CC BY
53
УДК 81.23, 159.9
В.В. Казаковская
РЕЧЬ ВЗРОСЛОГО И УСВОЕНИЕ РЕБЕНКОМ ПРИЛАГАТЕЛЬНЫХ: АНАЛИЗ РУССКОГО ЛОНГИТЮДНОГО КОРПУСА ДАННЫХ
На материале русского лонгитюдного корпуса данных анализируется усвоение прилагательных. Предполагается, что онтогенезу признаковых слов способствует особая организация речи-источника. Рассматриваются не исследовавшиеся ранее прагматические, коммуникативные, семантические и структурно-формальные аспекты инициативной и реактивной стратегий в диалоге. Обсуждаются факторы, влияющие на порядок усвоения признаковых слов, в частности, их связь с ощущениями, получаемыми с помощью органов чувств (512/452).
Ключевые слова, речевой онтогенез, усвоение русских прилагательных, речь взрослого, обращенная к ребенку (инпут), коммуникативная стратегия, лонгитюдный корпус данных.
Victoria V. Kazakovskaya
CHILD-DIRECTED SPEECH AND ACQUISITION OF ADJECTIVES:
ANALYSIS OF RUSSIAN LONGITUDINAL CORPUS DATA
The paper deals with the caregiver conversational strategies which are applied to stimulate the early acquisition of adjectives. It is assumed that the input should be rich and well structured in the flow of conversation. Pragmatic, communicative, semantic and structural aspects of initiative and reactive strategies which have been previously unexplored are considered. Factors affecting adjective acquisition (in particular, their relation to sensory perception) are also discussed (82/67).
Key words. First language ascuisition, Russian adjectives, child-directed speech, communicative strategy, longitudinal corpora.
П рилагательные принадлежат к языковым феноменам абстрактной природы, обладающим сложной недискретной структурой. Их адекватное использование требует от ребенка целого ряда когнитивных операций - умения «отчуждать признак»; способности совершать имплицитное сравнение, основанное на опыте взаимодействия с предметами аналогичных характеристик; осознания того, что предмет может иметь несколько признаков; сформированность ре-ференциальной точки отсчета. Вследствие этого усвоение признаковых слов не является ранним: они появляются после того, как в активном лексиконе укрепились существительные и глаголы - в конце второго года жизни ребенка.
Тем не менее прилагательные успешно усваиваются и количество ошибок невелико даже во флективных языках с развитой адъективной системой, в частности, сложных балто-славянских. Они возникают при образовании компаратива и согласовании; окказиональные прилагательные - результат детского словотворчества - появляются позднее [Ушакова 2011; Цейтлин 2009; Voejkova 1997].
Сложности в освоении семантики признаковых слов обусловлены тем, что начальные представления детей о разрядах прилагательных (цветовых, размерных и др.) предшествуют пониманию различий между однородными свойствами внутри каждого из них: ср. синий - зеленый; большой - маленький. Вследствие этого на ранних этапах речевого онтогенеза ребенок может ошибиться при выборе лексемы внутри одной и той же группы (синий - зеленый, большой - маленький), но не между ними (синий - большой) [Цейтлин 1996]. Немаловажным является и то обстоятельство, что дети употребляют прилагательные, услышанные в обращенной к ним речи взрослых (caregivers) - инпуте (input, CDS), не понимая их значения, хотя употреблять слова, не зная, что за ними стоит, детям не свойственно [Воейкова 2011].
Существует несколько концепций онтогенеза прилагательных - теории взаим-
ной исключительности (Mutual Exclusivity) [Markman, Wachtel 1988], концептуальных комбинаций (Conceptual Combination) [Murphy 1990], основных (базовых) уровней (Basic-level Kind) [Klibanoff, Waxman 2000], употребления (Usage-Based Theory) [Nicoladis, Rhemtulla 2006], гипотеза правил и подобия (Rule vs. Similarity Hypothesis) [Sassoon 2011]. Одна из них - теория антонимов [Jones, Murphy 2008] - позволила выдвинуть исходно семантическую гипотезу в кросс-лингвистическом проекте «Pre- and Protomorphology in Language Acquisition», заключающуюся в том, что прилагательные попадают в речь ребенка в виде контрастных групп слов, морфологические особенности которых усваиваются по образцу существительных.
Развивая идеи, высказанные в ходе конверсационального анализа адъективного инпута [Казаковская 2010а] и основываясь на компаративных исследованиях [Kazakovskaya, Balciuniene 2012а], предполагаем, что успешному онтогенезу признаковых лексем может способствовать не столько самый способ их предъявления, сколько их онтологические свойства, а также особая организация инпута - структурные, функциональные, прагматические и коммуникативные особенности инициативных и реактивных реплик. Под онтологическими (экстралингвистическими) характеристиками прилагательного понимается его связь (либо отсутствие) с ощущениями, получаемыми с помощью органов чувств [Колбене-ва, Александров 2010].
Идея анализировать адъективный инпут не нова. Так, была отмечена частотность инициативных квалитативных вопросов взрослого с вариантами ответа и описана повторительная стратегия усвоения при опоре на вспомогательные (bootstrapping) механизмы (корпус «Филипп») [Воейкова 2011]. Результаты изучения других корпусных данных («Ваня», «Моника») выявили преобладание контекстов реагирования, иные характеристики доминирующих реплик кеагиверов и в целом отличающуюся тактику усвоения, что сконцентрировало
наше внимание на диалогической стратегии взрослых и онтологических характеристиках интуитивно отбираемых ими признаковых слов.
Материал и методология исследования. Анализировался лонгитюдный корпус данных -расшифрованные и закодированные (CHILDES, B. MacWhinney) аудиозаписи общения взрослых с мальчиком-монолингвом (1;5-2;8), осваивающим морфологически богатый флективный русский язык. За это время размер высказывания ребенка в словах (MLU) увеличивается с 1,08 до 2,603; количество признаковых лексем возрастает с 3 (1;9) до 33 (2;8). Объем материала составляет 123588 словоупотреблений (tokens), содержащихся в 41 часе записей; объем ин-пута до момента появления прилагательных у ребенка (1;5-1;8) составил 10 ч. 42 мин. (22505 слов).
На первом этапе анализа все реплики взрослых, относящиеся к адъективному высказыванию ребенка, были закодированы в позициональном (с точки зрения занимаемой в диалогическом единстве позиции) и коммуникативном (с точки зрения цели реплики-высказывания) аспектах. Позициональный анализ позволил классифицировать инициативные (elicitations) и реактивные реплики; коммуникативный -дифференцировать те и другие как вопросительные, императивные, констатирующие и восклицательные.
Частотные коммуникативные типы реплик инициативных контекстов получили характеристику в семантическом, формальном и функциональном отношениях. Последовательности инициативных реплик, апеллирующих к одному прилагательному, рассматривались в плане успешности / неуспешности [Казаковская 2011: 364 и сл.], что позволило определить их объем.
Реплики-реакции были закодированы в прагматическом, структурном и лингво-эмоциональном (emotional-linguistic feedback) аспектах. Прагматический анализ предполагал определение «фокуса приложения» реплики - содержательной или формальной стороны высказывания ребенка, в
соответствии с чем реакции интерпретировались как конверсациональные или металингвистические [Kilani-Schoch et al. 2008].
На основе структурной классификации были выделены реплики-повторы, ре-формуляции, расширения, кларификации и исправления [Kilani-Schoch et al. 2008; Казаковская 20106]. Лингво-эмоциональный аспект интерпретации реплик предусматривал определение позитивного, негативного или нейтрального статуса реакции на правильное/ошибочное высказывание ребенка. На заключительном этапе реплики взрослого анализировались с точки зрения того, содержат ли они требуемое признаковое слово.
Обсуждение результатов исследования
Речь ребенка: начальный лексикон прилагательных. Объем адъективной продукции ребенка в первый год ее усвоения составил 7% от общего числа слов. В динамике прилагательных отмечен мощный взлет в 2;2-2;4 (7.2%-7.1%) и существенное падение в 2;5 (3.6%), после которого к 2.8 количество прилагательных постепенно уменьшается (2.6%).
Анализ семантического разнообразия показал, что мальчик начинает использовать прилагательные в 1;9 с непрототипичных для данного класса слов притяжательных лексем (бабушкин, собачкин, Ванин), не становящихся впоследствии наиболее частотными.
После первых признаковых слов в течение 3 месяцев прилагательные не отмечены. Однако в 2;1 появляются 20 качественных лексем, в большинстве своем сенсорных (эмпирийных), репрезентирующих различные типы ощущений: зрительные (так, употребляются прилагательные, называющие цвет (белый, красный и др.), характеризующие величину (маленький, длинный), оценивающие движение (быстрый), степень удаления (далекий) и направление (левый)), тактильные (сухой, мокрый) и вкусовые (кислый). Выявленный состав начального лексикона прилагательных соотносится с наблюдениями И.М. Сеченова о степени дифференциации поведения, основанного на
разных ощущениях человека: наибольшей дифференциацией обладает зрение, «вкусовые и обонятельные ощущения расчленимы в чрезвычайно слабой степени» [1943: 146].
Соотношение старых и новых лексем (cumulative index) показывает, что количество новых прилагательных к 2;8 уменьшается (100-23%).
Наиболее частотными в раннем репертуаре оказались лексемы, передающие зрительный (цветовые красный (110), зеленый (71), размерные большой (100), маленький (69)) и вкусовой (сладкий (73)) опыт ребенка. То обстоятельство, что эти же лексемы наиболее часты в речи-источнике - красный (282), маленький (233), большой (205), зеленый (127), - свидетельствует о корреляции между ними [Frequency and the emergence of linguistic structures 2001].
Редко употребляющиеся прилагательные не превышают четверти признаковых слов и являются периферийными по лингвистическим либо экстралингвистическим параметрам. Лингвистическими характеристиками периферии считаем принадлежность лексемы к непрототипичному лексико-грамматическому разряду (относительные легковой, манный; притяжательные лисичкин); наличие в семантике дополнительных значений, выраженных словообразовательными аффиксами (диминутивы малюсенький, новенький); экстралингвистическими - выражение слабой дифференцированности поведения (вкусовые горький, горячий); ослабление степени связи означаемого признака с ощущениями (специальный, живой); полимодальность - связь прилагательного с несколькими ощущениями (злой - зрение, вкус, слух) [Сеченов 1943; Колбенева, Александров 2010].
Обобщая ранние семантические доминанты, отметим, что главенствующая позиция принадлежит лексемам, выражающим ощущения, накопленные в результате зрительных контактов ребенка (цвет, размер); далее следуют лексемы, отражающие его вкусовые и тактильные ощущения.
Сравнение наших данных объективно оцениваемого возраста понимания (age
of acquisition) прилагательных с данными субъективной оценки [Колбенева, Александров: там же] показало, что адъективные ре-пертуары совпадают отчасти. Из 70 прилагательных, известных испытуемым до 4-х лет, общими явились 10: геркулесовый, громкий, кислый, колючий, манный, мягкий, синий, скользкий, сухой, яблочный.
Речь взрослого: особенности адъективного инпута
Системно-языковой аспект. В первый месяц наблюдений (1;5) за речью взрослого прилагательные составляют 1.43% от всех слов (66 tokens / 44 types). Окружающие малыша реалии характеризуются по цвету (белый, красненький, желтый и др.), размеру (большой, маленький), форме (кривой, круглый), некоторым другим качествам (чистый, молодой, веселый, красивый). Преобладают сенсорные зрительные и тактильные прилагательные, относящиеся к разряду качественных и выражающие сильную степень связи с передаваемыми ощущениями. Притяжательные лексемы немногочисленны (бабушкин: 6 tokens / 3 types, мамин: 1 tokens / 1 types), относительные отсутствуют.
В следующем месяце инпут имеет сходные характеристики (1.32% от всех слов, 74 tokens / 42 types). По-прежнему лидируют цветовые прилагательные, пополняющиеся новыми номинациями (фиолетовый, черный); представлены зрительные размерные (огромный, высокий) и зафиксированы новые тактильные (колючий) лексемы. Репертуар расширяется и за счет слов, передающих ощущения в средней или слабой степени (любимый, вредный). Спорадически используются относительные прилагательные (зубной).
Однако в инпуте в 1;7 доля прилагательных уменьшается (0.63%; 27 tokens / 18 types). Признаковые лексемы вливаются в ряды зрительных размерных (невысокий, длинный), тактильных (мокрый) и не связанных с ощущениями рациональных (нетерпеливый) прилагательных. Такое падение, как и в целом незначительный объем адъективной продукции, кажется весьма симптоматичным перед тем мощным взлетом,
который происходит в речи, обращенной к ребенку в возрасте 1;8 и стабильно поддерживается до конца 3 г. ж.
Семантический анализ показал, что за месяц до появления прилагательных у ребенка (1;9) адъективный инпут обилен и весьма разнообразен, что становится очевидным, если сравнить индексы лексического разнообразия (type / token ratio) прилагательных (0.575) и всех использованных слов (0.239). В речи-источнике представлены обозначения различных признаков, причем как воспринимаемых органами чувств (неумытый, легкий и др.), так и не воспринимаемых (интересный, верный). Преобладают зрительные прилагательные, передающие разную степень связи с ощущениями (от сильной до слабой), в том числе полимодальные. Размерные лексемы немногочисленны, но частотны. Количество притяжательных и относительных лексем остается крайне незначительным, однако в 2;5 относительные прилагательные составляют четверть признаковых слов, а в 2;8 приближаются к половине.
17% прилагательных имеют антони-мичную пару, которая, между тем, далеко не всегда используется взрослым в рамках одной реплики. Такие пары часто образуются антонимами, один из которых - дериват с приставкой-негатором: горячий - негорячий, удобный - неудобный. В ближайшие месяцы их число снижается до трех в течение записи.
Появление новых прилагательных к концу обозреваемого периода сокращается (65-22%). Предпочтительными формами адъективного инпута являются Им. п. и Вин. п., крайне редок Тв. п.
Диалогический аспект: инициативные реплики взрослых. С целью стимулировать продуцирование прилагательных взрослые задают квалитативные - специальные (Какого цвета мячик?), общие (Мячик красный?) либо альтернативные (Мячик синий или зеленый?) - вопросы. При этом если в первом случае требуется заполнение одной «позиции незнания», то во втором -верификация некоторого положения дел, что на ранних этапах выглядит, скорее, как выражение согласия / несогласия в варианте
да / нет-ответа или повтора конечного фрагмента реплики взрослого. Альтернативные вопросы, предполагающие выбор из предлагаемых вариантов, редки [Казаковская 2011: 220-300].
Вопреки ожиданиям, инициативная «извлекающая» стратегия (1а) не явилась доминирующей: представляющие ее контексты (27%) уступили другой тактике - реактивной (1б, 2б):
(1а) 2;1 Взрослый (В.): Вот эта деталь какого цвета?
Ребенок (Р.): Зеленый [izjonyj]*.
(1б) В.: Правильно, зеленая.
(2а) 2;4 В.: Стишки какие будем читать?
Р.: Про [а] машину [bezinju], про [а] большую [basjuju].
(2б) В.: Про большую
машину?
Не исключено, что реакция как позиция реплики в диалоге охотнее используется взрослыми, поскольку предоставляет им более широкие возможности для увеличения семантического разнообразия прилагательных и совершенствования их грамматического выражения.
Анализ коммуникативных типов реплик обнаружил вполне прогнозируемый (см. [Казаковская 2011; Kazakovskaya, Balciûnienè 2012б]), результат: доминируют реплики-вопросы (79%), за ними следуют восклицания (12%) и констатации (8%); редки императивы (1%).
Формальные типы вопросов, использующиеся в извлекающей тактике, различаются в зависимости от того, содержат ли они требуемое признаковое слово. Иными словами, чтобы «получить» от ребенка нужное прилагательное, взрослый может задать общий вопрос о номинации признака, используя это слово: Мячик красный? (так наз. закрытый вопрос, или вопрос с вариантом ответа). Либо взрослый задает специальный вопрос, в котором искомое слово отсутствует: Какой мячик?, но может быть обозначен параметр запроса (например, цвет): Мячик какого цвета? Подобные вопросы могут быть метафорически названы открытыми.
В большинстве случаев (66%) реплики взрослых не содержали прилагательное-цель. Такое положение дел интерпретируется как интуитивное создание ситуации выбора, что не является, однако, общим местом в адъективных стратегиях кеагиверов. Анализ других корпусов свидетельствует о том, что взрослые зачастую предоставляют ребенку вариант ответа, провоцируя его к повтору предложенного [Воейкова 2011; Kazakovskaya, ВаШишепе 2012а] и способствуя тем самым повторительной стратегии усвоения.
Вопрос о том, чем обусловлены различия в тактиках - социальными ли характеристиками взрослых, индивидуальным ли стилем общения в диаде, гендерным ли аспектом, уровнем ли развития различных компонентов коммуникативной компетенции партнеров, - является в настоящее время дискуссионным, как и в целом вопрос о типовых тактиках кеагиверов.
Как упоминалось, инициативные контексты различаются с точки зрения объема -последовательно идущих друг за другом пар смежных реплик. Такие последовательности могут включать несколько минимальных диалогических единств, первые реплики которых апеллируют к определенному прилагательному, либо могут ограничиваться одной, но при этом успешной парой. В анализируемом корпусе преобладают минимальные разновидности - одиночные пары смежных реплик (70.2%). Неправильные ответы ребенка провоцируют появление двойных (20.2%) и тройных (7.4%) последовательностей.
Пытаясь получить от ребенка нужное прилагательное с использованием вопроса без варианта ответа, русский взрослый демонстрирует некоторую настойчивость, которая свидетельствует об особенностях его коммуникативной тактики. Полагаем, что такая стратегия позитивно сказывается на усвоении прилагательных: в речи Вани признаковые слова составили 7% от всех слов, в то время как в речи литовской малышки, мать которой чаще использовала закрытые вопросы, их было не более 4% [Kazakovskaya, ВаШишепе 2012а].
Реактивные диалогические контексты. Анализ коммуникативных типов реплик-реакций взрослого выявил незначительное преобладание констатаций (49%) над вопросами (45%). По-прежнему одинаково редко использовались восклицания (5%) и императивы (1%).
Прагматический анализ реакций предполагал их дифференциацию в зависимости от того, на что направлена реакция взрослого - на форму детской реплики (3) или на ее содержание (4):
(3) 2;2 В.: На тебе ключи, открывай замок.
Р.: Плохой [poxoj], плохая [poxaja]*.
В.: Не плохая, а плохой, ключ плохой.
(4) 2;1 В.: Ну, давай, рассказывай мне.
Р.: Длинную [dinnu] нет [e~a]*.
В.: Короткую?
Большинство реплик взрослого явилось реакцией на то, что именно было сказано ребенком (82%), а не на то, как это было сказано (18%); иными словами, преобладали конверсациональные реплики. Исключение составил первый месяц использования прилагательных ребенком, когда большинство метадискурсивных реакций взрослого (62.5%) представляло собой коррекцию флексии прилагательного либо было направлено на выяснение того, что именно намеревался произнести ребенок. См. пример подобной кларификации
(5):
(5) 2;3 Р.: Зеленая [ijonja] сломался [sjamasja]*. Новую [njoju] купила [kupija] мама.
В.: A... зеленая сломалась, мама новую купила, понятно.
Дистрибутивный анализ структурных типов реакций выявил преференции взрослых - реплики-расширения (6) и повторы (7):
(6) 2;2 Р.: Длинная [dina] дорога [yjoga].
В.: Длинная дорога получилась из колес?
(7) 2;3 В.: Что купила?
Р.: Новую [noviju] коляску [tajas'ku].
В.: Новую коляску?
Это означает, что взрослые предпочитают расширить - грамматически и/или лексически - детскую реплику, содержащую прилагательное (28.6%), либо, как минимум, ее повторить (26.2%), но не исправить (12.1%) (3), фокусированно сузить (10.7%) (10а) или реформулировать (14.0%) (8):
(8) 2;1 Р.: Белые [beii] нет [e~a]*.
В.: Белух не было?
Лингво-эмоциональный характер реакции взрослых на адъективную продукцию ребенка в рассматриваемом корпусе, главным образом, нейтральный или позитивный - независимо от того, правильной являлась реплика (6, 7) или ошибочной (9):
(9) 2;7 В.: А поросенка другого нет.
Р.: Он на Московский [masjofs'ki]*.
В.: Да, он на Московском, ты прав.
Взрослые склонны одобрить и поощрить сказанное мальчиком и тем самым поддержать его как партнера в диалоге: 27% реплик составляют реакции, содержащие соответствующие релятивы (да, правильно и под.) (9) и модусные рамки (10б) [Казаковская 2011: 129-173]:
(10) 2;6 Р. : Темно-зеленый [temnoizjony]*, темно-зеленая [temnoizjona] машина [masinja].
(10a) В.: Ага, темно-зеленая.
Р.: Темно-зеленая [temnoize].
(10б) В.: Да, действительно, темно-зеленая машина.
Эксплицитные исправления и ироничные ремарки довольно редки.
Заключение. Исследование показало, что получаемый ребенком адъективный
инпут не только обилен, но и хорошо структурирован в диалоге. Его семантическими доминантами являются сенсорные (преимущественно зрительные) прилагательные, частотность использования которых отражается на начальном детском лексиконе.
Особенностью коммуникативной организации инпута является использование прилагательных и поддержка содержащих их высказываний ребенка в реактивных репликах. Преобладающие реплики-реакции являются невопросительными расширениями и повторами, апеллирующими к содержанию детских прилагательных.
Инициативная стратегия взрослых сводится к использованию квалитативных вопросов без вариантов ответа, в когнитивном отношении более сложных, чем закрытые вопросы. При этом на фоне доминирования одиночных пар присутствуют двойные и тройные последовательности реплик. Использование открытых вопросов и настойчивость в получении нужного прилагательного интуитивно компенсируется взрослым подчеркнутым эмоционально-позитивным характером его коммуникативного поведения.
Наши результаты не только предоставляют новые данные для осмысления процессов формирования ментальных репрезентаций, связанных с постижением сенсорных эталонов, но и продолжают дискуссию об универсальных vs идеоэтнических особенностях речи-источника и адъективных стратегиях кеагиверов на материале языков, изучение инпута в которых началось сравнительно недавно.
Литература
Воейкова М.Д. Ранние этапы усвоения детьми именной морфологии русского языка. -М. «ЗНАК», 2011. - 328 с.
Казаковская В.В. Откуда берутся прилагательные, или опыт анализа диалога «взрослый - ребенок» // Материалы XXXIX Междунар. филолог. конф. Психолингвистика / Отв. ред. Т. В. Черниговская. - СПб., Филологический факультет СПбГУ, 2010а. - С. 32-36.
Казаковская В.В. Реактивные реплики взрослого и усвоение ребенком грамматики родного языка // Вопросы языкознания, 2010б. - № 3 - С. 3-29.
Казаковская В.В. Вопрос и ответ в диалоге «взрослый - ребенок». - М. «Либроком», 2011. - 464 с.
Колбенева М.Г., Александров Ю.И. Органы чувств, эмоции и прилагательные русского языка: Лингво-психологический словарь. - М. «Языки славянских культур», 2010. - 368 с.
Ушакова Т.Н. Рождение слова: Проблемы психологии речи и психолингвистики. - М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2011. - 528 с.
Сеченов И.М. Элементы мысли: Сб. избр. статей. - М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1943. -
223 с.
Цейтлин С.Н. Усвоение ребенком прилагательных // Детская речь: норма и патология. - Самара: Изд-во Самарского ун-та, 1996. - С. 4-15.
Цейтлин С.Н. Очерки по словообразованию и формообразованию в детской речи. - М. «ЗНАК», 2009. - 592 с.
Frequency and the emergence of linguistic structures / Bybee J., Hopper P. (Eds.) -Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins, 2001. - 492 p.
Jones S., Murphy M.L. Antonyms in children's and child-directed speech // First language, 2008. - Vol. 28 (4) - P. 403-430.
Kazakovskaya V.V., Balciuniene I. Parental support strategy towards early conceptual development: Acquisition of adjectives // Пятая международная конференция по когнитивной науке: Тезисы докладов. Том 1 / Под ред. Александрова Ю.И. и др. - Калининград, 2012а. -С. 78-79.
Kazakovskaya V.V., Balciuniene I. Interrogatives in Russian and Lithuanian child-directed speech: Do we communicate with our children in the same way? // Journal of Baltic Studies, 2012б. - Vol. 43 (2) - P. 197-218.
Kilani-Schoch M., Balciuniene I., Korecky-KrollK., Laaha S., Dressler W.U. On the role of pragmatics in child-directed speech for the acquisition of verb morphology // Journal of Pragmatics, 2008. - Vol. 41 (2) - Р. 129-159.
Klibanoff R. S., Waxman S. M. Basic level object categories support the acquisition of novel adjectives: Evidence from preschool-aged children // Child Development, 2000. - Vol. 71 (3) - P. 649-659.
MarkmanE.M., WachtelG.F. Children's use of mutual exclusivity to constrain the meanings of words // Cognitive Psychology, 1988. - Vol. 20 - P. 121-157.
Nicoladis E., Rhemtulla M. Factors that influence children's acquisition of adjective-noun order // R. Sun, N. Miyake (Eds.) Proceedings of the 28th Annual Conference of the Cognitive Science Society. - Mahwah, NJ, 2006. - P. 1875-1880.
Sassoon G.W. Adjectival vs. nominal categorization processes: The Rule vs. Similarity hypothesis // B. Gregory, Ph. De Brabanter, M. Kissine, D. Rossi (Eds.) Cognitive and Empirical Pragmatics: Issues and perspectives. - Belgian Journal of Linguistics, 2011. - Vol. 25 - P. 1 - 43.
VoejkovaM. Acquisitions of adjectival inflections (Secondary paradigms in child Russian) // Dziubalska-Kolaczyk K. (Ed.). Pre- and Protomorphology in Language Acquisition: Papers and Studies in Contractive Linguistics, 1997. - Vol. 33 - Р. 141-151.
