CC BY
119
Гулиев Рафаил Матлабович
адвокат Нижегородской коллегии адвокатов № 3 (e-mail: 39455 [email protected])
Хохлов Дмитрий Константинович
аспирант кафедры уголовного процесса и криминалистики Нижегородской правовой академии (e-mail: [email protected])
Реальные возможности сторон защиты по получению оправдательных доказательств в стадии предварительного расследования
В статье исследуются реальные возможности стороны защиты на получение доказательств в свою пользу на стадии предварительного расследования. Правовой статус защитника анализируется в контексте стандартов справедливого судебного разбирательства. Авторами предлагаются меры по изменению уголовно-процессуального законодательства на основе доктринальной модели уголовно-процессуального права Российской Федерации.
Ключевые слова: состязательность, предварительное расследование, защитник, доказательства, доказывание.
R.M. Guliev, Lawyer of the Nizhny Novgorod Bar № 3; e-mail: 39455 [email protected]; D.K. Khohlov, Postgraduate of the Chair of Criminal Procedure and Criminalistics of the Nizhny Novgorod Legal Academy; e-mail: [email protected]
Real opportunities of the parties of protection for obtaining justificatory proofs in a stage of preliminary investigation
The article examines the real possibilities of the defense to obtain the evidence in their favour at the stage of preliminary investigation. The legal status of the defense is analyzed in the context of fair trial standards. The author proposes measures to change the criminal procedural law, based on the doctrinal model of criminal procedure of the Russian Federation
Key words: competitiveness, preliminary investigation, defender, evidence, proving.
Современное российское уголовно-процессуальное законодательство основывается на том, что «уголовное судопроизводство осуществляется на основе состязательности сторон» (ч. 1 ст. 5 УПК РФ). Этот принцип имеет конституционное происхождение (ст. 123 Конституции РФ) и по идее должен определять действия сторон на всех стадиях уголовного судопроизводства, в том числе и на стадии предварительного расследования.
Общепризнанные международно-правовые стандарты в сфере уголовного судопроизводства также включают в себя положения о состязательности и равноправии сторон. Конвенция о защите прав человека и основных свобод [1] в ст. 6 закрепила право обвиняемого на справедливое судебное разбирательство, что подразумевает равенство возможностей защиты и обвинения по доказыванию своих утверждений. Эти положения имеют силу в
ходе всего уголовного процесса, а не только в судебных стадиях. Право на защиту возникает с момента начала уголовного преследования, т.е. с момента задержания, предъявления обвинения и т.п. Соответственно, у сторон защиты должны быть и необходимые для выполнения своей функции права на собирание доказательств в свою пользу. Вывод об этом вытекает из ряда решений Европейского Суда по правам человека [2].
Статьями 46, 47, 48, 53, 54, 55 УПК РФ сторона защиты наделена широким перечнем прав, в частности: представлять доказательства, заявлять ходатайства, обжаловать действия и решения дознавателя, следователя, прокурора и суда, которыми она вправе воспользоваться на любой стадии уголовного судопроизводства. Особое внимание заслуживает предоставление законодателем права на участие стороны защиты в собирании доказательств. Согласно ч. 2 ст. 86 УПК РФ
170
подозреваемый, обвиняемый, потерпевший, гражданский истец, гражданский ответчик и их представители вправе собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения к уголовному делу в качестве доказательств. Кроме этого, защитнику предоставлено право участвовать в допросе подозреваемого, обвиняемого, а также в иных следственных действиях, производимых с участием подозреваемого, обвиняемого либо по его ходатайству или ходатайству самого защитника, а также привлекать к доказыванию специалиста в соответствии со ст. 58 УПК РФ.
Между тем реальность далека от этих красивых правовых деклараций, в чем убеждает ежедневная адвокатская практика. В качестве типичного примера приведем уголовное дело, по которому один из авторов осуществлял защиту. Фабула такова. Гражданин П.М.О. был обвинен в том, что 23 августа 2012 г. после 18 часов, без осадков, в светлое время суток он, управляя автомобилем «Форд фокус», двигался за автомобилем «Ауди 100» под управлением С.В.Г., впереди которого в попутном направлении двигались на мопеде «Вер-ховина» - водитель С.В.А., на мопеде «Дельта» - водитель Г.Е.А. При движении водитель П.М.О. в нарушение пп. 1.4, 1.5, 8.1, 9.4, 10.1, 10.3 ПДД РФ выбрал скорость движения управляемого им автомобиля 125 км/ч (установлено экспертизой), которая значительно превышала скоростной режим - 90 км/ч - и не обеспечивала ему возможность постоянного контроля за движением транспортного средства. В силу допущенных вышеуказанных нарушений ПДД РФ действиями водителя П.М.О. была создана опасность для движения иным участникам дорожного движения, поскольку, при выполнении автомобилем «Ауди 100» маневра обгона водителей мопедов водитель П.М.О., обнаружив мопеды на полосе своего движения, ближе к разделительной полосе, совершил столкновение с мопедами «Верховина» и «Дельта», в результате чего оба водителя мопедов скончались. По мнению следствия, своими действиями П.М.О. совершил преступление, предусмотренное ч. 5 ст. 264 УК РФ - нарушение лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности смерть двух лиц.
Реализуя свои права, защитник обвиняемого при ознакомлении с заключением
автотехнической экспертизы 4095/4096/07-1, выполненной экспертом федерального бюджетного учреждения судебной экспертизы при Министерстве юстиции РФ, заявил ходатайство следователю о проведении дополнительной автотехнической экспертизы, чтобы поставить перед экспертом вопросы об определении момента возникновения опасности для движения водителя П.М.О. и о технической возможности водителя П.М.О. избежать столкновения при скорости 90 км/ч с учетом сложившейся обстановки. Однако в проведении дополнительной экспертизы адвокату было отказано в полном объеме. В результате обжалования данного решения следователя ходатайство было удовлетворено и дополнительная автотехническая экспертиза проведена только по вопросу возможности избежать столкновения водителем П.М.О. при скорости его автомобиля 90 км/ч. При ознакомлении с данной дополнительной автотехнической экспертизой № 1221Э защитником - адвокатом было установлено, что она проведена не в прежнем экспертном учреждении, а в экспертно-криминалистическом центре ГУ МВД России по Нижегородской области.
Требования, которым должен отвечать эксперт, - это, прежде всего, объективность, его незаинтересованность в деле, отсутствие обстоятельств, имеющих возможность отрицательно повлиять на правильность выводов эксперта в его заключении. Кроме этого, неприемлемо участие лица, находящегося или находившегося в служебной или иной зависимости от сторон или их представителей, видимо, имеется в виду сторон защиты или обвинения. Тем не менее, в законе отсутствует прямое упоминание о зависимости эксперта от стороны, поддерживающей обвинение, но ведь именно сторона обвинения определяет, какое экспертное учреждение или какой эксперт будет проводить экспертизу. В данном случае эксперт являлся сотрудником организации, входящей в систему МВД России, и выводы, мнения, утверждения эксперта по исследовавшимся им обстоятельствам дела являются доказательством в уголовном процессе в виде оформленного им экспертного заключения. Вполне резонно задаться вопросом, почему на поставленные следователем вопросы отвечает эксперт, представляющий организа-
171
цию, являющуюся составной частью системы, обеспечивающей обвинение.
Полагаем, вряд ли в этой ситуации можно надеяться на абсолютную объективность эксперта. И действительно, в своем заключении эксперт делает вывод, что при скорости 90 км/ч водитель П.М.О. мог избежать столкновения и вовремя остановиться, но в основу расчетов эксперт ЭКЦ ГУ МВД России заложил скоростной показатель мопедов 35 км/ч, двигавшихся с указанной скоростью в попутном направлении. Как указано в экспертном заключении № 1221Э, данный скоростной показатель был предоставлен следователем и взят из протокола допроса свидетеля С.В.Г. - водителя «Ауди 100», который предположил, что мопеды двигались со скоростью примерно 35-40 км/ч.
В ходе ознакомления с экспертизой 1121Э защитником было заявлено ходатайство о признании скоростного показателя мопедов 35 км/ч недопустимыми данными, поскольку они основаны на предположительных выводах свидетеля С.В.Г. и не подтверждаются никакими другими данными, об исключении этого показателя из поставленных перед экспертом вопросов и о проведении дополнительной экспертизы.
В соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ показания свидетеля, основанные на догадке, предположении, слухе, а также показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности, относятся к недопустимым доказательствам. Однако в удовлетворении данного ходатайства защитнику было отказано в полном объеме. В постановлении следователя это мотивировалось тем, что при назначении дополнительной экспертизы указаны данные и обстоятельства, установленные при производстве следственных действий по уголовному делу, а именно при допросе свидетеля С.В.Г. Обжалование действий и решений следователя в порядке ст. 124 УПК РФ в прокуратуру результатов не дало.
Тогда, воспользовавшись правом, предоставленным ст. 53 УПК РФ, защитник самостоятельно обратился на платной основе к специалисту для получения ответов на вопросы, которые не были получены в ходе предварительного расследовании. Специалист в своем заключении № 56-10 указал, что по имеющимся в материалах уголовного дела данным определить момент возникновения
опасности для движения водителя П.М.О. не представляется возможным, соответственно, невозможно и определить техническую возможность водителя П.М.О. избежать столкновения при скорости 90 км/ч с учетом сложившейся обстановки.
Впоследствии, в ходе судебного заседания в Балахнинском городском суде Нижегородской области стороной защиты было приобщено данное заключение специалиста № 56-10 и допрошен сам специалист. Из-за имеющихся противоречий стороной защиты было заявлено ходатайство о проведении повторной экспертизы у другого эксперта и в другом экспертном учреждении. Однако судом в данном ходатайстве было отказано с мотивировкой, что у суда нет оснований не доверять заключению эксперта ЭКЦ ГУ МВД России по Нижегородской области. «При вынесении обвинительного приговора суд в описательно-мотивировочной части указал, что предоставленное подсудимым П.М.О. и его защитником Х.Д.К. заключение специалиста № 56-10 не может быть принято судом во внимание, поскольку проведено лицом, которому не разъяснились требования ст. 57 УПК РФ, оно не предупреждалось об уголовной ответственности по ст. 307, и опровергается другими ранее проведенными экспертизами, которые проведены в установленном законом порядке, которые не вызывают сомнений, они аргументированы, объективны и полны» [3].
Из примера видно, что неравенство на досудебном производстве порождает неравенство и на стадии судебного разбирательства, потому что суд склонен верить данным, полученным в результате следственных действий на предварительном расследовании, и не заинтересован в том, чтобы посредством процессуальных действий защиты разрушать сложившуюся картину произошедшего, полученную из материалов дела органов уголовного преследования.
Казалось бы, права, предусмотренные гл. 7 УПК РФ, и предоставление законодателем возможности участия стороны защиты в собирании доказательств на этапе досудебного производства по уголовному делу делают сторону защиты полноправной участницей процесса доказывания. Однако действительность такова, что на этапе досудебного производства единственным субъ-
172
ектом по сбору доказательств были и остаются органы уголовного преследования. Ни о каком равенстве возможностей говорить не приходится. H.A. Лукичев отмечает, что «ни о каком фактическом или юридическом равенстве не может быть и речи, когда на одной стороне находится представитель государственной власти, предъявляющий суду доказательства виновности, а на другой -гражданин, чья судьба в буквальном смысле слова решается в результате судоговорения» [4, с. 43]. Аналогичной точки зрения придерживаются и иные авторы [5, с. 142-157].
Хотя и ч. 3 ст. 86 УПК РФ наделяет защитника правом на получение предметов, документов и иных сведений; опрос лиц с их согласия; истребование справок, характеристик, иных документов от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и организаций, которые обязаны предоставлять запрашиваемые документы или их копии, но в действительности данные права трудно воплощать на практике в процессе их реализации на предварительном расследовании.
Во-первых, действия защитника по истребованию документов не имеют обязательного значения для запрашиваемых органов, несмотря на то, что в ст. 86 УПК РФ отмечено обратное. Это связано с тем, что ни процессуальных сроков ответа на запрос адвоката, ни ответственности этих лиц за отказ предоставить информацию действующее законодательство не предусматривает. Не обязывает УПК РФ и обосновать отказ в предоставлении необходимой информации.
Во-вторых, действия по собиранию доказательств со стороны защиты не являются следственными действиями и не могут быть к ним приравнены, потому что УПК РФ не предусматривает такого порядка закрепления доказательств стороной защиты. Перечень субъектов, обладающих полномочиями по процессуальному закреплению доказательств, указан в ст. 74 УПК РФ, таковыми являются лишь суд, прокурор, следователь и дознаватель, данная статья также перечисляет доказательства, которые могут быть закреплены процессуальным путем этими субъектами с помощью всех предусмотренных действующим УПК РФ процедур. Таким образом, даже если защитник в рамках ч. 3 ст. 86 УПК РФ получает сведения, интересующие сторону защиты, то эти
сведения только тогда станут допустимыми, когда субъекты, уполномоченные вести производство по уголовному делу, предпримут действия по процессуальному закреплению собранных защитой доказательств.
Выходит, что единственным способом, которым сторона защиты может получить и процессуально закрепить свои доказательства, остается ее право на заявление ходатайства дознавателю, следователю либо в суд о производстве процессуальных действий или принятии процессуальных решений для установления обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела (ст. 119 УПК РФ). Впрочем, и ходатайство не имеет для указанных лиц обязательственной силы. Кроме этого, учитывая, что прокурор, следователь, дознаватель отнесены УПК РФ к стороне обвинения, т.е. к стороне, которая противостоит стороне защиты в уголовном процессе, ожидания от них решений в пользу противной стороны сводятся к нулю. Более того, ныне действующий уголовный закон не содержит принципов установления объективной истины по делу, а также всестороннего, полного и объективного исследования обстоятельств дела. Это, в свою очередь, негативно повлияло на обеспечение законности в уголовном судопроизводстве на его досудебных стадиях
Таким образом, участие защитника в процессе доказывания на досудебных стадиях в настоящее время находится в прямой зависимости от стороны обвинения, и, зафиксировав в ст. 86 УПК РФ право защитника на участие в процессе доказывания, законодатель, в свою очередь, не обеспечил действенного механизма его реализации на стадии досудебного производства. Результат этого - отсутствие равных возможностей сторон обвинения и защиты на реализацию своих прав на досудебных стадиях уголовного производства. Как следствие - невозможность исполнения фундаментального принципа, закрепленного в Конвенции о защите прав человека и основных свобод, - обеспечение права обвиняемого на справедливое судебное разбирательство в уголовном процессе. Соответственно, если у сторон уголовного процесса нет равных возможностей по собиранию доказательств, значит, о том, что отечественное уголовное судопроизводство на этапе предварительного расследо-
173
вания осуществляется на основе состязательности сторон, утверждать нельзя.
Полагаем, сложившуюся ситуацию необходимо менять путем внесения ряда изменений в уголовно-процессуальный закон, которые наделяли бы сторону защиты правом за собственный счет, самостоятельно осуществлять сбор доказательств, которые будут иметь равную юридическую силу с доказательствами, собранными стороной обви-
1. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 нояб. 1950 г.; с изм. от 21 сент. 1970 г., 20 дек. 1971 г., 1 янв, 6 нояб. 1990 г., 11 мая 1994 г.). Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс» (дата обращения: 05.12.2015).
2. Дело «Павленко (Pavlenko) против Российской Федерации»: постановление ЕСПЧ от 1 апр. 2010 г. (жалоба № 42371/02) [рус., англ.]. Доступ из справ. правовой системы «КонсультантПлюс».
3. Приговор Балахнинского городского суда Нижегородской области. Уголовное дело № 1-153/2013. URL: http://balahninsky.nnov. sudrf.ru
4. Лукричев H.A. Состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве: дис.... канд. юрид. наук. Саратов, 2003.
5. Александров А.С. Состязательность и объективная истина // Библиотека криминалиста. 2012. № 3.
6. Александров А.С. и др. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказательственного права РФ и Комментарии к ней. М., 2015.
нения, а также урегулировали бы форму и процессуальное закрепление данных доказательств. Такого рода возможности заложены в Доктринальной модели уголовно-процессуального доказательственного права РФ [6], которую считаем полезной для создания такого типа уголовного процесса в России, который соответствовал бы европейским стандартам справедливого уголовного судопроизводства, к чему прямо призывают авторы этого текста [6, с. 5].
1. Convention for the protection of human rights and fundamental freedoms (Rome, Nov. 4, 1950; as amended on Sept. 21, 1970, Dec. 20, 1971, Jan. 1, Nov. 6, 1990, May 11, 1994). Access from legal reference system «ConsultantPlus» (date of access: 05.12.2015).
2. Case «Pavlenko (Pavlenko) against the Russian Federation»: resolution of the ECtHR d.d. Apr. 1, 2010 (complaint № 42371/02) [Rus, Eng.]. Access from legal reference system «Consultant-Plus».
3. The verdict of the Balakhna city court of Nizhny Novgorod region. Criminal case №1-153/2013. URL: http://balahninsky.nnov.sudrf
4. Lukichev N.A. Competitiveness and equality of parties in criminal proceedings: diss. ... Master of Law. Saratov, 2003.
5. Alexandrov A.S. Competitiveness and objective truth // Library CSL. 2012. № 3.
6. Alexandrov A.S. et al. Doctrinal model of criminal procedure law of evidence of the Russian Federation and Comments to it. Moscow, 2015.
174
