CC BY
13
Вестник Томского государственного университета. История. 2023. № 81 Tomsk State University Journal of History. 2023. № 81
ПРОБЛЕМЫ АНТРОПОЛОГИИ, ЭТНОЛОГИИ И ЭТНОГРАФИИ PROBLEMS OF ANTHROPOLOGY, ETHNOLOGY AND ETHNOGRAPHY
Научная статья
УДК 94(479):314.745.4
doi: 10.17223/19988613/81/18
Репатриация адыгов и черкесов в регионы Западного и Северного Кавказа (1990-2010-е гг.)
Марина Витальевна Белозёрова
Федеральный исследовательский центр «Субтропический научный центр РАН», Сочи, Россия, mbelozerowa@mail.ru
Аннотация. Рассматривается опыт репатриации зарубежной адыгской и черкесской диаспоры в регионы Кавказа. Главное внимание уделено формированию идеи возвращения, причинам репатриации, взаимодействию между репатриантами и органами власти и национальными элитами, корректировке региональной нормативной базы. Проанализирован опыт региональных органов управления в решении задач по адаптации репатриантов на примере двух регионов - Республики Адыгея и Кабардино-Балкарской республики, выявлена его региональная специфика. Ключевые слова: репатриация, Кавказ, адыги, черкесы
Благодарности: Статья подготовлена в рамках реализации Государственного задания ФИЦ СНЦ РАН № FGRW-2021-0014.
Для цитирования: Белозёрова М.В. Репатриация адыгов и черкесов в регионы Западного и Северного Кавказа (1990-2010-е гг.) // Вестник Томского государственного университета. История. 2023. № 81. С. 152-162. doi: 10.17223/19988613/81/18
Original article
Repatriation of the Adygs and Circassians to the regions of the Western and Northern Caucasus (1990-2010s)
Marina V. Belozerova
Federal Research Centre the Subtropical Scientific Centre of the Russian Academy of Sciences, Sochi, Russian Federation, mbelozerowa@mail.ru
Abstract. The paper reveals foreign Adyg and Circassian community repatriation and adaptation experience in Caucasus regions in 1990-2010s. The relevance of the research is determined by the need to study the processes of adaptation to the Russian reality, social and economic integration, the incorporation of returnees into the Russian territory, the formation of the Russian identity.
The author used federal and regional law, archive materials, internet publication as the sources of scientific information and systematic and process approach as a research methodological base. Selective approach allowed to explore in chronological (1990s) and territorial (West and North Caucasus regions) cross-sections.
Much attention is given to creation of Muhajirs descendants return to historical native land ideas, regional legal framework adjustment, interaction between governing institutions, national elites with Kosovo Adygs and Circassian community in Syria, and reasons for their repatriation in Russia. The current situation in Kosovo and Syria has been identified. These issues have not been previously analyzed. The obtained results allowed to create axiological model of Kosovo Adygs, to identify the experience of regional authorities in dealing with related problems for returnees and the local population. Adygs and Circassian repatriation in West and North Caucasus regions in 1990-2010ies was based on regional legal framework. The analysis of new archive materials shows that the regional legal framework was changed according to the federal law. The concept of the voluntary return of Kosovo Adygs and Syrian Circassians brought together representatives of all social strata of Adyg-Circassian society. Its main idea is that Adygs and Circassians are common ethnos, which are divided yet. In 1997 the return and adaptation of Kosovo Adygs experience was unique. It is
© М.В. Белозёрова, 2023
assessed as positive. This experience influenced on Syrian Circassian mass return attempts. Repatriation of some Circassian community representatives in the North Caucasus haven't been mass. The reasons for this were the historical and cultural differences of the Adygs and Circassians in the Russian Federation and their diaspora in the Middle East, the lack of republican programs to assist voluntary resettlement in Russia, the subsidized nature of the regions of the Caucasus, etc. Keywords: repatriation, Caucasus, Adyghes, Circassians
Acknowledgements: The article was prepared as part of the implementation of the State Assignment of the FRC SSC RAS No. FGRW-2021-0014.
For citation: Belozerova, M.V. (2023) Repatriation of the Adygs and Circassians to the regions of the Western and Northern Caucasus (1990-2010s). Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya - Tomsk State University Journal of History. 81. pp. 152-162. doi: 10.17223/19988613/81/18
Исследование вопросов репатриации, или добровольного возвращения населения, является значимым в контексте исторических, социально-экономических, этнокультурных, политических, духовно-нравственных, гуманитарных проблем. К наиболее важным относятся процессы адаптации к условиям российской действительности, социальной и экономической интеграции, инкорпорации репатриантов в российское пространство, формирования российской идентичности. То есть проблемы миграции, репатриации, национальной и этнокультурной безопасности не утрачивают своей практической и теоретической значимости в общественно-политическом дискурсе как на федеральном, так и на региональном уровне.
Актуальность и новизна обозначенной проблематики определяются также недостаточным вниманием к данным вопросам в исторической литературе. Сложившуюся ситуацию можно объяснить тем, что проблемы миграции населения в целом и репатриации в частности являются предметом изучения политологии и социологии. Так, в политологии внимание акцентируется на обобщении каких-либо аспектов данной проблемы. В социологии, как правило, отражается современная ситуация. Однако в исторических исследованиях цели, задачи и методологические подходы в значительной мере отличаются характерных политологии и социологии. Исторические исследования направлены на выявление и рассмотрение динамики процессов, их последствий, причинно-следственных связей. Актуальность поднимаемой проблематики определяется также тем, что со второй половины 1990-х гг. шел процесс добровольного возвращения населения в отдельные регионы России, в частности трансграничную зону юга страны.
В отечественной историографии работы по данной тематике, как правило, имеют междисциплинарный характер. Вопросы репатриации, или добровольного возвращения, стали предметом исследований в основном в 2000-е гг. Репатриация рассматривается, например, как вариант международной или межгосударственной миграции [1. С. 28], как социальный феномен, сконструированный «...государственной политикой, которая основана на идеях о происхождении репатриантов...» [2. С. 4]. Уделяется внимание таким аспектам, как возвращение «не граждан» в страну, в которой проживали их предки, получение ими социальных пособий и гражданства в соответствии с миграционным законодательством государства [3]. Изучаются опре-
деленные подходы, характеризующие репатриацию как «транснациональное явление» [4. C. 262].
Одной из первых работ стала монография В.А. Ион-цева, Н.М. Лебедевой, М.В. Назарова, А.В. Окоркова «Эмиграция и репатриация в России», в которой авторы попытались обобщить философские, социальные, экономические и демографические аспекты репатриации в России [5]. М.П. Ковалев, также изучая теоретические основы репатриации, отмечал социологический и экономический подходы в ее изучении. Так, социологический подход, по его мнению, направлен на исследование причин миграции и адаптации мигрантов к новому социуму. Экономический подход сосредоточивает внимание исследователя на причинах миграции, при этом выделяются микро- и макроуровни. Макроуровни используют при анализе ситуаций, относящихся к мировой системе, изучаются структурные детерминанты миграции населения, к примеру экономические и географические отличия между регионами, различный спрос на рабочую силу, оплата труда в разных странах. Микроподход изучает причины принятия решения о миграции человеком, семьей [6. C. 43]. В историографии уделяется внимание проблеме возвращения соотечественников, эволюции концептуальных основ политики по поддержке соотечественников, проживающих за рубежом [7, 8].
Цель данной статьи - отражение процессов репатриации косовских адыгов и части сирийской черкесской диаспоры, формирования концепта по возвращению потомков мухаджиров на их «историческую родину», его влияния на общественное сознание адыгов и черкесов, выявление опыта региональных органов власти в решении вопросов их адаптации, определение аксиологической (ценностной; от греч. axia - ценность и logos - слово, понятие, учение) оценки репатриации косовских адыгов и сирийских черкесов.
Территориальные рамки охватывают Республику Адыгея (Западный Кавказ), для компаративного анализа привлечены материалы по Кабардино-Балкарской республике (Северный Кавказ).
Источниками исследования послужили архивные документы, отложившиеся фондах ГКУ Республики Адыгея «Национальный архив Республики Адыгея» (ГКУ РА «Нацархив»). Проведен анализ протоколов заседаний Государственного Совета - Хасэ Республики Адыгея по вопросам репатриации и гражданства, решений Президиума Краснодарского краевого совета народных депутатов по регуляции стихийной мигра-
ции в регионе. Проанализированы федеральные и региональные нормативно-правовые акты по проблематике, материалы публицистики, публикации в СМИ и Интернете. Возвращение косовских адыгов в Республику Адыгея и сирийских черкесов в Кабардино-Балкарию получило освещение в публицистических статьях, в которых события излагались как участниками событий, так и журналистами. При этом их интерпретация и оценки были различны: от полного одобрения, обращений к необходимости репатриации всех желающих адыгов и черкесов, проживающих за рубежом, до попыток обозначить проблемы, которые могли бы возникнуть в связи с их возвращением.
Принципы системного и процессного подходов в качестве методологической основы позволили в ходе исследования сосредоточить внимание на участниках процесса (акторах) - социальных институтах, региональных и муниципальных органах власти, физических лицах, на коммуникационных связях. Выборочный метод позволил провести исследование по хронологическому (1990-е гг.) и территориальному (регионы Западного и Северного Кавказа) срезам.
Наиболее общее понятие термина «репатриация» (от лат. repatriatio - возвращение на родину; англ. -repatriation; нем. - Repatriierung) отражено в энциклопедических словарях и трактуется в двух значениях: возвращение на родину военнопленных и гражданских лиц, оказавшихся в результате войны за пределами своей страны; возвращение эмигрантов в страну их происхождения с восстановлением в правах гражданства. Базой для формулирования понятия «репатриация» стали положения Женевской конвенции 1949 г., касающиеся обращения с военнопленными. Таким образом, в данном контексте репатриация понимается как «возвратная миграция», т.е. возвращение на родину мигрантов или их потомков на добровольной основе.
В России принят и действует ряд нормативно-правовых документов, определяющих статус репатрианта и регулирующих репатриацию, - Постановления Правительства РФ «О республиканской долговременной программе "Миграция"» (1992) «О беженцах» (1993), «О вынужденных переселенцах». На их основе к мигрантам осуществляется подход как к «вынужденным переселенцам». Согласно документам репатрианты рассматриваются как «соотечественники за рубежом», имеющие право на добровольное возвращение на Родину. Российские нормативно-правовые акты базируются на общепризнанных принципах и нормах международного права, разработаны в соответствии с международными договорами РФ и законодательством РФ. К таким документам относятся федеральные законы «О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом» (1999), «О гражданстве РФ» (2002; в ред. 2020 г.).
В российском законодательстве сформулировано понятие «соотечественники за рубежом» [9. Ст. 1]. Выделены следующие категории граждан:
- «...граждане РФ, постоянно проживающие за пределами территории Российской Федерации.»;
- потомки, «.проживающие за пределами территории РФ», относящиеся к народам, «.исторически
проживающим на территории страны...» и сделавшие «.выбор в пользу духовной, культурной и правовой связи с РФ.»;
- лица, чьи родственники «.по прямой восходящей линии.» ранее проживали на территории страны (состоявшие в гражданстве СССР, проживающие в государствах, ранее состоявших в СССР, выходцы или эмигранты из Российского государства, РСФСР, которые имели ранее соответствующую гражданскую принадлежность и стали гражданами иностранного государства или лицами без гражданства).
Указ Президента РФ «О мерах по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом» (2006) [10] стал первым документом, в котором предусматривались механизмы реализации права возвращения граждан на Родину. С этой целью указом Президента была утверждена «Государственная программа по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом» с четко определенными задачами и создана Межведомственная комиссия по ее реализации. В Программе сформулированы задачи, из которых наиболее значимы: объединение потенциала соотечественников, проживающих за рубежом, с учетом потребностей развития российских регионов; содействие социально-экономическому развитию российских регионов; стабилизация численности населения Российской Федерации, решение демографической проблемы. Предусматривалось нормативно-правовое регулирование процесса добровольного переселения соотечественников в Российскую Федерацию в рамках Государственной программы в соответствии с Конституцией РФ и федеральными законами, в регионах -разработка региональных подпрограмм.
В конце 1980-х - в начале 1990-х гг. региональными органами власти было зафиксировано усиление миграционных потоков в южные регионы РФ из других районов СССР (затем стран СНГ) из-за военных конфликтов - из Нагорного Карабаха, республик Закавказья и Средней Азии. Этот процесс исследователи относят к «вынужденной миграции». В результате ряд территорий юга России (Краснодарский и Ставропольский края, Ростовская область, регионы Северного Кавказа) стал своеобразной буферной зоной между районами Закавказья и центральной России. Здесь сосредоточилось до 70% всех беженцев (армяне, осетины, турки-месхетинцы, русские и др.). При этом в некоторые годы, например с 1990 по 1992 г., до 2/3 прибывших составляли русские и представители других славянских этносов, турок-месхетинцев. В середине 1990-х гг. отмечалось резкое увеличение армянской диаспоры. Так, в 1993 г. на Черноморском побережье доля армян составляла примерно 16,4%, а в 1996 г. она возросла до 39,8%. Региональные органы власти должны были срочно реагировать на эти события, так как усиливались риски для местного населения. Особенно это коснулось районов Краснодарского и Ставропольского краев, Ростовской области. Два среза социологических опросов выявили тревожную ситуацию: в Краснодарском крае в 1990 г. доля прибывших,
хотевших остаться только в крае без каких-либо попыток перебраться в другой регион, составляла примерно 20%, в 1994 г. - уже 66%; желавших остаться на постоянное жительство - около 65 и 83% соответственно [11. С. 974]. Поэтому на региональном уровне в связи с усилением стихийной миграции шла разработка нормативно-правовых документов, касающихся мигрантов. Так, в Краснодарском крае было принято «Временное положение о статусе беженцев в Краснодарском крае» [12. Л. 3]. То есть на уровне региональных органов власти предпринимали комплекс мер по реализации федерального курса миграционной политики.
Практически одновременно с вынужденной миграцией шла репатриация, или добровольное возвращение, зарубежных соотечественников. На законодательном уровне был определен в достаточной степени широкий потенциал для деятельности в регионах: работа с соотечественниками, разработка программ помощи в области культуры, образования и т.д. Одновременно в общественном сознании стало формироваться мнение о необходимости возвращения соотечественников и их поддержки.
Практическим воплощением идеи возвращения зарубежных соотечественников стала репатриация косовских адыгов / черкесов на территорию Российской Федерации - в Республику Адыгея - в конце 1990-х гг. Надо отметить, что репатриация и сопутствующие процессы (адаптация, интеграция, социализация и др.) сопровождались объективными трудностями. Так, истоки противоречий на Западном и Северном Кавказе имеют исторические основания и связаны с итогами Кавказской войны второй половины XIX в., победой Российской империи и мухаджирством - вынужденным исходом большинства адыго-черкесского населения и горских племен в единоверную Османскую империю. Эта тематика рассматривается в историографии как трагическая страница истории автохтонного населения. Историческая память об этих событиях не только проявляется в сохранении традиционных памятных мест и открытии новых памятных знаков, обсуждении в публицистике и СМИ этих вопросов, но и частично отражена в историографии [13; 14; 15. С. 29, 30]. Исследователями сделаны попытки анализа современной социально-политической ситуации в Адыгее, оценки перспектив репатриации адыгов зарубежья [16, 17], уделено внимание социокультурной адаптации косовских адыгов, их ценностным ориентациям [18]. Вопросы репатриации черкесов рассматривались в качестве «.ресурса черкесского нациостроительства...» и «транснационального явления» [4. С. 261]. Некоторые исследователи трактуют позицию национальных общественных объединений адыгов по репатриации своих соотечественников как «догматическую, заидео-логизированную и излишне эмоцианальную», полагают, что использовалась для дискредитации предстоявшей Олимпиалы-2014 и решения «стратегических политических задач», а именно «изменения этнодемо-графического баланса» на Северном и Западном Кавказе [19. С. 186, 191-192].
К настоящему времени вопрос о добровольном возвращении адыго-черкесов сформировался как концепт,
включающий дискуссии по этим событиям, формируемые проекты и программы, в том числе социокультурную адаптацию репатриантов, их интеграцию в российское общество. Такие обсуждения охватывали черкесов и адыгов в РФ и за рубежом. В этой связи отметим ряд аспектов.
Этнонимы «черкесы» и «адыги» объединяют автохтонные этносы трех кавказский республик - Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкессской на Северном Кавказе, Адыгеи на Западном Кавказе, шапсугов (субэтнос адыгов) Причерноморья (Краснодарский край) и черкесскую диаспору за рубежом. Российские исследователи акцентируют внимание на том, что черкесская диаспора за рубежом не только многочисленна: по разным данным в нее входит от 200 тыс. до 12 млн человек, - она этнически разнородна и состоит из адыгов, карачаевцев, балкарцев, абхазов, осетин, чеченцев, ингушей, дагестанцев [4. С. 262]. Преимущественно они - потомки переселившихся в Османскую Порту в XIX в. мусульман. В настоящее время диаспоры проживают на постосманском пространстве, включая европейские страны.
Идея возвращения на родину у адыго-черкесов не нова. Ее возникновение некоторые исследователи относят к началу XX в. На Ближнем Востоке наиболее ярким ее проявлением стали попытки массового возвращения черкесов в 1920-е гг., но они не были поддержаны Советской Россий [20. С. 71]. Позднее идея возродилась в конце 1960-х - 1970-е гг. В этот период был создан Советский комитет по культурным связям с соотечественниками за рубежом с республиканскими отделениями. Члены Кабардино-Балкарского отделения, например, устанавливали контакты с зарубежной черкесской диаспорой. Во второй половине 1980-х гг. отделение Комитета было открыто в Адыгее. С этого времени завязались и первые связи представителей адыгской общественности - журналистов, представителей власти, комсомола, преподавателей вузов - с адыгской диаспорой в Косово [21-23].
Формирование проектов и программ по возвращению потомков мухаджиров в Адыгею можно отнести ко второй половине 1980-х - началу 1990-х гг. Это прослеживается по архивным данным. Так, в письме председателя Совета народных депутатов Советской Социалистической Республики Адыгея А. Джаримова (1991), направленном в адрес Президента СССР М.С. Горбачева, Президента РСФСР Б.Н. Ельцина, Председателя ВС СССР А.И. Лукьянова и исполняющего обязанности Председателя ВС РСФСР Р.И. Xасбулатова, содержалась просьба о решении вопросов, связанных с возвращением потомков мухаджиров на историческую родину - в Адыгею. Данная просьба обосновывалась тем, что в период перестройки в общественном сознании адыгов в республике и в черкесской диаспоре за рубежом - в Турции, Сирии, Израиле, где проживали примерно 1,5-2,0 млн человек, появилась надежда на воссоединение народа. С точки зрения автора письма (А. Джаримов в последствии стал президентом РА. -М.Б.), в период перестройки и гласности в общественное сознание адыгов «возвращались» такие понятия, как «насильственное переселение», «колонизация» Север-
ного и Западного Кавказа, сформировавшиеся еще в период окончания Кавказской войны XIX в. В Адыгее стало внедряться устойчивое мнение о том, что их бывшие соотечественники - адыги зарубежья - были «.лишены конституционных прав и национального самовыражения.», не имели «.гарантий сохранения своей самобытности...» [24. Л. 1].
В этот же период адыги зарубежья стали проявлять интерес «к своей исторической родине». Это выразилось в росте количества посещений Адыгеи потомками мухаджиров, увеличении обращений о получении советского гражданства и права на постоянное проживание в республике. К примеру, за пять месяцев 1991 г. с такой просьбой обратились 238 семей (более 1 000 человек) из Сирии, Турции, Израиля. Главным мотивом возвращения было воссоединение с родными и близкими. При этом заинтересованность республиканских властей в репатриантах аргументировалась возможностью возрождения заброшенных населенных пунктов, получения притока рабочей силы и валютных инвестиций в сельское хозяйство и строительную сферу республики, чему должны были способствовать покупка репатриантами домов по договорной цене или строительство домов для них строительными фирмами на договорной основе [Там же. Л. 2, 3].
Реализация сформированных проектов и программ по возвращению части адыго-черкесской диаспоры из-за рубежа объединила представителей различных слоев черкесского общества на российском Кавказе - управленческого звена, общественных организаций, гражданского общества, интеллигенции, бизнес-сообщества, а также репатриантов. Они устанавливали и осуществляли связи с международными черкесскими организациями, прежде всего в Турции, и отдельными деятелями зарубежной черкесской диаспоры. Например, с исполкомом Всемирной Черкесской Ассоциации, национально-общественной организацией «Адыгэ Хасэ». Сотрудники республиканской газеты «Адыгэ макъ» (Адыгея) создавали корреспондентские пункты в Турции, где в основном проживает адыго-черкесская диаспора. В их задачи входило освещение жизни соотечественников «на чужбине». Другой «канал связи» осуществлялся через туристические фирмы, лекторскую группу Адыгейского обкома комсомола [23. С. 80, 81]. То есть все эти мероприятия были направлены на восстановление и укрепление связей зарубежной диаспоры с кавказскими республиками.
Важным в формируемом концепте по возвращению черкесской диаспоры в места их традиционного проживания после исхода по итогам Кавказской войны XIX в. было то, что он формировал представления об адыгах и черкесах как едином этносе, который в настоящем разделен. Таким образом, определялась тенденция к его этнической консолидации - процессу, который, в сущности, еще не завершен [25. С. 179].
В 1990-е гг. шло формирование региональной законодательной базы по репатриации. На уровне законодательной власти Республики Адыгея был составлен проект закона «О репатриации представителей адыгской диаспоры». Однако при обсуждении документа в комиссии по межнациональным отношениям, науки
и образованию было выявлено несоответствие проекта российскому законодательству и Конституции Республики Адыгея [26. Л. 26-27; 27. Л. 34, 66]. Так, в Конституции РА было зафиксировано, что «.Республика Адыгея признает право возвращения на историческую Родину проживающих за пределами Российской Федерации соотечественников. независимо от их национальной принадлежности.» [28. Ст. 10]. Согласно же названию проекта закона «О репатриации представителей адыгской диаспоры» и ст. 2 речь шла о возвращении только адыгов. Вынося документ на обсуждение, законодательная власть республики, по сути, выделяла определенную категорию людей по национальному признаку, не принимая во внимание представителей других национальностей. То есть закон предусматривал возвращение только адыгского народа; в отношении представителей других народов этого права документ не предусматривал. По представлению Прокурора РА это несоответствие необходимо было устранить. В 1997 г. Президентом РА Закон был подписан в исправленной редакции, в которой данное противоречие было устранено и зафиксировано, что репатриантами признавались иностранцы - «.представители адыгской диаспоры, уроженцы и их потомки, выходцы, независимо от их национальной принадлежности, прямые предки которых в результате Кавказской войны вынужденно покинули историческую территорию Адыгеи (Черкесии), получившие право на возвращение в Республику Адыгея в порядке, предусмотренном настоящим Законом.» (курсив мой. - М.Б.) [29. Ст. 2]. Закон регламентировал правовое положение соотечественников-репатриантов, способы приобретения статуса репатрианта, права и обязанности, возникающие в связи с его приобретением. Работа по приведению закона в соответствие с федеральным законодательством продолжилась и в начале 2000-х гг. [30. Л. 76, 78; 31. Л. 41, 47]. Так, в соответствии с российскими законодательными актами и внесенными в них изменениями из республиканского закона «О репатриантах» были исключены ст.ст. 10 и 13, регулировавшие экономическую деятельность репатриантов: в частности, им предоставлялось право наравне с гражданами республики участвовать «.в приватизации объектов, находящихся в собственности Республики Адыгея. и вывозить за пределы РФ доходы, полученные от использования собственности на территории Республики Адыгея.» [29. Ст. 10]. Было зафиксировано, что «.собственность репатриантов в Республике Адыгея не может подлежать национализации и реквизиции, кроме как в исключительных случаях в соответствии с действующим гражданским законодательством.» [Там же. Ст. 13]. Таким образом, республиканское законодательство, регулировавшее правовое положение репатриантов, не только формировалось, но и корректировалось в соответствии с изменениями в законодательстве федеральном.
Итогом деятельности общественных организаций, различных ветвей власти в Республике Адыгее, на федеральном уровне в России и Югославии стало добровольное переселение косовских адыгов в Республику Адыгея. В Югославии они проживали моноэтничными
анклавами в автономном крае Косово в албанских населенных пунктах - Дони Становце и Милошево. Они смогли сохранить свои традиции, обычаи, родной язык, религиозные верования (ислам). На Втором конгрессе Международной черкесской ассоциации (Майкоп, 1993) было принято «Обращение косовских адыгов к президенту Республики Адыгея А.А. Джаримову». В нем было высказано желание представителей диаспоры вернуться на покинутые их предками земли [32. С. 132]. Обращения о переселении адыгов из Косова резко активизировались с началом сербско-албанской войны. Определяющим в желании адыгской диаспоры переселиться из Югославии стал ряд факторов.
Отметим, что перемещение ее представителей в другие страны началось еще в конце 1950-х - 1960-е гг. Причиной послужило начало скупки албанцами собственности (домов, земли) у адыгов. В результате часть семей переехала из косовских анклавов на постоянное место жительства в Турцию. Другим значимым фактором стали попытки ассимилировать адыгов / черкесов со стороны албанцев. К примеру, в паспортах в графе «национальность» записи «адыг», «черкес» менялись на «албанец» [23. С. 81]. То есть исторически сложившаяся и существовавшая в течение многих десятилетий ситуация мирного проживания и этнического взаимодействия менялась. Это, в свою очередь, отрицательно сказывалось на взаимоотношениях с сербским населением. На принятие решения оказали влияние начавшийся военный конфликт между Сербией и Косово и бомбардировки НАТО. По свидетельствам косовских адыгов, в 1980-е - начале 1990-х гг. в их адрес стали поступать угрозы физической расправы со стороны албанцев, так как адыгское население не поддержало «местных сепаратистов» и отказалось платить денежные взносы в фонд «Республики Косово». Следствием стало разрушение их хозяйств, сжигание посевов, травля скота [33].
В то же время в РФ обозначилась, по мнению косовских адыгов, позитивная ситуация, которая могла способствовать их добровольному переселению. Именно так рассматривался факт изменения административно-правового статуса Адыгейской автономной области. В 1991 г. она была преобразована в Республику Адыгея, т.е. получила более широкую автономию. Определенную роль в реализации желания добровольно вернуться в Адыгею сыграло «Обращение Президента Российской Федерации Б.Н. Ельцина к народам Кавказа в связи с 130-летием окончания Кавказской войны XIX века» от 18 мая 1994 г. Адыгскими общественными деятелями и косовской диаспорой оно оценивалось исключительно с позитивной точки зрения. В своей речи Президент РФ декларировал рассмотрение и решение вопроса по возвращению «.потомков кавказских переселенцев на историческую родину.» [40. С. 79]. Таким образом, с этого времени можно отсчитывать начало процесса репатриации косовских адыгов. А принятие Правительством Российской Федерации Постановления «О неотложных мерах государственной поддержки переселения адыгов (черкесов) из автономного края Косово (Союзная Республика Югославия)» в 1998 г. [34] было юридическим основанием для
их добровольного возвращения. Механизмы определялись и реализовывались совместно в соответствующих министерствах РФ и Югославии.
На межгосударственном, федеральном и региональном уровнях была проведена значительная работа по репатриации косовских адыгов в Россию. Начиная с февраля 1996 г. в консульскую службу МИД РФ взрослое население адыгской диаспоры, проживавшее в Косово, обращалось с просьбами о предоставлении гражданства РФ. В сентябре этого же года после их рассмотрения было принято решение о предоставлении гражданства при непосредственном обращении в органы МИД РФ и при получении разрешения на въезд на территорию Российской Федерации. Всего по разным данным в течение 1998-1999 гг. в Адыгею вернулись 170-174 человека. Одновременно шел процесс возвращения зарубежных черкесов в Кабардино-Балкарию. Общая численность репатриантов в Адыгее и Кабардино-Балкарии составила 2 335 человек [32. С. 132].
При решении вопроса о заселении косовских адыгов определяющими стали следующие факторы: первый - косовские адыги были более исламизированны-ми по сравнению с адыгами РФ, второй - переселенцы в основном были сельскими жителями. Поэтому правительством республики было принято решение заселить их в отдельном селении с выделением сельскохозяйственных земель недалеко от г. Майкопа. Здесь был отстроен аул Мафэхабль (Мафахабль) с мечетью, создана инфраструктура, обеспечено водо- и газоснабжение. Приехавшие получили государственную поддержку, был создан специальный Центр адаптации репатриантов к российским условиям. Значительную материальную помощь при строительстве домов и развертывании хозяйства переселенцев оказала Международная черкесская ассоциация, которая создала специальный фонд для помощи репатриантам и организовала сбор средств. Их могли вносить все желающие - частные лица, общественные деятели и организации, включая и представителей зарубежной черкесской диаспоры.
Анализ архивных материалов выявил несогласованность региональных нормативно-правовых документов с федеральным законодательством по вопросам возвращения косовских адыгов, предоставления им гражданства и выделения территории для их проживания. Так, в 1997 г. в ходе проверки и по представлению прокурора Республики Адыгея и заключений, данных Правовым управлением и Управлением финансово-экономического анализа и прогноза РА, необходимо было привести республиканское законодательство о репатриантах в соответствие с федеральным [30. Л. 76; 35. Л. 34]. Суть заключалась в том, что после принятия ряда федеральных законов все вопросы, касавшиеся иностранных граждан или лиц без гражданства, регулировались только на их основе. Кроме этого, было принято решение о разработке и внесении на рассмотрение Государственного Совета - Xасэ РА нормативно-правовых документов, в которых бы определялись экономические и социальные условия осуществления курса по интеграции репатриантов [36. Л. 41, 47]. Например, это касалось предложений о формах поддержки переселенцев.
В целом опыт добровольного возвращения в РФ косовских адыгов оценивается как положительный, несмотря на то что незначительная часть переселенцев позднее вернулась назад. В историографии позитивно рассматривались меры, предпринятые органами власти по заселению репатриантов и их адаптации. Кроме того, такая оценка в значительной мере объяснялась нестабильной политической ситуацией, сложившейся в Югославии в 1990-е гг. Репатриация черкесов из более развитых в экономическом отношении стран со стабильной политической обстановкой, например из Турции, Германии, Израиля, Иордании, не стала активной.
Положительный опыт добровольного переселения косовских адыгов в определенной степени обусловил попытки повторить его для представителей черкесской диаспоры, проживавших в Сирии. Вплоть до 2010-х гг. представители власти северокавказских республик (например, сенатор от Кабардино-Балкарии А. Каноков), общественные деятели, ряд национальных общественных организаций греков, татар активно поддерживали возвращение черкесской диаспоры. Содействие оказывали и международные черкесские организации Турции, Австралии, европейских государств. Эти вопросы получили широкий общественный резонанс в кавказских республиках, что широко освещалось в региональных СМИ. Желание переезда обусловливалось событиями в Сирии, где активно шел процесс радикализации исламизма и разгорелись боевые действия с исламистами в местах традиционного проживания черкесской диаспоры - в Дамаске, Хомсе, Хаме и других провинциях. С конца 2011 г. представители диаспоры обращались к правительству РФ с просьбой о возвращении на историческую родину. Как и в Югославии, с началом активной фазы военных действий их количество возросло. В Сирии этот период относился к началу 2012 г.
В конце 2011 г. органы власти Кабардино-Балкарии и Адыгеи, созданный из представителей черкесской общественности координационный совет обратились к Президенту РФ Д.А. Медведеву и в Государственную Думу с просьбой оказать содействие в переселении черкесов-соотечественников из Сирии. В 2012 г. дискурс был вынесен на уровень Совета Федерации [37]. После всестороннего обсуждения была сформирована рабочая группа сенаторов и представителей от парламентов республик Северного Кавказа для детального изучения вопроса, включая и работу в Сирии. По ее итогам были сформулированы положения о ситуации и предложены рекомендации.
Ситуация в районах компактного проживания черкесской диаспоры в Сирии оценивалась как «гуманитарная катастрофа» (разрушенное жилье, голод, отсутствие медицинской помощи, репрессии по отношению к населению). Позиция части черкесской общины ха-растеризовалась как пророссийская, в то же время отмечались сдержанное отношение к репатриации у людей старшего поколения и желание переселиться у молодежи. Немаловажным фактором было то, что Россия причисляла Сирию к категории «миграционно-опасных стран». Также учитывалось, что в отличие от
косовских адыгов основным занятием мужчин в черкесской диаспоре в Сирии - потомков мухаджиров (переселенцев) с Западного и Северного Кавказа - была военная служба. По оценкам экспертов, офицерская карьера для них всегда была приоритетной. При этом они были лояльны и преданы Османской империи, правительству, к примеру, в период французского мандата или в годы независимости Сирии. В 2010-е гг. ситуация кардинально изменилась: часть высших чиновников черкесского происхождения открыто противостояли правлению Б. Асада. И только в последние десятилетия представители современной молодежи из черкесской диаспоры стали обучаться и работать по таким гражданским специальностям, как врач, адвокат, программист и др. [Там же]
Помимо этого, в документе были отражены трудности, связанные с оформлением виз, паспортов, получением российского гражданства и т.д. Кроме того, в Российской Федерации были введены строгие требования к знанию русского языка и литературы для получения российского гражданства. Для черкесов-беженцев из Сирии, например, в Кабардино-Балкарской республике были созданы курсы по обучению русскому языку.
Рассматривая данный аспект, на наш взгляд, следует учитывать сложившиеся исторические и культурные различия, особенности образа жизни, ценностей у адыго-черкесов в РФ и диаспоры на Ближнем Востоке. В советский период, затем в новейшее время в РФ приоритетным было развитие этнического самосознания народов. Большое внимание уделялось сохранению традиционной культуры и родного языка. Шло формирование структуры государственной власти в республиках. Развитие этнической идентичности включало создание письменности, национальных театров и радио, издание газет и книг на родном языке.
В то же время в странах расселения адыгов и черкесов - Турции, Сирии и др. - их черкесская идентичность стиралась, вводились запреты говорить на родном языке и т.п. Все это за 150 лет с неизбежностью привело к частичной потере традиционной культуры, обычаев, родного языка. Черкесская диаспора адаптировалась к менталитету турок и арабов с их «.более радикальным исламом. со специфическим восприятием России.» [21].
Комиссией констатировалось, что одним из основных препятствий для переселения были недостаточные республиканские бюджеты кавказских республик и отсутствие в Адыгейской и Кабардино-Балкарской республиках региональных государственных программ по оказанию содействия добровольному переселению в Россию соотечественников, проживающих за рубежом [Там же]. Все это затрудняло принятие репатриантов, их экономическую интеграцию и социальную адаптацию.
Поэтому рекомендации сводились к следующему: осуществлять приглашение представителей черкесской диаспоры из Сирии по трудовым и туристическим визам. Некоторые воспользовались такой рекомендацией. Этот вариант использовался в 2012 г. в Кабардино-Балкарии и Адыгее. Туда по трудовым
и туристическим визам приехали более 400 человек [21]. Всеми организационными вопросами занимались общественные организации - Комитет по делам национальностей, связям с соотечественниками и средствам массовой информации, Центр адаптации репатриантов в Адыгее, общественная организация «Пэрыт» Кабардино-Балкарии и Международная черкесская ассоциация.
Со своей стороны региональные органы власти также сформировали предложения центру. Они сводились к следующему: обратиться в Правительство РФ с просьбой внести кавказские республики (Адыгею, Кабардино-Балкарию и Карачаево-Черкесию) в Государственную программу по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом; открыть центры по приему беженцев и вынужденных переселенцев; изучить совместно с МИД предложения об отмене визовых платежей для соотечественников, проживающих в Сирии, и создать механизмы проведения экстренной гуманитарной эвакуации в Россию представителей черкесской диаспоры Сирии, выразивших добровольное согласие на переселение. Однако на эти предложения реакции со стороны федеральной власти не последовало [Там же]. Это могло обусловливаться таким немаловажным фактором, как возможность привнесения и распространения идей исламского радикализма в регионы РФ. Черкесские активисты настаивали на праве поселения переселявшихся представителей черкесской диаспоры из Сирии исключительно в республиках Северного и Западного Кавказа [19. С. 186, 187], в то время как в соответствии с «Программой переселения соотечественников» был определен фиксированный список мест жительства для репатриантов. Массовая репатриация зарубежных черкесов создавала потенциальную опасность обострения социальной обстановки в кавказских регионах.
Проведенное исследование позволяет сделать несколько выводов. Во-первых, репатриация адыгов и черкесов в регионы Западного и Северного Кавказа в 1990-2010-е гг. осуществлялась на основе сформированного федерального и регионального законодательства (1990-е - начало 2000-х гг.). Российское законодательство регулирует статус «соотечественников за рубежом», регламентирует и определяет стратегические подходы к решению проблем их добровольного возвращения, предусматривает механизмы реализации права возвращения граждан на родину. Исходя из формулировок правовых норм, определения «репатриация» и «добровольное возвращение соотечественников» можно рассматривать как тождественные. Анализ впервые введенных в научный оборот архивных документов показал, что на региональном уровне проводилась корректировка местных нормативных документов в соответствии с федеральным законодательством.
Во-вторых, в общественном сознании концепт, включающий дискуссии, формируемые проекты и программы по вопросам добровольного возвращения адыгов и черкесов, объединил представителей адыго-черкесского общества - национальную интеллигенцию, управленцев, чиновничество, бизнес-сообщество, лидеров национальных общественных объединений
и других социальных страт. Начало этого процесса можно отнести к концу 1960-х - 1970-е гг., когда создавалась система отделений Советского комитета по культурным связям с соотечественниками за рубежом. Контакты с черкесской и адыгской диаспорами зарубежья устанавливались через организацию туризма, создание лекторских групп. Значительную роль в этом сыграли международные черкесские организации, например исполком Всемирной Черкесской Ассоциации. Значимость формирования и продвижения идеи возвращения черкесской диаспоры в места их традиционного проживания после исхода по итогам Кавказской войны XIX в. и ее реализации состояла в том, что формировалось представление об адыгах и черкесах как едином этносе, который в настоящее время разделен. То есть появлялись условия для его дальнейшей этнической консолидации, которая еще не завершена.
В-третьих, опыт возвращения и адаптации косовских адыгов в 1997 г. стал уникальным и в историографии оценивается как положительный. Также позитивно оцениваются и меры, предпринятые органами власти по заселению репатриантов. Это объясняется рядом факторов: нестабильностью политической ситуации в Югославии из-за начавшихся военных действий; немногочисленностью косовской диаспоры, переехавшей в Республику Адыгея (Западный Кавказ), что облегчило их интеграцию и адаптацию; помощью, оказанной местными властями и бизнес-сообществом в Адыгее. Местные власти выделили земли для строительства поселка для репатриантов, создали экономическую и социальную инфраструктуру, организовали курсы по изучению русского языка и т.д. Определенную помощь, в частности финансовую, оказали международные черкесские организации.
В-четвертых, данный опыт оказал влияние на попытки массового возвращения черкесской диаспоры из Сирии в другой кавказский регион - Кабардино-Балкарскую республику (Северный Кавказ). Непосредственным поводом для обращений к правительству РФ о репатриации стали формирование и распространение исламского радикализма на Ближнем Востоке, военные действия в Сирии. В условиях, когда в регионе сложилась нестабильная политическая обстановка и началась война, появилось стремление части черкесской диаспоры выехать из региона. То есть можно сделать вывод о тождественности ситуаций в Сирии и Югославии.
В-пятых, репатриация представителей черкесской диаспоры на «историческую родину», в Кабардино-Балкарию (Северный Кавказ), не стала массовым явлением. Сдерживающими факторами стали: причисление Сирии к категории «миграционно-опасных стран», возможность проникновения в российские регионы исламского радикализма, сложившиеся исторические и культурные различия после мухаджирства (переселения) у адыго-черкесов в РФ и у диаспоры на Ближнем Востоке.
В расчет принималось то, что черкесские республики и Адыгея - дотационные регионы. Массовая репатриация обернулась бы бременем для местных бюджетов. Отсутствие республиканских программ
по оказанию содействия добровольному переселению в Россию соотечественников, проживающих за рубежом, предоставление им земель и кредитов со всей очевидностью повлекли бы усиление безработицы среди местного населения, снижение уровня социаль-
ного обслуживания (нехватка мест в больницах, школах, детских садах). Рекомендация же федеральных структур использовать трудовые и туристические визы для приезда в черкесские республики в РФ не вызвала широкого интереса у зарубежной диаспоры.
Список источников
1. Ионцев В.А. Международная миграция населения: теория и история изучения. М. : Изд-во МГУ, 1999. Вып. 3. 370 с.
2. Зевелёва О.И. Дискурсивно-биографический подход в исследованиях репатриации (на примере российских немцев в Германии) : автореф.
дис. ... канд. соц. наук. М., 2015. 27 с.
3. Зевелёва О.И. Политические аспекты репатриации: Германия, Россия, Казахстан. Сравнительный анализ // Материалы VII Конвента РАМИ.
Секция № 21. Миграция: источники, причины, регулирование. URL: https://risa.ru/images/7papers/section_21_zeveleva.pdf (дата обращения: 26.04.2022).
4. Цибенко В.В., Тлостнаков А.А. Репатриация черкесов как ресурс политической мобилизации: транснациональный подход // Власть. 2021.
№ 1. С. 261-270.
5. Ионцев В.А., Лебедева Н.М., Назаров М.В., Окороков А.В. Эмиграция и репатриация в России. М. : Попечительство о нуждах рос. репатри-
антов, 2001. 490 с.
6. Ковалев М.П. Репатриация как вид миграции: методологические проблемы исследования // Вестник Томского государственного универси-
тета. 2009. № 327. С. 42-44.
7. Луков Е.В., Безгачева В.В. Соотечественники в стратегических приоритетах современной России (1992-2018): федеральный и региональ-
ный аспекты // Вестник Томского государственного университета. История. 2020. № 64. С. 42-52. doi: 10.17223/19988613/64/6
8. Шадже А.А. Социокультурная адаптация косовских адыгов-репатриантов в Республике Адыгея : автореф. дис. ... канд. соц. наук. Майкоп,
2009. 25 с.
9. О государственной политике Российской Федерации в отношении соотечественников за рубежом : федеральный закон от 24.05.1999. № 99-
ФЗ // Президент России. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/23937 (дата обращения: 16.05.2022).
10. О мерах по оказанию содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом : Указ Президента Российской Федерации от 22.06.2006 № 637 // Президент России. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/23937 (дата обращения: 16.05.2022).
11. Белозёрова М.В., Магомедханов М.М. Опыт регулирования миграционных потоков на региональном уровне: конец 1980-х - начало 1990-х годов // История археология и этнография Кавказа. 2021. Т. 17, № 4. С. 969-985. doi: 10.32653/CH174
12. Государственное Казенное Учреждение «Национальный архив Республики Адыгея» (ГКУ РА «Нацархив»). Ф. Р-79. Оп. 4. Д. 1147.
13. Чирг А.Ю. Общественно-политический строй адыгов Северо-Западного Кавказа (конец XVIII - 60-е гг. XIX в.) : автореф. дис. ... д-ра ист. наук. Майкоп, 2003. 52 с.
14. Кудаева С.Г. Адыги (черкесы) Северо-Западного Кавказа: процессы трансформации и дифференциации адыгского общества (XIX в.) : автореф. дисс. .д-ра ист. наук. Махачкала, 2006. 59 с.
15. Белозёрова М.В. К проблеме российско-черкесского взаимодействия и формирования этнической идентичности: XIX - начало XXI века // Вестник Кемеровского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 32. С. 26-33.
16. Мастюгина Т.М. Проблемы этнической репатриации на примере России и Кавказа // Кавказ, ЕС и Россия проблемы стабильности. М. : ЦСПИ, 2004. С. 138-147.
17. Тишков В.А. Реквием по этносу : исследования по социально-культурной антропологии. М. : Наука, 2003. 544 с.
18. Панеш Т.А. Особенности социокультурной адаптации репатриантов (косовских адыгов) в условиях поликультурной среды Северного Кавказа : автореф. дис. . канд. культурологии. Краснодар, 2009. 25 с.
19. Баранов А.В. Информационный аспект политической активности «черкесского движения» в 2010 - нач. 2013 гг. // Западный Кавказ: современные проблемы : междунар. конф. (Ростов-на-Дону, 18-19 марта 2013 г.). Ростов н/Д, 2013. С. 181-196.
20. Кушхабиев А.В. Проблемы репатриации зарубежных черкесов: история, политика, социальная практика. Нальчик : Изд-во КБНЦ РАН. 2013. 224 с.
21. Епифанцев А. Репатриация сирийских черкесов. Мифы и реальность // АПН - Агентство политических новостей - Нижний Новгород. 2012. 3 окт. URL: https://apn-nn.com/analytic/repatriatsiya-siriyskikh-cherkesov-mify-i-realnost/ (дата обращения: 16.05.2022).
22. Чочиев Г.В. Черкесское движение в Турецкой Республике: деятельность северокавказских диаспорных организаций в 1945-2015 гг. // Известия СОИГСИ. 2015. № 17 (56). С. 78-88.
23. Куек А.С. Феномен возвращения косовских адыгов и проблемы репатриации соотечественников // Вестник науки Адыгейского республиканского института гуманитарных исследований. 2018. № 16 (40). С. 79-88.
24. ГКУ РА «Нацархив». Ф. Р-499. Оп. 1. Д. 1а.
25. Белозёрова М.В. К проблеме взаимосвязи процессов этнической консолидации и национального самоопределения в южных регионах России // Модернизация полиэтничного макрорегиона и сопредельных государств: опыт, проблемы, сценарии развития. Ростов н/Д : Изд-во ЮНЦ РАН, 2014. С. 175-178.
26. ГКУ РА «Нацархив». Ф. Р-499. Оп. 1. Д. 432.
27. ГКУ РА «Нацархив». Ф. Р-499. Оп. 1. Д. 1153.
28. Конституция Республики Адыгея : (принята 10 марта 1995 г. на XVI сессии Законодательного собрания ^асэ) - Парламента Республики Адыгея) // Государственный Совет - Xасэ Республики Адыгея. URL: https://www.gshra.ru/respublika-adygeya/konstituciya-respubliki-adygeya/ (дата обращения: 11.05.2022).
29. О репатриантах : закон Республики Адыгея от 10.06.1997 № 42 // Кодекс. URL: https://docs.cntd.ru/document/4597040167marker (дата обращения: 11.05.2022).
30. ГКУ РА «Нацархив». Ф. Р-499. Оп. 1. Д. 1240.
31. ГКУ РА «Нацархив». Ф. Р-499. Оп. 1. Д. 1431.
32. Тлостнаков А.А. Репатриация черкесов: истоки, проблемы, перспективы // Философия права. 2013. № 2. С. 130-133.
33. Сысоев Г. Россия переселит адыгов из Косово // Коммерсантъ. 1998. 9 июля. URL: https://www.kommersant.ru/doc/201491 (дата обращения: 12.05.2022).
34. О неотложных мерах государственной поддержки переселения адыгов (черкесов) из автономного края Косово (Союзная Республика Югославия) : постановление Правительства РФ от 03.07.1998 № 690 // Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. 6 июля. № 27.
35. ГКУ РА «Нацархив». Ф. Р-499. Оп. 1. Д. 29.
36. ГКУ РА «Нацархив». Ф. Р-499. Оп. 1. Д. 1566.
37. Нефляшева Н. Сирийские черкесы и проблема репатриации // Carnegie Endowment for International Peace. URL: https://carnegie.ru/2012/ 09/13/ru-pub-49368 (дата обращения: 26.04.2022).
References
1. Iontsev, V.A. (1999) Mezhdunarodnaya migratsiya naseleniya: teoriya i istoriya izucheniya [International population migration: Theory and history
of study]. Vol. 3. Moscow: Moscow State University.
2. Zeveleva, O.I. (2015) Diskursivno-biograficheskiy podkhod v issledovaniyakh repatriatsii (naprimere rossiyskikh nemtsev v Germanii) [A discursive-
biographical approach in repatriation studies (on the example of Russian Germans in Germany)]. Abstract of Sociology Cand. Diss. Moscow.
3. Zeveleva, O.I. (n.d.) Politicheskie aspekty repatriatsii: Germaniya, Rossiya, Kazakhstan. Sravnitel'nyy analiz [Political aspects of repatriation:
Germany, Russia, Kazakhstan. A comparative analysis]. Materialy VII Konventa RAMI. Sektsiya № 21. Migratsiya: istochniki, prichiny, reguliro-vanie [Proceedings of the 7th RAMI Convention. Section No. 21. Migration: sources, causes, regulation]. [Online] Available from: https://risa.ru/images/7papers/section_21_zeveleva.pdf (Accessed: 26th April 2022).
4. Tsibenko, V.V. & Tlostnakov, A.A. (2021) Repatriatsiya cherkesov kak resurs politicheskoy mobilizatsii: transnatsional'nyy podkhod [Repatriation
of Circassians as a resource for political mobilization: a transnational approach]. Vlast'. 1. pp. 261-270.
5. Iontsev, V.A., Lebedeva, N.M., Nazarov, M.V. & Okorokov, A.V. (2001) Emigratsiya i repatriatsiya vRossii [Emigration and repatriation in Russia].
Moscow: Popechitel'stvo o nuzhdakh ros. repatriantov.
6. Kovalev, M.P. (2009) Repatriatsiya kak vid migratsii: metodologicheskie problemy issledovaniya [Repatriation as a type of migration: Methodological
problems of research]. Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta — Tomsk State University Journal. 327. pp. 42-44.
7. Lukov, E.V. & Bezgacheva, V.V. (2020) Compatriots in the strategic priorities of modern Russia (1992-2018): Federal and regional aspect. Vestnik
Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Istoriya — Tomsk State University Journal of History. 64. pp. 42-52. (In Russian). DOI: 10.17223/19988613/64/6
8. Shadzhe, A.A. (2009) Sotsiokul'turnaya adaptatsiya kosovskikh adygov-repatriantov v Respublike Adygeya [Sociocultural adaptation of the Kosovo
Circassians-repatriates in the Republic of Adygea]. Abstract of Sociology Cand. Diss. Maykop.
9. Russian Federation. (1999) O gosudarstvennoy politike Rossiyskoy Federatsii v otnoshenii sootechestvennikov za rubezhom: federal'nyy zakon
ot 24.05.1999. № 99-FZ [On the state policy of the Russian Federation in relation to compatriots abroad: Federal Law No. 99-FZ of May 24, 1999.]. [Online] Available from: http://www.kremlin.ru/acts/bank/23937 (Accessed: 16th May 2022).
10. Russian Federation. (2006) O merakh po okazaniyu sodeystviya dobrovol'nomu pereseleniyu v Rossiyskuyu Federatsiyu sootechestvennikov, prozhivayushchikh za rubezhom: Ukaz Prezidenta Rossiyskoy Federatsii ot 22.06.2006 № 637 [On measures to assist voluntary resettlement to the Russian Federation of compatriots living abroad: Decree No. 637 of the President of the Russian Federation dated June 22, 2006]. [Online] Available from: http://www.kremlin.ru/acts/bank/23937 (Accessed: 16th May 2022).
11. Belozerova, M.V. & Magomedkhanov, M.M. (2021) Opyt regulirovaniya migratsionnykh potokov na regional'nom urovne: konets 1980-kh - nachalo 1990-kh godov [Regulating migration flows at the regional level: late 1980s - early 1990s]. Istoriya arkheologiya i etnografiya Kavkaza. 17(4). pp. 969-985. DOI: 10.32653/CH174
12. The National Archive of the Republic of Adygea (GKU RA "Natsarkhiv"). Fund R-79. List 4. File 1147.
13. Chirg, A.Yu. (2003) Obshchestvenno-politicheskiy stroy adygov Severo-Zapadnogo Kavkaza (konets XVIII — 60-e gg. XIX v.) [. Socio-political structure of the Circassians of the North-Western Caucasus (the late 18th - 1860s)]. Abstract of History Dr. Diss. Maykop.
14. Kudaeva, S.G. (2006) Adygi (cherkesy) Severo-Zapadnogo Kavkaza: protsessy transformatsii i differentsiatsii adygskogo obshchestva (XIX v.) [Adygs (Circassians) of the North-Western Caucasus: the processes of transformation and differentiation of the Adyghe society (19th century)]. Abstract of History Dr. Diss. Makhachkala.
15. Belozerova, M.V. (2015) K probleme rossiysko-cherkesskogo vzaimodeystviya i formirovaniya etnicheskoy identichnosti: XIX - nachalo XXI veka [On the problem of Russian-Circassian interaction and the formation of ethnic identity: 19th - early 21st century]. Vestnik Kemerovskogo gosudar-stvennogo universiteta kul'tury i iskusstv. 32. pp. 26-33.
16. Mastyugina, T.M. (2004) Problemy etnicheskoy repatriatsii na primere Rossii i Kavkaza [Problems of ethnic repatriation on the example of Russia and the Caucasus]. In: Kavkaz, ES i Rossiya problemy stabil'nosti [Caucasus, EU and Russia Problems of Stability]. Moscow: TsSPI. pp. 138-147.
17. Tishkov, V.A. (2003) Rekviem po etnosu: issledovaniya po sotsial'no-kul'turnoy antropologii [Requiem for an Ethnos: Studies in Socio-Cultural Anthropology]. Moscow: Nauka.
18. Panesh, T.A. (2009) Osobennosti sotsiokul'turnoy adaptatsii repatriantov (kosovskikh adygov) v usloviyakh polikul'turnoy sredy Severnogo Kavkaza [Socio-cultural adaptation of repatriates (Kosovo Adyghes) in the conditions of the multicultural environment of the North Caucasus]. Abstract of Culturology Cand. Diss. Krasnodar.
19. Baranov, A.V. (2013) Informatsionnyy aspekt politicheskoy aktivnosti "cherkesskogo dvizheniya" v 2010 - nach. 2013 gg. [The informational aspect of the political activity of the "Circassian movement" in 2010 - early 2013]. Zapadnyy Kavkaz: sovremennye problemy [Western Caucasus: Modern Problems]. Proc. of the International Conference. Rostov-on-Don, March 18-19, 2013. Rostov-on-Don. pp. 181-196.
20. Kushkhabiev, A.V. (2013) Problemy repatriatsii zarubezhnykh cherkesov: istoriya, politika, sotsial'naya praktika [Problems of repatriation of foreign Circassians: History, politics, social practice]. Nalchik : RAS.
21. Epifantsev, A. (2012) Repatriatsiya siriyskikh cherkesov. Mify i real'nost' [Repatriation of the Syrian Circassians. Myths and Reality]. APN — Agentstvo politicheskikh novostey — Nizhniy Novgorod. 3rd October. [Online] Available from: https://apn-nn.com/analytic/repatriatsiya-siriyskikh-cherkesov-mify-i-realnost/ (Accessed: 16th May 2022).
22. Chochiev, G.V. (2015) Cherkesskoe dvizhenie v Turetskoy Respublike: deyatel'nost' severokavkazskikh diaspornykh organizatsiy v 1945-2015 gg. [The Circassian Movement in the Republic of Turkey: Activities of the North Caucasian Diaspora Organizations in 1945-2015]. Izvestiya SOIGSI. 17(56). pp. 78-88.
23. Kuek, A.S. (2018) Fenomen vozvrashcheniya kosovskikh adygov i problemy repatriatsii sootechestvennikov [The phenomenon of the return of the Kosovo Circassians and the problems of repatriation of compatriots]. Vestnik nauki Adygeyskogo respublikanskogo instituta gumanitarnykh issledovaniy. 16(40). pp. 79-88.
24. The National Archive of the Republic of Adygea (GKU RA "Natsarkhiv"). Fund R-499. List 1. File 1a.
25. Belozerova, M.V. (2014) K probleme vzaimosvyazi protsessov etnicheskoy konsolidatsii i natsional'nogo samoopredeleniya v yuzhnykh regionakh Rossii [On the relationship between the processes of ethnic consolidation and national self-determination in the southern regions of Russia]. In: Modernizatsiya polietnichnogo makroregiona i sopredel'nykh gosudarstv: opyt, problemy, stsenarii razvitiya [Modernization of the multi-ethnic macro-region and neighboring states: Experience, problems, development scenarios]. Rostov on Don: RAS. pp. 175-178.
26. The National Archive of the Republic of Adygea (GKU RA "Natsarkhiv"). Fund R-499. List 1. File 432.
27. The National Archive of the Republic of Adygea (gKU RA "Natsarkhiv"). Fund R-499. List 1. File 1153.
28. Russian Federation. (n.d.) Konstitutsiya Respubliki Adygeya: (prinyata 10 marta 1995 g. na XVI sessii Zakonodatel'nogo sobraniya (Khase) — Parlamenta Respubliki Adygeya) [The Constitution of the Republic of Adygea: (adopted on March 10, 1995 at the 16th Session of the Legislative Assembly (Khase) - the Parliament of the Republic of Adygea)]. [Online] Available from: https://www.gshra.ru/respublika-adygeya/konstituciya-respubliki-adygeya/ (Accessed: 11th May 2022).
29. Russian Federation. (1997) O repatriantakh: zakon Respubliki Adygeya ot 10.06.1997 № 42 [On repatriates: Law No. 42of the Republic of Adygea dated 10.06.1997]. [Online] Available from: https://docs.cntd.ru/document/4597040167marker (Accessed: 11th May 2022).
30. The National Archive of the Republic of Adygea (GKU RA "Natsarkhiv"). Fund R-499. List 1. File 1240.
31. The National Archive of the Republic of Adygea (gKU RA "Natsarkhiv"). Fund R-499. List 1. File 1431.
32. Tlostnakov, A.A. (2013) Repatriatsiya cherkesov: istoki, problemy, perspektivy [Repatriation of Circassians: Origins, problems, prospects]. Filosofiya prava. 2. pp. 130-133.
33. Sysoev, G. (1998) Rossiya pereselit adygov iz Kosovo [Russia will resettle the Circassians from Kosovo]. Kommersant". 9th July. [Online] Available from: https://www.kommersant.ru/doc/201491 (Accessed: 12th May 2022).
34. Russian Federation. (1998) O neotlozhnykh merakh gosudarstvennoy podderzhki pereseleniya adygov (cherkesov) iz avtonomnogo kraya Kosovo (Soyuznaya Respublika Yugoslaviya): postanovlenie Pravitel'stva RF ot 03.07.1998 № 690 [On urgent measures of state support for the resettlement of Circassians (Circassians) from the autonomous region of Kosovo (Federal Republic of Yugoslavia): Decree of the Government of the Russian Federation of 07/03/1998 No. 690]. Sobranie zakonodatel'stva Rossiyskoy Federatsii. 6th July. № 27.
35. The National Archive of the Republic of Adygea (GKU RA "Natsarkhiv"). Fund R-499. List 1. File 29.
36. The National Archive of the Republic of Adygea (gKU RA "Natsarkhiv"). Fund R-499. List 1. File 1566.
37. Neflyasheva, N. (n.d.) Siriyskie cherkesy i problema repatriatsii [Syrian Circassians and the problem of repatriation]. [Online] Available from: https://carnegie.ru/2012/ 09/13/ru-pub-49368 (Accessed: 26th April 2022).
Сведения об авторе:
Белозёрова Марина Витальевна - доктор исторических наук, доцент, главный научный сотрудник Федерального исследовательского центра «Субтропический научный центр РАН» (Сочи, Россия) E-mail: mbelozerowa@mail.ru
Автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author:
Belozerova Marina V. - Doctor of Historical Sciences, Chief Researcher Federal Research Centre the Subtropical Scientific Centre
of the Russian Academy of Sciences (Sochi, Russian Federation). E-mail: mbelozerowa@mail.ru
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию 11.07.2022; принята к публикации 09.01.2023 The article was submitted 11.07.2022; accepted for publication 09.01.2023
