CC BY
63
ЯЗЫК И ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ
УДК: 811.161.1
Е. В. Грудева1
Редукция и эллипсис приглагольных актантов
в современном русском языке: вероятностный подход
В статье приводятся новые данные, связанные с предложенным ранее разграничением трёх механизмов ненасыщения обязательных семантических валентностей глагола: редукция, эллипсис и компенсация. Особое внимание уделено критериям разграничения эллипсиса и редукции приглагольных актантов.
В опорой на выделенные критерии утверждается, что в русском языке высказывания с вершинным глаголом в формах 1-2 л. ед. и мн. ч. настоящего/будущего времени и пропуском подлежащего следует трактовать как эллиптические, а высказывания с вершинным глаголом в форме 2 л. ед. и мн. ч. императива и пропуском подлежащего как особый тип конструкций.
В качестве дополнительного аргумента в пользу такого решения предлагается рассматривать квантитативные данные, связанные с изучением частоты встречаемости соответствующих конструкций в условиях выраженности / невыраженности первого актанта (подлежащего).
The article contains new data connected with the earlier suggested differentiation of three mechanisms of unsaturation of obligatory semantic verb valencies: reduction, ellipsis and compensation. Special emphasis is given to the criteria for differentiation of ellipsis and reduction of adverbial actants.
In connection with this, it is stated that in Russian the utterances with the root verbs in forms of 1st-2nd person singular and plural, present/future tense, with absence of the subject, should de treated as elliptical, and the utterances with the root verb in the form of 2nd person singular and plural imperative, with absence of the subject, should be treated as constructions of a special type.
As an additional argument for such a decision we suggest considering quantitative data connected with the study of occurrence frequency of the corresponding constructions under conditions of an expressed/unexpressed first actant (the subject).
Ключевые слова: эллипсис, редукция, валентность, приглагольные актанты, корпус русского языка, вероятностный подход.
История изучения эллипсиса насчитывает не одну тысячу лет. Мнения в отношении эллипсиса прямо противоположные: от принятия до отрицания. Несмотря на длинную историю бытования этого термина в филологических работах, большую часть времени эллипсис был объектом риторических, а затем стилистически штудий.
1 Грудева Елена Валерьевна, кандидат филологических наук, доцент, Череповецкий государственный университет.
149
Собственно на лингвистическую природу эллипсиса обратили внимание не так давно. Как отмечают исследователи [5], в современной литературе господствуют две тенденции в подходах к решению проблемы эллипсиса: своего рода «эллипсомания» (стремление неоправданно расширить это понятие) и «эллипсофобия» (попытка присвоить конструкциям с опущением компонентов статус особых -семантизированных - конструкций).
Среди центральных вопросов теории эллипсиса - вопрос о критериях эллиптичности. На наш взгляд, к числу основных критериев следует относить следующие: 1) факт наличия соотносимых конструкций (полных и неполных, или эллиптических), 2) соотносимые конструкции должны иметь одну и ту же семантическую и/или стилистическую интерпретацию.
В лингвистике ХХ века долгое время вслед за Ш. Балли и Р.О. Якобсоном было принято рассматривать эллипсис как нулевой знак. Р.О. Якобсон в статье «Нулевой знак» предлагает следующее определение эллипсиса: «Мы склонны понимать эллипсис... как "подразумевание" анафорических элементов, которые "репрезентируют" контекст, или же дейктических элементов, которые "презенти-руют" ситуацию». И далее: «.эллипсис - это нулевой анафорический (или дейктический) знак» [18: 227].
Существует и более широкое понимание синтаксического нуля. Так, П. Адамец вводит понятие значимого нуля как родового для принципиально различных явлений эксплицитного отсутствия некоторого компонента смысла в предложении. Значимым нулём П. Адамец называет и случаи контекстного и конситуационного эллипсиса, и сигналы референциальной неопределённости, и результаты так называемого «контроля» референции членов зависимых предикаций членами главных предикаций типа Я попросил Галю завтра позвонить [19].
В то же время имеются работы, в которых последовательно
w W п
проводится различие между нулевой единицей и эллипсисом. В частности, А.П. Сковородников отмечает: «Опора главным образом на сочетательные возможности словоформ, недостаточно строгий учёт характера соотносительности развёрнутой и неразвёрнутой конструкций в системе языка ведёт к смешению таких разных синтаксических явлений, как эллипсис и нулевой синтаксический член (компонент)» [15: 121]. Далее автор цитаты рассматривает пример: От вас, видимо, никуда не денешься, отмечая, что в этом предложении «.позиция подлежащего не может быть восполнена ни синтаксически, ни парадигматически без перевода предложения в иной грамматический разряд со своим собственным грамматическим значением, а это как раз свидетельствует о том, что в предложениях
такого рода мы имеем не факультативное, а обязательное, причём грамматически значимое отсутствие подлежащего, т. е. нулевое подлежащее» [15: 121-122]. Та же мысль высказывалась Т.В. Булы-гиной и А.Д. Шмелёвым [2: 110].
Различие между нулём и эллипсисом проводится также в работах В.Б. Касевича, ср.: «Эллипсис - тоже отсутствие некоторой единицы. <...> эллипсис возникает в ситуации выбора: единицу, элемент можно опустить, получив эллипсис, но можно и не опускать» [8: 205]. В цитируемой работе так же, как и в указанной ранее статье А.П. Сковородникова, в обобщённо-личных предложениях предлагается усматривать нулевые единицы: «Дейктические нулевые местоимения (местоимения с нулевым экспонентом) в русском языке, прежде всего, представлены в неопределённо-личных и обобщённо-личных конструкциях наподобие Здесь не курят или Едешь, бывало, по Невскому... Здесь есть позиция, которая остаётся незаполненной, в известном смысле налицо обязательный состав конструкции, позицию невозможно заполнить другим элементом, и, наконец, есть специфическая семантика, которая передаётся именно данным местоимением. Это местоимение входит в систему языка "на равных" с прочими» [8: 207].
Известно, что правила эллипсиса (т. е. что и в какой ситуации может быть опущено) не универсальны, а варьируют от языка к языку (ср., например, затруднённость или невозможность опущения первого актанта в современных германских языках и распространённость этого явления в славянских языках). В литературе отмечается, что «причины противопоставленности языков применительно к возможностям опущения I актанта (и других синтаксем) неясны. По-видимому, важны степень флективности, развитость согласования, поскольку личные формы глагола облегчают восстановление информации о типе I актанта (в некоторых языках также и других синтаксем, обычно II актанта), что способствует эллиптированию. Но они не могут объяснить всего, так как не обнаруживается взаимнооднозначного соответствия между указанными характеристиками и возможностями эллипсиса» [10: 67].
Понятие полной/неполной конструкции опирается на понятие обязательной (семантической) валентности. Известно, что нет полного изоморфизма между семантическим и синтаксическим компонентами языка. Причины отсутствия на поверхностно-синтаксическом уровне компонентов, соответствующих обязательным семантическим валентностям, т. е. актантов, могут быть различны.
Нами было предложено различать три механизма «незаполнения пустых мест»: 1) эллипсис; 2) редукция; 3) компенсация [3, 4 и
др.]. Эллипсис в нашем понимании - это контекстное или ситуационное опущение тех или иных элементов высказывания, которые могут быть восстановлены; при этом общий смысл высказывания, соответствующего конструкции с эллипсисом, с одной стороны, и соответствующего конструкции без него - с другой, должен быть одним и тем же.
Редукцией мы называем языковую ситуацию запрета на синтаксическое выражение того или иного (семантического) аргумента. «Запрет» проявляется, в частности, в том, что при восстановлении на поверхностном уровне подразумеваемого актанта мы получаем либо неприемлемое в данном языке высказывание, либо принципиально иной тип конструкции. Иначе говоря, в случае действия механизма редукции у носителей языка нет такого выбора, какой есть в ситуации эллипсиса.
Наконец, компенсация - это ситуация замещения места актанта сирконстантом, в результате чего происходит полное или частичное снятие неполноты высказывания [подробнее о такого рода эффекте компенсации см. также 6, 9].
В дальнейшем изложении мы будем вести речь только об эллипсисе и редукции приглагольных актантов, при этом рассмотрению подлежит прежде всего вершинный глагол. Обратимся к фактам редукции в русском языке. Действие механизма редукции в русском языке усматривается нами в императивных высказываниях, где наложен запрет на синтаксическое выражение первого актанта (в данном случае мы оставляем в стороне периферийные типы императивных высказываний наподобие Ты иди, а я ещё подожду.), а также в ряде высказываний с вершинным инфинитивом. С действием механизма редукции мы склонны связывать описание и так называемых обобщённо-личных, неопределённо-личных предложений, где также (без изменения смысла) не может быть выражен первый актант. Кроме того, к действию механизма редукции нами приписаны некоторые случаи ad hoc; в их числе известные примеры с фактитивными глаголами оснащения, типа подковать, переплести, покрасить, где третья (семантическая) валентность связана со средством оснащения и не может быть насыщена в силу того, что данное «место» поглощено глагольным значением. Как представляется, впервые это явление было показано в работах С.Д. Кацнельсона, который предлагал обращать внимание на «скрытые» грамматические особенности глагольного значения [см., например, 11, 12, 13 и др.].
Обратимся к рассмотрению высказываний с пропуском первого актанта (подлежащего) и вершинным глаголом в форме 1-го лица
ед. и мн. ч. Такого рода высказывания трактовались в русистике в рамках традиционной типологии односоставных глагольных предложений как особый тип - определённо-личные предложения. Выделение определенно-личных предложений в качестве особого класса полных односоставных предложений, безусловно, связано с опорой на морфологическую форму глагола. Следует заметить, что на опасность смешения морфологии и синтаксиса, опасность подмены синтаксиса морфологией в свое время указывали такие теоретики, как Л.В. Щерба и А.А. Холодович [16; 17. Т. I].
Как уже отмечалось, действие механизма эллипсиса проявляется в том, что операция опущения / вставки соответствующего актанта не приводит к изменению семантики конструкции. В этом смысле, в отличие от неопределённо-личных, обобщённо-личных и безличных предложений, конструкции, называемые «определённо-личными полными предложениями», таковыми не являются. Ср. замечание В.Б. Касевича: «...в русской грамматической традиции высказывания наподобие Еду в Москву обычно трактуются в качестве полных, в то время как Едет в Москву - в качестве неполных. Скорее всего, такое различение объясняется чисто семантическими причинами: при глаголе 1-го л. ед. ч. возможно одно-единственное подлежащее - я, в то время как при глаголах 3-го л. семантических типов подлежащего, которые могут заполнить соответствующую позицию, -бесконечное множество, границы которого определяет лишь грамматика. Именно поэтому высказывания с глаголом 1-го л. воспринимаются как гораздо более определённые, семантически завершённые. С грамматической же точки зрения нет противопоставленности высказываний с глаголами разных лиц. Все они являются эллиптическими» [8: 205]. Ср. в другой работе В.Б. Касевича: «...закономерности опущения не связаны, как иногда полагают, с наличием / отсутствием личного спряжения в глаголе: в испанском и итальянском оно присутствует, но отсутствие личного спряжения. не препятствует широкому опущению местоимённых (и субстантивных) актантов в древнекитайском» [7: 225].
Традиция выделения определённо-личных предложений, по всей видимости, восходит к акад. А.А. Шахматову. Несмотря на то, что в современных академических грамматиках русского языка такой тип односоставных предложений отсутствует, большинство вузовских и школьных учебников русского языка последовательно выделяют определённо-личные предложения в качестве особого класса полных предложений. Эта традиция проникла и существует до сих пор в описаниях других славянских языков, см., например, работу И. Недева, посвящённую односоставным предложениям в совре-
менном болгарском языке [14]. В этой работе автор, ссылаясь на А.А. Шахматова, выделяет блок сказуемно-бесподлежащных односоставных предложений, в который помещает определённо-личные, неопределённо-личные, обобщённо-личные, безличные и указательные предложения. Говоря об определённо-личных предложениях, автор отмечает, что отсутствие местоимённого подлежащего не вызывает ни структурной, ни семантической неполноты таких предложений, так как необходимая информация о носителе действия содержится в глагольных окончаниях.
Какие аргументы, кроме действия указанного выше семантического критерия (тождественность семантики полной/эллиптической конструкций), можно было бы привести в защиту решения считать высказывания с пропуском первого актанта типа Люблю грозу в начале мая... эллиптическими, а императивные конструкции типа Принеси мне воды как высказывания с редукцией (а не эллипсисом!) первого актанта?
Представляется, что в качестве дополнительного аргумента в пользу такого решения могут выступить квантитативные наблюдения за встречаемостью соответствующих конструкций (с пропуском первого актанта и, наоборот, с эксплицитно выраженным первым актантом) в текстах. Ср. по этому поводу замечание А.Н. Баранова: «С системной точки зрения в русском, английском и латинском языках имеется форма именительного падежа единственного числа личных местоимений. Однако в английском языке при глаголе эта форма местоимения практически всегда необходима, в русском - местоимение в этих случаях обычно представлено, а в латыни - как правило, отсутствует. Отсутствие достоверных количественных данных об этих языковых явлениях делает структурное описание явно недостаточным» [1: 39; курсив мой - Е.Г.].
Обратимся к данным, полученным на материале корпуса русского литературного языка (www.narusco.ru). К моменту обращения объем корпуса представлял чуть более 1 млн словоупотреблений. Для поиска в корпусе нами были выбраны высокочастотные глаголы (всего 89) трех валентностных классов, относящиеся к разным лек-сико-семантическим группам; анализу подверглись все контексты, включающие указанные глаголы в вершинной позиции.
Приведем данные по нескольким произвольно выбранным глаголам (таблица). В таблице представлена частота встречаемости вершинных глаголов в формах 1-2 л. ед. и мн. ч. настоящего/будущего времени, а также 2 л. ед. и мн. ч. императива, при этом особо обращается внимание на присутствие/ отсутствие первого актанта (подлежащего).
Таблица
Частота встречаемости глагольных форм с учетом выраженности/невыраженности подлежащего
1л ед.ч. 1л мн.ч. 2л.ед.ч. 2л мн.ч. 2л. ед.ч. 2л. мн.ч.
Слово наст. /буд. наст. /буд. наст. /буд. наст. /буд. императ. императ.
я 0 мы 0 ты 0 вы 0 ты 0 вы 0
Идти 24 17 - - - - 9 2 - - - -
Направить 0 2 - -
Объяснять 5 1 - - - - 2 0 - - - -
Показы- - - 1 2 1 0 1 0 1 3 0 1
вать
Проходить 0 6 1 10
Прийти 11 11
Приходить 5 5
Решить 2 0 2 1 - - 1 1 0 1 - -
Смотреть 23 18 - - 13 12 - - - - - -
Создать - - 1 1 1 0 - - 0 1 - -
Спросить 0 5 1 2 - - 2 2 2 5 0 9
Существо- - - 4 0
вать
Упасть 1 1 1 0
Сумма 71 58 10 6 15 12 15 5 3 18 1 20
Как видим, в высказываниях с вершинным глаголом в формах 1-2 л. ед. и мн. ч. настоящего/будущего времени отчетливо преобладают случаи выраженности первого актанта. Ср. примеры: Только поисками я и объясняю столь длинный список медработников...; Я ж вам объясняю: человеку худо...; Мы показываем землякам хотя бы символическую поддержку, показываем, что Дон и Россия с ними; Но решу я сразу, категорично... и никаких!; Пойду высплюсь, а завтра после работы я у тебя, и мы всё решим; Тебе не о чем беспокоиться, мы создадим вам все условия: отдельная комната, я ни во что не буду вмешиваться.
В то же время пропуск первого актанта в высказываниях с вершинным глаголом в формах 1-2 л. ед. и мн. ч. настоящего/будущего времени тоже не редкость, хотя число таких случаев все же меньше, чем число случаев с эксплицитно выраженным подлежащим. См. примеры с пропуском первого актанта: Объясняю: друг и товарищ; Значит, показываем в пять?; Если решим - привози деньги...; И если всё-таки решите... ; Когда надо будет - спрошу; Хотите, на колени упаду?
Прямо противоположная ситуация наблюдается в высказываниях с вершинным глаголом в формах 1-2 л. ед. и мн. ч. императива: здесь отчётливо преобладают высказывания с пропуском первого
актанта, причем высказывания с эксплицитно выраженным подлежащим встречаются крайне редко. Ср., с одной стороны: Вразуми и направь..., Ну, показывайте ваш объект, - сказала Алька; - Проходите, - заглядывая в бумаги, сказал дежурный; Решите, пожалуйста, этот вопрос; ...ответил как-то опасно: мол, не знаю, спросите у главы банка. И: А об этом ты его сам спроси; Ты своё законченное высшее другим показывай, - с другой.
Таким образом, опираясь на количественные данные, мы можем сделать вывод о том, что в современном русском языке вероятность эксплицитной выраженности первого актанта (подлежащего) в высказываниях с вершинным глаголом в формах 1-2 л. ед. и мн. ч. настоящего/будущего времени все же довольно высокая (более 50 %), в то время как в императивных высказываниях первый актант, как правило, отсутствует.
В совокупности с двумя другими названными выше критериями (прежде всего семантическим) квантитативные оценки встречаемости «бесподлежащных структур» в текстах позволяют говорить о том, что в первом случае (который долгое время русисты называли особым типом полного односоставного предложения) говорящий на русском языке имеет возможность выбрать, употреблять ли ему высказывание с подлежащим или без него; во втором же случае (в собственно императивных высказываниях) выбора у говорящего практически нет: он должен строить высказывание без подлежащего.
Результаты применения указанных критериев и приводят нас к необходимости утверждать, что особого типа полных определенно-личных предложений в современном русском языке нет; во всех высказываниях такого рода мы имеем дело с эллипсисом. В императивных же высказываниях отсутствие первого актанта обусловлено действием механизма редукции (а не механизма эллипсиса).
Список литературы
1. Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. - М., 2003.
2. Булыгина Т.В., Шмелев А.Д. Синтаксические нули и их референциаль-ные свойства // Типология и грамматика. - М., 1990.
3. Грудева Е.В. Избыточность и эллипсис в русском письменном тексте. -Череповец, 2007.
4. Грудева Е.В. Экспериментальное изучение валентности русского глагола. - Вестн. Оренбургск. гос. ун-та. - 2002. - № 6.
5. Зеликов М.В. Компрессия как фактор структуры и функционирования иберороманских языков. - СПб., 2005.
6. Касевич В.Б. Арабские глагольные породы и системные связи семантики каузатива // Африка: общества, культуры, языки: материалы выездной сес. Науч. совета [по проблемам Африки], сост. в Санкт-Петербурге (май 1996) /отв. ред. И.В. Следзевский, Д.М. Бондаренко. - М., 1998.
7. Касевич В.Б. Буддизм. Картина мира. Язык. - 2-е изд. - СПб., 2004.
8. Касевич В.Б. Нули, эллипсис, etc. // Теоретические проблемы языкознания: сб. ст. к 140-летию кафедры общ. языкозн. филол. фак-та Санкт-Петербургского гос. ун-та /гл. ред. Л.А. Вербицкая. - СПб., 2004.
9. Касевич В.Б. Сирконстанты и определения: синтаксис и семантика // Междунар. конф. «Категории глагола и структура предложения» (Санкт-Петербург, 28-30 мая 2001 г.): тезисы докл. - СПб., 2001.
10. Касевич В.Б. Типология правил и эллипсис // Всесоюзная конференция по лингвистической типологии: тезисы докл. - М., 1990.
11. Кацнельсон С.Д. К понятию типов валентности // Вопр. языкознания. -1987. - № 3.
12. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. - 2-е изд. - М., 2002.
13. Кибардина С.М. Валентность немецкого глагола: автореф. дис.... д-ра филол. н. - Л., 1988.
14. Недев И. Едносъставните изречения в съвременния български книжо-вен език. - С.: Наука и изкуство, 1985.
15. Сковородников А.П. О критерии эллиптичности в русском синтаксисе (по материалам совр. сов. лингвистич. лит.) // Вопр. языкознания. -1973. - № 3.
16. Холодович А.А. О второстепенных членах предложения (из истории и теории вопроса)// Холодович А.А. Проблемы грамматической теории. -Л., 1979.
17. Щерба Л.В. Избранные работы по языкознанию и фонетике: в 2. т. -2-е изд. - Пб., 2002.
18. Якобсон Р.О. Нулевой знак // Якобсон Р.О. Избр. работы. - М., 1985.
19.Adamec P. Семантическая интерпретация «значимых нулей» в русских предложениях // Язык и стих в России: сб. в честь Дина С. Ворта к его 65-летию. - М., 1995.
УДК: 811.161
Н. В. Гагарина1 Этапы развития глагольных форм в детской речи
Данная статья предлагает периодизацию развития глагольных форм при усвоении русскоязычными детьми родного языка и рассматривает уже имеющиеся периодизации становления грамматики родного языка. Предлагаемая схема периодизации развития глагольных форм и всей грамматической системы языка ребенка строится, главным образом, на основе критериев, связанных с описанием уровня развития глагольного формообразования и лексики, и учитывает опыт предыдущих периодизаций. Автор исследования придерживается вербоцентристской позиции, признавая за глаголом доминантное положение в структуре предложения и в целом в грамматической системе. Кроме того, глаголу приписывается роль катализатора в развитии всей грамматической системы. Поэтому периодизация развития глагольных форм и в целом грамматика глаго-
1 Гагарина Наталья Владимировна, кандидат филологических наук, Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена.
157
