CC BY
199
ВЕСТНИК ЮГОРСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
2011 г. Выпуск 4 (23). С. 148-155
УДК 332.68
РЕНТНАЯ ЭКОНОМИКА: ПОЛИТИКО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
С. А. Яцкий Определение рентной экономики
Термин «рентная экономика» является сравнительно новым в определении специфики социально-экономической системы страны. Ранее использовался термин «рентный капитализм», который применялся для характеристики подгруппы нефтеэкспортирующих стран. Специфика этих стран определяется, во-первых, большой долей (свыше 50 %) нефтепродуктов в экспорте, во-вторых, преобладанием среди буржуазии рантье, которые живут за счет нефтяной ренты и спекуляции нефтедолларами, тратя эти доходы не на инвестиции, а на предметы роскоши [9]. Здесь следует добавить, что в этих странах, как правило, отсутствует сколько-нибудь серьезная обрабатывающая промышленность, а правящая элита имеет компрадорский характер.
В настоящее время сложилось в целом две основных трактовки в определении рентного состояния экономики страны.
Первое исходит из того, что данное состояние формируется объективно - местом и ролью данной страны в мировом рынке, международном распределении факторов производства. Здесь на первое место в качестве устойчивого рентообразующего фактора выходит поставка сырья как основного экспортного товара.
Второе направление, представленное в основном неоинституционализмом, исходит из методологических установок теории рентоориентированного поведения хозяйствующих субъектов и связывает рентный характер экономики страны с особенностями развития институтов. При этом внешнеэкономическое положение страны рассматривается как важный, но не обязательный фактор формирования рентного статуса ее хозяйства.
Природные ресурсы и рентная экономика
Природные ресурсы объективно ограничены и также объективно исторически неравномерно распределены между странами. И эти их характеристики, на первый взгляд, предоставляют конкурентные преимущества странам, богатым природными ресурсами, поскольку наличие природного капитала дает значительные возможности для извлечения природной ренты, которую можно конвертировать в физический и человеческий капитал, использовать для развития экономики. В целом сочетание данных факторов может обеспечить устойчивый экономический рост.
Однако страна, наделенная избыточными природными богатствами, может при определенных условиях попасть в так называемую «ресурсную ловушку» [3]. Последнее, как показывают статистические данные, проявляется в долгосрочном периоде в заниженных темпах экономического роста.
Траектория движения к ситуации «ресурсной ловушки» предполагает, во-первых, что внешняя торговля природными ресурсами (сырьем) из-за их избытка и относительной дешевизны на внутреннем рынке приносит сверхприбыль (природную ренту) и оказывается в некотором периоде эффективнее торговли другими товарами. Во-вторых, вследствие формирования сырьевой ориентации экспорта происходит изменение структуры национальной экономики, заключающееся в стихийном перетоке капитала и рабочей силы в экспортные отрасли добывающей промышленности.
На первый взгляд это означает лишь естественный процесс соответствующей специализации страны. Более того, теоретически это может оказать благоприятное воздействие на экономический рост, так как будет стимулировать через рост доходов и внутренний спрос, и
сбережения (инвестиции). Однако поскольку не рента определяет уровень цены, а напротив, цена ренту, постольку извлечение последней находится в прямой зависимости от динамики мировых цен. Поэтому устойчивой такая ситуация может быть только при условии неизменных или постоянно растущих мировых ценах на сырьевые товары. Между тем, динамика мировых цен на сырьевые товары не линейна. Периоды роста сменяются периодами падения. В долгосрочном периоде это определяется следующей цепочкой зависимостей. Экономический рост в импортирующих сырье странах вызывает рост спроса и цен на сырьевые товары. Когда рост цен достигает некоторого (неприемлемого) уровня в странах-импортерах возникает инновационная волна в области технологий, которая приводит к снижению спроса и цен на сырье. Последнее стимулирует экономический рост, и стадии процесса повторяются в той же последовательности. Сама по себе пульсирующая динамика в целом предсказуема и не должна приводить к резкому росту неопределенности. Другое дело, что при этом в стране-экспортере возникают условия для неприемлемого темпа инфляции (рост цен на сырье формирует избыток предложения денег, следствием которого оказывается отток капитала и рост внутренних цен; падение мировых цен ведет к падению курса национальной валюты, финансовому кризису и росту цен на импорт). Неуправляемая инфляция ведет к увеличению неопределенности и не позволяет сформировать необходимый для устойчивого роста инвестиционный процесс.
В конечном счете, ситуация «ресурсной ловушки» может развиться в так называемую «голландскую болезнь», при которой экспорт природных ресурсов осуществляется в ущерб развитию обрабатывающей промышленности. Это явление, многократно описанное в литературе, можно схематично представить как процесс усугубления «ресурсной ловушки». Дело в том, что активный торговый баланс, обеспеченный экспортом рентных товаров, объективно способствует повышению реального курса национальной валюты (случай плавающего курса), что приводит к снижению относительных цен на импортные товары и снижению спроса на товары отечественного производства. Те национальные производители, которые не смогли снизить издержки, будут разоряться; другие столкнутся с потерей конкурентных преимуществ и сужением возможностей для инвестирования. Экспортный сектор, имея избыточные инвестиционные ресурсы, предпочтет их вложение за рубеж и в сектор неторгуемых товаров. Если данная ситуация воспроизводится, то ее неизбежным следствием выступает деградация национальной обрабатывающей промышленности. В конечном счете, рост импорта приведет торговый баланс к равновесию, но экономика страны уже сведется к двум секторам - сектору неторгуемых товаров и услуг и экспортному сектору, возникнет перманентная зависимость финансовой системы страны от динамики мировых цен на экспортируемый рентный товар.
В случае фиксированного (регулируемого) курса национальной валюты возникает несколько иной сценарий, который предполагает больший рост цен на неторгуемые товары (услуги), что приводит, в конечном счете, к таким же последствиям для обрабатывающей промышленности и экономики страны в целом.
Доведенная до крайних форм проявления «голландской болезни» экономика страны становится устойчиво периферийной, то есть торгово и финансово зависимой от конъюнктуры мировых центров, куда перемещается не только избыточный, но и возможно необходимый капитал. Отсюда возникает парадоксальная ситуация - страна, производящая рентный товар, не может в полной мере извлечь природную ренту и, по сути, перераспределяет ее через отток капитала или занижения цен в пользу импортеров сырья.
Итак, ситуации «ресурсной ловушки», «голландской болезни» и периферийности объективно возникают, если в стране не проводится эффективная политика конверсии природной ренты в физический и человеческий капитал. При этом не следует забывать, что данные процессы есть естественное и объективное проявление специализации страны в наиболее эффективном для нее производстве.
Однако рентный характер экономики, основанный на природных ресурсах (природной ренте), не является единственным вариантом такового, поскольку в мировой рынок постав-
ляется, как правило, высоко прибыльный торгуемый товар, поэтому всякая национальная экономика, участвующая в мировом хозяйстве, в какой-то мере может считаться рентной.
Помимо природной ренты основанием экспорта торгуемых товаров может быть технологическая (интеллектуальная) квазирента. Но последняя потому и обозначается как «квази» (А. Маршалл), что возникает на некоторый период, до тех пор, пока инновация не стала массовой и, следовательно, перестала приносить дополнительный доход. Как показывает практика, еще ни одной стране не удалось сформировать устойчивый экономический рост за счет использования технологической квазиренты, о чем свидетельствует текущий кризис. В этой связи следует поставить под сомнение возможность перманентного инновационного развития и так называемой «инновационной экономики» как устойчивой характеристики хозяйства. Все предшествующее развитие мирового хозяйства осуществлялось в режиме кондратьевского цикла, для которого присуще чередование инновационных волн в эволюции технологий с застойными периодами. Поэтому сам по себе инновационный вариант развития (экономического роста) не является гарантией от периодических кризисов (перепроизводства, финансово-экономических). Более того, когда инновационная волна сменяется рецессией, природная рента, аккумулированная в периоды подъема мирового хозяйства, позволяет смягчить его последствия для стран, наделенных сырьевыми ресурсами.
Отсюда следует, что даже глубоко диверсифицированная и «инновационная» экономика сама по себе не обеспечивает гарантированно устойчивого экономического роста и не устраняет ее рентный характер и неравномерность развития. Другое дело, что при соблюдении определенного алгоритма макроэкономического регулирования, диверсифицированность экономики поможет избавиться от «голландской болезни» и в перспективе обеспечить преодоление периферийности национального хозяйства. Поэтому при прочих равных условиях диверсифицированная экономика предпочтительней высоко специализированной (и более эффективной), поскольку позволяет получать наряду с ресурсной (природной) рентой также и интеллектуальную ренту (технологическую, инновационную).
Собственно рентная экономика - экономика рантье (rentier economy) - может возникнуть на основе сочетания уникальных условий устойчиво пассивного торгового (платежного) баланса и доминирования в финансово-валютной сфере. Пассивный торговый (платежный) баланс для большинства стран в долгосрочном периоде попросту невозможен, поскольку означает рост внешней задолженности и, в конечном счете, дефолт. Единственным исключением является экономика США, которая покрывает дефицит платежного баланса за счет финансовой квазиренты, источником которой является сеньораж и самая большая в мире пирамида государственного долга.
Итак, наличие избытка природных ресурсов и, соответственно, сырьевая специализация могут служить основой для формирования рентной экономики. Но эта возможность совершенно не обязательно должна реализоваться в процессе институционализации природной ренты.
Институты, рентоориентированное поведение и рентная экономика
Распространенным взглядом на институционализацию природной ренты является утверждение о том, что заинтересованные группы могут ее успешно присваивать лишь в условиях слабых институтов. И при росте доходов от эксплуатации природных ресурсов они предпринимают попытки не допустить укрепления институтов [14]. Однако само по себе понятие «слабые институты» нуждается в уточнении. Всемирный банк публикует (с 1996 г.) показатели качества государственного управления в богатых углеводородом странам с переходной экономикой. Критерием качества институтов оказывается их состояние в развитых демократических странах (в общем индексе учитываются верховенство закона, подотчетность власти, эффективность государственного управления, качество регулирования, борьба с коррупцией, политическая стабильность и отсутствие насилия). Между тем вполне доказанным положением является утверждение, что каждая страна выстраивает свою собственную систему институтов в соответствие с исторически сложившимися традициями, социо-
культурной средой и т. д. Поэтому правильнее говорить о некоторых особенностях институциональной среды, во-первых, в странах с повышенными условиями для извлечения природной ренты, а, во-вторых, в странах с переходной экономикой.
Особенности институциональной среды формируются многообразными и разнородными факторами, но комплекс, связанный с рентой, образуется рентоориентированным поведением. Последнее является атрибутом любой экономики, так как по сути есть реализация естественного процесса минимизации затрат и максимизации полезного эффекта для любого хозяйствующего субъекта.
Поскольку данные доходы получает собственник ограниченного ресурса или субъект его контролирующий, постольку рентоискательство представляет собой конкуренцию за обладание и контроль над этим ресурсом. Иногда можно встретить утверждение, что рентоиска-тельство и предпринимательство существенно различны. Если первое своей целью имеет ренту, то второе - прибыль. С этим можно было бы согласиться, если бы предприниматель ориентировался исключительно на среднюю (нормальную) прибыль. Но собственно предприниматель в шумпетерианском понимании на самом деле является именно новатором и соответственно стремится к сверхприбыли, то есть ренте или квазиренте.
Следует согласиться с А. В. Латковым, что политическая и статусно-административная квазирента является лишь одной из форм перераспределения природно-ресурсной ренты и экономической квазиренты. Одновременно политическую и статусно-административную квазиренту можно рассматривать как один из важных факторов присвоения рентных доходов теми или иными агентами социально-экономической системы. Несмотря на тесную взаимосвязь, экономическая рента и статусно-административная (политическая) квазирента имеют принципиальные отличия друг от друга.
1. Субъектами присвоения природно-ресурсной ренты и экономической квазиренты являются экономические агенты (фирмы и домохозяйства). Субъектами присвоения политической и статусно-административной квазиренты являются политические агенты и чиновники, пользующиеся «административным ресурсом».
2. Природно-ресурсная рента и большая часть разновидностей экономической квазиренты являются составной частью национального продукта, т. е. положительно влияют на его объем. Политическую и статусно-административную квазиренту следует рассматривать как перераспределение национального продукта, а в определенных условиях - и как вычет из него. Об этом свидетельствует сам механизм формирования и присвоения статусноадминистративной и политической квазиренты [7].
Вместе с тем нужно признать наличие в экономике рентных институтов, системных структур, основным назначением которых является получение рентного дохода [5].
Природная рента или собственно рента представляет собой более или менее устойчивый доход в долгосрочном периоде и потому является приоритетным объектом конкуренции (вплоть до военных действий) как внутри страны, так и между странами.
Если равноценные конкурирующие группы в погоне за сверхприбылью получают режим свободного доступа, то это неизбежно приводит к истощению ресурса и рассеиванию ренты. Но поскольку в борьбу вступают неравноценные группы, постольку в ходе конкуренции за ресурс выстраивается иерархия, на вершине которой, в конечном счете, оказывается государство как собственник.
В традиционном обществе, для которого адекватна монархия, рента устойчиво присваивается привилегированными сословиями и завершенной форме - в системе майората.
В тоталитарном обществе природная рента присваивается государством и используется для финансирования достижения тех целей, которые им ставятся. Частное рентоискательство пресекается.
В политической сфере демократически организованного общества рентоискательство обычно проявляется как процесс лоббирования. Поэтому в странах, наделенных сырьевыми ресурсами, природная рента может оформляться как политическая и административная. Эту ренту получают частично представители связанного с государственной властью бизнеса (че-
рез льготы, завышенные цены и т. д.), частично государственный бюджет (явное и скрытое дополнительное налогообложение), частично коррумпированные чиновники (через взятки). Пропорция распределения дополнительного дохода между этими группами зависит от конкретных обстоятельств, характера барьера.
В целом, в странах, богатых природными ресурсами, устойчивость демократических режимов зависит от уровня склонности к коррупции (мера качества институтов). При большой склонности к коррупции вероятность сохранения демократии отрицательно зависит от количества ресурсов, тогда как при малой склонности зависимость отсутствует, или даже наблюдается положительная зависимость от ресурсов. Автократический режим демократии в зависимости от качества управления (способности распределять собранные налоги без больших потерь) будет более эффективным при проведении популистской политики с высокой ставкой налога на ресурсную ренту. И менее эффективным режимом, если приводит к выгодной для кланов (олигархов) политике с низкой ставкой налога [12].
В условиях неразвитой демократии возникают неэффективные состояния, связанные с тем, что политическим лидерам, оказывается, максимально выгодно использовать преимущество их текущего статуса в ущерб будущего. Основными причинами этого являются низкие предпочтения будущих периодов и значительные размеры доступной политической квазиренты.
Особенно возрастают возможности формирования политической ренты в период кардинальных экономических преобразований [10, 11].
В. В. Дементьев [4] выделил ряд генерирующих ренту институциональных характеристик (форм) системы власти в переходной экономике, общей особенностью которой являются неразвитость (отсутствие) адекватных рынку институтов власти, при одновременном разрушении институтов, присущих социалистической системе хозяйства.
Во-первых, неразвитость институтов власти порождает «недостаток» эффективной власти (потребителя над производителем, менеджмента над наемным персоналом, государства в обеспечении соблюдения законности и защиту прав собственности, гражданского общества над деятельностью чиновников и т. п.). Отсюда возникает, с одной стороны, отсутствие (ослабление) ограничений на неэффективное экономическое поведение, а с другой - отсутствие защиты эффективного с позиций общественного благосостояния хозяйствования. Борьба за захват ренты и ее рассевание не пресекается.
Во-вторых, сам по себе режим реформирования даже в целях либерализации экономики парадоксальным образом порождает избыток власти и её регулирования. Но слабость ограничений на неэффективное поведение приводит к возникновению «избытка» неэффективной власти - государственных чиновников, администрации предприятий, монополий, криминалитета и т. д. Обладание избытком власти дает его носителям дополнительные возможности присвоения собственности и доходов в таких формах и таких размерах, которые были бы невозможны при общественно необходимом порядке власти. Политическая (переходная) рента становится доминирующей.
В-третьих, избыток частной власти в экономической системе принимает форму произвола, когда экономические взаимодействия регулируются не формальными правилами (институтами), а исключительно частным доступом к источникам власти. В результате формируются частные властные группировки, способные подчинить хозяйственный процесс и его организационные формы собственным интересам в ущерб эффективности экономической системы в целом. Формируется не просто переходная рента, а рента разрушения, как физического капитала страны, так и капитала человеческого.
Отсюда, в-четвертых, при переделе собственности, перераспределении денежных потоков, контроле над рынками между конкурирующими коалициями доминирующим источником власти становится доступ и готовность к применению ресурсов насилия, причем насилия или чисто криминального характера, или в виде частного использования государственного аппарата насилия и тем самым насилие превращается в политический и экономический ресурс [1].
В-пятых, поскольку в таких условиях ни один из участников не имеет уверенности в сохранении своей властной позиции, постольку возникает доминирование краткосрочных интересов при использовании доступа к источнику ренты, ориентация на максимизацию частных доходов в наиболее ликвидной форме и в самые сжатые сроки. Следствием этого является рост неопределенности и несбалансированности экономики.
В-шестых, у получивших доступ к источнику ренты коалиций появляется стремление к использованию имеющихся властных возможностей для противодействия и сопротивления институциональным преобразованиям в экономике, которые могут ограничить избыточную частную власть и тем самым источники получения дополнительных доходов. Неэффективная с позиций общественного благосостояния ситуация приобретает тенденцию к самосохранению и воспроизводству.
В-седьмых, поскольку власть является одним из основных условий и источников получения рентных доходов, постольку обычная рыночная конкуренция вытесняется и подменяется борьбой за источники экономической власти. Отсюда возникает концентрация экономической власти, образование олигархических коалиций и монополий. Развитие в такой ситуации блокируется, а социально-экономическая динамика сводится к борьбе и смене группировок, контролирующих источники рентных доходов.
В результате порождается деформация соотношения форм доходов и условий их получения. Возникает возможность извлечения или «захвата» ренты. Формируется экономика, где «захват» ренты становится основной формой доходов агентов, доминирующих в системе власти. А место инвестирования в активы заняли затраты на их захват и извлечение ренты. Поскольку эта система воспроизводится и становится доминирующей, постольку, в конечном счете, она захватывает правительственные структуры и сливается с бюрократической иерархией.
Проблема рентного характера российской экономики
Кристоф Кордонье [6] полагает, что Россия - это страна с квази-рентной экономикой. Аргументация сводится к следующему. Им указывается, во-первых, на то, что сырье и полуфабрикаты составляют значительную долю российского экспорта (не менее 75 %), что нефть и нефтепродукты занимают около 40 % его объема. Однако при этом указывается на то, что по обеспеченности природными ресурсами на душу населения Россия не может конкурировать с чисто сырьевыми экономиками. Действительно, для всех этих стран, независимо от уровня развития, характерно относительно малочисленное население. Именно поэтому Кор-донье не относит Россию к чисто рентным экономикам.
Во-вторых, Россия обозначается как страна, диверсифицированность экономики которой существенно ниже, чем в Бразилии, Индонезии, Мексике. Но степень диверсифицированно-сти экономики берется исключительно по параметру доли сырья в экспорте. Это, конечно, важный, но далеко не единственный показатель диверсифицированности экономики страны. Кроме того, новые индустриальные страны в отличие от России не подвергались дискриминации на товарных рынках развитых стран и прежде всего США.
В-третьих, Кордонье диагностирует в России «голландскую болезнь» со всеми вытекающими последствиями и прогнозирует ее обострение.
В-четвертых, проблемы институционализации природной ренты в России, согласно Кор-донье, состоят в давних бюрократических традициях, что при еще не окрепшем гражданском обществе порождает риск концентрации природной ренты в руках бюрократов и секретных служб. Последнее означает, что рентные платежи будет практически невозможно использовать в инвестиционных целях.
Собственно процесс бюрократизации российской экономики уже близок к завершению. По сравнению с 1 января 1999 года число госслужащих выросло в 1,74 раза. Если в СССР «политический класс» (О. Крыштановская) составлял 0,1 % от численности населения, то к 2009 году он составил более 2 % населения, т. е. достигнут предел расходов на обслуживание самого государства [8]. Несомненно то, что финансовой основой этого явилась система изъя-
тия природной ренты, которая призвана была аккумулировать последнюю и направить ее на обеспечение важнейших задач общественного развития.
Проблема изъятия и использования природной ренты обсуждается российским научным и политическим сообществом все последнее десятилетие. Но если в начале этого периода акцент делался на вопрос об изъятии природной ренты, то затем в литературе на первый план вышла проблема ее распределения и использования, хотя до сих пор до конца не преодолена ситуация рассеивания ренты (особенно лесной и биоресурсной).
Наиболее часто встречаются попытки выстроить некоторый компромиссный вариант [13], которые предполагают помимо выстраивания системы финансовой безопасности страны (резервный фонд, международные резервы центрального банка) финансирование за счет ренты, во-первых, социальных программ, а, во-вторых, инвестиционного процесса.
Последнее особенно актуально для современной России, так как основные фонды физически изношены примерно на 50 %, морально - на 99 %. При этом на фоне чистого оттока капитала доля инвестиций в ВВП России в 2 раза ниже, чем в ВВП Китая [16].
Поскольку частный инвестор не смог обеспечить необходимый уровень вложений (чаще всего причиной этого называют неблагоприятный инвестиционный климат), решение проблемы многим видится в формировании эффективной инвестиционной политики со стороны правительства. Для этого в общем плане предлагаются вполне очевидные и правильные лозунги «диверсификации», «инновационного развития» экономики. Однако их реализация в условиях отсутствия программирования экономики носит зачастую бессистемный характер и приводит к фрагментарному и, следовательно, неэффективному использованию средств.
Для преодоления данной ситуации необходимо, прежде всего, осознать некоторые объективные ограничения для государственных инвестиций.
Во-первых, Россия достигла предела в экспортной ориентации в экономическом росте. Относительная величина внешнеторгового оборота к ВВП такова, что ставит экономику страны в слишком большую зависимость от конъюнктуры мирового рынка (и диверсификация экономики здесь не поможет, особенно в условиях общей рецессии). Это означает, что основным предметом приложения государственных (бюджетных) инвестиций должен стать внутренний спрос.
Во-вторых, поскольку частные инвестиции ориентированы на короткий период, правительство должно поддерживать проекты в области производственной и социальной инфраструктуры, что, в конечном счете, будет способствовать и формированию благоприятного инвестиционного климата.
В-третьих, ни отдельные проекты (типа госкорпораций), ни общие программы социально-экономического развития не обеспечат возврат России ее внутреннего рынка. Кроме того, Россия существенно отличается от большинства рентных экономик тем, что у нее уже имеется индустриальный потенциал [2]. Поэтому единственным адекватным способом организации государственных инвестиций может быть только политика импортозамещения. Вполне очевидно то, что она должна проводиться в отраслях, которые обеспечивают экономическую (продовольственную, технологическую и т. д.) безопасность страны. А природная рента должна использовать для финансирования соответствующих целевых программ. Преимущества последних как организационной формы заключается в том, что при их формировании и реализации возможно использование различных инструментов фискальной политики (в том числе селективная налоговая политика), бюджетное финансирование инвестиций может осуществляться в режиме государственно-частного партнерства как на возвратной (предоставление льготных кредитов), так и безвозмездной основе (дотации, приобретение для отрасли патентов, лицензий).
В-четвертых, политика импортозамещения возможна и необходима не вообще, а в ключевых для экономики страны отраслях и, прежде всего, в производстве потребительских товаров и в тех отраслях машиностроения, в которых Россия может восстановить конкурентоспособность.
ЛИТЕРАТУРА
1. Волков, В. Политэкономия насилия, экономический рост и консолидация государства [Текст] / В. Волков // Вопросы экономики. - 1999. - № 10. - С. 44-59.
2. Гукасян, Г. Л. Проблемы управления экономической реформой в странах ССАГПЗ [Текст] / Г. Л. Гукасян // Вестник МГИМО (У) 2010. - № 5. - С. 290-299. - Режим доступа: кйр://’^^^УЄ8І;пік.т§іто.ги/іпдех.ркр?ор1іоп=сот_соп1еп1&уіе’^аг1;іс1е&ід=371 (Дата обращения: 24.11.11).
3. Гуриев, С. Экономика «ресурсного проклятия» [Текст] / С. Гуриев, К. Сонин // Вопросы экономики. - 2008. - № 4. - С. 1-14.
4. Дементьев, В. В. Экономика как система власти [Текст] / В. В. Дементьев. - Донецк : Каштан, 2003. - 403 с.
5. Карпиков, Е. И. «Свежий» взгляд на рентную проблему [Текст] / Е. И. Карпиков // Экономические науки. - 2004. - № 6. - С. 17-24.
6. Кордонье, К. Диагноз: природная рента [Текст] / Кристоф Кордонье // Стратегия России. -2005. - №3. - Режим доступа: http://www.fondedin.ru/sr/new/fU11news_arch_to.php?subaction= БИо^иП^ё^ 109933645&агсЫуе=1112609966&start_from=&ucat=14& (Дата обращения:
24.11.11).
7. Латков, А. В. Функционирование системы рентных отношений: противоречия, особенности, динамика [Текст] / А. В. Латков // Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора экономических наук: 08.00.01. - Саратов, 2008. - 35 с.
8. Левченко, А. Чиновники перегрузили Россию [Текст] / А. Левченко // Газета.Яи 19.03.09. -Режим доступа: http://www.gazeta.ru/po1itics/2009/03/19_a_2960575.shtm1 (Дата обращения:
24.11.11).
9. Ломакин, В. К. Мировая экономика [Текст]: учебник, 3-е изд., стер. / В. К. Ломакин. - М.
: Юнити-Дана, 2007. - 672 с.
10. Ослунд, А. «Рентоориентированное поведение» в российской переходной экономике [Текст] / А. Ослунд // Вопросы экономики. - 1996. - № 8. - С. 100 -101.
11. Полтерович, В. М. Институциональные ловушки экономические реформы [Текст] / В. М. Полтерович. М. : ЦЭМИ РАН и РЭШ, 1999. - Режим доступа : http://www.cemi.rssi.ru/pub1ication/e-pub1ishing/index.php?ELEMENT_ID=526 (Дата обращения: 24.11.11)
12. Полтерович, В. М. Изобилие природных ресурсов, политическая коррупция и неустойчивость демократии [Текст] / В. М. Полтерович, В. В. Попов, А. С. Тонис // Препринт WP2007/73. - М. : Российская Экономическая Школа, 2007. - 41 с. (Англ.)
13. Рязанов, В. Т. Рента и экономический рост в России [Текст] / В. Т. Рязанов. - Режим доступа: http://www.proatom.ru/modu1es.php?name=News&fi1e=artic1e&sid=358 (Дата обращения: 24.11.11)
14. Сонин, К. Институциональная теория бесконечного передела [Текст] / К. Сонин // Вопросы экономики. - 2005. - № 7. - С. 4-18.
15. Сытник, А. А. Использование ренты как источника инновационного развития [Текст] / А. А. Сытник // Макроэкономические аспекты рентоориентированного поведения. Под. ред. проф. Федоровой, Ю. В. Саратов: Изд-во СГСЭУ, 2009. С. 76-84.
16. Эксперты: России необходимо массовое обновление основного капитала // Финансы.т. 15 июня 2011. - Режим доступа : http://www.finansy.ru/t/post_1308128498.htm1 (Дата обращения: 24.11.11).
