CC BY
23
ФИЛОЛОГИЯ И КУЛЬТУРА. PHILOLOGY AND CULTURE. 2020. №4(62)
DOI: 10.26907/2074-0239-2020-62-4-43-48 УДК 81'373.45
РЕЧЕВЫЕ ПАТТЕРНЫ КАК КЛЮЧЕВЫЕ ИНТЕРПРЕТАНТЫ
ЛИНГВОКУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ ИНФОРМАЦИИ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ ПОДХОД
© Анастасия Мубаракшина
SPEECH PATTERNS AS KEY INTERPRETERS OF LINGUISTIC AND CULTURAL INFORMATION IN A LITERARY TEXT: A THEORETICAL
APPROACH
Anastasia Mubarakshina
The article is devoted to the research carried out in the mainstream of psycholinguistics and interpretive semiotics of the text. The chosen trend is especially relevant today as the theory of communicative strategies and speech tactics is actively developed in modern linguistics, as well as the study of the process of spontaneous semiosis, based on existing cultural experiences and the readers' ability to adequately interpret linguocultural information in modern literary texts. In linguistic methodology, there is a clear need for developing universal speech categories capable of preserving and transmitting cultural knowledge in the context of a rapidly changing globalized world and language as the custodian of national identity. The novelty of this work is the substantiation of the relevance of identifying speech patterns as accumulators of specific linguocultural information for people of certain ages, which has not been previously undertaken in linguistic studies. The research is based on the novel "Duhless" by the popular modern Russian author Sergei Minaev. We have found that repetitive speech patterns both serve as a universal verbal cultural code of a particular generation and form a rhizome of linguocultural meanings, which, on the one hand, facilitate the efforts of the interpreter of a given cultural code due to the regularity of its use; on the other hand, provide correct interpretation of the author's communicative strategy within the framework of the idiostyle as a whole.
Keywords: psycholinguistics, cultural linguistics, interpretive semiotics, semiosis, speech patterns, interpreter, universal subject code.
Статья посвящена исследованию, выполненному в русле психолингвистики и интерпретатив-ной семиотики текста. Актуальность выбранного направления обусловлена активно разрабатываемой в современной лингвистической науке теорией коммуникативных стратегий и тактик речи, а также изучением процесса спонтанного семиозиса с опорой на имеющийся культурный опыт и способности адекватно трактовать фоновую лингвокультурную информацию, содержащуюся в современных художественных текстах. В условиях быстро меняющегося глобализованного мира и языка как хранителя национальной идентичности в лингвистической методологии возникла потребность в разработке универсальных речевых категорий, способных сохранять и передавать культурологические знания. Новизна данной работы состоит в ранее не предпринятом в лингвистических исследованиях обосновании релевантности выделения речевых паттернов как аккумуляторов конкретной лингвокультурологической информации для людей определенных возрастов. Материалом исследования послужил роман «Духless» популярного современного российского автора Сергея Минаева. Было установлено, что повторяющиеся речевые паттерны способны не только служить вербальным универсальным культурным кодом конкретного поколения, но и складываться в ризому лингвокультурных смыслов, которые, с одной стороны, облегчают усилия интерпретатора данного культурного кода в силу регулярности его использования, с другой -обеспечивают верную трактовку коммуникативной стратегии автора в рамках идиостиля в целом.
Ключевые слова: психолингвистика, лингвокультурология, интерпретативная семиотика, семи-озис, речевые паттерны, интерпретант, универсальный предметный код.
Теория коммуникации набирает «обороты» в ваний, что обусловлено пониманием текста не рамках современных лингвистических исследо- только как средства передачи информации в ис-
ходном виде, но и как источника эксплицитной информации, вербализуемой непосредственно в текстах разных стилей и жанров, реализуемой посредством «скрытых» приемов и тактик коммуникации, в том числе благодаря использованию речевых паттернов.
Проникновение в лингвистику терминологии смежных наук обусловлено фактом стирания границ в процессе исследования языка в рамках антропоцентрической парадигмы современного лингвистического знания и осознания языка как продукта человеческой деятельности и непременного условия осуществления этой самой деятельности. Так, термин «паттерн» заимствован наукой о языке из психологии, науки о человеческой душе, который в свою очередь стал ключевым термином в теории коммуникации.
Паттерн в психологии воспринимается как «апробированная полноправная категория, характеризующая определенный тип человеческого поведения, копирующего другое поведение» [Сучкова, с.150].
В лингвистике, конкретно в прагмалингвис-тике, паттерн подразумевает под собой особый «тип коммуникативного воздействия, имеющий повторяющийся эмоциональный компонент» [Там же, с.151]. Иными словами, речевой паттерн - это своеобразный шаблон, который построен по законам рассматриваемого языка и наполнен не только денотативным значением, но и фоновыми коннотативными знаниями относительно того или иного явления действительности. В любом случае, разные подходы, обусловленные разной предметной сферой функционирования понятия «паттерн», сходятся в одном: этот феномен передает нечто повторяющееся и значимое относительно того предмета или явления, которое он прямо или косвенно репрезентирует. Кроме того, лингвистический паттерн «выступает в виде свойства языка / речи, явления в языковой / речевой практике и процесса речевого взаимодействия, имеющего форму гештальта, включающего повторяющие черты» [Там же, с.152].
Таким образом, все представленные определения дают основание связывать разработку теории речевых паттернов с методологической основой психолингвистики, что позволяет в данной работе применять методы и приемы анализа лингвистического материала с точки зрения психолингвистического подхода к языковым явлениям.
На данном этапе исследования не считается важным разграничивать понятия «речевые паттерны» и «языковые паттерны», поэтому в статье они будут использованы как взаимозаменяемые.
Речевые паттерны в контексте нашего исследования целесообразно рассматривать также в рамках интерпретативной семиотики, что становится вполне релевантным при анализе текстов одного автора, так как «организация текстов в совокупности, связанной отношениями взаимопроникновения и общими интерпретантами, приводит к экономии усилий интерпретатора, облегчает понимание смыслов текстов рассматриваемого автора» [Гайер, с.15].
На наш взгляд, можно утверждать, что паттерны, выражающие лингвокультурологическую информацию, делают любой текст, связанный отношениями взаимопроникновения в рамках идиостиля одного автора, похожим на ризому лингвокультурных смыслов, с учетом трактовки которых любой текст становится умопостижи-мым с точки зрения вербализации национальной идентичности. Стоит также указать, что под ин-терпретантом в интерпретативной семиотике принято понимать опосредующее представление, позволяющее перейти от одного знака к другому в процессе семиозиса рассматриваемого знака.
В этой связи большой вклад в развитие психолингвистического подхода внесла концепция Н. И. Жинкина, который утверждал, что для понимания речи очень важно понять действительность, которую вербализует так называемый «универсальный предметный код - УПК» [Жин-кин, с. 92], обладающий структурой обработки не только словесной информации, но и фоновых знаний об окружающей действительности, получаемых посредством активных перцептивных каналов. Посредством УПК акцептор речи трансформирует ее в «модель отрезка действительности» [Залевская, 2007, с.121], что, несомненно, связано и с процессом трансляции лин-гвокультурных знаний, так как наличие в художественном тексте паттернов, содержащих национальные единицы, «бывает достаточно для того, чтобы вызвать ассоциации, которые связаны с данной страной и её культурой» [Влахов, Флорин, с. 34].
При разборе алгоритма процесса семиозиса речевых паттернов, содержащих этнокультурные фоновые знания, перспективным будет использовать культурно-обусловленный анализ контента текста-знака, что зачастую приводит к неожиданным, «но не радикально новым интерпретациям литературного произведения» [Демьянков, с. 7]. Выделение ключевых интерпретантов, которые, с нашей точки зрения, могут выступать в качестве речевых паттернов, мотивирует создание универсальной интерпретативной стратегии понимания текстов конкретного автора.
Отметим, что вопрос выбора стратегии ментальной репрезентации информации об окружающей действительности уже подробно разработан в триархической теории Р. Стернберга (1996). В результате ряда проведенных экспериментов исследователь приходит к выводу, что вариативность репрезентации обусловлена в том числе возрастом репрезентанта, при этом не особо важно, как информация представлена, главным становится то, какие способы используются в тех или иных условиях [Стернберг, с. 59].
А. А. Залевская в свою очередь дополняет, что для определения релевантности информации индивид опирается «на свой предшествующий опыт, который может быть подводимым под некоторые „сценарии", „схемы", „фреймы"» [Залевская, 2007, с. 207], речевые паттерны.
Наше мнение о том, что они способны транслировать лингвокультурологические знания в художественном тексте можно подкрепить мнением Р. Стенберга о том, что универсальная способность человека справляться с новизной по-ступаемой информации и быстро заняться ее обработкой возможна лишь во взаимосвязи с культурным контекстом, когнитивными способностями, аксиологической парадигмой, эмоциональным диапазоном и степенью мотивации индивида [Стернберг, с. 57]. Так, в тексте романа Сергея Минаева зачастую встречаются развернутые метафорические выражения, содержащие историко-культурную информацию, которой обладает сам писатель: А еще ты понимаешь (и в этот момент испытываешь благоговение до пяток, кое испытывали туземцы при виде кораблей испанских конкистадоров, приплывших выкачивать их золото), понимаешь, как на самом деле велик ресторатор Аркадий Новиков, построивший империю заведений для подобных людей [Минаев] (здесь и далее разрядка наша - А. М.).
В процессе интерпретации любого художественного текста и оценки степени адекватности его понимания, опираясь на научные изыскания М. А. Холодной, следует учитывать возрастные характеристики индивида, что определяет перспективу сопоставительного анализа способов восприятия художественного текста реципиентами разных возрастных категорий: «работа интеллекта людей старше тридцати лет построена на иных принципах по сравнению с детским, школьным и студенческим возрастом» [Залевская, 2007, с. 208]. Интегрируя разные формы опыта, взрослый индивид способен сконструировать собственную особую ментальную модель, представляющую собой «синтезированный интеллект» (см.: [Холодная, 2002], [Холодная,
2004]), который складывается из знаний о мире, себе, окружающих людях и способен вытекать в «особую одаренность индивидуализированных, уникальных когнитивных механизмов» [Залевская, 2007, с. 208] и превращаться в «интеллектуальные орудия» [Холодная, 1996, с. 8]. Из этого следует, что речевой паттерн способен трактоваться с точки зрения наличия в нем культурного кода только определенной целевой аудиторией, имеющей достаточные пресуппозитивные знания о народе-носителе языка.
В этой связи ряд авторов сужает характеристики потенциальных читателей до максимально конкретных возрастных диапазонов. Так, в аннотации к роману Сергея Минаева «^^less» приводится следующая фраза: Поколению 1970-1976 годов рождения, такому многообещающему и такому перспективному. Чей старт был столь ярок, и чья жизнь была столь бездарно растрачена. Да упокоятся с миром наши мечты о счастливом будущем, где все должно было быть иначе... R.I.P. [Минаев].
Такого рода отрезки речи французский исследователь интертекстуальности Жерар Женнет называет элементом перитекста, который способен указать целевую аудиторию, способную адекватно интерпретировать представленную информацию, а также фоновые смыслы, отражающие культурный контекст [Genette, с. 65]. А. А. Колотов констатирует, что паратекстуальный подход Женнета стал востребованным исследователями в связи с анализом произведений, относящихся к разным эпохам и направлениям. Так, «И. де Йонг обнаружила вербальные паратексту-альные маркеры даже в „устном тексте" Гомера» (цит по: [Колотов, с. 37]).
Безусловным свойством речевых паттернов является их устойчивость, что и позволяет трактовать их с точки зрения аккумулятора лингво-культурной информации. Подтверждением этому является тезис А. А. Залевской о том, что «в лингвистике, психологии и формальной семантике имеется устойчивая тенденция трактовать подвижность лексического значения как маргинальное явление» [Залевская, 2007, с. 208], которое противоречит общим принципам функционирования языка как устойчивой системы. Однако стоит отметить, что культурная информация не является безусловно устойчивой, поэтому речевые паттерны способны меняться в соответствии c лингвокультурными трансформациями, что ярко заметно, например, у Сергея Минаева:
На полном серьезе такие люди давали друг дружке интервью, где умоляли не называть « ми т болы » тефтелями, «ну длс » лапшой, а «инфьюжн» травяным чаем [Минаев]
(пунктуация и орфография автора сохранены -А.М.)
В приведенном примере наименования кулинарных блюд актуализирует поле русскоязычных единиц гастрономического дискурса советской эпохи, противопоставленных англоязычным заимствованиям, которые вытесняют исходные наименования в силу «моды» на английский язык, над чем автор в свою очередь иронизирует, так как в контексте рассматриваемого романа указанные блюда являются непременным атрибутом жизни советских людей и не могут заменяться синонимами как нечто уникальное по культурному статусу.
В свою очередь некоторые ученые, например, американские когнитивисты Р. Дирвен и Дж. Ванпрайс ^^п & Vanparys, с. 87-89] размышляют о том, что говорящий вполне способен справляться с вариативностью смыслов посредством игнорирования иррелевантной контекстуальной информации. Из этого следует, что данной способностью может обладать и акцептор, обладающий собственной сформировавшейся ментальной моделью репрезентативных стратегий и тактик, которые представляются в способности ментальной категоризации.
В процессе трактовки культурного кода, заложенного в речевом паттерне, происходит сложный процесс отсеивания вариативных смысловых значений и «множественная подгонка» (термин А. А. Залевской) ментальных концеп-туализаций в рамках установок конкретного дискурса. Важным при этом, по мнению Патриции Виоли, является учет множества параметров опыта познания реальности [УюП, с.112]. Данный опыт синтезирует разного рода аспекты: фе-номенологичный и культурный, перцептивный, интерсубъектный и социальный [Залевская, 2007, с. 226]. В этой связи семантика языка прямо пропорциональна индивидуальным знаниям о мире, следовательно, речевые паттерны обладают энциклопедической природой трактовки: если паттерн выражает определенного рода культурный код, то он в любом случае сопровождается фоновыми энциклопедическими знаниями. Например, в контексте при этом сравнивает сей ресторан с «этим... ну, ты понял... концлагерем... как его... Муратау, по -моему», - ты понимаешь, что, во-первых, этот придурок, который в школе не смог запомнить название Дахау, никакой не Мигель и не Дэн, а Миша или Денис и историю эту он так же придумал или своровал со страниц псевдомодного журнала... идет прямое указание на реально существовавший концентраци-
онный лагерь, о котором знали все учащиеся средней школы поколения Сергея Минаева.
С другой стороны, сама структура семантического пространства речевого паттерна обусловлена иерархичной структурой модальных компонентов паттерна с учетом возрастных характеристик индивида-акцептора.
Тогда мнение П. Виоли дополняет выдвинутую точку зрения М. А. Холодной относительно эмоциональной сферы индивида, не только его возраста. Исследователь постулирует, что в процессе семиозиса необходим переход от «неуни-фицированной модели лексического значения» (цит. по [Залевская, 2007, с. 226]) к соприсутствию разных неидеальных накладывающихся друг на друга моделей интерпретации языковых паттернов. Так, в романе С. Минаева общепризнанные идеалы превращаются в антиидеалы в контексте современной парадигмы ценностей:
Этакая сплошная dolce vita с перелетами на частных самолетах из Парижа в Милан, с принцами на белых лимузинах и прочими атрибутами низ ко бюджетных голливудских фильмов - сказок.
Схематизация в данном случае невозможна, так как при трактовке паттерна нельзя не учитывать контекстуально обусловленную природу негативных эмоций, проявляющуюся при описании положительно маркированных устоявшихся моделей репрезентации действительности.
Тогда такого рода порождаемые эмоции уместно трактовать, опираясь на биокультурный подход к значению, поддерживаемый Й. Злате-вым [Златев, c. 82]. Ученый предпринял подход к унификации теории значения, которая была бы одновременно междисциплинарной, интегратив-ной и редукционистской. Данная теория соответствует современной тенденции к унификации речевых явлений и упрощению трактовки смыслов в современную эпоху антропологической глобализации.
В своей работе он постулирует 6 основных положений выдвигаемой теории. В данной статье уместно обсудить третий тезис, который гласит, что на формирование значения слова, соответственно, концептов и иных речемыслительных и языковых категорий влияют так называемые «конвенциональные ценностные системы», состоящие преимущественно из конвенциональных знаков, социальных по происхождению и свойственных к интернализации в процессе усвоения индивидами [Там же, с. 82-104].
Эти знаки выполняют функцию семиотического посредничества между организмом и средой, однако они не могут трактоваться одинако-
во во всех языковых сообществах. Так, рукопожатие при встрече правой руки в европейской стране косвенно отсылает к концепту «дружба», в то время как в Индии данный жест будет ассоциироваться с невербальной репрезентацией концепта «неуважение».
На вербальном же уровне фрагменты знаний о действительности в речевых паттернах фиксируются посредством ключевых слов. Под ключевым словом в русле психолингвистики подразумевается «слово (или словосочетание) в тексте, которое при воспроизведении вызывает у индивида комплекс ассоциаций и обеспечивает понимание смысла в контексте этого индивидуального ассоциативного поля» [Залевская, 2015, с. 59].
Таким образом, отметим, что, принимая во внимание психолингвистический подход к анализу лингвокультурной информации, вполне релевантно в качестве универсальных носителей культурного кода в художественном тексте рассматривать речевые паттерны. Они обладают относительной устойчивостью, способны интерпретироваться носителями языка с опорой на имеющийся языковой и культурный опыт, могут выступать в качестве универсального культурного кода для интерпретантов, входящих в конкретный возрастной диапазон, а также могут включаться в перитекст художественного произведения, условно настраивая читателя на реализацию конкретной коммуникативной стратегии.
Список литературы
Влахов С., Флорин С. Непереводимое в переводе. 2-е изд., испр. и доп. М.: Высш. шк., 1986. 416 с.
Гайер К. Е. Семиотическая интерпретативная стратегия понимания текстов, связанных отношениями взаимопроникновения (на материале научных работ У. Эко и романа «Маятник Фуко»): дис... канд. филол. наук: Барнаул, 2015. 216 с.
Демьянков В. З. Интерпретация как инструмент и как объект лингвистики // Вопросы филологии. 1999. № 2. С. 5-13.
Жинкин Н. И. Речь как проводник информации. М.: Наука. 1982. 157 с.
Залевская А. А. Введение в психолингвистику: Учебник. 2-е изд. Испр. И доп. М.: Российск. Гос. Гу-манит. Ун-т, 2007. 560 с.
Залевская А. А. Понимание текста: процессы и продукты (реферативный обзор) // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Серия 6. Языкознание. 2015. С.53-98.
Златев Й. Значение = жизнь (+культура): Набросок единой биокультурной теории значения // Studia Linguistica Cognitiva. Вып. 1. Язык и познание: Методологические проблемы и перспективы. М.: Гнозис, 2006. С. 82-108.
Колотов А. А. Паратекстуальный подход в современном литературоведении // I Международная заоч-
ная научно-практическая конференция «Филология и лингвистика: современные тренды и перспективы исследования»: сборник материалов конференции (30 сентября 2011 г.). Краснодар, 2011. С.37-41.
Минаев С. ,nyXLESS: Повесть о ненастоящем человеке. URL: https://e-libra.ru/read/108313-duhless-povest-o-nenastoyaschem-cheloveke.html (дата обращения: 21.10.2020)
Стернберг Р. Триархическая теория интеллекта // Иностранная психология. 1996. № 6. С.54-61.
Сучкова Г. М. Паттерн коммуникации как тип эмоционального общения // Вестник ВГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2010. № 2. С. 149-154.
Холодная М. А. Ментальный опыт как психологическая основа интеллектуальной одаренности // Психологическое обозрение. М. 1996. № 2(3). С. 6-11.
Холодная М.А. Психология интеллекта. Парадоксы исследования. 2-е изд. СПб.: Питер, 2002. 272 с.
Холодная М. А. Когнитивные стили. О природе индивидуального ума. 2-е изд. СПб.: Питер, 2004. 384 с.
Genette Gerard. Paratexts: Thresholds of Interpretation. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. 256 p.
Dirven R. & Vanparys J. (Eds.) Current approaches to the lexicon. Frankfurt am Main: Peter Lang, 1995. 521 p.
Violi P. Meaning and experience. Bloomington: Indiana University Press, 2001. 291 p.
References
Demiankov, V. Z. (1999). Interpretatsiia kak instrument i kak ob"ekt lingvistiki [Interpretation as a Tool and as an Object of Linguistics]. Voprosy filologii. No. 2, pр. 5-13. (In Russian)
Dirven, R. & Vanparys, J. (Eds.) (1995). Current Approaches to the Lexicon. 521 p. Frankfurt am Main, Peter Lang. (In English)
Gaier, K. E. (2015). Semioticheskaia interpretativnaia strategiia ponimaniia tekstov, sviazannykh otnosheniiami vzaimoproniknoveniia (na materiale nauchnykh rabot U. Eko i romana "Maiatnik Fuko"): dissertatsiia na soiskanie uchenoi stepeni kandidata filologicheskikh nauk: 10.02.19 [Semiotic Interpretive Strategy of Understanding Texts Connected by Interpenetrating Relations (based on the scientific works of U. Eco and the novel "Foucault's Pendulum"): Ph.D. Thesis]. Ural. feder. un-t im. pervogo Prezidenta Rossii B. N. Yel'tsina. Barnaul. 216 р. (In Russian)
Genette Gerard (1997). Paratexts: Thresholds of Interpretation. 456 p. Cambridge, Cambridge University Press. (In English)
Kholodnaia, M. A. (1996). Mental'nyi opyt kak psikhologicheskaia osnova intellektual'noi odarennosti [Mental Experience as a Psychological Basis for Intellectual Giftedness]. Psikhologicheskoe obozrenie. Moscow, No. 2(3), pp. 6-11. (In Russian)
Holodnaia, M. A. (2002). Psikhologiia intellekta. Paradoksy issledovaniia [The Psychology of Intelligence.
Research Paradoxes]. 2-e izd. 272 p. St. Petersburg, Piter. (In Russian)
Holodnaia, M. A. (2004). Kognitivnye stili. O prirode individual'nogo uma [Cognitive Styles. On the Nature of the Individual Mind]. 2-e izd. 384 p. St. Petersburg, Piter. (In Russian)
Kolotov, A. A. (2011). Paratekstual'nyi podkhod v sovremennom literaturovedenii [Paratextual Approach in Modern Literary Criticism]. I Mezhdunarodnaia zaochnaia nauchno-prakticheskaia konferentsiia "Filologiia i lingvistika: sovremennye trendy i perspektivy issledovaniia": sbornik materialov konferentsii (30 Sentiabria 2011 g.). Krasnodar. Pp. 3741. (In Russian)
Minaev, S. DUHLESS: Povest' o nenastoiashchem cheloveke [Spiritless: A Tale of a Fake Person]. URL: https://e-libra.ru/read/108313-duhless-povest-o-nenastoyaschem-cheloveke.html (accessed: 21.10.2020). (In Russian)
Sternberg, R. (1996). Triarkhicheskaia teoriia intellekta [Triarchic Theory of Intelligence]. Inostrannaia psikhologiia. No. 6, pp. 54-61. (In Russian)
Suchkova, G. M. (2010) Pattern kommunikatsii kak tip emotsional'nogo obshcheniia [Communication Pattern as a Type of Emotional Interactions]. Vestnik VGU.
Мубаракшина Анастасия Михайловна,
кандидат филологических наук, доцент,
Казанский федеральный университет, 420008, Россия, Казань, Кремлевская, 18. blondy010888@mail.ru
Seriia: Lingvistika i mezhkul'turnaia kommunikatsiia. No. 2, pp. 149-154. (In Russian)
Violi, P. (2001). Meaning and Experience. 291 p. Bloomington, Indiana University Press. (In English)
Vlakhov, S., Florin S. (1986). Neperevodimoe v perevode [Untranslatable in Translation]. Sergei Vlakhov, Sider Florin. 2-e izd., ispr. i dop. 416 p. Moscow, Vyssh. shk. (In Russian)
Zalevskaia, A. A. (2007). Vvedenie v psikholingvistiku: Uchebnik [Introduction to Psycholin-guistics: A Textbook]. 2-e izd. ispr. i dop. 560 p. Moscow, Rossiisk. gos. gumanit. un-t. (In Russian)
Zalevskaia, A. A. (2015). Ponimanie teksta: protsessy i produkty (referativnyi obzor) [Understanding Text: Processes and Products (A Referential Review)]. Sotsial'nie i gumanitarnye nauki. Otechestvennaia i zarubezhnaia literatura. Seriia 6. Iazykoznanie. Pp. 53-98. (In Russian) Zlatev, Y. (2006). Znachenie = zhizn' (+kul'tura): Nabrosok edinioi biokul'turnoi teorii znacheniia [Life (+ Culture): An Outline of a Unified Biocultural Theory of Meaning]. Studia Linguistika Kognitiva. Vyp. 1. Iazyk i poznanie: Metodologicheskie problemy i perspektivy. Pp. 82-104. Moscow, Gnozis. (In Russian)
Zhinkin, N. I. (1982). Rech' kakprovodnik informatsii [Speech as a Conductor of Information]. 157 p. Moscow, Nauka. (In Russian)
The article was submitted on 08.11.2020 Поступила в pедакцию 08.11.2020
Mubarakshina Anastasia Mikhailovna,
Ph.D. in Philology, Associate Professor, Kazan Federal University, 18 Kremlyovskaya Str., Kazan, 420008, Russian Federation. blondy010888@mail.ru
