CC BY
61
YAK 94(47) (082.1) ББК 63.3 (20) 6-36
С.Ш. КАЗИЕВ
S.SH. KAZIEV
РЕГУЛИРОВАНИЕ НАУИОНАЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В СФЕРЕ ЗЕМЛЕУСТРОЙСТВА В КАЗАХСТАНЕ (1920-1928 ГОДЫ)
REGULATION OF ETHNIC RELATIONS IN THE FIELD OF LAND MANAGEMENT IN KAZAKHSTAN (1920-1928 YEARS)
В настоящей статье рассмотрены проблемы регулирования Советским государством межнациональных отношений в сфере землеустройства. В статье освещаются проблемы изменения подходов в национальной политике Советского государства в 1920-е годы и конфликт сторонников жесткой централизации с казахскими партийцами, стоявших на позициях «национал-коммунизма», и национальной интеллигенцией. Этот конфликт в наиболее открытой форме проявился в отношении к вопросу о сохранении этнических преференций при землеустройстве, в попытках сохранить запрет на переселение крестьян из-за пределов Казахской АССР.
In this paper we consider the problem of regulating the Soviet state of international relations in the field of land management. The paper highlights the problem of changing approaches in national policies of the Soviet state in the 1920s and the conflict of the hard-centralization with the Kazakh party members standing on the positions of «national communism» and the national intelligentsia. The conflict in the most open manner evident in relation to the issue of maintaining the ethnic preferences in land management, in an effort to maintain the ban on migration of peasants from outside the Kazakh SSR.
Ключевые слова: национальная политика, большевики, Советское государство, аграрное переселение, казаки, казахи, национал-коммунизм.
Key words: national policy, the Bolsheviks and the Soviet state, agrarian resettlement, Cossacks, Kazakhs, National Communism.
В современной исторической науке, испытывающей влияние критических по отношению к анализу советской национальной политики советологических концепций А. Авторханова, А. Некрича, Р. Пайпса и др., незаслуженно игнорируется огромный вклад Советского государства в справедливое решение национального вопроса, доставшегося большевикам в наследство от рухнувшей царской империи. Основой узел межнациональных противоречий в Казахстане был связан с вопросом пользования земельными ресурсами. В этой связи решение национального вопроса требовало незамедлительного урегулирования ряда проблем, важнейшими из которых было возвращение казахскому населению земель, ранее изъятых в Переселенческий фонд, введение очередности на землеустройство по национальному признаку и ограничение крестьянского переселения из Сибири и европейской части страны. В 1913 г. один из основателей казахского национального движения А. Бай-турсынов писал: «Судя по историческому ходу вещей нетрудно предугадать, что если, пришлый элемент окажется сильнее коренного населения, то последнее должно быть поглощено первым...» [1, с. 66]. Земельная политика царизма в начале ХХ века рассматривались казахами как вопиющая несправедливость, и вела к конфронтации значительной части казахского населения, как с государством, так и с переселенцами.
Лучшие представители русской интеллигенции и имперской администрации осознавали необходимость неотложного решения «инородческого вопроса». Их позицию выразил Н.М. Ядринцев, указывавший на то, что «инородческий вопрос» в Сибири требует решения следующих задач: 1) преду-
преждение «вымирания» инородцев; 2) обеспечение их экономического выживания и культурного развития; введения гражданского «полноправия» и законодательное их обеспечение; 4) обеспечение духовного развития и просвещения» [20, с. 150].
Если обратиться к истории решения национального вопроса в Казахстане в первой половине 1920-х годов, то очевидно, что после оформления национально-территориального устройства КАССР основные проблемы для краевого руководства были связаны с необходимостью регулирования земельного вопроса и продолжающегося крестьянского переселения. Фундаментальные принципы национальной политики были изложены в резолюции Х съезда РКП(б), где было специально подчеркнуто, что «суть национального вопроса в РСФСР состоит в том, чтобы уничтожить ту отсталость национальностей, которую они унаследовали от прошлого, дать возможность остальным народам догнать Центральную Россию, и в государственном, и в культурном, и в хозяйственном отношении» [7, с. 366].
Решение национального вопроса в Центральной Азии затруднялось конфликтами на «почве» землеустройства между коренным и пришлым населением. На Учредительном съезде в октябре 1920 г. была принята Декларация прав трудящихся Киргизской АССР, провозгласившая: «Положить в основу земельной политики в КАССР обеспечение интересов киргизской и крестьянской бедноты, в особенности групп киргизских трудящихся масс, кои были ограблены царским правительством и российской буржуазией» [10, с. 271]. На Первой областной партконференции РКП(б) (июнь 1921 г.) были одобрены решения Учредительного съезда Советов КАССР и перед низовыми партийными организациями поставлена цель «сравнять в экономическом отношении русских и киргиз... энергично поведя борьбу с захватами земель, предоставить оседающим киргизам оставшийся свободным переселенческий фонд и неиспользованные оброчные земли» [18, с. 279-284].
В числе главных мероприятий предполагалось возвращение казахскому населению ранее изъятых земель. На основе декретов от 2 февраля и 19 апреля 1921 году казахским крестьянам возвращались свободные земли, неосвоенные переселенцами до февраля 1921 году в Акмолинской, Куста-найской, Тургайской, Семипалатинской и Уральской губерниях. Казахскому населению возвращались земли, сданные в долгосрочную аренду дворянам, капиталистам и монастырям, а также земли, переданные имперскими властями в вечное пользование за службу Сибирскому и Уральскому казачьим войскам. Переселенцам оставлялись участки в размере трудового надела, пришлые земледельцы уравнивались в наделении землей с русскими крестьянами. Объективную оценку перераспределения земельного фонда дали Г.Ф. Дахшлейгер и К.И. Нурпеисов, полагающие, что главным достижением этих лет было достижение фактического равноправия казахского населения в вопросах землепользования: «Земельные реформы 1921-1922 гг. не разрешили и не ставили цель до конца разрешить аграрный вопрос в Казахстане. Но сам факт возвращения земель казахским трудящимся и уравнение на деле в земле и водопользовании трудящихся аула и деревни имело большое экономическое и политическое значение» [3, с. 118]. По мнению Е.Б. Сыдыкова, в политике возвращения казахских земель и в запрете крестьянского переселения был мощный социально-психологический подтекст: «акт восстановления попранной справедливости, территориальная реституция, во многом нейтрализовала бы собой последствия колониальной политики царизма. и могла бы превратить казахов - кочевников из надежных подданных в искренних неофитов режима» [19, с. 208]. Стремление добиться фактического равноправия народов в ходе земельно-водной реформы порождало обратное неравенство некоренного населения, вполне сравнимое с неравенством «инородцев» при царизме.
В 1923 г. «национал-коммунисты» блокировали дальнейшее аграрное переселение русского населения из европейской части страны, опасаясь из-
менения национального состава населения и снижения доли титульного этноса. С конца 1923 г. землеустройство стало проводиться в пользу казахского населения, о чем было открыто и недвусмысленно заявлено краевым руководством [17, с. 255].
В феврале 1925 г. Второй Пленум Казкрайкома принял резолюцию, согласно которой землеустройство казахского населения должно было происходить не только за счет занимаемых ими земель, но и за счет «земли освобожденной в результате добровольного переселения переселенческих участков, и участков земли, захваченных самовольно» [17, с. 111]. 19 апреля 1925 г. решением V Всеказахского съезда Советов было запрещено самовольное переселение в Казахстан. Все прибывшие после 31 августа 1922 г. переселенцы исключались из порядка землеустройства. V Всеказахская партийная конференция одобрила февральскую резолюцию краевого руководства. Решениями высшего советского и партийного органов республики была установлена следующая очередность землеустройства: после первоочередного наделения землей казахов земельные наделы могли получить переселенцы, прибывшие в край до 1918 г.; вторая очередь состояла из самовольных переселенцев, прибывших до 31 августа 1922 г.; в последнюю очередь на земельный надел могли рассчитывать самовольные переселенцы, прибывшие между 31 августа 1922 г. и 7 августа 1924 г. [17, с. 311].
Землеустроительная политика краевого руководства резко усложнила межэтнические отношения и привела к многочисленным конфликтам. В 1925 г. произошли сотни конфликтов из-за земли между казахским и русским населением, участились случаи самовольных потрав посевов и насильственных сгонов крестьян с земли. Казахское население зачастую использовало против русских крестьян те же приемы, какие использовались переселенцами против кочевых общин в дореволюционный период. Кустанайский губком сообщал о разорении русского поселка Лопушки казахами, которые взимали с крестьян высокую плату за пользование новым мостом на реке Убаган [11]. Русское население считало себя обманутым и покинутым советской властью, грозило восстанием и этническими чистками [8, с. 90].
Активно было распространено скотокрадство, на что русские крестьяне отвечали вооруженными обысками в соседних аулах. Скотокрадство было бичом для русских и казахских трудящихся. В Атбасарском уезде, сообщалось местными органами власти в республиканское руководство, сформировалось мнение о неподсудности вооруженных налетчиков: «К нашим казахстанским органам как у русского, так у казахского населения существует полное недоверие, т.к. ни один скотокрад не был наказан по суду. Крестьяне поголовно за самосуд, казахи обращаются в суд аксакалов» [12].
Практика землеустройства, считали московские исследователи колонизации в 1926 г., в большинстве областей приобрела характер похода против европейского населения. Статисты писали о резком (на 14%) сокращении всех хозяйств по территории республики. Больше всего выбыло хозяйств в Кустанайской (26,2%) и Джетысуйской (22,3%) губерниях. Статисты полагали, что русское и украинское население края сократилось в результате земельной политики местного руководства на 700 тыс. человек [21, с. 11-12]. Вероятно, статистами были включены в данные цифры по оттоку русско-украинского населения в период 1920-1922 г., когда русское население края сократилось на 500 тыс. человек [8, с. 88-89]. Казахские коммунисты на съезде «Кошчи» Джетысуйской области 26 июня 1923 г. отрицали «выдавливание» русских крестьян, объясняя их выезд, тем, что «земельная политика соввласти в Джетысу урезала и решительно ограничила возможность захватнической и хищнической эксплуатации земли со стороны кого бы ни было, и особенно со стороны переселенческого крестьянства, которое привыкло строить свое хозяйственное благополучие именно на этом способе хозяйствования» [4, с. 197].
Обострение межэтнических конфликтов не входило в планы союзного руководства, после отхода от власти Ленина усилившего давление на «национал-коммунистов». Усиление централизаторских тенденций обычно связывают с личностью Сталина, не скрывавшего после разгрома в 1923 г. «султан-галеевщины» подозрительного отношения к этнонационалистским проектам местных коммунистических элит.
В Казахстане «смена вех» советской национальной политики ассоциируется с личностью Ф.И. Голощекина. Внесение корректив в землеустроительную политику столкнуло Голощекина и его приверженцев, ориентировавшихся на сталинский централизм, с казахскими «национал-коммунистами», которые выступали за осторожную социальную и экономическую политику, считая ненужным и опасным разжигание классовой войны в казахском ауле. Конфликт между Голощекиным и «национал-коммунистами» вылился в открытую форму в сентябре 1926 г., когда на закрытом заседании члены Президиума Казкрайкома С. Садвокасов и Ж. Мунбаев подвергли критике Голощекина, обвинив его в диктаторстве и угнетении национальных кадров [13]. «Национал-коммунисты» отвергали обвинения в национализме и выдвижении лозунгов «Казахстан для казахов» в свой адрес. С. Садвокасов в первом журнале «Большевик» за 1928 г. писал: «Ни один благоразумный национал, тем более коммунист, не выкидывает и не выкидывал лозунга Казахстан для казахов» [16, с. 61-64].
С. Садвокасов на заседаниях Казкрайкома решительно выступал против планов разжигания классовой войны в казахском ауле и конфискации байских хозяйств, являвшихся экономическом ядром этого аула. Садвокасов сомневался в успехе натравливания казахской бедноты на своих богатых сородичей, в отличие от ситуации в русской деревне, прошедшей комбеды и продразверстку [14]. Голощекин и его окружение за защиту традиционного казахского аула навесили на Садвокасова, Мунбаева и других «национал-коммунистов» ярлыки ярых «националистов», «защитников байства и Алаш-Орды». «Национал-коммунисты» были поддержаны в Москве антисталинской оппозицией. С критикой гонений на национал-коммунистов в республиках выступал и Троцкий. Связи национал-коммунистов с антисталинской оппозицией и поездка к Троцкому стали поводом для гонений и последовавшей расправы уже в ходе Великого Террора [23, р. 213-214].
Острая дискуссия по вопросам дальнейшего социально-экономического развития республики развернулась в 1927-1928 годы. 8 февраля 1927 года Президиум ВЦИК РСФСР уравнял в правах на землепользование казахское население и крестьян-переселенцев [2]. Однако краевое партийное руководство отказалось выполнять решение высшего органа власти. 8 июля 1928 года Бюро Казкрайкома ВКП(б) опротестовало решение ВЦИК РСФСР и, отвергнув проект Голощекина, предлагавшего уравнять все национальности в праве на наделение землей, подтвердило первоочередное право казахского населения на землеустройств за счет государства [15]. Союзный Центр жестко отреагировал на столь откровенный вызов со стороны местных центров власти и национал-коммунистов, открыто проигнорировавших требования партийной дисциплины. В ноябре 1927 года состоялась VI Всеказахская конференция ВКП(б), посвященная межнациональным отношениям в республике. Присутствовавший представитель Союзного ЦК Андреев, выступив с докладом о борьбе с антипартийной оппозицией в стране, обрушился с разгромной критикой на членов Бюро Казкрайкома партии Садвокасова, Мунбаева и Султанбекова, обвинив их в национальном уклоне. Андреев потребовал от казахских большевиков классового подхода. Союзный представитель отпустил критику и в адрес Голощекина, упрекнув его в попустительстве националистам в вопросах землеустройства. Голощекин откровенно заявил в свое оправдание: «Но если бы, товарищи, я выступил против этого, я бы не собрал ни одного казакского голоса» [22, с. 262].
В ответ Ж. Мунбаев заметил: «Мы семь лет терпим угнетение. Дальше терпеть этого не можем. Дайте нам самим управлять страной» [6, с. 171]. VI Всеказахская конференция ВКП(б) приняла линию союзного руководства на уравнение всех национальностей в землеустройстве и переходе на классовый подход в отношении казахского аула. Под давлением сторонников «жесткой» линии VI Всеказахская конференция ВКП(б) осудила национал-коммунистов. Лидеры «национального уклона» Садвокасов, Мунбаев и Сул-танбеков были выведены из Бюро Казкрайкома и больше не могли блокировать решения Голощекина и апеллировать к союзным властям.
Сопротивление новому курсу после поражения «национал-уклонистов» в Казкрайкоме оказало среднее звено управленческого аппарата. Принятые решения были заблокированы республиканским Наркомземом и местными органами власти. Нарком по земледелию Ж. Султанбеков открыто назвал решения VI республиканской партконференции «колонизаторскими», подготовленными бывшими чиновниками дореволюционного переселенческого управления [5, с. 329].
В мае 1928 года ЦК ВКП(б) принял решение о проведении чистки партийного и советского аппарата в Казахстане. В результате чистки в аппарате окружных комитетов было снято с должностей 116 человек (19,5% от штата работников). Наиболее сильный удар был нанесен по республиканскому Нар-комзему, где были выведены за штат до 28,5% работников, что «положило конец националистической практике землеустройства» [6, с. 178-179]. Постоянной травле подвергались изгнанные из краевого руководства члены «садвокасовской группировки», обвиняемые в троцкизме.
Поражение казахских «национал-коммунистов» в значительной степени объясняется недостаточными солидаристскими связями в казахском социуме. Казахстанские исследователи соглашаются с мнением М. Маколей, отмечавшего: «Хотя националисты нередко ссылаются на то, что крестьянская община олицетворяет собой национальную добродетель и культуру, сама по себе крестьянская культура... пребывает вне национализма. Крестьянин мыслит не с позиции нации, а с точки зрения определенной деревни или региона» [9, с. 257]. Несомненно, рядовые кочевники не могли понять и поддержать устремления национально-ориентированной части казахской элиты в то время.
Смирившиеся с диктатом Голощекина казахские кадры активно участвовали в последовавшей кампании коллективизации и одобрили в феврале 1929 г. снятие запрета на переселение в Казахстан крестьян из европейской части страны. Новый поворот национальной политики в Казахстане подготовил республику для нового аграрного переселения и реализации планов коллективизации, ставшей трагедией для миллионов ее жителей. Тотальное отчуждение казахских кочевников, казаков и русских крестьян от земли в результате кампании оседания кочевников и коллективизации деревни решило проблему межнациональных конфликтов из-за вопросов землеустройства.
Литература
1. Букейханов, А. Казахи о русских до 1917 года [Текст] / А. Букейханов, М. Ду-латов, А. Байтурсун, Т. Рыскулов. - Оксфорд : РИ ОИСА, 1985. - 92 с.
2. ГАРФ. Ф. Р-1235. Оп. 43. Ед.хр. 61. Л. 1-2.
3. Дахшлейгер, Г.Ф. История крестьянства советского Казахстана [Текст] / Г.Ф. Дахшлейгер, К.И. Нурпеисов. - Алма-Ата : Наука, 1985. - Т. 1. - 247 с.
4. Джандосов, У. Документы и публицистика (1918-1937 гг.) [Текст] : в 2 т. / У. Джандосов. - Алматы : Изд. дом «Казахстан», 1999. - Т. 1. - 400 с.
5. Койгельдиев, М.К. Сталинизм и репрессии в Казахстане 1920-1940-х гг. [Текст] / М.К. Койгельдиев.- Алма-Ата : Искандер, 2009. - 448 с.
6. Кучкин, А.П. Советизация казахского аула (1926-1929 гг.) [Текст] / А.П. Кучкин. - М. : Изд-во АН СССР, 1962. - 432 с.
7. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. -Изд. 9. - М. : Политиздат, 1983. - Т. 2. - 446 с.
8. Мартин, Т. Империя «положительной деятельности». Нации и национализм в СССР, 1923-1939 [Текст] / Т. Мартин. - М. : РОССПЭН, 2011. - 855 с.
9. Масанов, Н.Э. Научное знание и мифотворчество в современной историографии Казахстана [Текст] / Н.Э. Масанов, Ж.Б. Абылхожин, И.В. Ерофеева. - Алма-Ата : Дайк-Пресс, 2007. - 296 с.
10. Образование Казахской АССР [Текст] : сб. документов и материалов / под ред. С.Н. Покровского. - Алма-Ата : Изд-во Академии наук Казахской ССР, 1957. - 366 с.
11. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Ед. хр. 178. Л. 112.
12. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Ед. хр. 92. Л. 207.
13. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Ед. хр. 3. Л. 58-61.
14. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Ед. хр. 178. Л. 16-24.
15. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 25. Ед. хр. 10. Л. 111.
16. Садвокасов, С. О национальности и националах [Текст] / С. Садвокасов // Большевик, 1928. - № 1. - С. 56-64.
17. Сборник важнейших решений Казкрайкома ВКП(б), принятых за период V-VI Всеказахских конф. [Текст]. - Кзыл-Орда : Казгосиздат, 1927.
18. Социалистическое строительство в Казахстане в восстановительный период. 1921-1925 гг. [Текст] : сб. документов и материалов. - Алма-Ата : Изд-во Академия наук Казахской ССР, 1962. - 592 с.
19. Сыдыков, Е.Б. Российско-казахстанские отношения на этапе становления тоталитарной системы [Текст] / Е.Б. Сыдыков. - Алма-Ата : Гылым, 1998. -272 с.
20. Ядринцев, Н.М. Сибирь как колония в географическом, этнографическом и историческом отношении [Текст] / Н.М. Ядринцев. - СПб. : Изд-во И.М. Си-бирякова, 1892. - 750 с.
21. Ямзин, И.Л. Учение о колонизации и переселениях [Текст] / И.Л. Ямзин, В.П. Вощинин. - М. ; Л. : Госиздат, 1926. - 332 с.
22. VI Всеказакская конф. ВКП(б). 15-23 ноября 1927 г. Стенографический отчет [Текст]. - Кзыл-Орда : Казкрайком ВКП(б), 1927. - 387 с.
23. Olcott, M.B. The Kazakhs [Тех^ / M.B. Olcott. - Stanford, Calif : Hoover Institution Press, 1995. - 388 p.
