CC BY
197
Вестник ПСТГУ
Серия V. Вопросы истории
и теории христианского искусства
Щедрина Ксения Андреевна, аспирант Московского педагогического государственного университета.
E-mail: [email protected]
2014. Вып. 1 (13). С. 47-55
Регалии царя Алексея Михайловича
И ОБЛАЧЕНИЯ ПАТРИАРХА НИКОНА.
Репрезентация власти в искусстве СЕРЕДИНЫ XVII ВЕКА
К. А. Щедрина
В статье рассматривается история развития символики царских и патриарших инсиг-ний с начала до сер. XVII в. На венце Большого наряда, который был создан в 1627 г. в кремлевских мастерских, появляется мотив геральдического цветка, известный в регалиях монархов Европы. В сер. 1650-х гг. в рамках церковно-политических идей «Русский царь — Новый Константин» на христианском Востоке был заказан ряд регалий, среди которых — патриаршая митра-корона и царский посох с геральдическим трилистником. Возможно, использование известного в Европе геральдического элемента на инсигниях было частью идеологической программы создания альтернативной «Священной Римской империи».
Вопрос о взаимоотношениях светской и духовной власти в сер. XVII в. является одним из ключевых для понимания проблематики эпохи. Предметный мир официальной репрезентации власти служит важным источником, который поможет прояснить картину политической и духовной жизни позднего русского Средневековья.
Венчание на царство Ивана Грозного открыло новую страницу в истории знаков власти русских монархов. Начиная с сер. XVI в. происходит постепенное обогащение набора царских инсигний новыми предметами. Доставшиеся в наследство от московских великих князей шапка Мономаха, животворящий крест и бармы были дополнены в чине венчания Ивана IV скипетром, а при Борисе Годунове — державой1. К сожалению, большая часть инсигний была утрачена и мы не можем получить полной картины их развития. Однако анализ состава и иконографии сохранившихся регалий свидетельствует о серьезных сдвигах в культурной ориентации русского правящего дома на протяжении двух столетий.
1 См.: БарсовЕ. В. Исторический очерк чинов венчания на царство // Древнерусские памятники венчания царей на царство в связи с греческими их оригиналами. М., 1883. С. XXVIII.
Введение
1. Регалии в эпоху царя Михаила Федоровича
Во время правления царя Михаила Федоровича формируется комплект монарших регалий, включавший скипетр, державу и венец. Он получил название Большого наряда и служил русским царям на протяжении всего XVII в.2 Скипетр и держава из комплекта Большого наряда были изготовлены еще в правление Бориса Годунова в ювелирных мастерских императора Священной Римской империи Рудольфа II Габсбурга3. Их декор свидетельствует об очевидной ориентации на западные образцы. Венец из комплекта Большого наряда, созданный в 1627 г.4, при общем сходстве с шапкой Мономаха, имеет более сложную комплексную структуру.
В результате нескольких переделок шапка Большого наряда получила сохранившуюся до настоящего времени трехъярусную форму. Появление дополнительного яруса в виде имперской короны было связано исследователями с воспроизведением венца, заказанного царем Борисом Годуновым при рудольфин-ском дворе. Регалия использовалась в церемониалах Лжедмитрия I5, во время Смуты была вывезена в Польшу6, а в России в XVII в. получила легендарную связь с Иваном Грозным7.
Реконструкция не сохранившегося венца Бориса Годунова дает основания полагать, что его внешний вид имел сходство с современной ей частной императорской короной Рудольфа II Габсбурга, выполненной в 1602 г. в Праге Яном Вермейеном8. Таким образом, следует признать, что при Борисе Годунове комплект регалий состоял из предметов, соответствовавших западноевропейским геральдическим стандартам. То есть в годуновском заказе прослеживаются международные политические притязания, в которых Россия могла предстать определенной альтернативой Священной Римской империи.
Интересно, что и корона Рудольфа II тоже была новаторской. При ее изготовлении был использован принцип компиляции известных германских древностей — имперской короны Карла Великого, оттоновского германского венца (или типологически сходного чешского венца св. Вацлава) и католической епископской митры, что указывало на духовный сан императора и полномочия в духовной сфере9.
2 См.: Мартынова М. В. Регалии царя Михаила Федоровича. М., 2003.
3 См.: Она же. К вопросу об атрибуции регалий царя Михаила Федоровича // ПКНО. 1981. Л., 1983. С. 392-403.
4 См.: Она же. Царские венцы первых Романовых // Искусство средневековой Руси (Материалы и исследования. Гос. ист.-культур. музей-заповедник «Московский Кремль»; 12). М., 1999. С. 295-308.
5 См.: Лаврентьев А. В. Царевич-царь-цесарь: Лжедмитрий I, его государственные печати, наградные знаки и медали 1604-1606 г. СПб., 2001.
6 См.: Краевский А. Польские короны Московского Кремля // Ювелирное искусство и материальная культура: тезисы докладов участников XVII коллоквиума (14-18 апреля 2009, Государственный Эрмитаж). С. 61-65.
7 См.: Бусева-Давыдова И. Л. Культура и искусство в эпоху перемен. М., 2008. С. 233.
8 См.: Сокровищница Венского музея истории искусств. Inv. Nr.: SK_WS_XIa_1.
9 URL: http://www.kaiserliche-schatzkammer.at/besuchen/sammlungen/weltliche-schatzkam-mer/ausgesuchte-meisterwerke/
Тот же принцип сборной модели использован и при создании шапки Большого наряда в мастерских Михаила Федоровича. Традиционную княжескую шапку увенчивает корона западноевропейского образца с двумя дугами и расположенными между ними сегментами сферы, имитирующая регалию императоров Священной Римской империи.
Обращает на себя внимание необычность формы и пропорций германской инсигнии, которая напоминает митры-короны, получившие в это время распространение на христианском Востоке, причем как в сфере духовной, так и светской власти10. В 1605 г. такую корону-митру получил от турецкого правительства трансильванский правитель Стефан Боскай11. Очевидно, такой тип головного убора восходил к поздневизантийскому императорскому камелавкиону и в XVI—XVII вв. мог приобрести особую важность в связи с актуализацией вопроса о византийском наследии. Можно предположить, что при изготовлении регалии Рудольфа II восточнохристианская типология камелавкиона была учтена, тем более что победы над Османской империей стали одной из тем гравированных изображений на короне.
Венец Большого наряда не имеет формы камелавкиона, однако нельзя исключить, что короны такой формы не было у русского царя. В 1628 г. русское правительство заказывает в Константинополе венец «по корону золоту с каме-нием дорогим с прежних греческих царей образа... великаго царя Константинова образа»12. В 1630 г. венец был привезен турецким послом Фомой Кантакузином в Москву. Неизвестно, как выглядел этот венец, неизвестна и его дальнейшая судьба в России, но, скорее всего, эта корона имела форму митры-камелавкиона, распространенную на Востоке.
Не менее интересен декор нижней части короны Большого наряда. Это обруч из восьми трилистников или трехлепестковых цветков, которые образуют корону, обрамляющую нижнюю часть регалии.
Корона из геральдических цветов известна в эпоху Средневековья во многих странах Европы, и прежде всего в германской королевской традиции. Самым ранним из сохранившихся памятников является оттоновская королевская корона. К XVII в. корона из цветов известна практически во всех европейских правящих домах, видоизменяясь в деталях и приобретая устойчивые национальные вариации. Во Франции это «флер-де-лис» с характерным изгибом боковых лепестков, в Англии «флер-де-лис» чередуются с равноконечными крестами, в Дании это цветок, напоминающий скорее турецкую гвоздику или василек. Геральдический цветок получает свои формы и на коронах Чехии, Польши, Швеции, Испании и Португалии. Вопрос о происхождении и развитии сюжета не входит в рамки настоящего исследования, однако следует заметить, что, при широком использовании короны с цветком в Европе, только во Франции известно историческое предание, объясняющее появление национального варианта «флер-
10 См.: PiltzE. Kamelaukion et mitra. Insignes byzantins impériaux et ecclésiastiques. Stockholm,
1977.
11 Хранится в сокровищнице Венского музея истории искусств. Inv. Nr.: SK_WS_XIV_25.
12 РГАДА. Ф. 89. Оп. 1, 1628 г. Д. 3. Л. 178. Цит. по: Мартынова М. В. Регалии царя Алексея Михайловича. М., 2004. С. 3.
де-лис», но не на короне, а на знамени. Общеевропейское использование короны со стилизованным цветком связано со средневековой западнохристианской традицией коронования, т. е. дарования короны от имени римского папского престола, что объясняет общность иконографии.
Очевидно, что в основе европейских вариаций геральдического цветка лежит мотив лилии. Лилия или крин — один из символов средневекового христианства, имеющий целый ряд библейских аллюзий, является знаком избранничества или царственности13. Царственность избранного народа символически обозначается в 3 книге Ездры: «О Владыко Господи... от всех цветов вселенныя избрал еси Себе крин един. и от всех созданных градов освятил еси Себе Сион» (3 Ездры 5. 23-25).
При широком распространении короны с лилиями в Европе, нам неизвестен изобразительный материал византийского круга, где этот мотив идентифицировался бы с узнаваемой точностью.
Справедливости ради надо отметить, что мотив цветка известен и на русской коронационной регалии. «Арабский» лотосовидный цветок, выполненный в технике скани, помещен на двух пластинах шапки Мономаха14. Учитывая легенду о византийском происхождении регалии, можно предположить, что в XVII в. мотив цветка мог быть актуализирован в связи с общеевропейским символом царственности, хотя и не был повторен иконографически. Появившись на венце Большого наряда, национальный вариант геральдического цветка подчеркивал единство общеевропейского семантического пространства и равнородство русской династии Романовых с западными монархами. Косвенным подтверждением этому служит название венца «фряжской шапкой»15.
2. Царские и патриаршие регалии в сер. XVII в.
В 1654-1662 гг. с христианского Востока был привезен ряд царских и патриарших регалий. Комплекс предметов включал бармы, скипетр, державу, руко-мойный и парадный охотничий уборы и, по всей видимости, корону 16.
Необходимо поставить изготовление инсигний в контекст церковной реформы, обусловленной сменой политической ситуации и идеологии, в которой
13AurenhammerH. Lilie // Lexikon der Christlischen Ikonographie. Wienne, 1959. Bd. 3. S. 100102.
14 О шапке Мономаха см.: Жилина Н. В. Шапка Мономаха: историко-культурное и технологическое исследование. М., 2001; Богатырев С. Н. Шапка Мономаха и шлем наследника: репрезентация власти при Василии III и Иване Грозном // Петербургские славянские и балканские исследования. 2011. № 1(9). С. 171-200.
15 Древности Российского государства, изданные по Высочайшему повелению. М., 1849. Отд. 2. С. 6.
16 См.: Ченцова В. Г. Греческие мастера-ювелиры в Константинополе и в Москве: еще раз о царских регалиях и митре Паисия Иерусалимского // Верховная власть, элита и общество в России XIV — первой половины XIX века. Российская монархия в контексте европейских и азиатских монархий и империй. Вторая междунар. науч. конф. 24-26 июня 2009 г.: тезисы докладов. М., 2009.
русский царь прославлялся как «Новый Константин»17, а русская Церковь должна была встать на место отпавшего от пятерицы вселенских первоиерархов римского престола18.
В 1654 г. греческий купец Мануил Константинов привез в Москву митру19 «цареградского дела», подаренную затем царем Алексеем Михайловичем патриарху Никону от имени царевича Алексея Алексеевича20.
В настоящее время ни одна из митр патриарха Никона не сохранилась. Этот памятник известен по акварелям Ф. Г. Солнцева21. Подарок представлял собой митру-корону, выполненную по греческим образцам и в России до сих пор неизвестную. Венец из двенадцати трилистников, опоясывающий митру, очевидно, коррелировал с геральдическими цветами на царском венце. В контексте симфонии царской и духовной власти, «богомудрой и священной двоицы» царя и патриарха, этот элемент приобретает значение делегирования патриарху светских полномочий. Однако у митры-короны можно увидеть и прямой прототип. Это папская тиара-митра, опоясанная тремя коронами, символизирующая три сферы власти римского папы. Споры о католическом происхождении митры-короны и возможности ее ношения греческими первоиерархами велись и в восточнохристианском мире, однако в Москве этот тип литургического убора пришелся особенно кстати в контексте идеи о русском патриархате как новом Риме.
В правление Алексея Михайловича предпринимались попытки создания нового царского венца22. Можно предположить, что корона составляла комплект с греческой митрой-короной Никона. Венец мог включать и мотив геральдического цветка.
В «Возражении» патриарха Никона, написанном в 1663 г. в качестве апологии взаимоотношений с царем, есть указание на символические значения монаршего венца. «Древний устав о царех новопоставляющихся поведает пять знаменований, ихже имать собственне царь. Патриарх в посвящении, егда венчан будет, первый есть венец, егоже ему возлагает на главу, знаменует же, якобы венец с неким облаком над главою, иже имать четыре лилей или цветы во образ того, яко царь кроткий изрядный богобоязливый имать бытии, такожде и иныя
17 О русском царе как «Новом Константине» см.: Чеснокова Н. П. Христианский Восток и Россия: Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века (по документам Российского государственного архива древних актов). М., 2011. С. 159—205.
18 О пентархии см.: Успенский Б. А. Царь и патриарх: харизма власти в России (византийская модель и ее русское переосмысление). М., 1998. С. 468—517.
19 См.: Дмитриевский А. А. Митра. Историко-археологический очерк // Московские епархиальные ведомости. 2003. № 4—5 (1-е изд. — Руководство для сельских пастырей. Киев, 1903. № 11; URL: http://www.liturgica.ru/).
20 См.: Ченцова В. Г. Икона Иверской Богоматери (Очерки истории отношений Греческой Церкви с Россией в середине XVII века по документам РГАДА). М., 2010. С. 248.
21 См.: Богатская И. А. Патриарх Никон и памятники его времени в графической коллекции «Древностей Российского государства» // Никоновские чтения в музее «Новый Иерусалим». М., 2005. Вып. II. С. 81-86.
22 См.: Ченцова В. Г. Митра Паисия Иерусалимского — не присланный русскому государю венец «царя Константина» // Патриарх Никон и его время: сб. науч. трудов / Труды ГИМ. М., 2004. Вып. 139. С. 11-39.
люди, яже суть от четырех стихий благостройне водити имать. Такожде има бытии покорный, милосердый на добрыя, милостивый и не гневливый, яко лилия между цветы есть»23.
Неизвестный источник, которым пользовался патриарх Никон, объясняя символику монарших регалий, еще ждет своего исследователя. Однако очевидно, что в приведенной цитате описаны не действительные инсигнии русского царя, а регалии, аналогии которым можно найти в предметном мире западноевропейских инсигний XVII в. Текст, используя библейский образ Песни песней, проводит идею зависимости светской власти от духовной.
О том, что царский венец и патриаршая митра-корона составляли единый комплект, может свидетельствовать изображение головных уборов на программной иконе «Поклонение Кийскому кресту» (1677), восходящей к более ранним образам, отправленным в 1656 г. в Крестный монастырь и в 1658 г. в Новый Иерусалим. Вероятно, на иконе изображена митра-корона Никона и шапка Большого наряда Алексея Михайловича. Особый интерес представляет корона императора Константина, которая имеет расширение в верхней части и достаточно четко читаемое вертикальное деление на два «полушария», как в габсбургской регалии, типологически предвосхищая корону российских императоров, появившуюся в XVIII в. Можно сделать осторожное предположение, что в Москве были осведомлены о внешнем облике «венца Константина», по образцу которого изготавливались русские короны в Стамбуле, что и было отражено на иконе «Поклонение Кийскому кресту».
Возвращаясь к «Возражению», следует принять во внимание, что указанного в нем венца с четырьмя лилиями и «облаком» не существовало у русских царей. Однако именно такая регалия многократно изображена на эмалевых медальонах барм Алексея Михайловича, созданных в Стамбуле в 1662 г.24 Таким образом, можно предположить, что источник патриарха Никона не западноевропейского, а греческого происхождения и был получен патриархом в процессе развития русско-греческих контактов.
В 1658 г. в Москву из Стамбула по заказу царя Алексея Михайловича купцом греком Иваном Анастасовым привезен богато украшенный посох, навершие которого выполнено в форме геральдического трилистника или лилии с загнутыми книзу боковыми лепестками, увенчанного крестом. Богатство и изящество отделки, большая материальная ценность посоха говорят о его парадном назначении и в контексте традиционных царских выходов представляют новую деталь ритуала.
Мотив трехлепестковой лилии, широко распространенный в европейской геральдической традиции, появляется на царском посохе с очевидным намерением его демонстрации. В поисках источника происхождения нового символа
23 Возражение, или Разорение смиренаго Никона, Божиею милостию патриарха, противо вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа газскому митрополиту Паисее Ликари-диусу, и на ответы Паисеовы // Никон, патр. Труды / науч. исследование, подготовка документов к изданию, составление и общ. редакция В. В. Шмидта. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004. С. 308.
24 Мартынова М. В. Регалии царя Алексея Михайловича. М., 2004. С. 9-23.
наиболее плодотворным снова оказалось изучение западноевропейских монарших регалий.
Наиболее близкую русскому памятнику аналогию можно увидеть на портрете английского короля Якова I Пауля Ван Сомера25 (ок. 1620 г.) или известной картине Эль Греко, изображающей короля Франции Людовика Святого, жившего в XIII в. (1590—1600). В левой руке король держит скипетр, навершие которого выполнено в виде геральдической «флер-де-лис». По всей видимости, король изображен в современных художнику регалиях французских королей либо в предполагаемых легендарных регалиях.
О лилиях в знаках царской власти говорит неизвестный источник патриарха Никона, который он приводит в «Возражении»: «Пятое знаменование есть скипетр златый, то есть милость златая, иже имать на конце двояку лилию, то есть два цвета. Ту милость вымыслил царь Асперус. Показует милосердие царьское, ибо архиереом обыкл давати сие, в ознамение тако, яко архиерей имать жезл от царя виною любве, да знаменует присно покорство царя ко архиерею, яко отец сыну послушание отдая»26. При очевидной близости геральдического мотива из «Возражения» с царским посохом, на нем не две, а одна лилия.
Гораздо ближе к описанию патриарший посох, выполненный в кремлевских мастерских в 1658 г.27 Его традиционное двухрожковое навершие выполнено в форме двух трилистников или, скорее, геральдических лилий. Таким образом, можно связать в единый комплекс изготовление в кремлевских мастерских патриаршего посоха и привоз в Москву нового царского жезла, выполненного в соответствии с европейской репрезентативной традицией. Патриарший посох был изготовлен в более точном соответствии с источником, бывшим в употреблении у «Премудрой двоицы», появившимся не позднее 1658 г. В 1667 г. скипетр, украшенный трилистником, появится на большой печати Алексея Михайловича в качестве обязательного элемента государственного герба28 .
Заключение
Использование в символическом арсенале московских царей общеупотребительного западноевропейского геральдического элемента, по всей видимости, должно было указывать на определенные статусные претензии. Возможно, речь идет о идеологической программе выхода России к морскому побережью Балтийского моря, подкрепленной династической легендой о римском происхождении династии Рюриковичей, известной со времени создания Степенной книги. Таким образом, включение мотива лилии в символику царских и патриарших регалий позволяло репрезентировать династическое равнородство московских
25 Королевская коллекция. См.: «Золотой век» английского двора: от Генриха VIII до Карла I. М., 2012.
26 Возражение, или Разорение смиренаго Никона... С. 308.
27 Музеи Московского Кремля. Инв. № МР-464.
28 Скипетр с трилистником изображался на предметах царского церемониала и раньше. На Ерихонской шапке, выполненной в 1627 г. мастером Никитой Давыдовым, на носовой стрелке помещен эмалевый медальон с изображением Архангела Михаила-воина, держащего в правой руке крест, а в левой скипетр.
царей с другими домами европейских монархов и развивать идею альтернативной Священной Римской империи, реализованную уже при Петре I.
Ключевые слова: инсигнии, венец «Большого наряда», геральдический трилистник, лилия, митра-корона, царский посох.
Regalia of Tsar Alexey Mikhailovich and Patriarch Nikon. Representation
OF POWER IN ART OF THE XVII CENTURY X. Schedrina
(Moscow State Pedagogical University)
This work represents evolution of Royal and Patriarchal insignia in the first half of the XVII century. The Great Garment Corona (Venetz Bolshogo Naryada) made in Kremlin workrooms at 1627 was emblazed with fleurs-de-lis motif, also known as European royal insignia. As a part of the project "Russian Tzar is New Constantine" at Christian Eastland were ordered a number of regalia including patriarchal mitra-crown and tsar's rod of state both fleurs-de-lis patterned. It is possible that usage of this so well-known in Europe heraldical element at Russian royal insignia was a part of creating the alternative Holy Roman Empire policy.
Keywords: insignia, the Great Garment Corona (Venetz Bolshogo Naryada), fleurs-de-lis, mitre-crown, rod of state, staff of Tsar Alexey Mikhailovich.
Список литературы
1. Барсов Е. В. Древнерусские памятники венчания царей на царство в связи с греческими их оригиналами. М., 1883.
2. Богатская И. А. Патриарх Никон и памятники его времени в графической коллекции «Древностей Российского государства» // Никоновские чтения в музее «Новый Иерусалим». М., 2005. Вып. II. С. 81-86.
3. Бусева-Давыдова И. Л. Культура и искусство в эпоху перемен. М., 2008.
4. Возражение, или Разорение смиренаго Никона, Божиею милостию патриарха, проти-во вопросов боярина Симеона Стрешнева, еже написа газскому митрополиту Паисее Ликаридиусу, и на ответы Паисеовы // Никон, патр. Труды / науч. исследование, подготовка документов к изданию, составление и общ. редакция В. В. Шмидта. М.: Изд-во Моск. ун-та, 2004.
5. Древности Российского государства, изданные по Высочайшему повелению. М., 1849. Отд. 2.
6. Краевский А. Польские короны Московского Кремля // Ювелирное искусство и материальная культура. 2005. С. 61-65.
7. Лаврентьев А. В. Царевич-царь-цесарь: Лжедмитрий I, его государственные печати, наградные знаки и медали 1604—1606 г. СПб., 2001.
8. Мартынова М. В. Регалии царя Михаила Федоровича. М., 2003.
9. Мартынова М. В. Регалии царя Алексея Михайловича. М., 2004.
10. Мартынова М. В. Царские венцы первых Романовых // Искусство средневековой Руси. М., 1999. С. 295-308.
11. Ченцова В. Г. Икона Иверской Богоматери. М., 2010.
12. Ченцова В. Г. Митра Паисия Иерусалимского — не присланный русскому государю венец «царя Константина» // Труды ГИМ. М., 2004. Вып. 139. С. 11-39.
13. Чеснокова Н. П. Христианский Восток и Россия: Политическое и культурное взаимодействие в середине XVII века. М., 2011.
14. Aurenhammer H. Lilie // Lexikon der Christlischen Ikonographie. Wienne. 1959. Bd. 3. S. 100-102.
15. Piltz E. Kamelaukion et mitra. Insignes byzantins impériaux et ecclésiastiques. Stockholm, 1977.
