CC BY
90
Исходя из результатов ассоциативного эксперимента, приведенных в таблице, можно сказать, что ХОТУ является дальним (отдаленным) местом для представителей центральной1 группы районов (улусов) Республики Саха (Якутия).
Согласно традиционным представлениям якутов Север ассоциируется с миром мертвых. По мнению Н.В. Даниловой, в смысловой контекст слова ХОТУ «проецированы концепты, связанные не только с холодом, но и когнитивные образы с отрицательной характеристикой. В результате направление север находится на периферии освоенной территории и
Библиографический список
воспринимается как «далекое», «холодное» и «чужое» пространство» [8, с. 123].
Таким образом, анализ ассоциативного материала позволяет нам говорить о том, что в языковом сознании молодых людей, для которых якутский язык является родным или языком общения, концепт ХОТУ ассоциируется с холодным краем, со стереотипными символами Севера такими, как снег, олень, северное сияние. Интересным, на наш взгляд, является реакция респондентов из центральной группы районов (улусов), которые ассоциируют исследуемый концепт с ыраах сир 'дальней землей, дальним краем'.
1. Кысылбаикова М.И. Концептуализация культуры в языковом национальном сознании (на материале якутского и английского языков). Диссертация ... кандидата филологических наук. Майкоп, 2018.
2. Тарасов Е. Ф. Языковое сознание. Вопросы психолингвистики. 2004; 2: 34 - 47.
3. Заморщикова Л.С. Ассоциативный тезаурус якутского языка. Гуманитарные научные исследования. 2014; 2. Available at: http://human.snauka.ru/2014/02/6027
4. Бодрова О.А. Этническая символика в контексте регионального брендинга (на примере мурманской области). Труды Ферсмановской научной сессии ГИ КНЦ РАН. 2017; 14: 19 - 22.
5. Головнёв А.В., Перевалова Е.В., Абрамов И.В., Куканов Д.А., Рогова А.С., Усенюк С.Г Кочевники Арктики: текстово-визуальные миниатюры. Екатеринбург: Типография «Альфа Принт», 2015.
6. Данилова Н.И. Названия атмосферных явлений в якутском языке. Сохранение и развитие языков и культур коренных народов Сибири. Материалы IV Международной научно-практической конференции. 19 - 20 мая, Абакан: Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова, 2016: 179 - 183.
7. Социально-экономическое развитие арктических и северных районов Республики Саха (Якутия) на 2014 - 2017 годы и на период до 2020 года. Постановление Правительства РС (Я) от 15 августа 2014 года № 251 о комплексной программе Республики Саха (Якутия) (с изменениями на: 28.04.2017). Якутск, 2017.
8. Данилова Н.К. Концепт «Север/Хоту » в представлениях народа саха и долган. АРКТИКА. XXI век. Гуманитарные науки. 2015; 2(5): 121 - 126.
References
1. Kysylbaikova M.I. Konceptualizaciyakul'tury vyazykovomnacional'nomsoznanii(namaterialeyakutskogoianglijskogoyazykov). Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Majkop, 2018.
2. Tarasov E. F. Yazykovoe soznanie. Voprosy psiholingvistiki. 2004; 2: 34 - 47.
3. Zamorschikova L.S. Associativnyj tezaurus yakutskogo yazyka. Gumanitarnye nauchnye issledovaniya. 2014; 2. Available at: http://human.snauka.ru/2014/02/6027
4. Bodrova O.A. 'Etnicheskaya simvolika v kontekste regional'nogo brendinga (na primere murmanskoj oblasti). Trudy Fersmanovskoj nauchnoj sessii GI KNC RAN. 2017; 14: 19 - 22.
5. Golovnev A.V., Perevalova E.V., Abramov I.V., Kukanov D.A., Rogova A.S., Usenyuk S.G. KochevnikiArktiki: tekstovo-vizual'nye miniatyury. Ekaterinburg: Tipografiya «Alfa Print», 2015.
6. Danilova N.I. Nazvaniya atmosfernyh yavlenij v yakutskom yazyke. Sohranenie i razvitie yazykov i kul'tur korennyh narodov Sibiri. Materialy IV Mezhdunarodnoj nauchno-prakticheskoj konferencii. 19 - 20 maya, Abakan: Hakasskij gosudarstvennyj universitet im. N.F. Katanova, 2016: 179 - 183.
7. Social'no-'ekonomicheskoe razvitie arkticheskih i severnyh rajonov Respubliki Saha (Yakutiya) na 2014 - 2017 gody i na period do 2020 goda. Postanovlenie Pravitel'stva RS (Ya) ot 15 avgusta 2014 goda № 251 o kompleksnoj programme Respubliki Saha (Yakutiya) (s izmeneniyami na: 28.04.2017). Yakutsk, 2017.
8. Danilova N.K. Koncept «Sever/Hotu » v predstavleniyah naroda saha i dolgan. ARKTIKA. XXI vek. Gumanitarnye nauki. 2015; 2(5): 121 - 126.
Статья поступила в редакцию 23.10.18
УДК 81
Antipov A.G., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Department of Literature and Russian Language, Kemerovo State University of Culture
(Kemerovo, Russia), E-mail: sante3@yandex.ru
RUSSIAN LINGUOCULTURAL STEREOTYPES ABOUT CHINA AS A DISCURSIVE STRATEGY OF THE EMBODIMENT OF THE IMAGE OF XI JINPING IN MODERN RUSSIAN PUBLIC SPEECH (ON THE MATERIAL OF RUSSIAN INTERNET PUBLICATIONS). The results of the study of modern Russian public speech presented in the article reflect the transitional nature of Russian Internet texts in the system of transformational aspects of the functioning of cultural and linguistic processes. In the study of linguistic and cultural stereotypes that are used in the discursive practice of the authors of Russian Internet publications to create an image of the political leader of China Xi Jinping, the article proposes a discursive strategic approach to the analysis of the main parameter of fixation of cultural and linguistic processes - units of linguistic expression of discourse. Theoretical and methodological argumentation of linguistic and cultural stereotypes as a discursive strategy for the embodiment of the image of the historical figure allowed to determine the formal, semantic and formal-semantic types of linguistic and cultural stereotyping, as well as private thematic types of cultural stereotypes about Xi Jinping, created by modern Russian Internet publications in our days. The proposed classification of linguistic and cultural stereotypes takes into account the cognitive nature of cultural and linguistic derivation and its models. The cultural and speech aspect of the functioning of linguistic and cultural stereotypes is presented in the article by the communicative and ethical analysis of the linguistic embodiment of the image of Xi Jinping, which made it possible to determine the vector intentions and strategies of the politically incorrect language of modern Russian Internet publications.
Key words: linguistic and cultural stereotypes, Xi Jinping, discursive strategy, Russian Internet discourse, formal, semantic and formal-semantic stereotypes, cultural and linguistic derivation and its models, communicative-ethical analysis, invective functioning, politically incorrect language.
А.Г. Антипое, д-р филол. наук, проф., проф. каф. литературы и русского языка, Кемеровский государственный институт культуры, г. Кемерово,
E-mail: sante3@yandex.ru
ЛИНГВОКУЛЬТУРНЫЕ СТЕРЕОТИПЫ РУССКИХ О КИТАЕ
КАК ДИСКУРСИВНАЯ СТРАТЕГИЯ ВОПЛОЩЕНИЯ ОБРАЗА СИ ЦЗИНЬПИНА
В СОВРЕМЕННОЙ РУССКОЙ ПУБЛИЧНОЙ РЕЧИ
(НА МАТЕРИАЛЕ РОССИЙСКИХ ИНТЕРНЕТ-ИЗДАНИЙ)
Результаты представленного в статье исследования современной русской публичной речи отражают переходный характер российских интернет-текстов в системе трасформационных аспектов функционирования культурных и лингвистических процессов. При исследовании лингвокультурных стреотипов, которые используются в дискурсивной практике авторов российских интернет-изданий для создания образа политического лидера КНР Си Цзиньпина, в статье предлагается дискурсивный стратегический подход к анализу основного параметра фиксации культурных и лингвистических процессов - единицам языкового выражения дискурса. Теоретико-методологическая аргументация лингвокультурных стереотипов как дискурсивной стратегии воплощения образа
1 Под центральными районами (улусами) имеются ввиду районы (улусы), не входящие в список северной и арктической группы районов (улусов) РС (Я).
исторического деятеля позволила определить формальные, семантические и формально-семантические типы лингвокупьтурной стереотипизации, а также частные тематические виды культурных стереотипов о Си Цзиньпине, созданные современными российскими интернет-изданиями в наши дни. В предложенной классфикации лингвокультурных стеретипов учитывается когнитивный характер культурной и лингвистической деривации и её моделей. Культурно-речевой аспект функционирования лингвокультурных стереотипов представлен в статье коммуникативно-этическим анализом языкового воплощения образа Си Цзиньпина, что позволило определить инвекторные интенции и стратегии неполиткорректного языка современных российских интернет-изданий.
Ключевые слова: лингвокультурные стереотипы, Си Цзьньпин, дискурсивная стратегия, российский интернет-дискурс, формальные, семантические и формально-семантические стереотипы, культурная и лингвистическая деривация и её модели, коммуникативно-этический анализ, инвективное функционирование, неполиткорректный язык.
Использование лингвокультурных стереотипов для характеристики политических лидеров выступает в качестве одной из дискурсивных стратегий современных СМИ. Авторы публицистических текстов формируют особый взгляд на политика в своей стране, поэтому они не могут не обращаться к фонду национальных лингвогеографических представлений о стране лидера, нередко формируя новые стереотипы. Исследованию стереотипов, созданных современными СМИ о Китае, которые мы относим к русским лингвокультурным представлениям, заданным русской прессой, посвящена данная статья. Предмет изучения - лингвокультурные стереотипы русских о Китае как дискурсивная стратегия воплощения образа Си Цзиньпина, одного из самых популярных сегодня политических деятелей. Своё исследование мы построили на материале текстов русских интернет-изданий, имеющих определённые особенности более свободного жанрово-политического стиля документалистики.
Как дискурсивная стратегия, лингвокультурные стереотипы в прессе связаны с созданием текстов, понятных широкому кругу читателей. На этом основании автор газетно-публицистического стиля обращается к не менее понятным фактам, событиям, характеристикам, оценкам. В том случае, если он прибегает к инновационной манере, без которой немыслимы публицистические тексты, он вынужден вписывать свои инновации в понятный читателю мотивационно-побуж-дающий контекст традиционного восприятия. Тем более если речь идет о политической фигуре другой страны. Здесь манипулятивная функция политического дискурса, а газетно-публицистические его образцы естественным образом её реализуют, заставляет авора учитывать общий национальный фонд представлений о стране, которые мы относим к лингвогеографической когнитивной базе, часть которой составляют этнокультурные стереотипы и их лингвокультурная разновидность. Так, лингвокультурные стереотипы русских о Китае включают наряду с когнициями о богатой истории Китая, его современной политической ситуации, вкладе Китая в мировой научно-технический прогресс и культуру, представления о языке и культуре. Именно наивные представление русских о Китае, положенные в основу формирования русских лингвокультурных стереотипов, мы попытались реконструировать в используемых современными электронными СМИ лингвокультурных стереотипах - характеристиках образа партийного лидера КНР, рассмотрев эти стереотипы как особую дискусивную стратегию, выполняющую функции манипулятивного политического дискурса, частью которого является картина мира современного журналиста, не всегда пропагандирующего истинные ценности.
Лингвокультурный стереотип - это языковая культурная конструкция, отображающая этноспецифические представления о внутреннем или внешнем культурно-языковом пространстве. Использование внешних лингвокультурных стереотипов в дискурсе прессы выполняет важные функции конструирования чужого менталитета в своём окружении, в нашем случае - моделирования китайской культуры и языка на русской почве. К системе русских лингвокультурных стереотипов, бытующих в современной русской прессе, мы относим весь фонд русских идиом оценочной текстовой деривации, включая формальные, семантические и формально-семантические дериваты разной степени текстовой протяженности от слова к тесту как единицы-фрагменты публичного дискурса. Эти единицы рассматриваются нами в качестве результатов культурной и лингвистической деривации слова и текста.
В ядре дискурсивно-концептуальной практики журналистов, пищущих о Си Цзиньпине на русском языке, - образные номинации Лидера КНР различной лингвокультурологической природы, обнажающие исторические, социальные, полические, экономические, психологические, культурные и языковые представления русских о Китае: Китайский Государственный и Политический Деятель, Действующий Генеральный Секретарь ЦК Коммунистической Партии Китая, Председатель Китайской Народной Республики, Председатель Центрального Военного Совета КНР, Лидер Китая, Верховный Лидер Китая, Председатель КНР, Председатель На Всю Жизнь, Новый Генсек КПК, Глава Поднебесной, Новый Император, Пожизненный Правитель / Монарх / Император Поднебесной, Президент Китая, Великий Китайский Лидер, Выдающийся Политический Деятель, Грядущий /Будущий Будда, Живой Ботхитсаттва, Практически Святой Человек, Далёкий Преемник Мао, Другой Мао, Современный Мао, Мао С Современными Технологиями, Мао XXI века, Товарищ Си, Реформатор Си, Борец с Коррупцией, Аскет, Принц, Наследный Партийный Китайский / Народный Лидер, Выходец из Номенклатурной Семьи, Сын Крупного Партийного Деятеля, Родственник Контрреволюционера, Большой Папа Китайского Народа, Папа Си, Представитель Древней Китайской Народность «Хан», Невозмутимый Конфуцианский Здоровый Китаец, Верный Государственник, Верный Защитник Родины, Западник, Шанхайский Градоначальник, Брошеный Муж, Хороший
Отец, Главный / Большой / Самый Близкий / Заботливый Друг Детей, Застенчивый Дедушка Си, Большой Поклонник Плавания / Футбола / Горного Туризма / Чтения / Голливудских фильмов.
Рассмотрим некоторые из формальных, семантических и формально-семантических лингвокультурных стереотипов о Си Цзиньпине, созданные в современном русском публицистическом интернет-дискурсе.
1. Формальные дериваты как лингвокультурные стереотипы представляют собой приёмы русского стиля, направленные на моделирование формально понятных единиц. Например, в газетном заголовоке: Си Цзиньпин навсегда: партия «принцев» победила в КНР партию «комсомольцев» [1] - используются традиционные публицистические приёмы воздействия: прецедентная фразеология англоязычного дискурса (Си Цзиньпин навсегда), прямые значения оформления ситуации (ситуатема глагола победить), политическая терминология (КНР партия, комсомольцы). К инновационному компоненту идиомы относятся включенные в кавычки семантические дериваты "принцы» и «комсомольцы». В отличие от формально-информативных дериватов семантические дериваты связаны с созданием вторичного подтекста на общетектовом уровне.
2. Семантические дериваты лингвокультурного стереотипизированного значения включают два семантических плана: прямой номинативный и переносный оценочный. Второй план связан с реализацией этнокультурных представлений. Читая заголовок Си Цзиньпин навсегда: партия «принцев» победила в КНР партию «комсомольцев», мы понимаем, что партия «принцев» и партия «комсомольцев» - это определённые политические термины Поднебесной, рожденные в тексте публикации, но используемые её автором уверенно как единицы журналистской пропаганды. В этой части дискурса автор начинает формировать русский лингвополитический стереотип о Китае как двупартийном государстве за счёт использования оценочного потенциала лексем принцы и комсомольцы. Русская когниция, которая послужила автору статьи материалом семантической деривации, отсылает к известной концептуальной оппозиции советской и царской власти. Эта оппозиция понятна русскому читателю, не знакомому с системой официальных партийных номинаций, принятых в КНР, но хорошо осведомлённому о внутренней форме используемых журналистом языковых культурных моделей.
Семантические дериваты как лингвокультурные стереотипы продуктивны в газетно-публицистическом стиле, с его агрессивной картиной мира и языком политической борьбы. Вопросы о степени экспрессивности семантических дериватов решаются нами в контексте проблем соблюдения норм политически корректного языка, то есть в аспекте возможного функционирования семантических дериватов в качестве политических инвектив. Тезаурус наивных представлений об иностранном государстве осваивается в семантических дериватах через традиционные русские идиомы, такие как вторичные оценочные номинации или игровые паремии.
3. Единицы формально-семантической деривации - это вся номинативно-деривационная система лингвокультурных стереотипов, начиная с морфем-но-морфонологических и деривацинонных характеристик производного слова и средств русского формо-, слово- и текстообразования. Стоящие за деривационными пропозиционально-фреймовые модели русской речевой деятельности репрезентируют прагматику и семантику национальной картины мира как элемента интернациональной культурной коммуникации, в нашем случае - русской и китайской. Китайская языковая картина мира выступает при этом в функции деривационного источника реализации журналистских мотиваций и производящей базой лингвокультурологических трансформаций с семантикой исторических, политических и иных этнокультурных когниций. Русская языковая картина мира представляет собой средство реализации интенциональных аспектов дискурса в области оформления лингвокультурных стереотипов.
В рамках данной статьи позволим себе ограничиться анализом активных моделей формально-семантической деривации, используемых авторами публикаций о Си Цзиньпине в функции лингвокультурных стереотипов.
Модель 1. «Джуси» [1]. Русского респондента нельзя заподозрить в том, что он знает этот китайский политический концепт. Иноязычных заимствований в русском языке из китайского, как и в китайском из русского, мало. В активной речевой практике русский лексикон по-прежнему располагает лексическим материалом в объёме словаря Фасмера с небольшими современными уточнениями. В китайской речевой культуре возможны лексические расширения за счёт пиджинов, но это всегда социально-культурные ограничения. Поэтому журналист, использующий фонетико-семантические заимствования из китайского языка, настраиваясь на китаеведческий стиль изложения, возлагает на себя миссию культурного посла. Кроме того, он моделирует русский язык, выводя агнонимы
на страницы печати. Центростремительность электронного издания во многом помогают автору решить эмические и этические задачи. Иноязычный элемент, лишённый в массовом сознании стереотипизированности восприятия, становится свободным с любой точки зрения, поскольку он чист грамматически.
Кто же такой «Джуси»? Семантическая структура 'пост председателя КНР, введённый Мао Цзэдуном' неизвестна русскому языковому сознанию, поэтому всё содержание статьи русский читатель соотносит с имеющимися у него соци-овозрастными стереотипами восприятия советизмов вроде Председатель Политбюро СССР. Лингвокультурный стереотип, используемый автором, основывается на советской мотивированности сознания, а также на известных русским культурных типажах советской номенклатуры. Журналист мотивирует сознание своих респондентов, во-первых, привлекая внимание к иноязычному сегменту своей речевой практики, во-вторых, вовлекая их в историю образования нового концепта, в структуре которого чётко противопоставляются лингвокультурные типажи своего и чужого Председателя. Экспрессивность этой модели обычно определена привлечением к экзотической внешней и внутренней форме, поскольку китайский язык и культура, - одно из популярных направлений культурного обмена в мире. Но в русских СМИ превалирует начало оценки со стороны неприятия западом всего советского как бездуховного, варварского, апокалиптического. Поэтому фигура лидера китайского коммунизма воспринимается читателем через лингвокультурный стереотип постперестроечной демократической России. И современная русская журналистика в её политически корректном ядре пропо-гандирует образ Си Цзиньпина как нового коммунистического вождя, формируя в сознании русского читателя новый стереотип нового строителя коммунизма через завуалированное использование оценок модели «Джуси». Языковой знак китайской культуры выступает при этом в эвфеминистической функции, поскольку для современной духовной России коммунизм и всё, что с ним может быть связано, ассоциируется с террором и разрушением. Так, образуемый автором статьи концепт «Джуси» синонимизируется в тексте с различными проявлениями коммунистического произвола, известными из новейшей истории Китая, например, эпохи культурной революции. (В русских интернет-изданиях концепт «Си Цзиньпин» подробно сопоставляется с ассоциативно-семантическим полем такого ограниченного функционально заимствования из китайского языка, как хунвейбин.) Сюжетные параллели Мао и Си, проводимые в статье, а также Си и Путина пропагандируют значительные перспективы инвективной линии функционирования китайской политической терминологии. Русский этнокультурный стереотип о Китае, раскрываемый на примере этой модели, - коммунистический Китай. (Ср. высказываение одной нашей знакомой: «Не люблю Китай: там все ходят строем».)
Модель 2. «Большой папа» [2], отсылающая к американскому и советскому политическому дискурсу, призвана сформировать положительный образ отца китайского народа. В современном Китае до сих пор одним из самых любимых историческоих деятелей России остается Сталин. По нашим наблюдениям, при предьявлении студенческой аудитории, например, фотографии европейца в военной форме, наиболее частотной, а иногда и просто единственной ассоциацией оказывается ответ «Сталин». Вполне объясним этот мотивационный стереотип на номинативно-деривационном уровне текста. Так, автор-биограф стремится раскрыть тему «Великий китайский лидер», используя устоявшиеся и изобретённые номинативные знаки высокой эпитетной формы, гиперболизируя новую для русского сознания фигуру в исторически известной манере русского трибунного языка, дополнительно воссоздавая модный восточный колорит: наследный китайский партийный лидер, представитель древней китайской народности «хан» - одной из самых чистокровных народностей Китая, правитель КНР, лицо и прообраз современной коммунистической элиты, народный лидер, председатель КНР, президент Китая, папа Си. Ментальной основой авторского пер-соновосприятия служат характеризующие пропозиции, что отражает и особенности китайской корневой конструирующей деривации. Концептуальная модель пропаганды реализует, конечно, сегменты китайского культурного фрейма «Император» через компоненты таксономического фрейма «Председатель партии принцев», к особым сегментам которого относится субфреймы «Дитя врага народа» и «Аскет», с освоением которых авторы русской политической периодики связывают объяснение безграничной любви китайского народа к Си Цзиньпину.
Модель 3. «Дитя врага народа» [3]. Репрессии, перенесенные Си Цзинь-пином в детстве, - общее место современной русской публицистической пропаганды. Сам образ униженного и оскорблённого ребёнка партийного чиновника так же отсылает к сталинскому периоду русской истории, как и используемые авторами логические конструкты оценочного типа, вызывающие жалость и сострадание. Однако нередко культурные модели явно искажаются за счёт этических нарушений. В частности, вынося в заголовок статьи цитату Си Цзинь-пина, автор публикации играет с русским сознанием, в котором и культурно, и символически закреплены пейоративные зоосмыслы. Выхваченное из культурного контекста (любимый поверхностный журналистский приём), прецедентное высказывание «Пил со свиньями из одного ведра» политически некорректно в силу своей явной инвекторной интенциональности. Автор публикации моделирует неверный перевод культурного смысла в когнитивном тезаурусе большей части своих респондентов, по сути, формируя инвективный лингвокультурный стереотип одного из важных друзей и союзников современной России. Антиэ-тикетность публикации приводит к коммуникативному нарушению восприятия
оценки. То, что должно было привести к жалости, расценивается в лучшем случае в когнитивно-пародийном фокусе [4], в худшем - в оскорбительном. Явную коммуникативную неудачу автора можно было бы объяснить форматом издания, но известная лингвокультурная манера «Аргументов и фактов» в области языка и стиля уже давно заслуживает государственной оценки комитета по этике. Излишняя раскрепощённость коммуникации этого издания привела, например, к тому, что многие читатели, увидевшие заголовок статьи данной статьи, пришли к выводу о некомпетентности представленных материалов этого образчика жёлтой прессы. При проведении эксперимента, связанного с оценкой содержания газетного заголовка, испытуемые определённо заявляли о неэтичности и неполиткорректности представленного в статье содержания. Такое восприятие во многом обусловлено неэтичностью заголовка. В итоге, попытка создать образ несчастного ребёнка привела к закреплению в сознании читателей искажённой этической рамки дискурса благодаря нежелательным зооассоциациям, свойственным русскому языковому менталитету. Впрочем, инвективная модель часто характеризует современный русский язык газеты. Установить иные интенции дискурса, кроме инвективных, бывает часто довольно трудно. В этой статье зевг-матический приём стиля, приведший к формирования ключевого зооконцепта в дискурсе публикации, отсылает читателя к известным социокультурным оценкам китайцев как недостаточно чистоплотной нации. Ср., например, название другой интернет публикации, посвящённой неэтическому поведению китайских туристов в Москве: «А кто виноват? Гиды сообщили, что китайские туристы загадили всю Москву» [5]. Представляя не подтверждённую информацию об осквернении китайским туристом Благовещенского собора, русские интернет-издания моделируют её в крайне жёсткой агрессивной манере. Если проанализировать оценочную предикативность подобных современных русских интернет-текстов, то можно выделить ситуатемную закрепленность предикатов низкой оценки. На фоне использования образной номинации страны - «Поднебесная» - эти предикаты неполиткорректно отображают ситуации поведения китайских туристов в России. Ср. тревожные заголовки русских интернет-изданий: Китайские туристы загадили всю Москву, Китайцы загадили Кремль, Китайские туристы загадили Байкал, Китайская угроза: туристы из Поднебесной убивают Байкал?, Китайцы опустошают уникальный пляж бухты Стеклянной близ Владивостока, Что творят китайские туристы в России, Китайских туристов признали худшими в мире и подобные. Конечно, в китайской культуре не существует многих европейских табу, но китаец никогда не оскорбит или унизит собеседника вербально, никогда не выразит своего пренебрежения в обыденной коммуникации или будет демонстрировать своё агрессивное настроение. Русская тревожность, состояние, проистекающее из отсутствия веры в завтрашнем дне, веры, которая была у советского человека, подстрекается в Рунете намеренно. Русские хорошо знают, что китайцы очень трудолюбивы и работоспособны. Это раздражает, как и то, что китайцы работают на их земле. Трудолюбию китайцев русский может противопоставить разве что свою лень. Тот факт, что многие молодые россияне предпочитают сегодня не работать более чем красноречив. СМИ играют и на этом, утверждая, что в Китае много и долго работают, потому что китайцы не получают пенсии. Отсутствие пособия по старости - ещё один стереотип, рождённый в современных российских СМИ в угоду пенсионной реформе (см., например, выпуск телевизионной программы «Вести недели» телеканала «Россия 1» от 16 июля 2018 года) или просто из зависти к солидным пенсионным накоплениям китайских граждан.
Модель 4. «Труд». Ответное письмо Си Цзиньпина учащимся-передовикам труда Института трудовых отношений КНР посвящено труду как самому славному, великому, почётному и прекрасному делу [6]. Прекрасное отношение к труду уже искоренено в России, потому что лучше, по мнению большинства, своровать, чем заработать. В Китае ходит много анекдотов про русских бизнесменов, которые зарабатывают обманным путём в России, продавая некачественные китайские товары. Купить дёшево - продать дорого - всё ещё распространённая схема российского рынка. Русский стереотип о некачественных китайских товарах обусловлен вульгарным русским бизнесом. Труд, в его марксистко-ленинской идеологии, привёл современный Китай к высокому уровню благосостояния и социальной защиты. До этого уровня стереотипизированные русские СМИ всё ещё не могут дорасти или не хотят в угоду прозападной пропаганде или своим меркантильным интересам. В частности, стереотипы телевосприятия, с которыми мы столкнулись после последней своей годичной командировки в Китай: «В Китае одни нищие», «В Китае нет пенсий», «В Китае плохая социалка», «В Китае плохая погода», «В Китае грязно» и некоторые другие - не имеют ничего общего с реальным положением дел в КНР.
Наряду с негативной или иронической оценочностью, представленной в Рунете, разнообразные фрагменты китайской картины мира и высказывания его лидера могут приводится в русских актуальных публичных текстах в зоне положительной аргументации. Об этом свидетельствует, например, возрождение русской советской риторики благодаря использованию в Китае русских лингво-культурных стереотипов советского периода. Прозападная русская пропаганда, конечно, высмеивает ценностную картину мира языка советской пропаганды, называя её сегментом неживого новояза (к сожалению, пропагандисты явно забывают об исключительной важности некоторых мёртвых языков, о ностальгии современного российского общества, его советских корнях [7]). Для Китая дружба с Россией - это не простые слова. В КНР сохраняется через язык совет-
ско-китайской дружбы тот чистый образ языка, к которому стремились теоретики марксистско-ленинского учения. Ср. высказывание: Во время встречи с детьми Си Цзиньпин призвал детей учить китайский язык, больше узнавать о китайской культуре и истории. Кроме того, они вместе посадили дерево дружбы. Си Цзиньпин сказал, что они посадили не просто дерево, а заложили семена крепкой китайско-австралийской дружбы, которые непременно обратятся в высокие цветущие деревья [8]. Современный же балаган российских масс-медиа, как это можно увидеть в массе не только интернет-изданий, удобен всем, кроме России, поскольку - в первую очередь - игровые стратегии пародийного осмеивания, например, социалистических стереотипов, разрушают язык, а через его трансформации - и русскую языковую ментальность. Следует признать, что одним духовным возрождением не только не будешь сыт. А американизированный вариант русского языка, который бытует сегодня уже не столько как жаргон, а скорее - как особая функциональная система трансформированной русской мен-тальности [9], показывает, что диверсные тактики современных российских СМИ принесли долгожданные результаты каким-то иноагентам. К счастью, Китай, как это следует из дипломатического дискурса его лидера, свободен в культурном и лингвистическом выборе приоритетов.
Модель 5. «Учитель». Отношение к учителям в Китае особое. Сама этикетная модель китайской коммуникации предполагает удивительное трогательное, почтительное обращение школьников и студентов к педагогам. Любой китайский малыш заговорит с тобой весело и задорно, неизменно уважительно, какую бы языковую форму: китайскую, английскую или русскую - он ни использовал. Этикетные формы обращений учитель и преподаватель первыми осваиваются студентами русского отделения. В России лексема учитель давно приобрела - и именно благодаря освещению нелицеприятных фактов в СМИ - отрицательные коннотации. Она давно замещена в современном русскоязычном дискурсе сниженной лингвокультуремой училка. Ср. современные культурные контексты функционирования этой единицы школьного жаргона: «Училка» (российский художественный драма, триллер, боевик), «Очень сексуальная училка» (видео-ролики), «Очень плохая училка» (американская развязная, в меру непристойная комедия), «Училка недобитая» (роман для взрослых Ольги Анаfest), «Молодая училка - это жизненно» (новости блога maminclub.lv), «Училки» (название компании на Фейсбук), uchilka.ru (название сайта), «Неадекватная училка» (интернет-сочетание), «Если оглянуться в прошлый год, не такая уж плохая из неё училка получилась» (интернет-высказывание). Ни о каком уважении и почёте к работникам образования речи в современных российских СМИ не идет. Русский учитель - это алкоголик, взяточник, сексуальный маньяк, хам, псих и тиран. Преобладание инвекторной модели конструирования концепта отражает социальные изменения отношения к профессии учителя в России по сравнению с советским периодом её истории. Об атмосферном языке изображения характера современного педагогического работника образца советского кино, театра, литературы, живописи, музыки сегодня тоже не может идти речи. Авторы периодических изданий не скупятся на инвективные эпитеты и сравнения, что в целом приводит к весьма плачевным результатам в обыденной коммуникации. Однажды мы наблюдали речь одной родительницы, практикующего адвоката, которая в присутствии двух своих дочерей-школьниц называла педагога-предметника и классного руководителя девочек колхозницей и дояркой (именования трудовых профессий в инвективной функции давно утвердились в сознании современных носителей русского языка). Эти закреплённые дискурсивно семейные номинации повторялись и детьми. На фоне таких жутких речевых фактов призыв Си Цзинь-пина уважать труд учителей становится символическим, культурно-знаковым для
Библиографический список
русского изменённого языкового менталитета. Опубликованное в русских СМИ поздравление Си Цзиньнпина с днём учителя, обращённое Китаю, воспринимается как моралите современному российскому обществу. Китайский лидер становится Учителем России. Ср. этические мотивационные функции ядра пропозиции учить в интернет-материалах о Си Цзиньпине и детях: Океан любви -китайские, российские учителя и ученики вспоминают моменты встречи с Си Цзиньпином; Си Цзиньпин рассказал о китайском мальчике, который захотел учиться в России; Мечта большинства детей Китая - быть учёными и многие другие. Реминисценции известного русского художественного стереотипа «Ленин и дети» и ленинской паремии «Учиться, учиться и ещё раз учиться», представленное в публикации материалов радиоэфира [8], раскрывают главные концептуальные смыслы концептуальной модели «Учитель Си Цзиньпин»: «Друг детей», «Любящий отец», «Застенчивый дедушка», «Друг детей», «Большой брат», «Большой друг», «Близкий друг», «Верный защитник Родины», «Культурный посол». Языковое воплощение образа Си Цзиньпина определяется в метасужде-ниях высокой модальности. Ср., например, контексты: Си Цзиньпин перед ведущими учёными Китая отметил, что быть учёными - это мечта большинства детей Китая. Необходимо прилагать усилия, чтобы научная деятельность стала привлекательной профессией, о которой бы мечтало больше детей; Си Цзиньпин часто говорит, что здоровый рост и развитие детей - это его самая главная цель и желание. Этот «Большой друг» в глазах детей постоянно заботится о будущем детей, потому что именно они - это главная надежда нации и будущее страны.
Отношение к детям в Китае исключительное. К такой любви и нежности, которой окружено китайское детство, можно только стремиться. Ребёнок в китайской семье - центр вселенной. Ему подчинён весь семейный клан, ему покланяется общество. Прогресс китайского образования всех уровней - красноречивое тому подтверждение. Представить себе конфликтное общение с детьми в семье или школе невозможно, как невозможно встретить мать оскорбляющую своё дитя прилюдно. (Ситуации русской материнской речевой агрессии мы сможем выделить в нашей следующей статье Вестника «Русская Медея: материнская речевая агрессия».) Поэтому в моделируемых российскими СМИ концептуальных компонентах образа «Учителя Си Цзиньпина» запечатлеваются духовные источники китайских семейных ценностей. Общение с детьми Си Цзиньпина изображается в трогательной семейной модальности: Независимо от того, насколько сильно он занят, он всегда находит время для того, чтобы позаботиться о детях; Си Цзиньпин не только выдающийся политический деятель и председатель КНР, но и хороший отец; После встречи с председателем КНР 7-летняя девочка Цзоу Жуйнин в своём дневнике написала: «Дедушка Си очень застенчив». Скромность лидера КНР - ещё один ориентир для российского общества.
Таким образом, проведённое исследование показало, что лингвокультур-ные стереотипы русских о Китае встроены в систему этнокультурных стереотипов: исторических, политических, экономических, социальных, психологических, культурных и языковых. Диалог китайской и русской культур сегодня немыслим без поиска оснований сохранения языковых культурных ценностей. Лидер КНР Си Цзиньпин выступает той ключевой фигурой эпохи, обращение к которой помогает понять в характере переходных текстов (о понятии «переходного текста» см. в: [10]) нашего времени причины некоторых трансформационных изменений в современной российской лингвокультуре, поскольку модели и средства языкового воплощения личности китайского руководителя представляют современному российскому обществу образцы утраченной чистой, богатой, красивой советской русской речи.
1. Береснев В., Вандышева О., Гавриленко А. Си Цзиньпин навсегда: партия «принцев» победила в КНР партию «комсомольцев». БизнесОнлайн. Деловая электронная газета Татарстана. 13.03.2018. Available at: http:Wwww.business-gazeta.ru/13.03.2018
2. Тихонов Н. Президент Китая. Биография Си Цзиньпина. Всё о Китае. Laovaev. net. Available at: http: \\ www.laovaev.net/ 19.07.2018.
3. Иванов Г. «Пил со свиньями из одного ведра». Как Син Цзиньпин пришел к власти. AIF.ru. Available at: http:\\www. aif.ru/1.06.2018.
4. Лушникова Г.И. Когнитивные процессы в литературной пародии. Вестник Тамбовского университета. Серия: Гуманитарные науки. 2008; 5 (61): 225 - 229.
5. PokemonKa. А кто виноват? Гиды сообщили, что китайские туристы загадили всю Москву. Fishki. Сообщество «Новости со всего мира». Available at: http: \\ www. fishki/ 6.09.2018.
6. Си Цзиньпин призвал учащихся-передовиков труда Института трудовых отношений КНР стать творцами новой эпохи. China.com. Available at: http: \\ www.china.com/ 30.04.2018.
7. Ностальгия по советскому Отв. ред. З.И. Резанова. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2011.
8. Девять душевных эпизодов общения председателя КНР Си Цзиньпина с детьми. CRLonlain. Международное радио Китая. Available at: http:ttwww.rassian.cri.cn/ 2018.06.01
9. Антипов А.Г Трансформационная динамика современной русской речи. Лингвистика как форма жизни. 2015; Вып. 4: 2 - 24.
10. Шунков А.В. «Переходный текст» русской литературы второй половины XVII - начала XVIII века: проблемы поэтики. Автореферат диссертации ... доктора филологических наук. Томск, 2015.
References
1. Beresnev V., Vandysheva O., Gavrilenko A. Si Czin'pin navsegda: partiya «princev» pobedila v KNR partiyu «komsomol'cev». BiznesOnlajn. Delovaya 'elektronnaya gazeta Tatarstana. 13.03.2018. Available at: http:ttwww.business-gazeta.ru/13.03.2018
2. Tihonov N. Prezident Kitaya. Biografiya Si Czin'pina. Vse o Kitae. Laovaev. net. Available at: http: \\ www.laovaev.net/ 19.07.2018.
3. Ivanov G. «Pil so svin'yami iz odnogo vedra». Kak Sin Czin'pin prishel k vlasti. AIF.ru. Available at: http:\\www. aif.ru/1.06.2018.
4. Lushnikova G.I. Kognitivnye processy v literaturnoj parodii. Vestnik Tambovskogo universiteta. Seriya: Gumanitarnye nauki. 2008; 5 (61): 225 - 229.
5. PokemonKa. A kto vinovat? Gidy soobschili, chto kitajskie turisty zagadili vsyu Moskvu. Fishki. Soobschestvo «Novosti so vsego mira». Available at: http: \\ www. fishki/ 6.09.2018.
6. Si Czin'pin prizval uchaschihsya-peredovikov truda Instituta trudovyh otnoshenij KNR stat' tvorcami novoj 'epohi. China.com. Available at: http: \\ www.china.com/ 30.04.2018.
7. Nostal'giya po sovetskomu. Otv. red. Z.I. Rezanova. Tomsk: Izd-vo Tom. un-ta, 2011.
8. Devyat' dushevnyh 'epizodov obscheniya predsedatelya KNR Si Czin'pina s det'mi. CRLonlain. Mezhdunarodnoe radio Kitaya. Available at: http:ttwww.rassian.cri.cn/ 2018.06.01
9. Antipov A.G. Transformacionnaya dinamika sovremennoj russkoj rechi. Lingvistika kak forma zhizni. 2015; Vyp. 4: 2 - 24.
10. Shunkov A.V. «Perehodnyj tekst» russkoj literatury vtoroj poloviny XVII - nachala HVIII veka: problemy po'etiki. Avtoreferat dissertacii ... doktora filologicheskih nauk. Tomsk, 2015.
Статья поступила в редакцию 17.10.18
УДК 81-26
Antropova L.I., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Nosov Magnitogorsk State Technical University (Magnitogorsk, Russia), E-mail: alitier@mail.ru Polyakova L.S., Cand. of Sciences (Philology), senior teacher, Nosov Magnitogorsk State Technical University (Magnitogorsk, Russia), E-mail: lilitmgn@mail.ru Zalavina T.Yu, Cand. of Sciences (Philology), Nosov Magnitogorsk State Technical University (Magnitogorsk, Russia), E-mail: tania_mgn@rambler.ru Yuzhakova Yu.V., Cand. of Sciences (Philology), Nosov Magnitogorsk State Technical University (Magnitogorsk, Russia), E-mail: julia_south@mail.ru
SOCIOCULTURAL CONDITIONS OF LANGUAGE VARIATION IN NATIONAL LANGUAGES. The article deals with a problem of social differentiation of the language. In particular, the authors consider theoretical problems of the specifics of language use in different socially motivated situations of communication, the conditions of language variability, the speaker of coded standard language is characterized, having the ability to switch from one language to another one during official/ unofficial communication. The authors of the article analyze various socially-structured informal language situations related to the unprepared areas of communication, the sociolinguistic foundations of private conversations are verified too. The authors conclude that when changing a language situation, the speaker of codified language changes his/her speech to the regional colloquial language.
Key words: sociolinguistic differences, language variation, the speaker of coded standard language, language situation.
Л.И. Антропова, д-р филол. наук, проф., Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, г. Магнитогорск, E-mail: alitier@mail.ru
Л.С. Полякова, канд. филол. наук, доц., Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, E-mail: lilitmgn@mail.ru Т.Ю. Залавина, канд. филол. наук, доц., Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, E-mail: tania_mgn@rambler.ru Ю.В. Южакова, канд. филол. наук, доц., Магнитогорский государственный технический университет им. Г.И. Носова, E-mail: julia_south@mail.ru
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ УСЛОВИЯ ЯЗЫКОВОЙ ВАРИАТИВНОСТИ НАЦИОНАЛЬНЫХ ЯЗЫКОВ
Статья посвящена проблеме социальной дифференциации языка. В частности, авторами рассматриваются теоретические проблемы специфики употребления языка в разных социально мотивированных ситуациях общения, условия языковой вариативности, характеризуется носитель кодифицированного литературного языка, обладающий способностью переключаться с одного социокультурного языка на другой в официальной/неофициальной коммуникации. Авторами статьи были проанализированы различные социально структурированные неофициальные языковые ситуации, относящиеся к неподготовленным сферам общения, также были выявлены социолингвистические основы частных бесед. Авторы пришли к выводу, что при смене языковой ситуации, носитель кодифицированного литературного языка переключается на региональный разговорный язык.
Ключевые слова: социолингвистическая дифференциация, языковая вариативность, носитель кодифицированного литературного языка, языковая ситуация.
Scientific development of the issue of socio-cultural variability of national languages in American, German, French, Czech and Russian Sociolinguistics is directly related to the problem of the study of social differentiation of a language, which although being studied in linguistics, still arouses interest among linguists. It is especially associated with the specificity of the social motivation of the language depending on the changes taking place in the society, i.e. depending on extralinguistic factors. Constantly changing extralinguistic factors cause functioning of different language versions, which can be chosen and used by the speakers of standard language in their everyday life [1; 2]. We may find the issues related to the nature of the use of this or that form of language existence in other linguistic works, whose main objective is traditionally the study of the national language situation and a closely related to it problem of social differentiation of a language, determined by the presence of various social strata and groups [3, p. 971-973].
In this paper language situation is understood as socially motivated model of a native speaker's speech behaviour in socio-linguistic space. From this perspective, the concept of linguistic situation is defined as the interaction of extralinguistic and intratextual, basic changes. Colloquial forms of languages vary in individual linguistic levels: phonetics, grammar, vocabulary. Since any language exists because of a society, these levels depend on socio-communicative situations and social conditions, where native speakers are situated.
Nowadays in linguistics there is no unified definition for such terms as "sociolinguistic variants", "sociolinguistic subsystem", "social linguistic variants", "language variation", "variant". Some scholars, like A.D. Schweitzer, V.M. Alpatov, L.P. Krysin, R. Fasold, P. Trudgill and others, use the terms "variance" and "variability" as synonyms, and other scientists consider them as separate terms. As we are interested in the social nature of linguistic changes, we adhere to the definition of sociolinguistic subsystems of a language as the continuum forms of its existence. We refer to the forms of existence of a language (Language Variety, Existenzformen der Sprache, Formes de l'existence du language) as socially and communicatively differentiated, relatively autonomous language systems with their own set of linguistic signs and with their specific features of functioning in modern communication. First of all, we are talking here about social variance of any national language, which is determined by linguistic stratification, social status of speakers and their social-speaking roles in given speech situations. As it is known, in formal situations a coded language is used, e.g.: American English (Standard American English), Standard language in the UK;
deutsche Literatursprache or Standartsprache (standard German) in Germany; the official standard-written language of France (le français littéraire) or standard general French language (la langue française standartisée générale), le littéraire français, etc. Typological overview of modern language situations in America, Germany, France, and Russia allowed as identify literary, as well as extra literary forms of existence of national languages.
With regard to the functioning of the dialects in Western European countries, they are considered to be reasonably well investigated. However, linguists' interest to the study of different types of dialects, which had equal historical conditions for their development, still remains rather high, both in terms of identifying language similarities and differences, and building the typology of the forms of existence of European languages, including English, French, German and Czech.
However, foreign and Russian sociolinguists, dealing with the problem of social differentiation in languages, rather note different forms of existence of languages than describe them in detail. Moreover, their primary attention is paid to the use of language by different social groups regardless of the "social role" of the same speaker. A number of sociolinguistic studies give scientists the opportunity to present language as a set of various differential forms and to assert that the existence of different forms of any national language is rather a rule than an exception, and they (forms) are determined by social conditions and the objectives of native speakers [3]. It should be noted that the concept of sociolinguistic differentiation is related to the functioning of the national language in different socio-communicative and territorial conditions. That is why languages have been explored in different regions of Germany, France, the Czech Republic, and Russia. Comparative studies, however, were mostly done on small fragments of language material and on separate linguistic levels. In special literature on linguistics there is still no systematic comparative study of European and Russian languages in terms of their linguistic conformity by forms of linguistic entities. Moreover, in sociolinguistic studies, so far, the mechanism of affecting social factors on language has been little investigated, and the system and the peculiarities of targeted influence of a society on a language remain unexplored. In this respect, when building the typology of forms of existence of the language, promising proved to be the method proposed by L.P. Krysin when researching sociolinguistic subsystems of Russian language [4]. It is this approach that allows you to identify communication situations, where the speakers of coded standard language may occur during the day, and which may be used for building a typology of forms of existence of other national languages.
