CC BY
29
Вестник Томского государственного университета. 2019. № 439. С. 11-17. DOI: 10.17223/15617793/439/2
УДК 811.112.2'04
К.К. Кашлева
РЕЧЬ ГЕРОЕВ И «Я»-ПОВЕСТВОВАНИЕ В СРЕДНЕВЕРХНЕНЕМЕЦКОМ ГЕРОИЧЕСКОМ ЭПОСЕ
На материале «Песни о Нибелунгах» анализируются особенности прямой речи героев эпоса, ее роль и функции в построении всего произведения, а также выявляются принципы соотношения речи героев и речи автора. Показано, что в прямой речи выделяются три плана: план устного предания, план устной речи Х11-Х111 вв. и план письменной (авторской) речи. Принципы организации и способы выражения прямой речи оказали существенное влияние на композицию поэмы, которая на 38% состоит из речи персонажей.
Ключевые слова: средневерхненемецкий язык; героический эпос; «Песнь о Нибелунгах»; прямая речь; синтаксис.
Введение
Средневерхненемецкий эпос как род литературы возник в эпоху расцвета рыцарской культуры. Он подразделяется на куртуазный (höfischer Roman) и героический (Heldendichtung). К куртуазному эпосу относят произведения Генриха фон Фельдеке, Гот-фрида Страсбургского, Гартмана фон Ауэ, Вольфрама фон Эшенбаха и др., к героическому - «Песнь о Нибелунгах», «Кудрун» и сказания о Дитрихе Бернском.
Героический эпос является образцом письменной речи, однако он базируется на устной традиции. Основанные на устных преданиях произведения могут послужить одним из источников для опосредованной реконструкции отдельных черт устной речи в средневековый период. Особый интерес в связи с этим представляют прямая речь героев и речь автора-рассказчика от первого лица.
Прямой речи в эпосе посвящен ряд работ как отечественных, так и зарубежных исследователей. Г.А. Баева рассматривает конструкции ввода прямой речи в средневерхненемецкой литературе на материале текстов разных жанров и приходит к выводу, что важная роль таких конструкций состоит в том, что с их помощью рассказчик управляет рецепцией [1. C. 86]. В коллективной монографии «Formen und Funktionen von Redeszenen in der mittelhochdeutschen Großepik» освещены различные семантические, стилистические и прагматические аспекты прямой речи в
«Ты» (й?й) обычно звучит в обращении старшего к младшему или владыки к вассалу, а также в мысленной речи. На «ты» обращается королева Ута к дочери Кримхильде (строфы 12, 14), король Зигмунд и королева Зиглинда к сыну Зигфриду (строфы 51, 54, 61), король Гунтер к Хагену (строфа 100), Кримхильда к посланцу (строфа 223).
Однако в некоторых случаях допускаются варианты. Так, Гунтер и Зигфрид обращаются друг к другу на «вы», как равные (строфы 154-157). Но Гунтер
крупнейших эпических произведениях на средневер-хненемецком языке [2]. А. Бекер в монографии «Poetik der wehselrede: Dialogszenen in der mittelhochdeutschen Epik um 1200» анализирует различные аспекты диалоговых сцен на материале 26 средневерхне-немецких произведений. Она проводит различие между терминами Dialog, Gespräch и wehselrede и полагает, что наиболее удачным термином для эпоса является wehselrede, поскольку содержит в себе указание на смену говорящего [3. S. 31].
Настоящее исследование сфокусировано на прямой речи в «Песни о Нибелунгах». Задачи исследования заключаются в выявлении особенностей прямой речи героев эпоса, в определении роли и функций прямой речи в композиции всего произведения и в выявлении принципов соотношения речи героев и речи автора от первого лица.
Общая характеристика прямой речи в «Песни о Нибелунгах»
Прямая речь в «Песни о Нибелунгах» отражает речь высших слоев общества: королей и королев, знати и рыцарей, что обусловливает выбор соответствующей лексики. К ней относятся, в частности, этикетные, церемониальные речевые обороты. При уважительном обращении к одному человеку используется местоимение 2 л. мн. ч. ir (вместо Sie, как в современном немецком языке):
обращается к Зигфриду и на «ты», при этом в ответ звучит «вы» (строфа 311). Когда же короли договариваются о браке Кримхильды и Зигфрида, то обращаются к друг другу на «ты» (строфы 330-331). Выбор местоимения в этих случаях носит стилистический характер, тогда как оппозицию & - dй можно считать чертой устной речи того периода.
В обращениях допускается варьирование позиции притяжательного местоимения, что также следует отнести к стилистическим приемам:
1398 Si sprach zuo dem künige: "il lieber herre min, Она сказала королю:
- Возлюбленный господин мой, я бы хотела
ich wolde iuch bitten gerne <... >" [4. S. 410]. попросить вас...
1398 Si sprach zuo dem künige: „vil lieber herre min, Она сказала королю:
- Возлюбленный господин мой, я бы хотела _ich wolde iuch bitten gerne <...>" [4. S. 410]._попросить вас..._
<...> do sprach aber Hagene: "niemen sol verjehen .. .но тогда Хаген сказал:
den minen lieben herren, waz wir hi hän getan <... > - Никому нельзя рассказывать моему доро-
[4. S. 474]._гому господину, что мы здесь сделали._
1617
Еще одна этикетная форма - просьба: "tu-ot, des ich iuch bit' - «Сделайте, о чем я вас прошу» (строфы 157, 319, 907).
Прямая речь, как и основной текст поэмы, служит источником сведений об обществе того времени. В речи героев встречаются лексемы, номинирующие важнейшие для рыцарской культуры понятия (dienest 'служба', erlouben 'позволять',
Широко известно, что девушки благородного происхождения, выданные замуж, полностью находились во власти супруга [5. S. 147].
Другая черта прямой речи героев - повторяемость речевых оборотов, которая свойственна устным преданиям. Так, Кримхильда неоднократно, особенно во второй части, повторяет фразу об убийстве Зигфрида в разных вариациях, но с неизменным ядром "ez het getän" («сделал это»):
"<...> daz ez hat Hagen getan." - «Это сделал Хаген» (строфа 1007) [4. S. 296].
"<... > wesse ich, wer ez het getan. " - «Знаю я, кто это сделал» (строфа 1009) [Ibid.].
"<... > jä habt ir ez getan. " - «Да, это сделали вы» (строфа 1043) [Ibid. S. 306].
Другие персонажи также употребляют эту конструкцию для описания убийства:
Что касается временных форм, то основными для прямой речи являются презенс (1) и перфект (2) индикатива, хотя встречаются и формы конъюнктива (3).
(1) "hie kumt der starke Sivrit, der helt von Nider-lant." - «Вот идет могучий Зигфрид, герой из Нидерландов» (строфа 88) [4. S. 30].
(2) "<... > jä habt ir iz getan." - «Да, это сделали вы» (строфа 1043) [Ibid. S. 306].
(3) "ob ich ein fürste wwre", sprach der spilman <...> - «...будь я государем, - сказал шпильман» (строфа 1672) [Ibid. S. 490].
triuwe 'верность' genade 'милость, благосклонность', штпвп 'любить (куртуазно)', herre 'господин', vrouwe 'дама' и т.д.). Автор «Песни» придал героическому эпосу, который повествует о произошедших в У-У1 вв. событиях, куртуазную окраску. Однако, несмотря на общий куртуазный тон, из поэмы можно узнать о реальном отношении к женщинам:
"<...> Nu ist iu doch gewizzen,
waz wir haben getan." - «Вам известно, что мы сделали» (строфа 1456, Хаген) [4. S. 426].
"<... >Hagen hat es nihtgetan." - «Хаген этого не делал» (строфа 1042, Гунтер) [Ibid. S. 306].
Эта фраза в поэме иногда описывает и какое-то другое кровопролитие (строфы 1617, 1622).
Кроме того, в прямой речи присутствуют типичные для средневерхненемецкого языка черты, поскольку текст эпоса - письменная речь, которую создавал автор, исходя из известных ему норм. В первую очередь, это грамматические особенности.
Для средневерхненемецкого периода было характерно употребление двойного отрицания, которое складывалось из сочетания в одном предложении слова с отрицательной клитикой и отрицательного слова:
В противовес перфекту в прямой речи в остальном тексте чаще встречается претерит.
Важную роль в конструировании временного плана играют модальные глаголы. Так, конструкция вида «модальный глагол + инфинитив» часто имеет футуральный оттенок: "So wil ich dir ze wibe mine swester geben." - «Тогда я отдам тебе свою сестру в жены» (строфа 332) [4. S. 102].
В поэме можно встретить такие модальные глаголы, как suln, wellen, müezen, mügen, künnen.
Des antwurt dem kunege von Metzen Ortwin,
rich und küene, moht er wol sin:
"sit wir ir niht erkennen, nu sult ir heizen gän
näch minem aheim Hagenen. [4. S. 28].
"Des rätes wil ich volgen." [Ibid. S. 96].
Si sprach zuo dem künige: ich wolde iuch bitten gerne, daz ir mich liezet sehen, ob ir den minen vriunden [4. S. 410]._
den sult ir si sehen län."
dä mit si giengen dan.
"vil lieber herre min,
moht iz mit hulden sin, ob ich daz het versolt, wäret inneclichen holt. "
Ответил королю Ортвин Мецский (он был очень могуч, благороден и смел):
- Мы их не знаем, вам стоит позвать моего дядю Хагена. Пусть он на них посмотрит.
- Я последую совету. - С этим они разошлись.
Она сказала королю:
- Возлюбленный господин мой, я бы хотела попросить вас доброжелательно принять моих родственников, если вы склонны показать мне, что я это заслужила._
79
314
1398
<... > Daz hätmich sitgerouwen", sprach daz edel wip. - В этом я раскаялась, - сказала благород-"ouch hät er dar umbe zerblouwen minen lip <... > ная дама. - Он еще и побил меня за это.
[4. S. 262].
891
1187 Do sprach der kunic Gunther: "ine kan daz niht verdagen Тогда король Гунтер сказал: <...> [4. S. 348]. - Я не могу промолчать.
390 <... > ob ich gewalt des hete, si müese werden min wip. " - Будь это в моих силах, она бы стала моей
[Ibid. S. 118]. женой.
248 "Ir mugt in gerne danken ", sprach do Liudeger <... > - У вас есть причины благодарить их, -
[Ibid. S. 76]. сказал тогда Людегер.
Еще одной распространенной глагольной формой является императив:
Do sprach diu juncvrouwe: "nu merket, waz ich sage! <...> - «Тогда юная дама сказала: - Теперь послушайте, что я скажу!» (строфа 356) [4. S. 108].
Употребление императива естественно для поэмы, в которой тема взаимоотношений владык и вассалов является одной из центральных.
Приведенные данные показывают, что распределение временных форм в «Песни» вполне типично.
Конструкции ввода прямой речи
Конструкции ввода прямой речи в тексте играют роль мостика, соединяющего основное повествование, речь автора с речью героев.
В немецкоязычной литературе для обозначения таких конструкций принят термин Inquit-Formel - формула ввода прямой речи. Однако применительно к эпосу такой термин может звучать неоднозначно, поскольку то, какие именно речевые обороты в средневековых текстах можно считать формулами, является дискуссионным. Сам термин «формула» не всегда употребляется в одинаковом значении в трудах разных исследователей. Часть ученых руководствуются определением, предложенным М. Пэрри («группа слов, регулярно встречающаяся в одних и тех же метрических условиях и служащая для выражения того или иного основного смысла») [6. С. 14], некоторые используют термин «формула» как синоним термина «клише». Более удачным представляется использование в данном случае термина «конструкция ввода прямой речи».
Конструкция ввода может занимать пре-, пост- или интерпозицию по отношению к прямой речи. Иногда вводная конструкция отсутствует совсем, как в строфах 155-156, 337, 342, 391, 418-420, 453, или встречается и в начале, и в середине или конце прямой речи, как в строфах 353-354, 471, 496, 511-512 (двойная конструкция). Самая большая доля приходится на
Сопоставление с эддической поэзией позволяет предположить, что конструкции ввода прямой речи в «Песни» вида Do sprach..., вероятнее всего, были созданы в подражание устной традиции либо прямо заимствованы из нее.
Для ввода прямой речи могут использоваться глаголы говорения или ментальной деятельности. Из глаголов говорения употребляются следующие: (1)
препозицию (66%) и интерпозицию (22,5%). Двойная конструкция встречается в 2,7% случаев, постпозиция - только в 1% случаев, а в 6,8% случаев вводной конструкции нет.
У. Хеннинг, сравнив «Песнь о Нибелунгах» и «Евангелие» Отфрида, предположила, что автор «Песни» отбирал возможные варианты ввода прямой речи в соответствии с ритмическими требованиями нибелунговой строфы. При этом она ставит под вопрос возможность того, что такая комплексная система ввода прямой речи могла быть заимствована из устной традиции [7. S. 167].
Одной из наиболее частотных схем ввода прямой речи является конструкция с глаголом sprechen:
Do sprach S
then 3SG-say-PST SB J
'Тогда (субъект) сказал(а)'
или:
sprach ( S
do)
3SG-say-PST t SBJ hen
'сказал(а) (субъект)'
Подобная структура обеспечивает тесное слияние вводных слов и прямой речи, придавая строфе композиционное единство.
Похожую схему можно найти в эддической поэзии. Е.М. Мелетинский указывал, что к формульным общим местам в эддических песнях принадлежит введение или заключение прямой речи: pä qvaö pat Gudrun, Giuca döttir - «Сказала тогда Гудрун Гьюка-доттир (дочь Гьюки)». Менее распространен вариант с глаголом andsvara 'отвечать' (как и в «Песни»). Е.М. Мелетинский привел такую формулу [8. С. 81-82]:
sprechen 'говорить', (2) antwürten 'отвечать', (3) vragen 'спрашивать', (4) reden 'говорить', (5) rüefen 'кричать' (чаще встречается во второй части), (6) jehen 'говорить', (7) (en)biten 'просить', (8) sagen 'сказать'. К этой же группе примыкают глаголы (9) grüejen 'приветствовать', (10) enphahen 'встречать' и выражение (11) niht langer verdagen 'не молчать больше'.
Pa / Hitt qvad pat / pa + имя и отчество / прозвище
then / that 3 SG-say-PST that / then SBJ
'Тогда / вот сказал(а) тот / тогда (субъект)'
(1) 1672 "ob ich ein fürste wwre", sprach der spilman, - .будь я государем, - сказал
"und solde ich tragen kröne, ze wibe wold ich hän шпильман, - имей я корону, тогда я
die iuwern schanen tohter. des wünschet mir der muot. бы пожелал вашу прекрасную дочь в
diu ist minneclich ze sehen, dar zuo edel und guot. " жены. Этого жаждет мое сердце. На
[4. S. 490]. нее приятно посмотреть, она высо-
кородна и невинна.
(2) 79 Des antwurte dem kunege von Metzen Ortwin, Ответил королю Ортвин Мецский
rich und küene, moht er wol sin: (он был очень могуч, благороден и
"sit wir ir niht erkennen, nü sult ir heizen gän смел):
näch minem aheim Hagenen. den sult ir si sehen län." - Мы их не знаем, вам стоит позвать
[Ibid. S. 28]. моего дядю Хагена. Пусть он на них
посмотрит.
(3) 388 Er vragte Sivride, den gesellen sin: Он спросил Зигфрида, своего това-
"ist iu daz iht künde umb disiu magedin, рища:
di dort her nider schouwent gein uns üf die fluot? - Возможно, вы знаете, кто эти де-
swi ir herre heize? si sint vil höhe gemuot. " вушки, которые там сверху смотрят
[Ibid. S. 118]. вниз на нас в море? И как зовут их
господина? Они очень сильные
духом.
(4) 2324 "Jäne dunket sich von Berne der herre Dieterich - Да, кажется, король Дитрих Берн-
nie sö starc des libes und ouch sö griuwelich - ский могуч, а еще так страшен, как
und wil erz an uns rechen, daz im ist getän", никогда в жизни, и собирается
alsö redete Hagene, "ich tar in rehte wol bestän. " мстить нам за то [зло], что [мы] ему
[Ibid. S. 680]. причинили, - так сказал Хаген. - Но
я попытаюсь его одолеть.
(5) 2290 Dö rief der herre Giselher Wolfharten an: Тогда король Гизелер закричал
"ouwe, daz ich sö grimmen vient ie gewan! <... > Вольфхарту:
[Ibid. S. 670]. - Горе, что я приобрел такого силь-
ного врага!
(6) 1040 <...> Kriemhilt begonde jehen: Кримхильда начала говорить:
"swelcher si unschuldige, der läze daz gesehen! <...> - Кто считает, что невиновен, дол-
[Ibid. S. 306]. жен это доказать.
(7) 1217 <...> dö baten si die degene: "nü lazet doch geschehen, Тогда герои попросили ее:
ob ir anders nihtgetuot, daz ir den boten ruochet sehen!" - Раз так, согласитесь хотя бы, если
[Ibid. S. 358]. вы не хотите большего, принять по-
сланника.
(8) 2308 Dö sagt er sinem herren: "ez tet Hagene. <... > Тогда он сказал своему господину:
[Ibid. S. 674]. - Это сделал Хаген.
(9) 1436 Der künec gezogenliche grüezen si began. Король учтиво поприветствовал их:
"sit willekomen ir beide, ir Hiunen spilman <... > - Добро пожаловать вам обоим, гун-
[Ibid. S. 422]. нские шпильманы.
(10) 1919 Alsö der herre Bladelin für die tische gie, Когда господин Блёдель подошел к
Dancwart, der marschalc, in vlizecliche enpfie: столу, рыцарь Данкварт особенно
"willekomen her ze hüse, min her Bladelin! <... > вежливо встретил его:
[Ibid. S. 562]. - Добро пожаловать в этот дом, гос-
подин Блёдель!
(11) 1599 <...> döne wolde Hagene niht langer si verdagen: Тогда Хаген не захотел больше мол-
"wer jaget uns üf der sträze?" чать:
[Ibid. S. 468]. - Кто нас преследует?
Особое положение занимает глагол denken 'думать', который обозначает мысленную речь героев.
283 Er dâht in sînem muote: "wi kunde daz ergân, Он подумал про себя: «Как это возможно,
daz ich dich minnen solde? daz ist ein tumber wân что я осмелился тебя полюбить? Это глупая <...>" [Ibid. S. 86]. химера».
428
si dahten: "unser reise diu ist uns recken niht ze guot." Они подумали: «Это путешествие для нас, [Ibid. S. 128]. героев, не к добру».
Мысли героев представляют собой образец монологической речи, тогда как в целом в поэме прямая речь преимущественно диалогическая. С художественной точки зрения этот прием позволяет автору
лучше раскрыть внутренний мир и характер героев. Иногда прямой речи предшествует описание действий, которые сопровождают слова героев (например, строфы 445, 2001). Этот способ низкочастотен.
445 Wol hort diu maget edele, waz der degen sprach. mit smielendem munde si über ahsel sach: "nu er dunke sich so küene, so traget in ir ge-want.
ir vil scharpfen wäffen gebet den recken an die hant." [Ibid. S. 134].
Благородная девица слушала, что говорил герой. С улыбкой на устах она посмотрела через плечо:
- Если ему кажется, что он так смел, несите ему доспехи. Дайте герою в руку острейший меч.
Разнообразие вводных конструкций позволяет автору оформить текст стилистически, тогда как функционально вводные конструкции сигнализируют о том, что дальше последует речь персонажа. Это особенно важно при чтении рукописи, где нет никаких пунктуационных обозначений.
Речь автора от первого лица
В широком смысле все повествование, включая прямую речь персонажей, ведется автором, а значит, прямая речь неизбежно подвергается литературной обработке. В то же время рассказчик, транслирующий устное предание, претендует на то, что передает слова героев без
искажения. Однако даже при устной передаче прямая речь претерпевает изменения, которые вольно или невольно вносит рассказчик. В случае же письменной фиксации эпоса автор сознательно обрабатывает и изменяет прямую речь персонажей. При этом он сохраняет напоминание о том, что «Песнь о Нибелунгах» основана на устной традиции: таким напоминанием становится речь автора от первого лица, «я»-повествование.
Говоря о себе, автор чаще всего употребляет местоимение ich (например, строфы 6, 8, 20, 39, 68, 129, 140, 181, 196, 371, 568, 627, 1013, 1504, 2376), однако встречаются также варианты wir (например, строфы 90, 380, 1056, 1287) и безличное man (например, строфы 6, 27, 1060).
6 Die drie kunege wären, als ich gesaget hän, von vil hohem ellen. in wären undertän ouch di besten recken, von den man hät gesaget, starc und vil küene, in scharpfen striten unverzaget. [4. S. 6].
90 Er sach so vil gesteines, so wir hären sagen, hundert kanzwegene ez möhten niht getragen, noch me des roten goldes von Nibelunge lant. daz solt in allez teilen des küenen Sivrides hant. [4. S. 32]._
Три короля были, как я уже сказал, сильными и могучими. А в подчинении у них были лучшие герои, о которых рассказывали, могучие и сильные, стойкие в жестоких сражениях.
Он увидел столь много драгоценных камней, так мы слышали, что на сотне повозок их было не увезти, а еще червонное золото из страны нибелунгов. Все это должна была разделить рука смелого Зигфрида.
В некоторых случаях автор высказывает свои предположения о чем-то (см. строфы 39, 68, 371, 1013), используя глагол м>апвп\
Ez was leit den recken. ez weinte ouch manec meit. Героям было тяжело. Многие девушки плакали. ich wœn, in het ir herze rehte daz geseit, Я думаю, им, верно, подсказало сердце, что много
daz in sô vil der friuwende dâ von gelœge tôt. <...> друзей погибнет.
[4. S. 26]._
68
Такие авторские ремарки являются частью лейтмотива о трагическом будущем, которое ждет героев. Они добавляют дополнительные штрихи к идее неотвратимости судьбы, которая пронизывает текст поэмы.
Автор часто употребляет обороты, которые могли быть присущи устному рассказу (als ich gesaget han 'как я уже сказал', so wir hären sagen 'такой рассказ мы слышали'), и иногда обращается прямо к слушателю (строфы 181, 568, 627, 2376): Ich sag iu, wer der
wäre, der der warte pflac. - «Я скажу вам, кто это был, тот, кто нес дозор» (строфа 181) [4. S. 58]. Такое обращение сближает рассказчика и слушателя и лишний раз подчеркивает, что «Песнь о Нибелунгах» - это mare, что-то, о чем рассказывают много и с удовольствием, нечто широко известное.
Лексема mare не только характеризует «жанр» поэмы, но и широко используется в тексте «Песни» в значении 'известия, вести, новости':
1712 Die boten für strichen mit den mwren daz di Nibelunge zen Hiunen waren: "du solt si wol enpfähen, Kriemhilt, vrowe min. dir koment näch vil grozen eren di vil lieben bruoder din."
[4. S. 500]._
Посланники спешили с вестью, что нибелунги прибудут к гуннам:
- Встреть же их хорошо, Кримхильда, моя жена. Тебе большой почет от того, что [приедут] твои любимые братья.
У этой лексемы есть и значение «придворнаябеседа»: именно в этом смысле ее употребляет Хаген, когда говорит о гуннах в строфе 1956:
Одной из интересных особенностей является случай вложенной прямой речи (строфа 88):
"si w№n liht des enbaren, der an der tür da stät unt diu hovemwre gesaget den Burgonden hät" [4. S. 572]._
- Они, я думаю, с удовольствием избавились бы от того, кто стоит у двери и рассказал бургундам придворные новости._
В данном случае hoveшare используется в ироническом смысле: имеется в виду известие о том, что гунны напали на бургундскую дружину. Приемами автора-рассказчика пользуются и внутренние рассказчики в поэме.
В их прямой речи также встречается формула «я / мы / кто-то слышал эту историю» или «мне это рассказывали» (строфы 86, 342), а также обращение к слушателю (строфа 419):
"Dä der helt aleine än alle helfe reit,
er vant vor eime berge, daz ist mir wol geseit
<...>" [4. S. 30].
"<... > des sulen wir richiu kleider vor der frou-wen tragen,
daz wirs iht haben schande, sö man diu mwre hare sagen. " [Ibid. S. 104].
"Er ist geborn von Rine. waz sol ich dir sagen mer? <...>" [Ibid. S. 126]._
- Герой ехал в одиночку, безо всякой помощи, и он добрался до горы (именно так мне рассказывали).
- .при госпоже нам нужно носить богатую одежду, чтобы не навлечь на себя позор, когда об этом будут говорить.
- Он родился на Рейне. Что мне еще тебе сказать?
86
342
419
<...> ir einer drunder sprach: <.> Один из них сказал:
"hie kumt der starke Sivrit, der helt von Niderlant." - Вот идет могучий Зигфрид, герой
[4. S. 30]. из Нидерландов.
Слова о Зигфриде вложены в прямую речь Хагена, который рассказывает историю о том, как Зигфрид добыл сокровище нибелунгов. Вложенная прямая речь, в отличие от косвенной, позволяет создать впечатление живого, реального рассказа.
На синтаксическом уровне в авторских ремарках наряду с презенсом встречается перфект (например, строфы 6, 196, 568, 1504), что является еще одним сигналом об изначальной устности. Речь автора от первого лица подчеркивает двойственную устно-письменную природу «Песни о Нибелунгах».
Заключение
Современные исследователи лишены возможности получить полную информацию о фонетической стороне устной речи, что значительно обедняет наши представления о том, как реально могли звучать средневековые произведения. Даже в хрониках, где летописец может ввести прямую речь исторического деятеля в качестве цитаты, происходят транспозиция и трансформация устной речи в письменную. По этой причине так важен критический подход к анализу прямой речи.
В прямой речи персонажей «Песни о Нибелунгах» отчетливо выделяются три плана: план устного предания, план устной речи XII-XIII вв. и план письменной (авторской) речи. К плану устного предания (чертам, унаследованным от устной традиции) можно отнести повторяемость отдельных речевых оборотов. Некоторые конструкции ввода прямой речи (типа Do sprach.) имеют аналоги в эддической поэзии, что дает основание считать, что они подражают устной
традиции или заимствованы из нее. К плану устного предания можно отнести и речь автора-повествователя от первого лица, который иногда обращается прямо к слушателям и указывает, что он где-то слышал эту историю. Сходные черты присущи и речи внутренних рассказчиков. План устной речи XII-XIII вв. представлен в поэме этикетными формами речи (обращения, просьбы), а также оппозицией ir - du («вы» - «ты»). Черты письменной речи прослеживаются в употреблении двойного отрицания и временных форм, основными из которых для прямой речи являются презенс и перфект индикатива. Еще одной существенной особенностью является употребление клитик. В прямой речи наблюдается большое количество как проклитик, так и энклитик, что во многом связано со способом построения двойного отрицания, когда клитика с отрицательным значением присоединяется к глаголу (проклитика) или местоимению (энклитика) в дополнение к отрицательному слову.
Кроме того, прямая речь героев позволяет судить о представлениях, характерных для общества того времени, например о том, что мужчина должен поучать жену ("man sol vrouwen ziehen ").
Для дальнейшего исследования важную роль играет синтаксический анализ. Поскольку в самой рукописи точками отмечены только границы полустрок и строк, в критических изданиях текста членение предложений зависит от подхода издателя. Особого внимания заслуживает вопрос о границах сложносочиненных предложений. В его решении может помочь составление деревьев зависимостей для неочевидных случаев, но большинство из них не относится к прямой речи.
В «Песни о Нибелунгах» прямая речь героев состав- 20-39). Это позволяет говорить о том, что принципы ляет значительную часть текста - примерно 38%, 24% из организации и способы выражения прямой речи оказали которых приходится на вторую часть поэмы (авентюры существенное влияние на построение текста в целом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Баева Г.А. Формульность ввода прямой речи в средневерхненемецкой литературе // Немецкая филология в Санкт-Петербургском госу-
дарственном университете. СПб. : Санкт-Петербургский гос. ун-т, 2016. С. 78-88.
2. Miedema N., Hundsnurscher F. (Hg.) Formen und Funktionen von Redeszenen in der mittelhochdeutschen Großepik. Walter de Gruyter, 2007. 328 s.
3. Becker A. Poetik der wehselrede: Dialogszenen in der mittelhochdeutschen Epik um 1200. Frankfurt am Main; Berlin; Bern : P. Lang, 2009. 317 s.
4. Das Nibelungenlied. Mhd / Nhd. Nach der Handschrift B. Hrsg.: U. Schulze. Übers. u. Komm.: S. Grosse. Stuttgart : P. Reclam, 2010. 992 s.
5. Blockmans W., Hoppenbrouwers P. Introduction to Medieval Europe 300-1500. Taylor and Francis, 2014. 498 p.
6. Лорд А.Б. Сказитель. М. : Издательская фирма «Восточная литература» РАН, 1994. 368 с.
7. Henning U. Die Bezeichnung des Redeeingangs im Nibelungenlied - eine "Formel"? // Medium aevum deutsch: Beitr. zur deutschen Lit. des ho-
hen und späten Mittelalters. Festschrift für Kurt Ruh zum 65.Geburtstag / Hrsg. von Dietrich Huschenbett et al. Tubingen : Niemeyer, 1979. S. 165-174.
8. Мелетинский Е.М. «Эдда» и ранние формы эпоса. М. : Наука, 1968. 363 с. Статья представлена научной редакцией «Филология» 10 октября 2018 г.
Direct Speech and First-Person Storytelling in Middle High German Epic Poetry
Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta - Tomsk State University Journal, 2019, 439, 11-17. DOI: 10.17223/15617793/439/2
Kseniia K. Kashleva, Higher School of Economics (Moscow, Russian Federation). E-mail: [email protected] Keywords: Middle High German; epic poetry; Nibelungenlied; direct speech; syntax.
Epic Middle High German poetry is a sample of written language based on oral tradition. Such literary works can play an important role in addressing the issue of reconstruction of some features that are natural for medieval oral speech. To investigate these features, of particular concern is direct speech of characters and first-person storytelling. There are three primary aims of this study: (1) to explore aspects of direct speech of epic characters; (2) to examine the role and functions of direct speech in the text; (3) to investigate the relationship between direct speech of characters and first-person storytelling. This study uses a qualitative approach. The material for this study was the Middle High German epic poem Nibelungenlied. The current study found that direct speech of characters in the Nibelungenlied has three layers: the layer of oral tradition, the layer of oral speech of the 12th-13th centuries, and the layer of written language. The layer of oral tradition is presented by repetition of specific phrases. Some of speech patterns for introducing direct speech (like Do sprach...) are comparable with patterns in the Eddic poems, which can indicate that such patterns emulate or are taken from oral tradition. To this layer also belongs first-person storytelling. The author sometimes addresses the listeners directly and points out that he has heard the story told. The same technique is used by inner storytellers. The layer of oral speech of the 12th-13th centuries is shown by ceremonial speech patterns (addresses, requests) and by the opposition between ir and du (plural you and singular you). The layer of written language is exposed by double negation (emphatic negation) and tense forms. The main tense forms are the present indicative and the perfect indicative. Another essential feature is clitics. The results show that there is a big number of both proclitics and enclitics in the direct speech of epic characters. Clitics are an integral part of double negation. Double negation in Middle High German was usually presented by two negative words in the same sentence. One of these words was formed with adding either a negative proclitic to a verb or a negative enclitic to a pronoun. If we turn to the content, through direct speech we can see ideas that were typical of medieval society, for example, the real, not ceremonial, attitude to women. The study has shown that the share of direct speech in the Nibelungenlied is about 38% of the whole poem, 24% of which occurs in the second part (Chapters 20-39). These results suggest that direct speech has a great impact on the construction of the text.
REFERENCES
1. Baeva, G.A. (2016) Formul'nost' vvoda pryamoy rechi v sredneverkhnenemetskoy literature [Formality of introducing direct speech in Middle
High German literature]. In: Baeva, G.A. et al. (eds) Nemetskaya filologiya v Sankt-Peterburgskom gosudarstvennom universitete [German philology at St. Petersburg State University]. St. Petersburg: St. Petersburg State University.
2. Miedema, N. & Hundsnurscher, F. (Hg.) (2007) Formen und Funktionen von Redeszenen in der mittelhochdeutschen Großepik [Forms and func-
tions of speeches in the Middle High German Epic]. Walter de Gruyter.
3. Becker, A. (2009) Poetik der wehselrede: Dialogszenen in der mittelhochdeutschen Epik um 1200 [Poetics of Vain Speech: Dialogue Scenes in the
Middle High German Epic of 1200]. Frankfurt; Berlin; Bern: P. Lang.
4. Schulze, U. (ed.) Das Nibelungenlied [The Song of the Nibelungs]. Stuttgart: P. Reclam.
5. Blockmans, W. & Hoppenbrouwers, P. (2014) Introduction to Medieval Europe 300-1500. Taylor and Francis.
6. Lord, A.B. (1994) Skazitel' [Narrator]. Moscow: Vostochnaya literatura.
7. Henning, U. (1979) Die Bezeichnung des Redeeingangs im Nibelungenlied - eine "Formel"? In: Huschenbett, H. et al. (eds) Medium aevum
deutsch: Beitr. zur deutschen Lit. des hohen und späten Mittelalters. Festschrift für Kurt Ruh zum 65.Geburtstag. Tubingen: Niemeyer. (In German).
8. Meletinskiy, E.M. (1968) "Edda" i rannie formy eposa ["Edda" and the early forms of the epic]. Moscow: Nauka.
Received: 10 October 2018
