CC BY
56
5. См.: напр.: Акимова Г.Н. Новое в синтаксисе современного русского языка. М.: Высшая школа, 1990. 168 с.; Сковородников А.П. Экспрессивные синтаксические конструкции современного русского литературного языка. Томск: Изд-во Томского ун-та, 1981. 255 с.
6. Голубева И.В., Фатеев А.Е. Качественно-количественный анализ конструкций экспрессивно-
го синтаксиса в поэзии, прозе и мемуаристике В. Набокова // Девятые Поливановские чтения: Сб. стат. по мат-лам докладов и сообщений конф. (г. Смоленск, 2-3 октября 2009 г.): В 3 ч. Ч. 2. Общие вопросы языкознания. История языка и ди-лектология. Слово в тексте. Смоленск: СмолГУ, 2009. С. 174-187.
13 мая 2013 г.
УДК 81-119
РЕАЛИЗАЦИЯ РЕЧЕВОЙ МАНИПУЛЯТИВНОЙ АГРЕССИИ
В ПОЛИКОДОВОМ ТЕКСТЕ
Л.М. Месропян
Широкий подход к пониманию текста как явления семиотического привел к его восприятию как "связного знакового комплекса" [1], который может содержать элементы различных знаковых систем, гармонично взаимодополняющих и взаимодействующих в рамках коммуникативного намерения автора данного поликодового (креолизованного) текста.
Термин "креолизованный текст" впервые был применен психолингвистами Ю.А. Сорокиным и Е.Ф. Тарасовым. По их определению, "Креолизованные тексты - это тексты, фактура которых состоит из двух негомогенных частей: вербальной (языковой/речевой) и невербальной (принадлежащий к другим знаковым системам, нежели естественный язык)" [2]. В качестве примера креолизованных текстов исследователи называют средства наглядной агитации и пропаганды, плакаты, карикатуры, комиксы, кинотекст, тексты радиовещаний и т.д. Изучением креолизованных текстов занимаются ряд ученых (Е.Е. Анисимова, М.Б. Ворошилова, Р. Барт, С.Д. Зауербир, А.А. Бернацкая, Э.А. Лазарева и др.), рассматривающих кре-олизованный текст как сложное образование, где вербальные и невербальные компоненты текста, объединяясь в одно визуальное, структурное, смысловое и функциональное целое, нацелено оказывают комплексное воздействие на адресата [3, с. 46].
Месропян Лилит Месроповна - аспирант, ассистент кафедры русского языка и теории языка Южного федерального университета, 344092, г. Ростов-на-Дону, ул. Б. Садовая, 33, e-mail: mesropianl@mail.ru.
А.А. Бернацкая для обозначения родового понятия негомогенного текста использует термин "поликодовый текст", "семиотически осложненный текст" [4], где элементы различных знаковых систем обладают одинаковой значимостью при невозможности их замены или пропуска без ущерба для смыслового содержания, в то время как метафорический термин "креолизованный текст" исследователь применяет для обозначения тех языковых единиц, где помимо вребального компонента присутствуют также элементы невербальных знаковых систем с той или иной степенью участия в создании единого смыслового содержания в рамках объединенного пространства изображения и слова.
В нашем исследовании для обозначения объекта исследования и дальнейшего его описания мы будем использовать термин "поликодовый текст". Он в полной мере соответствует характеру исследования, понятен, неметафоричен в отличие от термина "креоли-зованный", заимствованного из другой области языкознания, изучающей креолизованные языки, использование которого может ввести в заблуждение при первом ознакомлении с исследованием.
В центре внимания исследователей поликодового текста в современной лингвистике находится вопрос о соотношении вербальных и невербальных элементов. При этом ис-
Lilit Mesropyan - postgraduate student, teaching assistant of the Department of the Russian Language and Language Theory at the Southern Federal University, 33, B. Sadovaya Street, Rostov-on-Don, 344092, e-mail: mesropianl@mail.ru.
следователи часто, обозначая невербальную составляющую поликодового текста, обращаются к понятию "визальный компонент", что, на наш взгляд, противоречит логике в силу того, что и выраженная посредством букв вербальная информация поддается визульно-му восприятию со стороны реципиента, хотя механизм декодирования полученной информации абсолютно иной.
Исследователи в области семиотики утверждают, что невербальный знак принципиально отличается от вербального знака своей неточностью, расплывчатостью содержания передаваемой информации. Р. Бард, говоря о невербальных знаках, в частности об изображении, по аналогии с языковыми единицами выделяет денотативное и коннотативное значения в семантике изображения [5, с. 76]. Денотативным значением Р. Барт называет содержащуюся в тексте ту часть информации, распознавание которой опирается на конкретные знания реципиента, в то время как кон-нотативное значение базируется на ассоциативном восприятии получателя информации и в некоторой степени зависит от имеющихся у адресата знаний определенного культурного кода, национальной специфики, что обусловливает вариативность восприятия передаваемого сообщения. В данном контексте важно отметить, что многие ученые, в частности Е.Е. Анисимова, не рассматривает целостное значение поликодового текста как сумму значений вербальных и невербальных компонентов, как "некую сумму семиотических знаков". По ее мнению, их значение образует "сложно построенный смысл" [6, с. 12].
Таким образом, основываясь на вышесказанном, можно говорить об идиоматич-ности поликодового текста, и тем самым о возможности через варьирование теми или иными компонентами текста создания огромного количества новых смыслов с целью передачи определенных, выгодных для автора сообщения, оттенков денотативного и конно-тативного значений, что служит обширной площадкой для функционирования манипу-лятивной речевой агрессии.
Вопрос корреляции вербальных и невербальных компонентов в поликодовом тексте рассматривается многими исследователями. Так, Л. Барден, выделяет четыре вида корреляции на основании дифференциации передаваемых данными негомогенными компонентами денотативного и коннотативного значений,
выделяя соответствующие каждой из этих корреляций типы сообщений [5, с. 76].
Е.Е. Анисимова указывает в системе поликодового текста на два вида отношений: отношения взаимодополнения и взаимозависимости. Отношение взаимодополнения, по ее мнению, выражаются при сочетании вербального и невербального компонентов, где вербальный компонент выступает в качестве дополнительного средства. Отношения взаимозависимости устанавливаются в случае прямой зависимости интерпретации значения невербального компонента от вербального, выполняющего первичную функцию [6, с. 12].
Исследованием отношений между компонентами поликодового текста занимались и такие ученые, как С.Д. Зауербир, О.В. Пойманова, Л.В. Головина, В.В. Сазонов и К.Б. Шошников и др. С.Д. Зауербир дифференцировал поликодовые тексты на основании разности их референтной соотносительности, выделяя четыре разновидности корреляции: параллельную (при совпадении содержания изображения и вербального компонента); комплиментарную (содержание вербальной и невербальной составляющих сообщения частично перекрывают друг друга); субститутивную (происходит замещение вербальной информации невербальной); интерпретативную (связь между негомогенными элементами поликодового текста строится на ассоциативной основе) [5, с. 76]. Данный аспект дифференциации рассматривает и Л.В. Головина, однако исследователь уже выделяет всего два инварианта поликодового текста, на основании различных видов восприятия: параллельного или комплиментарного [7]. К аспекту объема передаваемой разнокодовыми элементами поликодового текста* информации обращалась и О.В. Пойманова, выстраивая свою классификацию на основании функциональной роли изображения с выделением репетиционных, аддитивных, выделительных, оппозитивных, интегративных и изобразительно-центрических функций [8].
В.В. Сазонов и К.Б. Шошников выделют четыре типа отношений между вербальными и невербальными компонентами поликодового текста: воспроизведение; дополнение; противопоставление; выделение [9].
Важным аспектом в изучении поликодового текста является рассмотрение его ком-
* В терминологии автора - видеовербальный текст.
понентов с точки зрения степени их участия в построении текста. Е.Е. Анисимова на основании разной степени представленности невербального компонента в поликодовом (креолизованном) тексте выделяет тексты: с нулевой креолизацией (где невербальный компонент отсутствует); с частичной креоли-зацией (вербальная часть текста представлена относительно автономно и обладает смысловой самостоятельностью, невербальный компонент выступает в качестве факультативного элемента); с полной креолизацией (вербальный компонент не обладает смысловой самостоятельностью, не может быть верно истолкован вне контекста изображения, невербальная составляющая облигаторна) [6, с. 15]. А.А. Бер-нацкая также предлагает выделить три степени креолизации, но при этом заменяет термин "нулевая креолизация" дефиницией "слабая креолизация" [4]. М.Б. Ворошилова считает такую субституцию абсолютно оправданной, поскольку такие характеристики текста, как размер и гарнитура шрифта, цвет, использование пунктуационных знаков и других паралингвистических средств, относятся к сфере невербальной составляющей поликодового текста, в связи с чем приходится говорить об отсутствии в современном мире так называемых "чистых текстов" [5, с. 77]. О важности и существенности учета пара-лингвистических параметров текстов говорит ряд ученых. Так, Е.Е. Анисимова указывает на существенное влияние на подсознание реципиента характеристик шрифта, так как сам шрифт служит формой социального кодирования и выполняет многообразные функции: аттрактивную; смысловыделитель-ную; экспрессивную; характерологическую, символическую, сатирическую и эстетическую [6, с. 61-64]. Интересные исследования прагматического потенциала кривых линий, и в частности буквенных знаков, провела Э.Ф. Балакина. С помощью экспериментальных испытаний исследователь пришла к выводу, что форма кривой линии регулирует восприятие реципиентом графического объекта. Основываясь на таких характеристиках кривой линии, как амплитуда кривизны (разница между наиболее и наименее изогнутыми частями кривой) и сила тяжести (тяготение линии к горизонтальному или вертикальному направлениям), автор приводит ряд корреляций с соответствующими коннотативными
значениями, воздействующими на эмоциональную сферу человека [10].
Существенный интерес к изучению поликодовых текстов проявляют психолингвисты, исследующие негомогенные тексты в аспекте их прагматического функционирования. Принятой точкой зрения в психолингвистике долгое время считалось мнение о том, что информация, передаваемая поликодовым текстом, воспринимается реципиентом в одном универсальном коде мышления, независимо от того, по каким каналам, вербальным или невербальным, она доставлялась [11]. Однако ряд исследователей указывает на непосредственную зависимость эффективности воздействия сообщения на реципиента от способа передачи информации. Так, специальные исследования говорят о том, что вербально и невербально передаваемая информация воздействует по-разному: содержание вербального сообщения усваивается всего лишь на 7 %; звуковая информация воспринимается на 38; визуальный образ способствует восприятию 55 % передаваемой информации. При этом исследователи отмечают, что вербально передаваемая информация воздействует на сознание человека через рациональную сферу, в то время как невербальные и паралингвисти-ческие компоненты сообщения ориентированы на эмоции реципиента, на его подсознание
[5, с. 78].
Поликодовый текст, как негомогенное образование, воспринимается адресатом сообщения в процессе двойного декодирования. Концепт изображения накладывается на концепт вербального компонента сообщения, образовывая единый общий концепт (смысл) поликодового текста [12]. Л.В. Головина отмечает, что при этом происходит ограничение эмоционального восприятия поликодового текста ввиду использования негомогенных компонентов: при восприятии вербального сообщения изображение сужает концептуальное поле реципиента, образованное при усвоении вербальной информации, с дальнейшим уменьшением возможности интерпретации текста [7].
В контексте исследования политического плаката как площадки для функционирования манипулятивной речевой агрессии следует также обратиться к механизмам восприятия поликодового текста. Э.А. Лазарева и Е.В. Горина, описывая когнитивные процессы воздействия поликодового текста
как "наложение текста одного смыслового поля на текст с другим смысловым полем", говорят о когнитивном столкновении, приводящем к коммуникативному напряжению, что в результате можно использовать в качестве средства воздействия и манипулирования сознанием адресата [12].
Таким образом, рекламный баннер как поликодовый текст обладает огромным воздействующим потенциалом в силу своей негомогенности. Вербальные и невербальные компоненты рекламного баннера, комбинируясь, образовывают абсолютно новый единый смысл, предаваемый адресату различными каналами восприятия, при этом вербальная составляющая плаката воздействует на сознание через рациональную сферу реципиента, в то время как невербальные и паралингви-стические компоненты ориентированы на изменение установок в подсознании через эмоции. Негомогенность плакатного текста дает большие возможности для его суггестивного функционирования посредством установления в сознании реципиента когнитивного дисбаланса и имплицитного воздействия на эмоциональную сферу.
Следует учесть, что вербальная агрессия может проявляться и тогда, когда семантика самих языковых единиц, будучи неагрессивной изначально, в сочетании с невербальными средствами коммуникации (картинка, звук, цветовая гамма) проявляет высшую степень агрессии. Примером такого резонанса может послужить рекламный плакат группы компаний "Антанта" (рис.).
Наши окна
мыть не надо!
^ Спросите почему?
Плакат группы компаний «Антанта»
Если мы обратимся к тексту рекламы в отрыве от графических изображений, то, на первый взгляд, в нем нет ничего, что могло бы вызвать негативную реакцию адресата. Напротив, центральный компонент рекламного текста Наши окна мыть не надо! указывает на отсутствие необходимости утруждать себя в мытье окон фирмы "Антанта". Призыв Берегите ваших мам! характеризуется гуманистической направленностью и выражает заботу по отношению к матерям реципиентов рекламы. Вопросительная конструкция Спросите почему? сопровождается контактным телефоном, по которому можно получить ответ на возникший вопрос и тем самым удовлетворить интерес. Особого рассмотрения требует выражение Мама мыла раму, знакомое всем носителям русского языка и ассоциирующее с первыми восприятиями графического изображения языковых единиц в букваре. Важным моментом является и тот факт, что данное изречение затрагивает сакральные чувства реципиентов, связанных с детским восприятием их собственных матерей.
Рассматривая текст данной рекламной статьи в другом ракурсе, а именно, во взаимосвязи с графическим изображением, мы получаем абсолютно противоположную трактовку в плане эмоционального восприятия. Белое (белым мелом обычно обводят места падения жертв несчастных случаев или убийств) графическое изображение упавшей матери соотносится с пропозицией высказывания Мама мыла раму, чье модально-временное оформление отсылает к действию в прошлом, предшествующему пропозиции "мама мертва", выраженной графическим изображением погибшей женщины. Таким образом, две пропозиции "мама мыла раму" и "мама мертва" приобретают логическую связь и вступают в причинно-следственные отношения "мама мертва, потому что мыла раму". Графическое изображение компонента Берегите ваших мам! в виде таблички в характерной цветовой гамме (красные буквы на белом фоне, обрамленные красной рамкой, вызывают ассоциации с кровью, и, соответственно, со смертью) на переднем плане над изображением упавшей женщины в данном контексте являются уже не гуманистически направленным, а выступает в качестве осуждения реципиента за результат, описанный в предшествующей пропо-
зиции. Здесь важную роль играет компонент ваших, который содержит в себе оппозицию "мой - твой". Предупреждение, содержащееся в выражении Берегите ваших мам! в данном контексте адресуется реципиенту и указывает на соотнесенность предшествующих пропозиций с самим реципиентом. Другими словами, в результате реципиент получает послание со следующим имплицитным содержанием: "Твоя мама в опасности, так как она может умереть, потому что она моет раму". В этом контексте центральный компонент рекламного текста Наши окна мыть не надо! выступает как разрешение проблемы: "Если вы не хотите, чтобы ваша мама умерла из-за того, что она моет раму, тогда купите наши окна, которые не нужно мыть". Сюда же можно в качестве коннотации отметить вытекающее содержание: "Наши мамы в отличие от ваших мам не умирают, так как они не моют рамы, потому что у нас уже есть окна, которые мыть не надо".
Схожее наложение смыслов происходит и при контаминации вербальной и невербальной частей плакатов экстремистского толка, но эта проблема требует отдельного изучения.
Примечательно, что по отдельности вербальные и невербальные компоненты рекламных баннеров не обладают манипуля-тивным потенциалом, лишь в сочетании друг с другом они реализуют свою суггестивную прагматическую установку. При контрастном наложении их семантики происходит манипулирование сознанием реципиента посредством различных каналов подачи информации, универсально подходящих для массовой аудитории с различными видами репрезентативной системы восприятия.
Таким образом, речевая манипулятивная агрессия проявляет высшую степень силы воздействия в рамках поликодового текста, обладающего большим манипулятивным потенциалом в силу многоплановости воздействия на репрезентативную систему реципиента. При этом вербальные компоненты, носящие сугубо положительную эмоциональную окраску вне поликодового текста и не обладающие манипулятивным потенциалом, могут вступать в контрастное взаимодействие с невербальной частью поликодового текста, реализовывать при этом имплицитную речевую агрессию, приобретая способность манипулирования сознанием реципиента.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Наука, 1986. 354 с. С. 281.
2. Сорокин Ю.А., Тарасов Е.Ф. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция // Оптимизация речевого воздействия. М.: Наука, 1990. 240 с. С. 178-187.
3. См.: Фомин А.И. Вербальный компонент в совмещенном пространстве изображения и слова (на примере афиш Тулуз-Лотрека). // Вестник Московского городского педагогического университета. Серия: Филология. Теория языка. Языковое образование. М.: Изд-во Моск. городского пед. ун-та, 2010. Вып. 1. С. 45-58.
4. Бернацкая А.А. К проблеме "креолизации" текста: история и современное состояние // Речевое общение: специализированный вестник / Под ред А.П. Сковородникова. Вып. 3 (11). Красноярск: Красноярский гос. ун-т, 2000. 134 с. С. 104-110.
5. См.: Ворошилова М.Б. Креолизованный текст: аспекты изучения // Политическая лингвистика. Вып. (1) 21. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2006. С. 75-80.
6. См.: Анисимова Е.Е. Лингвистика текста и межкультурная коммуникация (на материале креоли-зованных текстов): Учеб. пособие. М.: Academia, 2003. 128 с.
7. Головина Л.В. Влияние изображения на смысловое восприятие креолизованного текста (экспериментальные исследования) // Речевое воздействие: психологические и психолингвистические проблемы: Сб. стат. АН СССР ИЯ / Отв. ред. Е.Ф. Тарасов. М.: Наука, 1986. С. 82-100.
8. Пойманова О.В. Семантическое пространство видеовербального текста: Дис. ... канд. филол. наук. М., 1997. 237 с.
9. Сазонов В.В., Шошников К.Б. О соотношении вербальной и визуальной информации в прессе // Предмет семиотики. Теоретические и практические проблемы взаимодействия средств массовых коммуникаций. М.: Изд-во МГУ, 1975. С. 374-389.
10. Балакина Э.Ф. Исследование регулирующего воздействия формы криволинейных объектов в графическом оформлении // Вестник ЮжноУральского государственного университета. Серия Лингвистика. Челябинск: Южно-Уральский гос. ун-т, 2007. Вып. 1(73). С. 66-71.
11. Жинкин Н.И. Речь как проводник информации. М.: Наука, 1982. 158 с.
12. См.: Лазарева Э.А., Горина Е.В. использование приема когнитивного столкновения в политическом дискурсе СМИ // Лингвистика. 11. Бюл. Уральского Лингвистического общества / Отв. ред. А.П. Чудинов. Екатеринбург: Урал. гос. пед. ун-т, 2003. Т. 11. С. 103-112.
22 мая 2013 г.
