CC BY
5
3. Uchebnyjslovar'stilisticheskih terminov. Novosibirsk: Novosibirskij gosudarstvennyj universitet. 1999. Available at: https://stilistics.academic.ru/608/%D1%80%D0%B5%D1%87 %D0%B5%D0%B2%D0%BE%D0%B9_%D1%8D%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B5%D1%82
4. Formanovskaya N.I., Shevcova S.V. Rechevoj 'etiket. Russko-anglijskie sootvetstviya: spravochnik. Moskva: Vysshaya shkola, 1990.
5. Konischeva N.S., Gundyaeva O.V. Russkijrechevoj 'etiket: uchebno-metodicheskoe posobie. Novosibirsk: NGTU. 2005.
6. Siyami 'Ejdlak H., 'Estiri M. Obrascheniya v russkoj i persidskoj lingvokul'turah: sopostavitel'nyj aspekt. Vestnik NGU. Seriya: Istoriya, filologiya. 2023, № 2: 50-60.
7. Formanovskaya N.I. Rechevoe obschenie: kommunikativno-pragmaticheskijpodhod. Moskva: Russkij yazyk, 2002.
8. Tolkovyj slovar' Dehhoda. Tegeran: Izdatel'stvo Tegeranskogo universiteta, 1385.
9. Minlin L. Figury rechevogo 'etiketa v dinamike russkoj lingvokl'tury (na materiale hudozhestvennyh tekstov konca XIX- pervoj polovine ХХ veka). Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2007.
10. Tambieva F.A. Privetstviekakkommunikativnaya situaciya vo francuzskom, russkomikarachaevo-balkarskomyazykah. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Pyatigorsk, 2004.
Статья поступила в редакцию 06.12.23
УДК 82
Garin E.V., Director of "Orgraf' LLC (Moscow, Russia), E-mail: ostrovskayi@mail.ru
Ostrovskaya I.V., Cand. of Sciences (Philology), Financial University under the Government of the Russian Federation (Moscow, Russia), E-mail: ostrovskayl@mail.ru
RECURSIVE MODEL OF SPEECH ACT. The work lies in the field of qualitative analysis and markup of the text and is devoted to the development of a pragmatic model of the speech act. The goal of the study is to develop a method for marking recursion in a speech act (RA) and a model for writing (decoding) a semantic graph that allows the use of automated methods of text recognition through the step-by-step implementation of a certain list of tasks. The scientific novelty lies in the development of methods for decoding language concepts into speech constructs. The result of the work is the method of marking up recursion in a speech act and the model of writing (decoding) the semantic graph, which allows the use of automated methods of text recognition, developed for the first time by the authors. The use of a new approach to text markup (in accordance with the developed classification of RA concepts) and new methods of automated text analysis (when they are pre-decoded into a semantic graph) allows to proceed to solving search problems in Big Data arrays.
Key words: Natural Language Processing (NLP) systems, speech act, content analysis, text markup, language concept decoding method (AGI)
Е.В. Гарин, директор ООО «Орграф», г. Москва, E-mail: ostrovskayi@mail.ru
И.В. Островская, канд. филол. наук, Финансовый университет при Правительстве РФ, г. Москва, E-mail: ostrovskayi@mail.ru
РЕКУРСИВНАЯ МОДЕЛЬ РЕЧЕВОГО АКТА
Данная работа лежит в области качественного анализа и разметки текста и посвящена разработке прагматической модели речевого акта. Поставленная нами цель исследования - разработка метода разметки рекурсии в речевом акте (РА) и модели записи (декодировки) семантического графа, позволяющей применять автоматизированные методы распознавания текстов посредством поэтапного выполнения некоторого перечня задач. Научной новизной является разработка методов декодировки концептов языка в конструкты речи. Результатами работы являются разработанные авторами метод разметки рекурсии в речевом акте и модель записи (декодировки) семантического графа, позволяющие применять автоматизированные методы распознавания текстов. Использование нового подхода разметки текстов (в соответствии с разработанной классификаций концептов РА) и новых методов автоматизированного анализа текстов (при их предварительной декодировки в семантический граф) позволяет перейти к решению поисковых задач в массивах больших данных.
Ключевые слова: системы обработки естественного языка (NLP), речевой акт, контент-анализ, разметка текста, метод декодировки концептов языка (AGI)
Данная работа является продолжением научной рефлексии авторов по проблематике моделирования процесса коммуникации и концептосферы языка (Гарин, 2021, Островская И.В., 2006).
Актуальность темы исследования: в развитии искусственных языков и построении сильного искусственного интеллекта (AGI) отсутствие прагматической (универсальной, полной, непротиворечивой) модели речевого акта (РА) является одним из главных препятствий развития систем обработки естественного языка (NLP) до уровня, сопоставимого с речевыми способностями человека, что является одной из основных задач науки настоящего времени [1-36].
Цель исследования: разработать метод разметки текста для применения машинных методов распознавания текста.
Для достижения цели были поставлены следующие задачи: разработать определение прагматического набора концептов для РА, затем дифференцировать РА по набору содержащихся в нём концептов и проанализировать изменения наборов концептов в РА на всей траектории передачи информации от источника к приемнику, исследовать и свести к минимуму многообразие классификации концептов, построить модель РА в виде набора концептов, объясняющих дифференциацию РА по коммуникативному эффекту.
Объектом исследования является речевой акт.
Предметом исследования является реляционно-иерархическое построение концептов в речевом акте.
Методологическое основание исследования обусловлено целью и совокупностью поставленных задач. Для разработки определения прагматического набора концептов для РА были использованы семантический анализ, контент-анализ и описательно-аналитический метод. Индуктивный, структурированный и сравнительно-сопоставительный методы были использованы для дифференцирования РА по набору содержащихся в нём концептов и анализа изменения наборов концептов в РА. С целью сведения к минимуму многообразия классификаций концептов РА был использован количественный метод оптимизации, в связи с которыми полученные языковые данные были подвергнуты когнитивной интерпретации.
Научной новизной является разработка методов декодировки концептов языка в конструкты речи.
Теоретическая значимость: впервые авторами разработаны метод разметки рекурсии в речевом акте и модель записи (декодировки) семантического графа, позволяющие применять автоматизированные методы распознавания текстов.
Практическая значимость состоит в развитии искусственных языков и сильного искусственного интеллекта, метод используется алгоритмами искусственного интеллекта для распознавания текстов в языкознании и инноватике, в курсах по семантике текста и искусственным языкам, лингвокриминалистике -при распознавании лжи методами семантического анализа; в госуправлении - в процессе проверки текстов нормативно-правовых актов на соответствие принципу прагматической достаточности и условию однозначности трактовки текстов нормативно-правовых актов.
Внедрение результатов работы: они используются в системах обработки естественного языка (AGI - NLP), для решения задач автоматизированной сборки словарей синонимии и онтологий в рамках проекта «Программный комплекс ситуативного распознавания смысла текстов, написанных в научной и официально-деловой стилистике» по программе «Старт» Фонда содействия инновациям, направление - Н1 «Цифровые технологии», СЦТ - «Искусственный интеллект и нейротехнологии», суб-СЦТ - «Обработка естественного языка»».
Теоретический обзор базиса моделирования РА
Внимание лингвистики с первой половины XX века привлекает способность человека распознавать смысл (контекст/подтекст) выражений, услышанных впервые, без особых усилий. Эта способность работать с неограниченным набором комбинаторных вариантов ограниченного языкового запаса морфем и фонем в целом до сих пор оставалась без объяснения. Одной из первых попыток объяснения этой способности человека является гипотеза Фердинанда де Соссюра о разделении языка и речи (Соссюр, 1977).
Речь исследуется косвенными методами путем анализа различных языков и их сопоставлений, поведения людей, процесса коммуникации, построения объяснительных и прогнозных моделей речевого поведения. Гипотезы о разделении языка и речи, врожденных речевых способностях, механизмах приобретения языковых навыков находят прямые и косвенные подтверждения в различных исследованиях социолингвистов, педагогов, зоо- и палеопсихологов (в тематике развития первой сигнальной системы животных, развития речи у детей, практических наблюдений речевых особенностей в различных социальных и субкультуры группах) (Поршнев 2007, Хомский 1995, Карасик 1992, Караулов 1987, Клюев 1998, Милосердова 2001, Сухих, Зеленская 1998, Формановская 1998, Островская 2006).
К особенности естественных языков принято причислять индивидуальный характер синтаксиса, словообразования и словоизменения. К особенностям речи
относят рекурсивные процедуры (способность порождать вложенные предложения и конструкции) (Хомский 1995, Серль 2001), независимо от синтаксиса встречающиеся во всех естественных языках и в силу всеобщности относящиеся к особенности речи. Язык в этом случае рассматривается исключительно как способ кодирования речи: многомерные речевые графы кодируются в одномерные массивы - ряды фонем, идиом, иероглифов. Реже речевые графы кодируются в двухмерные массивы - таблицы/схемы/рисунки, еще реже - в трехмерные массивы - скульптуры, и никогда - в п-мерные массивы, где п > 3, такие массивы по технологическим причинам никогда не встречаются в текстах естественных языков и присущи исключительно искусственным языкам программирования.
Многовариантность языкового текста при его декодировке сводится к односложным либо комформно-инвариантным, либо изоморфным конструкциям (графам) речи, которые и распознаются человеком, так как имеют единственную трактовку.
Дальнейший ход развития лингвистики, базирующейся на аксиоматике врожденного характера речи при принципиальной невозможности наблюдения самих конструктов речи (графов нейросети), свелся к выявлению способов односложной трактовки языковых концептов/мотивов - устойчивых идей, простейших составных частей текста, имеющих традиционное (высокочастотное, повседневное, общепринятое) смысловое выражение.
Важным шагом в этом направлении послужило следующее наблюдение Остина: если глаголы в предложении стоят в форме первого лица единственного числа, то они отменяют функцию истинности или ложности высказывания и сами становятся реальностью - в данном случае язык используется как инструмент для совершения различных действий: приветствие, извинение, отдача приказов, обещание и т. д. Когда человек произносит эти фразы, он не описывает и не констатирует действие, а выполняет его. Таким суждениям равным действию, Остин дал наименование перформативы, а описательным суждениям - констативы (Остин, 1986).
Вместо простой дифференциации высказываний Остин создает расширенную лингвистическую классификацию и обозначает в ней три уровня языковых концептов: локутивный, иллокутивный, перлокутивный:
Все три уровня могут фигурировать единовременно в одном РА. Структура РА схематически может быть представлена в виде простой формулы РА = L + I + Р, где L - локутивная, I - иллокутивная, Р - перлокутивная составляющая.
Отличительная особенность иллокутивных (I) от перлокутивных (Р) актов заключается в степени воздействия на приемник в РА. Если иллокутивный акт ограничивается предупреждением или приказом, то перлокутивный акт может включать: угрозы, уговоры, убеждения, принуждения и т. д. (Богушевич, 1989).
Языковые конструкты разного уровня могут находиться в различных частях предложения и следовать разным порядком, но чаще всего в РА, содержащих перлокутивную составляющую, эта составляющая иерархически предшествует остальным концептам, а сами концепты находятся в строго определенном иерархическом порядке:Р -> I -> Ь
Остин систематизировал характеристики иллокутивного РА, проанализировав в английском языке все глаголы, описывающие действия, создаваемые во время разговора (иллокутивные глаголы), и распределив в «классы употребления» их по силе воздействия на приемник:
- вердиктивы - любые суждения;
- экзерситивы - выражение влияния, проявление власти;
- комиссивы - обещания, обязательства и намерения;
- бехабитивы - социальные установки;
- экспозитивы - маркеры хода и места источника в ходе дискуссии, результаты обсуждений, доказательств, прояснение причин. (Остин, 1986).
Позже Серль предложил дифференцировать класс комиссивов на подклассы по силе внушения (Серль, 1986).
Вендлер предложил добавить к классификации Остина еще два класса:
- оперативы - действия назначения, рукоположения, делегирования;
- интеррогативы (рогативы) - вопросительные глаголы, выделенные из классификатора экспозитивов в отдельный класс (Вендлер, 1987).
Теория речевых актов Остина развивается в направлении дальнейшего дробления дифференциации классов: Ю.Д. Апресян выделяет 15 классов (Ас-персян, 1995), Т. Баллмер и В. Бренненштуль - 24 класса (Баллмер и Бреннен-штуль, 1981), М.Я. Гловинская - 29 классов (Гловинская, 2006), А. Вежбицкая -37 классов (Вежбицкая, 1985).
Следует отметить, что, согласно концепции мотивационно-целевой структуры РА Дридзе (Дридзе, 1984), любое сообщение можно представить следую-щимобразом:
- интенция,
- содержательный компонент,
- иллюстративные детали,
- общий фон,
- фоны к фонам.
В заключение обзора теоретического базиса для целей дальнейшего моделирования РА нужно отметить следующее:
- первоначальная задача распознавания текста формализована Хомским в виде сведения многообразных инвариантов языковых текстов, имеющих свой-
ство тождественности смысловых синонимов, к схематическим модельным конструктам речи, имеющим однозначную трактовку;
- сами конструкты и механизмы речи при современном уровне развития нейропсихологии недоступны для наблюдения напрямую (методами МРТ);
- решение задачи сведения языкового многообразия синонимических инвариантов к односложным конструктам речи предложено Остином в виде разбиения текстов на отдельные минимальные единицы - речевые акты.
- общий смысл речевых актов предложено распознавать Остином через разбиение их на составляющие - концепты, дифференцируемые через понятия уровней и классов употребления;
- Дридзе предложил концепцию иерархии дерева концептов, частично решающую проблематику моделирования языковой рекурсии. Также была создана прикладная модель восстановления цели и мотива коммуникации (интенции) путем обособления в тексте иерархии коммуникативно-познавательных программ: главного тезиса, аргументов, контаргументов и проблемной ситуации (Дридзе, 1984);
- выделение проблемной ситуации как отдельного класса разрешает проблематику разделения косвенных и прямых РА (риторических вопросов), а также приравнивает по своему значению в коммуникации аргументы «проблемной ситуации» и класс рогативов (вопросов);
- последователи Хомского и Остина предложили решить задачу распознавания смысловых оттенков путем дальнейшего расширения списка классов и разбиения классов на подклассы (оставляя без внимания концепцию иерархического дерева концептов РА Дридзе);
- существующие методы дифференциации классов не позволяют однозначно классифицировать смысл РА (декодировать в односложный конструкт речи);
- попытка увеличения классов без построения их иерархии не решает проблему однозначного распознавания текста, а приводит к обратному действию - увеличению многообразия трактовок с ростом количества классов и подклассов.
Моделирование речи по ее внешним проявлениям
В отличие от классической лингвистики, в социолингвистике и прагмалинг-вистике предметом исследования является языковая стратификация социума и обоюдное влияние языка и социальных процессов, в том числе вербальной и невербальной реакции источника и приемника в процессе коммуникации. А эти реакции являются уже внешним проявлением внутренних процессов речи: выделяют в прагмалингвистическом подходе пять типов современных реакций в процессе РА. Список реакции Сухих-Зеленской (Сухих, Зеленская, 1998) в процессе РА не подразумевает иерархии. Тем не менее эта иерархия наблюдается при частотном анализе текстов. Маловероятно, что все многообразие реакций в РА возникло одновременно, каждый отдельный вид реакции в иерархии можно расставить в историческом реляционном порядке появления в речи и предположить, что реакция игнорирования (уйти, промолчать, переспросить) была одной из самой первых. При этом игнорировать можно по-разному - игнорирование путем молчания, игнорирование путем эхолалии - повторения вопроса приемником (Поршнев, 2007). Наличие в языке перлокутивного уровня как раз является эволюционным шагом развития языка - выработка источником способа преодоления игнорирования приемника.
Все многообразие целей коммуникации, методов достижения целей, эффектов коммуникации можно обобщить в виде реакции приемника:
- каждый из участников РА оперирует собственной моделью восприятия действительности (Сусов 1989, 1999);
- целью источника является изменение модели восприятия действительности приемника. (Кроме вопросительных и утвердительных предложений, содержащих аргумент «проблемной ситуации», в которых источник приказывает приемнику передать информацию для изменения собственной модели восприятия действительности - упрощенно, дает приказ поменяться местами в социальных ролях источника и приемника, что, в свою очередь, также является приказом изменить модель восприятия действительности приемника);
- целью приемника является защита собственной модели восприятия действительности, в том числе количественными методами фильтрации шума в социуме (Гарин, 2021);
- наличие области совпадений в двух моделях восприятия действительности источника и приемника является наименьшим необходимым условием успешности коммуникации (Варвозин, 1997);
- первоначальной областью совпадений, предположительно, является врожденная первая сигнальная система, одинаковая у всех людей в популяции, а во многом схожая у всех млекопитающих и частично пересекающаяся у млекопитающих и птиц.
Если в начале коммуникации не существует общей области в двух моделях восприятия действительности источника и приемника, то приемник просто не распознает, о чем говорит источник (нет точки входа), в случае, когда источник пытается говорить с носителем другого языка, другой модели мышления (как пример - конфликт научной и религиозной модели познания внутри одного языка). При этом эмоции в РА хорошо распознаются носителями разных языков.
Фактически РА происходит не между двумя людьми, а между двумя моделями восприятия действительности. А на начальном этапе коммуникации общение происходит между двумя совпадающими областями этих моделей.
Условие наличия семантической общности для успешности коммуникации объясняет существование посредников - коммуникаторов, описанных в коммуникационной модели Лассуэлла (Лассуэлл, 1949), а сама цепочка передачи РА на первоначальном этапе схематически выглядит как сцепление общих понятийно совпадающих областей моделей восприятия действительности источника - коммуникатора - приемника. В модели коммуникации источник кодирует приказ «изменить модель восприятия действительности», посредник-коммуникатор декодирует приказ, приемник - при исполнении приказа «меняет модель восприятия» и передает приказ «изменить модель восприятия» дальше своему ближайшему социальному окружению - другим приемникам, при этом также выступает в роли декодера-ретранслятора.
При таком подходе количество целей-мотивов коммуникации у источника (автора РА) сокращается до минимума:
Ответные реакции на коммуникацию приемника также сокращаются до минимума:
- игнорирование коммуникации - как эффект коммуникации в виде ответной реакции приемника;
- остановка деятельности и переход в ожидание дальнейшего приказа -как эффект коммуникации на приказ «Стоп»;
- изменение модели восприятия действительности;
- передача изменения модели восприятия ближайшему социальному окружению.
Передачу информации дальше по цепочке можно наблюдать в социальных сетях. В случаях, когда наблюдается передача информации по цепочке приемников в РА, концепты, распознающиеся как приказ «передать информацию дальше», не выявлены. Из этого можно сделать вывод, что «самовольная» передача информации приемником дальше является врожденной (рефлекторной) речевой деятельностью, уходящей корнями к врожденному имитативному комплексу первой сигнальной системы и перешедшей в речь и язык (вторую сигнальную систему) в качестве реликта (атавизма).
Модель восприятия действительности - сематический граф
Носителем модели восприятия действительности человека является ней-росеть центральной нервной системы. Моделью речевой составляющей нейро-сети выступает семантический граф:
- ядром семантического графа служит социальный граф - граф апелля-тивов (собственных имен, обращений) - общая модель социума и детализированная модель ближайшего социального окружения человека. Социальный граф является описанной выше архаичной моделью восприятия действительности и предположительно формируется у человека в самых ранних периодах развития речи;
- наслоенный на социальный граф транспортный граф - модель социального окружения с привязкой апеллятивов к топонимам (обстоятельствам места и времени), в том числе в первую очередь привязки собственного апеллятива (собственного имени) к собственным маршрутам передвижения;
- наслоенный на социальный и транспортный граф семантический граф -модель восприятия действительности, включающая сложные понятия: объекты и явления (в виде устойчивых языковых единиц с односложной трактовкой) и связи между объектами (инциденты) в виде свойств и закономерностей.
Семантический граф в речи недоступен для наблюдения и, судя по многочисленным наблюдениям и экспериментам, является ориентированным ассоциативным графом. Семантический граф можно исследовать путем анализа языка человека в коммуникационном процессе: изучение пассивного словарного запаса через реакции распознавания смысла текста и ошибок в тексте, диагностика активного словарного запаса в процессе генерации авторских текстов, рассмотрение связей между словами (в активном и пассивном запасах) математическими методами.
Зоны семантического графа косвенно исследуются авторами статьи на основе исследования частотности употребления словарного запаса.
Рис. 1. Модель словарного запаса семантического графа (составлено авторами)
Определение речи и семантического графа: речь - понятийный аппа-ат и память человека в виде семантического графа (СГ), включающего в себя врожденныеспособн ости: правила - способы - операции внесенияизменений в семантический граф, а также приобретенные способности: правила - спосо-Сы - аренарин кодированир семинтическогогеафа ввиде языканыхеенстов и способности к сопротивлению изменения семантического графа. Семантический графередиваиляет иенойграфв п-ме|вномвектонномп|ннстранстен. Языкерен-ееенляетнибеИ аро екенюрееенаяческогеграфа иа 1- леНо вежаЗйМ ер ива веяв торное пространство, изображенное в виде последовательно ориентированных снмннл ьиыхедаемнсныирядон амия ев ухмераы х а а сснвов.
Кодирование речи в язык объясняется на примере следующего наблюде-
иия:
(1)Яаес еемаятии ескога графа- иммралсрыйгеаф. Сониальныс граф ареесрхилесесобои о|зиенеи|йаваоный греМ - п-аоинамнрoсниaнcтвeл салент-воcеьючeкиторых иepшпн(aио-летивoв), даходящей у средннотаичатччес-ого ребенка до 20-30 уже к 4-7 годам, у ряда взрослых до 60 и более к 18-20 годам, нтмнрхики11^|гм нсалoмнозеacтeнелснонвртваоеевноыxзlцммлнтиемнбoльмм 100, у считанных единиц в истории валентность отдельных апеллятивов в соци-снецевграфе рремрeлесвао пор/н ватчlротзнPчн-го ^н^нсн ия.
И [ймн^^Ц^р^аань снформасим члисвг^к можем чиидовтво иваеболвнв. Визу-алнвнчеловек можес сн^^даоа^^)^гСое^aеню ин-ько вде^ыв^н Мняевмо нн бумаге) тхтаxморнoм>акyлнврyреинакт^нсрпн ДееРиьве аеловакнееeмрeи иви формацию в одномерном пространстве частотно/амплитудного модулирования виейа-рст н ин/пии ьмаиныниинlь не^рст а вляет с об о йо-чемарн ын граф - ориентированный ряд символов: фонетических/иероглифических знаков.
иЗ)ы процессе гаивр^ации и чередами текнео иынуаден нхдхроиать
B1MOcныИcнмaнтичeткий ги^сХречиводгоморный мсн-ив ятывн с-иза Д^и^ис^но-гических ограничений. А для распознавания смысла текста производить обрат-чрю оре-еиию--екодирвингь дывoмeьныйеррlканoИмерcьн внгмаиный свк^з^Цг тический граф.
ЬIГ0Г поереп енип ^и^$^нг^^ерчемвненюм илдpаинeлдм:еемнcвиды:
- апеллированный (картографириванный ИСГ) - содержащий языковые единицы и инциденты, в большой степери привязанные к апеллятивам, подразумевает наличие в понятивном аппарате человека реализованную способность к фильтрации шума;
- неапеллированный (некартографированный ИСГ) - содержащий языковые единицы без привязки к апеллятивам, включает по большей части внушения без привязки к апеллятивам авторов этих внушений и обстоятельств внушения.
Таблица 1
Модель ИСГ в виде матрицы инцидентности (составлена авторами)
Апеллятив автора связи 1 Апеллятив автора связи 2 Апеллятив автора связи М
Список апеллятивов людей 1, распознающих инцидент 1 Список апеллятивов людей 2, распознающих инцидент 2 Список апеллятивов людей М, распознающих инцидент М
Инцидент Яз. ед. Связь между языковыми единицами 1 Связь между языковыми единицами 2 Связь между языковыми единицами М
Апеллятив автора языковой единицы 1 Список апеллятивов людей 1, распознающих языковую единицу Языковая единица 1 [0, 1] [0, 1] [0, 1]
Апеллятив автора языковой единицы 2 Список апеллятивов людей 2, распознающих языковую единицу Языковая единица 2 [0, 1] [0, 1] [0, 1]
Апеллятив автора языковой единицы N Список апеллятивов людей N распознающих языковую единицу Языковая единица 2 [0 , 1] [0 , 1] [0 , 1]
Визуализировать ИСГ на современном научно-техническом уровне развития не представляется возможным, однако его можно представить схематически в виде матрицы смежности (табл. 1).
Примером языкового обозначения связи между языковыми единицами в ИСГ может служить разметка в весовом социальном графе: между языковыми единицами объектами «муж» и «жена» есть смысловая связь, и у этой связи есть обозначение в виде инцидента «брак» («союз», «семья»), т. е. обозначений для связи языковых единиц может быть несколько, они могут быть синонимами или иметь смысловые оттенки, которые отмечаются семантическими связями с другими языковыми единицами в ИСГ Но нередко прямая связь между языковыми единицами в ИСГ есть, а ее обозначения нет Пример: «Внимание! Внимание!» и «Реляционная модель речевого акта» - связь эта есть, в национальном языковом корпусе эти две языковые единицы встречаются вместе в одном абзаце, а обозначения связи нет Можно только предположить, что в будущем эту связь начнут называть «дерево концептов», «иерархия концептов» или «Р1» (перло-кутивный + иллокутивный + локутивный). Последнее более вероятно, так как языковое обозначение новых языковых единиц и связей между языковыми единицами самым коротким обозначением (аббревиатурой) хорошо укладывается в принцип прагматической достаточности языка. Либо за неимением короткого наименования связи будет использован апеллятив автора связи (Блау, 2010), а имя автора при этом может стать нарицательным. И только если автор останется неизвестен, будет придумано уникальное обозначение либо эта связь останется без языкового обозначения. Нужно сразу заметить, что большинство ячеек апел-лятивов матрицы инцидентности даже условно апеллированного ИСГ не имеют текстового обозначения, так как авторство большинства слов восходит к устной традиции и в настоящее время утеряно.
Рекурсивная модель речевого акта. Схематически РА имеет иерархический порядок «Р -> I -> L»:
Р. Приказ «Стоп» ->
I. Приказ «Обратится к ИСГ» (найти определенное место в ИСГ)->.
Ь. Приказ «Изменить ИСГ» (добавить апеллятив, языковую единицу, инцидент).
Приказом «Стоп» может использоваться как непреодолимый императив (как, например, сигнал «Внимание! Внимание!»). А может быть использовано собственное имя приемника. В этом случае этот приказ «Стоп» срабатывает только для одного конкретного человека.
Приказ «Обращение к семантическому графу» включает в себя наименование СГ с которым придется работать. В вопросительном предложении это семантический граф источника. В других видах предложений (утвердительном, повелительном и проч.) - это приказ «Обратиться к СГ приемника».
Приказ «Изменить ИЗГ» начинается с приказа «найти в семантическом графе языковую единицу (инцидент, апеллятив) с текущим состоянием. Далее идет приказ «добавить к текущему состоянию новое состояние». Успешность комму-
никации в виде изменения семантического графа, в первую очередь, зависит от первоначальной области совпадения СГ источника и приемника. Если в СГ приемника нет языковой единицы, которую нужно изменить (или она просто как-то по-другому называется), то приемник просто не распознает сигнал - поймет, что нужно что-то изменить, но что именно изменить, будет непонятно, и поэтому приказ будет проигнорирован.
Наиболее частые приказы работы с ИСГ перечислены в табл. 2.
Предложенная схема, с одной стороны, сильно упрощает подходы классификации речевых концептов Остина и Дридзе, а с другой стороны, за счет упрощения сложных классификаций концептов возвращает теорию речевых актов к первоначальной цели - однозначной трактовке комформно-синонимических инвариантов языкового текста. В данной классификации концептов РА легко отличить утверждение в виде риторического вопроса от настоящего вопроса -риторический вопрос не несет в себе нового состояния языковой единицы, инцидента, а только текущее. Также риторический вопрос обращается к семантическому графу приемника, а не самого источника РА, как в случае с нериторическим вопросом.
В такой классификации концептов РА упрощается задача распознавания стилистики в тексте.
Так как в таблице перечислен полный набор концептов для идеального РА, то требуется дать определение неидеального РА - это РА, в котором отсутствует какие-либо концепты полного набора концептов идеального РА.
Чаще всего в неидеальном РА отсутствуют апеллятивы либо реальные имена заменены на вымышленные, либо реальные имена подменены именами других людей - в случае плагиата.
Нераспознаваемый, слабо распознаваемый РА - это РА, который не содержит описание текущего состояния языковой единицы в ИСГ (предполагая, что приемнику оно известно) либо содержит текущее состояние языковой единицы в ИСГ источника, но не содержит совпадающего описания текущего состояния языковой единицы в ИСГ приемника.
Риторический (пустой) РА - не содержит описание нового состояния языковой единицы в ИСГ либо содержит описание нового состояния языковой единиц, которое неотличимо от текущего описания языковой единицы в ИСГ -перефраза.
Как показывают практические исследования художественных и научных текстов, большая часть произведений национальных языковых корпусов представляет собой пустые РА (перефразы): с первоисточниками копирования совпадают либо социальные графы (для художественных произведений), либо семантические графы (для научных текстов). Если смотреть с позитивной стороны, то наличие нескольких инвариантов описания одной научной идеи делает ее восприятие доступнее для более широкого круга читателей, так как случайным образом (комбинаторным перебором) либо целенаправленно в каждой копии подбирается описание под особенности семантического восприятия разных групп, что
Таблица 2
Схема иерархии концептов идеального речевого акта (составлена авторами)
Ур. Индекс Приказ Примечание
(P) per locutio посредством речи Pss stop-stop «Стоп всем» (stop everybody) «Внимание всем!» Приказ всем остановить текущую деятельность и ожидать указаний
Ps stop «Стоп индивидуально» (stop individually) Апеллятив приемника. Приказ конкретному человеку остановить текущую деятельность и ожидать указаний
(I) in locutio - внутри речи (перфоматив) Ip publish «Запомнить и распространить новое состояние ИСГ ближайшему социальному окружению» Крайне редко встречается в текстах, так как в норме является рефлекторной составляющей работы ЦНС с ИСГ
Ib buy «Купить», «Взять», «Использовать» Является инвариантом 1р, так как покупая/ используя человек участвует в дальнейшем распространении/ рекламировании невербально
(L) locutio - речь (констатив) Lq-a quest appeal «Найти апеллятив в ИСГ» Оператор, указывающий на какую-то определенную часть ИСГ маркированную апеллятивом,
Lr-a remember appeal «Привязать апеллятив в ИСГ к языковой единицу либо инциденту» Добавление апеллятива к языковой единице либо инциденту. Встречается в текстах научной и деловой стилистики в виде ссылок с указанием первоисточника цитирования
Lq-lu quest language unit «Найти языковую единицу в ИСГ с текущим состоянием» Имеет множество возможных вариантов реализации, не редко поисковая операция совершается по ассоциации без прямого произношения языковой единицы
Lr-lu remember language unit «Запомнить новое состояние языковой единицы в ИСГ» Привязка языковой единицы к другой языковой единице с образованием нового инцидента (не редко без наименования инцидента, только «-»)
Lq-i quest incident «Найти инцидент в ИСГ с текущим состоянием» Имеет множество возможных вариантов реализации, не редко поисковая операция совершается по ассоциации без прямого произношения наименования инцидента, так как часто инциденты не имеют обозначения (только «-»)
Lr-i remember incident «Запомнить новое состояние инцидента в ИСГ» Инциденту присваивается новое наименование
способствует распространению идеи в социуме. Если посмотреть с негативной стороны, то публикация пустых РА позволяет скрыть отсутствие реального вклада автора комформно-инвариантного текста в развитие науки.
Самым распространенным методом сокрытия заимствования является смена апеллятивов - перенаименование персонажей, смена их пола, изменение других обстоятельств места и времени. Пример: «Гарри Поттер» - копия «Золушки» с инвертированным полом персонажей и измененными именами, «Фантастические твари» - копия «Тайны третьей планеты» с переносом места действия в прошлое (начало ХХ века) из будущего (ХХ1-ХХ11 веков) - сменой фона по Дридзе.
Который пугает (Lr-i) и ловит (Lr-i) синицу (Lq-lu),
Которая часто ворует (Lr-i) пшеницу (Lq-lu), Которая в тёмном чулане (Lq-lu) хранится (Lr-i) В (Lr-i) доме (Lq-lu), Который построил (Lr-i) Джек (Lr-а). » В данном примере последовательно сохраняются новые инциденты, а после этого ко всем этим новым инцидентам одновременно добавляется новый апеллятив «Джек» вместо последовательного добавления к каждому инциденту в отдельности, что сильно сокращает работу по кодировке ИСГ
Таблица 3
Последовательность присвоения новых инцидентов и апеллятивов в стихотворении «Дом, который построил Джек» (составлено авторами)
№ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Lr-i будят бранится доит лягнула за шиворот треплет пугает и ловит часто ворует хранится в (внутри) построил
№ 11 11 11 11 11 11 11 11 11 11
Lr-а Джек Джек Джек Джек Джек Джек Джек Джек Джек Джек
Идеальный РА, как правило, является примером непреодолимого внушения, но и имеет большой размер - содержит большое количество избыточной информации по сравнению с участком информации, который несет управляющее воздействие - изменяет ИСГ приемника. Идеальный РА распространяется в социуме неизбежно в силу непреодолимости внушения, но крайне медленно, часто его распространение имеет отсрочку - для успешного РА требуется определенный уровень общего развития семантического графа языкового корпуса -внушения могут как запаздывать, так и опережать свое время.
Труднодоказуемы /трудноопровержимый РА содержит описание текущего либо нового состояния языковой единицы в ИСГ без апеллятива, что препятствует возможности проверки РА на достоверность (Пример: «Люд молвит» -в просторечье «Одна бабушка сказала»).
Разметка рекурсивная модель речевого акта
Организация рекурсии в языке в схеме идеального РА выглядит как описание взаимоувязанных последовательных изменений в ИСГ.
Пример текста, содержащего рекурсию: «(1) Кошка съела попугая. (2) Ваня понял, что (1) кошка съела попугая. (3) Мама догадалась, что (2) Ваня понял, что (1) кошка съела попугая».
Разбор текста:
(1) Кошка ^-1и) съела (Ьм) попугая ^-Ю):
Найти в ИСГ языковую единицу «кошка», найти в ИСГ языковую единицу «попугай», добавить наименование инцидента «съела» между языковыми единицами «кошка» и «попугай»;
(2) Ваня ^-а) понял (Ьм), что (1):
Найти в ИСГ апеллятив «Ваня». Привязать апеллятив «Ваня» к Списку апеллятивов людей, распознающих инцидент «съела»;
(3) Мама ^-а) догадалась (Ьм), (2), (1):
Найти в ИСГ апеллятив «Мама». Привязать апеллятив «Мама» к Списку апеллятивов людей, распознающих инциденты «Ваня понял, что» и «съела».
Иными словами, рекурсия в данном тексте представляет собой последовательное присвоение разных апеллятивов к одному кластеру речевых единиц и инцидентов, образованных первым предложением текста. Из развернутого описания действий с ИСГ на данном примере видно, что рекурсия помогает сжать передаваемую информацию до минимума - по аналогии с программированием рекурсию можно сравнить с подпрограммой, к которой последовательно обращаются при выполнении общей программы.
Рекурсией может выступать не только последовательное присвоение апел-лятивов к одну и тому же кластеру речевых единиц и инцидентов, но и просто любая линейная последовательность действий с ИСГ Это видно на примере одной из самых известных литературных рекурсий в русском языке - английское народное детское стихотворение «Дом, который построил Джек» в переводе Самуила Маршака в сокращенном виде:
«Вот два петуха ^-1и), Которые будят (Ьм) того пастуха( Lq-lu), Который бранится (Ьм) с коровницей строгою ^-Ю), Которая доит (Ьм) корову безрогую ^-Ю), Лягнувшую (Ьм) старого пса без хвоста ^-Ю), Который за шиворот треплет (Ьм) кота ^-1и),
Библиографический список
В соответствии с гипотезой исследования все тексты (РА) содержат управляющее внушение - «приказ к последующему распространению текста в цепочке передачи информации». Контекст/подтекст Ра не исследуется и в данном случае рассматривается только в качестве метода усиления/актуализации приказа последующего распространения текста. Строится объяснительная модель кодирования концепта «приказ к последующей пересылке в цепочке передачи информации». Модель предназначена исключительно для прогнозирования эффекта коммуникации отдельно взятого индивидуума с известным словарным запасом.
Увеличение дифференциации классов не согласуется с фундаментальным принципом прагматической достаточности языка - вследствие избыточности классификации увеличивается количество вариантов трактовок текстов, имеющих свойство тождественности смысловых синонимов, а первоначальная задача моделирования РА и распознавания смысла РА (путем сведения к однозначности) не решена.
Данный вывод требует пересмотра подходов в моделировании РА:
- отказа от дальнейшего количественного наращивания классов и подклассов;
- возвращения к первоначальной задаче однозначности трактовки РА, что, в свою очередь, требует качественного пересмотра классификации составляющих РА концептов;
- принятие во внимание требований построения объяснительной модели рекурсии в языке. Постоянное присутствие рекурсии в тексте отмечалось предшествующими исследователями (Остин, Дридзе, Вежбитская), но так и не было смоделировано в теории речевых актов, а в концепции Дридзе прямо не заявлено в качестве модели рекурсии, хотя является базой для дальнейшего теоретического построения - моделирования языковой рекурсии. Поставленная в исследовании цель с поэтапным решением задачи классификации концептов языка, согласующаяся с принципом односложной трактовки смысла концептов и фундаментальным принципом прагматической достаточности языка, выполнена:
- многообразие классификации концептов сведено к минимуму;
- введен в обращение новый концепт «апеллятив», позволяющий привязать речевую единицу либо инцидент к определенному месту матрицы инцидентности (семантического графа);
- разработан метод разметки рекурсии в РА;
- разработана модель записи (декодировки) семантического графа, позволяющая применять автоматизированные методы распознавания текстов, в том числе автоматизированными методами при анализе текстов национального языкового корпуса выявлять в синонимы и онтологии.
В перспективах дальнейшего исследования - использование нового подхода разметки текстов (в соответствии с разработанной классификаций концептов РА) и новых методов автоматизированного анализа текстов (при их предварительной декодировки в семантический граф) позволяет перейти к решению поисковых задач в массивах больших данных, а также решать поисковые задачи по неполным данным путем восстановления лакун. Исследование частотности повторения РА не проводилось, в связи с чем модель неприменима в прогнозировании коллективной реакции на РА, продуцируемой, скажем, СМИ. Это ограничение может также быть огромным пластом для дальнейших научных изысканий.
1. Апресян Ю.Д. Новый объяснительный словарь синонимов русского языка. Москва: Проспект, 1995: 317-320.
2. Блау М.Г Судьба эпонимов: 300 историй происхождения названий. Словарь-справочник. 2010. Available at: http://kniga.com/books/preview_txt.asp?sku=ebooks 261442
3. Богушевич Д.Г Характеристика коммуникативной роли и выбор формы иллокутивного компонента высказывания. Методика обучения иностранным языкам: Романское и германское языкознание. 1989; Выпуск 4: 56-60.
4. Богушевич Д.Г Принцип прагматической достаточности и структурные характеристики языка. Материалы юбилейной научной конференции преподавателей и аспирантов МГЛУ посвященной 50-летию университета: в 2 ч. 1999: 8-9.
5. Богоявленская Ю.В. Проблема типологии концептов в современной лингвистике. Филологические науки. 2013: 6-16.
6. Варвозин Ю.Н. Риторика в эпоху постструктурализма. Язык и дискурс. Когнитивные и коммуникативные аспекты. 1997: 9-16.
7. Василина В.Н. Иллокуция как коммуникативная характеристика высказывания. Вестник МГЛУ. Серия 1: Филология. 2005; № 2 (18): 44-53.
8. Ветошкина М.К. Опыт исчисления семантики речевой роли. Диалог о диалоге. 1991: 75-80.
9. Вежбицкая А. Речевые акты. Новое в зарубежной лингвистике. Лингвистическая прагматика. Москва: Прогресс, 1985; Выпуск XVI: 251-275.
10. Гарин Е.В. Перколяционная модель коммуникации с механизмом избирательного восприятия информации (объяснение феномена рекламной глухоты). Коммуникации. Медиа. Дизайн. 2021; № 6 (1): 39-63. Available at: https://cmd-journal.hse.ru/article/view/12231
11. Гарин Е.В., Мещеряков РВ. Метод определения ориентации социального графа по анализу валентности вершин в компоненте связности. Вестник ЮУрГУ. Серия: Математика. Механика. Физика. 2017; № 9 (4): 5-12. Available at: https://vestnik.susu.ru/mmph/article/view/6847
12. Гловинская М.Я. Теория речевых актов. Энциклопедический словарь юного лингвиста. Москва: Флинта, Наука. 2006: 430-434.
13. Дридзе Т.М. Текстовая деятельность в структуре социальной коммуникации. Проблемы семиосоциопсихологии. Москва: Издательство «Наука»; Академия наук СССР Институт социологических исследований, 1984.
14. Еемерен Ф.Х. ван, Гроотендорст Р Речевые акты в аргументативных дискуссиях. Санкт-Петербург: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1994.
15. Иссерс О.С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. Москва: УРСС, 2002.
16. Карасик В.И. Язык социального статуса. Москва: Институт языкознания РАН; Волгоградский государственный педагогический институт, 1992.
17. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. Москва, 1987.
18. Клюев Е.В. Речевая коммуникация. Москва: ПРИОР 1998.
19. Милосердова Е.В. Прагматика речевого общения: учебное пособие. Тамбов: Издательство Тамбовского университета, 2001.
20. Островская И.В. Эмоциональные концепты в русской и английской лингвокультурах: Когнитивный и гендерный аспекты. Диссертация ... кандидата филологических наук. Краснодар, 2006.
21. Остин Дж.Л. Слово как действие. Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов. Москва, 1986; Выпуск 17: 22-129.
22. Пащенко М.А. К вопросу о структуре и классификации лингвокультурных концептов. Актуальные проблемы зарубежной филологии. 2015: 91-97.
23. Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории: проблемы палеопсихологии. Санкт-Петербург: Алетейя, 2007.
24. Серль Дж.Р Косвенные речевые акты. Новое в зарубежной лингвистике. Теория речевых актов. Москва: Прогресс, 1986; Выпуск 17: 195-222.
25. Серль Дж.Р, Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов. Новое в зарубежной лингвистике. Логический анализ естественного языка. Москва, 1986; Выпуск 18: 242-264.
26. Соссюр Ф. де. Труды по языкознанию. Перевод с французского. Москва: Прогресс, 1977.
27. Сусов И.П. Введение в теоретическое языкознание: электронный учебник. Тверь, 1999. Available at: http://homepages.tversu.ru
28. Сусов И.П. Личность как субъект языкового общения. Личностные аспекты языкового общения. Калинин, 1989.
29. Сухих С.А., Зеленская В.В. Прагмалингвистическое моделирование коммуникативного процесса. Краснодар: Кубанский государственный университет, 1998.
30. Тамерьян Т.Ю. Типология и структурация концепта: множественность подходов. Концептологические исследования. 2011; № 2: 69-74.
31. Формановская Н.И. Коммуникативно-прагматические аспекты единиц общения. Москва: Институт русского языка, 1998.
32. Шилова В.А. Коммуникативное поле управления: теория, методология, практика: монография. Москва: Логос, 2015.
33. Chomsky N. The minimalist program. Cambridge, MA: MIT Press, 1995.
34. Lasswell H.D. The Analysis of Political Behavior: An Empirical Approach. London: Routledge and Kegan Paul, 1949: 180-194.
35. Lee D. Classifying musical performance: the application of classification theories to concert programmes. Book Library, Courtauld Institute of Art, Somerset House, Strand, London WC2R ORN England, 2008.
36. Harras G. Concepts in Linguistics. Berlin, Heidelberg, New York, 2000.
References
1. Apresyan Yu.D. Novyj ob'yasnitel'nyj slovar' sinonimov russkogo yazyka. Moskva: Prospekt, 1995: 317-320.
2. Blau M.G. Sud'ba 'eponimov: 300 istorij proishozhdeniya nazvanij. Slovar'-spravochnik. 2010. Available at: http://kniga.com/books/preview_txt.asp?sku=ebooks261442
3. Bogushevich D.G. Harakteristika kommunikativnoj roli i vybor formy illokutivnogo komponenta vyskazyvaniya. Metodika obucheniya inostrannym yazykam: Romanskoe i germanskoe yazykoznanie. 1989; Vypusk 4: 56-60.
4. Bogushevich D.G. Princip pragmaticheskoj dostatochnosti i strukturnye harakteristiki yazyka. Materialy yubilejnoj nauchnoj konferencii prepodavatelej i aspirantov MGLU posvyaschennoj 50-letiyu universiteta: v 2 ch. 1999: 8-9.
5. Bogoyavlenskaya Yu.V. Problema tipologii konceptov v sovremennoj lingvistike. Filologicheskie nauki. 2013: 6-16.
6. Varvozin Yu.N. Ritorika v 'epohu poststrukturalizma. Yazykidiskurs. Kognitivnye ikommunikativnye aspekty. 1997: 9-16.
7. Vasilina V.N. Illokuciya kak kommunikativnaya harakteristika vyskazyvaniya. Vestnik MGLU. Seriya 1: Filologiya. 2005; № 2 (18): 44-53.
8. Vetoshkina M.K. Opyt ischisleniya semantiki rechevoj roli. Dialog o dialoge. 1991: 75-80.
9. Vezhbickaya A. Rechevye akty. Novoe v zarubezhnoj lingvistike. Lingvisticheskaya pragmatika. Moskva: Progress, 1985; Vypusk XVI: 251-275.
10. Garin E.V. Perkolyacionnaya model' kommunikacii s mehanizmom izbiratel'nogo vospriyatiya informacii (ob'yasnenie fenomena reklamnoj gluhoty). Kommunikacii. Media. Dizajn. 2021; № 6 (1): 39-63. Available at: https://cmd-journal.hse.ru/article/view/12231
11. Garin E.V., Mescheryakov R.V. Metod opredeleniya orientacii social'nogo grafa po analizu valentnosti vershin v komponente svyaznosti. Vestnik YuUrGU. Seriya: Matematika. Mehanika. Fizika. 2017; № 9 (4): 5-12. Available at: https://vestnik.susu.ru/mmph/article/view/6847
12. Glovinskaya M.Ya. Teoriya rechevyh aktov. 'Enciklopedicheskij slovar'yunogo lingvista. Moskva: Flinta, Nauka. 2006: 430-434.
13. Dridze T.M. Tekstovaya deyatel'nost' v strukture social'noj kommunikacii. Problemy semiosociopsihologii. Moskva: Izdatel'stvo «Nauka»; Akademiya nauk SSSR, Institut sociologicheskih issledovanij, 1984.
14. Eemeren F.H. van, Grootendorst R. Rechevye akty v argumentativnyh diskussiyah. Sankt-Peterburg: Izdatel'stvo Sankt-Peterburgskogo universiteta, 1994.
15. Issers O.S. Kommunikativnye strategii i taktiki russkojrechi. Moskva: URSS, 2002.
16. Karasik V.I. Yazyk social'nogo statusa. Moskva: Institut yazykoznaniya RAN; Volgogradskij gosudarstvennyj pedagogicheskij institut, 1992.
17. Karaulov Yu.N. Russkijyazyk iyazykovaya lichnost'. Moskva, 1987.
18. Klyuev E.V. Rechevaya kommunikaciya. Moskva: PRIOR, 1998.
19. Miloserdova E.V. Pragmatika rechevogo obscheniya: uchebnoe posobie. Tambov: Izdatel'stvo Tambovskogo universiteta, 2001.
20. Ostrovskaya I.V. 'Emocional'nye koncepty vrusskojianglijskojlingvokul'turah: Kognitivnyjigendernyjaspekty. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Krasnodar, 2006.
21. Ostin Dzh.L. Slovo kak dejstvie. Novoe v zarubezhnoj lingvistike. Teoriya rechevyh aktov. Moskva, 1986; Vypusk 17: 22-129.
22. Paschenko M.A. K voprosu o strukture i klassifikacii lingvokul'turnyh konceptov. Aktual'nye problemy zarubezhnoj filologii. 2015: 91-97.
23. Porshnev B.F. O nachale chelovecheskojistorii: problemy paleopsihologii. Sankt-Peterburg: Aletejya, 2007.
24. Serl' Dzh.R. Kosvennye rechevye akty. Novoe v zarubezhnoj lingvistike. Teoriya rechevyh aktov. Moskva: Progress, 1986; Vypusk 17: 195-222.
25. Serl' Dzh.R., Vanderveken D. Osnovnye ponyatiya ischisleniya rechevyh aktov. Novoe v zarubezhnoj lingvistike. Logicheskij analiz estestvennogo yazyka. Moskva, 1986; Vypusk 18: 242-264.
26. Sossyur F. de. Trudy po yazykoznaniyu. Perevod s francuzskogo. Moskva: Progress, 1977.
27. Susov I.P. Vvedenie v teoreticheskoe yazykoznanie: 'elektronnyj uchebnik. Tver', 1999. Available at: <http://homepages.tversu.ru/>
28. Susov I.P. Lichnost' kak sub'ekt yazykovogo obscheniya. Lichnostnye aspektyyazykovogo obscheniya. Kalinin, 1989.
29. Suhih S.A., Zelenskaya V.V. Pragmalingvisticheskoe modelirovanie kommunikativnogoprocessa. Krasnodar: Kubanskij gosudarstvennyj universitet, 1998.
30. Tamer'yan T.Yu. Tipologiya i strukturaciya koncepta: mnozhestvennost' podhodov. Konceptologicheskie issledovaniya. 2011; № 2: 69-74.
31. Formanovskaya N.I. Kommunikativno-pragmaticheskie aspekty edinicobscheniya. Moskva: Institut russkogo yazyka, 1998.
32. Shilova V.A. Kommunikativnoe pole upravleniya: teoriya, metodologiya, praktika: monografiya. Moskva: Logos, 2015.
33. Chomsky N. The minimalist program. Cambridge, MA: MIT Press, 1995.
34. Lasswell H.D. The Analysis of Political Behavior: An Empirical Approach. London: Routledge and Kegan Paul, 1949: 180-194.
35. Lee D. Classifying musical performance: the application of classification theories to concert programmes. Book Library, Courtauld Institute of Art, Somerset House, Strand, London WC2R ORN England, 2008.
36. Harras G. Concepts in Linguistics. Berlin, Heidelberg, New York, 2000.
Статья поступила в редакцию 25.12.23
