CC BY
42
Пространственная Экономика 2018. № 1. С. 59-82
JEL: L52, Q32, Q38, R52 УДК 338.4+330.15+332/05
DOI: 10.14530/se.2018.1.059-082
РЕФОРМЕННЫЕ ТРАНСФОРМАЦИИ И ИХ РЕЗУЛЬТАТЫ В МИНЕРАЛЬНОМ СЕКТОРЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
л е т реформ
25
Н.В. Ломакина
Ломакина Наталья Валентиновна - доктор экономических наук, доцент, главный научный сотрудник. Институт экономических исследований ДВО РАН, ул. Тихоокеанская, 153, Хабаровск, Россия, 680042. E-mail: [email protected]. ORCID 0000-0003-3490-5775
Аннотация. В статье исследованы произошедшие за годы реформ наиболее существенные изменения в минеральном секторе Дальнего Востока - динамические, структурные, воспроизводственные и другие, определяемые глубиной реформенных новаций и формированием новой институциональной среды. В области воспроизводства минерально-сырьевой базы (МСБ) в период 1991-2016 гг. выявлены качественно различные этапы как по глубине реформенных трансформаций, так и по их результатам для российской МСБ. Показаны изменения, произошедшие в МСБ Дальнего Востока, в результате формирования новой финансово-управленческой модели воспроизводства МСБ России и ее переоценки в соответствии с требованиями мирового рынка. Исследована разнонаправленная динамика развития ключевых подотраслей минерально-сырьевого комплекса Дальнего Востока и выявлены соответствующие изменения отраслевой и пространственной структуры горнодобывающего комплекса региона. Рассмотрены результаты реформирования корпоративной структуры минерального сектора Дальнего Востока, основанные на разделении собственности на недра и собственности на добытую из них продукцию между государством и недропользователями. Сделан вывод об изменении технологической доступности минеральных ресурсов Дальнего Востока в результате прихода в МСК региона крупных национальных и международных компаний.
Ключевые слова: минеральный сектор, реформенные трансформации, минерально-сырьевая база (МСБ), финансово-управленческая модель воспроизводства МСБ, разделение собственности, корпоративная структура, технологическая доступность минеральных ресурсов, Дальний Восток России
Для цитирования: Ломакина Н.В. Реформенные трансформации и их результаты в минеральном секторе Дальнего Востока // Пространственная экономика. 2018. № 1. С. 59-82. DOI: 10.14530/se.2018.1.059-082.
For citation: Lomakina N.V. Reform Transformations and Their Results in the Mineral Sector of the Far East. Prostranstvennaya Ekonomika = Spatial Economics, 2018, no. 1, pp. 59-82. DOI: 10.14530/se.2018.1.059-082. (In Russian).
© Ломакина Н.В., 2018
ВВЕДЕНИЕ
В последнее время одной из актуальных тем научных обсуждений и публикаций стало подведение некоторых итогов значительного этапа -более двадцати пяти лет - реформирования российской экономики1. Эти реформы действительно касались практически всех сторон хозяйственной деятельности и обнаружили свои проявления и результаты как в материальной, так и в институциональной сферах экономической действительности. Ликвидация гарантированного рынка сбыта внутри страны, резкое сокращение объемов государственных капиталовложений, либерализация внешнеэкономической деятельности, диверсификация форм собственности стали системными факторами трансформационных изменений (Мина-кир, 1998).
Как и другие отрасли дальневосточной экономики, минерально-сырьевой комплекс претерпел за годы реформ существенные изменения - динамические, структурные, воспроизводственные и другие, определяемые глубиной реформенных новаций и формированием новой институциональной среды, в т. ч. и в природно-ресурсной сфере. В реальности невозможно однозначно отграничить отдельные «шаги» реформ и их «отдельное» воздействие - трансформационные изменения, конечно, явились результатом совместного действия множества факторов реформенного пе-риода2. Попытка выявить и описать такие взаимодействия и такие трансформации в минеральном секторе Дальнего Востока и является задачей настоящей статьи3.
1 Цикл статей по результатам таких исследований опубликован, например, в журнале «Пространственная экономика»: Минакир П.А. 25 лет реформ: истоки // Пространственная экономика. 2017. № 1. С. 7-16. DOI: 10.14530^.2017.1.007-016; Антонова Н.Е. Трансформация лесного комплекса за годы российских реформ: дальневосточный срез // Пространственная экономика. 2017. № 3. С. 83-106. DOI: 10.14530Л5е.2017.3.083-106; Бардаль А.Б. Транспортный комплекс России в период реформ: дальневосточный ракурс // Пространственная экономика. 2017. № 4. С. 100-129. DOI: 10.14530^.2017.4.100-129.
2 Подобные вопросы рассматриваются в фундаментальных работах сибирских ученых по ресурсной экономике (Ресурсные..., 2017; Минерально-сырьевой..., 2015).
3 В статье дается обобщенная характеристика развития минерального сектора Дальнего Востока в 1990-2016 гг. Более подробно «пошаговое» развитие ситуации в реформенный период представлено в серии работ, подготовленных в ИЭИ ДВО РАН: Экономическая реформа на Дальнем Востоке: результаты, проблемы, концепция развития. Хабаровск, 1993. 167 с.; Экономика Дальнего Востока: реформа и кризис. Хабаровск - Владивосток: Дальнаука, 1994. 200 с.; Экономика Дальнего Востока: переходный период. Хабаровск - Владивосток: Дальнаука, 1995. 239 с.; Экономическая реформа: теория и практика. Владивосток: Дальнаука, 1997. 328 с.; Экономика Дальнего Востока: пять лет реформ. Хабаровск: ДВО РАН, 1998. 262 с.; Дальний Восток России: экономический потенциал. Владивосток: Дальнаука, 1999. 594 с. и ряде других, более поздних работ, в т. ч. и автора статьи.
ВОСПРОИЗВОДСТВО МИНЕРАЛЬНО-СЫРЬЕВОЙ БАЗЫ
Экономическая реформа дала старт существенным трансформациям механизма воспроизводства минерально-сырьевой базы, позитивная динамика которой является основой динамичного и эффективного развития минерально-сырьевого комплекса. В результате наблюдались существенные изменения количественных и качественных характеристик минерально-сырьевой базы (МСБ) страны и ее регионов. Эти изменения происходили в рамках двух временных периодов (начало 1990-х - начало 2000-х гг. и с 2005 г. - по настоящее время), различающихся как по глубине реформенных трансформаций, так и по их результатам.
На первом этапе трансформации носили «шоковый» характер1 и касались двух важнейших областей: а) трансформации условий воспроизводства и б) переоценки МСБ для развития и воспроизводства минерально-сырьевой базы страны и регионов. Трансформация условий воспроизводства МСБ привела к изменениям структуры минерально-сырьевой базы. Последствиями переоценки стали изменения абсолютных величин запасов и в целом структуры МСБ.
Под трансформацией условий воспроизводства имеются в виду существенные изменения как объемов, так и источников финансирования геологоразведочных работ (ГРР) в стране.
Резкое снижение объемов финансирования ГРР в 1990-е гг. обусловило провал в воспроизводстве минерально-сырьевых ресурсов. Результатом стало снижение в 1992-2002 гг. уровня обеспеченности новыми запасами даже сократившихся объемов добычи в среднем по стране до 50% (при традиционном общемировом нормативе 115-130%) (Орлов, 2000). На Дальнем Востоке объемы геологоразведочных работ в 1994-2003 гг. обеспечили восполнение выбывающих запасов минерального сырья лишь на 35-70%, в результате, например, разведанные запасы вольфрама в ДФО сократились почти на 20%, платины - на 60%, алмазов - на 17%. Запасы золота в целом по региону в рассматриваемый период сократились лишь на 4,5%, но по ведущим золотодобывающим территориям падение было иным: в Амурской области на 16,5%, Магаданской - на 18,4%, ЧАО - на 15,2%. Из основных золотодобывающих регионов рост наблюдался лишь в Республике Саха (Якутия) - на 15,1%. В целом накопленная добыча золота за период 1993-2003 гг. была компенсирована приростом от геологоразведочных работ только на 58% (по россыпному золоту - 56,3%, коренному - 61,4%). Позитивные тенденции в этот период оказались характерными лишь для МСБ
1 Впрочем, термин «шоковый» в 1990-е гг. был скорее стандартным для многих отраслей, комплексов и сфер хозяйственной жизни.
серебра - учтенные госбалансом запасы серебра по ДФО увеличились на 23% (составив около трети общероссийских), а прогнозные ресурсы составили порядка 85% от общероссийских1.
В значительной (если не в основной) степени кризис воспроизводства МСБ был связан с кардинальным изменением источника финансирования. В дореформенный период единственным источником финансирования ГРР являлся государственный бюджет. Но в 1990-2005 гг. оформилось разделение ответственности недропользователей и государства за финансирование ГРР с соответствующим перераспределением финансовых потоков в этой сфере. При этом основная часть затрат финансировалась за счет средств недропользователей. К 2000 г., когда вполне проявился кризис воспроизводства МСБ, доля собственных средств недропользователей в общем объеме финансирования ГРР в ДФО составила около 44%. К 2005 г. запланированный объем финансирования ГРР из всех источников превышал по ДФО 30 млрд руб. (против 3,5 млрд руб. в 2000 г.) с преобладанием собственных средств недропользователей - более 92% (Анализ., 2005).
Одним из результатов разделения источников финансирования ГРР с акцентом на ответственность недропользователей стало существенное изменение воспроизводственной структуры МСБ по видам минеральных ресурсов. Недропользователи были заинтересованы в обеспечении ресурсной базой деятельности собственных компаний, соответственно средства направлялись только на прирост запасов эксплуатируемых компаниями видов минерального сырья. На Дальнем Востоке преимущественным направлением финансирования ГРР стало воспроизводство МСБ драгоценных металлов.
Эта модель финансирования оказалась закреплена на весь последующий период. Объемы финансирования увеличивались вслед за расширением объема производства компаний (к 2015 г. общий объем финансирования геологоразведочных работ по Дальневосточному федеральному округу превысил 55 млрд руб.). Но при этом основным источником средств на воспроизводство МСБ остаются средства недропользователей (88,7% в 2015 г.), а предметом финансирования по-прежнему остается прирост запасов благородных металлов (Вологин, Лазарев, 2016).
Как уже указывалось, еще одним фактором, существенно изменившим конфигурацию национального минерально-сырьевого комплекса, стала переоценка минерально-сырьевой базы. Специфической проблемой горнодобывающего сектора в 1990-е гг. стала недостаточная конкурентоспособность минерально-сырьевой базы (МСБ) некоторых ведущих полезных ископае-
1 Основные характеристики МСБ Дальнего Востока представлены с использованием работы (Анализ., 2005).
мых. Либерализация внешней торговли и ориентация недропользователей на цены мирового рынка выявили необходимость переоценки МСБ страны для определения активного потенциала полезных ископаемых - выделение той части балансовых запасов, отработка которой в изменившихся условиях оставалась рентабельной. В результате проведенной в 1995-1999 гг. переоценки, учитывавшей жесткую конкуренцию на внешних рынках, потенциал минеральных ресурсов страны уменьшился на 27-30%. По отдельным видам минерального сырья из активной минерально-сырьевой базы было исключено от 30 до 70% запасов (Дауев и др., 2000). Так, например, на Дальнем Востоке, являвшемся единственной сырьевой базой для национальной оловодобычи, результатом такой переоценки стал перевод почти 80% запасов россыпных и коренных месторождений олова в госрезерв.
После 2005 г. ситуация начала меняться: была утверждена долгосрочная государственная программа воспроизводства минерально-сырьевой базы (МСБ) России до 2020 г., в задачи которой входили восстановление непрерывности воспроизводственного цикла и обратимость процесса вымывания ресурсов и кадров. Обозначился «возврат» государства в сферу воспроизводства МСБ с попыткой возрождения геологоразведки как важнейшей отрасли минерального сектора экономики. В последние годы на национальном уровне принят ряд институциональных мер, улучшающих инвестиционный климат в горно-геологической отрасли. К наиболее существенным из них (Хрусталёв, 2015) относятся следующие:
• введение заявочного принципа получения лицензий на геологоразведочные работы на ранних стадиях вместо действовавшего ранее аукционного;
• совершенствование действующего законодательства, направленного на снижение административных барьеров, повышение оперативности и качества принимаемых государственными органами решений при предоставлении предприятиям горно-геологической отрасли различных разрешений и согласовании вопросов;
• разработка новых кодексов подсчета запасов и ресурсов, в большей степени адаптированных к системе аналогичных международных кодексов;
• разработка кодексов стоимостной оценки объектов недропользования в целях раскрытия такой информации для бирж и иных источников финансирования;
• упрощение процедур получения согласований на проекты горных предприятий.
В последние годы в ДФО действительно отмечается положительная тенденция финансирования геологоразведочных работ. Учитывая специализацию горнодобывающего комплекса Дальневосточного федерального
округа, важнейшим является состояние минерально-сырьевой базы золота и серебра. Как уже указывалось, в рамках первого, «шокового», этапа не удавалось поддерживать даже простое воспроизводство по этим ключевым видам полезных ископаемых, определяющим национальную специализацию минерально-сырьевого комплекса региона. Только в 2005 г. впервые за много лет прирост запасов золота превысил их погашение за счет добычи. При этом более 90% прироста по золоту (91,2 т) и пятикратное увеличение по серебру (по сравнению с 2004 г.) было обеспечено на месторождении Купол (ЧАО) (Бойко, 2006). Что касается текущей ситуации с восполнением запасов золота, то в 2010-2015 гг. она выглядит вполне позитивной, существенно отличаясь от ситуации 2000-х гг. (табл. 1).
Соотношение добычи и прироста запасов золота
Таблица 1
Показатель 2002 2003 2005 2010 2011 2012 2013 2014 2015
Добыча 81,9 83,4 80,7 88,7 97,8 111,2 121,7 130,5 117,8
Прирост запасов 39,1 33,6 121,0 294,8 133,9 398,3 298,2 254,5 554,8
Источники: составлено по: Анализ., 2005; Бойко, 2006; Вологин, Лазарев, 2016.
Утвержденный прирост запасов золота в 2015 г. составил 554,8 т. Основной прирост запасов рудного золота - 478,6 т (87% от прироста по ДФО) получен в Хабаровском крае, более 60 т (11% прироста по округу) составил прирост рудного золота в Амурской области (Вологин, Лазарев, 2016). Группа «Петропавловск» (в 2016 г.) открыла Эльгинское золоторудное месторождение (Амурская область), запасы которого составляют 56,2 млн т руды (с содержанием 72 т золота и 14 т серебра по категориям С1+С2), и ожидается их удвоение. Месторождение находится рядом с месторождением Албын, и руда с него может перерабатываться на Албынской фабрике1.
Таким образом, уже на протяжении нескольких лет наблюдается устойчивое превышение прироста запасов золота по результатам ГРР над погашением его запасов в результате добычи. Но это не создает надежной базы перспективного развития отрасли. Реализация всех локализованных в стране прогнозных ресурсов сможет обеспечить прирост промышленных запасов в объеме не более 2-2,5 тыс. т, что позволит продлить работу российской золотодобывающей промышленности при уровне добычи 2015 г. всего на 7-9 лет. Наиболее надежным ресурсным регионом, обеспечивающим перспективное развитие национальной золотодобычи, по-прежнему является
1 Группа «Петропавловск» открыла новое месторождение в Амурской области / Metalinfo. 2017. 21 февраля. URL: http://metalinfo.ru/ru/news/92446 (дата обращения: август 2017).
Дальний Восток, особенно Верхояно-Колымская золотоносная провинция, охватывающая части Магаданской области и Республики Саха (Якутия) (О состоянии..., 2016).
В последние годы в Дальневосточном федеральном округе появились позитивные тенденции по воспроизводству МСБ не только для золотодобычи. Так, одним из наиболее значимых результатов стал прирост запасов меди в объеме 5,6 млн т, полученный на золото-медно-порфировых месторождениях. Около 5,2 млн т меди получено в качестве прироста запасов на золото-медно-порфировом месторождении Малмыж (Хабаровский край) и 0,459 млн т на Иканском медно-порфировом месторождении (Амурская область). В целом по результатам завершенных геологоразведочных работ в 2015 г в ДФО также утвержден прирост запасов серебра (более 500 т), никеля (32, 4 тыс. т), молибдена (9,8 тыс. т) и некоторых других видов полезных ископаемых (Вологин, Лазарев, 2016).
Проблема формирования надежной перспективы развития минерально-сырьевого комплекса региона связана не только с недостаточным приростом запасов, но и с ограниченностью «свободных» (нераспределенных) эффективных ресурсов для обеспечения динамичного развития недропользования в регионе (табл. 2).
Таблица 2
Доля распределенного фонда в запасах по ключевым видам полезных ископаемых
в ДФО в сравнении с РФ
Доля распределенного фонда в запасах, %
Вид полезных ископаемых Российская Федерация Дальневосточный федеральный округ
2005 2015 2005 2015
Золото 68,4 72,1 82,3 72,1
Серебро 72,9 86,4 69,9 77,3
Металлы платиновой группы 87,2 98,9 93,5 100
Олово 18,7 40,3 20,2 40,7
Медь 61,6 93,3 46,5 88,5
Никель 96,3 98,2 100 97,1
Железные руды 57,5 55,6 8,4 80,9
Марганец 57,7 55,9 Н. д. 48,1
Титан 35,8 32,6 100 86,2
Источники: рассчитано с использованием: Анализ., 2005; О состоянии..., 2006; О состоянии., 2016; Вологин, Лазарев, 2016.
При этом ситуация по отдельным субъектам РФ отличается от средне-региональной. Так, например, при средней по ДФО доле распределенного фонда недр по золоту в 72,1% уровень передачи запасов рудного золота по
ключевым золотодобывающим территориям существенно выше - 82-85% в Республике Саха (Якутия) и Магаданской области, 96,5-98,5% в Хабаровском крае, Амурской области, ЧАО. Примерно такая же ситуация по серебру, железным рудам1.
Непростая ситуация и по прогнозным ресурсам, являющимся по сути «подушкой безопасности» для долгосрочного развития минерально-сырьевого комплекса. Так, по оценке Всероссийского института минерального сырья2, представленной в сентябре 2017 г. на 3-м Восточном экономическом форуме, в ДФО в распределенном фонде недр уже находится преобладающая часть прогнозных ресурсов: вольфрама (50%), олова (55,3%), железных руд (59,9%), серебра (65,6%), золота (69,7%), алмазов (72,9%), меди (86,8%). Поэтому, если не будет восстановлена непрерывность воспроизводственного цикла минерально-сырьевой базы и развитие минерально-сырьевого комплекса Дальнего Востока вынуждено будет базироваться только на основе уже выявленных запасов и ресурсов, уже в ближайшей перспективе комплекс может столкнуться со значительным сокращением добычи, и прежде всего драгоценных металлов3. Учитывая большую долю регионального МСК в общенациональном комплексе, статистические индикаторы, характеризующие относительное состояние добычи и запасов в регионе (табл. 3), останутся практически без изменений. Но это будет слабым утешением на фоне потери перспективы развития.
Таблица 3
Значение ключевых видов минеральных ресурсов Дальнего Востока в минерально-сырьевом комплексе России, доля в %
Вид минеральных ресурсов Добыча Разведанные запасы Прогнозные ресурсы
2005 2015 2005 2015 2005 2015
Золото 40,0 44,0 32,9 33,0 45,0 45,0
Серебро 60,0 65,0 32,9 35,0 45,0 100,0
Олово 100,0 99,0 95,2 92,0 100,0 100,0
Вольфрам 67,6 79,0 23,9 23,0 60,0 60,0
Источники: составлено по: Ломакина, 2009; Вологин, Лазарев, 2016.
1 Рассчитано с использованием материалов Департамента по недропользованию по Дальневосточному федеральному округу (Дальнедра). URL: http://www.dalnedra.ru/index. php?c=msb-dvfo (дата обращения: апрель 2015).
2 Развитие и использование минерально-сырьевой базы ТПИ Дальневосточного федерального округа / Информационно-аналитический центр «МИНЕРАЛ». URL: http://www.mineral.ru/ Analytics/rutrend/168/558/index.html (дата обращения: ноябрь 2017).
3 Более подробно прогнозные оценки возможных вариантов долгосрочного развития минерально-сырьевого комплекса на период до 2050 г. представлены в работе (Синтез., 2011).
ОРГАНИЗАЦИОННЫЕ И ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В МИНЕРАЛЬНОМ СЕКТОРЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
Пожалуй, одними из самых важных новаций реформенного периода в МСК стали уход от централизованного планирования и разгосударствление предприятий, прежде всего через приватизацию и акционирование, в ходе которых была разорвана единая технологическая цепь в результате раздельной приватизации металлургических и горнодобывающих комбинатов, что совершенно не соответствует мировой практике. Почти все добывающие предприятия за рубежом интегрированы в крупные компании, включающие мощности по добыче и обогащению руд, производству металлов и их обработке (Соколов, Соколов, 2001). Стандартными инструментами интеграции являются централизация капитала (через формирование холдинговых структур и передел собственности), совместные проекты, формирование общерегиональных инфраструктурных систем и схем, приобретение лицензий на пользование природными ресурсами (Боярко, 2002).
Изобретенное в процессе приватизации российское «ноу-хау» породило серьезные проблемы в производственной деятельности прежде всего для горнодобывающих предприятий, которые не только лишились значительной части объемов инвестиций из государственного бюджета на поддержание и развитие горного и обогатительного производств, но и значительно снизили уровень своей конкурентоспособности в условиях использования низкокачественного сырья и устаревших технологий.
Цена организационных новаций оказалась весьма высока. В качестве дальневосточного примера, иллюстрирующего результаты совместного действия вышеперечисленных факторов, можно привести развитие ситуации в оловянной подотрасли региона. Многие годы дальневосточные оловодобывающие предприятия, являясь ресурсной базой национальной отрасли, были звеньями одной технологической цепочки с Новосибирским оловянным комбинатом (НОК) в рамках централизованно управляемого единого народнохозяйственного комплекса. Начало экономических реформ 1990-х гг. характеризовалось разрушением хозяйственных связей, падением объемов производства, резким снижением финансовых ресурсов для поддержания и развития мощностей добывающих предприятий. В результате функционирование оловодобывающей отрасли Дальнего Востока было практически свернуто. К 1998 г. добыча олова в регионе сократилась более чем в 4 раза по сравнению с 1995 г.1
1 Более подробно развитие оловодобывающей подотрасли региона в этот период охарактеризовано в монографии: Ломакина Н.В. Минерально-сырьевой комплекс в экономике Дальнего Востока. Владивосток: Дальнаука, 2002. 135 с.
Только к началу 2000-х гг. в российской оловянной отрасли появились первые попытки перехода к вертикальной интеграции. Новосибирский оловянный комбинат в 1999 г. приобрел контрольные или блокирующие пакеты акций основных своих поставщиков (51% акций «Дальневосточной горной компании», 35% - АО «Хинганолово» и 15% - АО «Депутатсколово»). Кроме того, правительство Республики Саха (Якутия) сделало НОК распорядителем принадлежавших государству 11% акций АО «Депутатсколово» под гарантии вложения средств в долгосрочную инвестиционную программу общей стоимостью 506 млн долл. Эта программа, рассчитанная на три года, предполагала покупку современного горного оборудования, совершенствование технологии обогащения руды, и как результат - рост выпуска рудной продукции на 30-40%. В 2004 г. НОК объявил о намерении избавиться от своих непрофильных активов и вырученные средства направить на развитие оловянного холдинга, особенно его сырьевой базы (прежде всего Депутатского ГОКа и Правоурмийского месторождения). В 2006 г. даже появилась информация о возможности переноса в перспективе плавильных мощностей Новосибирского оловянного комбината на Дальний Восток, предположительно в Хабаровский край1. Однако это были планы, а в реальности последние из оловодобывающих предприятий России - Солнечный и Пра-воурмийский горно-обогатительные комбинаты (Хабаровский край) - остановились в начале финансового кризиса 2008 г. На этом этапе не удалось консолидировать оловянную отрасль, снова стали падать объемы добычи и консервироваться/закрываться отдельные предприятия.
Некоторое оживление национальной оловянной отрасли началось после 2011 г. (Пасмурцев, 2017). Единственным производителем олова в России является холдинг «Селигдар» в лице своей дочки ПАО «Русское олово» (ООО «Правоурмийское» и ОАО «Оловянная рудная компания»), и надежды российской оловодобычи связаны с Хабаровским краем. В 2011 г. на Правоурмийском месторождении была модернизирована обогатительная фабрика, в 2013 г. началось восстановление Солнечного ГОКа, в 2015 г. -расконсервирован рудник Молодежный на Фестивальном месторождении. В конце 2016 г. введена в строй Солнечная обогатительная фабрика (проектная мощность 1,5 тыс. т олова в концентрате в год). По итогам 2016 г. компания добыла 618 т металла на месторождении Правоурмийское в Хабаровском крае (около 10% российской годовой потребности в олове). Проектируемая мощность комбината на Правоурмийском месторождении 5 тыс. т в год. Ожидаемый уровень производства в 2017-2018 гг. около 1 тыс. т
1 Новосибирский оловянный комбинат может переехать в другой регион / Информационно-аналитический центр «МИНЕРАЛ». 2006. 3 февраля. URL: http://www.mineral.ru/News/21388. html (дата обращения: ноябрь 2017).
оловянного концентрата. Обсуждаются и различные варианты возрождения оловянной подотрасли в Республике Саха (Якутия).
Еще одним примером перехода от децентрализации и дезинтеграции к реальной интеграции, но уже горизонтальной, стало развитие золотодобычи на Дальнем Востоке. На начальном этапе разгосударствления первым видимым результатом в золотодобыче стал лавинообразный рост числа самостоятельных предприятий. В предреформенный период на Дальнем Востоке функционировали 4 государственных производственных золотодобывающих объединения («Амурзолото», «Приморзолото», «Северовосток-золото», «Якутзолото»). По состоянию на 1 января 1998 г в регионе было зарегистрировано уже 1100 самостоятельных недропользователей. Вновь образовавшиеся компании в полной мере ощутили издержки самостоятельности - изношенность производственных мощностей, отсутствие свободных финансовых ресурсов, необходимость привлечения дорогих кредитов. Результатом стало значительное снижение объемов производства многими золотодобывающими предприятиями вплоть до закрытия отдельных из них. В то же время в регионе появились и совершенно новые золотодобывающие компании (ЗДК), в том числе и с участием иностранного капитала1.
К настоящему времени организационная основа и уровень интеграции золотодобывающей отрасли в значительной степени восстановлены. Более половины золота в регионе добывается предприятиями в составе пяти крупных золотодобывающих корпораций: Polyus Gold Int., Polymetal International plc., Kinross Gold Corp., Petropavlovsk Pls., Highland Gold Mining LTD. Эти же компании, по сути, обеспечивают и половину добычи золота в стране в целом.
В золотодобывающей отрасли на Дальнем Востоке были задействованы практически все известные механизмы, и сегодня появляются уже и новые «штрихи» интеграционных процессов - некая «кооперация» уже крупных золотодобывающих корпораций для освоения сложных месторождений на Дальнем Востоке.
По данным Минприроды РФ, в 2015 г. компании Polymetal International plc. и ПАО «Полюс» создали совместное предприятие (СП), что позволило Polymetal International plc., имевшей 18% акций совместного предприятия и возможность увеличить свою долю в СП до 50% путем инвестирования средств в течение последующих четырех лет, участвовать в освоении Не-жданинского месторождения в Республике Саха (Якутия) (О состоянии..., 2016, с. 207). Еще один пример подобного рода - это неофициальная информация о том, что компании Highland Gold и Kinross Gold могут заняться
1 Детально эти процессы рассмотрены в работе автора (Ломакина, 2009).
совместной добычей золота на Чукотке. Highland Gold владеет правами на месторождение Кекура с подтвержденными запасами, рассчитанными до 2029 г., а Kinross, владеющая золотоизвлекательной фабрикой, перерабатывающей руды месторождений Купол и Двойное, испытывает серьезные проблемы с запасами, которые будут исчерпаны к 2021 г. (Джумайло, 2017а).
Примером использования такого механизма интеграции, как формирование общерегиональных инфраструктурных систем и схем может стать строительство линии электропередачи 220 кВт с государственной поддержкой (9,9 млрд руб.) для реализации проекта освоения Наталкинского золоторудного месторождения. Доступ к инфраструктуре несколько лет был главной проблемой, которая тормозила освоение этого месторождения. Строительство ЛЭП откроет доступ к электроэнергии еще для 15 месторождений Яно-Колымской золоторудной провинции в Магаданской области (Недра., 2016).
Процесс интеграции на основе «входа» в регион крупных компаний способствовал уже в первое десятилетие 2000-х гг. появлению технологических новаций и структурным изменениям в минерально-сырьевом комплексе Дальнего Востока, проявившимся в:
• начале добычи новых видов минеральных ресурсов (титаномагнети-товые руды в Амурской области, никель и кобальт в Камчатском крае) и формировании на этой основе новых подотраслей МСК;
• начале перехода на подземную добычу алмазов, что существенно меняет не только сырьевую базу, но и финансово-инвестиционные характеристики алмазодобывающего комплекса;
• изменении технологической структуры золотодобывающей отрасли, интенсивном переходе от россыпных к коренным месторождениям (табл. 4).
Таблица 4
Доля добычи золота из коренных месторождений по основным золотодобывающим регионам Дальнего Востока, %
Территория 2001 2005 2011
Российская Федерация 43,5 54,8 69,4
Республика Саха (Якутия) 26,0 47,0 53,1
ЧАО 17,0 42,9 91,9
Хабаровский край 57,7 69,8 72,8
Амурская область 23,7 38,9 75,6
Магаданская область 51,6 46,7 28,5
Источники: составлено по: Брайко, Иванов, 2006; Брайко и др., 2012.
После 2011 г. структура добычи золота в разрезе типов месторождений стабилизировалась. К 2016 г. добыча на россыпных месторождениях соста-
вила 29%, на коренных - 71%. Показатель доли добычи золота из россыпных месторождений в России является одним из самых высоких в мире, но при этом он свидетельствует о значительном потенциале разведки новых коренных месторождений, являясь индикатором наличия коренного золота (Обзор..., 2017). И для отдельных территорий Дальнего Востока этот индикатор достаточно высок (см. табл. 4).
Кроме того, в результате реализации инвестиционных проектов в минерально-сырьевом комплексе крупными компаниями на Дальнем Востоке появились технологии добычи и переработки сырья мирового уровня. Прежде всего, это переработка упорных золотосодержащих руд (компания «Полиметалл») месторождений Албазино (Хабаровский край) и Майское (ЧАО) с применением высокотехнологичного и экологически более безопасного метода автоклавного окисления на Амурском ГМК (проектная мощность 225 тыс. т руды в год и до 400 тыс. унций золота, Хабаровский край). Достраивается автоклав компании «Петропавловск» на Покровском руднике в Амурской области (инвестиции - 320 млн долл., мощность - 500 тыс. т концентрата в год). Более того, витает идея создания еще одного подобного предприятия - Тихоокеанского гидрометаллургического комбината (ТГМК) с планируемой мощностью переработки 300 тыс. т концентрата в год на площадке транспортного узла Советская Гавань - порт Ванино. Выбор места обусловлен наличием железной дороги, всесезонного порта, энергетической инфраструктуры, а также статуса территории опережающего развития (ТОР) (Джумайло, 2017Ь).
Реализуемые и ожидаемые на Дальнем Востоке технологические инновации к настоящему времени находятся либо в инвестиционном, либо в опытно-промышленном режимах. Как результат таких изменений, технологическая доступность минерально-сырьевых ресурсов Дальнего Востока в рассматриваемый период существенно возросла, изменяя и качественные, и количественные характеристики их ресурсной базы.
ОТРАСЛЕВАЯ ДИНАМИКА И ТЕРРИТОРИАЛЬНАЯ СТРУКТУРА ПРОИЗВОДСТВА В МИНЕРАЛЬНОМ СЕКТОРЕ ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА
В советский период минерально-сырьевой комплекс являлся одним из основных секторов экономики Дальнего Востока, отраслью союзной специализации, которая обеспечивала поддержание натурально-продуктовых балансов в союзной промышленности по многим видам минерального сырья. К началу 1990-х гг. в Дальневосточном регионе добывалось около 80% олова, 98% алмазов, почти 50% золота, 14% вольфрама (в составе СССР)
(Минакир, 2006, с. 322). В этот период годовая добыча важнейших металлов на Дальнем Востоке составляла: золота - 106 т, платины - более 6 т, серебра - 230 т, свинца и цинка - 33 и 88 тыс. т соответственно, меди - 23 тыс. т, олова - 17,6 тыс. т, около 6 тыс. т вольфрама (Основные., 1999).
В экономике самого Дальнего Востока МСК обеспечивал 14,1% совокупного промышленного продукта при значении этого показателя по РФ в 5,7% (1990 г.). Для северных территорий Дальнего Востока МСК являлся основным источником экономической динамики и доходов местных бюджетов. Так, например, доля стоимости продукции МСК в стоимости промышленной продукции в 1990 г. составляла 52,3% в Республике Саха (Якутия), 56,2% - в Магаданской области. Важнейшим компонентом общепромышленного развития МСК являлся и в более диверсифицированных регионах: в Хабаровском крае - 4,8%, в Приморском крае - 3,8%, в Амурской области - 12,5% в стоимости промышленной продукции.
Преобразование системы собственности, управления, финансирования, ценообразования, процессы приватизации и акционирования, произошедшие в российской экономике, оказали существенное воздействие на динамику и структуру комплекса.
Одним из наиболее сильных шоков для регионального МСК стала либерализация цен, существенно изменившая систему ценообразования, в том числе и в таких «закрытых» и прежде жестко регулируемых отраслях, как добыча драгоценных и цветных металлов. При этом основной базой цен производителей в условиях либерализации внешнеэкономической деятельности стали цены мирового рынка. Шоковая девальвация рубля при сравнительно низком уровне внутренних цен, по сравнению с общемировым, обусловливала высокую маржу в МСК. В первые годы реформ (19921993) выход на внешний рынок помог многим дальневосточным предприятиям цветной металлургии выжить. Наиболее удачными были 19931994 гг., когда значительно возросли объемы экспорта, прибыли предприятий и возможности хотя бы какой-то поддержки и развития производства1.
Но уже с 1994 г. внутренние цены, формирующиеся «под гнетом» изменяющихся экономических условий, стали превышать (а по некоторым металлам и существенно) цены мирового рынка, что обусловило снижение рентабельности и, как следствие, снижение объемов производства в горнодобывающей отрасли региона - вплоть до закрытия отдельных предприятий и сворачивания отдельных подотраслей комплекса. Этот этап продолжался до 1998 г. Так, в 1997 г. по сравнению с 1991 г. производство олова в концен-
1 Так, например, в Приморском крае в 1993 г. физический объем экспорта продукции цветной металлургии возрос более чем в 15 раз, и в этот же период отмечался самый высокий за период реформ коэффициент обновления фондов на предприятиях отрасли (Крючкова, 2000, с. 311).
тратах составило 44,6%, производство свинца - 68,8%, цинка - 66,9%, три-оксида вольфрама - 25,4%, меди - 54,9%, золота - 85,9%, серебра - 28,8%. Исключение составила лишь добыча платины - в 1997 г. объем ее добычи составил 316,6% к уровню 1993 г. (Основные., 1999, с. 47).
Падение курса рубля по отношению к доллару в августе 1998 г. изменило соотношение внутренних цен и цен мирового рынка. Кроме того, опережающий темп роста курса доллара по отношению инфляционных издержек в производственном секторе способствовал во втором полугодии 1998 г. тому, что цветная металлургия и золотодобывающая промышленность Дальнего Востока вновь стали рентабельными отраслями.
Существенные изменения произошли во внутриотраслевой структуре минерально-сырьевого комплекса Дальнего Востока, что было обусловлено разнонаправленной динамикой производства в подотраслях. Еще более возросла ключевая роль золотодобычи в структуре регионального МСК. При этом за первое реформенное десятилетие (1991-2000 гг.) в золотодобыче Дальнего Востока произошли определенные пространственные изменения:
• Республика Саха (Якутия) перестала быть лидером золотодобычи в регионе (со снижением объема добычи золота практически в 2 раза), и к 2000 г. Магаданская область «перехватила» лидерские позиции в регионе;
• не смог вернуться к прежним позициям в золотодобыче ЧАО, где ее уровень снизился в 2,2 раза в 2000 г. по отношению к 1991 г.;
• закрепились и стали более устойчивыми позиции Амурской области и Хабаровского края как золотодобывающих регионов.
Непросто складывалась ситуация и в следующее реформенное десятилетие (табл. 5). За 2000-2010 гг. так и не удалось восстановить объемы золотодобычи в Республике Саха (Якутия), резко упала добыча в Магаданской области (практически в 2 раза). Лидером золотодобычи в регионе в этот период стал ЧАО (рост добычи к 2000 г. почти в 4 раза). Еще более укрепили свои позиции Хабаровский край и Амурская область (рост почти в 2 раза к 1991 г.).
Таблица 5
Добыча золота в основных золотодобывающих регионах ДФО, т
Регион 1991 2000 2010 2015 2016
Республика Саха (Якутия) 32,8 16,1 18,6 27,2 23,5
Хабаровский край 7,8 9,2 15,0 21,3 19,5
Амурская область 10,8 11,8 19,8 27,7 22,9
Магаданская область 30,4 30,0 15,6 28,6 27,3
ЧАО 14,4 6,4 24,9 33,6 28,8
Производство золота в РФ 133,7 142,7 202,5 293,8 297,4
Источники: составлено по: Ломакина, 2009; О состоянии., 2016; Обзор., 2017.
К настоящему времени в регионе нет явного лидера в области золотодобычи. Ключевые золотодобывающие территории формируют достаточно «плотную» пространственную структуру, обеспечивая высокие объемы добычи (см. табл. 5). При этом в ближайшие годы практически во всех дальневосточных субъектах РФ ожидается запуск новых проектов, что обеспечит удержание объемов добычи драгоценных металлов на достаточно высоком уровне и определенную устойчивость сложившейся пространственной структуры золотодобычи в ДФО.
Что касается территориальной структуры минерального сектора Дальнего Востока, то к 2000 г. по сравнению с 1990 г. реальный рост производства был достигнут только в Хабаровском крае (154,4%) и Амурской области (124,6%), остался примерно на прежнем уровне (97,1%) в Республике Саха (Якутия). Почти на 40% были потеряны объемы производства в Магаданской области и обвально рухнули в ЧАО и в ЕАО (снизившись почти на 60 и 70% соответственно). Однако уже к 2005 г. стало понятно, что минерально-сырьевой комплекс сыграл позитивную роль в региональной динамике производства в целом: в первые годы реформ темпы падения объемов производства в МСК были ниже, что несколько «притормозило» отрицательную динамику производства в субъектах РФ с существенной долей МСК в промышленном комплексе. При существенных структурных изменениях в экономике доля МСК в структуре промышленного производства Дальнего Востока возросла более чем в 2 раза - с 14,1% в 1990 г. до 29,8% в 2005 г.
В последующие периоды такие разнонаправленные колебания динамики производства в МСК Дальнего Востока продолжались1. И эти колебания определялись как количественными и качественными изменениями в самом минерально-сырьевом комплексе (истощение и выбытие отдельных месторождений, запуск инвестпроектов на новых месторождениях), так и общеэкономическими условиями (в частности, периодическими кризисами разного масштаба и уровня, скачками мировых цен на сырьевых рынках).
В целом же результатом действия разнонаправленных тенденций динамики производства в минеральном секторе региона в 1990-2016 гг. стали не только изменения в отраслевой структуре комплекса, но и отдельные изменения в его территориальной структуре (табл. 6).
При всех колебаниях внутри реформенного периода сохранилась роль северных регионов (Республика Саха (Якутия), Магаданская область и ЧАО) в минерально-сырьевом комплексе Дальнего Востока - здесь по-прежнему производится практически 4/5 продукции комплекса. При сохранении в
1 Детальные характеристики этих процессов представлены, например, в работах автора (Ломакина, 2008; Ломакина, 2016).
целом доли южной зоны в структуре МСК ДФО к 2016 г произошли существенные внутризональные изменения по сравнению с 1990 г.: резкое снижение доли Приморского края (в 6,4 раза) при росте вклада Хабаровского края (в 1,3 раза) и Амурской области (в 1,2 раза). Определяющим фактором таких изменений территориальной структуры минерально-сырьевого комплекса Дальнего Востока стала различная ее внутриотраслевая структура в субъектах РФ и разнонаправленная динамика производства различных по своей конкурентоспособности видов минерального сырья.
Таблица 6
Территориальная структура производства МСК на Дальнем Востоке*, %
Регион 1990 1995 2000 2016
Республика Саха (Якутия) 53 69 75 56,2
Приморский край 7 2 2 1,1
Хабаровский край 7 7 7 9,2
Амурская область 6 5 3 7,4
Магаданская область 11 10 10,3
ЧАО 25 3 2 11,3
Примечание. * 1990-2000 гг. в классификации ОКОНХ, 2016 г. - ОКВЭД, без Сахалинской области.
Источники: рассчитано с использованием: Ломакина, 2009; Основные показатели социально-экономического положения регионов ДФО в 2016 году. 1 часть: статистический бюллетень / Управление Федеральной службы государственной статистики по Хабаровскому краю, Магаданской области, Еврейской автономной области и Чукотскому автономному округу. Хабаровск, 2017. 47 с.
Но существенные изменения произошли не только внутри минерально-сырьевого комплекса Дальнего Востока - изменилась его роль в региональной и национальной экономике. В реформенный период увеличилась доля минерально-сырьевого комплекса в структуре промышленности как в целом в ДФО (примерно с 14-15% в начале реформенного периода до почти 30% к 2016 г.), так и по отдельным субъектам РФ. Сохранил свое значение МСК в промышленности Республики Саха (Якутия) - порядка 50-52% стоимости промышленной продукции территории формирует вид деятельности «Добыча полезных ископаемых, кроме топливно-энергетических». Существенно возросла концентрация МСК в промышленности Магаданской области и ЧАО - примерно с 55-56% в начале реформенного периода (по единому тогда субъекту РФ) до 84-88% к 2016 г. по каждому из субъектов РФ соответственно. Значительный рост этого показателя в рассматриваемый период в Амурской области (с 12,5 до 44,9%) и в Хабаровском крае (с 4,8 до 15-17%) указывает на определенные структурные изменения в ранее диверсифицированных, относительно других дальневосточных территорий, промышленных комплексах этих субъектов РФ. Формирование
в реформенной период предприятий по добыче золота, платины, никеля в Камчатском крае; строительство Кимкано-Сутарского ГОКа и начало добычи железных руд в ЕАО выводят и эти субъекты РФ в категорию территорий со специализацией на добыче минерального сырья. Так, в 2016 г. доля вида деятельности «Добыча полезных ископаемых, кроме топливно-энергетических» в структуре промышленной продукции составила в Камчатском крае 16,4%, в ЕАО - 13,3%.
Увеличился и вклад минерально-сырьевого комплекса Дальнего Востока в национальную отрасль. «Движение на восток» в национальной цветной металлургии было отмечено уже в первое десятилетие реформ1. Если к началу реформ в европейской части страны производилось около 30% продукции цветной металлургии, то в 2000 г. здесь было произведено лишь около 8% всего объема производства отрасли при соответствующем росте восточных районов с 56,5% в 1990 г. до 75,3% в 2000 г. При этом в 2000 г. около 60% продукции отрасли было произведено всего в четырех регионах -Красноярском крае, Республике Саха (Якутия), Свердловской и Иркутской областях. Существенно вырос и показатель максимальной доли производства продукции, приходящейся на один регион: притом, что лидер остался прежний - Красноярский край, доля его в объеме производства отрасли выросла почти в 2,5 раза - с 13,38% в 1990 г. до 32,74% в 2000 г. В последующий период эти тенденции закрепились.
Переход российской статистики в 2004 г. с ОКОНХ на ОКВЭД не дает, к сожалению, возможности дать с такой же точностью цифры по 2016 г., но экспертные расчеты и оценки подтверждают, что сформулированный 15 лет назад вывод о том, что «перспективная ситуация в цветной металлургии России будет определяться развитием восточных регионов страны» (Пространственные., 2002), оказался верным. Сегодня практически 3/4 стоимости продукции прежнего статистического агрегата «Цветная металлургия» формируются в 9 субъектах РФ - порядка 30% в Красноярском крае, еще 25-30% - в пяти основных добывающих территориях ДФО (Республика Саха (Якутия), Магаданская область, ЧАО, Хабаровский край, Амурская область). Кроме того, в лидерах по-прежнему Иркутская, Мурманская, Свердловская области. Такую ситуацию определили многие факторы, но ключевым, безусловно, является пространственное распределение иммобильных по своему характеру и конкурентных по качеству минеральных ресурсов.
1 Причины таких изменений были проанализированы в работах (Пространственные..., 2002; Ломакина, 2009).
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Как показало исследование результатов развития минерально-сырьевого комплекса Дальнего Востока в реформенный период, изменения оказались колоссальными - «разрушившаяся буквально в течение нескольких лет структура советской горной отрасли стала почвой для роста совершенно новых предприятий с иными формами собственности и с резко обострившейся конкуренцией, которая достаточно быстро привела к появлению новых крупных и современных производств в условиях, ранее казавшихся неприемлемыми для работы, и в масштабах, ранее представлявшихся недостижимыми даже в смелых мечтах» (Лесков, 2017, с. 42).
Что изменилось в результате трансформаций реформенного периода в развитии минерально-сырьевого комплекса на Дальнем Востоке? В результате принципиальных изменений финансово-управленческой модели воспроизводства минерально-сырьевой базы в России и ее переоценки в соответствии с требованиями мирового рынка изменились оценки МСБ региона - абсолютные, относительные, структурные. Однако при этом не изменились оценки значимости минеральных ресурсов Дальнего Востока в национальной МСБ - регион по-прежнему остается российской кладовой стратегических видов минерального сырья.
Вслед за абсолютными и структурными изменениями МСБ Дальнего Востока изменились отраслевая и пространственная структуры горнодобывающей промышленности региона. Разделение собственности на недра и собственности на продукцию, из них добытую, между государством и недропользователями изменили корпоративную структуру комплекса. И эти процессы прошли уже свой «полный круг» - от децентрализации и лавинообразного роста количества предприятий при значительном снижении объемов добычи минерального сырья в регионе до формирования на Дальнем Востоке «пула» нескольких крупнейших российских и международных компаний, являющихся системообразующими и в национальном минерально-сырьевом комплексе. Приход крупных компаний в регион изменил технологическую доступность минеральных ресурсов Дальнего Востока.
Есть и еще целый ряд разного уровня трансформаций и просто изменений в МСК Дальнего Востока в исследуемом периоде, по разным причинам не затронутый в этой статье. Но есть и то, что не изменилось. И наиболее существенные результаты реформенных трансформаций, и первые результаты действия преференциональных инструментов и режимов «новой модели» развития Дальнего Востока (Антонова, Ломакина, 2018) демонстрируют, что для Дальнего Востока минерально-сырьевой комплекс по-прежнему остается фундаментальной константой развития региона.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Анализ современного состояния и разработка концепции развития минерально-сырьевого комплекса Дальневосточного федерального округа на период до 2020 года. Хабаровск: ИЭИ ДВО РАН, 2005. 288 с.
Антонова Н.Е., Ломакина Н.В. Природно-ресурсные отрасли Дальнего Востока: новые факторы развития // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2018. Т. 11. № 1. С. 43-56. DOI: 10.15838/esc/2018.1.55.3.
Бойко А.В. Состояние и перспективы развития минерально-сырьевого комплекса Дальневосточного федерального округа // Материалы Дальневосточного международного экономического форума. Хабаровск, 2006. URL: http://dvforum. khabkrai.ru/2006/doklads/dokl_T2_Bojko.aspx?kod=12 (дата обращения: ноябрь 2017).
Боярко Г.Ю. Российские транснациональные минерально-сырьевые компании // Минеральные ресурсы России. Экономика и управление. 2002. № 3. С. 60-75.
Брайко В.Н., Иванов В.Н. Российская промышленность по добыче драгоценных металлов: итоги 2005 года и перспективы развития // Минеральные ресурсы России. Экономика и управление. 2006. № 3. С. 63-64.
Брайко В.Н., Иванов В.Н., Кашуба С.Г. Итоги работы отрасли по добыче и производству драгоценных металлов и драгоценных камней в 2011 г. и прогноз ее развития на ближайшие годы // Минеральные ресурсы России. Экономика и управление. 2012. № 3. С. 61-79.
Вологин В.Г., Лазарев А.В. Состояние и перспективы развития минерально-сырьевого комплекса Дальневосточного федерального округа // Материалы Форума Майнекс-ДВ. Магадан, 2016. URL: http://mmexforum.com/wp-content/uploads/2016/07/L1.1-Vologin-V. G.-Dalnedra_Sostoyanie-i-perespektivy-razvitiya-min-syr-bazy-DFO.pdf (дата обращения: ноябрь 2017).
Дауев В.М., Василенко В.П., ДенисовМ.Н. Результаты переоценки минерально-сырьевой базы металлических полезных ископаемых Российской Федерации // Минеральные ресурсы России. Экономика и управление. 2000. № 4. С. 32-39.
Джумайло А. На Чукотке готовят золотое слияние // Коммерсантъ. 2017a. № 67. 18 апреля. С. 11. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3274834 (дата обращения: ноябрь 2017).
Джумайло А. Polymetal вступил в борьбу с Китаем // Коммерсантъ. 2017b. № 190. 12 октября. С. 9. URL: https://www.kommersant.ru/doc/3435717 (дата обращения: октябрь 2017).
Крючкова Е.А. Валютно-финансовые аспекты развития внешнеторговых связей предприятий горнорудной промышленности Приморского края // Исторический опыт освоения Дальнего Востока. Вып. 2. Финансы и внешнеэкономическая деятельность регионов. Благовещенск: АмГУ, 2000.
Лесков М.И. МАЙНЕКС смотрит на Восток // Золото и технологии. 2017. № 3 (37). С. 42-45.
Ломакина Н.В. Минерально-сырьевой комплекс Дальнего Востока России: потенциал развития / отв. ред. П.А. Минакир; Рос. акад. наук, Дальневост. отд-ние, Ин-т экон. исследований. Хабаровск: РИОТИП, 2009. 240 с.
Ломакина Н.В. Минерально-сырьевой комплекс Дальнего Востока: потенциал и перспективы развития // Пространственная экономика. 2008. № 1. С. 5-20.
Ломакина Н.В. Минеральный сектор экономики Дальнего Востока: проблемы и возможности развития в кризисный период // Регионалистика. 2016. Т. 3. № 1. С. 13-21. DOI: 10.14530/reg.2016.1.
Минакир П.А. Дальний Восток России: модели развития и сценарии будущего // Вестник ДВО РАН. 1998. № 6. С. 18-30.
Минакир П.А. Экономика регионов. Дальний Восток / отв. ред. А.Г. Гранберг; Рос. акад. наук, Дальневост. отд-ние, Ин-т экон. исследований. М.: ЗАО «Экономика», 2006. 848 с.
Минерально-сырьевой сектор Азиатской России: как обеспечить социально-экономическую отдачу / под ред. акад. В.В. Кулешова. Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 2015. 352 с.
Недра Дальнего Востока остаются наиболее привлекательными для инвестиций // Дальневосточный капитал. 2016. № 11. URL: http://dvkapital.ru/specialfeatures/ dfo_22.11.2016_9101_naibolee-privlekatelnymi-dlja-mvestitsij-ostajutsja-nedra-dalnego-vostoka.html (дата обращения: декабрь 2017).
О состоянии и использовании минерально-сырьевых ресурсов Российской Федерации в 2015 году: государственный доклад / Министерство природных ресурсов и экологии РФ. М., 2016. 344 с.
О состоянии и использовании минерально-сырьевых ресурсов Российской Федерации в 2005 году: государственный доклад / Министерство природных ресурсов и экологии РФ. М., 2006. 320 с.
Обзор золотодобывающей отрасли России за 2015-2016 годы / EY и Союз золотопромышленников // Золото и технологии. 2017. № 3 (37). С. 10-41.
Орлов В.П. Минерально-сырьевая база России в условиях глобализации мировой экономики // Минеральные ресурсы России. Экономика и управление. 2000. № 5-6. С. 3-5.
Основные проблемы изучения и добычи минерального сырья Дальневосточного экономического района // Минерально-сырьевой комплекс ДВЭР на рубеже веков / Дальневосточный институт минерального сырья. Хабаровск, 1999.
Пасмурцев В. Такое хрупкое олово / Восток России. 2017. 23 января. URL: https:// www.eastrussia.ru/material/takoe-khrupkoe-olovo/ (дата обращения: ноябрь 2017).
Пространственные трансформации в российской экономике / под общ. ред. П.А. Ми-накира; Рос. акад. наук. Дальневост. отд-ние. Ин-т экон. исследований. М.: ЗАО «Экономика», 2002. 424 с.
Ресурсные регионы России в «новой реальности» / под ред. акад. В.В. Кулешова. Новосибирск: ИЭОПП СО РАН, 2017. 308 с.
Синтез научно-технических и экономических прогнозов: Тихоокеанская Россия -2050 / под ред. П.А. Минакира, В.И. Сергиенко; Рос. акад. наук, Дальневост. отд-ние, Ин-т экон. исследований. Владивосток: Дальнаука, 2011. 912 с.
Соколов В.М., Соколов А.В. Образование и распределение горной ренты в цветной металлургии. Новосибирск: Изд-во СО РАН, филиал «Гео», 2001. 186 с.
Хрусталев Е. Обзор золотодобывающей отрасли России за 2013-2014 годы // Золото и технологии. 2015. № 2. С. 20-24.
REFORM TRANSFORMATIONS AND THEIR RESULTS IN THE
MINERAL SECTOR OF THE FAR EAST
N.V. Lomakina
Natalia Valentinovna Lomakina - Doctor of Economics, Assistant Professor, Chief Researcher.
Economic Research Institute FEB RAS, 153 Tikhookeanskaya Street, Khabarovsk, Russia,
680042. E-mail: [email protected].
ORCID 0000-0003-3490-5775
Abstract. The article studies the most significant changes in the mineral sector of the Far East that occurred during the years of reform - dynamic, structural, reproduction and others, defined by the depth of reform novelties and forming of a new institutional environment. The author divides the reproduction of mineral and raw materials base (MRMB) during 1991-2016 into stages by the depth of reform transformations and by their results for the Russian base as a whole. The article shows absolute, relative and structural changes that happened with the MRMB of the Far East because of formation of a new finance-managerial model of reproduction of a resource base in Russia and its reassessment according to the demands of the world market. The author studies the different dynamics of development of key branches of mineral and raw materials industry of the Far East during 1990-2016 and determines the corresponding changes in the industrial and spatial structure of the mining industry of the region. The paper shows the results of reforms of the corporate structure of the mineral sector in the Far East based on the division of ownership of depths and ownership of the products mined from the depths between the state and the users of the depths. The author shows technological changes in the key branches of the mineral and raw materials industry of the region and makes a conclusion about the changes of technological availability of the Far Eastern mineral resources because of large national and international companies coming to the region.
Keywords: mineral sector, reform transformation, mineral and raw materials base (MRMB), finance-managerial model of the MRMB reproduction, division of ownership, corporate structure, technological availability of mineral resources, the Russian Far East
JEL: L52, Q32, Q38, R52
REFERENCES
Analysis of the Current State and Concept Creation of Development of the Mineral Resource Complex of the far Eastern Federal District for the Period up to 2020. Khabarovsk: FEB RAS, 2005, 288 p. (In Russian).
Antonova N.E., Lomakina N.V. Natural Resource-Based Industries of the Far East: New Drivers of Development. Ekonomicheskie i Sotsialnye Peremeny: Fakty, Tendentsii, Prognoz = Economic and Social Changes: Facts, Trends, Forecast, 2018, vol. 11, no. 1, pp. 43-56. DOI: 10.15838/esc/2018.1.55.3. (In Russian).
Boyko A.V. The State and Prospects of Development of Mineral-Raw Material Complex of the Far Eastern Federal District. Proceedings of the Far Eastern International Economic Forum. Khabarovsk, 2006. Available at: http://dvforum.khabkrai.ru/2006/doklads/ dokl_T2_Bojko.aspx?kod=12 (accessed November 2017). (In Russian).
Boyarko G.Yu. Russian Transnational Mineral Resource Companies. Mineralnye Resyrsy Rossii. Ekonomika i Upravlenie = Mineral Resources of Russia. Economics and Management, 2002, no. 3, pp. 60-75. (In Russian).
Braiko V.N., Ivanov V.N. The Russian Precious Metals Mining Industry: 2005 Results and Potentialities. Mineralnye Resyrsy Rossii. Ekonomika i Upravlenie = Mineral Resources of Russia, 2006, no. 3, pp. 63-64. (In Russian).
Braiko V.N., Ivanov V.N., Kashuba S.G. The Results of the Precious Metal and Gem Mining Industry's Performance in 2011 and Forecast of its Development in the Next Few Years. Mineralnye Resyrsy Rossii. Ekonomika i Upravlenie = Mineral Resources of Russia, 2012, no. 3, pp. 61-79. (In Russian).
Vologin V.G., Lazarev A.V. The State and Prospects of Development of the Mineral Resource Complex of the Far Eastern Federal District. Proceedings of the MINEX Forum. Magadan, 2016. Available at: http://minexforum.com/wp-content/ uploads/2016/07/1.1.1-Vologin-V.G.-Dalnedra_Sostoyanie-i-perespektivy-razvitiya-min-syr-bazy-DFO.pdf (accessed November 2017). (In Russian).
Dauev V.M., Vasilenko V.P., Denisov M.N. Results of Revaluation of Mineral Resource Base of Metal Minerals of the Russian Federation. Mineralnye Resyrsy Rossii. Eko-nomika i Upravlenie = Mineral Resources of Russia, 2000, no. 4, pp. 32-39. (In Russian).
Djumaylo A. Golden Merger Prepares on Chukotka. Kommersant [Businessman], 2017a, no. 67, 18 April, pp. 11. Available at: https://www.kommersant.ru/doc/3274834 (accessed November 2017). (In Russian).
Djumaylo A. Polymetal Entered the Fight with China. Kommersant [Businessman], 2017b, no. 190, 12 October, pp. 9. Available at: https://www.kommersant.ru/doc/3435717 (accessed October 2017). (In Russian).
Kryuchkova E.A. Monetary and Financial Aspects of the Development of Foreign Trade Relations of Mining Enterprises of Primorsky Territory. Historical Experience of the Far East. Vol. 2. Finance and Foreign Economic Activity of the Regions. Blagoveshensk, 2000. (In Russian).
Leskov M.I. MINEX Looking to the East. Zoloto i Tekhnologii [Gold and Technology], 2017, no. 3 (37), pp. 42-45. (In Russian).
Lomakina N.V. Mineral Sector of Russian Far East: Potential for Development. Edited by P. A. Minakir. Russian Academy of Sciences, Far Eastern Branch, Economic Research Institute. Khabarovsk, 2009, 240 p. (In Russian).
Lomakina N.V. Mineral Sector of the Russian Far East: Potential and Development Prospects Prostranstvennaya Ekonomika = Spatial Economics, 2008, no. 1, pp. 5-20. (In Russian).
Lomakina N.V. Mineral Sector of Far Eastern Economy: Problems and Possibilities of Development during the Crisis Period. Regionalistica [Regionalistics], 2016, vol. 3, no. 1, pp. 13-21. DOI: 10.14530/reg.2016.1. (In Russian).
Minakir P.A. The Russian Far East: Development Patterns and Future Scenarios. Vestnik DVO RAN = Vestnik of the Far East Branch of the Russian Academy of Sciences, 1998, no. 6, pp. 18-30. (In Russian).
Minakir P.A. Regions' Economics. Russian Far East. Edited by A.G. Granberg. Russian Academy of Sciences, Far Eastern Branch, Economic Research Institute. Moscow, 2006, 848 p. (In Russian).
Mineral Resource Sector of the Asian Part of Russia: How to Ensure the Socio-Economic Impact. Edited by V.V. Kuleshov. Novosibirsk: Institute of Economics and Industrial Engineering SB RAS, 2015, 352 p. (In Russian).
Subsoil of the Far East Remains the Most Attractive for Investment. Dalnevostochnyy Kapital [Far Eastern Capital], 2016, no. 11. Available at: http://dvkapital.ru/specialfeatures/ dfo_22.11.2016_9101_naibolee -privlekatelnymi-dlj a-investitsij -ostajutsj a-nedra-dal-nego-vostoka.html (accessed December 2017). (In Russian).
The Status and Use of Mineral Resources of the Russian Federation in 2015: State Report. Ministry of Natural Resources and the Environment of the Russian Federation. Moscow, 2016, 344 p. (In Russian).
The Status and Use of Mineral Resources of the Russian Federation in 2005: State Report. Ministry of Natural Resources and the Environment of the Russian Federation. Moscow, 2006, 320 p. (In Russian).
Review of Russia's Gold Mining Industry for 2015-2016. EY and the Union of Gold Miners. Zoloto i Tekhnologii [Gold and Technology], 2017, no. 3 (37), pp. 10-41. (In Russian).
Orlov V.P. Mineral Resources Base of Russia in the Condition of Globalization of the World Economy. Mineralnye Resyrsy Rossii. Ekonomika i Upravlenie = Mineral Resources of Russia, 2000, no. 5-6, pp. 3-5. (In Russian).
Main Problems of the Exploration and Mining of Mineral Raw Materials of the Far Eastern Economic Region. Mineral Resources Sector of the Far Eastern Economic Region at the Turn of the Century. Far East Institute of Mineral Raw Materials. Khabarovsk, 1999. (In Russian).
Pasmurtsev V. Such a Fragile Tin. East of Russia. 2017, 23 January. Available at: https:// www.eastrussia.ru/material/takoe-khrupkoe-olovo/ (accessed November 2017). (In Russian).
Spatial Transformation in Russian Economy. Edited by P.A. Minakir. Russian Academy of Sciences, Far Eastern Branch, Economic Research Institute. Moscow, 2002, 424 p. (In Russian).
Resources Regions in a 'New Reality'. Edited by V.V. Kuleshov. Novosibirsk: Institute of Economics and Industrial Engineering SB RAS, 2017, 308 p. (In Russian).
The Synthesis of Scientific-Technological and Economic Forecasts: Pacific Russia - 2050. Edited by P.A. Minakir, V.I. Sergienko. Russian Academy of Sciences, Far Eastern Branch, Economic Research Institute. Vladivostok, 2011, 912 p. (In Russian).
Sokolov V.M., Sokolov A.V. Formation and Distribution of Mining Rent in Non-Ferrous Metallurgy. Novosibirk, 2001, 186 p. (In Russian).
Khrustalev E. Review of Russia's Gold Mining Industry for 2013-2014. Zoloto i Tekhnologii [Gold and Technology], 2015, no. 2, pp. 20-24. (In Russian).
