CC BY
35
УДК 94(47)
А. И. Бойков *
Реформы и институциональные изменения в условиях трансформации российской экономики
Институты формируют связи между людьми, стирают различия в индивидуальном поведении и, что самое главное, делают поведение индивида понятным и предсказуемым для других. Кроме того, если в биологических системах эти параметры не меняются на протяжении всей жизни организма, то в экономических системах они могут периодически пересматриваться и корректироваться по мере развития производительных сил, производственных отношений, научно-технической революции, а также изменений в конъюнктуре мирового хозяйства и отдельных его сегментов. Таким образом, институты не являются чем-то заданным. Они также подвержены эволюции. Но в ходе эволюции, в том числе хозяйственной системы, проявляются если не общие, то близкие законы.
The summary: the institutes form communications between people, erase distinctions in individual behavior and, that most important, make behavior of the individual clear and predicted for others. Besides if in biological systems these parameters do not vary during all life организма, in economic systems they can periodically be reconsidered and be corrected in process of development of productive forces, industrial attitudes, scientific and technical revolution, and also changes in a conjuncture of a world facilities and it's separate segments. Thus, the institutes are not something given. They also are subject to evolution. But in a course of evolution, including economic system, are shown if not general, the close laws.
Ключевые слова: социальная, культурная, политическая и природная среда; институт; переходная экономика.
Key words: social, cultural, political and natural environment; institute; transitive economy.
По мере формирования условий функционирования смешанной рыночной системы меняется и сам механизм саморегулирование,
* Бойков Анатолий Иванович, кандидат исторических наук, Костромской государственный университет имени Н.А. Некрасова.
133
модернизируется роль государства, изменяется и общественная оценка эффективности государственного управления. В немалой степени новые явления связаны с изменением и эволюцией соответствующих институтов смешанной рыночной системы. Иначе, для формирования механизма саморегулирования, и его взаимосвязи с государственным регулированием, принципиальное значение имеет подход к институциональным изменениям в условиях трансформаций экономической системы.
Анализ функционирования стран в периоды нестабильности показал, на любой нециклический перелом в экономическом развитии можно рассматривать как разрыв привычных закономерностей об -щественного воспроизводства. По силе и продолжительности переломы можно подразделять на системные и шоковые. В такие периоды общество как бы теряет ориентацию, слабеют регуляционные механизмы, которые в нормальных условиях обеспечивают поддержание темпов и уровня расширенного воспроизводства в определённых, обычно присущих данной стране пределах. Состояние слабости механизмов развития растерянности, и дезориентация экономических агентов сохраняются с более или менее продолжи -тельного времени, до тех пор, пока не возникнут «новые институты», способные преобразовать индивидуальные импульсы к лучшей жизни в эффективное общественное движение производства обмена, распределение и потребления. Это состояние между двумя способами регуляции и обозначается обычно термином «переходная экономика».
В этой связи необходимо сфокусировать положение новой институциональной теории в отношении понятия институт, так как для данной главы это имеет принципиальное значение.
Во-первых, «старый» институционализм связан с именем Т. Веблена, который под «институтами» понимал «привычки и стереотипы мышления, разделяемые большинством членов общества» [6, с. 237]. Таким образом, первоначально институты возникают на базе человеческих инстинктов и простейших потребностей. Способствуя их удовлетворению, они приобретают самоподдерживающий характер по принципу обратной связи и формируют стереотипы
мышления. Наиболее прочные и социально целесообразные институты фиксируются в традициях, неформальных нормах, а затем в письменном праве. На этой основе, в свою очередь, возникают социальные организации.
Институты не столько ограничивают, сколько направляют, облегчают и поощряют человеческую деятельность. Хотя институты могут устареть, приобретая «архаичный» и «церемониальный характер», в целом они создают ту социокультурную ткань, без которой деятельность человека и функционирование общества невозможны.
Институты формируют связи между людьми, стирают различия в индивидуальном поведении и, что самое главное, делают поведение индивида понятным и предсказуемым для других. Акцент на роли институтов в экономических источниках с начала XX века связан с критикой общепринятой экономической теории, игнорировавшей неэкономическую среду, в которой индивиды, принимают решения. В 60-80 гг. прошлого столетия к институционализму относили свои позиции Дж. Гэлбрейт, Г. Мюрдаль, Я. Корнаи.
В настоящее время ведущим специалистом в области институциональной экономики является американский учёный, лауреат Нобелевской премии по экономике (1993) профессор Вашингтонского университета Дуглас и такие специалисты, как О. Уильямсон, К. Менар, Р. Познер, Г. Демсец, M. Олсон и др., которые выводят за рамки анализа основной предмет институционализма - культурные, и психологические привычки и стереотипы. Основное внимание концентрируется на анализе институтов как наборе норм и неформальных правил, жёстко направляющих экономическое поведение индивида (в первую очередь - в соответствии с неоклассической традицией) и организаций.
Так Дуглас Норт полагает, что «институты представляют собой структуры, которые люди накладывают на свои взаимоотношения, определив, каким образом, стимулы и ограничения, очерчивающие границы выбора, а они в свою очередь, задают рамки функционирования экономики и общества в течение того или иного периода времени» [4, с. 6].
Во-вторых, в экономической теории широко рассматривается эволюция институтов. При этом используется термин «экономический метаболизм», подход впервые использовал А. Маршалл, подчёркивая связь упорядочения экономических процессов (хозяйственной сферы) и живой природы. Подобную аналогию в XVIII веке проводили известные экономисты Т. Мальтус, Б. Мандвиль, Д. Юм и др. [2].
Практика подтвердила возможность использования подобных аналогий, общество и экономика создаётся людьми, которые подсознательно отдают структуры, подобные своей собственной организации, вместе с тем необходимо учитывать принципиальную разницу между логическими и экономическими процессами. В отличие от биологических организмов, где основные параметры нормального функционирования организма устанавливаются генетически, в экономике параметры динамизма и устойчивости системы возникают в процессе эволюции институтов и рыночных механизмов. Кроме того, если в биологических системах эти параметры не меняются на протяжении всей жизни организма, то в экономических системах они могут периодически пересматриваться и корректироваться по мере развития производительных сил, производственных отношений, научно-технической революции, а также изменений в конъюнктуре мирового хозяйства и отдельных его сегментов.
Таким образом, институты не являются чем-то заданным. Они также подвержены эволюции. Но в ходе эволюции, в том числе хозяйственной системы, проявляются если не общие, то близкие законы.
Как известно, дарвинская теория опирается на три основных принципа: наследственность, изменчивость, естественный отбор.
Любая наука, в том числе и экономическая, воспринимающая эти принципы, должна ответить на вопросы: каковы механизмы и критерии отбора.
Согласно Т. Веблену, институт по своей природе обладает свойствами «непрерывности», то есть наследственности, поскольку представляет собой самоподдерживающий, самовоспроизводящийся социальный феномен. Биологический ген, как известно, является
структурой, передающий наследственную информацию. Передача информации посредством институтов и в экономической среде осуществляется путём имитации и обучения, понимаемого в широком смысле. С этим и связано то огромное значение, которое все инсти-туционалисты придают социокультурной среде.
Институты обладают изменчивостью, при этом они менее устойчивы, чем биологические гены. Отсюда невысокая стабильность институтов. Они могут реагировать на изменения социальной, культурной, политической и природной среды. Институты могут мутиро-ваться под воздействием как внутренних, так и внешних факторов, включая целенаправленное действие индивидов. В отличие от биологических генов, институты сохраняют и передают «благоприобретённые» признаки.
Что касается естественного отбора, то в процессе эволюции институтов постепенно оставались наиболее жизнеспособные, регулирующие экономические процессы, институты, которые в конечном счёте и привели к формированию и развитию механизмов саморегуляции системы в современном рыночном хозяйстве смешанного типа.
В-третьих, встаёт вопрос: «На какой основе обеспечивается упорядоченность в таких системах?» Ответ на него даёт Фрид Хайек [6, с. 32], сформулировав теорию «спонтанных порядков»; Р. Коуз, О. Уильямсон, создав теорию трансакционных издержек и теорию прав собственности. Сущность спонтанных порядков Ф. Хайека состоит в том, что они образуются эволюционным путем как непред -намеренный, бессознательный результат сознательных действий множества людей, преследующих свои частные цели [6, с. 36].
Упорядоченность в таких системах достигается не управлением из центра, а регулярностью во взаимоотношениях между составными элементами структуры. Такие социальные институты занимают как бы промежуточное положение между миром природных объектов, рожденных его волей и интеллектом. В этом смысле «спонтанный порядок» можно назвать продуктом родочеловеческого действия, но не продуктом человеческого разума. Р. Коуз объясняет стабильность экономической системы через теорему, которую в ли-
137
тературе называют теоремой Коуза [1]. В теореме Коуза соединены воедино права собственности и трансакционные издержки. Для ре-
■ WWW W
формируемой российской экономики это чрезвычайно важно. Так в общем виде теорема Коуза трактуется следующим образом: «Если права собственности чётко специфицированы и трансакционные издержки равны нулю, то структура производства будет оставаться неизменной, независимо от изменений в распределении прав собственности, если отвлечься от факта дохода».
Из данного положения, если отвлечься от трансакционных издержек, можно сделать важный вывод. В условиях реформирования экономики России на первом её этапе непринципиально, кто получил право владения собственности: трудовой коллектив, администрация или предприятия, госкомимущество или банковская структура. Главное, в конечном счёте, это право получит тот, кто будет эффективным собственником. И эта позиция уже получает сегодня поддержку в обществе.
Однако, чтобы законодательно закреплённые и реальные права собственности совпали, необходима правовая среда, создающая основу перегруппировки активов. Иначе говоря, на первый план должны выйти формальные институты права, которые бы обеспечили возможность хеджирования и распределение рисков.
Работы новых институционалистов Д. Старка и Б. Шаванса помогают понять реальность распределения полномочий в акционер -ных обществах, созданных путем преобразования государственной формы собственности через такие термины, как «рекомбинирован-ная» (Д. Старк) [5] или «переплетенная» (Б. Шаванс) собственность. Под рекомбинированной (recombinant) собственностью: понимается несовпадение законодательно закрепленной и реальной собственности, «размытость» механизмов контроля и организационных границ предпринятая. Термин «переплетенная» [5, с. 13-19] (interwoven) собственность обращает внимание на тот факт, что, помимо законодательно закрепленных обладателей права владения
- администрации и внешних инвесторов - функции контроля за дея-
138
тельностью предприятия осуществляют его смежники, основные поставщики, сбытовые фирмы и потребители. Главный смысл возникновения подобных форм собственности заключается в том, что в случае возникновения угрозы банкротства предприятие легко находит ресурсы для выполнения обязательств, перегруппируя активы.
Почему же законодательно закрепленная структура собственности не отражает реальной ситуации, где право владения распределено между многими экономическими субъектами? Рекомбинированная собственность предполагает быстроту и оперативность перераспределения правомочий между администрацией, внешним собственником, смежниками и трудовым коллективом [3, с. 50]. Сегодня реальность такова, что процесс перераспределения прав собственности продолжается.
В-четвертых, новая теория О. Уильямсона разделила всю экономическую теорию на «технологическую» и «институциональную» парадигмы. Если технологическая парадигма (включая неоклассическую теорию) рассматривает фирму через призму производственных функций и взаимосвязей, то институциональная парадигма видит в фирме институт, организацию или сеть контрактов. В частности, в настоящее время в рамках институциональной парадигмы, выделяется институциональная среда или социальные, юридические и политические правила игры (теория общественного выбора Дж. Бьюкенена и Дж. Таллока, и теории прав собственности Р. Коуза и Р. Познера) и организация (институт) как внутренняя» система контрактов (теория трансакционных издержек Ульямсона и теория агентства Дж. Стиглица).
Приведенные данные подтверждают важность обоснования в новой институциональной теории «института собственности», поскольку именно институт влияет на экономическую деятельность, во многом определяя наряду с технологией трансакционные и производственные (трансформациональные) издержки. С одной стороны, институты включают в себя такие формализованные понятия, как законы, письменные контракты, рыночные сделки, организационно-
139
правовые структуры, а с другой - неформальные правила поведение, обычаи, этические и идеологические нормы и др.
В-пятых, принято различать такие понятия, как «институциональное соглашение» и «институциональна структура». Под термином «институциональное соглашение» понимается определенный набор поведенческих правил, которые управляют поведением в специфической конкретной сфере. «Институциональная структура» - это вся совокупность «институциональных соглашений» в экономике, включая её организации, законодательство, обычаи и идеологию. Когда термин «институт» используется экономистом, обычно речь идёт об «институциональных соглашениях». Также понятие «институциональные изменения» обычно используется применительно к изменениям в каком-либо конкретном «институциональном соглашении», как правило, никогда применительно ко всей «институциональной структуре».
Важную роль призвана играть разработка детальной системы взаимодействия государственного аппарата и хозяйственных субъектов, возможно, более полный переход от разрешительного к регистрационному порядку получения прав на ту или иную деятельность, широкое применение системы открытых аукционов конкурсов при выделении лицензий, выдаче выгодных кредитов, предоставления льгот. Конечно же, необходимо и ужесточение мер ответственности за действия государственных управленческих структур и работников государственного аппарата.
Российский рынок по-прежнему остаётся рынком крупных институциональных интересов, оперирующих значительными средствами и крупными пакетами акций. Хотя ограничения для мелких инвесторов препятствуют ликвидности, рынок крупных профессионалов более стабилен.
Проведенный нами анализ показал, что в смешанной экономике развитого типа сформировался симбиоз саморегулирования и государственного регулирования, который мы называем комплексным механизмом регулирования экономической системы (КМРЭС).
140
Именно такой механизм обеспечивает устойчивость модели экономического развития, гуманизацию экономического роста, социальную ориентацию всей системы, приводит к правильному соотношению спроса и предложения, сбережений и инвестиций, расходов и доходов, экспорта и импорта и т. д. Таким образом обеспечивается устойчивость всей экономической системы через минимизацию затрат на её управление (трансакционные издержки).
Функционирование комплексного механизма регулирования,-экономической системы становится возможным только на определенном этапе развития общества. Появление такого КМРЭС стало возможным лишь в связи с бурным развитием средств связи, телекоммуникаций и электронно-вычислительной техники, которые позволяют оперативно получать информацию о положении на внутреннем и внешнем рынках, анализировать её и готовить варианты принятия тех или иных решений. Поэтому функционирование комплексного механизма регулирования базируется на взаимосвязи локальных механизмов, вбирающих базу данных по горизонтали и вертикали управления. Таким образом, формируется единая информационная сеть, выступающая основой для функционирования комплексной системы регулирования. Это превращает рыночное хозяйство в саморазвивающуюся систему, в которой «свободная рука» существенно модифицировалась, но не исчезла.
Именно симбиоз саморегулирования и государственного регулирования обеспечивает устойчивость и динамизм развития, что явилось результатом «роста» и «развития» смешанной системы. Иначе говоря, когда что-либо «растёт», оно становится больше количественно, когда что-то «развивается», оно становится качественно иным. Количественный рост и качественные изменения подчиняются различным законам. Поэтому появление и развитие в рыночной экономике КМРЭС свидетельствует о качественном изме -нении институтов, что может поднять процесс регулирования экономического развития на принципиально иной уровень. Кроме того,
по законам системного анализа, появление в экономике механизмов
141
саморегуляции, которые являются составной частью всего комплексного механизма регулирование, ведет к оптимизации многих экономических процессов, о чём наглядно свидетельствует создание Европейского союза, единой европейской валюты и т. д.
Следует подчеркнуть особую роль социальных регуляторов, которые обеспечивают социальную направленность всего КМРЭС. Их формирование идёт под воздействием слагаемых гуманизации экономического роста. Иначе говоря, функция благосостояния требует максимизации ВВП. Социальные регуляторы обеспечивают социальную направленность, но в то же время выступают ограничителями экономического роста, охраняя окружающую среду, ставя преграды влиянию отрицательных экстерналий.
На формирование комплексного механизма регулирования экономической системы оказали существенное влияние взгляды пред -ставителей новой институциональной теории. Именно в этой связи А. Печчеи, Э. Пестель и другие члены «Римского клуба» полагают, что в условиях научно-технической революции главные усилия должны быть сконцентрированы не просто на развитии способностей индивида как условия экономического роста, а на «человеческой революции». Она призвана радикально обновить и даже заменить ценности и мотивации, ранее казавшиеся незыблемыми, на новые.
Анализируя регулирование рыночных систем, институциона-лизм подчёркивает необходимость усиления роли государства. Основанием для этого остаётся принцип неоднородности, который увязывает жизнеспособность с наличием в ней элементов различной природы. Однако с позиций современных реалий и экономического развития роль государства в рыночной экономике должна трактоваться не в кейнсианской и тем более не в марксистской традиции. Государство должно активно влиять на формирование институциональной среды, создавая условия для зарождения и развития комплексного механизма регулирования, который должен
обеспечить равновесное состояние экономики. При этом саморегулирование должно стать его составным элементом.
Активизация государства необходима и при становлении рыночных институтов. Дело в том, что спонтанная селекция институтов, как убедительно показывает эволюционная теория, далеко не всегда отбирает лучшие, оптимальные варианты. Напротив, она может укрепить такие институты, которые противоречат интересам общества. В частности, об этом наглядно свидетельствует экономическая история Советского Союза и непродуманные, спонтанные экономические реформы в современной России.
Список литературы
1. Кроуза Р. Федеральная комиссия по связи. - 1959, Проблема социальных издержек. - 1960.
2. Лузина И.А., Сафаров Т.А., Зимин И.Д. История экономических учений. - Уфа, 1999.
3. Неформальный сектор в российской экономике: формы существования, роль и масштабы. - М.: NCAP, 1998.
4. Норт Д.. Институциональные изменения: рамки анализа // Вопр. экономики. - № 3. - 1997.
5. Старк Д. Рекомбинированная собственность и рождение восточноевропейского капитализма // Вопр. Экономики. - 1996. - № 6.
6. Hayek F.A. Rules and Order. - London, 1993.
