CC BY
95
«Ренессанс» массовых молодежных движений в 2001-2008 гг.: культурно-психологические основания и политикодинамические факторы
Я.В. Борисенко
Одной из значимых тенденций политического развития России начала XXI столетия явился «ренессанс» молодежной политики в целом и, в частности, возрождение молодежных общественно-политических движений.
Проблема молодежной политики в постсоветской России прямо или косвенно затрагивалась в работах таких исследователей, как В.В. Касьянов, А.Б. Тли-сов, Г.В. Куприянова, В.В. Нехаев1.
Тем не менее говоря о «ренессансе» молодежных движений, на наш взгляд, следует разграничить несколько принципиальных теоретических моментов.
Во-первых, «молодежная политика» (как процесс, затрагивающий деятельность молодежных организаций) является неотъемлемой интегративной частью любого политического процесса. Поэтому, рассматривая ситуацию, сложившуюся в 90-е гг. прошлого столетия, с научной точки зрения более корректно говорить не об «отсутствии» молодежной политики как таковой, а об утрате государственного контроля над нарастающей активностью в молодежной среде. Некоторые исследователи вели речь о небезызвестном «измельчении» и кардинально ценностном переформатировании российского молодежного сообщества и связанных с ним социальных и политических движений.
Во-вторых, ряд авторов, анализируя феномен молодежного ренессанса начала XXI века, заявляет о «возвращении государства» в молодежную сферу, переходе власти от эпизодических, отрывочных действий к системному развитию указанного стратегического направления2. Такой подход, по нашему мнению, безусловно, верен. Но гипертрофированная оценка роли государства в данном процессе (с теоретической опорой на «провластный» характер массовых движений) не должна затмевать глубинных изменений социальной ткани, иных составляющих молодежного «возрождения».
1 Касьянов В.В. Методология изучения исторического опыта разработки и реализации российской молодежной политики <http://teoria-practica.ru/index.php/2010-1/204-2010-03-30-04-36-45/420-2010 -03-30-20-37-47>; Тлисов А.Б. Нам необходимо воссоздать утраченную молодёжную инфраструктуру. Сайт «Кавказский узел». <http://www.rostov.kavkaz-uzel.ru/articles/169101/>; Куприянова Г.В., Нехаев В.В. Государственная служба по делам молодежи: возникновение, структура, направления деятельности (историко-правовой аспект). Тула, 2000.
2Тлисов А.Б. Нам необходимо воссоздать утраченную молодежную инфраструктуру. Сайт «Кавказский узел». <http://www.rostov.kavkaz-uzel.ru/articles/169101/>.
В-третьих, поиск причин успеха и эффективности провластных движений не должен сводиться к известной объяснительной схеме в лице «административного ресурса». Наличие такового — безусловно, важный, но не доминантный фактор успеха движений «Идущих вместе», «Наших» и т.д.3
Итак, в центре нашего исследования — не административная, информационная, финансово-организационная деятельность властных структур, но социально-культурная и политическая среда начала 2000-х гг., которая способствовала «молодежному всплеску масс в отдельно взятой стране», воскресила феномен «толпы» молодых как реальной политической силы4.
Первый фактор, который стимулировал появление массовых провластных молодежных движений, связан с процессом изменения конфигурации власти в начале 2000-х годов. Очевидно, что феномен «путинской республики», консолидация значительного числа электората вокруг личности В.В. Путина, оставлял для действующей власти двойственную возможность: не форсировать вовлечение молодежи в политический процесс или, наоборот, попытаться консолидировать часть молодых активных россиян в контексте государственно-патриотической идеологии. Первый вариант теоретически мог бы быть реализован (особенно с учетом уже имевшейся у В.В. Путина прочной электоральной опоры на «традиционные» слои: женщин среднего возраста, пенсионеров и т.д.), но нес в себе риск политической радикализации российской молодежи в долгосрочной перспективе. То есть задача, стоявшая перед государственной молодежной политикой на рубеже 2000-х гг., может быть обозначена не только как «перехватить» молодежный протест, но и канализировать его в приемлемые форматы социальной активности.
Первым провластным «проектом», обратившим на себя внимание российского общества, стало движение «Идущие вместе», созданное в 2000 году. Колоритность и несомненный провластный характер данной организации подчеркивались хотя бы тем фактом, что ее руководителем стал В.Г. Якеменко, ранее курировавший молодежную политику в Администрации Президента РФ.
Первоначально тактика «Идущих вместе» предполагала «громкие» социально-политические акции, вызвавшие неподдельный общественный резонанс (сожжение американского флага около посольства США 2 апреля 2001 года в защиту арестованного в США П. Бородина, протесты против творчества писателя В. Сорокина, которые В. Якеменко определил как доказательство «нравственного выздоровления нашего общества»5).
Можно констатировать, что именно знаменитое «дело писателей», серия обвинений, выдвинутых движением «Идущие вместе» против В. Сорокина, В. Пелевина (и связанные с этим акции протеста), стали на определенный срок своеобразной «визитной карточкой» данной организации6. Лидер движения Ва-
3 Громов Д.В. Движение «Наши». 2007 год // Молодежные субкультуры Москвы. М.: ИЭА РАН, 2009.
4 См. напр.: Касьянов В.В. Политическая социализация молодежи в условиях современной России. Краснодар, 1998. С. 66.
5 Писатель Сорокин и «Идущие вместе»: история большой дружбы. <http://www.factnews.ru/ article/23mar2005_sorokin_idvm/>.
6 «Идущие вместе» вышли на улицы, чтобы всколыхнуть общество на борьбу с писателем Сорокиным. 27.06.2002. <http://lenta.ru/culture/2002/06/27/sorokin1/>.
силий Якеменко направил письмо в прокуратуру города Москвы с просьбой в порядке прокурорского надзора проверить деятельность Владимира Сорокина и руководителя издательской фирмы А(1 тв^тст на предмет состава преступления, предусмотренного статьями 129, 130 Уголовного кодекса РФ (оскорбление и клевета). В письме утверждалось, что роман Сорокина «Голубое сало» содержит клевету и оскорбления в адрес Иосифа Сталина и Никиты Хрущева.
Однако в силу ряда причин такого рода политическая активность была встречена российским обществом в большей степени негативно. Анализируя объективные причины кризиса проекта «Идущие вместе» в 2002-2003 гг., на наш взгляд, следует акцентировать внимание на следующих моментах.
Во-первых, в 2002 году (на момент наиболее резонансных акций движения) Кремль еще не обладал большим влиянием в информационной сфере. И в силу этого мог оказать исключительно опосредованную информационную поддержку «Идущим вместе».
Во-вторых, очевидно, что действующая власть в 2002-2004 гг. не спешила однозначно связывать себя с конкретным молодежным проектом, предпочитая режим своеобразного «тестирования» аудитории на предмет ее готовности воспринимать те или иные идейные установки и форматы политического поведения.
В-третьих, сама тактика движения, предусматривавшая изначально конфронтационный стиль политического поведения и призванная «взбодрить» молодежный социально-политический ландшафт, диссонировала с деятельностью Кремля в 2001-2004 гг. в отношении значительной части элит и общества (создание «путинского большинства» через агрегацию разнообразных идей, их интерпретацию в общем государственном русле). В таких условиях указанное дистанцирование выглядело оправданным политическим шагом.
В-четвертых, «Идущие вместе», изначально декларировавшие свою про-властную направленность, воспринимались в обществе скорее как несамостоятельный «проект», элемент политической декорации, чем как заслуживающая серьезного внимания политическая структура.
В-пятых, естественно, что конфликтный стиль политического поведения движения и его руководителей, выбор достаточно агрессивных форм политического действия, вызвал у существенной части общества (особенно его политизированного сегмента, критически относившегося к таким «политическим инновациям» Кремля) ощущение, что действующая власть стремится использовать молодежь в качестве силового ресурса. Разыгрывает «фактор улицы» для закрепления собственного доминирования в политической жизни страны (отсюда и небезызвестные сравнения: поиск «аналогов» движения «Идущие вместе» в истории нацистской Германии).
В-шестых, очевидно, что общественное мнение достаточно болезненно восприняло тот факт, что объектом атаки движения «Идущие вместе» стала сфера культуры. Такое развитие событий интерпретировалось в общем политическом контексте как начало «наступления» государства не только на политические, но и на социальные права и свободы граждан, как достаточно агрессивная попытка психологической «обработки» молодого поколения, выстраивания соответствующего идейного климата, угодного Кремлю. Естественно, что властные
структуры не были заинтересованы выступать в роли «гонителей культуры» (в любых, даже одиозных ее проявлениях). Поэтому они заняли двойственную, но достаточно удобную позицию: с одной стороны, неформально делегировали мобилизационно-идеологическую функцию движению «Идущие вместе», а с другой — формально дистанцировались от его акций. Подобная тактика Кремля, безусловно, оставляла значительное пространство для политического маневра: власть долгое время имела возможность и поддержать движение, и, в случае необходимости, «отречься» от него, и не давать каких-либо содержательных оценок деятельности В. Якеменко и его сторонников.
Вместе с тем мы считаем, что опыт движения «Идущие вместе» нес в себе существенный позитивный политико-технологический эффект, который заключался как минимум в трех моментах:
- были отработаны технологии взаимодействия с молодежью в «уличном» формате, в том числе, организация массовых акций. Данный опыт оказался полезен для провластных движений в 2005-2008 гг.;
- стало очевидно, что массовая молодежная организация провластной направленности может иметь успех при создании мощной региональной сети;
- в-третьих, стало понятно, что с технологической точки зрения массовые акции являются своеобразной «вершиной айсберга», финальным этапом длительной молодежной активности, необходимым, но недостаточным элементом гражданской мобилизации молодежи. Поэтому перед руководителями молодежных движений обнаружилась новая важная задача: развитие различных направлений — векторов самореализации молодых людей. Следует оговориться, что данная задача была, на наш взгляд, достаточно успешно решена наиболее крупным властным «проектом» — молодежным демократическим антифашистским движением «Наши».
Фактором, стимулировавшим интерес российской власти к политической организации молодежи, стали «цветные революции» в Грузии и на Украине, в которых значимую роль сыграла политически активная молодежь, ведомая ан-тивластными движениями «Кмара» и «Пора». При этом опыт данных движений показал, что успех молодежного выступления определялся двумя тесно связанными факторами — системным (организационным) и культурно-психологическим.
Первый из них — предполагает наличие постоянно действующей, идеологически и финансово мотивированной, территориально разветвленной структуры, способной оперативно выполнять мобилизационную функцию, за короткий промежуток времени привлечь значительное число «ситуативных сторонников» (не обязательно идеологически «заряженных», а ориентированных на воспроизводство «эффекта толпы»)7.
Второй фактор — может быть охарактеризован как фактор социальной сети или «тусовки». Он связан с наличием у активистов молодежной организации круга потенциальных сторонников (или просто заинтересованной молодежи), которые могут в определенный момент, став объектом психологического манипулирования, выступить людским ресурсом политического действия.
7 Почепцов Г.Г. Революция.шт., 2005 год.
Анализируя процессы структурной, идейной и политико-культурной эволюции движения «Наши» («наследника», «Идущих вместе») в 2005-2010 годах, следует согласиться с мнением, что «рассматриваемое движение практически не имеет культурно-исторических аналогов. В средствах массовой информации (особенно настроенных против «Наших») это движение сопоставляется с ВЛКСМ; однако данное сопоставление явно неубедительно: «Наши» возникли в совершенно иной культурно-исторической ситуации, они формируются по совершенно другим принципам»8.
Помимо этого, Д.В. Громов выделяет еще три значимых фактора, оказывающих влияние на возможности комплексного исследования молодежного демократического антифашистского движения «Наши», его внутренней социокультурной специфики:
1. Рассматриваемое движение находится в процессе непрерывного развития, и информация, получаемая в ходе интервью и встроенных наблюдений, быстро устаревает.
2. Движение неоднородно; это не единая субкультура, а некий набор субкультур, соотносящихся с различными структурными подразделениями движения.
3. Рассматриваемое движение разнообразно с точки зрения территориальной деятельности в Москве и других городах России и имеет свою специфику9.
Говоря о факторах популярности МДАД «Наши», можно выделить как общеизвестные организационные составляющие, так и социокультурные аспекты.
К организационным факторам, безусловно, относятся:
- информационная поддержка, которая оказывалась движению в 20052007 гг. на федеральном уровне (активное освещение общероссийским СМИ наиболее значимых акций);
- финансовая поддержка, обеспечивающая стабильность функционирования управленческого аппарата движения, коммуникативных сетей, возможность проведения масштабных акций (в том числе предполагающих отправление десятков тысяч молодых людей в столицу из других регионов);
- административная поддержка, которая, хотя и варьировалась от региона к региону (в зависимости от целого ряда факторов, предпочтение отдавалось регионам, географически приближенным к Москве; большую роль играла действующая администрация области, города, которая была положительно настроена на сотрудничество либо нейтральна и т.д.), тем не менее позволяла говорить о том, что административный климат благоприятствует деятельности движения на общероссийском уровне. Такая поддержка имела отчетливый персонализированный оттенок (регулярные встречи с Президентом РФ В.В. Путиным, заместителем руководителя Администрации Президента РФ В.Ю. Сурковым, другими высшими должностными лицами).
К культурным факторам эффективной работы МДАД «Наши» следует отнести прежде всего достаточную нетривиальность данного проекта. По существу, позиционирование движения в молодежной среде проходило в контексте двух «скрытых» (но считываемых молодежью) посланий. Первое (более
8 Громов Д.В. Движение «Наши». 2007 год // Молодежные субкультуры Москвы. М.: ИЭА РАН, 2009. <http://boyaring.lodya.ru/Article28.htm>.
9 Там же.
общее) из них заключается в том, что «Наши» — это возможность, шанс для конкретного молодого человека. При этом каждый из потенциальных участников движения мог самостоятельно для себя сформулировать, с чем этот самый «шанс» связан (карьерный лифт, почувствовать себя сопричастным жизни страны, пообщаться со знаменитыми людьми, вступить в движение «за компанию» с друзьями и т.п.). Второе «скрытое послание» молодежи заключалось в декларировании идеи, что «Наши» — это многообразие сфер для конкретной деятельности, профилей самореализации. Такая дифференциация «по интересам» была структурно оформлена в идею направлений, специализирующихся в определенной сфере социально-политической деятельности. Так, в конце 2007 года (пик активности и массовости движения) в рамках движения действовали следующие направления: «Идеология», «Аналитическое направление», «Антифашизм», «Социальная работа», «Наша армия», «Наши выборы», «Массовые акции», «Туризм», «Православный корпус» и т.д.10 То есть первое «послание» соответствовало ценностям молодых людей, а второе было ориентировано на конкретные профессиональные навыки и интересы молодежи в различных сферах.
Указанный перечень позволяет заметить, что важнейшими факторами в деятельности движения стали:
- «социальная» ветвь («социальная работа», «доноры»);
- «интеллектуальная» ветвь («Идеология», «Аналитика»);
- «силовая» ветвь («Наша армия», ДМД);
- «массовая» (публичная) ветвь («Массовые акции», «Уроки дружбы»).
Такого рода разветвление, безусловно, стало важным психологическим
фактором интеграции в движение значительного числа молодежи, проявлявшей весьма умеренный интерес к политике, но способной к самореализации в других сферах.
Следующий значимый фактор, активно проявивший себя в 2006-2007 гг., непосредственно связан с эффектом узнаваемости движения в молодежной среде, включая регионы. Естественно, что он породил своеобразную «моду» на участие в различных акциях движения. Такого рода «эпизодическое членство» существенной части молодежи (официально закрепленное триадой «комиссар -активист - сторонник») создавало возможность для организационной аритмии: управленческий аппарат на местах оставался минимальным, при этом в моменты проведения массовых акций региональные отделения аккумулировали значительное число ситуационных сторонников.
Важный культурно-психологический фактор, значимость которого ярко проявилась в работе МДАД «Наши», — это элемент массовости, возможность для молодежи ощутить свою сопричастность к проектам и событиям общенационального масштаба, пообщаться со звездами политики, бизнеса и т.д.
Таким образом, можно констатировать, что совокупность указанных организационно-технологических, политических и культурно-психологических факторов способствовала поэтапной популяризации провластных молодежных движений в 2000-2008 гг.
10 Громов Д.В. Движение «Наши». 2007 год // Молодежные субкультуры Москвы. М.: ИЭА РАН, 2009. <http://boyaring.lodya.ru/Article28.htm>.
В заключение можно сделать следующие выводы.
Во-первых, всплеск активности провластных молодежных движений в начале нового века объяснялся сочетанием двух системообразующих факторов — активизацией государственной политики в молодежной сфере и политико-культурной спецификой молодежной среды (наличием в ней дефицита не только политической, но и социальной активности, что позволило провластным движениям работать в условиях фактического отсутствия конкуренции).
Во-вторых, деятельность провластных молодежных движений в современной России может быть разделена на два этапа. Первый этап (2000-2005 гг.) характеризуется косвенной поддержкой провластных движений со стороны власти, активным использованием конфронтационных практик. Второй этап (2005-2008 гг.) связан с существенной модернизацией деятельности самих движений (резким ростом массовости, разветвлением структуры, более выраженной социальной направленностью), а также переходом власти к активной информационной и административной поддержке ряда молодежных организаций (прежде всего МДАД «Наши», потом «Молодой Гвардии» «Единой России»).
В-третьих, психологический аспект поддержания активности молодежных движений связан с выстраиванием молодежной сети, основанной главным образом на личных контактах участников. Относительно небольшое управленческое «ядро» выполняло функцию катализатора активности «периферии» движения.
