CC BY
0Реализация персуазивного потенциала сентиметивных частей речи в публицистическом и художественном тексте
Середа Евгения Витальевна,
кандидат филологических наук, доцент кафедры русского языка и литературы Российского государственного социального университета E-mail: evsereda@mail.ru
Статья посвящена описанию персуазивного потенциала сентиметивных частей речи и функционированию этих групп слов в современном публицистическом и художественном тексте. Отмечается особая роль сентиметивных классов, особенно непервообразных междометий и модальных частиц, в формировании современного медийного (в первую очередь - письменного, в котором особенно высока роль печатного слова) и художественного дискурса, а также увеличение доли внедрения эмотивных элементов в функциональные стили, ранее избегающие данного вида агрессивной, воздействующей коннотации. В статье дается представление о морфологической персуазивности и выявляется взаимосвязь персуазии и речевого воздействия, а также проводится дифференциация пер-суазивности и коннотации на уровне лексикологии (семиотики) и грамматики (морфологии), анализируются примеры из медийных текстов последних двух лет.
Ключевые слова: персуазия, коннотация, публицистика, художественный текст, речевого воздействие, сентиметивные части речи, междометие, вводные слова, звукоподражания, частицы.
о с
U
см о см
В лингвистических исследованиях последних лет регулярно наблюдается смешение и даже взаимозамещение таких понятий, как «персуазия», «персуазивность», «речевое воздействие» и «коннотация». Актуализация внимания к языковой пер-суазивности в свете феномена языкового воздействия неудивительна, так как изучение и формирование текстов, призванных вызвать определенное поведение реципиента (группы реципиентов) или повлиять на его точку зрения, весьма согласуется с основными задачами воздействующей публицистики и является неотъемлемой составляющей эстетически воздействующего на читателя художественного дискурса.
В лингвистических исследованиях [2, 3, 4] часто наблюдается смешение персуазивности, связанной с грамматическими свойствами слов, и коннотации, которая реализуется в слове на уровне лексемы.
Такое смешение объяснимо: персуазивность морфологических средств хоть и упоминается в научных исследованиях, но не описывается в достаточной мере, или же подробно разбирается на материале других языковых систем (особенно хорошо описан американский публицистический). Все это говорит о том, что проблема морфологической персуазивности требует отдельного описания. Давайте рассмотрим ее на примерах таких классов слов, как части речи.
Говоря (хотя бы отдаленно, описательно) о морфологическом выражении персуазивности, мы, в первую очередь, всегда говорим о воздействующем потенциале знаменательных частей речи, например, глагола или имени прилагательного. Это оправданно, т.к. именно действие и признак чаще всего воспринимаются нами как выразительное обрамление коннотативной сущности объекта [10, с. 87].
Не вызывает сомнения воздействующее (экспрессивное) свойство глагольных форм, особенно форм инфинитива и повелительного наклонения. Наиболее ярко воздействуют глагольные формы в несвойственном для них, окказиональном употреблении, например: употребление формы повелительного наклонения в значении изъявительного.
Обидно, конечно: может быть, дом близко, в нём мать, дедушка, отец, еды сколько хочешь, а тут сиди и жди (= «сидишь и ждёшь»), пока кто-нибудь проплывёт, а плавают в низовьях Енисея не часто (В. Астафьев. Васюткино озеро);
В свою очередь широкий синонимический потенциал русского имени прилагательного и связанного с этой категорией слов русского наречия также представляет обширные возможности для
создания воздействующего текста путем особого подбора слов (красные полотнища флагов -кровавые полотнища).
Грамматически некоторые формы имени прилагательного имеют более сильный персуазивный потенциал, чем параллельные. Так, например, простая форма сравнительной степени имени прилагательного или наречия на -о воздействует именно на эмоциональный уровень слушающего или читающего и воспринимается ими как более живая и подвижная, нежели параллельная ей составная форма сравнительной степени этого же прилагательного (сравните: эта книга интереснее - эта книга более интересна). Именно персуазивный потенциал этих грамматических форм требует от нас стилистической дифференциации в их использовании (первая ярче реализуется в публицистическом и художественном текстах, апеллирующих к разговорной речи, а вторая - в текстах официально-делового и научного стилей).
Однако ошибочным будет предположение, что воздействующий потенциал есть лишь у слов знаменательных частей речи. Служебные слова также невероятно активны в создании воздействующего, манипулирующего текста. И особое место в связи с персуазивностью, занимают среди служебных слов модальные частицы.
Рассмотрим функционирование модальных частиц в художественном тексте:
«Поезд ушёл» Высказано всё, что только может рот Выблевано всё, что только может мозг... [Летов Е. Стихи [Текст] / Е. Летов - М.: Выргород, 2001. - 548 с.
«Я весь словно пластилиновая фигурка.» Я весь словно пластилиновая фигурка Брошенная в костер Черты мои медленно рассасываются плавятся Остаётся лишь гримаса недоумения Огонь такой жаркий настойчивый А сверху лишь звёзды И чьи-то сосредоточенные внимательные лица [Летов Е. Стихи [Текст] / Е. Летов - М.: Выргород, 2001. - 548 с.
Даже предлоги в художественном тексте способны окказионально воздействовать на сознание читателя или слушателя.
В статье О.Р. Темиршиной «Поэтика деформации. Образы в поэзии Егора Летова» подмечен интересный факт семантической трансформации предлогов в художественной ткани лирического произведения: «Так, все пространственные предлоги здесь меняют своё значение на противоположное, что приводит к отождествлению двух типов движения: движения В и движения ИЗ. И фактически выйти в рамках этого текста - то же самое что зайти. Ср.: Внутрь! Из гроба тугого вывалился Во внутрь! Из комнатной комбы Из колбатной коблы Выколбасил себя кропотного Во внутрь! Из городливой замкнуты Из головливой замкнуты Выгробился! [Летов Е. Стихи [Текст] / Е. Летов -М.: Выргород, 2001. - 548 с.] (с. 180)
Слово возвращается в своё исходное дологическое, а значит дограмматическое состояние» (с. 185) [6].
Примеры, приведенные выше, затрагивали традиционно выделяемые классы знаменательных и служебных слов. Однако система частей речи современного русского языка представляет собой не бинарную, а тройственную систему, в которой самостоятельным и служебным словам противостоят слова сентиметивные, или так называемые «особые».
К ним обычно относят междометия и звукоподражания [5] и приближают к ним синкретичные классы слов, находящиеся на периферии знаменательных и сентиметивных частей речи (класс модальных слов), а также на стыке служебных и сентиметивных слов, так как именно для них характерно сочетание эмотивного и модального со-значений.
Персуазивность модальных частиц не вызывает сомнения. Предлагаю обратить внимание на воздействующие возможности модальных слов.
Несмотря на внешнюю изолированность от основного контекста, с информативной точки зрения они оказываются тесно связанными с содержанием высказывания, выражая различные аспекты субъективного отношения говорящего к сообщаемому, а также организуя коммуникативный контакт говорящего и адресата. Это и позволяет модальным словам вносить в текст различные смысловые оттенки, например:
- Это не означает, что закон не нуждается в совершенствовании, отдельные шероховатости в нём, безусловно, есть, но в целом он даёт хорошую базу для охраны культурного наследия, а вот как он выполняется на местах - это уже другое дело. [«Археологические права» российских регионов могут расширить // Парламентская газета, 2021.12.06]
- Конечно, оценивали, но цифру называть не буду. Безусловно, мы могли зарабатывать больше. [«Главное, чтобы для аграриев не вводились запреты на экспорт» // Ведомости, 2021.12.16]
Мы считаем, что, безусловно, это идет в нарушение принципа свободы СМИ», - заявил пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков. [«Комсомольская правда» сообщила о задержании журналиста белорусской редакции // Ведомости, 2021.10.02]
Наибольшим воздействующим потенциалом среди всех частей речи современного русского языка обладают междометия. Вопрос персуазивности (воздействующей функции) слов этой грамматической категории затрагивался в основополагающем труде по междометиям А.И. Германовича, он же не перестает быть актуальным и в новейших работах по междометным образованиям [1; 5]. Однако рассматривалась персуазивность интеръективов в большинстве случаев исключительно как часть живого общения или как составляющая художественного текста, отражающего разговорную речь, например:
Да, всплакнешь, ой-ой-ой, как всплакнешь, коли голова с утра до ночи только такими мыслями и полна! [М.Е. Салтыков-Щедрин. Пошехонская
сз о со "О
1=1 А
—I
о
сз т; о m О от
З
ы о со
старина. XXVII. Предводитель Струнников] - со-значение горечи, грусти.
- Замечательная сиделка. Баба ой-ой-ой! Через два часа из трактира вышел докторский Мишка и сказал генеральскому кучеру, чтобы тот распряг и поводил лошадей. [А.П. Чехов. Perpetuum mobile (1883-1884)] - созначение восхищения, высокой оценки.
Подальше от вас. Нет, вы, господа, ой-ой-ой! Мошкин (не глядя на него). [И.С. Тургенев. Холостяк. Комедия в трех действиях] - созначение обиды, которую трудно описать знаменательными словами.
Не менее интересно окказиональное использование в художественном тексте звукоподражаний:
- И лаял на нее по-собачьи: - Гав! гав! А она останавливалась и смотрела на него со вниманием, точно в лае этого дурачка находила ответ на свои мысли, и, вероятно, он притягивал ее так же, как брань [А.П. Чехов. Моя жизнь (Рассказ провинциала) (1894-1897)]
Внимает он привычным ухом Свист; Марает он единым духом Лист; Потом всему терзает свету Слух; Потом печатает - и в Лету Бух! [А.С. Пушкин. История стихотворца: «Внимает он привычным ухом...»]
- Тру-ту-ту... Жжжж... «Забыл я соды принять, -думал он. [А.П. Чехов. Драма (1887)] Звукоподражания в художественном тексте
не только передают атмосферу происходящего, не только воссоздают звуковой фон событий, но и способствуют устремлению мыслей героев, формируют отношение к окружающей действительности и действиям персонажей.
Как мы уже отметили, междометия и звукоподражания принято рассматривать только в художественном дискурсе. Вместе с тем следует особо отметить, что сейчас наблюдается усиление доли междометий не только в художественном, но и в современном публицистическом тексте:
Ну да, не море и не пляж. Эх, инфраструктуру бы развить. Построить туалеты и небольшие домики. [А дома лучше? // Коммерсант, 11.05.2020]
Я хорошо отношусь к Уильяму, он классный парень, но про себя я подумал, что здорово было бы, если бы на его месте была прекрасная американская шпионка: и палатку с ней делить на двоих приятнее, и платить за нее привычнее, и печеньем кормить. Эх, мечты, мечты! В пять утра автобус благополучно тронулся. [Константин Колотов. «Они презрительно целились в людей из АК-47» // lenta.ru, 23.09.2019]
Эх, знать бы мне, что ларчик с платной и бесплатной рыбалкой открывается просто. [А станет ли платная рыбалка бесплатной? // Парламентская газета, 2019.05.17] „ Эх теперь и сыра французского не поешь и ви-= на грузинского не попьешь, а без Боржоми вооб-~ ще хана. [Российские туристы не аннулируют туры сэ в Грузию: там дешевый отдых, еда и вино, которое т- ухудшилось только в РФ из-за «палочки Онищен-== ко» // NEWSru.com, 25.06.2019]
Разумеется, в свете многоаспектного освещения языковых единиц поднимается резонный вопрос о том, как дифференцируются понятия коннотации, персуазивности и языкового воздействия в самой языковой единице?
Давайте рассмотрим: если коннотация выступает как эмоциональность, экспрессивность и оце-ночность, направленные на объект (слово) со стороны говорящего (это его личный опыт), то персу-азивность является внутренним свойством слова, заложенным в категориальные показатели.
В большинстве случаев воздействующие возможности языковых средств паравербаль-ны - именно этим определяется неоднородный и не всегда предсказуемый автором спектр эмоций у воспринимающих его текст читателей или слушателей. Языковое воздействие заметно лишь тогда, когда оно выражается намерением пишущего: раскрывается в тексте авторскими ремарками. В устном тексте такое намерение обыкновенно выражается просодикой и экстралингвистикой (рис. 1).
Рис. 1
То есть если рассматривать языковое воздействие слова как круговую схему, то коннотация может рассматриваться как расположенная за пределами слова и присваиваемая ему говорящим и слушающим (исходящая от реципиента), а пер-суазивность заложена в грамматической структуре слова и исходит от него. Коннотация безгранична (многообразие людей дает многообразие восприятий) - ее воздействие можно предугадать, однако трудно им управлять. Персуазивность узка и не всегда замечается на внешнем уровне, поэтому ее воздействие мало осознаваемо и более точечно.
Наблюдается устойчивая зависимость персуа-зивного потенциала слова и его грамматической функции: чем выше номинативная функция слова, тем активнее его коннотация и ниже персуазив-ный потенциал. Это связано с тем, что коннотация и персуазия обратно пропорциональны и взаимно дополняют друг друга по степени эмотивного отражения.
Если рассмотреть персуазивные возможности частеречных категорий современного русского языка, то на шкале переходности В.В. Бабайцевой
А-Б, где А - наименьший персуазивный потенциал категории слов, а Б - наиболее яркое выражение персуазивности, это распределение будет выглядеть следующим образом: А - имя числительное, союз, предлог Аб - имя существительное, имя прилагательное, наречие, слова категории состояния, местоимение,
АБ - глагол, причастие, деепричастие
аБ - звукоподражания, модальные слова, частицы
Б - междометия
Для слов-предложений «да» и «нет», занимающих особое место на схеме частей речи современного русского языка (они структурно занимают переходное положение на стыке всех частеречных частей: знаменательной, служебной и сентиме-тивной), свойственна такая же высокая персуазив-ность, как и для междометий [5].
Эффективность языкового воздействия слова определяется целым комплексом факторов. И помимо внешних условий (учет целевой аудитории, языковой обрамление, использование манипуля-тивных приемов) на эффективность воздействия значимо влияет персуазивный потенциал самого слова. Эта персуазия имеет двойственную природу: она формируется из коннотации слова, которой данное слово наделяют слушающие, и морфологической персуазивностью, которой (как особой грамматической характеристикой) обладают слова всех частей речи, и сентиметивных - в первую очередь.
В свете изучения вопросов речевого и языкового воздействия нелишне отметить, что частереч-ная принадлежность используемых в коммуникации языковых единиц с учетом их персуазивного потенциала значима важна для эффективности речи и говорящего, и пишущего.
Литература
1. Германович А.И. Междометия русского языка / А.И. Германович. - Киев: Рад.школа, 1966.
2. Блакар Р.М. Язык как инструмент социальной власти / Р.М. Блакар // Язык и моделирование социального взаимодействия. - М., 1987. -С.88-125.
3. Ковешникова М.Н. Речевая манипуляция и приемы речевого манипулирования // Царскосельские чтения. - 2014. - С. 1.
4. Паршин П.Б. Теоретические перевороты и методологический мятеж в лингвистике ХХ века / П.Б. Паршин // Вопросы языкознания. - 1996. -№ 2. - С. 19-42.
5. Середа Е.В. Сентиметивные части речи русского языка// Научный аспект. 2023. Т. 1. № 1. - С. 5-10.
6. Темиршина О.Р. Поэтика деформации. Образы в поэзии Егора Летова // Русская рок-поэзия: текст и контекст. - 2017. - № 17. - С. 173187.
REALIZATION OF THE PERSUASIVE POTENTIAL OF SENTIMENTAL PARTS OF SPEECH IN JOURNALISTIC AND LITERARY TEXTS
Sereda E.V.
Russian State Social University
This article is devoted to the description of the invasive potential of sentimental parts of speech and the functioning of these groups of words in modern journalistic and artistic text. The special role of sentimental classes, especially non - figurative interjections and modal particles, is noted in the formation of modern media (primarily written, in which the role of the printed word is especially high) and artistic discourse, as well as an increase in the proportion of the introduction of emotive elements into functional styles that previously avoided this type of aggressive, influencing connotation. The article gives an idea of morphological persistence and reveals the relationship between persistence and speech influence, as well as differentiates persistence and connotation at the level of lexicology (semiotics) and grammar (morphology), analyzes examples from media texts of the last two years.
Keywords: persistence, connotation, journalism, literary text, speech impact, sentimental parts of speech, interjection, introductory words, onomatopoeia, particles
References
1. Germanovich A.I. Interjections of the Russian language / A.I. Germanovich. - Kiev: Glad.school, 1966.
2. Blakar R.M. Language as an instrument of social power / R.M. Blakar // Language and modeling of social interaction. -M., 1987. - pp. 88-125.
3. Koveshnikova M.N. Speech manipulation and techniques of speech manipulation // Tsarskoye Selo readings. - 2014. - p. 1.
4. Parshin P.B. Theoretical coups and methodological revolt in linguistics of the twentieth century / P.B. Parshin // Questions of linguistics. - 1996. - No. 2. - pp. 19-42.
5. Sereda E.V. Sentimental parts of speech of the Russian language// Scientific aspect. 2023. Vol. 1. No. 1. - pp. 5-10.
6. Temirshina O. R. Poetics of deformation. Images in the poetry of Egor Letov // Russian rock Poetry: text and context. - 2017. -No.17. - pp. 173-187.
C3
о
CO "O
1=1 А
—I
о
C3 t; о m О от
З
ы о со
