CC BY
24
УДК 316.74:297 ББК 60.56 Н 58
В.Н. Нехай,
доктор социологических наук, доцент, доцент кафедры философии и социологии Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: + 79951880945, e-mail: [email protected]
А.А. Шаов,
доктор философских наук, доцент, профессор кафедры философии и социологии Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: + 79284740112, e-mail: [email protected]
А.А. Нурахмедова,
соискатель кафедры философии и социологии Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: +79628625777, e-mail: [email protected]
РЕЛИГИОЗНАЯ КУЛЬТУРА ИСЛАМА КАК ФАКТОР КОНСОЛИДАЦИИ РЕГИОНАЛЬНОГО СОЦИУМА1
(Рецензирована)
Аннотация. В статье рассматриваются особенности влияния религиозной культуры ислама на этносоциальную консолидацию в социокультурном пространстве Юга России. Отмечается, что религиозная культура выступает фундаментальным фактором межконфессионального мира и межэтнического согласия, реактуализируя метапринципы гуманизма в духовной жизни народов региона посредством обращения к традиционным соционормативным институциям.
Ключевые слова: религиозная культура, ислам, мусульманское сообщество, этноконфессиональное взаимодействие, традиционное общество, адыгство.
V.N. Nekhay,
Doctor of Sociology, Associate Professor, Associate Professor of Department of Philosophy and Sociology, Adyghe State University, Maikop, ph.: 79951880945, e-mail: [email protected]
A.A. Shaov,
Doctor of Philosophy, Associate Professor, Professor of Department of Philosophy and Sociology, Adyghe State University, Maikop, ph.: 79284740112, e-mail: [email protected]
A.A. Nurakhmedova,
Applicant for Candidate's Degree of Department of Philosophy and Sociology, Adyghe State University, Maikop, ph.: 79628625777, e-mail: [email protected]
RELIGIOUS CULTURE OF ISLAM AS FACTOR OF CONSOLIDATION OF REGIONAL SOCIETY
Abstract. The paper studies the influence of religious culture of Islam on ethnosocial consolidation in sociocultural space of the South of Russia. Religious culture acts as a basic factor of the interfaith world and interethnic consent,
1 Исследование проводится в рамках гранта Президента РФ для поддержки ведущих научных школ НШ-6738.2018.6 «Ислам в региональном социокультурном пространстве России: диагностика состояния и трансформаций (на примере Республики Адыгея)».
implementing the metaprinciples of humanity in spiritual life of the people of the region by means of the appeal to traditional socionormative institutions.
Keywords: religious culture, Islam, Muslim community, ethnoconfessional interaction, traditional society, adygstvo.
В начале третьего тысячелетия северокавказское общество столкнулось с дилеммой экзистенциального выбора. С одной стороны, традиционные ценности, транслируемые посредством продвижения этнической и религиозной идентичности, стали создавать благоприятные условия для реконструкции базовых культурных институций народов региона. С другой стороны, набирающая мощь глобализация спровоцировала девальвацию этнокультурных ценностей и акселерировала радикальный переход от локальной менталь-ности к универсальным принципам, дистанцированным от культурного ядра этноса. Подобная амбивалентность духовной жизни обостряет конфликтность между традиционными институциями, ориентированными на сохранение культурного ядра, и современными глобальными соционормативами, направленными на унификацию духовного мира человека. В указанных условиях возникает потребность научного изучения конструктивного потенциала базовых социальных институтов в укреплении мира и согласия в поликультурном пространстве Северного Кавказа, которые органично встраиваются в структуру современного этноконфессионального взаимодействия и позволяют традиционным институциям вписаться в пространство глобальных трансформаций. В качестве основного института воспроизводства духовного мира человека, вырабатывающего целостное и артикулированное отношение к действительности, выступает религия. Несмотря на достаточно сложную и полиструктурную морфологию, религия интенциально ориентирована на формирование особого типа мировоззрения, предполагающего не только выработку отношения человека к сакральным смыслам бытия,
но и усвоение соционормативных принципов духовного континуума как метарегулятора социальной жизни.
Иначе говоря, речь идет о формировании религиозной культуры как совокупности способов и приемов осуществления бытия человека, реализующихся в религиозной деятельности и репрезентирующихся в ее продуктах, несущих религиозные значения и смыслы, транслируемых от одного поколения к другому. Особое значение религиозная культура имеет в рассмотрении традиционных конфессий России, к числу которых относятся христианство, ислам и буддизм, поскольку в их рамках была создана система социальных институций, регламентирующих этико-нормативное и политико-экономическое поведение внутри религиозных общин. Поскольку формирование и развитие религиозной культуры предполагает использование комплексного подхода, базирующегося на учете смыслового содержания религиозной практики, специфики воспитательных мер и образовательных ресурсов, которые задействованы в передаче знаний о фундаментальных принципах (столпах) вероучения, в настоящей статье ставится цель - проанализировать особенности влияния религиозной культуры ислама на процесс этнокультурной консолидации на Юге России.
Указанная проблематика в различных контекстах является предметом социологического анализа в трудах З.А. Жаде, А.А. Игнатенко, С.А. Ляушевой, А.А. Шаова, которые предприняли успешные попытки изучения религиозной культуры в структуре этносоциальных процессов на Северном Кавказе. Е.С. Куква и А.Ю. Шадже на основе синерге-тического подхода рассматривают
этнорелигиозную идентичность как фактор укрепления религиозной культуры в поликультурном регионе. Деструктивный потенциал религиозного экстремизма как основания деформации религиозной культуры исследуется целом рядом ученых, среди которых можно выделить З.С. Арухова, И.П. Добаева, С.А. Семедова и др. Вместе с тем, проблема процесса формирования и развития религиозной культуры на Северном Кавказе в контексте выявления конструктивного ресурса ислама требует дальнейшего теоретического и эмпирического изучения.
Интеллектуальный опыт XX в. продемонстрировал несостоятельность односторонних прогнозов относительно дальнейших перспектив развития религии как социального института: либо ее неизбежного исчезновения в духовной жизни человечества, либо наступления эпохи религиозного ренессанса. В современных условиях становится очевидным, что роль религиозного фактора в жизни общества значительно возросла, а сама религия как социокультурная институция переживает кардинальные перемены, поскольку проникает не только в сферу приватного пространства духовной жизни человека, но и определяет природу трансформации общественной жизни, манифестируя интенцию реконструкции традиционных ценностей. В этом срезе ислам ориентируется на воссоздание таких нравственно-этических принципов, которые воспроизводят его социорегулятивное содержание, направленное, в свою очередь, на сохранение межрелигиозного мира и согласия. Межрелигиозное согласие - важнейшее условие национальной и региональной безопасности [1; 134]. Его достижение возможно посредством формирования и развития религиозной культуры верующих, выступающих ее носителями.
Прежде чем говорить о религиозной культуре, необходимо определиться с самим понятием
«культура». Первоначально термин «культура» употреблялся по отношению к земледелию и трактовался как умение обработки земли. Смысл понятия «культура» был расширен и применен по отношению к человеку римским философом Марком Цицероном. Согласно его воззрениям, культура представляет собой возделывание, преобразование, развитие человека, человеческой души. Со времен римской античности термин «культура» обрел антропологическое измерение и рассматривался не только в духовно-эстетическом (через призму искусства), но и социально-историческом смысле. Так, З. Фрейд понимал культуру как совокупность общественных рамок и табу, ограничивающих естественную свободу и волю человека. Тем самым культура воспринималась в качестве инструмента подавления и дискриминации человеческой личности. В подобном ключе осуществлялась трактовка культуры немецким культурологом О. Шпенглером. Сопоставляя понятия культуры и цивилизации, он утверждал, что цивилизация - это «культура без души». Культура же порождала гармонию свободы и духа, тогда как цивилизация ограничивала и загоняла культуру в определенные, цивилизационные рамки, навязывая человеку некие стереотипы и устои. Данный акт порождал уже выхолощенную цивилизацию с присущей ей культурой [2; 313]. Таким образом, становится очевидным, что культура выступает метапринципом человеческого бытия, формирующим упорядоченное, символически целостное представление о мире человеческих отношений и представляющим рационально-осмысленное видение природы человеческих отношений.
Религиозная культура как часть человеческой культуры ориентирована на создание симбиотического пространства, которое предполагает совмещение упорядоченного и символически-целостного отношения к
сакральным смыслам вероучения и институциализированного отношения к религиозным ценностям. В этом смысле религиозная культура вырабатывает определенный этос поведения, закрепляя в сознании единоверцев наиболее устойчивые ритуализированные практики, которые выступают в качестве конвенционального продукта диалога духовенства и верующего населения. При этом религиозная культура устанавливает параметры взаимодействия со светским миром, который в условиях современного секулярного общества институционально отмежевался от религии в Новое время в результате формирования национального государства, светского по сути и прагматического по содержанию. Вместе с тем, светская власть не разорвала своей ментальной связи с религией как социокультурной институцией. После распада СССР в России граждане получили конституционное право на свободный выбор своей религиозной идентичности. В частности, статья 28 Конституции РФ выступает гарантом «свободы совести, свободы вероисповедания, включая право исповедовать индивидуально или совместно с другими любую религию или не исповедовать никакой, свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними» [3; 9].
Сказанное выше означает, что население России получило право на репрезентацию своей религиозной культуры, в рамках которой формируются религиозные убеждения, исключив при этом «силовой, принудительный» характер ее продвижения. По сути, речи идет о конструировании пространства диалога как между светским и религиозным сегментами общества, так и между религиозными общинами. Религиозная культура в данном контексте становится таким институциональным ресурсом, который позволяет консолидировать
усилия верующих в вопросе сохранения и воспроизводства межконфессионального мира и согласия в региональном пространстве. Она подразумевает также и поиск механизмов по преодолению этнорелигиозной напряженности, поскольку реализует свои ценности в структуре этносоциальных процессов, посредством использования культурно-исторического кода этноса.
Особого научного внимания заслуживает позитивный опыт российского мусульманского сообщества, которое вносит значительный вклад в построение межконфессионального диалога как консолидационного инструмента на Северном Кавказе. Отдельно следует остановиться на рассмотрении религиозной культуры мусульман Республики Адыгея. На ее становление оказало влияние несколько факторов.
Во-первых, реисламизация в республике происходит в условиях длительного исторического разрыва с духовной традицией, практически утраченной уже в первые десять лет советских преобразований. Возрождение ислама происходит при полном отсутствии системы его воспроизводства, характерной для остальных регионов Северного Кавказа. Эта ниша оказалась заполненной адыгами-репатриантами из ближневосточных стран. Еще в начале 1990-х гг. их представители стали первыми муфтиями, которые преподавали ислам, арабский язык, учили Корану, а затем становились имамами во многих мечетях Адыгеи [4; 154]. Но уже в начале XXI в. данную нишу активно стали занимать представители местного адыгского населения, которые при поддержке Духовного управления мусульман Республики Адыгея и Краснодарского края (ДУМ РА и КК) направлялись в ведущие вузы исламского мира. После завершения обучения дипломированные теологи возвращались в республику, пополняя тем самым ряды мусульманского духовенства и продолжая
нести духовную службу в системе ДУМ РА и КК.
Во-вторых, религиозная культура адыгов-мусульман корреспондирует с принципами социо-нормативной системы «адыгства», предполагающей интериоризацию таких нравственно-этических ценностей, как человечность, уважение личности, понимание, чувство меры, толерантность, честь, совесть, стыд [5]. Адыгство выступает в роли онтологического ресурса традиционного этоса адыгов, который интегрирует все сферы человеческого бытия. Однако адыгагъэ не противостоит религиозным метапринципам ислама, а напротив, диалектически дополняет, адаптируя их гуманистическое содержание к духовному миру адыгов. Таким образом, религиозная культура ислама в вопросе гуманизации духовного пространства адыгов получает эффективный эт-ноконсолидационный инструмент, прошедший проверку временем.
Более того, интеграция гуманистических принципов ислама и адыгства создает условия для укрепления межконфессионального и межэтнического согласия в регионе. Так, результаты проведенного учеными-обществоведами Адыгейского государственного университета комплексного исследования «Этносоциальные процессы и межэтническая напряженность на Юге России: совершенствование аналитического инструментария и способов регулирования» в 2015-2017 гг. на территории 6 субъектов Юга России показали, что этнорелигиозные ценности народов Северного Кавказа играют важную роль в превенции этносоциальной напряженности. Так, более 4/5 опрошенных жителей Адыгеи (81,67%) заявили, что ситуация в регионе с точки зрения межнациональных отношений благоприятна. При этом 69% отметили благоприятность обстановки в Адыгее с точки зрения межконфессиональных отношений. 22 % респондентов затруднились дать ответ и лишь менее
10% жителей республики (9,67%) оценили религиозную ситуацию как неблагоприятную. Сказанное означает, что этнорелигиозная культура как часть духовной культуры народа вырабатывает толерантное отношение к окружающим и, выражаясь языком А. Шюца, создает запас «здравого смысла» в укреплении межэтнического и межконфессионального согласия.
Исследование также позволило выявить высокую степень зависимости этнической идентичности от религиозных ценностей [6; 255], а следовательно - и эмпирически определить религиозную культуру в качестве одной из главных детерминант этносоциальной жизни. Оценивая по пятибалльной шкале значимость религии в жизни этноса (1 - низкая степень зависимости, 5 - высокая степень зависимости), 43,4% опрошенных заявили о наличии высокой зависимости этнической жизни от ценностей религиозной культуры, и только 10,6% отметили, что зависимости между этнической и религиозной культурой не существует.
Результаты исследования коррелируют с данными широкомасштабного социологического опроса, проведенного сотрудниками Южного федерального университета в 2016 г. в шести субъектах Юга России. Религию в качестве этноконсолидиру-ющего фактора определяют 39,2% жителей Республики Адыгея. Однако религию в качестве фактора гражданской консолидации рассматривают только 11,7% респондентов [7; 158], что подтверждает не только социальную, но и онтологическую взаимосвязь между религиозным и этническим компонентами традиционной культуры.
Вместе с тем, фиксируется определенная дистантность между атрибутами традиционного (религия и этничность) и современного общества (гражданство). Это свидетельствует о необходимости поиска механизмов обеспечения конвергенции
традиционных ценностей и социо-нормативных принципов общества модерна. В условиях поликультурного и многоукладного социума разрыв между ними может спровоцировать фрагментацию духовной жизни и маргинализацию социокультурного пространства народов Юга России. При этом религиозные общности региона, опирающиеся на гуманистические принципы ислама и православия, обладают необходимым опытом и инструментарием для выстраивания диалога не только между христианским и мусульманским миром, но и ориентируются на конструктивное взаимодействие с институтами общества модерна, и в первую очередь - с государством как базовой институцией современности. Как показал исторический опыт, мусульманское сообщество сыграло важную роль в сохранении гражданского мира в экстремальных условиях во время Великой Отечественной войны, консолидировав население региона в борьбе с фашистскими захватчиками. В начале XXI столетия мусульманское сообщество Северного Кавказа в целом и Республики
Адыгея в частности демонстрирует готовность к противодействию деструктивным практикам, проявляющимся в форме религиозного экстремизма и радикализма. При этом религиозная культура ислама становится эффективным инструментом превенции подобных практик, поскольку она сакрифицирует гуманизм как метапринцип человеческого бытия и демонстрирует наличие консолидационного ресурса в преодолении деструктивных явлений.
Подводя итоги, можно отметить, что религиозная культура ислама как совокупность нравственно-этических и поведенческих установок предполагает сохранение и воспроизводство гуманистических принципов традиционного общества, которое основано на принципиальной совместимости этнических и религиозных норм. При этом консолидационный потенциал ислама в противодействии деструктивным явлениям современности возрастает посредством использования созидательного ресурса традиционных соционорма-тивных институций.
Примечания:
1. Магомедова М.З. Религиозная идентичность на Северном Кавказе и ее особенности // Исламоведение. 2010. № 3. С. 133-143. URL: https://cyberleninka.ru/ article/n/religioznaya-identichnost-na-severnom-kavkaze-i-ee-osobennosti (дата обращения: 21.01.2019).
2. Шпенглер О. Закат Европы. Очерки морфологии мировой истории: гештальт и действительность / пер. с нем., вступ. ст. и примеч. К.А. Свасьяна. М., 2006. 797 с.
3. Конституция Российской Федерации. URL: http://constitution.kremlin.ru/ constitution.pdf (дата обращения: 21.01.2019).
4. Нефляшева Н.А. Исламская составляющая современной политики в Адыгее // Вестник Евразии. 2007. № 3. С. 152-162.
5. Бгажноков Б.Х. Адыгская этика. URL: https://docplayer.ru/26751510-Bgazhnokov-b-h-adygskaya-etika.html (дата обращения: 04.02.2019).
6. Хачецуков З.М., Афасижев Т.И. Регулирование этносоциальных процессов: социальные практики на Юге России // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. Майкоп, 2017. Вып. 4 (209). С. 251-257.
7. Общероссийская и этническая идентичность на Юге России: соотношение и ресурсы / Ю.Г. Волков, Г.С. Денисова, В.И. Курбатов, А.В. Сериков // Государственное и муниципальное управление. Ученые записки СКАГС. 2017. № 4. С. 156-161.
References:
1. Magomedova M.Z. Religious identity in the North Caucasus and its features // Islamic studies. 2010. No. 3. P. 133-143. https://cyberleninka.ru/article/n/ religioznaya-identichnost-na-severnom-kavkaze-i-ee-osobennosti
2. Spengler O. Sunset of Europe. Essays on the morphology of world history: Gestalt and reality / Transl. from German. Introd. art. and notes by K.A. Svasyan. M., 2006. 797 pp.
3. The Constitution of the Russian Federation [Electronic resource]. Access mode: http://constitution.kremlin.ru/constitution.pdf (access date: 21.01.2019).
4. Neflyasheva N.A. The Islamic component of modern politics in Adygheya // Bulletin of Eurasia. 2007. No. 3. P. 152-162.
5. Bgazhnokov B.Kh. Adyghe ethics [Electronic resource]. Access mode: https://docplayer.ru/26751510-Bgazhnokov-b-h-adygskaya-etika.html (access date: 04.02.2019).
6. Khachetsukov Z.M., Afasizhev T.I. Regulation of ethnosocial processes: social practices in the South of Russia // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Area Studies: Philosophy, History, Sociology, Jurisprudence, Political Sciences and Cultural Studies. Maikop, 2017. Iss. 4 (209). P. 251-257.
7. Volkov Yu.G., Denisova G.S., Kurbatov V.I., Serikov A.V. All-Russian and ethnic identity in the South of Russia: relationship and resources // State and municipal administration. Scientific notes of SKAGS. 2017. No. 4. P. 156-161.
