CC BY
41
ДЖУРКОВИЧ М. ЦВЕТНЫЕ РЕВОЛЮЦИИ КАК ЧАСТЬ ГИБРИДНОЙ ВОЙНЫ
Реф. ст.: ЪУРКОВИЪ М. Обоjене револуцще као део хибридног рада // Зборник Матице српске за друштвене науке. - Нови Сад, 2020. - Г. 71, бр. 175 (3). - С. 309-327. - URL: https://www.maticas rpska.org.rs/stariSajt/casopisi/ZMSDN_175.pdf (дата обращения: 17.12.2022)
Ключевые слова: гибридная война; государственный переворот; ненасильственная борьба; Сопротивление; цветные революции; Шарп Д.
Для цитирования: Цибизова И.М. [Реферат] // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3: Философия. - 2023. - № 2. - С. 182-188. Реф. ст.: ЪурковиЬ М. Обо]ене рево-луцще као део хибридног рада // Зборник Матице српске за друштвене науке. - Нови Сад, 2020. - Г. 71, бр. 175 (3). - С. 309-327. - URL: https://www.maticasrpska.org.rs/stariSajt/casopisi/ZMSDN_175.pdf (дата обращения: 17.12.2022).
Сербский политический философ М. Джуркович осмысливает цветные революции как часть гибридной войны, направленной на смену режимов, противоречащих интересам англосаксов и международных корпораций. Автор констатирует, что появился ряд понятий и стратегий неконвенционных видов войны и угроз безопасности и суверенитету стран: цветные революции, ненасильственные революции, сетевые войны, гибридные войны, культурные войны, мягкая сила, сила памяти, судебная диктатура. Может применяться и традиционная информационная подрывная деятельность - психологические диверсии или подрывная пропаганда - посредством агентов влияния, шпионов и коррумпированных элементов. Суть этих операций сформулировал Сун Цу: побе-
дить врага без вооруженного столкновения, разрушив мораль, гомогенность, готовность к обороне и защите системы ценностей -внушить противнику непонимание того, кто он и что защищает (с. 309-310).
Коррупция, способствующая подрыву ценностей и идеологии, - стандартный механизм и инструмент подрывной деятельности. Значительную роль в свержении власти со времен Французской революции играли представители правящих классов, принимавших идеологию, ведущую к слому собственной гегемонии. Движение БЛМ продемонстрировало аналогичный феномен, разрушив памятники деятелям, обеспечившим доминирование США. Особую роль в этом контексте, указывает М. Джуркович, играют социальные сети, как правило поддерживаемые компаниями, расположенными в США и функционирующими как «протезы американской военной системы». В операциях Арабской весны наблюдалось слаженное взаимодействие служб безопасности, внешнеполитического аппарата, фондов, кибер-войск, ЧВК и активистов, координирующих подрывные операции. Интернет повысил возможности подрывной деятельности и капиллярного вливания идей в ментальное, духовное, ценностное и медийное пространство страны. В эйфории игры в покемонов люди выкладывали в сети фотографии своих домов, предприятий и учреждений, прежде добываемые шпионами (с. 310-311). Опыт Коминтерна и нацистов, использовавших национальный вопрос для ослабления противника, переняли ЦРУ и МИ6. Существует мнение, что холодная война выиграна посредством популярной культуры в столкновении ценностей и идеологий.
Согласно З. Бжезинскому, распространение идеологии прав человека подорвало восточный блок. При презентации «Великой шахматной доски» он объяснил закономерность перехода от защиты прав человека к геополитическому дискурсу: права человека использовались как основание для вмешательства, пропагандистских войн, вербовки и военных интервенций. Г. Киссинджер, презиравший дискурс о правах человека как нерелевантный в отношениях великих держав, участвовал в выработке Завершающего Хельсинкского акта ради его использования для развала восточного блока. Аналогичным орудием стали цветные революции.
После агрессии НАТО 1999 г. в Сербии руководство «Отпора» в координации с Фондом открытого общества Д. Сороса и американскими спецслужбами разработало модель «ненасильственной борьбы»: на сайте Центра прикладных ненасильственных деятельности и стратегии (CANVAS) можно найти пособия, инструкции, партнеров, видеоматериалы (с. 311-312). Существует Центр ненасильственного сопротивления, где ангажированы бывшие «отпоровцы». Сотрудники КАНВАСа связаны с американскими спецслужбами и действуют совместно с радикальными политическими группировками (с. 312).
Методы ненасильственной борьбы, проистекающие из православной (Л. Толстой) и индуистской (Махатма Ганди) традиций, европейских пацифистских организаций, аллюзий на наследие М.Л. Кинга парадоксально заимствовали для осуществления целей неоколониализма - контроля над ресурсами и геополитическими пространствами посредством агентов влияния и посредников (прокси). «Отпор!» появляется там, где власть противостоит геополитическим императивам США. Не существует аспектов духовной и интеллектуальной деятельности, ценностных и идеологических систем, не инструментализированных ЦРУ для выполнения геополитических целей при финансировании и либералов, и монархистов, и ультраправых, и коммунистов, если их деятельность ведет к дестабилизации противника (с. 313).
Идеи использования пацифизма и борьбы за мир Коминтерном для неразмещения ядерных боеголовок в Западной Европе заимствовали американцы. Д. Шарпа (1928-2018) называют «Макиавелли» или «Клаузевицем1 ненасильственной борьбы». Этот последователь М. Ганди, маргинал и одиночка, характеризуется как «одинокий всадник» американской корпоративной элиты времен холодной войны. В Центр международных отношений Гарвардского университета, создающий стратегии холодной войны и прозванный «ЦРУ в Гарварде», Шарпа привел один из авторов использования теории игр в американской ядерной стратегии Т. Шеллинг, автор предисловия к его диссертации «Политики ненасильственного сопротивления». Финансировало исследование
1 Карл фон Клаузевиц - прусский военный теоретик, автор труда «О войне», считающегося революцией в военной теории.
184
Агентство прогрессивных оборонных исследовательских проектов -ДАРПА (Defense Advanced Research Projects Agency), принадлежащее министерству обороны и ответственное за развитие новых технологий для армии.
С Центром сотрудничали Г. Киссинджер, У. Банди1, С. Хантингтон2, З. Бжезинский (с. 314-315). Исследования, начавшиеся в рамках проекта «Камелот», включили стратегии экспериментальной психологии. В монографии «Сделать Европу непобедимой» (1985) теория ненасильственной борьбы представлялась частью оборонной стратегии Запада, предусматривая развитие сопротивления после гипотетической советской оккупации. Операция «Гладио»3 характеризовалась идентичными мотивами и наррати-вом, хотя предусматривала мобилизацию и организацию террористических акций. Учение о победе мира, свободы и демократии легло в основу интервенционизма, став основой гибридной борьбы, включавшей пакет действий от ненасильственных до прямой военной интервенции.
По признанию Шарпа, его лучше понимали члены военного истеблишмента, чем пацифисты: он говорил о прагматике, не о вере в ненасилие как этическом принципе (с. 315). Полковник Р. Хелви осуществлял внедрение теории в практику, рассматривая ее как руководство по ненасильственному подрыву и захвату власти (с. 316). В Прибалтике, согласно У. Клеменсу, осуществили Певческую революцию, предотвратив советский путч и вернув независимость мирным путем. Лидеры, организаторы и активисты прошли тренинг по методике Шарпа, переведенной на национальные языки: предусматривалось геополитическое поражение и отсечение противника от балтийских портов.
После книги «От диктатуры - к демократии» (1993) появилось пособие, перечислявшее 198 методов ненасильственной борьбы. Белградско-Будапештская акция стала переломным мо-
1 Эксперт ЦРУ по внешней политике, один из авторов вьетнамской стратегии.
2 Американский социолог и политолог, автор концепции этнокультурного разделения цивилизаций.
Операция НАТО по дискредитации и вытеснению коммунистов из властных структур.
ментом в стратегии ненасильственной борьбы, способствовавшей делегитимизации правительства С. Милошевича и его свержению (с. 317).
Наррация о конфликте свободного мира и тоталитаризма вылилась в борьбу с мнимыми диктаторами и установление либеральной, плюралистической демократии. Западные СМИ развязывали кампанию против лидеров, прежде называвшихся реформаторами и гарантами стабильности, но внезапно объявляемых диктаторами (Садам Хусейн, Слободан Милошевич, Эдуард Шеварднадзе, Хосни Мубарак, Никола Груевский).
Методику Шарпа характеризует обширная палитра методов и лозунгов, включавшая шутки, пантомимы, дарение цветов полицейским и т.д. для максимального привлечения молодежи (с. 318319). Радикализм (в том числе религиозный) играл важную роль. В Египте он поощрялся и использовался наряду с ненасильственной деятельностью.
Когда становится очевиден вред государству, повернуть назад тяжело или невозможно. Предотвращается приход к власти патриотов и людей порядочных, Шарп ставит задачу «предотвращения новой диктатуры» - недопущения к власти представителей народа для защиты его интересов. Выступая против переговоров с властью, он утверждает необходимость конфликта посредством забастовок, бойкотов, протестов, после которых свершится ее передача.
Насильственное сопротивление отличалось от ненасильственного при рекомендации параллельного использования. Предусматривалась необходимость генерального плана и тайной деятельности, включающей подрывную пропаганду. Среди сценариев смены режима выделялись: конверсия, аккомодация (приспособление), ненасильственное принуждение и дезинтеграция или распад режима (с. 319-320). В Сербии до 2000 г. осуществлялся ряд параллельных акций, включая ненасильственные и операции западных спецслужб, в том числе устранение высших функционеров власти и общественных деятелей, убийства которых приписывались режиму. На Украине, считает автор, в 2014 г. ненасильственная деятельность переросла в вооруженную борьбу с органами безопасности, демонстрируя наличие у оппозиции подготовленной армии. В Сирии и Ливии - в вооруженные интервен-
ции с использованием недавних исламистских противников. Ненасильственные протесты подрывают режим изнутри.
К новым методам относится феномен судебной диктатуры, привлекавшийся в Латинской Америке для смены правительств, противоречащих доктрине Монро. Поддерживавшиеся американцами облики фашистской диктатуры (Бразилия, Чили, Парагвай) заменяли неолиберальными квазидемократиями, но в ряде стран побеждали демократические силы, начинавшие ограничивать интересы корпораций и развивать политику народного благосостояния (с. 320-321).
Лидеры, службы безопасности и стратеги государств, заинтересованных в защите суверенитета, начали исследовать и развивать методы защиты от цветных революций. Эта деятельность основывается на блокировке подрывной деятельности. Техники модернизируют в силу возрастания роли Интернета, ненасильственной природы переворотов и изменения техник пропаганды. Следует исходить из превентивности, прослеживания и регистрации деятельности иностранных разведок, вербовки людей как вне власти, так и в ней (с. 321-322). Особенно чувствительными локациями являются СМИ, университеты, академии наук, НКО, группы болельщиков и партийные элиты. Начинать рекомендуется с контроля за денежными потоками. Следует учитывать иностранных лоббистов и финансистов, контрабанду и нелегальное вбрасывание незарегистрированной наличности.
Нововведение цветных революций, указывает М. Джурко-вич, состоит в привлечении Интернета. Во время «арабской весны» (более всего в Египте) и попытки свержения Эрдогана в 2013 г. социальные сети использовались как средство мобилизации, координации и связи путчистов с инфраструктурами в стране и США. Для организации и пропаганды контроль и доминирование в Интернете важнее, чем в газетах, радио, иногда и телевидении. Средства информационной защиты включают мониторинг Интернета при запрете определенных сервисов (с. 322-323). К ним относится цензура, стимулирование и популяризация отечественных социальных сетей, не контролируемых американцами и другими кибердержавами. Индия в 2020 г. после пограничного конфликта запретила тик-ток и другие китайские социальные сети, обвинив их в сливе данных китайским службам безопасности.
Важным аспектом становится способность властей мобилизовать сторонников и демонстрировать большую поддержку, по сравнению с протестующими. Необходима физическая защита государственных институтов, телевидения и парламента как символа государственной власти, инфраструктурных сетей и каналов коммуникации (с. 323-324).
Цветные революции, заключает автор, нельзя интерпретировать как наивные ненасильственные забавы. Цель ненасильственной борьбы состоит в смене власти, что влечет и терроризм, и военную интервенцию, и гражданскую войну. Ключевой момент состоит в необходимости контролировать элиту, привлекать народ на свою сторону и знать, во имя каких ценностей это делается. В итоге проблема сводится к защите идентичности, традиционных ценностей и институтов, а ныне и семьи, в которой эти ценности получаются, формируются и репродуцируются (с. 325).
И.М. Цибизова*
* Цибизова Ирина Михайловна - кандидат исторических наук, научный сотрудник отдела философии Института научной информации по общественным наукам РАН, itsibizova@mail.ru
