)
2. Ivanova, E. V. (2015). Phraseological representation of a concept. V mire nauki i iskusstva: voprosy filologii, iskusstvovedeniya i kul'turologii, 12(55). httpsy/cyberleninka.ru/article/n/frazeologicheskaya-reprezentatsiya-kontsepta. (In Russ.)
3. Olovyanishnikov, N. I. (2003). Istoriya kolokolov i kolokololitejnoe iskusstvo = The history of bells and bell-making art. Moscow: Russkaya panorama. (In Russ.)
4. Il'in, V. N. (1999). Esteticheskij i bogoslovsko-liturgicheskij smysl kolokol'nogo zvona = Aesthetic and theological-liturgical meaning of bell ringing. Muzyka kolokolov (pp. 228-232): a collection of research and materials. (In Russ.)
5. Vezhbickaya, A. (2000). Yazykovaya kartina mira kak osobyj sposob reprezentacii obraza mira v soznanii cheloveka = The linguistic view of the world as a special way of representing the image of the world in human consciousness. Voprosy yazykoznaniya, 6, 33-38. (In Russ.)
6. Fedorov, A. I et al. (2008). Frazeologicheskii slovar' russkogo literaturnogo yazyka = Phraseological dictionary of the Russian literary language. AST Publ. (In Russ.)
7. Lassan, E. R. (2014). Bell discourse in Russian culture. Russian Journal of Linguistics, 3, 28-42. (In Russ.)
8. Manerova, K. V. (2016). Key components of a phraseological unit as cultural code carriers (contrastive analysis of German and Russian phraseological units of religious subject matter). Philology: theory & practice, 10-1(64), 111-115. (In Russ.)
9. Vasilenko, A. P. (2010). Mezhyazykovye russko-francuzskie semantiko-frazeologicheskie korrelyaty = Interlanguage Russian-French semantic-phraseological correlates. Modern studies of social issues, 2, 90-91. (In Russ.)
информация об авторах
Куницына Олеся Мироновна
кандидат филологических наук, доцент кафедры лингвистики
и профессиональной коммуникации в области права Института международного права и правосудия Московского государственного лингвистического университета
Первозванский Роман Ильич
магистрант Института филологии Московского педагогического государственного университета
information about the authors
Kunitsyna Olesya Mironovna
PhD (Philology), Assistant Professor at the Department of Linguistics and Professional Communication in the Field of Law, Institute of International Law and Justice, Moscow State Linguistic University
Pervozvanskiy Roman Ilyich
Master's student, Institute of Philology, Moscow Pedagogical State University
Статья поступила в редакцию 12.06.2022 одобрена после рецензирования 15.06.2022 принята к публикации 16.06.2022
The article was submitted 12.06.2022 approved after reviewing 15.06.2022 accepted for publication 16.06.2022
