CC BY
139
М.М. МЧЕДЛОВА, М.С. КУДРЯШОВА*
РЕЛИГИЯ И ПОЛИТИКА: ОТ СЕКУЛЯРИЗАЦИИ К НОВЫМ ТЕОРЕТИЧЕСКИМ КООРДИНАТАМ ИССЛЕДОВАНИЯ
Аннотация. В статье рассматриваются различные аспекты современных подходов к интерпретации религии и политики, связанных с полифункциональным и многообразным присутствием религиозного фактора в современной политике. Акцент делается на новых теоретических координатах и методологических дискуссиях, а также на фокусах предметного поля исследования религии и политики в отечественной и зарубежной политологической традиции.
Ключевые слова: социально-политическое развитие; светскость; секуляр-ная парадигма; религия и политика; религиозные организации; идентичность; цивилизация.
M.M. Mchedlova, M.S. Kudryashova Religion and politics: From secularization to the new theoretical coordinates of research
Abstract. The article discusses various aspects of contemporary approaches to the interpretation of religion and politics related to multifunctional and diverse presence of the
* Мчедлова Мария Мирановна, доктор политических наук, заведующая кафедрой сравнительной политологии РУДН, главный научный сотрудник Института социологии РАН, e-mail: mchedlova@yandex.ru; Кудряшова Маргарита Стефановна, доктор философских наук, профессор кафедры истории и теории политики факультета политологии Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова, e-mail: miran28@yandex.ru
Mchedlova Maria, Peoples' Friendship University of Russia, Institute of Sociology of Russian Academy of Sciences, e-mail: mchedlova@yandex.ru; Kudryashova Margarita, Lomonosov Moscow State University, e-mail: miran28@yandex.ru
religious factor in contemporary politics. The authors pay special attention to the new coordinates of the theoretical and methodological discussions and focuses on the subject of the field research of religion and politics in the domestic and foreign political science tradition.
Keywords: socio-political development; secularism; secular paradigm; religion and politics; religious organizations; identity; civilization.
Включение религиозных референтов в объяснительные модели политики
Современные теоретические дискуссии относительно роли религиозного фактора в политике свидетельствуют не только о его особой актуальности для данного исторического времени, но и маркируют поиски контуров будущего. Вопрос о судьбе «раскол-дования» мира вновь на карте истории. Наглядные политизация религии и конфессионализация политики стали катализатором современных теоретических поисков выхода за традиционные эпистемологические рамки соотношения религии и общества, религии и политики, что определяет предметное поле исследовательской проблематики. Ключевой параметр здесь - поливариативное и многосмысловое возвращение религии в публичное пространство при широчайшей вариативности теоретических интерпретаций: от алармистских подходов и предостережений об опасности клерика-лизации до абсолютизации требования учета религиозных различий не только в частной, но и в политической, гражданской, правовой, социально-экономической сферах.
Возвращение религиозных смыслов в публичное пространство и неоднозначность социальных и политических практик стимулируют и более широкие теоретические обобщения, связанные с включением в традиционную институциональную парадигму политологических исследований социокультурных, в том числе религиозных, факторов1. Можно сделать вывод, что политика стано-
1 Данная проблема становится одним из ключевых контекстов глобальных исследовательских проектов, являющихся основной верификационной базой для теоретических построений. Прежде всего следует отметить мегапроект Всемирного исследования ценностей (World Values Survey. - Mode of access: http://www.worldvaluessurvey.org), представляющий собой глобальную сеть социологов, координируемых центральным органом, Ассоциацией World Values Survey, деятельность которой направлена на исследование основных ценностей и верований в 78 странах, включенных в контекст социальных, политических и
вится шире системы политических институтов, и это подтверждается включением в пул понятий, описывающих сферу политики, концепта «идентичность», операционализация которого в религиозных координатах позволяет выстраивать интерпретативные схемы и предлагать инструментальные практические подходы: поиск идентичности становится равнозначным поиску смыслов и путей создания новых социальных структур [Castells, 1999; Olivier, 2009; Identity, culture... 2001; Политическая идентичность... 2012]. Это направление научного поиска все более усиливается в отечественной политической науке. Кризис политического участия, потеря структурирующей роли традиционных политических и гражданских форм солидарностей и мобилизаций, эрозия доверия к политическим формам организации общества и к политическим элитам предопределяют выход на первый план солидарностей социокультурного типа - конфессиональных и этнических. Вместе с тем религия как таковая становится все более важным измерением политических сообществ и значимым источником ценностей для людей.
Данные тенденции, концентрирующиеся вокруг включения социокультурной компоненты в интерпретацию политической реальности, и рассмотрение социокультурного фактора как одного из атрибутивных1 не только заставляют осмысливать современную политику в иных категориях, но и актуализируют новые методологические и идеологические построения и дискуссии. Эти дискуссии все чаще звучат в российских исследованиях, отражая новые подходы к пониманию религии и политики, социокультурного профиля политической теории2.
экономических социальных трансформаций. Проект «Европейское социальное исследование» (2001, ESS, http://www.europeansocialsurvey.org), наделенный в 2013 г. статусом Европейской исследовательской инфраструктуры (European Research Infrastructure, центр - Лондонский городской университет), представляет собой академическое кроссгосударственное исследование, направленное на измерение установок, убеждений и моделей поведения различных групп населения в более чем 30 странах.
1 Так, например, игнорирование социокультурных контекстов, прежде всего влияния религии на поступки политиков и рядовых граждан, Мадлен Олбрайт рассматривала в качестве одного из основных факторов неудач внешнеполитической стратегии США. Неразрывность связи политики и религии позиционируется ею как императив ^м.: Олбрайт, 2007].
2 Подробно о многообразии проявления религиозного фактора в политике, его трансформациях и новых звучаниях см.: [Мчедлова, 2011; Четверикова, 2005;
Дискуссии о новых политических конфигурациях:
Теоретические судьбы секуляризации и светскости
Многомерность присутствия религиозных рефренов в публичной политике - от связанных со сферой взаимоотношения человека с Трансцеденцией до институционализированных форм политической активности - расставляет акценты эпистемологического порядка, без которых невозможно теоретическое объяснение современных социально-политических процессов. Изменение логики понимания модернизации в сторону нелинейности, когда видение ее перспектив потеряло свою однозначную нормативность и представляет собой широкий спектр ценностных вариаций [Инглхардт, 2010, с. 172], обусловливает поливариативность цивилизационного ракурса исследований. С одной стороны, последний также несет на себе отпечаток просвещенческой парадигмы, с другой - все громче звучат голоса, настаивающие на том, что «культура имеет значение» [Culture matters... 2000] и что цивилизационная специфика различных типов обществ накладывает отпечаток на алгоритмы политических процессов в обществе. В данных параметрах религия как наиболее устойчивая часть цивилизационной идентичности позиционируется в основании геополитических сценариев. Данный подход характерен и для зарубежных, и для отечественных исследователей1, предлагающих методологическую базу для анализа современного социально-политического развития, его динамики, системных и структурных последствий как долговременного процесса. Один из важнейших теоретических векторов исследования взаимоотношений религии и политики - судьба традиционных теорий секуляризации: сложившаяся модернизационная парадигма исследования воздействия религиозного фактора на общество и политику, настаивавшая на том, что постепенно «религиозное мышление, практика и религиозные институты утрачивают свое значение» [Wilson, 1966, p. 14], перестает удовлетворять эпистемологическим запросам современности и параметрам реальной жизни, отражающим противо-
Лебедев, 2010]. Историческая проекция этой проблематики дана в насыщенной работе [Государство и церковь... 2014].
1 При этом не все исследователи согласны с идеями С. Хантингтона, который сводит основания идентичности к религиозной составляющей. По их мнению, «религия - лишь часть проблемы, a не ее решение» [Anwar, Chivers, 2008; см. также: Митрофанова, 2008].
речия между политическим метанарративом Модерна и плюрализмом современности1. Даже такой сторонник теории секуляризации, как П. Бергер, отмечает, что «если ранее мы говорили o процессе секуляризации и утрате иллюзий социума как тенденции долговременной и неизбежной, то сейчас ей на смену приходит тенденция десекуляризации, основанная, в частности, на переоценке социальной значимости религии» [Berger, 2001]. Одновременно все импера-тивнее становится установка, что «нельзя исключать из публичной сферы религиозные или самобытные культурные мотивы и источники для формирования законодательства и общественной этики» [Вклад Представительства Русской Православной Церкви... 2011], а возрождающаяся роль религии в ряде случаев кажется весьма конструктивной и способной актуализировать, дополнить и в дальнейшем развить многие ставшие неэффективными светские концепции общественного развития [см.: Лебедев, 2007, с. 35].
Трагическое происшествие в Париже в январе 2015 г., столкновения между светским и религиозным на поле искусства, деятельность ИГ и многие другие прецеденты стали катализатором напряженного обсуждения пределов демократических ценностных рамок политического развития и переосмысления ценностных контекстов индивидуального и коллективного бытия в политических параметрах. Эти сюжеты стимулируют дискуссии вокруг политико-правовых принципов светскости и свободы совести как в отечественной политической науке, так и в среде российских религиозных деятелей.
Следует также отметить направление политических изысканий, посвященных проблеме модернизации и секуляризации в исламском мире, особенно соотношения ислама и демократии. В российском политическом знании эта тематика приобретает не только теоретическое, но и практическое значение, связанное с многоконфессиональным устроением российской цивилизации [см.: Кудряшова, 2012; 2003; Наумкин, Моххамад, 2013; Наумкин, 2010; Почта, 2012 и др.].
В настоящее время не сформировалось единого подхода к определению основных понятий новых концептуальных объясни-
1 Плодотворно работает в плюралистической парадигме и в сфере переосмысления теории секуляризации И.Г. Каргина, отражая различные аспекты плюрализации, связанные с религией и политикой, см.: [Каргина, 2014].
тельных схем: «десекуляризация», «ресекуляризация», «контрсекуляризация», «постсекулярное»1 и т.д., однако данная тенденция так или иначе находит свое отражение во всех современных концептуальных подходах о роли религии в трансформации общества как за рубежом, так и в России. Значимое направление в отечественных исследованиях - одновременная возможность существования множественных секуляризаций и десекуляризаций [Агаджа-нян, 2012; см. также: Узланер, 2012; Каргина, 2014], зависящих от таких переменных, как масштаб трансформации (от нескольких институтов до всего общества); институциональный механизм распределения власти между религиозным и светским акторами; способ приведения этих механизмов в действие; идеологии, легитимирующие эти механизмы.
Отмеченная ключевая проблема и точка пересечения основных теоретических и мировоззренческих дискуссий, а именно принцип светскости, заложенный в политический метанарратив современности, структурирующий государственно-конфессиональные отношения и выстраивающий во многом саму сущность взаимоотношений между церковью, обществом и государством2, актуализирует в отечественном политическом знании вопрос о пересмотре границ принципа светскости. Является ли данный политико-правовой принцип предельным или сегодня возникают какие-то точки пересечения религиозного и светского, что предполагает поиск новых политических и юридических форм их взаимоотношений, а также проблематизирует императивность института свободы совести [Тощенко, 2007; Религия и светское государство... 2008; Солобожникова, 2010]? Среди всего конгломерата интерпретаций наиболее пессимистичные оценки сводятся к утверждению,
1 Концепция постсекулярного общества имеет методологической целью снятие контрадикторности между религиозным и светским. На Западе данный подход в политических координатах использует Ю. Хабермас, интересен подход П. Бергера, тогда как в среде российских мыслителей значимое место занимают работы А. Кырлежева, Д. Узлайнера и др. Однако о популярности данной концепции пока говорить не приходится, поскольку политический нарратив данной концепции для российских реалий достаточно проблематичен [см.: Хабермас, 2008; Бергер, 2012 Кырлежев, 2004; 2011; Узланер, 2009; Синелина, 2012].
2 Это проявляется и в новых политических практиках, демонстрирующих противоречивость и актуальность в оценках манифестации религиозной ориентации или наоборот, ее противоположности.
что светский проект потерпел поражение, утратив монополию на описание реальности.
Государственно-конфессиональные отношения определяют формы присутствия религии и религиозных организаций в политической структуре общества вплоть до конституционно оформленных, отражая логику и философию государственной политики по отношению к религиозным организациям, а также место и роль религиозных институтов в структуре гражданской организации жизни. Это едва ли не самое популярное направление в российской политологии, особенно в инструментально-управленческих контекстах.
На стыке политической, социально-экономической и социокультурной ипостасей изучения общественных трансформаций находятся преимущественно западные [Stark, Mencken, Johnson, 2011; Weber, 2004] концепции «рынка религий» и религиозной экономики, которые сегодня притягивают к себе все больший научный интерес отечественных исследователей [Белькова, 2013; Руткевич, 2013 и др.]. В рамках данного подхода религия рассматривается как продукт, удовлетворяющий духовные потребности, и большое внимание уделяется конкуренции между религиями в условиях глобализации и доступа к информации, опосредующего политическую мозаичность.
Еще один поворот в исследованиях, связанных с осмыслением взаимоотношений религии и политики, связан с симультанностью традиции и современности, глобального и локального. С одной стороны, это познавательное продолжение переосмысления традиционных модернистских концепций, с другой - напряженный поиск объяснения качественно новых реалий: совмещения архаизации политики и современных черт, проявления религиозных интенций на различных уровнях свершения политического процесса - локальном, национальном, глобальном. Примечательно, что первые теоретические контуры в осмыслении глобализации были сделаны именно в исследованиях, связанных с религиозной проблематикой. Р. Робертсон и Дж. Чирико были, возможно, первыми, кто в 1985 г. включил понятие глобализации в академический оборот, и это произошло в статье о религии [Robertson, Chirico, 1985]. Можно согласиться с их мнением, что религии принадлежала сама идея глобального и поэтому именно внутри религий проблематика соотношения универсализма и партикуляризма
отражается наиболее ярко: в некотором смысле само понятие глобализации имеет некоторый религиозный или, точнее, - квазирелигиозный подтекст, затем были другие работы, ставшие заметными в российском гуманитарном знании . Возможности религии как эффективного инструмента регуляции глобальных тенденций и политических трансформаций также находятся в фокусе познавательного интереса зарубежных и отечественных исследователей [Casanova, 2014; Vlas, Gherghina, 2012].
Новым полем исследовательского пространства, модифицирующим теоретические подходы, стало понимание религии как цивилизационной характеристики и основания культурной самобытности, что по-новому проблематизирует политические коллизии современности - конфессиональная идентичность может выступать необходимым условием и гармонизации социальной системы, и фактором ее дестабилизации : «религия включается в "глобальный порядок" не столько как некий институт, анклав, община, сколько как некий "жанр коллективной или индивидуальной идентичности"» [Robertson, Chirico, 1985]. Новое прочтение религиозного фактора как идентификационного параметра, его новые смыслы фиксируются в российской науке прежде всего социологическими исследованиями3, отражающими политические контексты и формирующими предметное поле для политических исследований и, шире, для концептуального осмысления новых референциальных значений религиозного фактора. В данном русле находятся и многие отечественные современные страноведческие исследования взаимоотношения религии и политики.
Ключевым в данном аспекте для отечественной научной традиции представляется вопрос о политических стратегиях и тех-
1 См., например: [Robertson, Garrett, 1991; Beyer, 1994]. Из более поздних работ следует обратить внимание на французский сборник [La globalisation... 2001]. См. также: [Кальвез 2008; Элбакян, 2013].
2 Зачастую конфликт между конфессиональными идентичностями в рамках одного религиозного течения становится основным маркером политических конфликтов. Ярким примером служит деятельность ИГ на Ближнем Востоке.
3 Социологические опросы неизменно фиксируют заметно меньшее число верующих в Бога по сравнению с общим числом приверженцев тех или иных конфессий, а также повышение уровня доверия к Церкви как институту. Политические акценты религиозной идентичности, данная проблематика в российском интеллектуальном пространстве освещена, например: [Российское общество. 2015 и др.]. См. также: [Россия в Европе. 2009].
нологиях, основанных на религиозных ценностях. Эти сюжеты все чаще становятся предметом не только идеологических баталий в публичном пространстве, но и теоретического осмысления и инструментальной политики. Религиозный экстремизм [Авдеев, 2013; Дмитриев, Залысин, 2008; Журавский, 2008; Кудрявцев, 2005] представляется трендом современности, возникшим на стыке видоизмененных политических параметров современности и цивили-зационных оснований, и представляет собой крайнюю форму политических стратегий, привлекающих в свой арсенал религиозные основания. Среди значимых моментов отечественных теоретических исследований в политологической проекции стоит отметить два: религиозный экстремизм в межконфессиональных отношениях и как стратегия субъектов политического целеполагания. Особое место занимают исследования, связанные с исламской проблематикой и миграционными трендами.
Содержательная эволюция понятия «толерантность» и принципа толерантности, приведшая к «смысловой многослойности», предполагает четкий вектор развития: от религиозной проекции веротерпимости до выдвижения на первый план ценности культурного многообразия, уважения к людям иной веры или иного образа мыслей и отношения к ним как к равноправным согражданам [Хабермас, 2006, с. 47]. Религиозное измерение толерантности обусловливается необходимостью использования политического механизма сопряжения различных религиозных традиций, сосуществования светского и религиозного в современном мире [Толерантность... 2004; Толерантность как фактор. 2011]. Следует подчеркнуть, что данный теоретический подход в последнее время подвергается справедливой критике в зарубежном и отечественном дискурсах, поскольку обнаруживает все больше теоретических и практических издержек1.
Межрелигиозный диалог как проекция межцивилизационного диалога и как политическая технология взаимодействия приверженцев различных религий и конфессий, а также политико-институциональный ракурс общения религиозных организаций и
1 Это процессы, получившие реальное выражение в трагических событиях в Париже 7 января 2015 г. и массовых выступлениях после них, свидетельствуют как о пересмотре политического метанарратива Модерна, так и об актуализировавшемся противоречии между правом, свободой, справедливостью и моралью как основном онтологическом противоречии современности.
институций [Диалог в полицентричном мире... 2010; Россия в современном диалоге цивилизаций. 2008; Шмидт, Мельник, 2014] все чаще становятся призмой исследования взаимоотношений религии и политики именно в российском политическом знании. В многоконфессиональных государствах, каковым является и Россия, политическая проблема равенства возможностей, равноправного диалога между конфессиями стоит наиболее остро. Из зарубежных работ особого внимания заслуживает издание Совета Европы «Боги в городе» [Des dieux dans. 2008], посвященное инструментальным политическим стратегиям и принципам реализации межкультурного и межрелигиозного диалога на локальном уровне. В данных координатах следует отметить масштабность исследовательского проекта REDCo1, изучающего влияние религиозного фактора на социальные трансформации и направленного на решение вопроса о том, как религии и ценности могут содействовать диалогу или создавать напряженность в Европе. Усилия ученых направлены на решение практической проблемы сосуществования и вступления в диалог европейских граждан разных религиозных, культурных и политических взглядов. К сожалению, в отечественной науке пока такие работы и такие исследовательские организации не представлены.
Религия и политика в России: Востребованные акценты изучения
Особо следует остановиться на специфике отечественных исследований воздействия религиозного фактора на политические процессы и институты в России, имеющих определенную окрашенность, опосредованную конвергентным эффектом общемировых тенденций и российских особенностей. Нельзя также забывать об эмоциональном, идеологическом и мировоззренческом резо-нансах событий, связанных с рассматриваемой областью. В теоретическом пространстве также не наблюдается единства интерпретаций, что связано с отмеченными магистральными проблемами
1 КЕБСс) - «Религия в образовании: вклад в диалог или фактор конфликта в трансформирующихся сообществах европейских стран», координатор - пофес-сор Вольфрам Вайсе, Университет Гамбурга, Германия.
изучения религии и политики. Ключевой особенностью отечественных исследований является междисциплинарный характер, что связано с отсутствием институционализации данной области политического знания и, как следствие, распыленностью исследователей. Накладывает отпечаток и многообразие проникновения религиозных референтов в политику, несводимое к единой схеме. Среди основной специфически российской концептуальной проблематики следует вычленить следующие направления исследования: государственно-церковные отношения, проблема светскости и свободы совести, религиозность и политические предпочтения, религия в качестве критерия социокультурной идентичности и возможности политической мобилизации и политического участия, основанных на религиозных ценностях; статус и деятельность религиозных организаций, прежде всего РПЦ, как социально-политических институтов и субъектов политического целеполагания [например: РПЦ. 2012], технологии и формы межрелигиозного взаимодействия. Политико-институциональная сторона религиозного возрождения в России рассматривается сквозь призму деятельности религиозных институтов в поле публичной политики как использование религиозной идеологии и риторики в качестве легитимации деятельности различных политических субъектов, как соотношение светских и религиозных институтов, как расширение ресурсной, в том числе ценностно-идеологической, базы Церкви и иных религиозных организаций в качестве политических институтов.
Необходимо отметить познавательные акценты, имеющие вариативную шкалу интерпретаций: на роли религии в обеспечении единства российской нации и межнационального согласия1, особой политической и духовной роли РПЦ в становлении государственности и культуры России [Васильева, 2004; Русская православная церковь. 2008; Васильева, 2014и др.], российской мно-гоконфессиональности, исламском векторе российской политики и православно-мусульманском диалоге в поле российской цивилизации [Логинов, 2013; Российская цивилизация. 2001; Гаврилов, Шевченко, 2010; Игнатенко, 2004; Малашенко, 2007].
1 Подробно об этом см. проект Журнал «Вестник российской нации», а также исследования ИЭ РАН, ИС РАН, ИВ РАН, РАНХиГС и многочисленные конференции и обсуждения.
Проблема исследования религиозных факторов в современном политическом знании отражает многомерность их присутствия в политической реальности. Несмотря на болезненность и актуальность проблематики, концептуальный интерес и познавательные потребности, исследование религии и политики пока не выделилось в отдельную дисциплину, крайне мало институционализированных исследовательских центров и скорее приходится говорить об экспертном знании. Налицо необходимость новых эпистемологических подходов к интерпретации политических изменений с учетом конфессиональной составляющей, что во многом обусловлено повышением значимости религиозного фактора в современной политике.
Список литературы
Авдеев Ю.И. Религиозный экстремизм: Сущность, типология, характерные черты // Вестник Московского государственного областного гуманитарного института. Серия: История, философия, политология, право. - М., 2013. - № 2. - С. 78-85.
Агаджанян А. «Множественные современности», российские «проклятые вопросы» и незыблемость секулярного Модерна // Государство, религия и церковь в России и за рубежом. - М., 2012. - № 1. - С. 83-110.
Белькова А. Отношения государства и церкви в теории религиозной экономики // Государство. Религия. Церковь. - М., 2013 - № 3 (31). - Режим доступа: Шр://геН§юп.гапе.ги^=ги/по(1е/475 (Дата посещения: 12.02.2015.)
Бергер П. Фальсифицированная секуляризация // Государство, религия, церковь. -М., 2012. - № 2. - С. 8-20.
Васильева О.Ю. Внешнеполитическая деятельность Русской православной церкви в первые послевоенные годы // Историко-религиоведческие исследования: научный журнал. - Воронеж, 2014. - № 1. - С. 124-146.
Васильева О.Ю. Русская православная церковь и Второй Ватиканский собор. -М.: Лепта-Пресс, 2004. - 382 с.
Вклад Представительства Русской православной церкви в Страсбурге в общественное обсуждение доклада группы видных деятелей «Жить вместе - разнообразие и свобода в Европе XXI века» // Представительство Русской православной церкви в Страсбурге. - Страсбург, 2011 - 11 июля. - Режим доступа: Шр://^гигиг.81ха8Ьоиг§-геог.ог§/?1;ор1с111=777 (Дата посещения: 14.02.2016.)
Гаврилов Ю.А., Шевченко А.Г. Ислам и православно-мусульманские отношения в зеркале истории и социологии. - М.: Культурная революция, 2010. - 312 с.
Государство и церковь в СССР и странах Восточной Европы в период политических кризисов второй половины ХХ века / Отв. ред. Г.П. Мурашко, А.И. Филимонова. - СПб.: Нестор-История, 2014. - 540 с.
Диалог в полицентричном мире: Философско-культурные, исторические, политические и коммуникативные проблемы / РАН. Институт Африки. - М., 2010. -251 с.
Дмитриев А.В., Залысин И.Ю. Религиозный терроризм: Сущность, истоки, разновидности // Религия в самосознании народа (религиозный фактор в идентификационных процессах) / РАН. Институт социологии; Отв. ред. М.П. Мчедлов. -М., 2008. - С. 86-108.
Журавский А.В. Религиозный экстремизм: Реальность или фикция? // Religate. -2003. - 27 февраля. - Режим доступа: http://www.religare.ru/article2080.htm (Дата посещения: 15.02.2016.)
Игнатенко А.А. Ислам и политика. - М.: Новиздат, 2004. - 256 с.
Инглхардт Р. Модернизация и демократия // Демократия и модернизация. К дискуссии о вызовах ХХ1 века / Ред. В. Л. Иноземцев. - М.: Европа, 2010. - 172 с.
Кальвез Ж.-И. Глобализация и церковь // Полис. Политические исследования. -М., 2008. - № 2. - С. 61-67.
Каргина И.Г. Качественные изменения дискурса секуляризации в конце XX -начале XXI в. // Теория и практика общественного развития. - М., 2014. - № 1. -С. 109-115.
Каргина И.Г. Социологические рефлексии современного религиозного плюрализма. - М.: МГИМО (У), 2014. - 278 с.
Кудрявцев А.И. Проблемы правового противодействия экстремистским проявлениям в деятельности религиозных объединений // Свобода совести в России: Исторический и современный аспектыМ Материалы конференции. - М., 2005. -С. 35-43.
Кудряшова И.В. Иран как случай исламской модернизации // Политическая наука. -М., 2012. - № 2. - C. 107-134.
Кудряшова И.В. Исламская цивилизационная доминанта и современное развитие исламских политий // Политическая наука / РАН. ИНИОН. - М., 2003. - № 3. -С. 87-117.
Кырлежев А. Постсекулярная эпоха: Заметки о религиозно-культурной ситуации // Континент. - М., 2004. - № 120. - Режим доступа: http://magazines.russ.ru/ continent/2004/120/kyr16.html (Дата посещения: 14.02.2016.)
Кырлежев А. Постсекулярное: Краткая интерпретация // Логос. - М., 2011. - № 3. -С. 100-106.
Лебедев С.Д. Парадоксы религиозности в мире позднего модерна // Социологические исследования. - М., 2010. - № 12. - С. 85-94.
Лебедев С.Д. Религиозный ренессанс: К демифологизации понятия // Социологический журнал. - М., 2007. - № 2. - С. 24-36.
Логинов А.В. Россия и Евразия. Евразийский вектор: Поиски российской цивили-зационной идентичности в ХХ столетии. - М.: Большая российская энциклопедия, 2013. - 551 с.
Малашенко А.В. Ислам для России. - М.: РОССПЭН, 2007. - 192 с.
Мчедлова М.М. Религия и политические императивы: Социокультурные реалии современности: Монография. - М.: РУДН, 2011. - 229 с.
Митрофанова А.В. Религиозный фактор в политике и проблема «цивилизаций» // Век глобализации. - М., 2008. - № 1. - С. 109-119.
Наумкин В.В. Исламский радикализм в зеркале новых концепций и подходов // Восток. Афро-азиатские общества: История и современность. - М., 2006. - № 1. -С. 5-25.
Наумкин В.В. Мусульманская диаспора: Дифференциация, конвергенция, гибридизации // Международные процессы. - М., 2010. - Т.8, № 23. - С. 46-57.
Наумкин В.В., Моххамад М. В исламе не существует понятия секуляризации // Россия в глобальной политике. - М., 2013. - № 3. - С. 112-131.
Олбрайт М. Религия и мировая политика. - М.: Альпина Бизнес Букс, 2007. - 352 с.
Политическая идентичность и политика идентичности: В 2 т. - Т. 1 : Идентичность как категория политической науки: Словарь терминов и понятий / Отв. ред. И.С. Семененко. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. - 208 с.; Т. 2: Идентичность и социально-политические изменения в XXI веке / Отв. ред. И.С. Семененко. - М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2012. - 471 с.
Почта Ю.М. Мусульманский мир: Роль института гражданского общества в процессе принудительной демократизации // Вестник Российского ун-та дружбы народов. Серия: Политология. - М., 2012. - № 3. - С. 5-18.
Религия и светское государство. Принцип laïcité в мире и Евразии / Под ред. А. Агаджаняна, К. Руссоле. - М.: Франко-российский центр гуманитарных и общественных наук в Москве, 2008. - 468 с.
Руткевич Е.Д. «Новая парадигма» в социологии религии: Pro et Contra // Вестник Института социологии. - М., 2013. - № 6. - C. 207-233. - Режим доступа: http://www.vestnik.isras.ru/article.html?id=227 (Дата посещения: 14.02.2016.)
Российская цивилизация: Этнокультурные и духовные аспекты: Энц. словарь / Ред. кол.: М.П. Мчедлов и др. - М.: Республика, 2001. - 544 с.
Российское общество и вызовы времени. Книга первая / РАН. Институт социологии; М.К. Горшков [и др.]; под ред. Горшкова М.К., Петухова В.В.. - М.: Весь Мир, 2015. - 432 с.
Россия в Европе: По материалам международного социологического проекта «Европейское социальное исследование» / Под общей ред. Андреенковой А.В. и Беляевой Л. А. - М. : Academia, 2009. - 384 с.
Россия в современном диалоге цивилизаций / Отв. ред. А.В. Логинов. - М.: Культурная революция, 2008. - 400 с.
РПЦ: вызовы, разломы, риски в новой общественно-политической ситуации: Материалы заседания научного совета ВЦИОМ (25 июня 2012) // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. - М., 2012. -№ 4 (110). - С. 134-166.
Русская православная церковь: ХХ век / Рук. авт. кол-ва О.Ю. Васильева; Отв. ред. архим. Тихон (Шевкунов). - М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2008. - 802 с.
Руткевич Е. Д. «Новая парадигма» в социологии религии: Pro et Contra // Вестник Института социологии. - М., 2013. - № 6. - C. 207-233. - Режим доступа: http://www.vestnik.isras.ru/article.html?id=227 (Дата посещения: 14.02.2016.)
Синелина Ю.Ю. Религия в современном мире // Эксперт. - М., 2012. - № 1. -24 декабря. - Режим доступа: http://www.isprras.ru/pics/File/tochka_zrenia/ Sinelina%20Religion%20in%20a%20modern%20world1 .pdf (Дата посещения: 14.02.2016.)
Солобожникова В.С. Религия как ресурс светского государства: Потенциал и пределы использования // Проблемы модернизации российской государственности: Стратегии, институты, акторы. - Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2010. - С. 216-223.
Толерантность / Ред. М.П. Мчедлов. - М.: Республика, 2004. - 416 с.
Толерантность как фактор противодействия ксенофобии: Управление рисками ксенофобии в обществе риска / Под ред. Ю.П. Зинченко, А.В. Логинова. - М., 2011. - 608 с.
ТощенкоЖ.Т. Теократия: Фантом или реальность. - М.: Academia, 2007. - 664 с.
Узланер Д. От секулярной современности к «множественным»: Социальная теория о соотношении религии и современности // Государство, религия, церковь. -М., 2012. - № 2. - С. 18-32.
Узланер Д. Светскость в постсекулярном мире // Русский журнал. - М., 2009. -19 июня. - Режим доступа: http://www.russ.ru/Mirovaya-povestka/Svetskost-v-postsekulyarnom-mire (Дата посещения: 14.02.2016.)
Хабермас Ю. Когда мы должны быть толерантными? О конкуренции видения мира, ценностей и теорий // Социологические исследования. - М., 2006. - № 1. -С. 45-53.
Хабермас Ю. Против «воинствующего атеизма». «Постсекулярное» общество - что это такое? // Русский журнал. - М., 2008. - Режим доступа: http://www. russ.ru/pole/Protiv-voinstvuyuschego-ateizma (Дата посещения: 14.02.2016.)
Четверикова О.Н. Религия и политика в современной Европе. - М.: Московские учебники и картолитография, 2005. - 176 с.
Шмидт В.В., Мельник С.В. Межрелигиозный диалог: Принципы организации и опыт. К 15-летию Межрелигиозного Совета России // Вопросы национальных и федеративных отношений. - М., 2014. - № 2 (25). - С. 5-31.
Элбакян Е.С. Глобализация в эпоху религии, религии в эпоху глобализации // Религиоведение. - М., 2013. - № 3 - С. 149-162.
Anwar A., Chivers C. Une occasion manquée. Autorité locales et dialogue interreligieux: une perspective britannique / H. Skard, J. Palard, J.M. Woerling (eds) // Des dieux dans la ville - Le dialogue interculturel et interreligieux au niveau local. -Strasbourg: Ed. du Conseil de l'Europe, 2008. - P. 89-96.
La globalisation du religieux / J.-P. Bastian, F. Champion, K. Rousselet (eds). - Paris: L'Harmattan, 2001. - 282 p.
Berger P.L. Le réenchantement du monde. - Paris: Fayard, 2001. - 149 p.
Beyer P. Religion and globalization. - L.: Sage, 1994. - 250 p.
Casanova J. Secularisation, religion, and multicultural citizenship / Berkley center for religion, peace & world affairs. - Berkley, 2014. - 1 January. - Mode of access: http://berkleycenter.georgetown.edu/publications/religious-associations-religious-innovations-and-denominational-identities-in-contemporary-global-cities (Дата посещения: 14.02.2016.)
CastellsM. L'ère de l'information. Le pouvoir de l'identité. - Paris: Fayard, 1999. - 53 p.
Des dieux dans la ville - Le dialogue interculturel et interreligieux au niveau local. -Strasbourg: Ed. du Conseil de l'Europe, 2008. - P. 89-96.
Finke R., StarkR. The dynamics of religious economies // A handbook of the sociology of religion / Ed. by M. Dillon. - Cambridge: Cambridge univ. press, 2003. - P. 100-104.
Culture matters: How values shape human progress / L. Harrison, S. Huntington (eds.) -N.Y.: Basic books, 2000. - 384 p.
Identity, culture and globalization / ed. by E. Ben-Rafael, Y. Stenberg, - Leiden: Brill, 2001. - 697 p.
Olivier B. Les identités collectives à l'heure de la mondialisation. - Paris: CNRS éditions, 2009. - 237 p.
Robertson R., Chirico J. Humanity, globalization, and worldwide religious resurgence: a theoretical exploration // Sociological analysis. - Oxford, 1985. - Vol. 46, N 3. -P. 219-242.
Robertson R., Garrett W. Religion and global order. - N.Y.: Paragon house publishers, 1991. - 322 p.
Stark R., Mencken C., Johnson B. A reliable estimate of the number of Chinese christians // First things. - N.Y., 2011. - P. 14-16.
Vlas N., Gherghina S. Where does religion meet democracy? A comparative analysis of attitudes in Europe // International political science review. - L., 2012. - Vol. 33, N 3. - P. 336-351.
Weber J. Economists are getting religion // Bloomberg businessweek. - N.Y., 2004. -May, 12. - Mode of access: http://www.businessweek.com/stories/2004-12-05/ economists-are-getting-religion (Дата посещения: 12.02.2016.)
Wilson B. Religion in secular society: A sociological comment. - L.: Watts, 1966. - 14 p.
