CC BY
413
УДК 316.711
РЕФОРМЫ ПЕТРА I И ИХ ВЛИЯНИЕ НА БРАК И СЕМЕЙНУЮ ЖИЗНЬ В ДВОРЯНСКОЙ И КРЕСТЬЯНСКОЙ СРЕДЕ (ОПЫТ СРАВНИТЕЛЬНОГО АНАЛИЗА)
Миненко Геннадий Николаевич, доктор культурологии, профессор, профессор кафедры культурологии, Кемеровский государственный институт культуры (г. Кемерово, РФ). E-mail: antropolog-min@ mail.ru
Жилянина Наталья Александровна, проректор по учебной работе, Кузбасская православная духовная семинария Кемеровской епархии Русской православной церкви, Московский патриархат (г. Новокузнецк, РФ). E-mail: zhilianina@yandex.ru
Актуальность настоящей статьи определяется сложными процессами в семейно-брачных отношениях современной России. С этой позиции знание их предыстории необходимо при оценке состояния и перспектив брака и семьи в нашей стране. В любой период развития государства отношения в этой интимной области человеческого бытия оказывают скрытое, но существенное влияние на все другие (политические, экономические и т. д.) сферы жизнедеятельности человека и общества. Особенно значимыми семейно-брачные отношения становятся в период экономических и политических реформ и тем более потрясений. Здоровая, устойчивая семья выступает в такие периоды стабилизатором экономических, политических и трудовых отношений. И наоборот: нарастание конфликтности в сфере семейно-брачных отношений выступает дополнительным «возмущающим» фактором, накладывающим свое отрицательное воздействие на структуры повседневности. Именно такая ситуация была характерна для предреволюционной России первых двух десятилетий ХХ века. С этой точки зрения, чрезвычайно интересен вопрос о том, какое воздействие оказали радикальные преобразования, великие реформы императора Петра I на структуры повседневности, в том числе на семейно-брачные отношения в разных сословиях России в период становления империи. Предвосхищая изложение, можно отметить, что сравнение - не в пользу ХХ столетия.
Ключевые слова: брак, семья, империя, дворянство, крестьянство, традиции повседневности, культурный переворот.
PETER I REFORMS AND THEIR INFLUENCE ON MARRIAGE AND FAMILY LIFE IN THE NOBLE AND PEASANT ENVIRONMENT (EXPERIENCE OF COMPARATIVE ANALYSIS)
Minenko Gennadiy Nikolaevich, Dr of Culturology, Professor, Professor of Department of Culturology, Kemerovo State University of Culture (Kemerovo, Russian Federation). E-mail: antropolog-min@mail.ru
Zhilyanina Natalya Aleksandrovna, Vice-rector for Academic Affairs, Kuzbass Orthodox Theological Seminary of Kemerovo Diocese of the Russian Orthodox Church, Moscow Patriarchate (Novokuznetsk, Russian Federation). E-mail: zhilianina@yandex.ru
The relevance of this article is determined by complex processes in family and marriage relations of modern Russia. From this position, knowledge of their background is necessary when assessing the state and prospects of the development of marriage and family in our country. In any period of the development of the state, relations in this intimate area of human existence have a hidden but significant influence on all others - political, economic, etc. spheres of human life and society. Family-marital relations become especially significant during the period of economic, political, etc. reforms and even more shocks. A healthy, stable family
acts in such periods as a stabilizer of economic, political, etc. relations. And vice versa: the growth of conflict in the sphere of family-marital relations is an additional "disturbing factof', imposing its negative impact on the structure of everyday life. Such a situation was typical for pre-revolutionary Russia of the first two decades of the twentieth century. From this point of view, the question of what impact the radical transformations, the great reforms of Emperor Peter I had on the structures of everyday life, including family and marriage relations in different classes of Russia during the formation of the empire, is extremely interesting. Anticipating the presentation, it can be noted that the comparison is not in favor of the twentieth century.
Keywords: marriage, family, empire, nobility, peasantry, traditions of everyday life, cultural upheaval.
DOI: 10.31773/2078-1768-2019-49-150-156
Более трехсот лет прошло с тех пор, как при императоре Петре I образ «святой Руси» сменился в сознании людей образом «великой России». Проведенные Петром реформы практически разделили историю страны на «до» и «после». В эпоху Петра, если говорить о высшем сословии, существенно изменились даже традиции повседневности. Преобразования, произошедшие во всех сферах общественной, политической и культурной жизни страны, имели далеко идущие последствия, но до сих пор не имеют единой объективной трактовки ни в свидетельствах современников, ни со стороны ученых-историков. Не касаясь всех реформ Петра I, остановимся лишь на тех, которые имели непосредственное влияние на семейные отношения. Поэтому в задачу настоящей работы входит выявление взаимосвязи между характером проводимых Петром I реформ в области семейной и культурной политики и различиями в жизненном укладе семей в дворянской и крестьянской средах российского общества.
Проводя новую социальную политику, российский государь сделал упор на юридическое оформление сословных прав и обязанностей различных категорий населения. Это привело к тому, что в России сформировалась новая структура общества, имевшая жестко закрепленный сословный характер. Права и обязанности дворянства были расширены, а также усилен крепостнический гнет крестьянства.
Важно учитывать также, что не все реформы касались в равной степени представителей всех сословий. В частности, преобразования в культурной жизни, такие как мода на европейский покрой одежды, бритье бород, участие в различных
новых видах развлечений коснулись только привилегированных слоев общества. Специальным указом царя в 1718 году были введены ассамблеи, на которых дворяне танцевали и свободно общались, в отличие от чинного и замкнутого поведения во время прежних застолий и пиров. В крестьянской среде традиционный уклад жизни сохранялся намного дольше, только после отмены крепостного права можно отметить значимые изменения в жизни и быте крестьянства.
В проведении преобразований император ориентировался на последние достижения науки, культуры и инженерной мысли разных европейских стран. Считается, что культурное влияние Франции было особенно сильным в эпоху Екатерины Великой, однако уже во времена Петра I именно из Франции было заимствовано подавляющее большинство новых элементов культурной жизни общества. Эти элементы впоследствии явились самыми спорными в оценке положительного или отрицательного влияния на изменения в общественном укладе. Петр I, «обращаясь к французской культуре, французской государственности, ставил перед собой следующие задачи: 1) политические - укрепление политико-правовой базы абсолютизма; 2) образовательные - обучение различным наукам, ремеслам, видам искусств, выращивание отечественных специалистов; 3) воспитательные - обучение манерам, поведению в обществе, умению одеваться, вести светские беседы, то есть привитие культуры общения» [1, с. 46].
Многие преобразования имели непосредственное отношение к семье и браку. В частности, были разрешены межконфессиональные браки. Ряд указов (1700, 1702, 1724 годов) запрещал на-
сильственную выдачу замуж и женитьбу. Появилось предписание, чтобы срок между обручением и венчанием составлял не менее шести недель, и если за это время кто-либо из потенциальных супругов не захочет вступать в брак, то родители не должны настаивать на свадьбе. Невеста получила формальное право расторгнуть обручение и расстроить сговоренный брак, и ни одна из сторон не имела права требовать возмещения каких-либо издержек или жаловаться властям. Также были изменены правила в отношении отцов незаконнорожденных детей. Если раньше их насильственно венчали, то теперь требовалась только материальная ответственность в отношении матери и ребенка [4, с. 67].
Эти реформы не имели повсеместного практического значения. Браки совершались не только по взаимному согласию сторон, но и вопреки ему. Это происходило по причине психологической и материальной зависимости детей от родителей. Формально, протестовать было можно, но родственники практически всегда имели скрытые рычаги давления на упрямую невесту или жениха и вполне способны были заставить ее или его идти к алтарю против желания.
Требование царя участвовать в различного рода увеселительных мероприятиях относилось в равной степени к дворянам, их женам и дочерям. Европейская мода, ворвавшаяся во времена Петра I в российскую жизнь, в ХУШ веке приобрела в России полную и неограниченную власть. Это влияние распространялось не только на одежду, украшения, предметы быта, но и язык, обычаи и традиции некогда единого народа. «Стремление изменить одежду, внешний вид не было простым маскарадом для Петра I. Оно имело более глубокий смысл. Это было зримым, символическим воплощением перемен, своеобразной мимикрией, способом вхождения в другую культуру, пока еще без глубинного осмысления культурных процессов, затронувших Запад в Новое время. Постоянное копирование, подражание вело к своеобразному "вживанию в образ", постепенному интересу к иной культуре» [2, с. 96].
Именно с петровских преобразований берет начало культурно-бытовая оторванность дворянства от низших сословий, которая в дальнейшем послужила одной из существенных причин ожесточенности революции.
Можно отметить, что петровские преобразования мало повлияли на саму процедуру заключения брака. Однако этого нельзя сказать о бракоразводном процессе. В первые века после принятия христианства Церковь активно боролась против стихийно совершавшихся разводов и невенчанных браков. К XVII веку данная проблема была частично решена, но при этом возникла необходимость в некоторых ситуациях решением церковного или светского суда объявлять совершившийся брак недействительным. А поскольку церковная власть была почти упразднена отменой патриаршества и учреждением Святейшего синода, то церковный консисторский суд разбирал бракоразводные дела низших сословий и принимал по ним решения согласно с действующим законодательством, которое регламентировало далеко не все возможные ситуации семейных отношений. По делам дворянства решения принимал самодержец, а Святейший синод лишь формально утверждал принятое решение.
Обратимся к общим правилам разбора подобных дел и некоторым конкретным случаям принятия решений в пользу развода между супругами. Единственным неоспоримым условием расторжения брака являлась смерть одного из супругов. И хотя в церковном законодательстве указан целый ряд причин для возможного расторжения брака, в России вплоть до XX века развод был одним из самых хлопотных и сложных дел. Хотя разводы все-таки имели место в русской действительности, решения по ним принимались долго, и намерение развестись чаще всего не находило поддержки ни у Церкви, ни у власти, ни у общества.
Как уже было сказано, дела высших сословий разбирал непосредственно самодержец, и он, в зависимости от ситуации, мог решить вопрос как в пользу развода, так и в пользу сохранения брака. Решение Петра I сыграло важную роль в судьбе генерал-прокурора П. И. Ягужинского, супруга которого в силу своего характера и наклонностей сильно отравляла ему жизнь. Император рассудил, что «Бог установил брак для облегчения человека в горестях и превратностях здешней жизни; что никакой союз в свете так не свят, как доброе супружество; что же касается до дурного, то оно прямо противно воле Божией,
а потому столько же справедливо, сколько и полезно расторгнуть его; продолжать же его крайне опасно для спасения души» [3, с. 74]. Ягужинский согласился с этими доводами и получил от государя разрешение на развод.
Петр Первый был не единственным самодержцем, активно участвовавшим в матримониальных делах своих подданных. Екатерина II приняла участие в судьбе Ю. В. Долгорукова, когда по ее решению Синодом был утвержден его брак с Е. А. Бутурлиной в 1785 году, а их дочь Варвара была признана законной и именована Долгоруковой. По церковным канонам брак этот был недопустимым из-за формального родства между женихом и невестой.
Что касается других категорий подданных, то «бракоразводный процесс незнатных категорий населения осуществлялся судами духовных консисторий и носил смешанный состязательно-розыскной характер. Решение выносилось на основании формальной оценки доказательств: судьи решающее значение придавали не убедительности представленных доказательств, а их наличию в определенном законом объеме или их отсутствию» [6, с. 28].
Кроме смерти одного из супругов, самым бесспорным поводом к разводу был уход в монастырь, который означал также гражданскую смерть, то есть муж получал все имущественные права жены, включая право на ее приданое в случае ухода супруги в монастырь. Мужья часто использовали эту возможность избавиться от надоевшей супруги [4, с. 68]. Именно так произошло с бывшей женой П. И. Ягужинского, которая была заключена в одном из московских монастырей и этим освободила своего мужа для второго брака с А. Г. Головкиной.
Прелюбодеяние в России всегда являлось одной из главных причин развода между супругами. Это вполне разумно и справедливо, учитывая, что в церковном браке прелюбодеяние является даже не столько чем-то недопустимым, сколько невозможным. Если есть духовная сторона супружества, там нет места прелюбодеянию; если совершается прелюбодеяние, то брак сам по себе уже не является единением мужа и жены «в плоть едину», то есть брака по сути уже нет.
Петровскими реформами было отменено жестокое наказание женщин, виновных в прелюбодеянии, развод с неверной женой стал необязательным и оставался полностью в воле обманутого мужа. Стало возможным возобновление по собственному желанию брака после уже совершенного развода. Поводом к разводу стало признано также прелюбодеяние обоих супругов.
Несмотря на все эти меры, неравное отношение к мужчине и женщине, виновным в расторжении брака, сохранялось достаточно долго. Для неверной жены были предусмотрены следующие духовные и светские наказания: епитимья сроком от семи до пятнадцати лет, содержание в монастыре, вплоть до пожизненного срока, не связанное с пострижением в монашество; направление на работу на прядильный двор (часто заменяемое ссылкой в Сибирь), ссылка в приданные деревни с обязательством «быть там до самой кончины без выхода», ссылка в «вечную работу», которая иногда заменялась ссылкой в приданные деревни; наказание плетьми, предшествовавшее пожизненному содержанию в монастыре. Также жене, виновной в разводе по прелюбодеянию, запрещалось носить фамилию мужа. Мужья, виновные в разводе по прелюбодеянию, поручались «смотрению отцов их духовных» [6, с. 28].
Доказать вину в прелюбодеянии можно было с помощью показаний двух-трех свидетелей. Конечно, на практике не обходилось без подкупа и злоупотреблений. «Суд был вправе подвергнуть виновного тюремному заключению на срок от трех до восьми месяцев, а его партнера на два-четыре месяца, если он был холост, и на срок четыре-восемь месяцев, если он состоял в браке. Одновременное возбуждение уголовного дела и дела о разводе не допускалось: развод считался наказанием, а за одно и то же преступление лицо не могло подвергаться наказанию дважды. У невиновного супруга оставалось право выбора между уголовным преследованием прелюбодея и сохранением брака в одном случае и разводом -в другом. Виновному в прелюбодеянии супругу после развода разрешалось вступить в новый брак только после церковного покаяния» [6, с. 28].
Сохранялись также определенные ранее поводы к разводу супругов, такие как потеря рассудка одним из супругов, неспособность к брач-
ному сожительству, бесплодие жены. Новым и нетипичным для православной России стал развод по обоюдному согласию супругов. «Подобное явление, существовавшее в конце XVII - начале XVIII века, зафиксированное в многочисленных исторических источниках, напрямую может свидетельствовать об утрате церковью своих полномочий в сфере семейно-правовых отношений» [3, с. 73].
В каждом случае задачей Церкви было не только документально подтвердить действительность или недействительность брака, но создать условия, при которых брак, объявленный законным, продолжал существование не фиктивно, а реально. Это было трудно, поскольку к тому времени каждый из супругов уже мог иметь рядом другого человека, более любимого, чем оставленный.
В XVIII веке встает вопрос о том, может ли человек вступить в новый брак, имея семью за рубежом. Многие военнопленные, оставаясь в России, имели желание вступить здесь в брак. Также широкое распространение имело двоемужие в среде простых крестьянок, чьи мужья уходили воевать. Не получая долгое время известий от своих мужей и считая их погибшими, женщины вновь выходили замуж. Синод постановил незаконным вступать в брак, пока не получено подлинное свидетельство о смерти пропавшего без вести супруга. Этот вопрос рассматривался наряду с бигамией - заключением второго брака без формального развода первого, которое было достаточно широко распространено в то время. В каждом отдельном случае решение зависело от многих факторов: иногда признавался законным первый брак, если поводы к разводу все же были, то второй [6, с. 30].
Серьезным поводом к разводу могла стать потеря невестой невинности до брака. В народной среде издавна было очень серьезное отношение к сохранению невестой целомудрия. Девушка, сохранившая девство до брака, приносила почет и уважение не только родителям, но и всему роду, и, наоборот, уличенная в блуде невеста покрывала позором свою семью. При этом на целомудрие жениха обращать внимание было не принято.
Однако подобная практика существовала не везде. Например, «у поморов женщина с добрач-
ным ребенком имела больше шансов выйти замуж, так как она доказала свою способность рожать здоровых детей» [5, с. 154].
Церковь с позиций христианской морали рассматривала потерю девственности как позор для невесты и ее родителей. Церковь призывала к сохранению целомудрия и мужчин, и женщин, но с точки зрения церковного закона потеря невинности не имеет каких-либо юридических последствий.
В Российской империи не было единого для всех сословий законодательства о браке. Регистрация браков и развенчание находилось в юрисдикции Церкви, эти вопросы рассматривались с позиций церковных канонов, согласно которым развод не является чем-то допустимым и возможным. Поэтому каждый случай церковного развода представляет собой своего рода исключительное явление. Трудности возникали также, когда заключались межконфессиональные браки. В таких случаях каждый из супругов попадал под действие законов своего вероисповедания.
Следует также отметить, что и высшие, и низшие сословия рассматривали брак больше с утилитарно-практической точки зрения, но мотивы у них были при этом совершенно разные. Представители высших сословий заключали обычно династические браки. При таком подходе не имели большого значения возраст, внешность и даже здоровье жениха или невесты. Важно было объединить состояния, породниться с древним родом, приобрести движимое или недвижимое имущество. При этом часто нарушались законы Церкви, например, недопустимой считалась разница в возрасте супругов более чем в семь лет. Однако из истории и литературы мы видим, что в дворянской среде жених мог быть старше невесты на двадцать лет и более. Такой брак далеко не всегда заключался по обоюдному согласию сторон. И, как следствие этого, случаи супружеской неверности среди русского дворянства не были редкостью. Вся русская классическая литература начиная с XIX века так или иначе повествует о семье и семейных проблемах того времени.
В среде русского крестьянства брак имел решающее значение для элементарного выживания человека. Женщине практически невозможно и неприлично было проживать в одиночестве, если
она не вдова. Поэтому ей был необходим муж -здоровый, сильный, не пьяница, способный стать во главе семьи. Именно на эти качества обращали внимание родители, выдавая замуж своих дочерей. При женитьбе сына будущую невестку подбирали здоровую, из крепкой работящей семьи, скромную, послушную и, главное, трудолюбивую, «ведь после замужества ей приходилось брать на себя все домашнее хозяйство, воспитывать детей, ухаживать за скотиной, работать в огороде, поле. У "непряхи" и "неткахи" было намного меньше шансов выйти замуж, чем у искусной рукодельницы» [7]. Эти качества жениха и невесты определяли успешность их дальнейших семейных отношений. В среде крестьянства, за исключением отдельно взятых регионов, о которых упоминалось выше, при заключении браков более последовательно соблюдались церковные правила. Возраст жениха и невесты обычно отличался незначительно. Однако были широко распространены случаи предварительного сговора, когда могли обручить даже детей 10-11 лет. Народная свадьба, которая практиковалась наряду с венчанием, изобиловала полуязыческими обрядами, иногда унизительными для молодых. Желания жениха или невесты вступить в брак обычно не спрашивали.
В русских народных песнях поэтически отражены чувства, которые испытывали люди в различные периоды жизни: перед сватовством («Матушка, матушка, что во поле пыльно?»), на свадьбе («Куковала кукуша в садочку»), при потере супруга или супруги. Многие из этих песен исполнены печали. Народная жизнь была трудной, счастье и достаток крестьянской семьи зависели и от помещика, и от погоды, и от здоровья детей. Но в конечном итоге русский человек понимал, что жизнь его целиком и полностью зависит от Бога. Поэтому семейные отношения в крестьянской среде в целом были относительно здоровыми, в их основе лежали христианские ценности, такие как терпение, смирение, доверие, любовь.
Подведем итоги. Культурная революция, которую принесли Петровские реформы, расколола российское общество. В Х^П-ХК веках этот процесс расслоения ускорился. Слово «французский» в дворянской среде постепенно становится
синонимичным слову «культурный». Именно тогда создавалась почва для разделения общества на два оппозиционных круга, которое окончательно произошло в XIX веке.
Моральные нормы становились все более размытыми, христианские ценности переосмыслялись или ослабевали в своей действенности. На уровне семейных отношений это выражалось во все большей разобщенности между родными людьми, желании во что бы то ни стало сохранить лишь внешнюю благопристойность, проникновении в семью различных пороков.
Если обратиться к классической русской литературе, то можно подробно проследить постепенный отход традиционных христианских ценностей во всех сферах. Нагляднее всего это падение нравов было заметно в семейной жизни привилегированных сословий. Произведения Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, А. П. Чехова и других русских классиков рисуют нам реальную картину жизни русского общества.
Однако в большей мере это относится к верхним и средним слоям российского общества. В низовой, народной среде ситуация была несколько иной. Заключение брака по благословению родителей оставалось традиционной формой жизни. Жених и невеста зачастую видели друг друга первый раз лишь при сватовстве или на венчании, но, в отличие от дворянства, не было традиции выдавать юных девушек за богатых и знатных старцев. К выбору жениха для своей дочери или невесты для сына родители подходили с другой стороны. Предпочтительными качествами являлись христианские добродетели, трезвый образ жизни, физическая и моральная устойчивость. Показателем этих качеств являлась семья предполагаемого жениха или невесты. Деревенская девушка видела свой путь, свое предназначение в браке с хорошим человеком, в рождении детей, в трудах и молитвах. Христианские основы брака сохранялись практически неизменными в среде простого народа, хотя, как и прежде, бытовали и некоторые языческие традиции и обычаи.
В вышесказанном, на наш взгляд, нет никакой идеализации крестьянства. Французский аристократ Астольф де Кюстин посетил Россию в 1839 году и тогда же издал свои впечатления в знаменитой книге «Россия в 1839 году». Им-
перскую столичную аристократию он представил весьма негативно, за что и обрел у нее славу «русофоба». Зато многие восторженные страницы де Кюстин посвятил русскому крестьянству, его практической умелости, музыкальной одаренности (многоголосное пение) и другим позитивным качествам. А наблюдал он Русский Север, который, как известно, не являлся крепостным. Хотя проецировать его наблюдения можно и на Зауралье, где русский крестьянин также не знал крепостного права.
Негативная трансформация семейной и брачной народной нравственности наблюдалась в среде крестьянских переселенцев в промышленные города - в связи со сменой экономической деятельности в последней трети XIX - начале ХХ века. Крупный город, заводы и фабрики, спиртное не лучшим образом воздействовали на нравственность, бытовое поведение рабочих -недавних крестьян, обитателей сел и деревень. Но эта тема чрезвычайно обширна и требует отдельного рассмотрения.
Литература
1. Иванская И. В. Причины появления и распространения французской культуры в России в эпоху Петра I // Изв. Рос. гос. пед. ун-та им. А. И. Герцена. - 2006. - Т. 5, № 23. - С. 42-47.
2. Иванская И. В. Французский этикет и русское общество эпохи Петра Первого // История и культура. - 2009. -№ 7. - С. 94-98.
3. Козлова О. А. Расторжение брака в России во времена Петра Великого. Юридический аспект изучения вопроса в сфере гендерных исследований // Современные тенденции развития науки и технологий. - 2016. -№ 1-6. - С. 66-77.
4. Македонская В. А., Швец Т. Д. Семейные ценности и брак: история и современные реалии // Образование личности. - 2015. - № 1. - С. 63-72.
5. Михалева А. Целомудрие как духовно-нравственная категория в традиции русской культуры // Аналитика культурологии. - 2011. - № 2. - С. 154-157.
6. Нижник Н. С. «Женитьба есть, а разженитьбы нет»: о проблеме расторжения брака в Российской империи // Вестн. С.-Петерб. ун-та МВД России. - 2012. - Т. 53, № 1. - С. 27-33.
7. Рябцев Ю. С. История русской культуры [Электронный ресурс]. - URL: http://www.booksite.ru/fulltext/rya/ bts/ev/5.htm (дата обращения: 09.08.2019).
References
1. Ivanskaya I.V. Prichiny poyavleniya i rasprostraneniya frantsuzskoy kul'tury v Rossii v epokhu Petra I [Causes of the emergence and spread of French culture in Russia in the era of Peter I]. Izvestiya Rossiyskogo gosudarstvennogo pedagogicheskogo universiteta im. A.I. Gertsena [Bulletin of the Herzen State Pedagogical University of Russia], 2006, vol. 5, no. 23, pp. 42-47. (In Russ.).
2. Ivanskaya I.V. Frantsuzskiy etiket i russkoe obshchestvo epokhi Petra Pervogo [French etiquette and Russian society of the era of Peter the Great]. Istoriya i kul'tura [History and Culture], 2009, no. 7, pp. 94-98. (In Russ.).
3. Kozlova O.A. Rastorzhenie braka v Rossii vo vremena Petra Velikogo. Yuridicheskiy aspekt izucheniya voprosa v sfere gendernykh issledovaniy [Divorce in Russia during the time of Peter the Great. The legal aspect of studying the issue in the field of gender studies]. Sovremennye tendentsii razvitiya nauki i tekhnologiy [Modern trends in the development of science and technology], 2016, no. 1-6, pp. 66-77. (In Russ.).
4. Makedonskaya V.A., Shvets T.D. Semeynye tsennosti i brak: istoriya i sovremennye realii [Family values and marriage: history and modern realities]. Obrazovanie lichnosti [Personality education], 2015, no. 1, pp. 63-72. (In Russ.).
5. Mikhaleva A. Tselomudrie kak dukhovno-nravstvennaya kategoriya v traditsii russkoy kul'tury [Chastity as a spiritual and moral category in the tradition of Russian culture]. Analitika kul'turologii [Analytics of Cultural Studies], 2011, no. 2, pp. 154-157. (In Russ.).
6. Nizhnik N.S. "Zhenit'ba est', a razzhenit'by net": o probleme rastorzheniya braka v Rossiyskoy imperii ["There is marriage, but there is no marriage": on the problem of divorce in the Russian Empire]. Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta MVD Rossii [Bulletin of the St. Petersburg University of the MIA of Russia], 2012, vol. 53, no. 1, pp. 27-33. (In Russ.).
7. Ryabtsev Y.S. Istoriya russkoy kul'tury [History of Russian culture]. (In Russ.). Available at: http://www.booksite.ru/ fulltext/rya/bts/ev/5.htm (accessed 09.08.2019).
