CC BY
31
УДК 348 ББК 67.022.155 П12
кандидат исторических наук, доцент, доцент кафедры философии и истории (Вологодский институт права и экономики ФСИН России)
Е-тай: apavlushkov@yandex.ru.
АЛЕКСАНДР РУДОЛЬФОВИЧПАВЛУШКОВ,
РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА СПРАВЕДЛИВОСТИ НАКАЗАНИЯ В ЦЕРКОВНОМ, СВЕТСКОМ И ТРАДИЦИОННОМ ПРАВЕ
Реферат: конструкция правовой системы в России состояла из разнородных институциональных образований: светского, церковного и традиционного права. Каждый из них опирался на собственную исторически сложившуюся почву. Эта конструкция держалась на общих принципах развития, которые придавали ей устойчивость и относительную стабильность. Одним из фундаментальных был принцип справедливости. Однако представления о справедливости в российском общественном сознании были различными и в итоге сформировали мозаичную философию наказания.
Религиозная догматика опиралась на восточно-христианские идеалы и нормы Священного писания, вселенских, поместных и церковных соборов. Справедливость имела ярко выраженную нравственную природу, что выразилось в создании учения о христианской (православной) этике. Идея справедливости пронизывала все христианское учение и связывала человека с Богом. Направленная в сознание человека, она ставила индивида перед нравственным выбором не совершать поступки, которые противоречили бы библейским заповедям. Справедливость в христианстве пронизана идеей любви к Богу и ближнему. В силу этого церковное наказание пропитано идеей милосердия. Буквально это означало, что человек сам должен признать собственную вину и сделать добровольный выбор в несении всех тягот исполнения наказания.
Народные представления о справедливости базировались на языческих и общинных традициях, где отношения внутри социума были значительно табутированы и подчинены природе самосохранения. Справедливым считалось все то, что помогало общине выжить, соответственно несправедливым - все действия, идущие в разрез коллективным интересам. Водораздел между справедливостью и несправедливостью носил в этом случае более приземленный и конкретный характер, с присущими атрибутами бытовой жестокости, выражавшейся в пресечении всех попыток нарушить исконные запреты. Суровость наказания нарушителей рассматривалась как естественное состояние общества, благодаря чему оно и выживало, поэтому справедливость ассоциировалась с интересами коллектива и допускала самые суровые формы наказаний.
Государственная доктрина воспринимала справедливость с позиции закона и прогресса. Государство значительно быстрее реагировало на происходящие общественные изменения, пытаясь законодательно закреплять новые модели социальных отношений. Восприятие справедливости в данном случае значительно деформировалось расстановкой политических и классовых сил в обществе. При формальном признании христианских добродетелей государство в лице политической элиты на практике формировало собственное понимание справедливости, отражавшей уже интересы не всего социума, а только ее отдельных слоев. Соответственно при назначении наказания учитывались и сословная принадлежность, и общественный статус виновного.
Таким образом, три структуры (религиозная, традиционная и государственная) имели собственные представления о справедливости, что в итоге предопределило разное понимание преступления и наказания. Конфликт и столкновения между ними были неизбежны. Первоначально церковь вступила в конфликт с язычеством, затем государство с церковью. Далеко не все то, что государство признавало преступлением, также соотносилось с народным сознанием. Народное восприятие могло свободно оправдывать и даже поощрять действия своих односельчан, тогда как закон расценивал их как преступление.
Противоречия в понимании и реализации справедливости можно легко обнаружить и в современной российской правовой культуре, несмотря на то что государство стало более цивилизованным и старается не допускать социальных столкновений. Материалы статьи можно использовать при разработке правовых спецкурсов, подготовке материалов для лекций по истории государства и права, теории государства и права, пенологии.
Ключевые слова: правовая многополярность, правовые противоречия, воздаяние, народное сознание, поведенческая культура населения, самосуд, правовой нигилизм, внесудебная расправа, деформация общественного сознания, двойная форма наказания, традиционное право, светское право, церковное право, церковное покаяние, генезис правовой системы.
Наказание является составной частью сложившейся правовой модели, которая, в свою очередь, функционирует на основе принципов, подчиненных общей идее. Принципы как основные императивы носят устойчивый и взаимообусловленный характер, заставляя все элементы системы действовать синхронно. В условиях правовой многополярности содержательное наполнение базовых принципов наказания в России имело различную историческую и философскую природу, а трактовка их существенно отличалась друг от друга. Наиболее ярко это проявилось в понимании принципа справедливости наказания.
Идея справедливости неразрывно связана с поиском оптимальных форм наказания, соразмерных тяжести совершенного деяния и виновности правонарушителя. Проблема заключается в том, что требование справедливости отчасти носит характер лозунга, и на практике судье очень сложно принять взвешенное решение, которое устраивало бы все стороны. Одна из них в большинстве случаев будет оценивать его как несправедливое, что выразится в попытке опротестовать решение в вышестоящей инстанции. Даже если не последует никаких действий от обвинения или защиты, это совсем не значит, что наказанием все остались довольны. По сути, это означает, что на практике реализовать принцип справедливости в полной мере невозможно. Однако судья должен попытаться выработать наиболее сбалансированное решение с учетом всех обстоятельств дела.
Другая трудность заключается в том, что историческое представление о справедливости постепенно менялось, то есть его современное звучание весьма отличается от его значения в XVIII или XIX вв. Если в настоящее время принцип справедливости сообразуется с принципом гуманизма правового государства и технически конкретизируется в некоторых установлениях (например, в запрете наказывать дважды за одно и то же преступление), то в имперскую эпоху принцип справедливости был привязан к сословным привилегиям, а его звучание имело более обобщенный характер и приближалось по смыслу к неотвратимости наказания. Быть справедливым фактически означало воздать по заслугам и сводилось к элементарному мщению за совершенное зло.
Представления о справедливости, созвучные современному пониманию, стали формироваться в эпоху просвещения, выдвинувшую новые требования к государственному и политическому устройству. Ценность справедливости все больше увязывается с правами человека и более социально ориентированной организацией общественного устройства.
В XIX в. предпринимаются серьезные попытки усовершенствования национально-правовых систем путем конституционного закрепления естественных прав человека. Философско-политическая антропология второй половины XIX столетия переосмыслила знания о сущности и назначении человека, наполнив представления о справедливости требованиями государственной ответственности перед обществом, что нашло отражение в развитии института адвокатуры, гуманизации наказания, проведении судебной и тюремной реформ в общеевропейских масштабах. Принцип справедливости стал иметь более широкое толкование, в основе которого лежал императив о первоценности человека, а не государства и монархии, что нашло отражение в создании теорий социального государства [1, с. 89-93].
Еще одна трудность в понимании справедливости наказания была связана с господством в России нескольких правовых моделей, каждая из которых руководствовалась собственной философией. Две из них были официально признаны и разграничены церковной и государственной юрисдикцией. Третья модель традиционного права формально не признавалась ни государством, ни церковью, но фактически существовала всегда. Коренной трансформации подверглась прежде всего светская система права, а каноническое и традиционное право были более консервативными и устойчивыми к социальным вызовам.
Существование такого сложного образования порождало множество внутренних противоречий и вызывало совершенно разную реакцию у населения на правонарушения, приводя к конфликтным ситуациям. Например, супружеская измена и даже многоженство, когда супруг, официально не разведясь, вступал в сожительство с другим партнером, в традиционном сознании населения отдельных северных территорий воспринималось как вполне допустимое поведение, продиктованное демографическими и социально-экономическими факторами [2]. Государство в оценке супружеской измены постепенно все более руководствуется моральным осуждением, подвергая определенным ограничениям лиц, имевших незаконнорожденных детей. Церковь рассматривала прелюбодеяние как преступление, требующее наказания в форме публичного покаяния в храме или закрытого в монастыре, сводимого к изоляции осужденного, поэтому оценки некоторых социальных явлений могли не только отличаться друг от друга, но и быть взаимоисключающими. Требование справедливости наказания также принимало совершенно разные толкования признанными социальными институтами. Рассмотрим некоторые из них.
Религиозная доктрина имперского периода была подчинена каноническим установлениям, отражающим ценности восточно-христианской церкви. Они отталкивались от догматов, выработанных основателями христианского учения, и в дальнейшем существенно не подвергались обновлению. Присутствие поместных церквей не изменило сути православного учения. Оно оставалось незыблемым в толковании основных канонов, а последующее развитие церковного права постоянно поддерживало связь с древней традицией, апеллируя к решениям Вселенских соборов. На эту связь указывают не только основные документы Русской православной церкви (например, решения церковных соборов ХУ1-ХУИ вв., Духовный регламент, Устав духовных консисторий), но и большинство постановлений Синода уже более позднего (имперского) периода [3, № 1, 250]. Большинство частных правовых решений Синода и епархиального суда содержало ссылки на канонические установления, подчеркивая постоянство права церкви, данного от Бога. При этом назвать христианское учение схоластичным или односторонне догматичным нельзя, так как, по справедливому замечанию В. Н. Трост-никова, именно идеи «раннего христианства оказались мощным средством воздействия на мир... изменившие облик Европы» [4]. Выдающиеся религиозные мыслители развивали важнейшие теоретические положения христианского учения, вносили в них живое философское дыхание, объясняя современные им происходящие процессы церков-но-каноническим языком. Некоторых из них, например митрополита Московского и Коломенского Филарета (Дроздова), государство в 1860-е годы даже привлекало в качестве эксперта проводимой судебной реформы при составлении новых судебных уставов; других, например Феофана Прокоповича, политическая власть использовала при создании обновленной государственной идеологии.
Источником христианской трактовки справедливости является Священное писание, которое устанавливает основные заповеди поведения человека: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не произноси ложного свидетельства на ближнего своего и др. Следование им - это правило и добро, нарушение их - грех и зло. Следовательно, справедливость - это возвращение из состояния греха к добродетели и правде. Принципиальным моментом является органическое единство справедливости с такими категориями, как «любовь» и «милосердие», поэтому принцип возмездия, характерный для светской правовой доктрины, в христианстве называется воздаянием и получает совершенно другой смысл: как возвращение человека к Богу. Справедливым будет не
само наказание как карательная мера, а очищение человека от греха через покаяние. Не случайно поэтому церковное наказание именуется врачеванием человеческой души. Наказать справедливо - значит максимально оценить не только степень греха виновного, но и степень его раскаяния и внутреннюю готовность к покаянию [5, с. 3-11]. В связи с этим задачей церковного суда будет максимально правильно подобрать форму церковного покаяния, сопровождающуюся определенными дисциплинарными обязанностями: поклонами, усиленным постом, различными ограничениями, а также беседы с духовником и общение с Богом через молитву. Собственно понятия любви и милосердия в христианстве ставятся выше справедливости в том смысле, что справедливое наказание невозможно без любви к Богу. Церковь должна прощать, а не карать - подчеркивал патриарх Киевский митрополит Филарет.
Известно и другое понимание воздаяния, употребляемое в более широком смысле: как Божий суд. Воздаяние по смыслу сливается с понятием справедливости и предусматривает ответственность человека перед Богом. Сделав внутренний выбор, виновный или спасает себя, или обрекает на духовную смерть, внутренние муки. Задача духовника помочь человеку сделать правильный выбор.
Народное сознание сформировало иной взгляд на понятие справедливости, в основе которого лежали исторический опыт общинного существования и взаимная целесообразность. Они в большей степени учитывали локально-территориальные особенности поведенческой культуры населения. Народное понимание справедливости апеллирует к традиции, но традиции языческой, которая не признавалась ни церковью, ни государством. Не случайно народная мудрость гласила: «На Бога надейся, а сам не оплошай». Взаимное столкновение интересов все же не привело к конфликту, а приняло форму примирения или приспособления. Внешней формой этого компромисса являлось сохранение общинных судов, которые формально существовали в рамках закона (вспомним хотя бы деятельность волостных судов). Скрытой формой примирения являлось невмешательство власти или пассивное воздействие ее на некоторые нарушения закона, который у населения ассоциировался с властью и внушал скорее страх, чем справедливость.
Принцип справедливости в традиционном сознании имел противоречивый характер. В нем сочетались одновременно языческие представления о возмездии как реализации естественного права на защиту собственных интересов и компенсации в случае их ущемления, а также о власти, которая не
бывает справедливой, поэтому отношение к государственному суду у крестьян всегда было настороженным и проникнутым недоверием, что выливалось в различные формы протеста. Публичной формой протеста являлись крестьянские самосуды над преступниками, что вполне отвечало крестьянскому пониманию справедливости. Они происходили не только в порыве ярости, но и как реакция на бездействие власти на совершенное преступление. Народные самосуды, несмотря на официальные запреты, существовали повсеместно, свидетельством чему являются факты внесудебных расправ над насильниками или посягателями на общественную (но не государственную) собственность. Они отражали представление о справедливом наказании виновных, когда власть была бессильна что-либо сделать.
Одиночным проявлением самосуда были тайные поджоги барских усадеб, убийства помещиков и чиновников, порча господского имущества. Такие факты носили массовый характер и хорошо описаны в исторической и художественной литературе. Государство жестко пресекало их, используя весь арсенал уголовных репрессий, но они продолжались, воплощая народное представление о справедливости наказания. Идея народной справедливости общественного устройства получила воплощение в теориях разночинской интеллигенции XIX в.: народничестве, политическом экстремизме. Примером оправдания собственного права на суд является и литературный персонаж Р. Рас-кольникова из произведения Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание».
Народное представление о справедливости основывалось на уязвимости интересов простого человека, его беззащитности от притязаний власти, страхе перед существующей политической системой, что в итоге приводило к деформации общественного сознания в сторону негативных оценок и оправдания насилия. Злорадство по отношению к власти, скрытое сопротивление закону, массовое асоциальное поведение, правовой нигилизм - это черты общественного сознания, присущие прошлой и современной эпохе. Они обусловлены социальными причинами и отчасти являются проекцией собственного выражения справедливости. Опасность таких воззрений заключается в непредсказуемости поведения человека по причине того, что притуплено индивидуальное чувство ответственности. В глобальном масштабе массовое асоциальное поведение может обрушить всю политическую и правовую систему [6, с. 133-136].
Государственное представление о справедливости было подчинено интересам светской власти.
Государство постепенно превратилось в силу, обладавшую правом карать и казнить. Длительное время государственная доктрина наказания строилась на принципах устрашения и материального возмещения. Преимущество этой модели заключалось в простоте, очевидности и тяготении к внутреннему единству. Она предполагала концентрацию общественных усилий вокруг политического центра. Власть не может быть несправедливой, так как она от Бога. Принцип справедливости выражался не только в праве наказывать по «заслугам», но и в привилегии миловать. Коронация императоров сопровождалась именными указами об освобождении заключенных от наказания.
Современное толкование принципа справедливости в уголовно-исполнительном праве более конкретизируется и фактически означает применение к виновному уголовных мер в соответствии с общественной опасностью преступления и личности виновного [7]. В условиях сословного деления имперского периода этот принцип естественным образом нарушался. Например, в XIX в. дворяне и духовенство в отличие от других сословий не подвергались телесному наказанию. Нарушение принципа справедливости государство закрепило законодательно, когда за одно и то же преступление накладывались две формы наказания, относящиеся к церковной и светской юрисдикции, например, тюремное заключение вместе с церковным покаянием. Нарушением принципа справедливости можно считать и квалифицированные (сложные) наказания, сочетающие в себе несколько репрессивных форм, например, телесное наказание и ссылка на каторгу, или сочетание позорящих наказаний (клеймение, бритье половины головы) с репрессивными.
Таким образом, справедливость как базовый принцип наказания имел весьма широкое содержание в существующих моделях национального права. Подробное изучение реализации этого принципа дает возможность объяснить многие социальные и правовые феномены. Наложение различных представлений о справедливости порождало негативную общественную реакцию, так как каждый субъект (общество, церковь, государство) руководствовался собственными оценками, которые весьма отличались друг от друга. Понимание «противоправного» во многом зависело от выбора системы правовых координат. По крайней мере, многие специфические черты российского общества, такие как правовой нигилизм, массовый абсентеизм, низкий уровень правовой культуры, вполне вписываются в присутствие различных правовых моделей.
Список литературы
1. Оботурова Н. С. Трансформация марксистской теории государства в современной европейской социально-гуманитарной мысли // Вестник института : преступление, наказание, исправление. 2013. № 4. С. 89-93.
2. Максимов С. В. Год на Севере. СПб., 1871. 706 с.
3. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству Православного вероисповедания Российской империи. СПб., 1879. Т. 1.
4. Тростников В. Н. Православная цивилизация. 2004. URL: http://www.webslivki.com/u62.html (дата обращения: 04.03.2014).
5. Павлушков А. Р. Соотношение церковно-канонического и государственно-юридического представления о наказании в истории русского общества // Уголовно-исполнительная политика в контексте трансформации российского общества : сб. материалов науч. семинара (Вологда, 28 марта 2012 г.). Вологда, 2013.C. 3-11.
6. Аносов Д. А. Причины правового нигилизма в реализации права граждан на местное самоуправление // Право и политика: теоретические и практические проблемы : сб. материалов 2-й Междунар. науч.-практ. конф. (Рязань, 4 нояб. 2013 г.). Рязань, 2013. Вып. 2. С. 133-136.
7. Игнатов А. Н. Уголовное право России : в 2 т. М., 1997. Т. 1 : Принципы уголовного права. URL: http://www.bibliotekar.ru/ugolovnoe-pravo-4/4.htm (дата обращения: 25.03.2014).
ALEXANDER RUDOL 'FOVICH PA VL USHKOV, PhD in History (Kandidat Nauk), аssociate рrofessor, department of рhilosophy and mstory (Vologda Institute of law and economics of the FPS of Russia)
Е-mail: apavlushkov@ yandex.ru.
THE PRINCIPLE OF THE JUSTICE OF PUNISHMENT IN THE CANON, SECULAR AND TRADITIONAL LAW
Annotation: the constriction of the legal system in Russia consisted of diverse institutional arrangements: canon, secular and traditional law. Each of them relied on their own historically developed soil. This construction is kept on the general principles of development that gave it stability and relative stability. One of the fundamental principles was the principle of justice. However, the ideas of justice in the Russian public consciousness were different and eventually formed a mosaic philosophy of punishment.
Religious dogmatism was based on the Eastern Christian ideals and norms of Scripture, ecumenical, and local church councils. Justice had moral nature, which resulted in the establishment of the doctrine of Christian (Orthodox) ethics. The idea of justice permeated all Christian doctrine and bound man with God. Turned to the human consciousness, it put the individual before the moral choice not to do things that would be contrary to the biblical commandments. Justice in Christianity is infused with love for God and neighbor. Therefore, the idea of canon punishment steeped in mercy. Literally, it meant that a person had to admit his own guilt and make a voluntary choice in bearing all the burdens of enforcement.
People's perceptions of justice based on pagan traditions and community, where relationships within the society were much taboo and are subject to the nature of self-preservation. They just believed everything that helped communities to survive were just, all acts that are counter to the collective interest were considered unjust. The dividing line between justice and injustice carried in this case had a more mundane and concrete character, with its inherent attributes of household violence, expressed in hard combat all attempts to break the age-old taboos. The severity of the punishment of violators considered as a natural state of society, so that it survived. Therefore the justice war associated with the interests of the society and allowed the most severe forms of punishment.
State doctrine perceived justice from the perspective of law and progress. State much more quickly reacted to social changes, trying to legislate a new model of social relations. Perception of justice in this case is significantly deformed arrangement of political and class forces in society. With formal recognition of the Christian virtues state represented by the political elite in practice to build their own sense of justice, which reflected the interests of the already not just society, but only its individual layers. Accordingly, when sentencing was taken into account and class accessory and social status of the perpetrator.
Thus, the three structures (religious, traditional and state) had their own ideas of justice, which eventually determined the different understanding of crime and punishment. Conflict and clashes between them were inevitable. Originally the church came into conflict with paganism, then the state with the church. Not all that the state has recognized as the crime is also related to the national consciousness. People's perception could freely justify and even encourage the actions of their fellow villagers, while the law regarded them as a crime.
Contradictions in the understanding and implementation of justice can be easily detected in the modern Russian legal culture despite the fact that the modern state has become more civilized and tries to avoid social conflicts. Article submissions may be used in the special legal courses, preparation of materials for lectures on the history of state and law, theory of law, penology.
Key words: legal multipolarity, legal contradictions, retribution, national consciousness, behavioral culture of the population, lynching, legal nihilism, extrajudicial punishment, deformation public consciousness, the dual form of punishment, traditional law, secular law, Canon law, Church repentance, the Genesis of the legal system.
References
1. Oboturova N. S. Transformatsia marksistskoi teorii gosudarstva v sovremennoi evropeiskoi sotsialno-gumanitarnoi mysli [The transformation of the Marxist theory of the state in modern European social and humanitarian thoughts]. Vestnik instityta: prestyplenie, nakazanie, ispravlenie - Bulletin of the Institute: crime, punishment, correction, 2013, no. 4, pp. 89-93.
2. Maksimov S. V. God na Severe [Year in the North]. St. Petersburg, 1871, 706 p.
3. Polnoe sobranie postanovlenii i rasporiajenii po vedomstvy Pravoslavnogo veroispovedania Rossiiskoi imperii [Full collection of decisions and orders by the office of the Orthodox religion of the Russian Empire]. St. Petersburg, 1879, vol. 1.
4. Trostnikov V. N. Pravoslavnaia tsivilizatsia [Orthodox civilization]. 2004. Available at : http://www.webslivki.com/u62.html (Accessed 4 March 2014).
5. Pavlyshkov A. R. Sootnoshenie tserkovno-kanonicheskogo i gosydarstvenno-iuridicheskogo predstavlenia o nakazanii v istorii rysskogo obshchestva [The ratio of the Church-canonical and state-legal submissions on sentence in the history of Russian society]. Materialy naychnogo seminara «Ygolovno-ispolnitelnaia politika v kontekste transformatsii Rossiiskogo obshchestva» [Proc. the science seminar «Penal policy in the context of transformation of the Russian society»]. Vologda, 28 March, 2012, pp. 3-11.
6. Anosov D. A. Prichiny pravovogo nigilizma v realizatsii prava grajdan na mestnoe samoypravlenie [Causes of legal nihilism in the realization of the right of citizens to local self-government]. Materialy 2 mejdynarod-noi naychno-prakticheskoj konferencii «Pravo i politika: Teoreticheskie I prakticheskie problem» [Proc. the 2d International scientific-practical conference «Law and politics: theoretical and practical issues»]. Ryazan, 4 November, 2013, vol. 2, pp. 133-136.
7. Ignatov A. N. Ygolovnoe pravo Rossii [Criminal law of Romsey]. Moscow, 1997, vol. 1 : Princhihy ygo-lovnogo prava [Principles of criminal law]. Available at : http://www.bibliotekar.ru/ugolovnoe-pravo-4/4.htm (Accessed 25 March 2014).
