CC BY
115
УДК
РЕФОРМА ПОЗЕМЕЛЬНЫХ ОТНОШЕНИЙ В ПОДМАНДАТНОЙ СИРИИ
В.П. Ранчинский
В статье предлагается анализ поземельных отношений, сложившихся в арабских провинциях Османской империи, вошедших в XX веке в государство Сирия, оказавшееся в 1920 - 1946 годах под французским мандатом. Автор рассматривает также изменение этих отношений, произошедших в ходе аграрной реформы, проведенной мандатными властями.
Ключевые слова: «мульк», «мири», «вакф», земельное право, земельный кодекс, феллах, лендлорд.
После развала Османской империи в 1918 г. её арабские провинции оказались поделёнными между Англией и Францией, которые ещё в годы I мировой войны, в 1916 г. подписали соглашение Сайкса-Пико о разделе этих земель между собой. Не дожидаясь решения Мандатной комиссии Лиги Наций 25 июля 1920 г. Франция ввела свои войска в Восточную Сирию и оккупировала её, изгнав с поста генерал-губернатора ставленника Англии, сына шерифа Мекки Хусейна аль-Хашими, эмира Фейсала. После ряда территориальных комбинаций, Франция разделила Сирию по конфессиональному признаку на три протектората - «государство Сирия», «государство Джабель-друз» (страна друзов), «государство аллавитов» (регион расселения алавитов) и две области - Александреттский санджак и Джазира с прямым управлением верховного комиссара. Наряду с административно-территориальными комбинациями, мандатные власти приступили к аграрным преобразованиям, главным содержанием которых стали составление кадастра земель и реформа поземельных отношений. Объектом исследования данной статьи является анализ поземельных отношений, существовавших в Сирии до реформы и их трансформация в результате реформы.
Ко времени развала Османской империи на территории земель, вошедших позже в состав подмандатной Сирии проживало 2,6 - 2,7 млн. человек [1, с.9]. Следует подчеркнуть, что подсчёты населения Сирии чрезвычайно затруднены, потому что османские переписи учитывали только податную мужскую часть населения. Переписи мандатных властей 1921-1922 и 1932 гг. также крайне не точны ввиду несовершенства методик подсчёта, малочисленности сотрудников созданного Статистического бюро, ряда других факторов. Так, например, немусульман, как правило, пересчитывали по епархиальным спискам. Во времена османские епархии уменьшали численность паствы, дабы уменьшить налоговое бремя, а после прихода французов и введения в действие закона о куриальном представительстве в органах власти, завышали численность паствы, дабы получить больше мест в органах власти. Сами мандатные власти не были заинтересованы в публикации точных данных о численности населения Сирии, они подавали в Мандатную комиссию Лиги Наций заведомо заниженные данные, чтобы снизить сумму оттоманского долга, который после развала Османской империи распределялся между соответственно Турцией и отпавшими от неё бывшими арабскими провинциями. Кроме того, в начале XX в. имели место массовые миграции армян и ассирийцев Османской империи на территорию Сирии, перемещения бедуинов, эмиграция христиан за её пределы. Поэтому приводимые в работе данные носят примерную точность.
Несмотря на то, что к началу XX в. Сирия являлась самой урбанизированной страной Ближнего Востока, большинство её населения проживало в сельской местности и относилось к осёдлым земледельцам, феллахам-крестьянам и бедуинам-кочевникам. Примерная численность городского населения составляла около 800 тыс. человек или около 30% населения страны [4, р. 79]. Уникальность сирийских городов заключалась в том, что значительная часть горожан получала средства существования от земли, а не от производства или торговли.
По первой переписи, проведённой мандатными властями в 1921-1922 гг., в Сирии возделывалось 28 % земли [8, р. 599]. Наиболее крупные пашенные массивы находились в окрестностях Дамаска (Гута, провинция Хауран), Хамы и Хомса, в провинции Халеб, в прибрежной зоне вокруг г. Латакия.
Ко времени перехода Сирии под французский мандат формы земельной собственности в Сирии определялись Мусульманским земельным правом и Оттоманским земельным кодексом, называемым в народе «Маджалла» (кодекс - В.Р.). Оба документа к тому времени уже безнадёжно устарели и по многим статьям противоречили друг другу. Мусульманское земельное право
Имена консулов, подписавших от имени своих правительств соглашение.
никогда не кодифицировалось, что давало судьям возможность одни и те же ситуации, иски и споры разрешать по их личному усмотрению. Поэтому в разных регионах Сирии сформировались отличные друг от друга практики разрешения однотипных судебных тяжб. На принятие судебного решения, помимо всего прочего, влияло так же то, к какому правовому мазхабу (направлению -В.Р.) принадлежали судьи, рассматривавшие тяжбы. Такая чехарда побудила французские мандатные власти приступить к разработке нового земельного кодекса. В 1929 г. решением верховного комиссара из числа юристов была учреждена комиссия, которая к концу 1930 г. предложила верховному комиссару на утверждение проект нового Земельного кодекса. Он был утверждён 12 ноября 1930 г. указом верховного комиссара под номером 3339 [4, р.51]. Кодекс стал юридическим инструментом регистрации прав земельной собственности, регулирования всех форм поземельных отношений, базой для создания новой системы кредитных отношений в аграрном секторе экономики Сирии, в её банковской сфере.
При создании Земельного кодекса за основу был взят Оттоманский земельный кодекс, в который были добавлены правовые нормы, апробированные Францией в её северо-африканских колониях - Алжире, Тунисе и Марокко.
В Оттоманском земельном кодексе было закреплено семь категорий земельной собственности, известных под арабскими названиями как «мульк» (полная собственность - В.Р.), «мири» (постоянное держание - В.Р.), «матрукаг-махмияг» (охранные земли - В.Р.), «мураффакаг» (сервитутные земли - В.Р.), «мауват» (невозделываемые земли - В.Р.), «мубахаг» (общинная земля - В.Р.), «вакф» - вакуфная. Законы, применяемые к этим категориям земель, регулировали реализацию персональных и профессиональных прав собственности на землю. Законодательные нормы могли дополняться нормами обычного и прецедентного права. В полной мере они относились только к той категории земли, которая подпадала под определение «мири».
Сложившиеся формы собственности на землю несли в себе печать военно-ленной системы, применяемой турками после завоевания арабского халифата Фатимидов в 1617 г. К концу XIX в. военно-ленная система отмерла, но в сфере поземельных отношений её рудименты ещё сохранялись и в начале XX в.
По новому Земельному кодексу оставалось пять категорий земель, в том числе «мульк», «мири», «матрукаг-мураффакаг», «матрукаг-махмияг», «халияг-мубахаг» [4, р.52].
Владелец «мулька» обладал полным перечнем прав собственника. Никто не имел права воспрепятствовать их реализации. Его право собственности на «мульк» ограничивалось лишь в том случае, если его реализация наносила вред или ущерб другому собственнику, другими словами говоря, правам собственности другой стороны [4, р.52]. Вместе с тем верховным собственником земли, как и по Оттоманскому земельному кодексу, оставалось государство. Оно вступало в права собственника «мулька» в том случае, если он не использовался и переходил в категорию «заброшенных земель». Старый кодекс относил к этой категории те «мульки», которые не обрабатывались в течение трёх лет или же перешедшие к наследникам неустановленной по суду степени родства. Бывший собственник или его наследник могли вернуть себе этот надел земли, если уплачивали государству упущенную прибыль [5, р.4]. Новый кодекс по сути сохранял эту норму. Изъятый у прежнего собственника «мульк» переходил в категорию «мульк-махлуль» (надел разрешённый к продаже-покупке - В.Р.) и выставлялся на продажу. За прежним собственником сохранялось преимущество его приобретения в случае выполнения вышеперечисленных условий.
К началу реформы все «мульки» Османской Сирии делились на четыре группы. К первой относились наделы без поселений. Они составляли большинство частных земельных владений лендлордов Сирии.
Во вторую группу входили земли, выделенные в своё время из султанского домена (из земель Короны, Суверена) или переведённые из категории «мири» в категорию «мульк» решением султана. Эта группа «мульков» формировалась в периоды, когда государство остро нуждалось в деньгах. Владелец надела категории «мири» мог внести в казну необходимую сумму и обрести документ на право собственности. Право собственности на земли, перешедшие в «мульки» из султанского домена или категории «мири» подтверждалось ферманом султана и регистрировалось в надзорном органе - Ведомстве по регистрации земель («Таба» в просторечии - В.Р.).
Далее шли «мульки» группы «ишриях» (отруба - В.Р.). Эта группа
частнособственнических земель сформировалась ещё в XVI в., после завоевания Сирии турками. По ходу завоевания часть земель была изъята у местного христианского населения и передана в собственность мусульман при условии, что с этих земель будет вносится церковный налог -
десятина (ашара) [4, р.52-53].
Наконец, особняком стояли частнособственнические земли немусульман, основная масса которых находилась в Ливане. «Мульки» немусульман возникли ещё при арабах, завоевавших Левант в VII в. Завоеватели сохранили за немусульманами часть земель, обложив их поземельным налогом - хараджем, который был сохранён турками после перехода Леванта под их власть.
Форма собственности на «мульк» была сохранена французскими властями потому, что она являлась наиболее подходящей для такой небольшой страны как Сирия. С одной стороны, она позволяла владельцу «мулька» извлекать максимальную пользу, даже если он не вёл собственной запашки, а сдавал землю в аренду. С другой стороны, государство легко контролировало поземельные отношения и могло проводить эффективную фискальную политику. Мандатным властям перерегистрация «мулька» дала в руки мощный рычаг воздействия на их владельцев, так как далеко не всегда права их собственности на «мульки» обосновано подтверждались. В зависимости от политической ситуации власти могли признать эти права обоснованными, а могли и отказать в их признании. Всё зависело от степени лояльности землевладельца к власти, других конъюнктурных обстоятельств.
Иной была форма собственности категории земель «мири», при которой государство сохраняло за собой право собственника на этот надел земли, но передавало права владения и распоряжения частным лицам, вносившим десятину дохода в казну [4, р.53]. Такого рода земельные держания изначально были феодальными имениями, которыми государство одаривало тех или иных подданных за заслуги перед ним или же с целью заручиться поддержкой влиятельных местных вождей. С течением времени они раздробились на мелкие держания, которые были проданы либо переданы их потомкам.
Права владельца «мири» были ограничены государством в лице ведомства «Таба». Передача надела «мири» во владение и распоряжение другому лицу строго контролировались надзорным органом и в документе о сделке оговаривались все обязательства нового владельца перед государством. Новый владелец «мири», вступивший в права распоряжения, вносил в казну ведомства «Таба» плату за оформление сделки (десятину) и как приемник принимал на себя обязательства по уплате налога с этой земли. Как и «мульки», земли категории «мири» должны были возделываться и приносить прибыль казне. Если они не возделывались в течение пяти лет, то владелец утрачивал на них права и они возвращались в казну. Бывший владелец «мири» мог возвратить себе это надел, если он вносил в казну утраченную за пять лет прибыль (бадаль аль-мисл - эквивалент - В.Р.). В таком случае за ним сохранялось право преимущества. Таким же преимущественным правом обладали его наследники. Однако в таком случае необходимо было по суду доказать своё право наследования, что при многожёнстве сделать было не так просто. При отсутствии претендентов со стороны бывшего владельца и его наследников, ведомство «Таба» выставляло земли на торги и право владения ими получал тот, кто выигрывал торги [4, р.54].
В соответствии с Оттоманским земельным кодексом земли «мири» по сути могли быть только пашенными, которые должны были засеваться сельхозкультурами. Владелец «мири» не имел права менять предназначение этих земель, засаживать их, например, виноградной лозой, иными деревьями, или застраивать их. За этим тщательно следило ведомство «Таба». Французский земельный кодекс устранял эти запреты. Теперь владелец «мири» мог свободно менять предназначение этих земель, не спрашивая на то согласия органов власти. Таким образом, в результате реформы категория земель «мири» фактически переводилась в категорию «мульков». Земли «мири» могли быть переведены в казённые лишь в случае обнаружения на них полезных ископаемых.
В Сирии абсолютное большинство земель категории «мири» находилось во владении помещиков-абсентистов, не имевших своей запашки. Они проживали в городах и в лучшем случае имели на своих землях усадьбы-имения, в которые они приезжали на отдых либо во время сбора арендной платы. Они сдавали эти земли мелким и средним собственникам-феллахам на правах издольной ренты.
Французский земельный кодекс объединил в одну категорию «матрукаг-мураффакаг» -возделываемые земли общин с землями общего пользования. К землям общего пользования относились выгоны для скота, лесные массивы и заросли кустарников, места, отведённые для торгов, ярмарок , праздничных мероприятий, а так же пограничные земли, если селения находились рядом друг с другом [3, р.70]. Как возделываемыми, так и землями общего
* Места проведения постоянных ярмарок чаще всего являлись вакуфной собственностью.
пользования, население пользовалось из поколения в поколение и перевод их в другие категории не допускался во избежание конфликтов. Возделываемые земли общин периодически перераспределялись.
Неизменной была оставлена категория земель «матрукаг - махмияг». По сути это были государственные охранные земли, резервируемые властью исходя из общих интересов. В этот фонд входили все земли, по которым пролегали значимые дороги, побережья рек и озёр, обеспечивающие свободный доступ к водным источникам всех жителей, территории кладбищ, святых мест и пути сообщения к ним [3, р.70]. Перевод земель этого фонда в другие категории запрещался законом.
Наконец, закон определял общинную землю категории «мубахаг» как «халияг» -разрешённую к переводу в любую другую категорию. В фонд «мубахаг» входили земли, не имеющие зарегистрированного ведомством «Таба» владельца-собственника ни из числа частных лиц, ни деревень, ни городов. К таким землям принадлежали заболоченные и солончаковые низменности, зоны распространения малярийного комара, каменистые плато и тому подобные [4, р.55].
Французский земельный кодекс менее всего затронул вакуфные земли, в силу специфичности института вакуфной собственности, присущей только исламскому миру, опасения мандатных властей вызвать активное недовольство исламского духовенства, авторитетных семейных кланов, каждый из которых, как европейца деньги в банках, держали часть земель в семейных вакфах.
Вакуфная собственность Османской империи детально исследована в работе П.В.Шлыкова [2], поэтому мы остановимся лишь на тех преобразованиях вакфов, которые были предприняты мандатными властями в рамках реформы.
Вакфами в исламском мире является неотчуждаемая собственность, переданная в общее пользование религиозным, благотворительным, иным учреждениям, частным лицам или семьям с правом доверительного собственника [6, р.210]. С правовой точки зрения бывший собственник вакуфного имущества, в том числе и земли, по собственной воле бессрочно приостанавливал своё право собственности на это имущество в интересах уммы - общины мусульман и передавал доходы или часть доходов от этого имущества в её распоряжение [7, р.59]. На практике вакфы различаются целями, ради которых земля, иное имущество, передаётся в общее пользование. Иногда в договоре передачи (дарения) абсолютно точно указывается религиозный или благотворительный фонд, учреждение, которые будут получать и расходовать прибыль и определяется мечеть, церковь, школа, приют, любой другой объект, на содержание которого будут расходоваться средства*. Такой вид вакфа назывался «вакф хейри» (вакф благотворительный -В.Р.).
Другим видом вакфа являлось имущество, в том числе земля, которое по договору дарителя (вакифа) используется фондом или наследниками имущества вакифа, переданного в вакуфную собственность в строго оговорённых им рамках (от сих до сих). Такие вакфы назывались «вакф дхури» (вакф сберегаемый - В.Р.). Такого рода вакфы не меняли своего статуса пока не прерывалась линия наследования. Лишь в том случае, если по суду нельзя было установить наследника вакифа, вакуфные учреждения обретали право изменить его статус.
Третьим видом вакфа была комбинация двух первых, когда доход от вакфа делили между благотворительными учреждениями - организациями и вакифом - его наследниками [4, р.55]. В официальных документах он назывался «вакф - муштарак» (вакф объединённый - В.Р.)*.
По законам Османской империи в вакуфную собственность могли быть переданы земли двух категорий - «мульки» и «мири». Для передачи «мульков» в вакуфную собственность никаких законодательных ограничений не существовало, достаточно было частного решения собственника земли. Совершенно другой была ситуация с землями «мири»: пользователь и распорядитель этих земель мог перевести из в категорию вакуфных земель только с разрешения государства -ведомства «Таба», выдававшего соответствующий документ, согласно которому земли «мири» выводились с этой категории и превращались в вакфы, но при этом они продолжали оставаться государственными и назывались «мири - тахсисат» (земли фонда особого назначения - В.Р.).
* Номенклатура бенефициаров и распределителей прибыли на практике могла быть самой разнообразной, от школ и больниц до инфраструктурных объектов и кошек, на содержание которых выделялись средства.
* В упомянутой выше работе Шлыкова П.В. на стр. 35-36 даны турецкие названия перечисленных видов вакфов.
Государство продолжало взимать с этих земель налог - десятину, который направлялся на финансирование социально значимых проектов, обозначенных либо фетвой султана, либо решением правительства [3, р.65].
Хотя Французский земельный кодекс снял ряд ограничений в отношении категории земель «мири», перевод их в категорию вакуфной собственности был ещё более усложнён, в силу отношения к этому институту исламского общества мандатных властей. Кодекс разрешал органам, в ведении которых находились вакуфные земли, выставлять их на продажу.
На вакуфные земли правовые нормы Земельного кодекса Османской империи не распространялись, они подпадали под юрисдикцию шариата и норм Турецкого гражданского права [6, р.210]. В рамках законодательства Османской империи все вопросы управления вакуфной собственностью находились в ведении Министерства по делам вакфов, юрисдикция которого на сирийские земли была утрачена сразу после освобождения Сирии от турецких войск. В период управления Сирией эмиром Фейсалом с октября 1918 г. по июль 1920 г., в составе его администрации было создано ведомство, управлявшее вакуфной собственностью, являвшееся фактически преемником имперского Министерства. С приходом в Сирию французов «правительство» эмира Фейсала было распущено, а все дела вакфов были переданы в созданный при верховном комиссаре Верховный исламский комитет [4, р.55]. Соответственно комитет создал свои отделения-филиалы во всех административных единицах Леванта.
Вакуфная собственность христианских и иудейских общин Сирии была выведена из юрисдикции комитета и передана в управление аппарата их духовных пастырей, в который Верховный исламский комитет делегировал в качестве наблюдателей специальных чиновников.
Вакуфная собственность общин религиозных маргиналов - алавитов и друзов Сирии и Ливана, на правах доверительной собственности управлялась кади - судьями этих конфессий [4, р.56].
Французские мандатные власти, имевшие негативный опыт реформирования вакуфной собственности, приобретённый ими в Алжире, Тунисе и Марокко, не решились на существенное изменение правового статуса вакфов и системы их управления на местном уровне, хотя и понимали, что вакуфная собственность на землю тормозила экономическое развитие Сирии. Её правовой статус был столь запутанным, что тот, кто приобретал вакуфные земли, выставленные на продажу, рисковал обрести сложные проблемы, так как приобретённая земельная собственность подлежала регистрации в созданном французами вместо «Таба» Земельном департаменте, точнее в его столбцовой книге, в которую заносились документы, подтверждающие права собственности.
Благотворительные и религиозные вакфы управлялись сложной иерархической структурой, сложившейся во времена османские и не позволявшей проконтролировать поступление и расходование получаемой прибыли. В ряде случаев она попросту разворовывалась. Попытка французских властей установить надзор за получением и расходованием средств встретила бешеное сопротивление со стороны этой управленческой структуры и французы сочли за меньшее зло оставить всё как есть.
В случае с семейными вакфами часто возникали другие столь же сложные проблемы. В ряде случаев между бенефициариями, претендовавшими на получение части прибыли от вакуфной собственности, завязывались сложные судебные тяжбы, тянувшиеся годами.
Анализ поземельных отношений в Сирии был бы не полным без характеристики арендных отношений. Большинство возделываемых земель Сирии принадлежало помещикам - абсентистам, не ведшим собственной запашки, а сдававших землю в аренду феллахам. Система аренды земли, существовавшая в Сирии в начале XX в. сложилась ещё в средние века. Как правило, она носила срочный характер, поэтому в народе такого рода земли называли «матайяр» (временные, непостоянные - В.Р.). Сроки аренды устанавливал землевладелец по своему усмотрению. В начале XX в. в большинстве случаев рента ещё взималась натурой, никогда твёрдо не фиксировалась. Как правило, после уборки урожая землевладелец забирал себе долю урожая, которая составляла от одной пятой до половины собранной продукции [4, р.59]. Разумеется, имели место и иные условия аренды, сложившиеся на основе обычаев отдельных народов, конфессий (например, друзов, езидов и алавитов), местностей и плодородия земли.
Существовавшая система аренды являлась универсальной, поскольку учитывала местные экономические, климатические, этноконфессиональные и социальные условия. Она обеспечивала максимально возможную прибыль землевладельцу, которая на хороших землях достигала до 400 % её стоимости [8, р.601]. С другой стороны, она давала средства к существованию малоземельным феллахам. Вместе с тем в начале XX в. она также продуцировала ряд пороков.
Высокая земельная рента побуждала землевладельцев вкладывать свободные капиталы не в промышленное производство, а в землю, с владением которой связывалось благосостояние человека. Скупка земель и спекуляции с земельными участками, распродажа «мульков», приносящих низкую, с точки зрения землевладельцев ренту, в начале XX в. приобрели массовый характер. Лендлорды Сирии, имевшие земельную собственность в Палестине в 10-е - 30-е гг. с выгодой для себя продавали земли Еврейскому национальному фонду. Обе стороны при этом скрывали от властей подлинные масштабы сделок. Об этом свидетельствует обсуждение этого вопроса в Мандатной комиссии Лиги Наций 16 июня 1931 г. Официальный представитель Англии в комиссии Ван Рис (Van Rees) обратил внимание членов комиссии на то, что, по сведениям Еврейского национального фонда в 1930 г. им было приобретено 16 500 дунамов земли, в то время как на странице 47 доклада комиссии значится цифра 24 516 дунамов [5, р.47]. На странице 114 доклада указывается, что 90% приобретённых фондом земель куплено у крупных землевладельцев и лишь 10 % было приобретено у мелких [5, р.114]. Распродажа земель сужала арендный земельный фонд, что позволяло землевладельцам создавать конкурсную обстановку и сохранять высокую арендную плату.
В силу временного характера аренды ни землевладелец, ни арендатор не занимались улучшением плодородия арендуемых земель. У арендатора также отсутствовала мотивация бороться за более высокие урожаи, так как урожайность выше средней требовала больших трудозатрат, а производителю всё равно оставалось не более половины урожая.
На рубеже XIX - XX вв. в аграрный сектор Сирии стал проникать денежный кредит. Однако в большинстве случаев кредиторами феллахов выступали не банки, а представители всё того же семейного клана землевладельца, у которого феллахи арендовали земли. Итогом такого кредита стал рост задолженности феллахов перед землевладельцами - кредиторами, превращение кредитуемых в безвозвратных должников, оказавшихся в положении крепостных [4, р.59].
По статьям Оттоманского земельного кодекса землевладелец, сдававший землю в аренду, обязан был оформлять с арендатором договор аренды, в котором указывались размеры арендной платы. Договоры регистрировались в ведомстве «Таба» и с заявленной прибыли, получаемой в виде арендной платы, землевладелец платил налог государству. Однако в сложившейся практике имели место существенные отклонения от закона. Во-первых, договоры аренды оформлялись далеко не всегда. Землевладельцы предпочитали платить поземельный налог и уклонялись от уплаты налога с прибыли. Во-вторых, в том случае, если договор аренды заключался, в нём указывались не реальные размеры арендной платы, по соглашению сторон она занижалась против той, которую арендатор должен был платить землевладельцу. Тем самым, землевладелец недоплачивал государству налоги с прибыли.
Пороки, которые несли в себе сложившиеся поземельные отношения и в том числе система «матайяр» и необходимость их реформирования в полной мере осознавалась французскими мандатными властями [3, р.242-243]. Однако их единовременное обрушение грозило социальным взрывом и коллапсом аграрного сектора Сирии. Поэтому их реформирование осуществлялось поэтапно. Власти начали реформу с общинных возделываемых земель, которые в мае 1926 г. решением верховного комиссара № 275,44 передавались за выкуп в полную собственность общинников. В результате 1 700 000 гектаров обрабатываемых земель обрели новых хозяев [4, р.60]. Стоимость земли определялась гласно, на обоснованных критериях, а выкупные платежи вносились её новоиспечёнными владельцами равными долями в течение 15 лет. Тем самым значительная часть земель категории «матрукаг - мураффакаг» была переведена в категорию «мульков», что привело к увеличению слоя мелких и средних земельных собственников.
Заключение.
Доставшиеся Сирии в наследство от османской эпохи поземельные отношения являлись тормозом развития не только её сельского хозяйства, но экономики в целом, так как консервировали все пороки феодального способа производства и отношений между субъектами экономической действительности. Они позволяли сирийским лендлордам-абсентистам, духовенству, управлявшему земельными вакфами, держать в повиновении крестьянскую массу сельской периферии, составлявшую большинство населения страны. К началу XX в. эти отношения оказались безнадёжно запутанными с точки зрения прав собственности на землю, поэтому любая попытка ввести их в правовое поле должна быть оценена положительно. Они уже не продуцировали коллективизма сельской общины: он подрывался проникавшими в
сельскохозяйственное производство товарно-денежными отношениями, в то же время они не позволяли свободно развиваться индивидуализму как непременному условию развития товарного
хозяйства. Сохранявшаяся в рамках этих отношений парцеллизация земли и её периодическое перераспределение исключали заботу крестьянина о плодородии земли, использование механизмов, в принципе не допускали развития банковского сельского кредита, поскольку исключали кредитно-залоговые отношения. Тем более, эти отношения в принципе были невозможны в части вакуфных земель.
Доставшиеся в наследство поземельные отношения являлись тормозом развития не только аграрного сектора. В сирийских городах сложился значительный слой населения, жившего на доходы от земельной ренты, от семейных вакфов. Это была инертная по отношению к промышленному производству, торговле, другим сферам производственной жизни города масса иждивенцев, этаких рантье Арабского Востока.
Аграрные преобразования Франции затронули интересы почти всех слоёв населения Сирии. Они потребовали ломки сложившихся при османах системы производственных и социальных отношений абсолютного большинства населения страны, как латифундистов, так и беднейших крестьян, часть которых, в частности в Джабель-друзе и Джазире, в горных районах, населённых алавитами, оказалась столь же не готовой к земельной реформе, как и крупные землевладельцы. Реформа стала одной из причин восстания друзов в 1925 - 1927 гг. Франции пришлось преодолевать сопротивление исламского духовенства, она столкнулась с огромными трудностями в деле организации аграрного кредита. В силу этого некоторые отечественные и зарубежные исследователи истории Сирии периода французского мандата склонны утверждать, что аграрная реформа потерпела неудачу, так как Франции так и не удалось создать слоя мелких земельных собственников в Сирии [8, р.603]. На наш взгляд, такой вывод является чрезмерно категоричным. Реформа действительно не привела к радикальным переменам. Но в ходе её в Сирии впервые появился кадастр земель, вплоть до каждой деревни, значительно расширились возможности купли-продажи земли, увеличился слой мелких земельных собственников, расширились правовые возможности сельского кредита. Наконец, был введён в действие Земельный кодекс, который поставил поземельные отношения в понятные рамки закона.
The article analyzes land relationships existing in Arab provinces of the Osman empire that joined the state of Syria in XX century which in its turn was unoler the French mandate in 1920 - 1946. The author considers changing these relationships that took place in the course of the agricultural reform held by the mandate authorities.
The key words: “mulk”, “miri”, “vakph”, land law, land code, fellaheen, landlord.
Список литературы
1. Ранчинский В.П. Сирия в начале XX века: этно-конфессиональные общины и проблема национального единства. Брянск: издательство БГУ, 2004. 204 с.
2. Шлыков П.В. Вакфы в Турции: трансформация традиционного института. М.: Издательский дом Мардшани, 2011. 560 с.
3. Chaoui, Jaseph. Le Regime Foucier en Syria. Paris, Imprimerie d’editions Pauk Rouband, 1928.268 p.
4. Economic organization of Syria. Edited by Said B. Himden, B.C., M.A. Printed at the American Press. Beirut, 1936. 445 p.
5. League of Nations. Permanent Mandates Commission. Minutes of the Twentienth session. Held of Geneva from June 9th to June 24th, 1931, including the report of the Commission to the Conncil. http: //unispal.un.org/UNISPAL. NSF/0/6BB46BF1877EEB1405256616005E1FF2
6. Luke, Harry Charles, and Keith-Roach, Edward. The Hundbook of Palestine. L., Macmillan and Co., 1930. 301 p.
7. Peter R. Wakf in Classical Islamic Low//Encyclopedia of Islam. 2en edition. Vol. 11. L., Leiden, 1960 - 2005. p.59-64/
8. Stephen H. Roberts. The History of French Colonid Policy 1870 - 1925. Frank Cass Co. Ltd., 1963.620 p.
Об авторе
В.П.Ранчинский - канд. истор. наук, проф., Брянский государственный университет им. академика И.Г.Петровского, v.ranchinsky@yandex.ru
