CC BY
171
УДК 811.161.1;811.581.11
А. Ю. Мутылина
РЕЧЕВЫЕ ОСОБЕННОСТИ РУССКО-КИТАЙСКИХ БИЛИНГВОВ В ЗАВИСИМОСТИ ОТ УСЛОВИЙ ПРОЖИВАНИЯ
В статье на основе устной речи билингвов, проживающих в Пекине, рассматривается взаимодействие русского и китайского языков, реализуемое в таких процессах, как смешение и переключение кодов. Распределение респондентов по трем группам на основании цели пребывания в Китае и анализ условий использования ими двух языков позволяют выявить зависимость особенностей билинг-вального речевого поведения от характера каждодневного общения на обоих языках.
Ключевые слова: русско-китайский билингвизм, устная речь, смешение, переключение кодов, эмиграция.
The peculiarities of the Russian-Chinese bilinguals’ speech conditioned by their everyday life. ANNA Yu. MUTYLINA (Far Eastern State University, Vladivostok).
Based on the speech of bilinguals, the article is concerned with the interaction of the Russian and Chinese languages realised in such processes as code-mixing and code-switching. The respondents were subdivided into three groups in accordance with the purpose of their stay in Beijing. The analysis of their bilingual speech reveals its being conditioned by the character of their everyday communication in both languages. Key words: Russian-Chinese bilingualism, speech, code-mixing, code-switching, emigration.
Изучение российского зарубежья - одна из актуальных задач современной науки, которой занимаются ученые разных направлений. Областью интересов лингвистов в рамках «эмигрантоведения» являются способы существования системы русского языка в особых условиях - вне метрополии в разноязычном социуме, что «составляет органическую часть тех исследований по вопросам языковых контактов, билингвизма, “этнолингвистической жизнеспособности” и других сходных проблем, которые проводятся сейчас во всем мире» [1, с. 104].
Выделяют две ветви русской эмиграции - западную и восточную. Последняя (российская эмиграция в Азии) изучена большей частью на примере Китая. Основная часть исследований посвящена проблемам русской белой - послереволюционной - эмиграции, при этом большой интерес вызывает русская диаспора в Харбине, крупнейшем центре российской эмиграции того времени. Ученые, анализируя с разных точек зрения всю совокупность жизнедеятельности русских за рубежом, отмечают уникальность российской эмиграции в этом городе. В Харбине был свой обособленный уклад жизни - с российской администрацией, прессой на русском языке, насыщенной культурной и научной
жизнью, русскими образовательными учреждениями, влиятельной православной церковью, активной деловой и общественной жизнью. В отличие от соотечественников, эмигрировавших в Европу, российская диаспора на северо-востоке Китая ощущала себя скорее дома, чем за границей [4]: «В этом городе русские действительно являются русскими, тогда как в Америке они больше американцы, чем русские, в Германии
- немцы, во Франции - французы» [6, с. 99, 100].
Такие внешние условия, характер языковой ситуации (наличие среды родного языка, подобной естественной, и отсутствие насущной необходимости в изучении китайского языка) привели к высокой степени сохранности русского языка в восточном зарубежье того времени [5, с. 14]. Поэтому имеющиеся лингвистические исследования по этой тематике связаны в основном с изучением характера изменения русской речи под влиянием китайского языка [см. 5, 6 и др.].
Иные языковая ситуация и образ жизни современных русских, проживающих в Китае, дают новый лингвистический материал. К тому же, как отмечает Х. Пфандль, «речь новых эмигрантов более восприимчива для чужеродного влияния» [9, с. 103]. Сейчас можно наблюдать непосредственное взаимодействие
МУТЫЛИНА Анна Юрьевна, аспирант Восточного института (Дальневосточный государственный университет, Владивосток). E-mail: meihua_eguo@hotmail.com © Мутылина А.Ю., 2O1O
этих языков в живом, непринужденном общении1, которое реализуется в таких процессах, как переключение и смешение кодов.
Под переключением кодов (далее ПК) мы понимаем употребление в речи на одном языке (для рассматриваемого в данной статье корпуса примеров - русском) синтаксически связанных выражений на другом языке (китайском) или переход на этот язык. В данной работе не будут рассматриваться те случаи перехода с русского языка на китайский, которые были вызваны сменой адресата (обращением к китайцам), фразовым цитированием и самоцитированием. Нас будут интересовать лишь те факты «смешения» русского и китайского, которые происходили в речи с одним и тем же - русскоязычным - собеседником, при условии владения им китайским языком. Как случаи смешения кодов (далее СК) мы рассматриваем употребление в речи на одном языке (русском) слов другого языка (китайского).
В последние годы городом, где проживает наибольшее количество русских из числа приехавших в Китай, стал Пекин. Как сообщает преосвященный отец Палладий в статье, опубликованной в 1863 г. журналом «Духовная беседа», русские в столице Китая появились уже в XIV в. [10]. В настоящее время русскоговорящее сообщество Пекина по разным оценкам составляет порядка нескольких десятков тысяч человек, из которых непосредственно граждан России около 5 тысяч [11]. На сегодняшний день это самая большая и динамично развивающаяся русскоговорящая община Китая.
Вдали от родины большое значение начинает играть то, чему в обычной жизни в России люди не придают особого значения, - общение с соотечественниками на родном языке. Для этого организуются различные клубы, мероприятия, встречи и т.п. Так, сотрудники Русского клуба Пекина, созданного в 2001 г., «ведут распространение литературы, приглашают российских артистов, организуют художественные выставки российских мастеров, создали сайты в Интернете» [2, с. 81]. Русским клубом также регулярно организуются встречи, проводятся совместные выезды на природу, кинопросмотры, отмечаются русские праздники - Пасха, День России, День Победы и др. Активное участие в подобной деятельности создает благоприятные условия для сохранения родного языка.
В то же время новое окружение - китайский язык, китайская действительность, необходимость повседневного общения - способствует овладению языком страны проживания. И чем совершеннее это владение, тем успешнее и полноценнее деятельность эмигрантов в новой стране.
Эти две составляющие их жизни и влияют в первую очередь на языковое поведение наших соотечественников в Пекине.
1 В данной работе анализируется лингвистический материал, собранный во время устных бесед с русскими, проживающими в Пекине.
Выделяют три основных типа эмигрантского языкового поведения: поведение ассимилянта, поведение антиассимилянта и сознательный тип. Ассимилянта характеризует стремление к слиянию с культурой и языком принимающей страны, при этом собственной язык «уходит на второй план» [8, с. 71]. Антиассими-лянт стремится свести свое общение к родному языку. Второй язык, как и культура принимающей страны, интересуют его лишь в той мере, в которой это необходимо по практическим соображениям. При сознательном подходе человек стремится уравновесить в своей жизни оба языка и обе культуры [8, с. 71, 72].
Согласно этой классификации, наших респондентов можно разделить на два типа: антиассимилянты и сознательный тип. Для данного исследования важно выделение трех основных причин эмиграции - временной или постоянной - русских в Китай: 1) работа; 2) учеба (на языковых курсах или в магистратуре); 3) межнациональные браки. Среди наших респондентов к антиассимилянтам принадлежат те, для кого основной причиной эмиграции стала работа. Поведение приехавших в Китай на учебу и состоящих в браке с китайскими гражданами ближе к сознательному типу.
Основную долю китайских «вставок» в речи на русском (случаи СК) у респондентов всех трех групп составляют имена существительные2, большая часть которых представляет собой часто активизируемые лексемы в их речи на китайском. Поэтому тематика этих лексем в значительной мере отражает основные ситуации активного использования китайского языка.
Общим для речи всех наших респондентов являлось также употребление китайских слов и в неадаптированном виде - «в их фонетическом облике, как инкрустации» [3, с. 40], и в измененном, «преобразованном», когда китайским словам придается русская грамматическая форма. При этом характерным для адаптированного употребления лексем является высокая частотность их неадаптированного варианта в речи данного респондента. Те случаи СК, которые не характерны для его речи (встречаются у него лишь окказионально), как правило, не переоформляются по образцу русских слов, а сохраняют исконные фонетические и просодические характеристики.
Речевые особенности во многом определяются как целями переезда, так и характером общения на обоих языках.
I. Антиассимилянты хотя по работе и вынуждены использовать китайский язык, но в других - не связанных с профессиональной деятельностью - сферах своей жизни стремятся к пребыванию в русскоязычной обстановке. Они смотрят русские телеканалы и фильмы на Б'УГЭ, читают периодику и литературу на русском,
2 Эту особенность распределения иноязычных «вкраплений» по частям речи отмечают все исследователи данного явления в речи билингвов - А.Е. Карлинский, Е.А. Земская, Э.Ф. Володарская и др.
активно общаются с соотечественниками. Общение на китайском у многих из них - помимо работы - включает лишь разговоры в магазинах и местах общественного питания, где используется стандартный набор фраз. В остальное время влияние языка и культуры принимающей страны сознательно сводится к минимуму. Причем такое поведение характерно не только для тех, кто приехал на работу временно, но и для тех, кто не собирается оставлять свой бизнес.
Общими чертами их языкового поведения являются следующие.
1. Преобладание общения на русском языке.
2. Легкость переключения с русского на китайский и обратно, когда этого требует ситуация, что связано с хорошим владением китайским языком и длительным временем проживания в Китае.
3. Отсутствие спонтанных переходов на китайский.
4. Сложность переключения на английский язык. Именно в разговоре на английском возникает желание перейти и спонтанные переходы на китайский, в том числе и случаи СК. Сами респонденты объясняют это тем, что «русский - родной, а китайский и английский связаны в уме как языки иностранные, поэтому, когда сложно переключиться на английский, вставляешь слова на китайском».
5. Небольшой процент - по сравнению с другими группами - СК в речи на русском.
Для этой группы характерны следующие речевые особенности:
1. В качестве китайских «вставок» употребляются в основном конкретные имена существительные:
Те /кто берет себе ayi (ИМ - ayi - няня);
Shifu её понял тут же (ММ - shifu - мастер);
Надо zheng новый получить (Ж - zheng - свидетельство, удостоверение; зд. регистрационная карточка);
У меня к тебе shir / сейчас зайду (^JL - shir -дело).
Самые распространенные - zheng (Ж - регистрационная карточка) , aizibing baogaodai (хЖШШ^-R -справка на СПИД), laowai (^^b- иностранец), laoban С^Ш - хозяин, владелец, управляющий) - изменяются в соответствии с русской грамматикой:
У него айцзыбина нету (У него справки на СПИД нету - от кит. aizibing);
Просто лаобаня спроси (Просто хозяйку спроси -от кит. laoban).
2. Адаптации со стороны русского языка подвергаются в основном имена существительные. Доля измененных прилагательных невысока:
Купила сапожки / шуфуфские такие (от shufu -^Ш- удобно, хорошо).
Случаи адаптированного употребления глаголов в данной группе нами отмечены не были.
3. Шутливое, намеренное коверканье китайских выражений:
Ну, тогда дуй бы цы (от duibuqi - - извини-
те, простите).
СК в таких случаях может выполнять несколько функций:
1) эмфатическое выделение; 2) экономия речевых усилий (при частом употреблении китайское «zheng» удобнее, чем русское «регистрационная карточка»); 3) языковая игра.
II. Поведение учащихся китайских вузов по классификации Х. Пфандля ближе к сознательному типу. Однако эта группа неоднородна: языковое поведение магистров китайских вузов отличается от обучающихся на языковых курсах (нами рассматривалось только языковое поведение студентов, уровень владения китайским языком которых - выше среднего). Главная цель - совершенствование или владение языком - способствует увеличению как временных показателей использования китайского, так и спектра ситуаций и тем, в которых он используется. Студенты и в свободное время стремятся больше работать с языком: смотрят телевизионные программы, читают периодику на китайском. Именно для этой группы характерно более активное общение с китайцами.
Большая степень активизации китайского языка в разных жизненных сферах отражается на языковом поведении в разговорах с соотечественниками.
«Китайские вставки» в речи респондентов данной группы разнообразнее, частота переходов на китайский при общении с другими билингвами и между собой значительно превышает этот же показатель у предыдущей группы.
Общими для всех учащихся является широкое употребление в речи существительных, имеющих отношение к учебе. Стандартным является беспереводное использование китайских названий аспектов изучения: kouyu (Pin - устная речь, разговорный язык), yuedu (ЙМ - чтение), tingli (ПЯЛ - аудирование) - У нас завтра только kouyu, больше ничего); дисциплин: Да все предметы нормально / кроме shuxue (Й^ - математика), названий специальностей: У нас знакомый один / он на xinlixue - психология); ученых степеней
(shuoshi - - магистр, boshi - W± - доктор: Пи-
шут boshi в chengbiao (ИШ- chengbiao - расписание учебного курса), а также таких слов, как yanjiusheng (Щ^£ - аспирант) и laoshi (^М - учитель, преподаватель).
Характерно также использование в речи на русском китайской терминологии, если специальность была получена именно в китайском вузе.
Большой спектр употребления китайских «вставок» касается других сфер, когда китайские имена существительные главным образом обозначают реалии и лица, имеющие отношение к жизни в Китае:
Он для huaqiao / которые китайский учат (^{^
- huaqiao - китайские эмигранты).
Звонила в jiaoyu gongsi // требуется wai jiao (^W
- jiaoyu gongsi -компания, оказывающая образовательные услуги; - wai jiao - преподаватель
иностранных языков).
А кстати /кто (в Китае)у них zongli? (^Jfi - zongli
- премьер-министр).
Она мне сказала / сходите к waike - waike
- хирургия, хирургическое отделение; здесь хирург).
Помимо этого богато представлена в речи данной группы категория имен прилагательных, нередко вы-раженно -оценочных:
Отношение не такое renzhen (^Ж - renzhen - серьезный, добросовестный).
Экспрессивный фон таких прилагательных может усиливаться дополнительными лексемами - как китайскими:
Текст читаешь /все это нужно / feichang liuli (Ф® ШЭД - feichang liuli - очень бегло),
так и русскими:
Все делают очень renzhen (^Ж - renzhen - серьезный, добросовестный);
Рассказывала очень liuli (ШЭД - liuli - бегло).
Неоднократно было отмечено употребление единичного глагола zou (^ - идти, уйти): Все? / уходим? // zou! (Все? / уходим? // пошли!); Возле nanmen встречаемся / zou ba! (Возле южных ворот встречаемся / пойдем!)
или его адаптированного варианта:
Ну все //дзобанули (Ну все // пошли!).
Часто в русской речи респондентов данной группы встречается ПК:
А все равно mei you xiaoguo (А все равно не было результата);
Она седня вернулась домой // wu li luan si le (Она седня вернулась домой // а в комнате так неприбрано);
Они работали вместе // так что я dou zhidao (Они работали вместе // так что я все знала).
Для первой подгруппы (обучающихся на языковых курсах) в большей степени характерно дублетное употребление синтаксически связанных китайских конструкций, которые могут выступать как цитаты: Сказал /я пришел // wo lai le (^АТ - я пришел); уточнение: Мы когда по двое читали / liang ge ren / du yixia // я по два предложения прочитывала (МААМ ‘А - читайте в парах по очереди) или с целью усиления, эмфатического выделения: А она говорит / ваши имена все странные // dou hen qiguai - все очень
странные); У меня спросить?? // Ты смеешься?! // zai kai wanxiao! (^^^^! - Шутишь!).
Только в данной подгруппе были отмечены случаи перехода на китайский вслед за употреблением слов-переключателей:
Завтра kouyuyou? (Завтра разговорный будет?);
Он такой guanjian // feichang tebie de (про фильм
- Он такой важный // очень особенный).
Речь билингвов, продолжающих обучение (вторая подгруппа), отличает большая свобода употребления китайских лексем и выражений в самых разнообразных ситуациях (в отличие от студентов, такие вставки меньше привязаны к учебным ситуациям и выражениям, отрабатываемым на занятиях):
Я не все фотала // провинции / которые мне youyisi (^М® - youyisi - интересный);
Пришли сюда / взяли пиво // Qingdao // такое / bu hao (W^ - qingdao - название пива; АШ - bu hao
- плохой);
Он нам принес haochi de dongxi (Ш^ЙАМ - hao-chi de dongxi - вкусные продукты, здесь вкусности).
Для этой подгруппы характерно также более широкое употребление глаголов, как неадаптированных, так и измененных в соответствии с русской грамматической системой:
Вся информация как бы / все // mei you le (SW7
- mei you le - не стало);
Сфотографируй меня вот так // будто я xiaqu (А А - xiaqu - спускаться вниз в направлении от говорящего);
Так что mei banfa (ШАШ - mei banfa - ничего не поделаешь);
Пойдем седня ванбаниться? (от кит. - wang ba
- Интернет).
Активное использование китайского может привести к немотивированному смешению языков. Так, один респондент, вернувшись в Россию на каникулы, во время разговора в банке вставил китайское «ren» в отношении присутствовавших там русских. До этого довольно продолжительное время разговор касался тем, имеющих отношение к жизни в Китае, и допускал широкое смешение кодов:
Так все запутано // непонятно / какой ren в какое окошко (А - ren - человек).
Это спонтанное употребление было замечено самим респондентом уже после произнесения. Факт осознания привел к намеренной игре слов:
(смеясь) Или уж / какой ren в какое kou (А - ren
- человек, □ - kou - окно).
Для респондентов данной подгруппы также характерно сознательное отношение к языку, что проявляется в случаях языковой игры - окказиональном употреблении придуманных ими на основе китайских лексем слов:
Р(респондент)]: Первая лучше получилась. Вторая /я там с этой сфотала // не так.
Р2: А / там где с туцзиками.
Р1: Какими туцзиками?
Р2: Ну /этими (показывает).
Р]: А / так это виктории.
Р2: Нет / это заячьи ушки //я просто к tuzi присоединила суффикс. (^А - tuzi - заяц)
Респондент, получившая начальное и среднее образование в Китае, отмечает, что, объясняя младшей сестре школьные предметы, она также переходит на китайский: «Так как сама учила это на китайском, проще объяснить по-китайски».
Переключение на китайский происходит и тогда, когда в разговоре с двуязычным собеседником на русском нужно пересказать что-то услышанное от китайца:
Он сказал //ruguo you shenme wenti... (Он сказал // если есть какие вопросы...)
Это не является цитированием, так как происходит не дословное воспроизведение сообщения, а лишь передача общего смысла сказанного другим человеком: «Легче пересказать по-китайски, чем переводить на русский». Это дает основания предположить, что, когда воспринятая информация кодируется в памяти, она не теряет связи с тем языком, на котором была получена, и при декодировании учитывается языковой фактор (язык источника).
III. Условия жизни представительницы третьей группы характеризуют, с одной стороны, активное общение с семьей и сослуживцами мужа-китайца, не говорящего по-русски, а с другой - стремление научить ребенка материнскому языку, периодические встречи с русскими подругами, общение с собственной семьей. Такая ситуация также способствует развитию сбалансированного билингвизма.
Одиночные китайские лексемы используются ею в речи как в отношении реалий/предметов/лиц, характеризующих жизнь в Китае: В этом chaoshi (Й^ - cha-oshi - супермаркет); Траву всякую / baozi / mantou (^ ^ - пирожок с начинкой, - пампушка, приготов-
ленная на пару, без начинки); Вот его [мужа] didi (% % - didi - младший брат), так и с целью подчеркнуть, выделить то, о чем говорится: ну / nan pengyou у них нету (МШЖ - nan pengyou - молодой человек); Здесь же тоже / как у нас / главное / guanxi (^Ж - guanxi
- отношения, связи). Как и в предыдущей группе, велика доля оценочных прилагательных, также служащих целям эмфатического выделения: Пойдем туда / здесь слишком luan (SL- luan - беспорядочный); Для иностранцев /конечно /по-другому //они же /такие / youhao (ЖШ - youhao - дружеский, дружественный); Какая у нас бабушка / keqi - keqi - вежливый, учтивый,
любезный).
Основные случаи ПК в ее речи вызваны обращением к китайцам (дома - к матери мужа, на улице во время прогулок - к прохожим), цитированием или сменой кода у собеседника:
Р (респондент): Ну что / будем собираться?
И (исследователь): Да //я вам тут гостинцы принесла //bu zhidao ni xi bu xihuan chi zheyang de dongxi? (Да // я вам тут гостинцы принесла // не знаю, нравится ли вам такое?
Р: Wo shenme dou chi (Я ем все).
Спонтанное ПК наблюдалось крайне редко. Такое стремление разграничить языки связано в первую очередь с опасением за языковое развитие маленького сына (во время сбора материала мальчику еще не было года) - с желанием научить его материнскому языку в условиях жизни в иноязычном окружении. Респондент стремилась больше разговаривать при сыне по-русски, все сказанное при нем на китайском она по возможности переводила на русский. Сознательный контроль над собственной речью минимизировал взаимодействие
языков, лишь изредка допуская их «соседство» даже в спонтанной разговорной речи:
(Во время прогулки, на детской площадке) Кто там? //Девочка? Скажи ni hao // Скажи / привет Щ - ni hao - привет).
(Во время кормления, параллельно разговаривая по-русски, уговаривает упирающегося малыша) Кушай / кушай //chi! (^ - chi - кушать, есть).
Активное употребление в одном временном промежутке русского и китайского (постоянное ПК в разговоре с двумя собеседниками - исследователем и свекровью) могло привести к непреднамеренному СК:
Р: Сейчас пообедаем и пойдем гулять.
С (свекровь): Wo chuan zhe xie (Я одену это).
Р: Не / ма / waimian tai leng le // ni chuan zhe ge ba. (Не / ма / на улице слишком холодно // оденьте вот это).
Однако в имеющемся корпусе примеров это единичный случай. В целом речь характеризуется легкостью перехода с одного языка на другой, отсутствием ПК и СК там, где их использование может привести к коммуникативной неудаче.
Таким образом, собранный лингвистический материал свидетельствует о зависимости речевого поведения билингвов при общении с соотечественниками, от характера использования ими языков в каждодневном общении.
То, насколько часто, в каких сферах и при каких обстоятельствах употребляется китайский, сказывается на характере китайских вставок в речи на русском.
Употребление единичных китайских лексем - главным образом существительных - часто встречается во всех трех группах. Характер таких словоупотреблений отражает наиболее часто активизируемые в речи китайские слова. Однако именно у антиассимилянтов эта категория составляет основную часть случаев взаимодействия двух языков. Стремление ограничить сферу китайского языка не способствует активному смешению языков, а также спонтанному - не мотивированному внешними условиями - переключению с одного языка на другой.
«Китайские вставки» в речи сознательного типа разнообразнее, частота переключений при общении с другими билингвами и между собой значительно превышает этот же показатель у антиассимилянтов. В речи сознательного типа не только выше доля оценочных прилагательных, но и значительно больше переходов, представленных синтаксически связанными конструкциями.
В речи студентов наблюдается большая привязанность к изучаемому материалу, что не характерно для других респондентов, сфера наибольшей активизации китайского языка которых не ограничивается учебными ситуациями.
Случаи как СК, так и ПК являются естественным следствием активного употребления двух языков, чему способствует, с одной стороны, проживание за
границей, с другой - желание сохранить родной язык (этим объясняется отсутствие среди наших респондентов «ассимилянтов»), а их анализ может помочь прояснить характер сосуществования языков у билингвов.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Голубева-Монаткина Н.И. Грамматические особенности русской речи потомков эмигрантов «первой волны» во Франции // Филол. науки. 1994. № 4. С. 104-111.
2. Забровская Л.В. Миграционные процессы на Дальнем Востоке и российская зарубежная диаспора // Проблемы Дальнего Востока. 2004. № 2. С. 78-82.
3. Земская Е.А. О типических особенностях русского языка эмигрантов первой волны и их потомков // Изв. АН. Сер. литературы и языка. 1998. Т. 57, № 4. С. 39-47.
4. Косинова О.А. Исторические предпосылки формирования культурно-образовательного пространства России в северной Маньчжурии // Знание. Понимание. Умение. 2008. № 2. Педагогика. Психология. ЦКЪ: zpu-joumal.rU/e-zpu/2008/2/Kosinova (дата обращения 28 марта 2010 г.).
5. Оглезнева Е.А. Русский язык в восточном зарубежье (на материале русской речи в Харбине): автореф. дис. ... д-ра филол. наук / Томск, 2009. 55 с.
6. Оглезнева Е. А. Русский язык восточного зарубежья в первой половине XX в.: к вопросу о своеобразии // Проблемы Дальнего Востока. 2008. № б. С. 1З5-150.
7. Печерица В.Ф. Восточная ветвь русской эмиграции. Владивосток: Изд-во Дальневост. ун-та, 1994. 188 с.
8. Пфандль Х. Русский язык в современной эмиграции // Русская речь. 1994. № З. С. 70-74.
9. Пфандль Х. Русскоязычный эмигрант третьей и четвертой волны: несколько размышлений // Русский язык за рубежом. 1994. № 5/6. С. 101-108.
10. Русские в Пекине (историческая справка). URL: http:// www.russianbeijing.com/club/history (дата обращения 15 апр. 2010 г.).
11. Шилин С.Б. Русская народная дипломатия в Пекине: предпосылки, возможности, противоречия. URL: http:// www.materick.ru (дата обращения 17 апр. 2010 г.).
