CC BY
9
(с. 109), т. е., что любая юридическая система в принципе не является для православия чем-то органичным. Остается сожалеть, что данная дискуссионная тема, также весьма актуальная для современности, не получила в монографии подробной разработки.
Религиозный плюрализм в новом ракурсе:
ДИАЛОГ ИНДИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ С ЕВРОПЕЙСКОЙ
Рец. на: B. Puri, A. Kumar (eds). Re-thinking Religious Pluralism: Moving
Beyond Liberal Tolerance. Singapore: Springer, 2021. 186 p.
Religious Pluralism in a New Perspective: The Dialogue between Indian and European Philosophy
Rev. of: B. Puri, A. Kumar (eds). Re-thinking Religious Pluralism: Moving
Beyond Liberal Tolerance. Singapore: Springer, 2021. 186 p.
Почти 50 лет назад вышла в свет новационная работа Джона Хика «Бог и вселенная верований» (God and the Universe of Faiths, 1973) — книга, провозгласившая переход из эпохи инклюзивизма в эпоху плюрализма в рамках христианской теологии религий. И все же спустя столько лет плюралистическая гипотеза Хика, которую он называл «коперниканским переворотом», до сих пор остается наиболее влиятельной концепцией религиозного плюрализма. Причиной тому является то, что спровоцированная Хиком дискуссия вызвала сильный резонанс не только в рамках европейского и англо-американского сознания, но и за его пределами. И это не удивительно, учитывая какой вклад восточные религии внесли в саму хиковскую концепцию (сильное влияние на Хика оказал буддизм, о чем он упоминает в своей автобиографии1).
Современные работы, посвященные проблематике религиозного многообразия и межрелигиозного диалога, сегодня неизбежно обращаются к творчеству Джона Хика, вне зависимости от того, принимают они его позицию или полемизируют с ней. В полемической среде даже образовалось по меньшей мере три направления, по которым плюралистическая гипотеза подверглась критике. Это, во-первых, философское направление, в котором обсуждалось, насколько
Токранов Александр Владимирович, канд. филос. наук, доцент кафедры религиоведения Казанского федерального университета Россия, г. Казань
https://orcid.org/ 0000-0002-0391-6765
Alexander Tokranov, Candidate of Sciences in Philosophy, Assistant Professor, Department of Study of Religion Kazan Federal University Russia, Kazan https://orcid.org/ 0000-0002-0391-6765
1 См.: Hick J. John Hick: An Autobiography. Oxford: Oneworld Publications, 2002. P. 283.
150
правомерно применение Хиком кантовского различения на ноумены и феномены к трансцендентному, а также, насколько убедительно введенное им понятие невыразимой Реальности, которую невозможно описать в каких-либо терминах. Во-вторых, религиозное направление, где представители тех или иных религий говорят о несовместимости вероучения их религиозной традиции с концепцией Хика. И в-третьих, социально-этическое направление, в котором ставится под сомнение продуктивность тех результатов, к которым концепция плюрализма была задумана привести.
Одним из примеров таких работ является вышедший в прошлом году в издательстве "Springer" сборник статей, озаглавленный как «Переосмысление религиозного плюрализма: выход за границы либеральной толерантности». Его составителями выступили специалисты из Центра философии университета им. Джавахарлала Неру (Дели, Индия) — профессор современной индийской философии Бинду Пури (Ph.D) и специалист по социально-политической философии и этике Абхишек Кумар (Ph.D).
Интерес к сборнику вызван прежде всего тем, что в нем поднимаются важнейшие проблемы, которые стоят сегодня перед философией религии и религиоведением: проблемы межрелигиозного диалога, религиозных конфликтов, религиозной идентичности, соотношения религиозной и светской этики и др. Кроме того, как заявляют сами составители, этот сборник — «первая книга, где в систематическом виде представлены философские возражения против идеи толерантности», призванные «привести основные либеральные аргументы в пользу религиозной терпимости к диалогу с традициями Индии». Более того, составители сборника не колеблются назвать его «единственной книгой, которая включает индийскую философскую традицию в современные дискуссии в рамках западной философии»; «первой книгой, в которой серьезно исследуется идея сообщества, места и культурной специфики в качестве неотъемлемого элемента в понимании всех религий» и, наконец, единственной книгой, «в которой этика, связанная с политеизмом, соотносится с основной светской этикой» (p. viii).
Сборник состоит из четырех неравномерных частей. Первая часть — «Религия как вера и как идентичность» — включает всего две статьи, которые, однако, занимают важное место в дискуссии о плюрализме. Лейтмотивом здесь выступает разделение между религией как верованиями и практиками, с одной стороны, и религией как идентичностью — с другой.
Автор первой статьи, Соня Сикка (профессор Университета Оттавы, специалист по философии религии), делает акцент на том, что многие религиозные конфликты в мире никак не связаны с вопросами вероучения, а имеют прямое отношение к вопросу коллективной идентичности2, в то время как западные дискурсы религиозного плюрализма, рассматривающие религию прежде всего как систему верований, не уделяют должного внимания этому важнейшему аспекту (p. 3).
Главным примером такого дискурса автор видит концепцию религиозного плюрализма Джона Хика, который настаивал на культурной относительности религиозных традиций, нивелировав их вероучительные принципы и другие
2 Под религией как идентичностью автор понимает самоидентификацию человека с той или иной религиозной группой в противоположность другим.
отличительные особенности во имя более успешного межрелигиозного диалога3. Между тем межрелигиозные отношения, как указывает Сикка, во многом строятся на существующих в обществе границах, отделяющих одну религиозную группу от другой4 (p. 4). Автор иллюстрирует это примерами современных конфликтных ситуаций (Мьянма, Шри-Ланка), когда разные религиозные меньшинства подвергались сильному притеснению со стороны других доминирующих сил (p. 11) — то, что автор маркирует как некую форму идентитаризма5. Это, в свою очередь, приводит автора к выводу, что проблема религиозного содержания очень часто уходит на второй план и уступает место вопросу религиозной идентичности как ключевому фактору в развитии межрелигиозных отношений.
Тему религиозных конфликтов продолжает Себастьян Велассери, профессор Пенджабского университета, специалист по социальной и политической философии и феноменологии. Он опирается на реальный опыт религиозного насилия в ряде стран (напр., Босния и Герцеговина, Чечня, Филиппины), а также на высказывания авторитетных текстов самих религий о насилии и тем самым показывает, что источником насилия является не религия как таковая, а люди, стоящие во главе религиозных групп (p. 28). Велассери утверждает, что сами по себе фундаменталистские установки исходят не от религии и Бога и что религия неизбежно связана с идеалом освобождения, в то время как религиозная принадлежность «сделала людей жертвами террора, как физического, так и психологического» (p. 29). Такая ситуация, как указывает автор, вырастает из предубеждения, что индивидуальная вера является источником групповой идентичности, которая делит людей на «своих» и «чужих». И, соответственно, решение проблемы, с его точки зрения, лежит в дистанцировании верующих от своей религиозной принадлежности, в их отказе от формирования абсолютов, «искусственных святынь» и в конечном счете в преодолении границ религий (p. 31, 33).
Вторая часть сборника, озаглавленная «Религиозное многообразие: эпи-стемический и этический плюрализм», носит более философский характер. Ее открывает статья С. Лурду Натана, специалиста по эпистемологии и этике освобождения в западной и индийской философии (Университет им. Джавахарлала Неру). Автор предлагает подойти к проблеме религиозного плюрализма с помощью метода, который он называет «герменевтикой философских чувств». Вопрос, который он ставит, звучит так: «В какой степени религиозный плюрализм влечет за собой этику равенства, справедливости и солидарности?» (p. 38).
В первую очередь автор заявляет о переходе в XX в. к философскому плюрализму, ведущему к освобождению от западной монистической теории реальности — освобождению, которое состоит в деконструкции (по методу Деррида)
3 Подробнее об этом см.: Hick J. On Conflicting Religious Truth-Claims // Religious Studies. 1983. Vol. 19 (4). P. 485—491; Idem. An Interpretation of Religion: Human Responses to the Transcendent. L.: Macmillan, 2004. P. 362-372.
4 В этом смысле религиозная идентичность по своей природе ничем не отличается от идентичности этнической.
5 Движение зародилось во Франции как Les Identitaires («идентитаристы»), а затем распространилось и на другие европейские страны в начале XXI в. Его представители выступают против глобализации, культурного смешения, исламизации и т. п., некоторым свойственны ксенофобия и расизм.
предтекстуальности и культурной предзаданности (p. 47—48). Опираясь на Рорти и Гадамера, а также хайдеггеровскую теорию герменевтики, автор отмечает, что человеческое существование неизбежно исторично, так как подчинено различным культурам, предполагающим различные интерпретации. И только в их диалоге, соответственно, происходит «слияние горизонтов», ведущее к «совместному пониманию»6 и способствующее возникновению всякого «общения» — то, что он вслед за Гадамером называет герменевтическим разговором (p. 50). Лурду Натан заимствует у П. Рикёра разделение двух типов герменевтики: герменевтику веры и герменевтику подозрения. Цель первой — исследовать субъективный мир человека, а также социальное и историческое измерения, в котором он существует, тогда как цель второй — сделать человека критичным по отношению к укорененной и политизированной ортодоксальности и жестокости, заданной пред-текстами или культурой (p. 51). Соответственно, оба эти типа герменевтики, как утверждает автор, укрепляют критический религиозный плюрализм в противовес контекстуальному монизму или редукционизму (p. 52).
Интересным образом эту мысль дополняет статья А. Кумара, одного из составителей сборника. Исследователь критикует кантовскую этику, где мерилом морального и аморального выступает исключительно разум, и находит аналогичную модель в этике монотеизма, где всякое нравственное суждение исходит от одного единственного Бога (p. 57). Эту модель Кумар считает нежизнеспособной и нереалистичной, предлагая «более правдоподобный взгляд», согласно которому «мораль не дается a priori, а создается людьми», и ее цель — «показать людям путь к жизни во всей ее полноте и завершенности» (p. 58). Опираясь на Ницше как «одного из самых проницательных современных философов», автор в качестве альтернативы западному монотеизму предлагает индийский политеизм, чей пантеон он называет «триумфом мифического мышления» (p. 59). Ближе к концу статья приобретает более проповеднический характер и заканчивается идеологически ангажированным высказыванием, где политеизм называется «философски счастливым компаньоном нравственности, понимаемой в дхармическом ключе», а монотеизм — его «удручающей противоположностью» (p. 60).
В следующей статье специалист по аналитической философии и философской логике Ракеш Чандра (Университет Лакхнау) ставит под сомнение тезис, что либеральная теория плюрализма способна решить потенциальные религиозные конфликты путем создания нейтрального политического пространства (p. 62). Он заявляет, что большинство формулировок религиозного плюрализма либо трансформируют, либо тривиализируют религиозные точки зрения, как, например, плюралистическая гипотеза Джона Хика, которая маркирует мировые религиозные традиции ошибочными в их эксклюзивистской направленности. Это, с точки зрения Чандры, никак не помогает разрешить проблему конфликтующих ценностей и мировоззрений различных религий (p. 62—63). Кроме того, автор отмечает, что религиозный плюрализм сильно упрощает религию, лишая ее когнитивной значимости (p. 67). В противовес такому некогнитивистскому
6 Автор придерживается эпистемологического плюрализма, согласно которому не существует абсолютного, единственного и объективного способа познания бытия, а, напротив, существуют множественные формы бытия и различные способы его интерпретаций.
прочтению религии он приводит иллюстрацию того, насколько значимую роль индийские традиции придают разуму в таких центральных вопросах религии, как вера в Бога (р. 65). Таким образом, согласно автору, современный плюралистический дискурс о религии нуждается в серьезной ревизии и доработке.
Третья часть сборника носит название «Множественность религии: индийские философские перспективы (классические и современные)». Здесь проблематика религиозного плюрализма рассматривается в перспективе индийской философии. Например, Дипак Сарма, специалист по индийским религиям (Западный резервный университет Кейза), обращается к традиции школы дуалистической веданты Мадхвы (1238—1317), отмечая, что ее последователи изучают доктрины других религий прежде всего для того, чтобы лучше понять собственную позицию и повысить свою интеллектуальную подготовку (р. 81). Этот принцип, согласно автору, приводит к лучшему пониманию религий, и именно его он предлагает заложить в основу межрелигиозного диалога (р. 82).
Схожим образом построены и остальные работы этой части. Основные тезисы, которые в них выдвигаются, сводятся к следующему: 1) в основе религии лежит нравственное совершенствование и духовность, тогда как внешние особенности религий (вероучения, догмы, ритуалы) вторичны (р. 87); 2) преимущество восточных концепций межрелигиозных отношений (Ганди и Тагора) над западной либеральной доктриной и их ориентированность в первую очередь на человека, а не на государство (р. 96); 3) необходимы религиозные (а не политические) причины для уважения людей других религий; 4) религии должны признать свою ограниченность и несовершенство, а также зависимость друг от друга в познании конечной Истины; 5) необходимость выхода за пределы западной эпистемологии.
Последняя часть сборника раскрывает проблематику религиозного многообразия в контексте племен Северо-Восточной Индии. Здесь наиболее любопытной представляется статья «Религия: универсальное и локальное» Суджа-ты Мири (была профессором философии в Университете Норт-Истерн Хилл, Шиллонг). Она проводит принципиальное различие между религиями универсальными, т. е. преодолевшими границы своего происхождения (христианство, буддизм, ислам и т. д.), и религиями племенными, укорененными в своей местности. Соответственно, и перспективы религиозного плюрализма, согласно автору, для этих двух видов религий сильно различаются. Если для племенных религий это вопрос легкого принятия (на каждой территории своя религия), то от религий универсальных (ввиду их более широкого масштаба и особых притязаний на абсолютность) это потребует серьезной внутренней перестройки (р. 133—134). Соответственно, проблему последних автор связывает с потерей экологической укорененности, которая способствовала воспитанию благородства и умения более тонко чувствовать чужие границы (р. 137).
Две последующие статьи описывают религиозные убеждения народов мао и ао, которые относятся к группам племени нага7. В первой статье отмечается,
7 Сегодня название нага используется в качестве суффикса после индивидуального названия группы, например, ао-нага, мао-нага, ангами-нага и т. д., что подтверждает как индивидуальную идентичность группы, так и их коллективную этническую идентичность.
что мао смотрят на представителей других религий с чувством равенства и в духе гармоничного сосуществования (р. 139). Во второй статье автор показывает, что религиозные верования ао способствуют развитию скромности и чуткости по отношению к другим, не преследуя при этом идею абсолютной толерантности. Это, в свою очередь, согласно автору, воспитывает «более широкий вариант» этики равенства (р. 145).
В завершении обзора хочется отметить, что сборник получился достаточно неоднородным как по содержанию, так и по качеству самих статей. Безусловно, его новизна в том, что он, обращаясь к проблематике религиозного многообразия, смещает фокус за пределы европейских и англо-американских представлений о религии и предлагает новые аргументы в пользу религиозного плюрализма, а также заимствует опыт ведения межрелигиозного диалога у индийских религий. Особого внимания заслуживает первая часть сборника, которая переводит фокус с вероучительного аспекта религии на ее функцию в качестве источника групповой идентичности, столь важную в контексте межрелигиозных отношений.
В то же время такие высказывания, в которых обесценивается монотеизм как таковой и его нравственная модель и вместо этого предлагается политеистическая картина мира, подкрепленная идеологически пристрастными аргументами, звучат довольно резко и недостаточно обоснованно, по крайней мере для европейского религиозного сознания. Здесь было бы уместно вспомнить, что в свое время тот же Джон Хик предложил заменить христианскую концепцию Троицы на буддийскую модель трикаи8. Можно ли назвать подобный ход расширением существующей религиоведческой парадигмы или это скорее похоже на попытку сменить одну идеологическую концепцию на другую (в данном случае монотеистическую на политеистическую)? И все же сборник определенно заслуживает внимания, а некоторые его статьи, возможно, не мешало бы перевести на русский язык.
Рыжаков Иоанн Андреевич,
аспирант Богословского факультета ПСТГУ
Россия, г. Москва
ryzhakov.i.a@bk.ru
https://orcid.org/0000-0003-4453-957X
Ioann Ryzhakov, Postgraduate Student, Theological Faculty, St. Tikhon's Orthodox University for the Humanities
Moscow, Russia ryzhakov.i.a@bk.ru https://orcid.org/0000-0003-4453-957X
См.: Joshi V. The Naga: An Introduction // Naga — A Forgotten Mountain Region Rediscovered / R. Kunz, V. Joshi, ed. Basel: Museum der Kulturen; Christoph Merian, 2008. P. 38.
8 От санскр. trikaya — «три тела» Будды. На первом уровне существует высшая форма бытия Будды — дхармакая («тело дхармы»), истинная природа которой мыслится бесконечной и абсолютной (сюда Хик поместил Реальное-само-по-себе). Вторая форма — самбхогакая («тело блаженства»), которая представляет собой множественность будд, трансцендентных по своей природе (по Хику — божества религий: Аллах, Небесный Отец, Шива, Сагуна Брахман и т. д.). Третья форма — нирманакая («феноменальное / явленное тело»), которая состоит из земных людей, достигших окончательного просветления, став при этом совершенным проводником трансцендентного будды (по Хику — Иисус, Мохаммед, Гаутама и т. д.). См.: Hick J. An Interpretation of Religion... P. 272 ff.
